Герман & Сёмочкин
Зимой жильцов дома номер семь беспокоили неприятные звуки, похожие на вой. Многие посчитали, что это свистит ветер, но бдительные старушки крестились, если проходили мимо двери в подвал — оттуда и раздавались странные вокализы.
Домовой Герман не знал, что его концерты оценивают критически настроенные зрители, ведь обычно его никто не замечал. Если б потомственный хранитель людских домов догадался, что его пение напоминает кому-то вой, то непременно обиделся бы.
Герман голосил потому, что тосковал. Хандра вырывалась из его груди эмоциональными подвываниями, настолько насыщенными, что они прорвали барьер между людьми и духами, потому-то домового и слышали люди.
Каждый вечер Герман спускался в подвал, где со всей дури орал одно и то же:
— Душу не рви,
отпусти,
отпусти.
Горлопанил домовой на мотив вальса «Амурские волны» — неизвестно, где дух хранитель услышал эту мелодию; также непонятно, почему с упорством маньяка повторял именно её; но особенно старательно он завывал на последних словах: "...отпусти, отпусти."
***
Кота Василия раздражал шум, но он не любил ссориться — поэтому он сначала неделю терпел безобра́зное поведение приятеля, потом же пришёл ругаться.
— Хватит орать, — мявкнул рыжий.
— Пойми, Вася, — пожалился Герман, — раньше были времена, да. Сейчас же каждый готов из-за куска хлеба друг другу горло перегрызть. Всё им надо цацок каких-то, а простого уважения между ними нет.
Домовой говорил быстро, пританцовывая от возбуждения; затем, схватив руками мохнатую голову, завопил:
— Отпусти-и-и.
— Раньше тоже всякое бывало, — фыркнул Василий.
— Вот и я говорю. Доколе? Доколе люди будут друг другу не братья, а волки? Сколько же можно! — Герман исступленно вскидывал руки при разговоре, словно пьяный провинциальный актёр, — О, времена! Отпусти-и-и…
— Что тебя так разобрало-то? Что произошло необычное? Не отвечай, не хочу вникать. Все люди одинаково хороши, пока никто никому на любимую мозоль не наступит. Либо пока не появится зачинщик, которому без скандала жизнь не в радость. Когда по-другому было?
— Да? — ещё секунду назад добродушные глаза Германа недобро загорелись зелёным. Василий вспомнил, что домовые в родстве с лешими.
— Ты изменился, друг, но не в лучшую сторону, — замурлыкал кот. Василий решил спустить конфликт на тормозах, поэтому строил умильные мордочки и говорил елейным голосочком, — живёшь один, как упырь, с другими домовыми не общаешься.
Герман вздохнул, его глаза погасли, а Василий продолжал:
— Скоро начнёшь на прохожих напада́ть. Ох, не доведут твои вопли до добра. Прекрати, прошу, горлопанить. Орёшь, от людей не прячешься — вот увидит тебя какой-нибудь ребёнок, испугается и заболеет. Хочешь всем добра? Хочешь? Так хоть сам никому зла не делай.
Василий ещё помурлыкал немного и ушёл. Домовой же до ночи бегал по двору, причитая под нос: «Ах, Василий, Василий». Потом забрался подвал, где снова затянул беспардонное «отпусти-и-и».
***
Жилец второго подъезда Сёмочкин тоже слышал вой из подвала, и всё удивлялся, что звуки с каждым днём становятся явственнее. Казалось, кто-то поёт, обрывая всякий раз музыкальную фразу на середине.
Иногда, при желании, сквозь свист и подвывания неравнодушный гражданин угадывал слова — кто-то просил, чтобы его отпустили. Смысл послания не был ясен, но интриговал.
В четверг, когда Сёмочкин шёл в ночную смену, он внимательно осмотрел вход в подвал. В обледеневших ступеньках, а также в чёрной запертой двери ничего интересного не было, зато в вентиляционном оконце просматривался лохматый силуэт. «Ах, вот оно как, — подумал любопытный жилец второго подъезда, — бомж в подвале бурчит под нос непонятные песни». Сёмочкин наклонился, чтобы рассмотреть незнакомца, но мир перевернулся и больно ударил по затылку.
***
Василий лежал брюхом кверху на подоконнике между лестничными пролётами. Он очень любил свою хозяйку тётю Шуру, но никогда не отказывал, если кто-то другой тоже стремился его угостить. Напротив, кот прикладывал максимум усилий, чтобы расширить круг знакомых доброхотов, и использовал для этого важный секрет сытой жизни, который усвоил с молоком матери — никогда не оставляй перед чужими дверями возмутительных сюрпризов, а ещё — обязательно мурлыкай, если кормят.
Сегодня Василию к обычному блюдцу молока от тёти Шуры жильцы первого подъезда преподнесли дополнительно: две сосиски, пакетик кошачьего корма, тарелочку сливок, кусок сырой курицы. Ответственный котяра, конечно же, милостиво всё съел, а потом улёгся на подоконник. Но подремать не удалось — прибежал совершенно слетевший с катушек Герман.
— Васенька, выручай. Парнишка меня увидел, поскользнулся на ступеньках, упал.
— Помер? — Василий вздрогнул, но не поменял позу, правда, глаза его перестали блаженно щуриться и округлились.
— Нет.
— Ну, это не страшно, — зевнул кот.
— Не встаёт, ушибся, — домовой перешёл на трагический шёпот.
— Ну и что? — Василий нехотя перевернулся на лапы.
— Мороз на улице, — голос Германа виновато дрожал.
— Понятно, — кот перепрыгнул с подоконника на перила лестницы, — батарею видишь?
— Вижу.
— Оторви её от трубы?
— Зачем?
— Не спрашивай, а оторви и спрячься.
Герман знал, что в трудных ситуациях лучше слушаться приятеля, поэтому без долгих дискуссий своротил чугунный радиатор и прошмыгнул в тёмный угол за мусоропровод — из трубы полился кипяток, Василий истошно завопил.
Захлопали двери, из квартир в коридор высыпала уйма народу. Каждый мужчина считал своим долгом обматерить хлеставшую по ступенькам горячую воду, а каждая женщина обязательно прижимала руки к груди и говорила: «О господи».
Семён Петрович с четвёртого этажа, увидев развороченную батарею, тут же захотел её сам отремонтировать, поэтому рысью побежал в подвал, где хранил инструмент. Внизу же, забыв про батарею, принялся громко ругать по телефону диспетчера скорой помощи.
На вопли Семёна Петровича спустились многие жильцы как из первого, так и из других подъездов. Внизу уже никто не матерился, хотя женщины продолжали всплёскивать руками и говорить: «О господи».
Через два часа, когда скорая увезла Сёмочкина, а ремонтники перекрыли отопление на лестнице первого подъезда, жильцы вернулись в квартиры. Расходились по домам соседи медленно, удовлетворенные обилием впечатлений. Народ горячо обсуждал неведомую силу, что повредила и стояк, и радиатор. Герман же, когда слышал это, то конфузился, поглубже прятался в тень, и говорил шёпотом: «Рад стараться». Ещё люди обсуждали Сёмочкина, утверждая, что для этого парня авария случилась как нельзя кстати.
***
Через две недели Сёмочкина выписали из больницы; и в тот же день у подвала, он столкнулся с лохматым существом.
Человек, которому недавно диагностировали сотрясение мозга, оказался шокирован встречей. Жилец второго подъёзда испугался не столько незнакомца, сколько того, что его не долечили, и у него, возможно, начались виде́ния. Некоторое время Сёмочкин стоял открыв рот и пялился на двухметрового, с головы до пят заросшего шерстью верзилу, но потом взял себя в руки и сказал:
— Вы ведь не совсем бомж, верно?
— Верно, — испуганно пробормотал Герман, первый раз за последние сто лет разговаривая с человеком.
Сёмочкин окончательно стушевался и почему-то, скорее всего от испуга, пригласил чудище в гости.
***
Весной жильцов дома номер семь уже не беспокоили неприятные звуки, похожие на вой. Зато все по секрету рассказывали друг другу новости о парне, который чуть не замёрз зимой во дворе. При этом люди крутили пальцем у виска и говорили, что после того, как Сёмочкин вернулся из больницы, он каждый вечер орёт на кухне странную песню:
— Душу не рви,
отпусти,
отпусти.
Второе — беда с диалогами. Души не хватает, что ли. Только с третьего раза разобрал, кто кот, кто домовой во время первого диалога. А не будь вводной картинки, мявкал бы ещё дольше.
А сюжет… простоват. Просто событийная зарисовка, что должно остаться у читателя, помимо нудного пения?
Написано гладко, складно. Это плюс. Я не увидел особой истории. Вот есть домовой, испытывающий вселенскую тоску. Ну ок, спас он человека, теперь воет не в подвале, а на кухне. Прошли по кругу, вернулись на исходную.
Хорошо хоть кот поел.
но! Увидев, что люди пришли на помощь Сёмочкину, должен был, по идее, умиротвориться. Однако продолжил пение уже в квартире жильца второго подъезда. Не поверил? Тешил Сёмочкина? Вот тут у меня немножко не сходится)))
Это была самая смешная шутка, но что-то подсказывает мне, что именно тут автор шутить не планировал.
Очень уж все простенько. Вроде и мотивации у героев есть, но доверия не вызывают. Может, потому, что сами события (ситуации) в рассказе откровенно дурацкие.
Ну и зачем нужно было огород городить я так и не понял. Домовой как выл, так и дальше воет — только теперь в квартире
Хорошо написано, прям образцово-показательно в плане оформления. Но по сути ни о чём и души нет.
Старательное высасывание истории из пальца. С признаками юмора. Прилежно, грамотно, правильно, но ску-учно…
История простая, понятная (правда, почему Герман продолжил петь заунывную песню уже персонально для Сёмочкина? Хоть бы на что-то более позитивное перешёл)))
стало интересно и я проверила: если вместо «Отпусти» вставить «ой мороз, мороз» — ничего не меняется. То есть тема раскрыта не уникально. Но в целом история ладненькая, мирная,
хоть и ошпаренная кипятком,читается легко, плюсую с удовольствием))Моя дочь немного Герман, она тоже то и дело принимается воодушевлённо петь «отпусти! и забуудь!» И кот Вася это тоже терпит, но иногда принимается петь сам, наверное, показывает, как надо.
Сам сюжет простой. К сожалению, развязка смазанная. Недокручена. Считаю нужно было сплочение вокруг общей беды сделать более трагически-героическим чтоли. Здесь же скучно вышло как-то. Без острых граней.
Спасибо
Вот немножко бы автору подправить логику и яснее определить цель, то идеально бы получилось.
предлог убежал.
А еще мне понравились соседи, которые нормально так подкармливают Василия. Буквально комплексный обед :)))
А чего же здесь не хватает? Двух вещей. Во-первых, темы. Тема здесь получилась, можно сказать, обратная — не отпусти, а «надо держаться вместе». Во-вторых — оригинальности. И кот и домовой — такие собирательные образы. Сюжет тоже сразу встал на некую колею и пошел по ней, особо не сворачивая.
Что не понятно: с чего домой вдруг озаботился человеческими ценностями? Им по сути на это наплевать. Их дело дом вести.
"— Душу не рви,
отпусти,
отпусти."
Плюс.
Но, спасибо, теперь я понял, почему здесь не принято (и запрещено правилами) обсуждать политику.
Во-первых, зачем амперсанд в названии рассказа? Это не стилизация под зарубежный боевик, не сатира вроде бы, не… Я вообще ни одной причины не вижу, почему бы просто не поставить «и». Однако это было сознательное авторское решение поставить амперсанд. Зачем?
Вопрос из той же оперы: почему домового зовут Герман? Это что, обрусевший вигт? И, в отличие от солдатиков из прошлой группы, он не прижился и кричит «отпусти»? То ли автор не из России, то ли есть какие-то моменты, которые я упускаю, но зачем в рассказе про славянскую фольклорную нечисть такие вставки? Это добавляет горфэнтовости в вашем понимании?
Третий вопрос: какое отношение песня Германа имеет ко всему происходящему (если опустить попытку натягивания очередной бедной совы на глобус)? Кого он просит отпустить, хандру? Почему вдруг думает, что поможет? Если это просто крик души, то почему он поет именно эту выдуманную песню
а не «рюмку водки на столе»?Еще один вопрос, сразу прошу за него прощения. Вот это что за ерунда: «Что тебя так разобрало-то? Что произошло необычное? Не отвечай, не хочу вникать». Это автору лень придумывать, что произошло?
Потому что так дела не делаются. Рассказ не проходит в следующий тур, с моей точки зрения, именно из-за этого странного упущения. Фабула у рассказа какая? Домовой по какой-то причине меняется и начинает голосить странные песни. Косячит, под раздачу попадает Сёмочкин. Домовой с помощью кота вроде как его спасает, а потом продолжает голосить, но уже у Сёмочкина на кухне. Это как вообще? Что, зачем, почему, для чего и к чему в итоге пришли? Рассказ из серии «случай их жизни», и это было бы неплохо, но для подобной байки он слишком многое обещает и слишком в результате обманывает. Проблема Германа не решена, с Сёмочкиным вообще непонятно, что будет
выдержит ли его крыша. Ладно хоть кот кушает хорошо.Язык отличный, есть прелестные моменты типа подношений коту. Что пошло не так, почему рассказ не сложился? Если времени не хватило, тогда, конечно, не поздно все исправить, если захочется.
Что непонятно — так это почему именно такую песню поёт домовой. Куда отпускать то? Кого?
В конце я так поняла, голосят они вместе с Сёмочкиным. Или он слушатель.
Ну и возможно Сёмочкина стоило бы раскрыть. Мы о нём не знаем ничего, только то, что от испуга в гости приглашает)
Но тут мы имеем то, что имеем. Домового волнуют людские взаимоотношения, и они отравляют его, превращая в чудище постепенно. И получается, чтобы увидеть домового надо получить по башке?
Что понравилось – реакция соседей))) Очень забавно выписано. Вообще, всё что касается ситуаций – очень хорошо. По отдельности. Вообще, мне рассказ представляется как недоготовленный торт. Яйца, клубника, сахар, молоко, мука… Всё смешали, а про то, что готовят торт – забыли и прямо так, в сыром виде, подали на стол. Надо доводить до готовности, чтобы было понятно, что это реально торт, а не куча ингредиентов, сваленных в одно место.
Кот тоже понравился (все любят котиков!). Матроскина чем-то напомнил.
По итогу, мне кажется, этой истории не хватает связующей нити. Определитесь, в чём проблема домового, в чём проблема Сёмочкина, сведите их и получите решение проблем – две по цене одной. Тогда выйдет лёгкая приятная и, главное, законченная история.
В отдалённом послевкусии (неделя уж прошла) всё прекрасно. Возможно, требуется шлифовка и полировка на уровне языка, но общее впечатление такое: добрый и весёлый рассказ, хочу такое читать.