Практика Мамалюкина

Мамалюкин сошел с автобуса на остановке "Суходольская", откуда недалеко было до улицы Плодородной.

Там на "Плодородной 23" располагался пункт его назначения,

НИИЖиЗаК. Прошествовав тенистой улочкой, овеваемый зеленой прохладой июльского утра, Мамалюкин предстал перед бетонно-серым, главным корпусом института.

На проходной он предъявил в развернутом виде студенческий билет бабушке-вахтерше, вязавшей шерстяной носок.

И оказался в просторном вестибюле, прямо перед огромной картиной в золоченой аляпистой раме. Во всю ширину картины разлилась золотыми волнами колосящаяся рожь. На переднем плане картины стояли два хлебороба, один из которых простертою рукою указывал

другому куда-то в прекрасную даль, где золотистое поле сливалось с небесной синевой.

Тут Мамалюкин мысленно вздохнул, осознав как далек он от этих жизнерадостных хлеборобов.

Это были крепкие мужики с мужественными загорелыми лицами в простой одежде. Мамалюкин же сегодня утром видел в зеркале худенького, бледненького паренька, который смотрел на него словно бы растерянным взглядом зеленых глаз из-под длинной челки русых волос. Он же искренне считал что должен и внешне соответствовать своей будущей профессии агронома. Представил как стоит по пояс в золотом море ржи, широкоплечий и загорелый, ветерок красиво развевает волосы, и он указывает рукою куда-то в прекрасную даль Насте Васильевой, его бывшей однокласснице и тайной любви последних школьных лет.

Отвернувшись от этого эпического зрелища, Андрей Мамалюкин решительно двинулся в сумрачную прохладу коридора, вертя головой в поисках комнаты с номером 206.

Долго ли, коротко ли, но комната 206 была найдена. А в комнате стоял высокий шкаф со стеклянными дверцами, битком набитый книгами, рукописями и машинописями. А за шкафом стоял широкий стол, заваленный книгами, записными книжками, карандашами, уставленный колбами и пробирками с непонятным содержимым. А за столом сидел старший научный сотрудник НИИЖиЗаК Анатолий Ефремович Кощеев, неисповедимыми путями назначенный руководителем практики Мамалюкина.

Старший научный сотрудник тоже ничем не напоминал эпических хлеборобов, с той запомнившейся картины. Очки с толстыми стеклами на крючковатом носу, высокий лоб венчала блестящая лысина, окруженная торчащими серыми вихрами волос. Потертый, залоснившийся пиджак, из под которого виднелась голубая рубашка, знававшая лучшие времена.

Кощеев взирал на Мамалюкина.

Искаженные толстыми стеклами очков, огромные глаза казались испуганно-удивленными. Так мог бы смотреть хлебороб на неожиданную стихию, надвигающуюся на его взлелеянные посевы.

"Здравствуйте. Вы к кому молодой человек?"

"Здравствуйте. Я Андрей Мамалюкин, студент УГАТИ,

направлен в НИИЖиЗаК к Кощееву Анатолию Ефремовичу, для

прохождения практики".

" Мм, н-да, практика, студент значит. Хорошо. Мм да, но все как то неожиданно, извините стихийно.

А у меня как раз срочный проект на носу. "

"Мм, м-да, а вот что мы сделаем молодой человек. А ступайте-ка вы пока к младшему научному сотруднику Зайцеву, скажите ему что Кощеев вас послал для ознакомления и введения в курс, так сказать. Он сейчас должен быть на складе 25ж. Так и узнайте у него заодно привезли селитру или нет. Если привезли, пусть немедля бежит к Селезневой, доложит ей. Так мм, да. А уж завтра-послезавтра мы с вами возьмёмся за практику основательно, наметим фронт

работ и поле действий так сказать".

" А где это 25ж? "

"Как выйдите из здания, идите налево никуда не сворачивая, увидите красную будку из кирпича, от нее идут три дорожки, так вы идите по правой, мимо ангара пройдете, а за ним уже до склада недалеко, увидите зеленый сарай, так он и есть".

" Спасибо, до свидания! "

"До свиданья, пожалуйста!"

Андрей вышел из здания и пошел налево. Вот красная будка. Три дорожки? А это что за четвертая тропинка. Так сказано было направо, Андрей свернул на правую тропинку. Чем дальше уходила тропинка, тем гуще зарастала кустами сирени и акации по краям, подорожником и одуванчиками, превращаясь в зеленый коридор.

А вот и сарай показался. Сарай и вправду когда-то был зеленым, но теперь большей частью серым, из выцветших на солнце досок. Подойдя к сараю Андрей остановился у полуоткрытой двери на ржавых петлях. Он как-то не сразу заметил, что возле двери на чурбачке сидел мужичок и смотрел на него прищурившись. Одет он был в синюю поношенную робу, из- под потертой кепчонки вихрились красно-рыжие волосы, а в густой рыжей бороде пряталась улыбка.

"Здравствуйте. Я ищу Зайцева."

"Здорово мил человек. Зайцева то тута нету. Ускакал твой Зайцев на станцию, услыхал будто селитру подвезли."

" А что селитру привезли? "

" Та нет, ошибся ктой-то, какого-то чудного гумна привезли, заморского, будтать."

"А мне что же делать? Меня к Зайцеву насчет практики направили."

"А ты не кипишуй, присядь, отдохни, не ускочит никуда твоя практика".

Андрей присел на какой-то затрухлявленный чурбачок, невесть как оказавшийся рядом с ним.

"Ты мне вот что скажи мил человек, как так получается что ракеты в луну пулять научились, а селитры подвезти не могуть. Подиж не с луны ее везуть. Для землицы, для травушки всякой, чтоб хлебушко знатный уродился, очень она пользительна. Да и мыша с нею ммм ежли чутка присыпать, да и все хлеборобы уж заждались ее."

Андрей не зная что ответить, промолчал. Странный мужичок громко швыркнул носом и

продолжил:

"Так думываю должон скоро приехать паровоз, с селитрою то.

Ты ежли Зайцева поймаешь, так ему и передай, мол не парься, все путем едить селитра, мол дед Пафнутий не соврет."

"Ну давай прощеваться Андрейко.

Ты смотри не тушуйся, держи грудь колесом, а хвост пистолетом! И энто, рубаху красную себе справь, девки чтоб тебя заприметили. А то ходишь смурной как Зайцев без селитры."

"И эх, да что там"- махнул рукой мужичок, проворно вскочил с чурбачка, и быстренько юркнул в полуприкрытую дверь сарая.

Тотчас откуда-то из-под стены выскочили две мышки и с писком скрылись в густой траве.

Андрей тоже встал и некоторое время стоял на одном месте, будто завороженный этой неожиданной встречей. Медленно двинулся обратным путем, часто озираясь на ветхий сарайчик. Выйдя из густой аллеи, повернул направо на развилке тропинки. Недалеко увидел зеленый сарай, возле сарая нервно ходил высокий молодой человек и пинал ни в чем не повинные ящики и пустые мешки.

" Где ж ... Когда ж ... Селитра мать ее, да что ж ... Сроки жмут.. "- доносилось раздраженное бормотание.

Почему то Андрей сразу понял что это и есть тот самый Зайцев.

" Ээ, здравствуйте. Я на практику..

Меня Кощеев к Вам направил."

"О Боги земледелия, какая практика? Селитру не завезли! Это катастрофа. Полный абзац всему!

Что делать? Все труды к чертям собачьим!"

Андрею стало искренне жаль предполагаемого Зайцева:

"Ээ, там Пафнутий, говорит селитра путем идеть, то есть едить, ну скоро будить".

Зайцев удивленно округлил глаза:

" Какой еще Пафнутий? Из отдела снабжения? Не знаю такого! Вы меня извините, молодой человек, но мне совершенно некогда. Обратитесь лучше к Селезневой Маргарите Николаевне, очень грамотный и толковый специалист. Она лучше меня Вам все объяснит.

Найдите ее кабинет 303 в главном корпусе".

Выдав эту тираду, предположительный Зайцев отвернулся от Мамалюкина и продолжил преобразовывать свою нервную энергию в кинетическую энергию мешков и ящиков.

Последующие пару-тройку часов Мамалюкин провел в лаборатории, моя пробирки и приготовляя физрастворы под внимательным руководством Маргариты Николаевны.

Когда закончились часы практики, и Андрей выйдя из прохладной лаборатории, очутился посреди жаркого летнего полдня. Вокруг громко щебетали птички, мельтешили букашки, теплый ветерок играл с солнечными зайчиками. Андрей вспомнил все странные встречи этого дня.

"Эх, то ли еще будет..."

А ночью Андрею Мамалюкину снились интересные цветные сны. Приснился Зайцев, куда-то бегущий вприпрыжку, приснилась Маргарита Николаевна томно вытирающая пробирку и Кощеев прячущийся за шкафом. А потом приснился рыжий Пафнутий, он стоял возле сарайчика, махал Андрею рукой и кричал: "Селитруть привезли!"