Новогодний туман

Король хийси Карне смотрел на белую, еще в ноябре вставшую реку, на заснеженные громадные сосны, подпиравшие ветвями облака. Он видел медленных рыб подо льдом и спящих снегирей среди сосновых веток. Он любил этот широченный мост, с сотней ржавых машин, к которым кое-где приросли разномастные часы, все показывающие разное время. Несмотря на прошедшие годы, фары у машин еще светили, и мелкий морозный снежок кружился и поблескивал в конусообразных лучах. Тихонько тикали часы, где-то хлопала крыльями сова на охоте. И скрипел снег под ногами троих людей. Карне повернулся спиной к перилам и стал ждать.

Их было трое: пожилой мужчина с короткой седой бородой, женщина, примерно его ровесница, и девочка лет четырех. Взрослые — в толстых зимних куртках и с рюкзаками, девочка в комбинезоне с яркими мультяшными зверятами и с плюшевым медведем в руках. У медведя на ухе болталась бирка-ценник.

— Сейчас домой придем и блинчиков нажарим, — говорила женщина.

— И мишке дадим? — спросила девочка.

— И мишке, — улыбнулся мужчина.

Они приближались к тому месту, где стоял Карне, не замечая его. Хийси умеют быть незаметными даже на открытом месте. Подождав немного, он шагнул им навстречу.

***

— На колени, Настенька, на колени! — стоящая на коленях женщина дергала девочку за рукав комбинезона. Девочка во все глаза смотрела на Карне. Высоченный, с огромными черными крыльями, в черном с серебряным лисьим камзолом, он возвышался над троицей. Половина длинных черных волос Карне составляла узкие, похожие на дреды, перья, скуластое лицо можно было бы назвать красивым, если бы в нем не было чего-то неуловимо неправильного, не совсем человеческого. На похожем на клюв носу сидели круглые синеватые очки. Они расширяли возможности и так острого зрения хийси.

— Приветствую, великий бессмертный, — хрипло проговорил мужчина.

Карне молчал. Он не был таким, как его брат, который отрывает людям конечности за недостаточно быстрый поклон, но давать слабину людям не намеревался.

— Мы за покупками пошли, — забормотал мужчина, не дождавшись ответа. — Припозднились вот.

— Простите, что побеспокоили, — дрожащим голосом добавила женщина. Снег падал на ее седую челку.

Карне взглянул на девочку и подумал, что можно забрать ее себе. Будет у него человеческая служанка. Он чуть наклонился вперед, и крыло его с шорохом задело бампер ржавого «Ровера». От слабого звука женщина вздрогнула.

А Карне решил, что возиться с девчонкой ему недосуг. Он усмехнулся, и, подняв крылья метелью, взмыл в небо.

***

Можно было сказать, что Карне дружил с богом мастерства Ильмариненом, но это было не совсем так. Скорее Ильмаринен позволял Карне бывать у него в мастерской и наблюдать за работой. Боги хийси не жаловали, считая их лживыми и развратными. Карне не обижался. Ради новых знаний можно и склониться лишний раз.

На этот раз Ильмаринен позволил Карне забрать то, что сам бог считал мусором — небольшой кусок серебристого с красными прожилками металла.

***

Карне огляделся и заметил щель в коре ближайшей сосны. Он пристроил туда обломок, отошел на пару шагов, уперся для надежности крыльями в снег позади себя. Снял очки, чтобы не мешали.

Первые слова походили на карканье, превратившись затем в низкий гул. По лесу пронесся ветер, пахнущий гарью и сиренью. Снег стал зеленым и прозрачным, показав спящую под ним траву. Осколок засветился, и Карне слился со своей природой хийси…

Он успел взлететь до того, как дерево рухнуло, мощно, тяжело, с треском ломая деревья поменьше и долго качая ветвями вдали. Да, такого результата он не ожидал. И где он ошибся, интересно? Карне опустился у основания обломленного ствола. Теперь надо найти осколок и…

Из ствола шел туман. Это было любопытно, и Карне, решив отложить поиск своей драгоценности, шагнул в него.

***

Внутри было гораздо теплее, чем снаружи. Карне не мог видеть сквозь него ни с очками, ни без. Он натолкнулся на комод, заставленный фарфоровыми лисами и хорьками, потом задел крылом стену, оклеенную желтыми, с вензелями, обоями. Исправленный текст:

Послышалась песня про милого бухгалтера, прерванная громким хохотом. Карне пошел на звук, но сразу же песня зазвучала сбоку от него. На этот раз не смеялись, а звенели посудой.

Наверху проплыл огромный циферблат, стрелки которого вращались в обратную сторону. Запахло пирогами. Карне решил сделать несколько взмахов крыльями, чтобы разогнать туман хотя бы вокруг себя, но обнаружил, что те ему не подчиняются. Ноги вдруг подкосились, захотелось спать. Этого просто не могло быть, он же хийси, бессмертный, которому может повредить только сила богов, ну или другой хийси! Карне вспомнил про обломок...

— Бессмертный?

Карне смог открыть глаза только для того, чтобы увидеть над собой женщину в маске из потрескавшейся голубой эмали и в платье из пожелтевших газет. Затем его снова утянуло в забытье, а над ним уже звучали голоса, кто-то трогал его крылья, но всё это было уже неважно...

***

Над ним простирались перевитые мерцающей гирляндой еловые ветки. Между корней были навалены белые, как сугробы, подушки, на которых он лежал, укрытый толстым одеялом. Женщина рядом, в маске из узорчатых обоев, протягивала ему тарелку. Чуть поодаль стояли другие люди, тоже в масках.

— Вам надо поесть, бессмертный, — сказала женщина. Видя, что он не может пошевелиться, она сама покормила его с вилки салатом оливье — когда-то Карне уже пробовал это блюдо.

— Что произошло? — спросил он.

— Так ведь Новый Год, — ответила женщина, давая Карне запить салат шампанским из пузатой кружки.

Он погрузился в сон. Рядом причалил дымящий трубами пароход, а на его палубе жарили, варили и пекли. Вкусно пахло, а потом его опять разбудили и дали съесть пирожок с капустой и кусок торта. Карне понимал, что должен встать и выбраться отсюда, но не мог. Пароход, гудя, отчалил, кто-то стал играть на гитаре. Перед Карне на табуретку поставили пузатый телевизор, но смотреть он его не мог, а только спал в теплом облаке...

***

— Просыпайся!

И Карне легко открыл глаза. Перед ним сидел Ильмаринен. Его гладкий камзол казался сделанным из коричневого металла, левую половину безупречно красивого, как у всех богов, лица прикрывала деревянная маска с несколькими хрустальными глазами. Длинные русые волосы были завязаны в небрежный хвост.

— Твой брат прошел половину пути до тебя, прежде чем заснул, — заговорил Ильмаринен, и глаза на его полумаске сменили расположение. — Дети построили крепость из подушек, а взрослые положили его туда. Он еще спит там.

— Ивий будет в ярости, — хрипло сказал Карне. — Ты убрал туман?

Ильмаринен пожал плечами, затем подал Карне его очки. Король хийси выбрался из-под подушек и одеял, чувствуя некое сожаление о невольном, но таком приятном сне.

— Не стоило давать тебе тот металл, — заметил Ильмаринен, глядя, как Карне расправляет крылья. — Это же не просто блестящая безделушка.

— Нет. — Карне по-птичьи встряхнулся и заметил на подушке рядом с собой плюшевого медвежонка с биркой в ухе. — Ты пришел меня вытащить отсюда?

— Пришлось. У меня было подозрение, что ты натворишь дел.

— Но так даже интереснее! — Карне огладил лишайник на камзоле.

— Пожалуй! — рассмеялся Ильмаринен и снял маску. Хрустальные глаза на ней заметались, как бешеные. — Проследи, чтобы твой брат никого не убил, когда проснется.

***

Карне обернулся к медвежонку. И как ему теперь вызывать страх и почтение у людей? Это после того-то, как они нянчились с ним, беспомощным. А, кстати, сколько нянчились?

— Сколько я здесь пробыл? — спросил он у уходящего Ильмаринена.

Тот обернулся:

— Десять дней. У людей как раз кончились их праздники.