Письмо от дядюшки Говарда
Письмо забавное, потому что Лавкрафт в своей манере оскорбляет Мейчена и превозносит обожаемого им лорда Дансени.
p.18
518. Бернард Остин Дуайер[1]
Удольфский замок[2]
1932
Дорогой Бернард:
……….Что Мейчену вероятно нравится в извращённом и запретном, так это враждебное отношение к обыденности. Воображение Мейчена не столь грандиозно, как у Дансени[3], тот черпает вдохновение в Пегана[4] или реке Янн[5]. Мейчен же с головой уходит в ортодоксальные мифы и верования, он очарован пикантным преступным ужасом. Такие люди верят в грех и находят это привлекательным. С другой стороны, такие как я, кто обладает реалистичным научным взглядом, не видят ничего притягательного и загадочного в том, что запрещено религией. Её позиция примитивна и бессмысленна, и потому нет ничего заманчивого в вызывающем поведении или в показательном спасении. Идея «греха» с её скрытыми намёками, дьявольским очарованием в 1932г. — занимательная история для ума.
Мерзость и извращения, которые застарелому косному разуму Мейчена бросают вызов, для нас значат не больше, чем несчастное ограниченное существование — ничего интересного и ужасающего, не больше чем головная боль, колики или язва на большом пальце ноги. Те образы, с которых была сдёрнута вуаль загадочности и сентиментальности, больше не могут вдохновить авторов литературы ужасов. Мы вынуждены искать другие символы, способные подстегнуть воображение: межпланетная, пространственная и другие темы, чья загадочность ещё не уничтожена прогрессирующим знанием.
…….
Ваш самый покорный слуга
[1] Бернард Остин Дуайер (1897–1943) – поклонник сверхъестественной литературы, претендующий на роль писателя и художника. Жил в западном Шокане, шт. Нью-Йорк, вел переписку с Лавкрафтом. Автор "Quinn's Masterpiece" письмо в Weird Tales (March 1938, vol. 31, no. 3).
[2] Удольфский замок (CastleofUdolpho) – место действия в романе «ThemysteriesofUdolpho» (1794), написанном англ. писательницей Анной Рэдклиф. Главная особенность прозы Радклиф — обилие эффектных литературных средств, способных запугать читателя ужасами ситуаций и антуража (заброшенные могилы, призраки, духи, гроза, и т.п.), неожиданными сюжетными поворотами, злодействами и интригами. Творчество Анны Радклиф оказало глубокое влияние на многих более поздних авторов, в том числе маркиза де Сада (1740-1814), Эдгар Аллан По (1809-1849) и сэра Вальтера Скотта (1771-1832).
[3] Эдвард Джон Мортон Дракс Планкетт, восемнадцатый барон Дансени, (англ. Edward John Moreton Drax Plunkett, 18th Baron of Dunsany; 24 июля 1878, Лондон, — 25 октября 1957, Дублин) — ирландский англоязычный писатель и поэт. Богатый аристократ, Эдвард Планкетт писал для развлечения, иногда публикуя книги за свой собственный счет и используя в качестве псевдонима свой титул лорд Дансени (англ. Lord Dunsany). По признаниям Говарда Лавкрафта и Роберта Говарда, оказал большое влияние на их творчество. Считающийся одним из пионеров современной фэнтези, лорд Дансени создал воображаемую страну Пегана. Не менее известны и важны для истории жанра роман «Дочь короля Эльфландии» и сборник «Книга Чудес». На счету лорда Дансени также ряд реалистических произведений, в частности сериал о Джозефе Джоркенсе, и научно-фантастический роман «Последняя революция» — о восстании машин. Дансени написал множество театральных пьес, с успехом шедших в Великобритании и США.
[4] Пегана – вымышленная страна Лорда Дансени. Ей посвящены сборники «Боги Пеганы» (1905), «Время и боги», а также рассказы из книги «Сказания трех полушарий».
[5] Река Янн (англ. TheRiverYann) – место из произведений Лорда Дансени
Жанр ужасов, конечно, неисчерпаем, как и любовная литература, приключенческая и т.д. Речь идёт о формах, а не о сути. И тут ваш протеже в какой-то степени прав. Но что дальше? Так и будем трансформировать пришельцев из одного вида материи в другой?
Мне кажется, что тема да неисчерпаема, людям всегда будет чего бояться. И всегда будут те, кто хочет быть испуганным. А формы… Всё ведь от времени зависит. То, что читают сейчас – не то же самое, что читали когда-то. И будет что-то другое, возможно, что для нас оно будет непонятным и даже странным, но оно будет. Сила искусства неостановима.
И его корреспондентами были многие писатели того времени.
Нет, это особый вид прекрасного)))) Это просто восторг, т.е. это при том, что он знатный графоман)))))
По поводу укора «автор пяти-шести» романов. Это довольно забавно, учитывая, что некоторые писатели не написали и пяти-шести романов. В частности, Лавкрафт автор рассказов и нескольких повестей. Но это если мериться размером. Что, я думаю, мы оба понимаем, глупо. В отношении героев. Вы ведь несерьёзно? ОНО изобилует персонажами самыми разными, оно буквально влюбляет в себя этим. Одна мама Эдди чего только стоит. А ведь это герой даже не второго плана. Да сам ужас насколько великолепен! Такого никто не писал до Кинга. Мизери! Чёрт побери, как вы могли не прочесть Мизери?! Психопатка Энни Уилкс – это похуже любого кошмарного бога. Хотя бы потому, что в отличие от бога она может жить в соседней с вашей квартире. А какая же потрясающая работа «Труп» по другой версии перевода «Тело»? Четверо друзей отправляются посмотреть на тело мёртвого мальчика одного с ними возраста. Вот уж дурость, но, сколько в этой дурости подлинности. Какими они ушли и какими вернулись. А то, какими усилиями муж мстит за смерть жены Доллану? Это буквально сжатый Монте-Кристо, только без понтов и денег.
По поводу перегруженности. Ну, допустим. Допустим, если бы вы сравнивали Воннегута и Кинга, то да. Последний бы показался перегруженным. И мне, как читателю, ближе Воннегут с его язвительными диалогами. Но! Сравнивая Лавкрафта и Кинга… Вы ведь несерьёзно? Уж кто-кто любил выпендриться своим тяжеловесным слогом с кучей причастных и деепричастных оборотов. За что Лавкрафта и не хотели публиковать. И до сих пор есть читатели, которые плюются и говорят, в чём тут ужас? К концу предложения я не могу вспомнить, с чего оно начиналось. Но я могу сказать на это, вы не чувствуете автора. Не чувствуете, что этот вот монотонный текст и есть кайф погружения. То как он буквально топит читателя в этой пафосной описательности. То же и с Кингом. Но у него подход другой. Он описывает людей, их жизнь, все эти мелкие детали, что кажутся вам незначительными, из них и состоит жизнь человека. Поэтому его тексты такие откровенные. И нет, я не соглашусь, что он автор пяти-шести романов. Конечно, есть работы лучше, есть хуже. Но то, что сделал Кинг, этого никому не удавалось сделать. Буквально в одиночку привести этот жанр к такой популярности. И можно простить ему его Противостояние. Я тоже не смогла прочесть расширенную версию. Но я знаю тех, кто прочёл её с упоением.
По поводу героев алкоголиков, возможно, вы читали тексты одного периода, когда у самого Кинга были проблемы с алкоголем. Но это не так, что у него есть только такие герои.
А Говарду даже Земли было мало. Шайтан с ней, с литературой, но люди испокон века боялись бабайку из леса или привиденьку, или живой труп, передавая эти страхи через фольклор. Эти страхи настолько же смешны и ничтожны, как сам человек, не осознающий собственную ничтожность перед Вселенной.
Интересно, испытывал ли он приступы ПА от осознания собственной мизерности и бессилия?
И желание повидать мир при отсутствии денег — проблема, не чуждая многим.
Время идет, меняется антураж, а люди и их проблемы — нет
Я читала три его биографии. Г.Ф. Лавкрафт. История жизни. С.Т. Джоши, где он представлен в довольно ироническом свете.
Лавкрафт: Живой Ктулху. Спрэг де Камп Лайон – очень подробная, а портрет вышел противоречивым, но мне это как раз понравилось. Потому что для меня Лавкрафт такой и есть. Громко заявляет, какой он хладнокровный и рациональный, но при этом видно, насколько он, на самом деле, чувствительный и ранимый. Презирал людей, но имел множество корреспондентов и всегда был до ужаса вежлив.
Г. Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса. Мишель Мишель Уэльбек – её начинала читать дважды и с трудом осилила. Повергает в состояние уныния и какой-то тоски.