Книжный клуб

 В то промозглое мартовское утро Николай брёл по узкой дорожке, заставляя себя делать каждый следующий шаг. Сквозь опустившийся туман виднелись тёмные силуэты деревьев, чьи голые ветки цеплялись за пальто одинокого прохожего. Мёртвую тишину парка имени «Культуры и Отдыха» нарушил скрипучий голос колеса обозрения: «Вернись домой, Коленька, оно тебе не нужно». Но Коленька продолжал идти.

Деревья расступились, и перед Николаем открылся вид на пруд, посреди которого на маленьком островке узнавался силуэт кафе «Парус». Пройдя через мостик он оказался в привычной обстановке заведения. В любимом закутке рядом с барной стойкой сидели его старые друзья: Клим и Аркадий. На столе уже приготовили бутылку, нехитрую закуску, две стопки и три книги, с торчащими наружу закладками.

- Семёныч, дружище, как же мы по тебе соскучились, - обрадовался Клим, увидев Николая, и ловко стянул ещё одну стопку с барной стойки. - Ты столько пропустил, даже не знаю с чего начать

- Коля, хорошо, что сегодня пришёл, - Аркадий потянулся к книге в яркой толстой обложке. - Я как раз тут одну занимательную штучку у Бёрджесса нашёл, надо обсудить.

- Семёныч, ну ты чего стоишь? - спросил Клим, умело разливая на троих.

- Аркаша, Бёрджесса обсуждать не будем, - заявил Николай.

- Как не будем? А Кафка?

- Никого обсуждать не будем. Врачи запретили.

- Семёныч, ну что за глупости?

- Клим, это не глупости. Татьяна Константиновна, милейшая женщина, между прочим, так и сказала: «Кукушкин, ещё одна стопка, и на следующий день профессор Бучерян будет демонстрировать вашу печень своим студентам».

- Это надолго? - спросил Аркадий и поправил очки.

- Да. Сказали, что минимум на три месяца.

- Ну это ни в какие рамки не лезет. Ты и так уже три недели пропустил, - Клим разом выпил рюмку и с громким стуком поставил её на стол.

- Друзья, простите меня. Знаю, я вас подвёл. Но так надо, понимаете?

Николай заглянул в глаза одноклубников, и, не найдя там поддержки, молча направился к выходу.

***

В тот солнечный день весна показала всю свою волшебную силу. Деревья украсились свежими листочками, воздух наполнился сладким запахом цветущей сирени, и где-то вдали зазывала приглашал прокатиться на колесе обозрения. Парк шумел и гудел тысячами голосов, наполняя жизнью каждый свой кусочек. Николай лёгкой походкой двигался в потоке праздной публики, держа в руке томик Маркеса.

- Посмотрите-ка, кто к нам явился, - воскликнул Клим, увидев довольное лицо Николая. - Чё, Семёныч, пришёл проверить, жив ли ещё клуб?

Николай, не обращая внимания на ехидный вопрос друга, пододвинул свободный стул к столу и присел.

- Вы не представляете, какой я был дурак, - он сделал паузу, ожидая реакции на своё признание.

- Представляю, - съязвил Клим.

- Нет, не представляешь. Столько времени могло быть потрачено впустую, а ведь Татьяна Константиновна, умнейшая женщина, мне всё ясно и понятно объяснила, а я, дурак, не слушал.

- Коля, не тяни. Скажи, в чём дело, - занервничал Аркадий.

- Конечно, сейчас всё объясню. Она ясно сказала мне, что ждать надо три месяца. Понимаете? Три.

- Ну, понимаю, - подтвердил Клим. - До лета тебя не ждать.

- Ничего ты не понимаешь. Учитывая, что выписали меня пятого марта, а в марте тридцать один день, значит три месяца это девяносто три дня, так?

- Ну допустим.

- А вот и не так. В феврале двадцать восемь дней, а в больницу я попал в феврале. Выходит, что три месяца это восемьдесят четыре дня.

Аркадий быстро достал телефон, открыл календарь и стал считать дни.

- Двадцать восьмое мая, а сегодня только седьмое.

- Да подожди ты, дай договорить, - перебил его Николай. - Я тоже сперва по глупости так считал. Но потом подумал, а что если она имела в виду три месяца с момента последнего заседания клуба? Это ведь логично, а кто я такой, чтобы спорить с доктором?

Аркадий снова уткнулся в экран телефона, чтобы пересчитать дату.

- Седьмое! - торжественно объявил он.

- Вот именно, по своей глупости и невнимательности я чуть было не пропустил наше заседание.

- Вот это уже другое дело, - согласился Клим, наполняя рюмки.

- Предлагаю открыть заседание клуба тостом за наших докторов, и в частности, за Татьяну Константиновну, - объявил Аркадий и зацепил вилкой солёный огурчик.

***

В тот день дождь лил с самого утра, а синоптики обещали к вечеру сильную бурю. Парк опустел, аттракционы не работали, но в кафе «Парус» было довольно много посетителей. Посреди главного зала разместили длинный стол, сервированный закусками и, конечно, выпивкой. Во главе стола сидела безутешная вдова, а справа и слева от неё – родственники, коллеги и друзья усопшего. У входа на небольшом столике стояла чёрно-белая фотография улыбающегося Николая.

Периодически звучали добрые слова в его сторону и сочувствующие – в адрес вдовы.

- Я знал Николая всего год, - взял слово высокий худощавый молодой человек в тёмно-синей рубашке. - Когда я пришёл в нашу компанию, именно он был тем, кто подставил своё плечо. Да, он любил выпить, иногда даже на работе, но при этом он был профессионалом своего дела. К тому же он был очень умным и начитанным. Помню, как мы часто спорили по поводу той или иной книги. И хотя я до сих пор не согласен с его оценкой творчества Фридмана, я всё равно с теплом вспоминаю те наши беседы. Покойся с миром, дорогой друг.

Сказав это, молодой человек залпом опустошил рюмку и закусил кусочком сала.

Когда поминки закончились и гости стали расходиться, к молодому человеку подошёл Аркадий.

- Я вижу вы увлекаетесь литературой, не желаете ли присоединиться к нашему книжному клубу? - спросил он.

Гости, неспешно и щурясь с непривычки, тёмной вереницей выходили из кафе. Дождь закончился, и солнце залило светом дорожки парка, — синоптики опять ошиблись. Публика ручейками потекла к кассам аттракционов. Колесо обозрения мелодично зажужжало, продолжая свой обычный бег.