Попутчик

Решка.

- Ну и бестолочь ты, Андрюха, ну и тугодум! Этот фокус даже школьники знают. Ты в «Три монеты» играешь?

Я пожал плечами:

- Понятия не имею, может и играю.

Саня, мой случайный попутчик с плацкартного места №7, извлек из кармана три медяка:

- Каждый день, Андрюха, нам приходится принимать те или иные решения, почему бы не положиться на волю жребия? Кинул монетку и следуй за выбором. Хочешь попробовать?

На этой, Богом забытой станции, мы торчали уже шесть часов. В переполненном вагоне было душно, стоял отвратительный запах гудрона и вареных яиц. Пол часа назад, упитанная проводница, вместе с чаем принесла сообщение, что нам тут загорать еще часа три, не меньше. Так что терять было нечего:

- Давай так, кидаем монету, если выпадет орел, ложимся спать, если решка, то идем за пивом и сигаретами.

Саня рассмеялся очень звонким и заразительным смехом, а затем похлопал меня по плечу:

- Молодец, старина! Я в тебе не ошибся.

Он протянул мне первый медяк, и я со звоном подбросил его вверх.

Орел.

Пустынный перрон был практически не освещен. Присмотревшись, мы увидели небольшой мостик через рельсы, который, казалось, был единственным возможным выходом с этого мрачного полустанка.

За мостом пробивалась узкая тропинка ведущая в негустой прилесок, сквозь который, виднелись тусклые желтые огни. Практически в полной темноте мы прошли через полосу деревьев и оказались у небольшого прудика, где два мужичка в спецовках, пытались что-то выловить длинным багром. Когда мы подошли ближе, тот мужик, что не был занят багрением, приветственно поднял руку и, как мне на секунду показалось, узнав Саню, улыбнулся. Но потом, словно осекся, и негромко спросил:

- Что, ребята, заблудились?

Саня, обычно веселый, выглядел настороженным, но сделал шаг вперед и протянул незнакомцу руку:

- Бог в помощь, мужики. Мы с поезда, застряли тут у вас. Нам бы пивка купить, и курева.

Второй мужик отложил багор и, даже не глянув на Саню, посмотрел мне в глаза:

- С поезда, значит? И давно стоите?

Поскольку спрашивал он, глядя на меня, то я ответил:

- Да часов шесть уже. Здесь есть по близости…

Мужик резко повернулся к Сане и, не дав мне договорить, переспросил:

- Шесть часов?

Саня смотрел на мужика с опаской, и у меня снова возникло чувство, что они видят друг друга не первый раз:

- Шесть, не меньше.

Возникла неловкая пауза. Мужики смотрели поочередно, то на меня, то на Саню, словно что-то решая.

Я достал из пачки последнюю сигарету и чиркнул зажигалкой. Мужики как-то синхронно отступили назад.

Один из незнакомцев показал рукой в сторону покосившейся трансформаторной будки:

- Вон там, тропинка раздваивается, куда идти сами решайте, только что направо, что налево, без разницы, все равно в сельпо придете. Пива не найдете, а сигарет купите. Только стучите сильнее, там старуха, спит, как убитая. Главное прямо не ходите, болото там.

Саня взял меня под локоть:

- Спасибо, будем так стучать, что мертвого поднимем. Доброй ночи.

Мужики кивнули и тот, что повыше, снова взялся за багор.

Метров через тридцать мы подошли к развилке, и я обернулся. Мужиков не было, да и сам пруд был практически не виден из-за тумана, который медленно надвигался на нас из прилеска. Я посмотрел на Саню:

- Странные они какие-то. И безликие. Даже не могу вспомнить, как выглядят.

Тот неопределенно пожал плечами:

- А чего их запоминать, обычные работяги. Ну, что, Андрюха, орел налево, решка направо?

Третья монета.

- Головой постучите, черти проклятые! Шляются по ночам, изверги! Дури в руках много, а в голове пусто, вот и колошматят двери, сволочи!

Открывшая нам старуха была в ярости и выглядела довольно зловеще. Растрепанные седые волосы, перевязанная шерстяным шарфом поясница, на ногах старые калоши. Опиралась бабка на выстроганную клюку и смотрела на нас с нескрываемой злостью:

- Чего приперлись, обмороки недоделанные?

Несколько растерявшись, я негромко пролепетал:

- Так мы это, думали круглосуточно…

Но бабка меня перебила:

- Вот, читай, если грамотный.

Она показала кривым пальцем на табличку, на которой было написано:

«Магазин 9.00–21.00. Гадалка – круглосуточно».

Саня засмеялся и подкинул вверх третью монету:

- А мы погадать, бабуля. Вот, попутчик мой, судьбу узнать хочет. Пристал ко мне в поезде, все уши прожужжал. Отведи говорит к гадалке, и всё.

Бабка немного оттаяла:

- Ну, коли так, то заходите, только без глупостей. Водки не просите, не торгую.

Старуха отвела нас в комнату, где в самом центре стоял стол и два стула, на столе не было ничего, кроме потрепанной колоды карт. Бабка села за стол и кивком указала мне на второй стул. Я сел и сразу же почувствовал себя крайне неуютно, словно ослабел и не мог пошевелиться. Неожиданно Саня снова подкинул монету, а потом с силой пнул старуху ногой. Бабка глухо охнула, откатилась к стене, встала на четвереньки и злобно зашипела:

- Голову оторву, паскуда!

Саня рассмеялся. Причём смех его был уже не таким, как раньше, с нотками уверенности и какой-то усталости от всего происходящего.

Не обращая внимания на старуху, он сел за стол и, взяв в руки карты, разложил на столе эффектный веер:

- Все ещё не понял, попутчик?

Гадалка вдруг запричитала:

- Матерь чёртова! Как же не признала, дура старая. Уж прости меня, бабку чокнутую…

Саня грозно посмотрел на старуху:

- Не выражайся, гниль беззубая, язык вырву. Потом посмотрел на меня и улыбнулся:

- Андрюха, ты карту то возьми.

Я был совершенно сбит с толку, но тревожный холодок уже мерзко забегал по спине:

- Какую карту, Саня, ты спятил? Бросай эти картинки и валим отсюда, нам надо…

Саня грубо меня оборвал:

- Тебе уже никуда не надо! Ты, видать, в миру сообразительностью не отличался, потому и жена от тебя ушла. Трудно с дураком жить, Андрюха, просто невыносимо. Бери карту, бедолага.

Совершенно сбитый с толку, я неуверенно протянул руку и взял карту, которая, как мне показалась, словно бы специально была немного выдвинута. На карте была нарисована жилистая рука, держащая керосиновый фонарь, мятые сапоги и здоровенный гаечный ключ.

Бабка-гадалка, мельком бросив взгляд на карту, брезгливо прошипела:

- Праведник хренов. Хоть бы раз убивец какой или…

Саня сжал кулаки:

- Заткнись, сука, твоё дело сторона. Иди и принеси всё, да поживее.

Гадалка провалилась под землю и на её месте мгновенно вырос чайный куст. Андрюха смахнул карты со стола:

- Чаю хочешь? Дубина недогадливая.

Должность.

Мы стояли на проклятом перроне, напротив нашего бывшего, или чёрт знает, как его назвать, вагона. На мне были тяжелые мятые сапоги, заляпанная маслом и пропахшая соляркой спецовка, шапка со странной символикой — крестовый туз, в углах которого были черный голубь и белый ворон. Покачиваясь на ветру, скрипел керосиновый фонарь, зажатый в моей руке, вторую руку оттягивал тяжелый ключ. Двери вагонов были наглухо запечатаны смолой, из окон на меня непонимающе смотрели бывшие попутчики, оживленно переговариваясь друг с другом.

Саня стоял рядом со мной и ободряюще похлопывал по плечу:

- Ты на них уже не смотри. Им дальше ехать. Если хочешь, рукой помаши, минут через десять состав отправится. А пока пойдём со мной, покажу тебе кое-что.

Пройдя немного вперёд, мы подошли к большой железной лестнице, которая вела на крышу состава.

- Ключ и фонарь пока здесь оставь, потом заберёшь. Лезь на верх.

Забравшись на крышу, мы попали в облако серого густого тумана. Саня хлопнул в ладоши, и он стал медленно рассеиваться. То, что я увидел, заставило меня перекреститься, но Саня перехватил мою руку:

- Сдурел? Не глупи. Смотри лучше.

Наш поезд был замкнут, то есть нос паровоза был сцеплен с последним вагоном. В образованном круге было множество различных строений из красного и чёрного кирпича, какие-то вышки, шлагбаумы, цистерны и котлы. И люди, множество людей, муравейник, где каждый знает, что и как ему делать. А лица у людей были такими же удрученными и беспомощными, как, наверное, и у меня.

По другую сторону состава не было ничего, кроме густых грозовых туч, скрывающих эту адскую железную дорогу от солнечного света.

Словно прочитав мои мысли, Саня толкнул меня плечом:

- Ничего, главное при деле. Ты теперь обходчик, Андрюха, на должности, так что не филонь. А сейчас осторожно наверх посмотри, в последний раз, и после уж головы не поднимай, не положено.

Буквально на несколько мгновений дремучие облака исчезли, и над гремящим железом безумием, в лучах солнечного света, появился сверкающий серебряный дирижабль, из кабины которого, на происходящее внизу, строго смотрел длинноволосый, бородатый старец в белоснежной тунике. Через секунду он исчез и над поездом снова нависла глухая, безнадежная тьма.

Мы спустились вниз, где меня ждал скрипучий керосиновый фонарь и тяжелый ключ безвременного обходчика.

- И на долго я здесь?

Саня с жалостью посмотрел на меня:

- Все от тебя зависит, думай.

А потом развернулся и, не прощаясь, стал уходить в туман.

- Саня, скажи, кто ты?

Не оборачиваясь, Саня прокричал:

- Ну и тугодум ты, Андрюха! Ну и бестолочь!

И моя работа началась.