Красный жук Мичи
До чего красиво летом в лесу! Тропы теряются в глянцевой зелени, а берега речки Рюй – Журчанки пестрят цветами, что краше радуги. Большущими, с ладошку – Мичи сам мерял. И пахнут сладко, как матушкин медовый пирог на Янг Хифэй, праздник урожая. В деревне такие не растут, там только сорняки под заборами чахнут. Мичи посмотрит на всю эту красоту, не удержится, да и сунет нос в раскрытый венчик. Жёлтые пылинки тут же прыгнут на лицо, щекочут так, что: «А-а-апчхи!».
Но Мичи бегает в лес не только из-за цветов.
Вот и речка показалась, поблёскивает меж ветвей. Мичи карабкается на нагретый солнцем валун, прижимает козырьком ладошку ко лбу: точно-точно, уже тут! Бурый плащ, весь в заплатах, горбится над певучими струями – будто бы кочка на болоте. Но Мичи знает, что это никакая не кочка.
Он втягивает воздуха во всю грудь и кричит как можно громче.
– Учитель!
Старик Кибури вскакивает, едет башмаком по осклизлой глине. Прямо в воду, бултых!
– Опять ты, отродье! – кричит, грозя кулаком, аж брызги во все стороны.
Мичи хохочет от сердца, весело ему. Кое-как успокоившись, спрыгивает с камня и бежит помогать.
– Сгинь, бесёныш, без тебя справлюсь, – Кибури отталкивает руку.
Кряхтя и отплёвываясь, вылезает на берег, выжимает потяжелевшие края плаща.
– Чего притащился? – бурчит старик. – Ишь, не сиделось под мамкиным подолом…
Матушка ругает Мичи за то, что тот ходит сюда. Но не зло, а так, журит с назиданием. Отец бы сильно отругал неслуха. Только нету его у Мичи…
В деревне говорят, что Кибури вовсе никакой не старик. Ему сейчас столько, сколько было бы отцу Мичи. Но от скудной пищи он совсем иссох, а лишения выбелили его спутанные волосы и бороду. Мичи спрашивал старика, почему он живет в лесу, а не в доме, как остальные. Деревенские всегда друг другу помогают, даже в самый тяжелый год никто не остается без риса. Старик в ответ ругается, что не станет с дураками дело иметь.
Матушка говорит: злой он. Но Мичи не верит. Даже когда старик называет его дураком. Ведь Мичи и есть дурак, потому как маленький ещё. Вот вырастет, и поумнеет, станет как Учитель!
Кибури всё-всё знает – какая трава где растёт, какую хворь она лечит. Какие ягоды можно есть, а от каких живот скрутит. Это их он сюда приходит собирать. А Мичи за ним наблюдает. Старик называет это уроком лесной тропы: слушай, смотри, подмечай. Да на уме откладывай.
Больше всего он любит жуков. Собирает их в банки, и уносит в чащу, в которой живёт. Сегодня тоже с банками пришёл, расставил их по всему берегу. В некоторых уже барахтается, скребётся добыча.
– Хой-о, Учитель, а это что за жук? – Мичи хватает пузатую склянку, вертит перед глазами.
Жук в ней крупный и гладкий, как речной камешек.
Кибури хмурит взгляд.
– Это водомут, такие в ручье водятся, – бурчит под нос недовольно. – Поставь на место, пока не учинил чего!
Поздно спохватился, блестящий пузырёк выскальзывает из неловких пальцев Мичи. Падая, задевает ещё несколько баночек.
– Ой-яй, бесёныш окаянный! Чтоб тебя белки искусали, ты чего наделал?!
Мичи кричит, изворачивается под кулаком старика и бросается наутёк. Бежит через лес, пока гомон реки за спиной не утихнет. Замедляет бег, оглядывается: нет, Кибури не гонится за ним, чтобы устроить взбучку. Мичи облегчённо вздыхает и идёт домой. Хватит на сегодня уроков.
Вдоль дороги к деревне особенно много цветов – красных, ароматных. Мичи срывает их побольше и уносит с собой.
Его хитрость удаётся. Матушка уже ждёт у порога: хмурится, руки в боки. Завидев Мичи, открывает рот, чтобы отругать. Но, получив в подарок огромный букет, вдыхает медовый запах, улыбается. Передумала.
Сунула их в глиняный горшок с водой, поставила у кровати – вот красота! Сразу в хижине наряднее стало, будто в праздник. Вечером, когда они с матерью ложатся спать, Мичи долго смотрит на букет, вспоминая случай у речки.
– Мама, – спрашивает. – А почему цветы в лесу такие яркие, а жуки все – серые или бурые?
– Цветы манят бабочек и пчёл, чтобы те пили их нектар, – отвечает она. – А жуки прячутся в почве, чтобы их не склевали птицы.
Кибури похож на жуков, которых собирает, думает Мичи. Весь бурый, и ото всех прячется. Может, он тоже боится, что заклюют? В деревне его считают странным.
– А бывают разноцветные жуки? – снова спрашивает Мичи – Вот как эти цветы – красные?
– В лесу много чего бывает, – отзывается матушка. – Спи.
По утру Мичи наспех сует в рот рисовую лепешку, что матушка приготовила на завтрак, и снова бежит к ручью.
– Учитель! – кричит он, ещё издали завидев старика.
Тот молитвенно воздевает руки к небу.
– За что вы караете меня, жестокие боги!? – и уже глядя на Мичи: – Зачем пришёл, поганец? Опять хочешь всё испортить?
– Нет, – мотает головой Мичи. – Помочь хочу. Я поймаю другого жука, взамен вчерашнего. Найду тебе красного, как цветы!
Кибури пристально глядит на Мичи из-под сизых бровей.
– Дурак ты, малец, – вздыхает он, но голос уже мягче. – Лучше вон, сядь на пень. Не мешайся.
Мичи послушно садится. Смотрит, как старик гнётся, копошится в траве когтистыми пальцами. Р-раз – и выловил, ш-шурх – и в банку. И вот в стеклянной тюрьме бьётся ещё один шестилапый узник.
Но Мичи – непоседа, где уж ему усидеть на месте. Ногами дрыгает, головой то туда, то сюда. Не выдерживает, спрыгивает с пня и бегом в лес.
«Гусеницы едят листья, потому и зелёные, – рассуждает он. – Жуки – землю и речной ил, потому и бурые. Значит, красные жуки едят… Красные цветы!».
Мичи находит полянку, где их больше всего. Вглядывается. Жуков не видать, только большие разноцветные бабочки и полосатые пчёлы кружат над алеющими чашечками, спешат полакомиться нектаром.
– Ага! – ликующе кричит он, заметив выпуклое брюшко.
К ярким лепесткам жмётся жук – некрупный, на ногте сможет уместиться. Его тельце пунцовое, точно, как цветы вокруг. Мичи аккуратно срывает бутон и спешит обратно к реке. Может, теперь старик вместо ругани похвалит его?
– Учитель, смотри, красный жук! Я нашёл его для тебя!
Старик разгибает спину, готовый встретить Мичи новой порцией брани. Но увидев жука, меняется в лице.
– Выбрось немедля!
Мичи дуется. Вот тебе и благодарность.
– Дурак! – не уймётся старик, в ярости тряся бородой. – Говорят тебе, брось!
Мичи охает, роняет цветок. Глядит удивлённо, как на пальце проступает округлая бусинка. Тоже красная.
Хочет поднять жука, но грязная подошва стариковского башмака опускается, размазывает его по траве.
«За что?! Он же красивее всех твоих жуков!», – хочет крикнуть Мичи. Но что-то в сон тянет, аж сил нет.
– Глупый малец! – выговаривает ему старик. – Разве ты не знаешь, что у зверей красный – цвет опасности?!
– Он был ядовитым? – пугается Мичи.
– Самым ядовитым из всех, – кивает Кибури, – И зачем только возился с тобой всё это время? Паука от жука не отличаешь, бестолочь!
– Прости, – бормочет Мичи, а у самого язык едва ворочается. – Я же только учусь…
Старик протяжно вздыхает, отводит взгляд.
– Дураки вроде тебя сами становятся учителями. С них умные берут пример, как не надо поступать. А для тебя это последний урок лесной тропы...
Мичи устало валится на траву. Он мёрзнет, хотя солнце сверху палит со всей силы. Каждый вздох даётся тяжелее предыдущего.
– Но ты же спасёшь меня? – шепчет Мичи гаснущим голосом.
– Не могу, – тихо отзывается Кибури. – От этого яда нет снадобья.
Тук-тук-тук… В груди стучит всё медленнее.
Мичи из последних сил поднимает взгляд на лицо старика. Ему кажется, что под веками Кибури блестят скупые капли. А может, это его собственные глаза заволокла влажная пелена, и всё расплывается как сквозь воду.
Тук-тук…
– Я дам ему твоё имя, – голос старика дрожит. – Пусть люди запомнят глупого маленького Мичи.
Тук…
Сердце Мичи замирает.
Навсегда.
А я уже взрослый и разжеванную пищу мне в рот ложечкой совать не требуется.
Я и сам умею с приборами управляться и жевать давно научился.
Пойду, проголосую за конкурента.
Вот только из-за этого. А что? Имею право…
Таким макаром пишутся сценарии и пьесы. Там есть еще режиссёр, который трансформирует подачу автора дальше. И получается кино. Или театральная постановка.
Здесь же налицо пошаговая подача информации.
А мне это зачем? Я и сам могу в голове своей увидеть построенный автором мир. Только не застывший, а живой.
А в кино зритель не думает. Он смотрит на то, что ему показывают. Читать и смотреть — разные вещи.
Здесь автор заставляет смотреть. Но видеокартинки нет. И потому получается половинчатая подача.
Пошаговость есть, а видео отсутствует.
Недофильм и недокнига.
«Он втягивает воздуха во всю грудь и кричит как можно громче.
– Учитель!
Старик Кибури вскакивает, едет башмаком по осклизлой глине. Прямо в воду, бултых!»
А это, получается, уже не диктовка, тут читатель уже что-то думает:
«Он втянул воздуха во всю грудь и закричал как можно громче.
– Учитель!
Старик Кибури вскочил, поехал башмаком по осклизлой глине. Прямо в воду, бултых!»
Что во втором варианте читатель думает и понимает сам, о чем не думал и чего не понимал в первом? Почему в первом варианте у нас зритель, а во втором — читатель, хотя на экране в обоих случаях буквы, а все действия происходят перед внутренним взором?
А в первом мне кажется, что кто-то сейчас забудет слова и суфлер из будки подскажет. Да и происходит все тягуче-медленно, как в плотном тумане.
С тем, что между зрителем и автором есть еще одно звено.
Но читатель не зритель. И звено это ему не нужно.
«И звено это ему не нужно» — то есть вообще убрать глаголы действия, оставить одну прямую речь и лирические отступления автора? Или наоборот, читателю, раз у него этого звена нет, нужно что-то другое? Что именно? Прошедшее время глаголов?
Я просто никак не могу понять аргумента, почему писать прозу от третьего лица в настоящем времени — плохо настолько, что из-за одного этого рассказа голоса нужно лишить, если не хуже. Если дело во внутреннем дискомфорте из-за меньшей степени контроля — все, поняла. В конце концов, многие при голосовании руководствуются ощущениями и эмоциями. Но вы, кажется, настаиваете на чем-то другом, и я пока не могу понять, на чем именно.
Сейчас мир стал миром видео. Все привыкли смотреть на картинку.
Для этого не нужно сильно напрягать мозг.
За зрителя все уже придумано. Мир, костюмы, внешность героев.
При чтении мир нужно создавать самому. И создается он воображением читателя и мастерством автора.
Но приходится работать мозгу гораздо сильнее, нежели при просмотре.
Сейчас читателю напрягаться особо не хочется. Потому и стали писаться такие рассказы.
Никто из писателей раньше так не делал.
Чеховский Хамелеон можно назвать исключением. Писался, видать, как пьеса.
Сейчас зачем читателю думать, если автор может двигать его пошагово?
Я не вижу, чтобы постановка глаголов в настоящем времени каким-то образом влияла на то, что теперь в воображении читателя мир создавать не надо. Как время глагола влияет на умственные усилия читателя, необходимые для представления внешности героев и костюмов? Ну, скажем, вот портрет Раскольникова: «Кстати, он был замечательно хорош собою, с прекрасными темными глазами, темно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен». Если опустить глагол «был», что-то изменится в уровне усилий, которые читатель приложит для представления персонажа? Читатель по-прежнему смотрит на буквы, не на картинку или на видео.
Она спрашивает, почему? Я высказываю мнение. Так сказать — разбираемся в вопросе.
Все тихо и мирно.
Везде есть свои законы и правила. Сценарий пишется определённым способом, пьесы также, стихи по другим законам, а инженерные чертежи по еще каким-то.
Да и системное образование сильно отличается от чтения всего подряд.
Вы же не размещаете сноски под заглавием произведения?
А почему? Вдруг это будет выглядеть новаторством?
Ну а по- поводу настоящего времени я все уже сказал выше.
Больше мне сказать нечего.
Жаль, если выражался непонятно. Значит, мыслим мы с вами разными логическими категориями.
У меня есть рассказ в настоящем времени от третьего лица. Можете прочитать, когда будет время? Хочу понять, будут ли ощущения такие же, как от этого рассказа, вызовет ли неприязнь и желание, чтобы все было в прошедшем времени. Пожалуйста!
Вот он: litclubbs.ru/articles/21542-o-solnce-i-o-shagah-po-trave.html
Нет, конечно. Такие законы никогда не принимались, поскольку раньше читателям не нужно было ничего разжевывать и класть в рот. Они это делали сами.
Вот как раз по форме подачи сценариев принимались. Как, например, голливудский формат. Или любая пьеса для театра. Это во-первых.
А во-вторых, я ничего никому не доказываю, а просто выражаю свое мнение. Посмотрите нашу переписку с Лис Уильямс. Сначала. Мы пытались разобраться в этом вопросе вместе.
А теперь, в третьих.
Такой прием используется удавом Ка при поедании бандерлогов.
Это не плохо и не ошибочно.
Каждый выбирает сам, что читать.
И если кому-то нравится клипированность (клац кадр, клац второй, клац третий и далее) пусть наслаждается. Я к таким не отношусь.
Посмотрите, вон два рассказа, написанные в сценарной манере попали в сборник НФ 2021. О чем это говорит?
О том, что читателям такое нравится. Да и пусть авторы ведут таких читателей как слепых под ручки.
А я пока и сам умею создавать миры. Воображения хватает.
А вот от третьего лица все скатывается в сценарий. И как бы хорошо автор не владел пером (как, допустим, автор рассказа, под которым мы беседуем), все равно получается какой-то пошаговый комикс.
Судя по последовательности и гладкости применения приема, автор понимал, что делает. Давайте у него спросим, в чем для него смысл такого приема использования глагольного времени? Дня через три-четыре раскажет )
Но мне кажется, что показать внутренний мир героя и его восприятие можно спокойно и в обычной форме. Ну или от первого лица на худой конец.
Вон, многим авторам это удавалось. Вспомните того же Джека Лондона…
Ладно, подождем окончания дуэли.
срачаспичаНет чтоб голосовать, они тут литературный дебош устроили )
смыслаистины. Затяжные.Но ща выдам по первое все равно Раз этот животрепещущий вопрос заставил всех живо трепетать… Придетс опять объясняться
убийствалитературытворчества все равно не поменяю. Извини уж.А так — все прекрасно!
Мерси )
Птичку,ГГ, конечно, жалко. Но се ля ви.Зацепило.
ГОЛОС
— дело в восприятии текста как читателя… в одном случае читатель сам «идет» по тексту, а в этом случае (рассказ) — его как бы ведут за руку и возникает ощущение дискомфорта…
я это тоже подметил, некую напевность течения сюжета…
по рассказу: стиль хорош, слово — яркое, ощущение острые… но чего то не хватило до полного хайпа… чего — не знаю… но — голос…
Правильно! Читателя считают
идиотоммаленьким ребенком, которому нужнасиськанянька.Удав КА так делал. Вел-вел и приятного аппетита.
Оба рассказа детские, но «Жук Мичи» менее противоречив в отношении возраста героя. Первое предложение меня выбило, я хотел бросить читать немедленно. Потом немножко наладилось, хотя читать рассказы взрослых о том, как чувствует ребенок мне сложно, считаю эту форму той еще спекуляцией. Да и лексика, и рефлексия у ребенка такие, что особо не развернешься.
Рассказ показался написанным более последовательно, чем у конкурента. Неплохим ходом считаю как раз «3-е лицо + настоящее время», хорошо работает с фабулой. Я бы объяснил это как «лес, животные, насекомые наблюдают за мальчиком», а поскольку сюда встроен еще взгляд самого мальчика, получается весьма объемно. Этот же прием хорошо (на мой вкус) сработал для описания восприятий героя, мир подан грубовато, но ярко.
Для тех, кому не понравилась гибель мальчика: убить героя это один из способов построить финал в тексте. К жизни или к плохости автора это отношения не имеет. Просто удобный способ завершения сюжета.
ГОЛОС здесь за удачное использование лексических и грамматических выразительных средств.
Единственное, не очень понятно «ружьё» с отцом Мичи, но да может оно и к лучшему, что оно не выстрелило в конце — получился восточный сказ, а не мексиканский сериал.
Голос
С ружьем все просто – это не ружье )) Это больше психо-мотивационная деталь: ребенку не хватает отцовского внимания, потому он проецирует свои желания на одичавшего мужика из леса, который по всем параметрам подходит на эту роль.
такое простое построение фраз, понятные детские чувства, лесная тропа присутствует опять же, в конце было читательское «не-не, погодя, спаситя ребеныша».
не совсем у меня только момент с названием — мальчик же притащил старику, как выяснилось, паука, а в названии фигурирует всё-таки жук. но спишу это на тонкости перевода с абориенского)))
ГОЛОС сюда, за яркую картинку и выдержанный стиль.
Эдак можно ссылаться и на какой-нить занзибарский символизЬм, и пусть провинциальные
пастушкипростушки сто лет ищут параллели)))С победою
Мерси )
Хе-хе, а теперь внимание – срыв покровов Текст стилизован не под какую-то страну, а вообще под абстрактную Азию. Все имена выдуманы от балды по дороге домой в метро (как и сам текст). Хотя про себя я больше представлял что-то вроде Вьетнама или Тайваня.
Но вот занятные совпадения, которые я уже нагуглил после написания:
— в японском реально есть мужское имя Мичи, которое – внезапно – означает «тропа»
— в каком-то африканском языке есть имя Кибури, дословно «гордость», что тоже подпадает под характер героя
— в 2009 году в Японии зафиксировано нашествие ядовитых пауков-красноспинок (австралийская вдова), предположительно их завезли на паромах туристы из Австралии. В том числе известен случай укуса 6-летнего ребенка.
Такшта… Истории мне нашептывает сама Ноосфера
Хотя тоже ЛГ тепленькие какие-то)
Но проработки и образности в разы больше.
ГОЛОС
Чо ито тебе не понравилось?! Плак
Жук. Дед жука УЖЕ знает, знает о его свойствах, а значит название у него давно имеется. Кроме того, о таком опасном насекомом знали бы все и с пеленок детям рассказывали бы о том, что трогать нельзя. Люди на земле с молоком матерей впитывают такие знания.
Ну и первой фразой убил))) «Хорошо в деревне летом!!!!))))
Нириви! /обняла, чмокнула в носик/
Оке, с типизацией цундере-яндере ты явно не знакома Есть, есть такие типажи, и даже реальные люди, и их взаимоотношения в духе «ежики плакали, кололись, но если кактус». Точнее, даже, непробиваемо позитивные, которые не обращают внимание на поведение, живут в воображаемом мире единорогов, где все добрые по умолчанию.
Дед знает о насекомых, потому что у него есть опыт. Деревенских он по тексту даже дураками назвал — они почти не взаимодействуют с лесом. Деревня и его жители противопоставлены мужику, познавшему лес. А название, данное народом, и поменять можно. Это же не научная систематика. Он жука водомутом называет, потому что тот живет в реке и воду мутит, ало
А схему адронного коллайдера дети ни с чем не впитывают? А то было бы удобно…
Нармальный эмо-якорь, че ты )))
Цмок мало, яблоки неси
/черешню на. сама собирала/
Дураками все не бывают, а когда от знаний зависит жизнь — тем более.
Ну, раньше вообще смертность высокой была. Даже дети по недосмотру самих же матерей умирали. Или вот дизентерия — водички не той попил, и усе. Опыт, конечно же, передавался, но с ним точно не рождаются. И 5-6 летний ребенок не факт, что знает каждого ядовитого паука в лесу. Этого даже современные дети не все знают, а они в школах хотя бы учатся.
Среда обитания не может не накладывать отпечаток. Это их дом.
Жить рядом с лесом и не ходить в него, не пользоваться его дарами? Ну ты серьезно?
Во-вторых, жуки на поле рисовое тоже не заползают? ага-ага
Дезентирию — её не видно, а жук вот он. Нене. Недобдел.
Вот где автор прокололся!
Никакой личный опыт нельзя на 100% проецировать на какого-то отдельного персонажа Я в этом же плане не понял претензий ко 2 рассказу — а че, не бывает инфантильных великовозрастных девиц? Мы говорим о конкретном ГГ. Конкретно он в своем возрасте и положении мог этого не знать. И именно потому помер. А кто знал — тот и выжил. Ебстественный отбор
Во втором рассказе не только и не столько в инфантиле девы проблема, сколько в скомканности подачи.
Там дело много в чем )) Но вот почему-то многих других читателей смутил именно психо-портрет героини и ее отношение к вещам вокруг. На самом деле, это то, что часто вызывает вопросы со стороны — а мог ли бы герой быть таким и так себя вести? На этом строится часть достоверности повествования. И тут личный опыт часто даже мешает.
Посмотри ТикТок или Ютуб ) Как ради хайпа великовозрастные дяди и тети на камеру творят фигню. Иногда с очень серьезными последствиями, травматизмом и леталом. Сам удивляюсь, как человечество вообще не вымерло…
козыри пошли? ©
)))
/яростно тискает животинку/
У меня новый фетиш, люблю смотреть, как кушают другие.
Пойду поищу видео.
Бывает, что рассказ написан в настоящем времени, и это да, читается как сценарий. Когда идёт перечисление действий персонажа. Бежит, спотыкается, падает, кричит…
Тогда именно что и происходит кадрирование. Нет погружения в историю, в персонажей.
А здесь есть.
А здесь хорошо.
Я про то, что рассказ в настоящем времени написан, узнала только из комментариев. А это значит, не заметила. А когда оно написано именно что сценарно, оно замечается сразу.
Теперь к сюжету.
Мне сама история нравилась ровно до того момента, когда выяснилось, что паукан ядовитый и исцеления нет. Вообще из погружения в историю выбила фраза «Разве ты не знаешь, что у зверей красный – цвет опасности?». На мой вкус она как из учебника. Возможно, стоило бы поиграть словами, попробовать иные варианты донести эту информацию, про красный цвет.
Ну и дальнейшее воспринимается как-то странно, неестественно. Нет, я понимаю, Мичи тоже не верится, что он умирает. Но тут автор пытается одновременно передать события и через восприятие героя, и через слова автора.
У меня возникают сомнения, что сам Мичи бы определил свой голос, как гаснущий.
Почему так происходит? Он теряет слух? Или ему трудно говорить? Понимаете, в чём заковыка? В данном случае вы описываете не ощущения героя, а взгляд на него со стороны.
То же самое. Если б вы остановились на «тук» – рассказ до конца был бы выдержан от лица персонажа. А так меня словно в самый важный момент выдернули из истории. Выдернули из сознания Мичи. Не дали до конца прожить её вместе с ним.
И из-за этого она для меня внезапно растеряла всю свою прелесть.
Жил мальчик, и нет его. Зато в честь его назовут какое-то насекомое. Ну и ладно :(
Этот рассказ понравился больше)
Да ладно, он вообще понравился! Вот только пару моментов под конец несколько подпортили впечатление)
И? Автор препаратор? Он рядом. Разрезал грудь Мичи, смотрит на сердце и сообщает тебе — ага, перестает трепыхаться. А дальше? Где детали? Как оно перестает? Сначала быстро бьется, а потом медленнее? Автор не говорит.
Создается впечатление какой-то искусственности повествования. И опять-таки — кадрированности, но недосказанности.
А если: сердце Мичи замерло — все понятно. Автор далеко, никого не резал. Как сердце замерло, с какой скоростью — воображение читателя справится само. И представится все.
Если уж взялся детально и пошагово описывать — делай до конца. Но это тяжело. Все равно где-то что-то проглядишь. И плавная картина движения даст сбой — спотыкалово…
ЗЫ – в учебнике бы написали «предупреждающая окраска как тип покровительственной окраски, характерной для ядовитых животных»
Восклицательные знаки, с первого же предложения читаются не как слова автора, а как эмоции персонажа. И построение некоторых фраз в ту же степь. Ну и да, настоящее время)
ГОЛОС
Ну, помер и помер. Сколько их таких — мрет… Да и других, тоже.
А мне нра паук Дэвид Боуи Он странный.
Рассказ понравится всем любителям жуков и просто хороших историй.