Аллея

- Ну, что там? – громко возмутилась молодая модно одетая девица в белом пальто.

Очередь недовольно переговаривалась. Зинаида Федоровна, сухая маленькая старушка со сгорбленной временем спиной и узловатыми пальцами, дрожащими руками шарила в сумке тихо, испуганно шепча, - я сейчас, да куда же… Да как же это…

- Заранее готовить нужно, - суровым тоном укорила ее дородная кассирша.

- Нашла, - по-детски радостно сообщила Зинаида и вытащила обрезанный пакет из-под молока, приспособленный под деньги вместо кошелька.

- Давайте уже быстрее, - поторапливал студент, - может я быстро заплачу и пойду, мне только это, - он показал кассирше банку с энергетиком.

- Нельзя, я уже пробила.

Зинаида Федоровна мучительно отсчитывала мелочь, близко поднося к подслеповатым глазам монеты.

- На паперти она что ли стояла?... - возмутилась дама с полной корзиной продуктов, - всю очередь держит… Обязательно же в час-пик таскаются, другого времени у них нет!

Наконец-то старуха расплатилась, и ее быстро затерли в сторонку. Она все также дрожащими руками сложила свои небогатые покупки в самодельный мешок из плащевой ткани и медленно, тяжело перебирая ногами и опираясь на клюку, двинулась к входу.

На улице моросил мелкий дождик, старушка скромно села под навес остановки. На другой конец лавочки присела мамочка с малышом лет четырех. Мальчик без конца говорил и прыгал, его переполняла радость. Мама устало что-то ему отвечала и поглядывала на дорогу. Зинаида пошарилась в кармане старенького плаща и протянула на раскрытой ладони простенькую сосательную конфету. Покрытое морщинами старческое лицо осветила добрая бабушкина улыбка.

- Хочешь конфетку? – спросила она у мальчика.

Малыш двинулся было к протянутой руке, но мать его поймала, посадила к себе на колени и, недобро взглянув на старуху, сказала шалуну:

- Никогда ничего не бери у чужих людей! Понял? – потом повернула голову к Зинаиде, - ему нельзя конфеты, он еще мал…

- Прости, дочка - прошептала бабушка и сунула конфету обратно в карман. Она всегда носила их с собой - эти сладкие гостинцы. Сашенька очень любил их, когда ему было шесть, но после развода сына, невестка перестала приводить к ней внука. Сейчас Саше уже исполнилось пятнадцать, но баба Зина все еще покупала и носила с собой маленькую сосательную радость в цветной обертке, тайно надеясь на встречу.

К остановке подкатил автобус.

Тяжело поднявшись старушка села в автобус.

- Садитесь, - послышалось справа, - молодая девушка уступила Зинаиде место. Та смутилась, поблагодарила и села. За окном мелькали дома, пешеходы, деревья. Автобус двигался по одной из центральных улиц к парку. Дождик ронял частые слезы на стекло, они скатывались вниз, собираясь в более крупные, дрожали от ветра. Раньше они с внучком любили играть с дождем: каждая капля как живая ползла по стеклу вниз, мальчик даже тер стекло пальцем, чтобы именно его «капитошка» добежал до низа первым. Сейчас Зинаида с грустной улыбкой следила за слезами неба. Из задумчивости ее вывел телефонный звонок.

- Мам, - прозвучал родной голос в трубке.

- Сынок! – обрадовалась Федоровна.

- Да, мам. Тебя чего так плохо слышно, ты поехала что ли куда-то? Дождь ведь…

- Да я в магазин…

- Недавно же падала, зачем ты так далеко ездишь, у тебя же там рядом есть магазин… Ай ладно, я чего звоню-то, мы нынче не приедем, на работе завал, у Сашки тоже соревнования. Ну и ты знаешь как Вероника к визитам к тебе относится.

- Знаю, - дрогнувшим тихим голосом отозвалась Зинаида.

- Мам, ну не надо, ты же понимаешь… - оправдывался Николай.

- Все хорошо, сынок, я все понимаю.

- Мама, мы обязательно как-нибудь приедем, правда, я ее уговорю и мы приедем.

- Хорошо, сынок, не беспокойся.

- Вот и хорошо, постарайся далеко не ездить, у тебя ноги слабые…

- Не волнуйся, Николенька, я потихонечку…

- Все, мам, мне бежать нужно, целую.

- Целую… - прошептала Зинаида уже гудкам в трубке и тяжело вздохнула.

Автобус пересек крупный перекресток и затормозил у остановки. Старуха с трудом вышла и не торопясь побрела к черной ограде парка. Дождик перестал накрапывать, из-за туч выглянуло солнце, раззолотив яркую осеннюю листву.

- День добрый, - с улыбкой поздоровался местный контролер, пожилой мужчина с пышной седой бородой.

- Добрый, - улыбнулась одними глазами в ответ Зинаида и вступила под сень листвы. Здесь наступало спокойствие, здесь все напоминало счастливые моменты жизни – и первое свидание, и прогулки с сыном, а потом и внуком. Здесь словно отступали старческие болезни.

Парк занимал большую площадь, сюда шли молодежь и семьи с детьми покататься на разнообразных каруселях, была и специальная аллея для молодоженов, тропинка для катания на лошадях, но Зинаида спешила подальше от людей и шума. Ее привлекала неприметная боковая аллея, там спрятанная от радостной суеты стояла любимая лавочка. Листва шуршала на ветру. Шептались о чем-то деревья. Зинаида закрыла глаза, вслушиваясь в этот шепот. В какой-то миг, ей показалось, что деревья зовут ее по имени. Старуха не успела испугаться, странное ощущение прервал детский голосок.

- Бабушка, а у тебя есть конфетка?

Зинаида открыла глаза и посмотрела на ребенка. На лавочку подсела девчушка лет семи. Рыжие кудри выбивались из-под синего вязанного берета. И в цвет берета хитро смотрели на Зинаиду ярко-голубые большие глаза. Веснушки покрывали личико как звезды небо. На девчушке было надето синее же пальто и алый шарф. Зинаида Федоровна посмотрела по сторонам в поисках родителей девочки, но их не было видно.

- Что нет конфетки? – удивленно спросила малышка. – А я думала, у всех бабушек есть конфетки…

- Есть, - старуха запустила в карман узловатую руку и вытащила сладкую детскую радость в цветастой обертке. – Угощайся.

- Ура! Конфета, - запрыгала девчонка и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь уже редеющую листву заиграли на ее волосах. Она взяла сладость и быстро засунула ее себе в рот, а фантик вернула Зинаиде.

- Вкусно, - сладко почмокивая конфетой подытожила незваная собеседница.

- А где твои родители, - спросила старушка, вновь посмотрев по сторонам.

- А я одна гуляю, - гордо отозвалась девчушка, - я тут живу рядом, вон в том доме.

Девчоночка показала в сторону дороги, за которой плотной стеной теснились дома.

- И тебе одной не страшно? – удивилась Зинаида.

- Неа, - подмигнула девчонка. – А тебя как зовут?

- Бабушка Зина, а тебя?

- А меня Агнюшка.

- Агния значит, какое у тебя редкое имя.

- Ага, - с гордостью отозвалась девчушка.

- А ты тут часто гуляешь, баба Зина?

- Когда сил хватает… - улыбнулась Зинаида.

- Ты что, болеешь? – удивилась девочка.

- Я просто старенькая.

- Как эти деревья?

- Нет, деревья старше.

- А почему у стареньких такая кожа, как кора.

- Потому что жизнь морщины оставляет, - грустно улыбнулась Зинаида.

- А ты одна тут гуляешь? Тебя тоже отпускают?

- Меня уже отпускать некому… Одна гуляю.

- Как это некому? – вдруг стала серьезной Агния. – А сын, внук?

- Им не до меня… - начала было говорить Зинаида и осеклась, откуда малышка знала о том, что у нее есть сын и внук.

- А я все знаю, - хитро прищурилась девчонка, а глаза у нее совсем не детские стали. – Ты не пугайся, бабушка Зина, я за тобой давно наблюдаю. В моем парке одиноких нет… Зинаида поднялась на ноги, тяжело отступила назад. Девчонка не двигалась, только улыбалась хитро. Старуха шагнула еще, но оступилась и еле удержалась за ближайшее дерево.

- Ну вот и хорошо, - усмехнулась Агния, - теперь ты многим будешь нужна и никогда не будешь одинокой, тут все такие, - перешла на шепот огневолосая «девочка» и засмеялась звонко-звонко. Зинаида стояла не жива не мертва, ноги словно вросли в землю не сдвинешь.

- Зина, Зина… - зашумели вокруг деревья скрипучими голосами, - с нами с нами, - зашуршали листья. Старуха сделала последний вдох и тело начало стремительно расти вверх, руки вытянулись ветвями, ноги вросли в землю.

- До завтра, - подмигнула старухе Агния и, подпрыгивая, побежала прочь.

- До завтра, - зашумела листвой бабушка осина. Внутри разливалось невероятное спокойствие, а вокруг шумели и шептались другие деревья…