Проклятие

Пахло уксусом и рыбой. Мария чуть брезгливо отодвинула занавеску. На краю кровати сидел и мерно раскачивался парень лет двадцати, по подбородку струйкой текла слюна. Женщина, позвавшая ее сюда, заботливо подошла к парню и вытерла ему лицо.

- Без малого неделю так сидит. А раньше-то поглядите какой был! - женщина подсунула экран телефона: тот самый парень бодро выжимал тяжеленную штангу.

- Почему вы считаете, что это порча? - Мария старалась скрыть раздражение и собственную беспомощность. Образование клинического психолога подсказывало, что ряд психических расстройств манифестирует в постпубертатный период.

- А то как же иначе, - протянула женщина. - Славочка как стал на рыбалку ходить, так сердце мое материнское сразу недоброе почуяло.

- Расскажите по порядку, - не дождавшись приглашения, Мария устроилась на краешке табуретке, единственной не занятой кучками белья и вещей.

- Ну как… Слава то у меня парень бойкий… Соревнования, с десяти лет медали, нравится ему. В автомастерской тоже с мальчишества крутился, теперь матери подмога. Нормально все шло, - женщина комкала платок, связный рассказ давался ей с трудом. - Ну и это… увлёкся Славка рыбалкой. Дело-то хорошее, конечно. Если много наловит, я схожу на точку, продам. Места у нас рыбные, сами знаете.

Мария знала. Река кормила простой народ, как и много столетий назад. Слушая сбивчивую речь, она, «гадалка, маг и экстрасенс», осматривала комнату. Полированная стенка, шик давно минувших лет, продавленный диван, стол, покрытый изрезанной клеенкой, бесконечное множество каких-то предметов, закрывающих все поверхности.

- Ну в общем, - продолжала мать Славика, - на рыбалке и подгрёб к нему один, ровесник вроде. Но глядит странно, с прищуром.

- Выпивали они на рыбалке? - вдруг спросила Мария, пытаясь аналитической частью своей натуры понять, что могло стать причиной Славиной болезни.

- Наверное, как без этого. Но возвращались всегда на своих двоих.

Вся эта история начинала Марию утомлять. «Гадалка» в ее лице ничем не могла помочь Славе. Она снова перевела взгляд на парня. Сейчас он сидел прямо, остекленевшими глазами вперившись во что-то невидимое. По спине пробежал легкий холодок.

Вот этому чувству Мария привыкла доверять. Черт! Значит она что-то упускает, значит может помочь, стоит лишь распутать клубок эмоций, намотавшийся вокруг Славика.

- Просите, вы рассказывали…

- Ага, ну да, - закивала женщина. - Не глянулся мне тот парень. А сын только и твердит, мол, надёжный человек. Где теперь этот надёжный? Нет его. И Слава… - она шумно высморкалась в несвежий носовой платок.

- Почему нет? Вы пытались искать этого приятеля?

- Не я. Славка пытался. Две недели покоя не знал. И домой к нему шастал, и на все их рыбные места, и вещи какие-то приволок, - женщина махнула рукой в угол, где сгрудилась старая рыбацкая амуниция. - А на следующее утро проснулся и мычит… и все, ни словечка… Матушка, поможете?

- Гарантий не даю, - устало ответила Мария. - Позвоните дня через два, назову сумму.

- Вы не глядите, денежку найдём, - уверила ее мать Славика, и Марии снова показалось, что хозяйка не договаривает. Ей хотелось на свежий воздух и, наскоро попрощавшись, она устремилась в летние сумерки.

***

Аня остановилась у ларька с мороженым и напитками. Набережную заливал полуденный зной. До начала экскурсии оставалось каких-то пятнадцать минут, но она уже чувствовала, как подступает дурнота. На теплоходе у пристани играла музыка, туристы собирались на палубе.

- Анют, - окликнула ее продавщица, в летний сезон здесь все друг друга знали, - ты норм?

- Да пойдёт. Кепку только забыла, а сейчас уже отплываем, хоть газеткой прикрывайся.

- Вон, возле кафешки, магазинчик, там вроде панамки были, присмотрись.

- Спасибо, Полин, - Аня кивнула, сделала большой глоток воды и двинулась в сторону, указанную Полиной.

Деревянное здание речного вокзала оккупировали торговцы разных ипостасей. Обилие в маленьком, но старинном городишке достопримечательностей делало его крайне привлекательным для туристов, а активный промысел не давал забывать о набережной и причалах и местным жителям.

Аня миновала раскладки с сувенирами, шелестящую образцами моментальных фото крошечную фотостудию, магазин сотовой связи, кафе-бистро с выцветшим хот-догом на вывеске, и, наконец, оказалась у чуть приоткрытой двери со свежей надписью: «Эксклюзивный товар для рыбалки».

После яркого света глаза почти ничего не различали, Аля едва не оступилась. Удочки и спиннинги громоздились странными силуэтами, под потолком раскачивались от неизвестно откуда взявшегося сквозняка сети.

- Добро пожаловать! - послышался скрипучий голос, из подсобки вышел сухонький старичок. - Что именно ищете?

- А… Мне бы панаму, или кепку, - Аня запнулась.

- Пардон, темновато, - старичок щёлкнул выключателем. - Вот здесь заводские, а тут - ручная работа. Супруга моя мастерила на досуге.

Аня уткнулась в две крутящихся вешалки с пахучими китайскими панамками на одной и аналогичными, но неуловимо другими, на второй. Времени оставалось в обрез, терпеть запах химии под солнцепеком не было сил, и, даже не переплатив, она стала обладательницей симпатичной длиннополой панамки цвета хаки.

Музыка заиграла громче, обозначая приближение отплытия, Аня вынырнула из прохлады магазинчика в жаркий полдень.

***

Мгновенная обжигающая боль вновь и вновь рассыпалась по позвоночнику. Игла в умелых руках жалила стремительно и точно. Сознание удовлетворенно ухмылялось вновь и вновь впитывая в себя высверки боли.

- Ты жива, Машуль? - послышался ироничный густой голос.

В ответ она только насмешливо прищурилась, приподнимаясь с высокого манипуляционного стола и набрасывая на припухшую свежими чернилами спину рубашку.

- Иной бы рехнулся от боли, а ты посмеиваешься… - покачал головой Андрей. – Через месяц загляни ещё разок, подправим.

- Если аврала не будет, - ворчливо отозвала Мария. С Андреем они были знакомы сто лет, еще со времен учебы в меде, - начало осени, как и начало весны, шизофрения просыпается.

- Тебе не пора ли это бросить, Мань? – старый приятель всегда скептически относился к смене ее профессиональной деятельности. Уйти с востребованной должности в крупном медицинском центре в гадалки не одному Андрею казалось сущим бредом.

- Андрюша, когда ты ай-не-не с тебя и взятки гладки. Не забывай только налоги платить. А работа та же, вид в профиль. Несчастные люди, разбитые судьбы. Обывателю в сглаз поверить проще чем в сложные психические процессы.

***

Внезапная госпитализация матери окончательно выбила Аню из колеи. Она как в тумане продолжала возить экскурсии по реке, часто путаясь в датах и сбиваясь с мысли. Совершенно измотанная восьми, а то и десятичасовым рабочим днем возвращалась в пустую квартиру, где прожила все детство.

Ссора с Максом вышла гадкая и грязная. За пять прожитых вместе лет они никогда не позволяли себе таких слов и выражений. Она не понимала, как из спокойных, таких нежных отношений может вырасти такой невыносимый скандал. Ясно, что Макс мириться не придет, да и у нее самой не было никаких сил искать компромисс.

Врачи про состояние матери говорили уклончиво, но настоятельно советовали обратиться в частную клинику. В их городке это был единственный шанс получить нужные медикаменты и доступ к современному оборудованию.

Тётка звонила каждый день. Узнать про маму, самоотверженно предложить готовой еды. Аня была ей благодарна. Эти монотонные разговоры помогали держаться на плаву и не терять связи с реальностью.

Идея сходить к гадалке тоже принадлежала тётке. Сама Аня не верила ни в бога, ни в чёрта. И такие странные слова как сглаз, порча и приворот вызывали скорее улыбку, чем страх. Но звонок из банка по ипотечному долгу (который они выплачивали вместе с Максом), добил ее. Пусть хоть бы и гадалка… Проверенная, тёткиными знакомыми, разумеется, в городке нашлась одна.

***

Клиентка, девушка лет двадцати пяти, темноокая и темноволосая, явно старалась держать себя в руках. Каждое движение было выверенным, слишком четким. За годы во всех своих профессиях, Мария знала, что у таких проблемы - самые глубокие.

Девушка аккуратно пристроила на вешалке городской рюкзачок и головной убор, с прямой спиной устроилась на краешке стула.

- С чем пожаловала? - Мария подалась вперёд, входя в образ. С каждым новым клиентом делать это было все сложнее, прав Андрей, бросать надо этот «оккультизм».

- Сглазили, наверное… - прошептала визитерша, сама не очень веря в это предположение. – Ну, тётка моя так говорит.

- Слушаю… - Мария откинулась на спинку высокого кресла, перебирая чётки. Историй, о порушившейся в одночасье успешной учебе, благополучных отношениях, головокружительной карьере и отменном здоровье, она выслушивала в день по десять штук. Другое дело, что работать дальше получалось отнюдь не с каждым клиентом. Эта, ага, Анна, выглядела перспективной.

- Как давно вас преследует неудача?

- Несколько недель, с середины лета… - девушка говорила, с удовольствием и подробностями, Мария подмечала нюансы мимики, тон голоса, внешний вид. Перевела взгляд на вещи девушки, оставшиеся на вешалке. Хм. Похожую панаму она видела совсем недавно. Да-да, в той захламлённой квартире. Забавное совпадение.

- … в общем, потом наш теплоход застрял посреди реки, я задержалась, нас долго перевозили на берег. Он вечером скандал закатил. А на следующий день маме плохо стало очень, едва откачали.

- Скажите, где вы взяли эту панаму?

- Что? - девушка не сразу поняла вопрос. - Я очень рассеянная последнее время. Вот и тётка говорит, сглаз. Панаму… А! Магазинчик есть на речном вокзале, там.

- Расскажите подробнее про ваши отношения с молодым человеком.

Девушка хорошо отзывалась на терапию, Мария была уверена, что ещё пара сеансов и мироощущение ее изменится.

***

Звонок застал Марию на пороге, после долгого дня хотелось домой и в душ.

- Здрасти, - послышался голос матери несчастного Славика, - вы позвонить велели, ну вот.

- Да… Скажите, где Слава покупал снаряжение? Или у кого-то одолжил? - повинуясь какому-то странному наитию спросила Мария.

- Да у причалов где-то, - невнятно проговорила собеседница.

- Я вам перезвоню.

Всю усталость как рукой сняло. Откуда-то проснулся азарт и стойкое желание навестить набережную. Зачесалось между лопаток. Так заживала набитая Андреем повилика, закручивая позвоночник своими бледными кольцами.

Солнце красиво вызолотило тихую речную гладь. После дневного столпотворения к вечеру здесь становилось совершенно безлюдно. Мария запоздала поняла, что вся торговля тоже уже закончена и вряд ли ей повезет. Но в захудалой кафешке кто-то еще покрикивал в караоке, а стекло соседней двери рыбацкого магазина призывно светилось.

За прилавком никого не было. Но тут же она увидела те самые шляпы. Невольно, Мария стала рассматривать швы, материал, расцветки, замечая грубую строчку, рыхлую, словно домотканую материю. Эти вещи хотелось трогать. Немедленно надеть и не снимать долго-долго. Она отдернула руку, усилием воли прогоняя наваждение. Шагнула в подсобку, из которой доносились странные звуки, то ли приглушенное пение, то ли бормотание.

На полу в пустой комнате закрыв глаза сидела старуха. Перебирая невидимые нити, она вязала из них узлы, приговаривала, нашептывала, оборачивалась вокруг себя, с несвойственной человеку гибкостью. Крючковатый как у совы нос крутанулся в сторону Марии. Зрелище было жуткое.

- Пришла, значит, - прошамкала старуха.

- Пришла, - кивнула Мария, размышляя, присесть напротив или пока постоять. Это промедление оказалось кстати. Старуха шевельнула рукой, словно забрасывая сеть. Но Мария успела отшатнуться.

- Самозванка ты! – рявкнула старуха, распахивая глаза. Огромные, темно-синие, молодые.

- Не твое дело, - отрубила Мария, чувствуя, как ползет по позвоночнику страх.

- Прокляну!

- Попробуй!

Стоило это произнести, как Мария ощутила, что воздух вокруг загустел и завибрировал.

- Не знаешь, с кем связалась!

- Ни с кем я не связывалась и тебя сюда не звали. Шагай отсюда, пока цела, - повиликовая плеть начала раскручиваться и, постепенно, прорастала в кисть, делая ее длинной, сильной и ядовитой.

- Прокляну! – все еще верещала старуха. Но Мария уже сгребала ее работу, как в снопы собирая невидимые нитки, все больше подвластные ей. Сообразив, что у соперницы на уме, старуха помрачнела. – Дань была бы малая, - буркнула она. – Но раз выгоняешь, уйду. В десяти коленах твоих не будет долгой жизни, а десятое колено твое само придет ко мне.

Тут уж Мария не выдержала. В бездну проклятия. Она готова была огреть старуху жгутом из нитей и повиликовых стеблей, как та исчезла, испарилась. В комнату шаркая зашел старичок.

- Ах, простите, отлучился за ужином в кафешку. Чем могу помочь. Вам удочку или для похода что-то?

- А панамы у вас почем?