Цитаты и стиль

Литература - искусство слова, но что есть слово? Речь? Чья она?

Забудем пока, что "искони бе слово, и слово бе у Бога, и слово Бог бе".

Речь не может быть чья-то индивидуально - иначе, если у каждого своя речь, своё слово, невозможна коммуникация между людьми. Речь не может быть всех, потому как, если все всё понимают и называют одинаково, то нет никакого смысла в говорении, в речи, как нет смысла повторять общеизвестное.

То есть речь - она одновременно и индивидуальная, и общая, и не индивидуальная, и не общая, то есть каждого, но лишь постольку, поскольку каждый - часть всех.

И вот тут наступает время и место следующей интересности: если речь, слова - они "каждого и всех", то, произнося слово, каждый лишь постольку что-то сообщает о себе, поскольку он сообщает "всем про всех". И это прежде всего качественный критерий: "Нам не дано предугадать, // Как слово наше отзовётся // И нам сочувствие даётся // Как нам даётся благодать" (c)Ф.И.Тютчев.

То есть слово - которое каждого и всех - прежде всего объединяет, соединяет. А в информационно-коммуникационном плане не столько сообщает новое, сколько цитирует.

Прозвучало слово "цитата". Чем цитата отличается от информации? Тем, что значит больше, чем та информационная компонента, которая в ней заложена. То есть "сказано А-Б-В, а воспринимается от А до Я". Чем цитата отличается от художественного образа (который тоже значит больше, чем информирует)? Тем, что образ, как правило, либо авторский, либо фольклорный (то есть общий - и ничей одновременно), а цитата всегда указует на что-то иное, изначально отличное и от здесь-и-сейчас говорящего, и от того, о чём информирует речь. То есть автор, индивид-творец, принципиальная индивидуальность в отличие от безликой фольклорной массы - прекращается, "растворяется" в "чужой речи"! Или, наоборот, встраивает "в себя", в своё индивидуальное нечто чуждое, а зачастую и чужое - и не всегда индивидуальное, вполне может быть и безликое: "Когда б вы знали, из какого сора // Растут стихи, не ведая стыда" и "И может быть, поэзия сама // Одна великолепная цитата".

И это не специфический литературный приём или литературный способ воздействия, это вообще способ существования всего искусства. И даже если мы не всегда осознаём, откуда эта цитата, почему это цитата, как эта цитата цитирует - мы воспринимаем, ощущаем, чувствуем. А понять "почему так", зачастую, можно только "разобравшись с цитатами"...

***

Такое длинное теоретико-философское вступление мне потребовалось для того, чтобы теперь чуть-чуть поностальгировать. И этой своей ностальгией даже не столько подтвердить этот теоретический пассаж, сколько поставить вопросы. На которые ответы пока ищет каждый и сам. Даст Бог, что-то когда-то... Но об этом пока рано.

1982 год. Ещё жив "пятизвёздочный бровеносец" и "Колосс социализма твёрдо стоит на страже мира между народами своими глиняными ногами", а поддерживают его в этой нелёгкой задаче с одной стороны Комитет Госбезопасности совместно с МВД, а с другой - коммунистическая партия совместно с комсомолом.

Кажется, в начале октября один непоступивший в московский вуз великовозрастный обалдуй появился в общагах донецкого универа вместе с гитарой - впрочем, гитар было тогда немало: на базе любви к Окуджаве и Высоцкому, Визбору и Городницкому, туризму и сильным чувствам (равно как и благожелательного отношения к увлечениям молодости) создавался "первый Гаудеамус" - клуб авторской песни Донецкого госуниверситета. Создавался силами комсомола и студклуба, но это ни в коей мере не защитило клуб от последующих "очень решительных выводов" после исполнения на концерте песни Л.Я.Семакова "Я к цыганке не пойду ворожить" - и "второй Гаудеамус" в 1986-м создавать пришлось уже с нуля. Частично с теми же людьми, но "сделав вид, что прежде ничего не было".

Были в клубе и ныне безвестные, и ныне известные личности, студенты разных факультетов, даже разных вузов, и вообще не студенты в тот момент, и "комсомолка"-биологиня Оля Аноприенко, и математик Игорь Шелепов, и историк Вова Скобцов, и филолог Игорь Брусилов. Дальше речь пойдёт о нём.

Как известно, все филологи пишут. Чаще стихи, иногда песни, реже прозу. Сама специфика филологического образования, когда "искусство предстаёт раздёрганным на понятные осмысленные сущности", предполагает, что "используй эти сущности, чтоб получить своё" - ведь человек, как особая порода обезьянки, очень склонен к эксперименту! Оборотная сторона "филологического творчества" заключается в том, что 99% полученных текстов очень добротные, но... Но не искусство - ибо очень вторичные. Вторичные в силу того же, в силу "осмысленности сущностей": если есть традиция "говорить так, а потом так", то, даже наполняя эту традицию своим содержанием (переживанием, мыслями, эйдосами), филологу "сломать" эту традицию, вырваться за рамки канона практически невозможно: традиция осмысленна, а разрушение канона бессмыссленно. И только один процент...

Впрочем, что-то меня опять понесло в теорию. Возвращаясь к сути цитирования, нужно вспомнить, как в СССР относились к "национальным культурам" (так, что даже в традиционно-русском, более того, казачьем Донбассе, вошедшем в УССР, не изучать украинский язык и литературу мог лишь тот ученик, который "отстал от программы по уважительной причине больше, чем на три года". Причём болезнь или желание родителей уважительной причиной не являлись: нужно было 4 года проучиться в регионе с другим национальным языком (в Белоруссии, Молдавии, на Кавказе, в Прибалтике или т.п.) или вообще без нац.языка (в РСФСР), чтобы тебя в школе освободили от изучения украинского.

Но и это ещё не всё! До сих пор вспоминаю шок уже покойного соученика из параллельного класса (не война, сердце), который отучился пять лет на Камчатке, три года в нашей школе, два года в Прибалтике, украинского как предмета не видел вовсе, но поступил в Донецкую консерваторию на струнные народные - и, как студент, был вынужден изучать и украинскую музыку, и украинскую литературу, и даже украинский язык в объёме вузовской программы!

Вот такие вот "принудительно двуязычные" жили в Донбассе в советские времена (а вот о том, какое отношение к себе вызывали насильно навязанные культурные ценности, и насколько они были чуждыми - я умолчу, "ибо политика"). И вот студент второго курса русского отделения филологического факультета Игорь Брусилов сочиняет песню. На украинском языке. Причём на "почти литературном" для того времени, скорее ближе к запорожско-днепропетровским диалектам, с моей точки зрения, ближе всего к павлоградско-новомосковским говорам. Воспринимавшуюся тогда как предельно критическую и остро-социальную. Задолго до событий майдауна.

Это не стихи, это песня. Более того, "песня филолога", то есть "канон непреодолим принципиально". Но как он его сумел взорвать изнутри!...

Игорь погиб. От каждого из участников двух "Гаудеамусов" у меня сохранились какие-то яркие воспоминания, причём многие "выросли из Гаудеамусов, как из детских штанишек", тот же Александр Сурнин, Вячеслав Теркулов или Владимир Скобцов, но то, что было тогда и там - оно очень яркое, очень чистое, очень острое, очень характерное. И не только потому, что был моложе я - потому что все мы были моложе, а значит, ярче, чище, энергичней. А вот от Игоря, невзирая на изумительный цикл песен прекрасной даме "Белла Донна" за почти 40 лет наизусть помнится только эта сказка...

В принципе, вместо этого текста с комментариями можно было бы отправить читателя к настоящему серьёзному труду Ю.М.Лотмана по настоящему серьёзному поводу - к "Комментариям к Евгению Онегину" (и Брусилов не Пушкин, и я не Лотман - это к калибру и масштабу), но к проблеме цитирования, художественного эффекта и стиля мне показалось удобнее разобрать текст Игоря - ну не Лотман я, не Лотман...

Да, основной текст песни пойдёт с выравниванием по левому краю синим цветом на украинском, ниже курсивом с выравниванием по правому краю - подстрочный перевод на русский плюс нормальным шрифтом с правым выравниванием комментарии. Но не будем забывать, что Игорь Брусилов, хоть и "вынужденный билингва", всё же русский филолог, да ещё русского казачьего происхождения (фамилия Брусилов). Так что я рекомендую читать украинский текст, а если возникают непонятки - читать подстрочник. Но каждый выберет то, что ему ближе...

Добрий вечір вам, малятки, з радістю до вас
Любі хлопчики й дівчатки, я, дідусь Панас!

"Добрый вечер вам, детишки, с радостью к вам,
любимые мальчишки и девчонки, я, дедушка Панас!"

Украинский аналог "В гостях у сказки" - "Вечірня казка"
с долгим бессменным ведущим "дідусьом Панасом"
открывалась одной и той же фразой "Добрий вечір вам,
малята, любі хлопчики й дівчата". То есть почти дословная
цитата, но! Но "дьявол порылся в мелочах": не "дети" (малята),
а "детишки" (малятки); в результате не "мальчики и девочки",
а "мальчишки и девчонки"! А это уже прямая цитата из
"Мальчишки и девчонки, а так же их родители",
то есть заставки, вступительного слова тележурнала "Ералаш"

PS: Известный конфуз с "Отака х..ня, малята",
послуживший причиной закрытия "дідуся Панаса",
случилась тоже как раз где-то в это время, в конце
жизни Л.И.Брежнева. Но что было раньше -
песня И.Брусилова или алкогольный
пассаж "дідуся Панаса" - убей Бог, не помню!

Розповім вам, дітки, казку, довгу, як наказ,

"Расскажу вам, детки, сказку, долгую, как приказ"

Тут "срабатывает" омофон, подобие звучания,
украинское "наказ" (приказ) и русское "указ" - а указы
при Л.И.Брежневе не всегда помещались на полную
страницу газеты "Правда", то есть были и длиннее
"песни старого пьяного акына", и, что важнее, намного
скучнее... Я бы сказал, что "акын уснёт, не дослушав
и не дочитав"...

А ви послухайте, будь ласка. Годі гаять час.

А вы послушайте, пожалуйста. Хватит терять время.

Не относится к особенностям цитирования, но
столкновение в одной строке двух стилистически
разных предложений, вежливого "послушайте,
пожалуйста" и приказного "Хватит терять (причём
"терять" - очень мягкая форма перевода, "губить"
ближе) время" - весьма специфический приём.
За счёт украинского языка "сказки" вроде как и не
ощущается, но смысл-то, смысл - он давит: от неспешной
"дедовской" просьбы к резкому приказу, как к выговору,
как к упрёку, как неспешно шагнув в обрыв...

Жив та був Івась Телесик, міцний, як курган;

Жил-был Ивась Телесик, крепкий, как курган

Исходная сказка в русском варианте носит название
"Гуси-Лебеди" (и герой традиционный Иванушка,
никакой не Ивасик), в украинском же изводе -
"про Івасика Телесика". Причём имя всегда употребляется
в форме Івасик, то есть по общевосточнославянским
законам морфологии, в уменьшительно-ласкательной
суффиксной форме (как "пёс-пёсик"), а вот не
уменьшительную форму имени героя автор вводит сам.
И сразу Івась коррелирует с тюркскими Айвазами
и прибалтийскими Ивазами. То есть "исключительность"
украинской "национальной избранности" рассыпается
за счёт банального словообразования.

Отдельно хочется остановиться на "мiцний" - это
не только "крепкий" во всех смыслах (и у водки
"мiцнiсть 40 %"), но и мощный, и сильный, и твёрдый.
И все эти значения в приложении к "курган"...
Да, практически всё приазовье между Доном и
Кальмиусом и километров на 300 севернее -
"земля курганов", и не только рукотворных, всё же
"донецкий кряж", и захоронения - ещё до скифо-сарматской
эпохи - новое в существующий курган - тоже было
распространено, но... Но мощный, сильный, твёрдый
или крепкий курган - всё же не кореллирует с
насыпной горой грунта.

А вот рифма "курган - хулиган"...
Но это мы забегаем на строку вперёд!

На поселку біля Песок перший хуліган.

В посёлке возле Песок первый хулиган

1. На/в в приложении к "посёлку" - для русского языка
"на" - разговорное, простонародное, суржик;
для украинского - норма.

2. Пески - с ударением на первом слоге - посёлок
рядом с Донецком, сросся с "админпосёлками"
(несколько больших микрорайонов шахтной и
заводской застройки) и казённым заводом города
Донецка (п/я 25001), сателлит города и часть
донецкого мегаполиса. В связи с полной сельской
формой жизни и вполне себе городской трудовой
занятостью славился в советские времена тем, что
"жители физически очень сильные, но не очень
умные и молодёжь очень отмороженное хулинаньё".
От конечной городского автобуса до границы Песок
меньше километра вдоль забора казённого завода,
ну метров 800 максимум (я работал на этом заводе
до армии).

То есть происходит сближение, соединение
цитируемого сказочного и профанно-обыденного,
местного донецкого колорита. Сказка в таком перепеве
претендует на статус притчи, вневременного
и внепространственного текста.

Посёлок нынче захвачен нацистскими карателями,
из него обстреливается Город, но... И Игорь об
этом знать не мог в 1982-м, и политика на ресурсе...

В дідуся й у бабці впорав, ріс, як на дріжжях,

У дедушки с бабушкой справлялся, рос, как на дрожжах,

Дословный перевод впорав - успел. А дальше -
особенности украинского диалектного словоупотребления:

"Якось купив на пенсію добрячий шмат пармезану і впорав його" -
http://forumua.org/forum/%D0%BD%D0%B0%D1%88%D0%B0-...

тут впорав - "оприходовал", "употребил"

"Скільки він землі впорав, скільки хліба накосив" -
http://vchytel.info/dyktant-205/

тут впорав - "обработал", "использовал"

впораєшся около Ukrainian => Russian Из Разъяснение:
впораєшся => справишься
(https://ru.oldict.com/%D0%B2%D0%BF%D0%BE%D1%80%D0%...

Одним словом, впорав - полностью законченное
действие "на благо себя, любимого".

А на дівчат наводив сором, а на хлопців жах.

А на девушек наводил стыд, а на парней страх

Внутренняя цитата (самоцитата) с повышением уровня.
В самом начале "мальчишки и девчонки", тут
"почти что то же самое", только, гм, половозрелое...

Можно я оставлю комментарии к этой строке
неозвученными? В том числе и "корявизм"
"наводил стыд" - ведь подстрочник же!

Налетіли дикі гусі з поля буряка,

"Налетели дикие гуси с поля свеклы"

Не думаю, что Игорь в 1982-м употреблял "дикие гуси"
в современном смысле (наёмники, убийцы, проамериканские
вооружённые подонки-холуи), хотя "Джин Грин неприкасаемый"
в самиздате именно у него и брал почитать где-то в эти
свои - 1982-1984 - "доармейские" годы. Скорее это те самые
гуси-лебеди, которые... Которые в исторической перспективе
"двоятся" между сказочными и пиндосо-бандитскими персонажами.

Отдельный момент - особенности образной системы.
"Опускание высокого образа в низкую конкретику"
рождает юмористический эффект - если налетели, то
откуда, если с поля, то с какого. Ну и когда оказывается,
что с поля свеклы (поля буряка), то сказочные гуси-лебеди
оказываются... Да-да! Неужто никто не помнит, какие "птицы"
питаются свеклой? Да, правильно, хрюкающие и каркающие!

У дідуся, у бабусі вкрали хлопчака;

У дедушки, у бабушки украли мальчика

В советские времена киднеппинга вроде как не было...
Если не брать в расчёт фольклор. И воровали детей
не только гуси-лебеди, но и цыгане, и калики
перехожие, и... И всё это цитируется одной фразой!

А він щипав їм пух і пір'я, та вони з нудьги

А он щипал им пух и перья, и они с тоски

Особенности образной системы. "Опускание высокого
образа в низкую конкретику" - ведь, в самом деле,
представить себе ребёнка, спокойно восседающего на спине
ворующей его птицы, да к тому же такой "известной
пухо-перьевыми свойствами", как гуси... Оборотная сторона -
цитата. Щипать пух и перо - готовить гуся к зажарке, набивать
перину и/или подушку (готовиться ко сну). И в исполнении уже
выше характеризованного героя, такого как наш
"первый хулиган"....

Отдельно "нудьга". Это не только "тоска", но и "обида",
и "скорбь", и "грусть", и даже "запой" или "безделье". Одним
словом, неадекватное психическое состояние - немудрено,
если такого донецкого хулигана с Песок на спине таскать!

Опустились на подвір'я до Баби-Яги.

Опустились на подворье к Бабе-Яге

В принципе, укладывается в сказку "Гуси-Лебеди".
С другой стороны, цитирует (ссылается) на сказочного
персонажа многих сказок, тем самым, цитирует
все сказки с персонажем Баба-Яга.

Ось сидить собі Телесик та чогось ковта,

Вот сидит себе Телесик и что-то глотает

Ковта - краткая форма от ковтає (глотает). Хотя
по смыслу больше подошло бы "что-то жрёт".

Тут нельзя забывать о казачьем происхождении
автора. А у донских казаков, равно как и у старообрядцев,
процесс питания традиционно - он интимен и почти сакрален!
И молитва перед едой, и вообще еду принимать пристойно
под иконами. Сам с детства помню, как в турпоходе при
встрече с местными сельскими жителями они перед едой
на поле обязательно - нательный крестик наружу.

И наоборот, есть (глотать, жевать, жрать) что-то
на улице, без иконы или крестика - оно просто неприлично!
Нет, конечно, допустимо для дитя малого, неразумного,
может, простительно девчонке неполовозрелой (хотя тоже
характеризует её не с самой моральной точки зрения),
но для возраста свыше 10-12 лет... Это сравнимо со
справлять нужду в общественном месте, это хуже
чем нынешняя гопота с семками!

И как далеко было ещё до эпохи хот-догов и шавермы!  

Впрочем, в советские времена стационарный иконостас
в квартире, как правило, отсутствовал, заменялся на портреты
партийных лидеров - но тоже над обеденным столом, чаще всего
на кухне, закопчёные и засиженные мухами. Тоже
воспоминание из детства, в форме диалога и анекдота:

- Дядь Вась, а дядь Вась! А почему ты, когда водку наливаешь,
её, перед тем как выпить, всё время портрету Брежнева показываешь?

- А чтоб ему там завидно стало!

Коли бач - йому назустріч суне срамота!

Когда глядь - ему навстречу движется срамота

"Движется или сунется" - вот вопрос!

Впрочем, "срам или срамота", пожалуй, похлеще будет...

Дуже гидкая мерзота з носу до хвоста,
Патли, моднії чобота, та його пита:

Очень гадкая мерзость с носа до хвоста,
Патлы, модная обувь, и его спрашивает:

Тут нужно вспомнить моду конца эпохи рока, начала
эпохи диско - мода на пышные длинные причёски
а-ля Анджела Дэвис и т.п., мода на суперплатформу женских
сапог (от 8 см в носке, до 15 см в каблуке) и "казачки" со шпорами
и каблуком ОТ 7 см у мужчин...

Соединение "очень гадкой мерзости" с признаками
современной тогда моды суть не только "сближение сказки с
современностью", но, вдобавок, цитата из "правоверного"
отношения власть-предержащих и идеологически-выдержанных
к моде. Современной молодёжи что-то подскажет фильм "Стиляги",
жившие же тогда вполне узнают дискурс политической пропаганды.

- Звідки ж ти отут узявся? - вадить по плечу. -
Ти до мене залицяця? Щож, я окручу!

- Откуда ж ты тут взялся? - манит по плечу. -
Ты ко мне заигрываешь? Чтож, я обручу!

Очень интересный и показательный "филологический"
кусок текста. Для начала "вадить" не только имеет
нижеуказанные значения по Далю и Фасмеру (спорить, клеветать,
манить, обманывать, заявлять, подавать жалобу, сознаваться,
приманивать, мешать, раздражать, кричать, бранить,
говорить, возвещать, выдавать), но и омофонично с "водит",
за счёт чего оказывается возможна форма "водит по плечу" -
"вадит по плечу". Выбран лишь один возможный вариант,
но диалектное "вадить" как "манить, привлекать, прикармливать,
приваживать" (прежде всего в отношении рыбалки) - и в запорожско-
днепропетровских диалектах, так и у староверов по реке Миус встречал сам.

Даль (https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc2p/212082)
Фасмер (https://dic.academic.ru/dic.nsf/vasmer/37484/%D0%B...

- Та що ж ти кажешь, молодиця, де ж моя користь?
- Так, не бажае одружиться, доведеться з'їсть!

- Да что ж ты говоришь, девушка, в чём же моя выгода?
- Так, не хочет жениться, придётся съесть!

Вообще в фольклоре (не только в сказках) съедают кого-то
довольно часто. Но, как правило, такой каннибализм
никак не мотивирован, сам каннибализм становится признаком,
характеристикой отрицательного персонажа.

Заворот же мотивировки "придётся съесть" в "не хочет жениться"...:

Во-первых, заставляет задуматься и переосмыслить очень многие
фольклорные сюжеты (например, о поле Змея-Горыныча,
который (которая) уворованных принцесс не ел(а) - "женская дружба?",
а вот благородных рыцарей и царевичей, особенно если "не вызвала симпатии"...
Ну и о щуке, сером волке, зайце и т.п. целой куче "волшебных помощников",
умоляющих Иванушку "не ешь меня, я тебе пригожусь" - а не был ли Иванушка,
скажем так, очень сильно озабочен...).

Во-вторых, сама взаимосвязь "жениться - съесть" напоминает
Фрейда и орально-сексуальный период развития человека и
всей культуры, то есть самые первые и примитивные формы
"овладения и обладания".

В-третьих, сама парадигма "жениться-съесть" строится без учёта мнения
противоположной стороны ("если ты не хочешь, то всё равно..."),
что тоже характерно...

В принципе, можно продолжать и в-четвёртых, и в-пятых,
но как много всяко-разно интересного вылазит всего-навсего
из единственной "неканонической" цитаты, а?

Молодиця відстьобнула костяну дибу
Та Івасика стьобнула прямо по горбу.
Тільки взвив Івасик з горя, виду не подав
Та по задниці ногою бабці й перейтяв!

Девушка отстегнула костяную дыбу
И Ивасика стегнула прямо по горбу.
Только взвыл Ивасик с горя, виду не подал
И по заднице ногою бабке перетянул!

"Отстегнула - стегнула"... Нет, Брусилов - не Пушкин... 

Хоть и показателен переход "молодиця - бабка",
но в этой "поистине профанно-эпической картине битвы"
моё внимание всегда привлекал лишь один нюанс - дыба.

Традиционно литературно - орудие для пытки. Средневековое.
Помимо этого есть "встать на дыбы". Ну, ещё опорный столб
колодезного журавля тоже называется дыба. То есть вроде
всё не туда! И я долгое время был уверен, что это
"фейл", словцо для рифмы - ан нет!

В Молдавии услышал впервые, а потом в прикарпатьи
и увидел, что есть ещё "от-турецкое" значение слова:
очень плотная шерстяная или вообще войлочно-валяная ткань,
прошитая металлической проволокой, серебряной или золотой.
И уже от неё - составная часть женского головного убора,
когда волосы несколькими гребнями поднимаются вверх, а потом
к этим гребням пристёгивается вот такая вот плотная высокая
штукенция, держащая форму и называющаяся тоже "дыба",
а поверх - платок. В сумме "архитектурное излишество"
чем-то напоминает русскую кику. Только увидел и узнал я, что такое
"женская дыба" в конце 2000-х, а в песне всё было в 1982-м.

"Костяная дыба", очевидно, вместо металлической проволоки кости.
А совместно с образом "Баба-Яга костяная нога"
отстёгивание дыбы от гребней... Опять цитата "размазалась"
по культурным контекстам, собрала в себе всё то,
что и предположить было сначала нельзя!

Довго билися пліч о пліч, та не в цьому річ:
Переміг Івась Телесик, та сховав у піч.
Не погодився на ласку, навіть їй назло
Бо добро завжди у казках переможе й зло!

Долго бились плечо к плечу, но не в этом дело:
Победил Ивась Телесик и спрятал в печь
Не согласился на ласку, даже ей назло
Потому что добро всегда в сказках побеждает зло!

И цитирование, и особенности образной системы:

1) переосмысление "плечо к плечу": не вместе против врага,
а настолько близко враг к врагу;

2) не согласился на ласку, даже назло - согласиться на ласку
(в том числе и добро, и заботу) назло кому-то?

3) общая причина всех этих парадоксальностей - потому что
в сказках добро побеждает зло;

4) "Спрятал в печь" по-украински (сховав у піч) омофонично
"похоронил в печи" (поховав у печі);

5) скрытая самоцитата: такое же строение в "долго бились...,
но не в этом дело: победил..." как и в
"А ви послухайте, будь ласка. Годі гаять час".

И вот теперь, только обозначив "ключевые вкусности",
очень хочется, чтобы читатели сами "замешали свой коктейль"
смыслов, цитат, отсылок и значений этого четверостишия!

Ну же, смелее!!!

Я закінчив нашу казку, оплески гучніш!
Їште, діти, борщ та кашку, будете міцниш,
Пам'ятайте про здоров'я, дбайте про знання,
Ну, бувайте всі здорові! До побачення!

Я закончил нашу сказку, аплодисменты громче!
Ешьте, дети, борщ и кашку, будете сильней,
Помните про здоровье, беспокойтесь о знаниях,
Ну, будьте все здоровы! Досвидания!

"Здоровье - здоровы"... Ну, не Пушкин Брусилов, таки да...
Тут одновременно и цитата из телепередач "позднего дідуся Панаса",
и "моралитэ после сказки", очень характерное для украинской
фольклорной традиции, и менторский характер всей
брежневской пропаганды. Ну и мне кажется, что теперь-то,
после всего прежде сказанного, разобрать цитатность
этого четверостишия самостоятельно
не сможет не доставить удовольствия!