Happy end

Война закончилась. Победа, фанфары, чёрные мешки... К счастью, он избежал участи последних, но и героя из него не получилось. Теперь высокая фигура в лучах яркого солнца медленно идёт к небольшому посёлку. Кроссовки проваливаются в грязь, огромный рюкзак за плечами тянет к земле, но пейзаж глухого уголка, особенно в красках ранней осени, притягивает взгляд и отвлекает от мелких проблем. Солдатская форма выпачкалась и измялась, в карманах звенит мелочь, те деньги, которые остались у человека после его прибытия на Родину, когда сумку с купюрами украли в аэропорту, а ещё несколько бумажек выиграл в поезде карточный шулер. Телефонной связи в посёлке не было, поэтому с семьё солдат общался только по почте, но и та время от времени задерживала письма, последнюю весточку от матери он получил полгода назад. Солдат всё время прокручивал про себя последние слова этого небольшого сообщения: «Миша, не забывай надевать шапку, у тебя горло больное». Почему именно их? Миша и сам не знал.

Через полчаса солдат вошёл в пределы посёлка: пустая улица, забитые досками окна деревянных покосившихся домишек, заборы с уже слезающей краской... — всё это несколько напрягло солдата. А вот и его дом. Тоже забитый досками... Помнится, мать обмолвилась в одном письме, что землю в посёлке хочет купить какой-то бизнесмен, якобы совсем рядом месторождение малахита нашли; он даже свой коттедж уже начал строить, или просто дом для будущих рабочих... Купил, стало быть. Но куда же все делись? Почему ему не написали? Скорее всего, написали, просто письмо не дошло. Миша осмотрел свой дом на предмет оставленных для него записок. Пусто. Солдат содрал доски и открыл скрипучую дверь — тоже ничего. Только забытый топор под лавкой да пара дохлых тараканов на полу. Всё покрывает толстый слой пыли. Хозяева ушли давно. Солдат взял топор. А что? Посёлок пустой, людей поблизости нет, лес опять же рядом... А может, люди-то и есть! Миша вышел из дому и направился к окраине посёлка. Точно, коттедж бизнесмен уже построил, небольшой, двухэтажный, но надёжный. Миша обошёл здание вокруг, но через окна ничего увидеть не удалось: темно, шторами, наверное, занавесили. Людей, видимо, в нём нет: рядом ни автомобиля, ни другого транспортного средства, не пешком же они от железнодорожной станции до посёлка добираются. Ну, по крайней мере, посмотреть, что внутри, стоит, может, просто на время уехали, или рабочие ещё не заселились.

Входная дверь оказалась закрытой, но замок удалось «вскрыть» ударом обухом топора. Лучи солнца осветили небольшую комнатку с парой вешалок и разбросанными по углам ботинками. Миша вошёл, тяжёлый армейский ранец солдат решил оставить прямо в прихожей, а с собой взять только налобный фонарик, дедовские часы, показывающие три часа дня, несколько консервов, фляжку с водой, зажигалку, блокнот с карандашом, который таскал везде, и деньги — всё это добро Миша рассовал по карманам.

Прихожая заканчивалась небольшой дверью, к счастью, не запертой. Миша перехватил топор и переступил порог, оказываясь в темноте. Тишина. Звуки вторгнувшегося человека казались необычайно громкими: яростно билось сердце, отчётливо слышалось дыхание. Неожиданно фонарь смог осветить лишь пространство радиусом не более двух метров: старый линолеум, отклеивающиеся от влаги обои бледно-жёлтого цвета, грязь... Солдат выключил фонарь, батарейки которого, видимо, почти сели, и аккуратно ступая, пошёл направо, опираясь рукой о стену. Нога наступила на что-то мягкое:

— Ма-ма! — пугающе громко раздалось в пространстве.

Миша отшатнулся, на лбу появилась испарина, дрожащей рукой он включил налобный фонарик. Наконец свет прорезал темноту, освещая обычную тряпичную детскую игрушку с рваной головой и глазами-пуговками. Картина была жутковатой, но всё же это простая кукла. Миша облегчённо выдохнул. Рука наткнулась на выключатель, солдат щелкнул кнопкой, и комната осветилась мигающим светом.

Миша оказался у одной из стен этого большого помещения, вероятно, гостиной. Он осмотрелся: пара кресел, деревянный стол, тот же затёртый до дыр линолеум на полу (и когда только его успели испортить?), на котором кое-где валялся разнообразный хлам, обшарпанные стены с теми же бледно-жёлтыми отклеивающимися обоями, еле держащаяся на проводах лампочка. Слева, ближе к прихожей, находилась дверь в другую комнату и лестница на второй этаж, справа — ещё две двери. Миша выключил фонарик и направился к ним, но тут в голову пришла вполне логичная мысль: «А где окна?» Действительно, при осмотре здание снаружи окна были на обоих этажах, правда они не просматривались... Да и откуда в доме электричество, к их посёлку линии электропередачи проведены не были. Значит, генератор или солнечные батареи... Свет замигал чаще и через секунду погас. Какой-то сбой? Солдат нащупал дверь, раздался протяжный скрип — проход открыт. Миша переступил через порог. Пришлось опять включить фонарик, свет рассеял тьму, обнаруживая всё то, что обычно находится на кухне: холодильник с закрытыми дверцами, газовую плиту, микроволновку, телевизор на стене, несколько вместительных шкафов, раковину с горой грязной посуды и стол с парой табуретов. Миша подошёл к шкафу, открыл покосившуюся дверцу и бегло осмотрел содержимое: тарелки, несколько чашек, коробки с кашей быстрого приготовления, изменившие форму от влаги, зачерствевший хлеб. Взять еду солдат не осмелился, мало ли что с ней могло произойти; судя по состоянию кухни, да и дома в целом, хозяев тут не было давно.

На столе лежали пустые банки из-под консервов, какие-то пакетики и коробочки. Солдат ради интереса (всё-таки электричество в доме было) нажал на кнопку телевизора — прибор заморгал линиями помех, Миша начал переключать каналы: всё те же помехи... На мгновение солдату показалось, что дёргающиеся линии выстроились в какой-то силуэт, но рука уже автоматически переключила канал, а при возвращении на предыдущий Миша ничего не обнаружил. Солдат постучал по корпусу прибора и чихнул из-за поднявшийся в воздух пыли, неожиданно раздался резкий механический писк, заложивший уши. Миша со скорченным от неприятного звука лицом стукнул ещё — писк не прекратился. Вдруг позади что-то заскрипело, солдат резко повернулся — луч света выхватил из темноты силуэт, который тут же скрылся за поворотом. Дверь морозильной камеры холодильника оказалась открытой... Писк, кажется, уже оборвался, но вот заложенные уши только начали проходить. Миша застыл на месте, по спине стекали капли холодного пота. Он совсем забыл про топор, который, скользнув из ладони, упёрся лезвием о грязный пол. Придя в себя, солдат кинулся к двери, но силуэт уже растворился во мраке гостиной. Миша в страхе кинулся в сторону прихожей.

— Ма-ма! — раздался пугающий голос.

Это была всё та же кукла, при скудном освещении да ещё и на бегу он её не заметил... Вот только кукла оказалась уже без глаз-пуговиц. Миша, весь дрожа, осмотрелся: кожаное кресло, куча грязного белья... и ни следа того, кто выскочил из морозилки. Солдат снова бросился к двери.

Он резко дёрнул за ручку, но та не поддалась, тогда Миша, окончательно потерявший самообладание, двинул по хлипкой с виду дверке топором, однако и это не дало результата: лезвие скользнуло, не оставив даже царапины. Солдат прижался спиной к стене, теперь ему казалось, что он слышит скрип, доносившийся с лестницы, вскоре, однако, он утих. Теперь Мише чудились шаги уже со стороны кухни.

— Ма-ма! — донеслось до слуха солдата.

Шаги резко стихли, Миша бросил луч фонаря в сторону, откуда, как ему казалось, приближался... А кто это, собственно, был? Свет съела темнота. Существо опять медленно пошло в сторону солдата.

— К-к-кто это? — выдавил из себя Миша.

В ответ не донеслось ни слова. Солдат дрожащими руками выставил топор вперёд и стал ждать, пока неизвестный приблизится на достаточное расстояние, чтобы его можно было рассмотреть в свете фонаря.

— Кто это? — повторил Миша немного громче и увереннее.

В ответ не донеслось ни звука, только шаги стихли.

— Я предупреждаю... если ты не ответишь... у меня...т-т-топор...

Никакой реакции. Тогда солдат собрался с духом и в три прыжка преодолел расстояние, на котором, как ему казалось, должно было находиться существо, но лезвие топора прорезало пустоту. Свет головного фонарика не выхватил из темноты силуэта. Миша окончательно потерял контроль, он начал рубить пространство вокруг себя направо и налево. Неожиданно топор вошёл в старое клетчатое кресло. Миша испуганно взглянул на испорченную мебель и ахнул: на ней спиной к нему сидела девочка лет одиннадцати с рыжими волосами, заплетёнными в две косички, и проломленной головой, из которой тонкой струйкой текла кровь, пачкая старую обивку и лёгкое платьице в горошек... Неожиданно она повернулась и посмотрела прямо на Мишу. Холодный пот побежал по спине солдата: на бледном лице девочки вместо глаз были две пуговицы, содранные с куклы. Неизвестная прошептала:

— Очнись!

И он очнулся. Солдат стоял и пялился в телевизор, на котором по-прежнему неслась рябь. Что произошло? И было ли это на самом деле? Миша медленно повернулся, с трудом отлепляя взгляд от телевизора. У входа стоял холодильник, дверца которого оказалась закрытой, справа находился ряд шкафов, газовая плита и раковина, слева — стол с табуретами. Ничего необычного. Так что же это было? Видение? Миша осторожно приблизился к холодильнику. Руки дрожали, по коже бежали мурашки, наконец он смог совладать с эмоциями и открыл дверцу. Морозилка была пустой. Миша с облегчением выдохнул, вытирая мокрый лоб второй рукой... в которой не оказалось топора. Сердце застучало чаще, Миша попытался успокоить себя, что топор где-то здесь, выпал во время его... хм, обморока? Скорее, чего-то, похожего на гипноз. Но нет, топора нигде не было. В поисках своего оружия солдат осмотрел шкафы, даже открыл нижнее отделение холодильника, которое тоже пустовало. Обшарив всю кухню, Миша плюнул на поиски топора, для скрытности выключил фонарь и двинул прочь из этого странного места через тёмную гостиную.

Он уже был в шаге от двери в прихожую, как сзади послышались шаги и раздался голос уже знакомой солдату куклы:

— Ма-ма!

Мурашки снова забегали по спине солдата, он, стараясь не шуметь, дёрнул за ручку двери, та оказалась запертой. Как и в видении. Вдруг существо, стоявшее некоторое время без движения, бросилось в его сторону. Солдат в ужасе отскочил к лестнице и пробежал до второго этажа. Внизу раздались удары, но вскоре они затихли, Миша, скрепя половицами, медленно отошёл от перил. Замер, перекрестился трясущейся рукой, как когда-то его учила бабушка. До слуха долетело:

— Ма-ма!

«Ушло», — тихо выдохнул Миша. Осмотрелся, но темнота была непроглядной, тогда он снова включил фонарик: коридор, через несколько метров растворявшийся во мраке, двери по бокам, видимо, ведущие в жилые комнаты, всё тот же старый линолеум на полу... Снизу снова донеслись звуки, солдат поспешил войти в первую комнату. Дверь скрипнула, неожиданно свет фонаря беспрепятственно осветил всё помещение, в котором находилась двухэтажная металлическая кровать, небольшой рабочий стол с мягким офисным креслом и компьютер, на стене со всё теми же жёлтыми обоями висела покосившаяся карта мира. Почему пространство комнаты свободно пропускало свет, в отличии от гостиной и коридоров? Может, батарейки «ожили», а может... Миша не хотел вдаваться в размышления. Он осторожно подошёл к компьютеру, ради интереса подёргал мышкой, нажал на кнопку системного блока, но безрезультатно. После солдат оглядел стол — на нём довольно криво было нацарапано: 5 м 15 10. Больше ничего интересного в помещении обнаружить не удалось, солдат осторожно вышел, прислушался: стояла абсолютная тишина, создавалось ощущение, что в этом доме он был совсем один.

Миша начал осматривать остальные комнаты: в первой находилась небольшая кроватка и кучка облезлых игрушек в углу, во второй, по всей видимости, когда-то располагалась спальня с большой деревянной кроватью, телевизором, небольшим столиком и парой табуретов. Миша внимательно осматривал помещение, вдруг его взгляд остановился на подозрительном красном пятне на полу, даже не так, весь пол был обильно залит то ли краской, то ли кровью... Сзади раздались кряхтения. Солдат повернулся в сторону звука и увидел человека, поднимающего с пола пульт от телевизора. У него, как и у солдата, был включённый налобный фонарик, а потому лицо незнакомца было неразличимо для глаз, рассмотреть удалось только военную форму и топор в руке... А уж не Мишин ли это топор? Неизвестный медленно выпрямился во весь свой немалый рост, Миша же замер и наблюдал за вошедшим, не решаясь заговорить. Военный тоже не начинал разговора. Вдруг он нажал на кнопку пульта. Слева от Миши включился телевизор, по экрану понеслись волны помех. Через мгновение страшный писк, срывающийся в ультразвук, согнул солдата пополам.

Миша был на гране потери сознания, судорожно затыкая уши, неизвестный тем временем двинулась в его сторону. Неожиданно вошедший пошатнулся, еле удержав равновесие; впрочем, тут же придя в себя, военный совершил едва заметное движение корпусом и обрушил удар топором в сторону проёма. Раздался вопль, слышимый даже через писк телевизора, неизвестный нанёс ещё несколько коротких ударов. Миша беспомощно наблюдал за развитием событий, корчась на полу; по-видимому, результат боя был уже решён: военный склонился над нападавшим, поднял тело и поспешно скрылся в проёме. Тем временем писк усиливался, Миша со всей силы сжимал ладонями голову, из ушей пошла кровь, глаза выкатывались из орбит, сжатая челюсть скрипела зубами, живот, казалось, выворачивало наизнанку. А потом всё прекратилось. Солдат открыл глаза: он лежал на холодном линолеуме под телевизором.

Миша осторожно привстал, проверяя своё состояние, которое на удивление оказалось в норме, исключая разве что гул в ушах. Неожиданно в нескольких метрах от себя он увидел фигуру того самого военного, стоявшего теперь к нему спиной и, видимо, собиравшегося выходить из... кухни?! Что за чертовщина? Но разбираться было уже некогда, Миша рванул в сторону незнакомца и с силой толкнул его — военный упал. Солдат со всех ног бросился из комнаты, попутно выключая фонарь, чтобы быстрее скрыться в темноте. Куда бежать?! Нужно спрятаться. Солдат попытался открыть дверь в комнату, находившуюся рядом с кухней, но та оказалась заперта. Оставалась ещё одна, у самой лестницы, не лезть же, в самом деле, на второй этаж, когда неизвестный либо перемещается, либо их в доме вообще два. Нога наступила на что-то мягкое. Миша на мгновение включил фонарь — кукла, и глаза-пуговки на месте. Но почему не было этого пугающего «Ма-ма!»? То ли кукла сломалась, то ли это из-за заложенных ушей.

Миша, находясь в кромешной темноте, сделал ещё несколько шагов, прислушиваясь: только гул; вдруг со стороны прихожей через него пробилось нечто другое. «Их что, здесь трое? Или это первый спустился со второго этажа? А может всё тот же...» — пронеслось в голове Миши. Солдат чувствовал себя беспомощным: с тремя военными ему в одиночку не справиться, а главное, ни увидеть, ни услышать их приближение вовремя он не сможет. Миша тихо отошёл к центру комнаты, мягко ступая на затёртый линолеум, и по дуге начал обходить стоящего перед ним неизвестного, который, видимо, тоже не мог различить его в темноте.

«Вроде пронесло», — мысленно приободрил себя Миша, оказавшись у двери в прихожую, так и не столкнувшись с военным. Солдат дёрнул за ручку — всё ещё заперто. К счастью, дверь в соседнюю ещё не проверенную комнатку оказалось открытой. Свет фонаря озарил небольшое помещение, это был гардероб: два ряда полупустых вешалок с куртками и пальто, груда порванных ботинок и кроссовок, лежащие в беспорядке коробки. Миша вошёл и тихо прикрыл за собой дверь, замка в гардеробе не было. Гул в ушах утих, но ещё не прошёл, поэтому на слух ориентироваться было невозможно и приходилось надеяться только на удачу. Солдат, дрожа, ждал, что сейчас откроется дверь и его черепушку проломит этот вездесущий военный. Шло время, ничего не происходило. После всего пережитого жутко хотелось есть и пить. И если консервы можно было растянуть на несколько дней, то с водой дела обстояли куда хуже. Наконец голод взял верх, Миша опустошил содержимое одной банки и сделал небольшой глоток, отложив фляжку. Сколько времени? Солдат глянул на часы и замер: 15.10, прошло всего десять минут? А ведь по ощущениям никак не меньше часа, и это не считая времени, проведённого без сознания. Видимо, дедовский подарок сломался в самый неподходящий момент, а ведь прослужил несколько десятилетий... Правое ухо вроде отошло, и Миша прислушался, приложив его к циферблату: заводной механизм работал исправно. Странно... Но ещё более странным казалось происходящее в доме: включающееся и выключающееся электричество, механический писк телевизоров, который, кажется, вскрывал черепную коробку, военные с топорами, снующие по всему дому, сидящее в морозилке существо, девочка с пуговицами вместо глаз, гипноз и что-то похожее на телепортацию... Выходить из гардероба было страшно, да и куда идти? А тут хоть дверь в прихожую рядом, можно будет попробовать замок вскрыть. Солдат привалился в стене и незаметно для себя закимарил.

Когда Миша проснулся, часы показывали 18.06. Солдат достал блокнот и по привычке сделал пару пометок о произошедшем с ним за последнее время. Потом начал тщательный осмотр гардероба. Тихо разгребая коробки, валявшиеся повсюду, солдат продвигался к противоположной стене. Внезапно под ногой что-то хрустнуло. Миша аккуратно поднял упаковку из-под дешёвых ботинок и обомлел: на полу лежали обглоданные мышами или крысами кости человека в лохмотьях с затянутой петлёй на испещрённой мелкими царапинами шее. Солдат посмотрел на потолок и обнаружил небольшую скобу с обрывком верёвки. Кто бы это мог быть? Уж не тот ли бизнесмен, который купил землю в посёлке и хотел добывать малахит?

Больше в гардеробе ничего интересного не было. Миша, стараясь не шуметь, вышел в гостиную. Первым делом он решил проверил дверь в прихожую, которая так и осталась запертой, попытки же рассмотреть устройство замка результата не дали: замочную скважину будто залепили каким-то чёрным материалом. «Мда... попал», — тихо произнёс Миша. Затем он без света перешёл через гостиную и снова осмотрел кухню, ничего нового там не обнаружив. На обратном пути солдат дёрнул ручку двери комнаты, в которую не смог попасть во время бегства от неизвестного: та неожиданно поддалась.

Внезапно слух прорезал нечеловеческий крик, навстречу Мише из комнаты кто-то бросился! Солдат в страхе отпрянул, но орущий и сам как будто испугался Миши, шарахаясь в сторону и быстро скрываясь в темноте гостиной. Опомнившись, солдат включил свет, но в поле видимости незнакомца уже не было, вскоре стих и его крик.

Сердце, казалось, выпрыгивало из груди, Миша водил головой из стороны в сторону, готовясь в любой момент к встрече с врагом. Но больше ничего не происходило, вокруг стояла абсолютная тишина. Тогда солдат заглянул за приоткрытую дверь, отмечая про себя всю ту же аномалию: фонарь, секундой назад, не освещавший и нескольких метров, теперь озарил всё пространство: пустое помещение без жёлтых обоев и линолеума, бетонный пол и стены, лампочка на проводе, свешивающаяся с потолка, и бетонная же плита в углу.

Миша хмыкнул и вошёл в комнату, решив, что неплохо было бы её осмотреть. Когда он достигнул центра помещения, сзади послышался скрип, солдат повернулся — дверь захлопнулась. «Вот гад! — со страхом подумал Миша. — Дождался, когда я войду и закрыл меня!». Солдат метнулся к выходу и дёрнул за ручку — дверь не поддалась, тогда он попытался выбить её плечом, но и это результатов не принесло. Случайно брошенный взгляд на часы уловил странное движение стрелок: они ползли в обратную сторону. Солдат постучал по корпусу, но движение только ускорялось, секундную стрелку уже было не различить в сплошном круговороте, вскоре завизжали на скорости и минутная с часовой. Внезапно включилась лампа; одновременно с этим стрелки практически остановились и теперь шли с обычной скоростью, только в обратную сторону, показывая 14.46.

Солдат стоял и недоумённо глядел на часы. Вдруг дверь открылась, Миша отшатнулся к стене, в комнату спиной вперёд вошёл сухой мужчина лет пятидесяти, одетый в испачканный красным комбинезон. Не замечая солдата, он направился к противоположному концу помещения, распутывая при этом верёвку, скрученную в петлю. Миша остолбенело наблюдал за вошедшим, который тем временем со скрежетом отодвинул плиту, обнаруживая узкий лаз, и спиной вперёд вышел из комнаты. Солдат хотел последовать за незнакомцем, но тот уже входил обратно, держа в руках мокрую тряпку и ведро. Как только мужчина опустил тряпку на пол, на бетоне появились следы крови. Мужчина начал мазать кровью пол и стенку рядом с лазом, солдат обратил внимание на ведро, в которое незнакомец поминутно макал тряпку: красная жидкость в нём как будто разбавлялась и вскоре вовсе стала прозрачной.

— Вы кто? — тихо спросил солдат.

Но ответа не последовало, мужчина, домазав пол, всё так же спиной вперёд вышел из комнаты. Солдат подбежал к двери и попытался её открыть, но та не поддалась. Впрочем скоро мужчина опять вошёл в помещение, держа в руках женщину со сквозным отверстием в голове, в которое тут же, прямо с пола, начала втекать кровь, поднимаясь струйкой вверх по воздуху. Мужчина, всё ещё передвигающийся спиной вперёд, положил тело около плиты и направился к выходу; только теперь солдат рассмотрел его лицо: морщинистое и бледное, как у мёртвого, плотно сжатые губы и ничего не выражающие серые глаза. Дверь снова захлопнулась. Через минуту незнакомец внёс в комнату девочку лет одиннадцати с проломленной головой, в которую тут же начала впитываться кровь. Солдат узнал её... это была девочка из видения! Только, видимо, мёртвая и с нормальными человеческими глазами.Мужчина дошёл до женщины и положил ребёнка рядом с ней. Кровь тем временем струилась к телам и вливалась в их покалеченные головы. Мужчина в очистившимся комбинезоне выпрямился и, застыв в безмолвном крике, уставился на трупы.

Через некоторое время незнакомец очнулся и спиной вперёд побежал к выходу, вышел и захлопнул за собой дверь. Прошло несколько минут, солдат пару раз безрезультатно дёрнул за ручку двери и, мысленно называя себя тормозом за то, что не сделал так раньше, стал ждать, когда мужчина снова войдёт, чтобы тут же выскочить из комнаты. Вдруг сзади раздался шум, солдат повернулся. Он был готов ко всему, но произошедшее по-настоящему шокировало: тряслись косички, девочка билась головой об бетонную стену, которая постепенно очищалась от крови. Вскоре начала двигаться и женщина, рука, бывшая в лазе, дёрнулась и, схватив пистолет, показалась снаружи, тело рывком встало на ноги. Солдат рассмотрел неизвестную: расслабленное лицо, красные от полопавшихся сосудов глаза, короткие грязные волосы, одета женщина была в джинсы и застиранную футболку. Незнакомка приставила руку с пистолетом к виску и нажала на курок; отскочив от бетонной стены, в голову с противоположной стороны влетела пуля, не замеченная до этого солдатом. Оторвав пистолет от виска, на котором не осталось и следа от пулевого отверстия, женщина полезла в лаз. Через пару секунд к ней присоединилась и девочка, бросив, казалось, невидящий взгляд стеклянных глаз прямо на место, где стоял Миша. Внутри у солдата кольнуло что-то неприятное и холодное. Внезапно стрелки поменяли направление и мгновенно ускорились, Миша успел различить какие-то движения, происходящие с невероятной скоростью, а потом погасла лампа.

Миша стоял в пустой комнате с отвисшей челюстью. Что это вообще было? Видение, да ещё и в обратной перемотке? Во всяком случае, осматривать лаз солдат он не хотел: кто знает, что заставило девочку и женщину совершить суицид... Пусть лучше бетонная плита и дальше остаётся на месте. «А ведь мужик этот вешаться пошёл, наверняка его скелет я и видел...» — прошептал Миша.

Солдат посмотрел на часы: 14.55. Тяжело вздохнув, он сделал пару глотков из фляги и в надежде на удачу снова попытался открыть злосчастную дверь. Та поддалась. Уже ничему не удивляясь, Миша выключил фонарь и шагнул в темноту.

Делать было нечего, он осмотрел весь первый этаж. Выходов из ситуации два: либо прятаться от военных и ждать, пока закончится вода и еда, либо рискнуть и всё решить сейчас, отправившись наверх, на этом солдат и остановился. Был ещё и третий вариант, связанный с проверкой лаза, но его Миша исключил сразу: расставаться с собственным рассудком он не имел ни малейшего желания.

Решительно шагая по тёмному коридору, солдат наткнулся на куклу с разорванной головой и, не выдержав, зло пнул её — тряпичная игрушка полетела в глубь гостиной:

— Ма-ма!

Миша, проклиная себя за лишний шум, прислушался и, ничего не уловив, медленно двинулся к лестнице.

Солдат уже поднялся на несколько ступеней, как вдруг сзади раздался скрип двери, ведущей в прихожую! Миша мгновенно повернулся, спрыгнул вниз и рванул к выходу, крича:

— Стойте!

— Кто здесь? — послышался испуганный голос, показавшийся солдату знакомым.

— Не закрывайте дверь! — Миша подбежал к входившему, который светил на него фонарём.

— Я прошу прощения, что вломился в ваш дом... — начал неизвестный, но запнулся и испуганно проговорил: — Ты к..к..кто?

— Выключи фонарь, в глаза светишь... Как я рад увидеть нормального человека! — облегчённо проговорил Миша.

Вошедший, не выключая фонаря, снял его и осветил себя. Солдат обомлел: перед ним стоял он сам и также с ужасом разглядывал Мишу.

— Что за чертовщина?! — проговорил вошедший, перехватывая топор.

— Подожди, выйдем отсюда, разберёмся, — с трудом справившись с оцепенением, ответил ему солдат, направляясь в прихожую, дверь в которую вошедший придерживал; Миша хотел было переступить порог, как вдруг врезался в стену. Что такое? Солдат ощупал проход — действительно, стена, чёрная, как и вещество, залепившее замок.

— Ну-ка ты попробуй выйти, — сказал Миша.

Второй солдат также не смог пройти через не просвечиваемое фонарём препятствие.

— В общем, мы с тобой в глубокой... — решил не заканчивать фразу Миша, глядя на нового приятеля в лице себя самого. Вкратце, насколько это было возможно, солдат обрисовал ситуацию, и оба Миши сошлись на том, что всё-таки нужно идти наверх.

Поднявшись по скрипучей лестнице, солдаты вошли в первую комнату, где стоял компьютер. Миша решил ещё раз проверить, в рабочем ли тот состоянии, и нажал на кнопку включения. Неожиданно раздалось гудение, экран посинел, затем появился текст:

«Чёртов дом. Психи с топорами, бегающие за мной, телевизоры эти... Короче, пишу для тех, кто тоже сюда попадёт. Время включения электричества на верхнем этаже я нацарапал на столе, включается оно на 5 минут, поэтому текста будет немного. Меня зовут Михаил Иванов, я солдат, попал в этот дом осенью, торчу здесь хрен знает сколько времени, прячусь от бегающих повсюду психов, ем консервы с кухни, а воду беру из последней комнаты на втором этаже, там кран, и воды сколько хочешь. Итак, телевизоры не включать ни в коем случае, в комнатку рядом с кухней не входить, не шуметь, не включать фонарь в коридорах и в гостиной (а лучше, вообще не включать). Прятаться можно в той же комнате, где вода, там замок изнутри закрывается, и, вроде как, твари вскрыть её не могут, уже были инциденты... Электричество на первом этаже включается случайным образом, телевизоры работают всегда. Выбраться отсюда никак: дверь в прихожую заперта и выломать её невозможно, стены даже не поцарапать, окон вообще нет. В общем, приятного вам времяпрепровождения, если останусь жив, ищите меня в последней комнате.

P.S. кое-чего наколдовал и запаролил, теперь эту запись исправить нельзя, а то мало ли что...»

Оба солдата переглянулись:

— Мда... дела... — сказал Миша, который уже успел встретиться с этими «психами».

— Что делать? — спросил второй.

— Ну, консервов у нас ещё достаточно, воды, как сказал... я, наверное... или мы, в избытке... Давай ещё соседние комнаты проверим и можно в последнюю заселяться.

В детскую даже заходить не стали, просто заглянули и удостоверились, что она пуста. Спальню Миша осматривать тоже не хотел, особенно после предыдущей не очень удачной проверки, но вот его копия всё-таки зашла внутрь и сообщила:

— Тут прямо у входа пульт лежит... и кровищей всё залито. Что там в сообщении было про телевизоры?

Миша хмыкнул, вдруг до его слуха донеслись звуки шагов с дальнего конца коридора. Солдат прошмыгнул в комнату и прикрыл дверь.

— К нам, кажется, идут, — пояснил он копии.

И действительно, через пару секунд шаги, приблизившись, затихли, дверь скрипнула, и в проёме показались светящие фонарями две высокие фигуры военных.

— О, кто к нам пожаловал... — весело сказала один из них охрипшим голосом.

— Кто вы вообще? — спросил солдат, пятясь в глубь комнаты.

— Не "вы", а мы, а, точнее, я. Ты прочитал моё сообщение? — продолжил вошедший, снимая фонарик с головы и освещая себя. Перед солдатом стояли ещё две его копии, только сильно обросшие и грязные. Или это он был их копией...

— Вы ещё не поняли? — сказал второй, хихикнув. — Все находящиеся в этом доме — это один человек, Михаил Иванов.

Солдат остолбенел. То есть всё это время от прятался от себя самого? А как же тварь из холодильника, а военный, забивший другого топором? Это всё он?..

— А где тогда сам Миша? Ну, тот, который был первым? — тихо спросила испуганная копия, стоявшая позади и сжимавшая в руке поднятый ею пульт.

— Что? — не расслышал охрипший, а затем недовольно добавил: — Писала же мама, чтоб в шапке ходил, ни хрена не слышу, отит...

Второй вошедший ответил за него:

— Я тоже над этим думал... Возможно, всё это время Михаил Иванов стоит в прихожей и все мы лишь... хах... его копии, переступившие через порог...

— Да что ты с ними возишься? — поморщился охрипший. — Руби и дело с концом.

— К-к-как это руби? — копия попятилась. — Мы же с вами одно целое, один человек...

— Ты думаешь, мы здесь на консервах столько времени держимся? — с усмешкой донеслось в ответ.

Солдаты двинулись на Мишу, один уже откровенно смеялся, другой хрипел. Силы были неравны: двое, вооружённые топорами, против одного с топором и подкашивающимися от страха ногами и второго безоружного... Вдруг в дверном проёме солдат увидел ещё одного человека, он стоял и призывно махал ему рукой. Тем временем двое нападавших начали замахиваться. Солдат понял, что требуется сделать, он повернулся к копии и заорал:

— Включай телик!

Мгновение, и трое из них скорчились и повалились на пол, но вот страдающий отитом устоял, выронив из дрожащих и непослушных рук топор, а затем, закрывая уши, с трудом поковылял к выходу. Миша не стал сопротивляться писку, расслабился, чувствуя, как умирает. Через пару секунд он открыл глаза и увидел над собой кухонный телевизор, а рядом... стоящую и тупо пялящуюся на экран копию. Но самое главное, у загипнотизированного был топор! Миша разогнул сжатые пальцы, схватил оружие и рванул к выходу. Вдруг сзади его кто-то толкнул, да так, что солдат полетел на пол. Упал он неловко: подвернул правую ногу. Чертыхнувшись, Миша с трудом встал, но обидчик уже скрылся во мраке.

Размяв конечность и включив фонарь (наличие топора обнадёживало и давало ощущение безопасности), солдат двинулся следом. Пройдя немного в темноте, Миша вдруг увидел копию, судорожно пытающуюся вытащить топор из клетчатого кресла. Она полными ужаса глазами взглянула на солдата и невероятным рывком всё-таки высвободила оружие, тут же замахиваясь. Миша крикнул, но это никак не помогло, копия обрушила удар. Солдат еле успел отскочить от лезвия и тут же рефлекторно ударил в ответ, раскалывая черепушку себя самого. Тело упало, истекая кровью. Нельзя останавливаться! Миша поковылял к лестнице, преодолел ступени и теперь уже тихо подошёл к двери второй комнаты, в проёме которой мелькали тени. Солдат хотел было войти и разобраться с нападавшими, но в голове вовремя появилась мысль: «А какова вероятность, что я попросту ни исчезну?» Миша остановился. И действительно, солдат, находящийся в комнате, ещё не переместился в кухню, и кто знает, что произойдёт, если сделать шаг не в ту сторону. Миша высунулся в проём и призывно замахал.

Писк, раздавшийся через пару секунд, врезался в голову даже сквозь уже утихающий гул. Но пока было терпимо, солдат вбежал в комнату и нанёс два удара, а затем вырвал пульт у корчащегося Миши и выключил телевизор.

— Хах... как ты их! — хищно улыбнулась копия солдату, вставая с его помощью с пола, на котором осталось лежать три тела: двух нападавших и самого Миши, поддавшегося писку...

Много дней спустя я наконец смог понять, что произошло. Почему именно я, а не солдат или Миша? Потому что только теперь я уверен, что являюсь именно собою. Большинство из тех событий случилось за каких-то десять минут: я совершил несколько скачков во времени, существуя при этом в нескольких местах одновременно. Открытая дверь холодильника и тварь, якобы оттуда выскочившая, — я после обыска комнаты, когда забыл закрыть морозилку. Топор был не потерян, а взят мною же, когда я бежал на второй этаж. Скрип на лестнице — снова я, прятавшийся от преследования. Удары на первом этаже — мои отчаянные попытки выбраться из этого дома. Солдат, вытаскивающий топор из кресла, и забитый мною, — почти что свихнувшийся от страха я после видения... Но много вопросов остаются нерешёнными: каким образов часы показывали реальное время? что произошло в комнате с бетонными креслами? кто эта девочка?.. Но самый главный вопрос — как выйти из этого чёртового дома или хотя бы спасти стоящего в прихожей Мишу? Да, я всё ещё верю, что Миша Иванов стоит там, за дверью, и каждый раз, переступая через порог, он посылает в дом очередную копию, обречённую на смерть, сам же оставаясь прихожей.

Если я всё-таки останусь жив, ищите меня в последней комнате на втором этаже...»

Здесь записи в блокноте, исписанном таким знакомым подчерком, обрывались. Миша оторвал взгляд от скачущих строчек и перевёл их на лежащих рядом двух седых стариков-людоедов, застреленных им из пистолета, который он нашёл в небольшом бункере в комнате с голыми стенами рядом с кухней.

Дверь в прихожую заскрипела, медленно отворяясь. Солдат рванул к ней и всем корпусом навалился на гладкую поверхность. С минуту он боролся с Мишей по ту сторону от двери, наконец толчки прекратились. Простояв так ещё несколько минут, солдат, сдирая линолеум, пододвинул клетчатое кресло, которое до этого тащили старики, и забаррикадировал вход. Потом поднёс пистолет к виску. Тишину прорезал выстрел.

***

В то же время в прихожей.

Миша кричал и пытался войти в дом. Внутри точно кто-то был, и этот кто-то только что захлопнул дверь прямо перед его носом! Наконец он прекратил попытки проникнуть вовнутрь, решив, что попробует ещё, когда незнакомец перестанет держать дверь. Однако и через пятнадцать минут войти Миша не смог. Наверное, дверь закрыли на замок. Пробовать влезть через окно солдат не стал: это могло сойти за попытку ограбления. Не хотят открывать — и не надо, вряд ли они что-то могут знать о том, что случилось с его мамой. Поёжившись от влетевшего в прихожую ветерка и всё-таки решив натянуть на голову тоненькую шапку, солдат накинул на плечи лямки своего тяжёлого рюкзака и вышел из коттеджа, освещаемый тёплыми лучами осеннего солнца.