Алексей Ханыкин

Возможные последствия

Возможные последствия
Работа №116 Автор: Шофман Екатенрина Соломоновна
— Вот вам задачка, — неожиданно заявил он. — Допустим, вы видите маленького мальчика, который вот-вот попадет под автобус. Вы попытаетесь спасти его?
Она быстро посмотрела на него, потом на дорогу впереди.
— Что за вопрос? Конечно, если смогу.
— Хорошо. А теперь представьте, что вам при этом известно: если мальчик останется в живых, то из него вырастет новый Гитлер и по его вине погибнут миллионы. Вы по-прежнему попробуете спасти его?
Она нахмурилась, стараясь не смотреть на Реда.
— Откуда мне это знать?
— Допустим, знаете. Допустим, вы обладаете даром провидения или чем-нибудь подобным. Как вы поступите?
— Это не выбор, а принуждение.
— Нет, выбор. Никто никогда не обещал вам, что выбор обязательно будет легким или приятным.
Майкл Флинн «В стране слепых»

— Спасибо, Ченс, — сказал Теодор Уайтхед, принимая газету у посыльного.

— Не за что, мистер Уайтхед, — ответил тот и убежал, не дожидаясь чаевых.

— И чем вам не нравится этот смышленый паренек? — спросил его собеседник и отхлебнул из своей чашки.

Кофе Теодор варил великолепный, и Метью Ривс, сотрудник отдела по борьбе с коррупцией в ФБР, редко отказывался, когда тот приглашал его к завтраку в субботу. Но сегодня случай был особый. Его давнишний приятель предупредил, что нуждается в его помощи.

— Как раз тем, что он слишком смышленый. И слишком любит командовать другими. В 8 лет он начал помогать отцу с машиной. В 9 — мама давала ему проверять экзаменационные работы своих студентов. Она преподает математический анализ. Для этого вовсе не обязательно знать предмет, поскольку экзамены проходят по американской системе. Ну, вы знаете — шаблон с дырочками. «Угадай один ответ из четырех». Мальчик заинтересовался и попросил у мамы учебники.

— Откуда вы это знаете?

— Он пока еще очень непосредственный. Сам мне похвастался.

— И вы ему поверили? — саркастически усмехнулся Метью Ривс.

— Мне стало любопытно, и я проверил. Дело в том, что я хорошо знаю его отца. Он тоже работает в нашем проекте, только в другом отделе. И тот подтвердил. Более того, он рассказал, что сын уже год работает в какой-то маленькой фирме в отделе технического контроля. Фирма занимается программным обеспечением для коммуникаторов и нанимает студентов для поиска ошибок в новых аппликациях.

— Тогда почему он приносит вам газеты?

— Наверное, ему не хочется бросать процветающее дело, — пожал плечами Теодор Уайтхед. — Все-таки это был его первый успех. Я ведь не закончил. В 10 лет Ченс договорился с владельцем газетного киоска на углу и начал разносить газеты, чтобы заработать на собственный компьютер...

— И долго же ему придется разносить газеты. Даже вылавливая баги в чужих программах, он справился бы быстрее.

— Вовсе нет. Он очень скоро стал руководить целой командой разносчиков и обслуживать все киоски в районе. Теперь он получает газеты прямо из типографии. Как он обошел закон о применении труда несовершеннолетних, ума не приложу. Ведь ему всего 13. А на работу в ту фирму мальчик устроился, уже имея собственный компьютер. Отец ни за что не разрешал сыну пользоваться своим. И покупать сыну отдельный — тоже не соглашался. Он все еще придерживается старомодных взглядов, что детство должно проходить в подвижных играх на свежем воздухе. И то, что все друзья Ченса уже давно не играют на улице, его ни в чем не убеждает. Можете мне поверить, что он больше одобряет то, что его сын разносит газеты, чем его раннюю карьеру программиста. Хотя мальчик сам уже давно ничего не разносит — у него нет на это времени. И только для меня делает исключение.

— Должно быть, потому, что вы хорошо знаете его отца.

— Боюсь, что он хочет со временем работать в нашем проекте. И это меня особенно пугает.

— Чем же?

— Открывающимися возможностями.

На несколько минут в комнате повисло глубокое молчание.

— Простите, я вас не понял, — наконец произнес Метью Ривс. — Чем может угрожать безопасности нации то, что такой гений будет работать в бюро перспективного планирования?

— Тем, что с его характером Ченс не удовлетворится простым прогнозированием влияния климатических изменений на состояние фондовой биржи или уровня добычи нефти в Иране на политическую стабильность Ближневосточного региона. И даже должность директора регионального центра его не устроит. Он попытается использовать свои знания, чтобы достичь власти. Нет, не просто власти — могущества. И на этом пути не остановится ни перед чем. Он может стать вторым Гитлером. Вы представляете себе войну Европы и Америки в нынешних условиях? Погибнут многие миллионы людей, прежде чем Ченс достигнет своей цели. Можете мне поверить, я знаю, что говорю. Увидев такой прогноз, я сам засомневался. Поэтому дал шести своим сотрудникам — самым блестящим сотрудникам, надо сказать — перепроверить свои расчеты всеми шестью известными методами психоисторического моделирования. И результаты совпали с точностью до года.

— Вот уж не думал, что ваш психоисторический анализ позволяет предсказывать будущее отдельных людей.

— Почему же? — пожал плечами Теодор Уайтхед. — Для психоистории нет ничего невозможного. Просто обычно затраты не оправдывают ценности результата. Это же колоссальный объем вычислений.

— Но для Ченса вы все-таки это сделали. И даже перепроверили шестью способами.

— Да. Этот мальчик беспокоит меня всерьез. И я не хотел совершить ошибку, вынося ему приговор.

— Вот как? Вы собираетесь судить человека за преступления, которых он еще не совершил?

— Увы! Именно для этого в свое время и был создан наш проект. Чтобы предотвращать катастрофы задолго до того, как они разразятся. И тут подходят любые средства.

— И что же вы хотите от меня?

— Чтобы вы порекомендовали мне хорошего исполнителя. Не могу же я задушить его собственными руками? И я не хочу, чтобы мальчик мучился. Я знаю, что вы в своей работе тоже пользуетесь, скажем так, не совсем законными средствами.

— И вам не жалко мальчика?

— Не думайте, мне было очень трудно решится на это шаг. Как раз потому, что я хорошо с ним знаком. И прекрасно знаю его отца.

— Вы сказали, что он тоже работает в вашем проекте? — Уайтхед кивнул. — Вы с ним уже говорили на эту тему? Не верю, что нет другого пути, кроме устранения.

— Вы правы. Он должен войти в комиссию, которая будет решать судьбу его сына.

***

— Как вы все видите, возможные последствия слишком серьезны, чтобы мы могли пустить дело на самотек, — Теодор Уайтхед оглядел собравшихся и удовлетворенно кивнул. — Мне очень жаль, — он склонил голову в сторону Рори Мак-Элроя, отца Ченса, — но долг обязывает...

— Но почему обязательно устранение, — этот вопрос, как не удивительно, задал не Мак-Элрой, а Малколм Гибсон — непосредственный начальник Уайтхеда, председательствующий на этом заседании. — Что произойдет, если мальчику просто запретить работать в данной области? Не сомневаюсь, что Мак-Элрой может убедить сына, что ему суждена, к примеру, блестящая инженерная карьера. Проверьте этот вариант. И любые другие, которые помогли бы нам обойтись без явного насилия. Все-таки, сын нашего сотрудника... В конце концов, мы же не делаем психоисторический анализ для каждого, кого принимаем на службу.

После этих слов комната для совещаний наполнилась нестройным гулом голосов — присутствующие принялись бурно обсуждать возможные варианты.

— У меня только один вопрос, — подал наконец голос Рори Мак-Элрой, самый заинтересованный человек из всех присутствующих, — сколько времени у нас есть? Ведь мальчику всего 13 лет. Вряд ли он уже сейчас представляет такую большую опасность для общества.

«А со временем прогноз может поменяться» — подумал он, но вслух не сказал.

— Думаю, до окончания старшей школы нам не о чем беспокоиться, — решил председатель. — Постарайтесь до этого времени подобрать мальчику подходящий вид деятельности. Обо всех результатах докладывайте мне лично.

И он выразительно посмотрел на Уайтхеда, а затем на Мак-Элроя.

***

Спустя всего лишь месяц Малколм Гибсон вызвал к себе Теодора Уайтхеда.

— Ну, как продвигаются дела нашего вундеркинда? — спросил он.

— Пока неважно, — ответил тот. — Я успел проверить, что карьера юриста, экономиста, и даже системного программиста чревата для нас теми же печальными последствиями. Раньше или позже. Ваше предложение насчет инженерной деятельности даст те же самые результаты. Вспомните, даже актеры иногда становились президентами.

— Просто вы не достаточно заинтересованы в том, чтобы мальчик остался в живых. Вот смотрите, что предлагает его отец.

— Да, интересное предложение, — заметил Уайтхед, изучив предложенную ему презентацию примерно до половины. — Если конечно в расчетах нет ошибки.

«Или подтасовки», — добавил он про себя.

— Вот вы и проверьте. Тщательно проверьте. Особенно, тот вариант, когда его первый проект провалится. Думаю, мы сумеем убедить НАСА поручить ему что-нибудь безнадежное, вроде антигравитации. Я проверил, у них когда-то была такая тема, но ее закрыли более 80 лет назад, как бесперспективную.

— Вы готовы пожертвовать несколькими миллионами долларов ради какого-то мальчишки!

— Только не говорите так при его отце. Он готов пожертвовать ради этого мальчишки гораздо большим. И подумайте сами, даже если поставленной цели достигнуть не удастся, и антигравитация так и останется в области научной фантастики, наверняка группа Мак-Элроя-младшего совершит какие-нибудь второстепенные открытия, которые вполне окупят вложенные в проект деньги.

***

— Пап, ну, сколько можно твердить одно и то же! — Ченс был раздражительным, как и все подростки в его возрасте, особенно, когда родители приставали к нему с советами. — Я уже давно понял, что работать у вас мне не светит просто потому, что там уже работаешь ты.

— В ВАСП и Фининтерн тебя не примут по той же причине. Так что становиться системным аналитиком тебе бессмысленно.

— В результате у меня не остается выбора и мне придется стать физиком. И достичь на этом поприще выдающихся результатов. Правда, Нобелевскую премию, ты мне обещать не можешь.

— Не могу, — вздохнул Мак-Элрой-старший. — Тут все будет зависеть только от тебя. А вот поговорить кое с кем в НАСА насчет твоей будущей работы — это вполне в моих силах.

Ченс тоскливо воздел глаза к потолку.

— И не говори, что у тебя нет выбора, — добавил отец. — Ты можешь также стать кинопродюсером, — сын скорчил недовольную мину, — агентом по продаже недвижимости, — мина стала брезгливой, — или хирургом. Только твои успехи в этих отраслях будут значительно скромнее.

— Ладно, пап, я все понял, — «господи, какое наказание иметь отца — аналитика».

— Что ты имеешь против физики? Там, как не в одной другой науке пригодится твое системное мышление.

— Твое системное мышление, — огрызнулся подросток. — Вряд ли я унаследовал его от мамы.

— От мамы ты унаследовал ослиное упрямство! — в сердцах крикнул отец.

— Ладно, пап. Давай поговорим об этом позже. Года через три, когда мне придется выбирать, в какой колледж поступать.

— Ты думаешь, какой-нибудь колледж тебе подойдет? Массачусетский технологический. О меньшем и не мечтай!

— У меня будут на это деньги?

— У тебя будут на это деньги, — заверил его Рори Мак-Элрой. — Тебе не придется потратить ни копейки из своих сбережений.

— Тогда можно мне уже сейчас получить пять долларов на мороженое? — потешно изображая маленького ребенка попросил Ченс.

— Мороженное будешь покупать себе сам. Так же, как цветы для своих подружек.

— Подружкам подавай «Шалимар», не меньше, — проворчал сын.

— Значит, покупай духи. Я не о том. Слышал о стипендии Райсфельда?

— А я-то думал, ты сам собираешься подбросить мне деньжат, — разочарованно протянул Ченс.

— Вот еще! Ты сам прекрасно справишься. Только не упусти свой шанс!

Мальчик криво ухмыльнулся, ведь эту шутку он слышал по сто раз в день с самого детства[1]

— Не упущу.

***

— Господи, как это ему удалось?

Малколм Гибсон, Рори Мак-Элрой и Теодор Уайтхед снова сидели в одном кабинете. Прошло всего 8 лет, с того момента, как Ченс Мак-Элрой по рекомендации бюро перспективного планирования начал работать в НАСА, и 6 лет с тех пор, как ему поручили возглавить проект. А вчера все службы новостей по всему миру сообщили о том, что первый опытный образец антигравитационного двигателя успешно прошел испытания. Правда, он был еще далек от совершенства и проработал всего 12 минут, после чего перегорело что-то в электронике. Но это означало возможность серьезного прорыва в космических исследованиях.

— Не говорите, что это оказалось для вас такой уж сногсшибательной новостью, — пристыдил его Рори Мак-Элрой, сияющий от гордости за сына, как новенький дайм. — Вы же, как и я регулярно получали официальные отчеты о ходе исследований.

— Да, но при том количестве трудностей и неполадок, о которых они рассказывали, я надеялся, что проект благополучно провалится, как мы и планировали.

— Естественно, — фыркнул Рори, — если участь, каким количеством этих трудностей Ченс был обязан вам. Вы со своим отделом разве что до откровенных диверсий не опускались.

— Успокойтесь, — примирительно сказал Малколм Гибсон, — я пригласил вас вовсе не за тем, чтобы вы выясняли отношения между отделами. Давайте рассмотрим возможные последствия.

— По моим расчетам, ситуация только ухудшилась, — уныло констатировал Уайтхед. — Если Мак-Элроя-младшего не устранить в ближайшее время, дело кончится катастрофой.

— Вы позволите мне на них взглянуть? — вежливо поинтересовался Мак-Элрой. — потому что по моим расчетам, если позволить Ченсу продолжить работать в том же направлении и поручить создание космического корабля с антигравитационным двигателем, ему этой работы хватит до конца жизни. И на политические игры просто не будет времени. Вот взгляните.

— Что ж, выглядит обнадеживающе, — заключил Гибсон, ознакомившись с презентацией. — Я попрошу вас внимательно проверить все расчеты, — обратился он к Уайтхеду. — Если все верно, нет никаких причин отказываться от этого варианта.

— Хорошо, шеф, — согласился Теодор, он почти не сомневался, что не найдет ошибок. Что ни говори, Рори был первоклассным аналитиком.

— Спасибо, мистер Гибсон, — поблагодарил Мак-Элрой.

— Да что вы, не за что. Жду вас обоих у себя через неделю.

***

— Мы сами вырастили это чудовище! — возмущается Теодор Уайтхед. — Теперь его уже не остановить.

Прошло всего 10 лет, а проект первого в истории межзвездного корабля на антигравитационной тяге, в просторечии Антик, близился к завершению. Корабль успешно совершил полет к Марсу, и уже было объявлено о начале формирования экипажа для межзвездной экспедиции.

— Почему сразу чудовище? — возмутился Рори. — «Национальный герой, благодетель человечества, выдающийся администратор, крупнейший ученый последнего тысячелетия» — кажется так именуют моего сына службы новостей.

— Но вы же сами слышали, Прогрессивная партия предложила ему баллотироваться в президенты. Если его выберут, а у него есть все шансы, это будет конец!

Уайтхед обхватил голову руками.

— Не торопитесь, — не согласился с ним Мак-Элрой. — Вы, Уайтхед, до сих пор оперируете устаревшими реалиями.

— И что же говорят ваши новые реалии? — обреченно вздохнул Теодор Уайтхед.

— То, что Ченс сам создал орудие, при помощи которого мы выведем его из игры.

***

— Подумай хорошенько, сынок, — убеждал Мак-Элрой-старший. — Ты действительно готов к тому, что первой экспедицией будет руководить Патрик Качмарек? Эта бездарь с замашками Наполеона? В нем нет ни твоего интеллекта, ни твоей напористости. Только непомерное самомнение. Он же погубит весь проект.

— Почему, пап? С ним же летят первоклассные специалисты.

— У которых полностью отсутствует воля. Где ты видел классного специалиста и хорошего администратора в одном лице? Я не говорю про тебя, конечно. А тут понадобится не просто администратор. Тут понадобится боевой командир, который сможет принимать верные решения в критических условиях. Кто лучше тебя может справиться с этой задачей?

— Ты, — невозмутимо ответил Ченс.

— Что я? Я уже стар для такой миссии. И подумай вот о чем. Если каким-нибудь чудом Качмареку удастся вернуться? Даже не достигнув Альфы Центавра и не совершив никаких открытий. Он все равно войдет в историю, как капитан первого на Земле межзвездного корабля. А ты? Что ты? Просто президент? Один из многих?

— Но я же построил этот корабль. Я был руководителем проекта, — растерянно возразил ему сын.

— Ну и что? Кто помнит руководителя Лунного проекта? — Ченс только растерянно пожал плечами. — То-то же! А имена Нила Армстронга, Эдвина Олдрина и Майкла Коллинза учат в школе, и все мальчишки мечтают быть похожим на них.

***

— Господи, — твердил Рори Мак-Элрой обнимая своего сына, — а я думал, что уже не доживу до твоего возвращения.

— Да что ты, папа, — утешал тот отца, — тебе всего только 73. Мы вернулись точно по графику. Ну, опоздали на полгода, — заметив укоризненный взгляд отца, добавил он. — Это же мелочи. Если бы только знал, как солоно нам пришлось на этой чертовой планете. Ты бы вообще удивился, что мы вернулись. Я уж не говорю о вечных дрязгах между этими самодовольными индюками — моим экипажем.

— Я верил в тебя, сынок, — старик трясущимися руками вытер слезы, навернувшиеся ему на глаза. — Я верил, что ты вернешься. Разве иначе я стал бы уговаривать тебя лететь. Но 15 лет — это все-таки слишком много. Я все время боялся, что не доживу. Мама ведь не дожила. А она тоже с нетерпением ждала тебя.

— Ну что ты отец, не плачь. Я здесь, и все в порядке.

— Да, — согласился тот. — Да, все в порядке. Когда вы вышли на связь, Земля буквально взорвалась от восторга. Ты не представляешь, сколько стран поспешило объявить тебя их почетным гражданином.

— Я все знаю, — попытался перебить отца Ченс, — После орбиты Юпитера мы только и делали, что смотрели новости. Интересно же было, как изменилась старушка-Земля за время нашего отсутствия.

— Ну, для вас-то прошло совсем немного времени? — спросил Теодор, взволнованно разглядывая статного зрелого мужчину, каким стал его сын. — Ты почти не изменился. Только поседел.

— Чуть больше пяти лет. Но пять лет в тесной камере с этими уголовниками, — Ченс весело рассмеялся. — Поседеешь тут!

— Ладно, потом ты мне все расскажешь.

— О, потом мне придется все рассказывать еще бесчисленное количество раз. Официальный отчет экспедиции, видите ли, слишком сложен для понимания обывателя. Подавай им простой рассказ из уст героя. CNN и BBC уже приставали ко мне со своими предложениями.

— Ты мне вот что скажи, ты ведь слышал, что более 300 стран, не только вся Америка, но и Европа, Индия и Китай предлагают тебе стать их президентом?

— Не только слышал, но и получил официальные извещения.

— И что ты по этому поводу думаешь?

— А что я думаю? Обходились они до сих пор без меня, пусть и дальше обходятся.

— Но почему? Перед тем, как улететь, ты собирался стать президентом Соединенных Штатов. Старый лис Уайтхед, начальник соседнего отдела, упокой господь его грешную душу, боялся этого как огня, — и Мак-Элрой-старший рассказал сыну ту давнюю историю.

— Так вот из-за кого мне не разрешили работать в бюро перспективного планирования. Ваш Уайтхед — старый параноик.

— Но все расчеты подтверждали...

— Засунь ваши расчеты, знаешь куда... Прости, пап, — добавил он уже спокойнее, — за эти пять лет я растерял все свои хорошие манеры.

— Ничего, я все эти слова узнал намного раньше тебя.

И оба рассмеялись.

— Ладно, пап, оставим вашего Уайтхеда в покое. Я на него уже не в обиде. Благодаря его паранойе я увидел и испытал массу интересных вещей. Но президентом всей Земли я не буду, ты уж меня прости.

— Но все же, почему? Сейчас у тебя есть исключительная возможность объединить всю Землю, не пролив ни единой капли крови.

— А потому, что для управления такой махиной понадобится гений. И огромный административный аппарат. Чтобы его контролировать, понадобится уйма парламентских комиссий. Но и за ними придется неустанно...

— Ты вполне справишься, мой мальчик.

— Да. А когда я умру? Что случится потом? Развал империи? Кровавая вражда мелких княжеств? Нет уж, пусть каждая страна живет сама по себе, как знает. А я хочу посмотреть, что из этого получится.

— Наше бюро всегда к твоим услугам.

— Нет, отец. Это просто прогноз. Гора бездушных бумажек, схемы и диаграммы, понятные только узкому специалисту. Нет! Я хочу все увидеть своими глазами. И я не упущу свой шанс, — Ченс привычно улыбнулся этой шутке. — Не сердись, отец.

— И как же ты собираешься это осуществить? Возглавишь проект создания машины времени?

— Что ты! Я не настолько самонадеян. Насколько я понял из беглого анализа достижений современной науки, для машины времени еще не создана научная база. И не понятно, будет ли создана при моей жизни. Но ты забыл, что я сам построил простейший вариант машины времени — космический корабль, движущийся со скоростью, близкой к скорости света. Ты сам видишь результаты ее работы.

— Так ты...

— Да, я хочу снова хочу уйти в глубокий космос. За время путешествия меня посетили несколько новых идей. Я сделал кое-какие прикидки, насколько позволяла мощность бортового компьютера. И мне кажется, что мы нерационально используем топливо на этапе старта. И разгон можно сделать более экономичным, если использовать гравитационные поля Солнца и крупных планет. Это позволит достигнуть более высоких скоростей. Тогда выигрыш во времени увеличится еще сильнее.

— Только я этого уже не увижу, — грустно улыбнулся Мак-Элрой-старший.

— Ты не такой уж старый отец, — возразил Ченс. — Ты вполне мог бы сделать расчеты, когда будет создана теория криогенного консервирования человека. Установка, позволяющая сохранить органы для пересадки живыми на протяжении многих лет, а больному какой-нибудь неизлечимой болезнью — дожить до тех пор, когда удастся эту болезнь победить. Ты даже мог бы сам возглавить этот проект и стать испытателем первой установки. И у нас появится шанс встретиться лет через триста.

Эпилог.

Когда, три года спустя, Ченс, набрав экипаж, состоящий почти исключительно из молодых ученых с женами, отправился в путешествие к Сириусу, я обратился к руководству Бюро перспективного планирования с просьбой разрешить мне проверить некоторые свои предположения. Ведь это Ченс больше не в обиде на Уайтхеда, но не я. Аналитики не бывают бывшими, поэтому я легко получил доступ к вычислительному центру Бюро. Мне хотелось еще раз проверить те расчеты, которые обрекли меня на долгую разлуку с сыном. За десятилетия, прошедшие с тех пор, теория психоисторического моделирования, так же, как и многие другие отрасли знаний, сделала огромный шаг вперед. Возможно, мне удастся выяснить, в чем была ошибка Теодора Уайтхеда.

Я тщательно проверил все исходные данные, которые Уайтхед использовал в своих расчетах, когда Ченсу было 13 лет. И не нашел ошибок. Тогда я повторил его расчеты, использую самые современные методики. Результаты меня ошеломили. Компьютер уверял, что мой сын, в силу своей целеустремленности и твердости характера, действительно мог стать виновником третей мировой войны, в результате которой на земле выжило бы не более четверти населения. Тут Уайтхед не покривил душой. Только вероятность такого развития событий не превышала одной десятой процента. С вероятностью 2% он мог стать знаменитым музыкантом, с вероятностью 7% — журналистом, диктующим обществу политический стиль, 23% — успешным политиком, первым в истории Соединенных Штатов президентом, переизбиравшимся на этот пост 7 раз подряд. Но наиболее вероятно, с вероятностью более 65% он должен был стать великим исследователем, лауреатом нобелевской премии и т.д. и т.п. Причем с возрастом вероятность эта повышалась за счет нереализованных возможностей.

Получается, что Уайтхед вместо наиболее вероятного просто выбрал наиболее опасный вариант. Хотя я не могу его за это винить. В те годы математическая модель оценки вероятностей была далеко не совершенна. Что ж, я горжусь тем, что тогда не пошел слепо на поводу у бездушных цифр, а начал искать альтернативные варианты. Мое упрямство сохранило жизнь сыну и подарило человечеству звезды. Теперь осталось прикинуть вероятность создания теории криогенного консервирования человека еще при моей жизни.

К сожалению, вероятность этого при современном уровне развития техники и медицины оказалась всего 18%. Серьезно подумав, я повторил расчет с условием, что сам возглавлю это направление исследований. Ченс был прав. Вероятность повысилась до 84%. За такой шанс можно и побороться. Надеюсь, руководство Бюро, увидев мои расчеты, не откажет. До свидания, мой мальчик. Береги себя! Надеюсь увидеть тебя снова через 300 лет.



[1] Ченс (chance) — шанс, возможность (англ.)

+2
22:45
1140
02:00
Браво, автор! Отличный рассказ! Надеюсь увидеть его в финале
Гость
19:36
Похоже это действительно претендент на победу в группе. Во многом потому что это первый рассказ не с вторичным, обыгранном сюжетом, а с оригинальной идеей. И очень хорошо реализованной. Я бы поставил 9 баллов, из учёта что среди непрочитанных есть рассказ ещё лучше, и высший бал нужно приберечь до самого конца.
22:53
+1
Для описания периода длиной почти в целую жизнь рассказа недостаточно. Задумка неплохая, но лучше чтобы автор привел понятное описание, каким образом проводится психоисторический анализ, какие-то шесть методов. Это важно, потому что Рори смог бы оправдать своего сына намного раньше, уцепившись за другой метод исследования.
Если следовать математическим терминам, Уайтхед анализировал по стратегии пессимиста (Теория игр) — искать наилучший вариант из наихудших результатов. И это только зацепка по названию, исходя из такой методики в исследовании участвуют 2 игрока, впрочем, даже на формирование характера оказывают много факторов, людей и событий. Не знаю, как точно вычислялись все события в этом рассказе, но вопрос в другом, разве Рори (и был намек на то что он с самого начала вдавался в подробности вычислений) раньше не догадался что это максимально пессимистический прогноз? Сейчас в той же теории игр к нему прилагается стратегия оптимиста и нейтральная. Думаю, для прогнозирования она тоже используется.
Получается дыра в сюжете. К тому же если просмотреть убеждения Уайтхеда, он проверял, может ли Ченс стать злодеем, исходя из частных ситуаций (если станет юристом, экономистом и так далее). А в конце сюжета Рори будто приводит обобщенный анализ, где «профессия» диктатор стоит отдельно от остальных специальностей. А это две разные постановки вопроса для исследования.
Возникает вопрос по отношению к отцу: как он изначально мог слепо полагаться только на цифры Уайтхеда, лишь проверяя их правильность. Предполагаю, обобщенный метод можно было сделать в тот период, когда Ченс был маленьким, частный будет потяжелее в расчетах а главное, какой смысл в целесообразности, если нет обобщенного анализа о том, какие он профессии «потянет» по характеру. В общем, появляется много вопросов для рассуждения и доработки концепции. Для таких моментов автору лучше углубиться в тему по психоисторическому анализу, чтобы читателю было понятнее и правдоподобнее, а не просто при помощи цифр.
23:10
Один только ваш комментарий и предъявляемые к сюжету вопросы уже говорит о качестве рассказа. Могу противопоставить одному из ваших доводов, ответ который дает автор в рассказе: Для вычисления прогноза используются мощности большого числа компьютеров, доступа к которым отец мальчика не имел. Полной же информации Уайтхед не предоставлял. Приходилось оперировать доступной информацией и свои вычисления отец производил опираясь на базовые выкладки Уайтхеда. Когда же он наконец получил доступ и к полной информации и к вичислительным мощностям он сразу же и узнал о том что применялась стратегия пессимиста.
23:55
Спасибо за комментарий, упустила одну деталь. Действительно подтверждается в том случае когда (после успешного испытания антигравитационного двигателя) Рори просят передать свои расчеты Уайтхеду, при том что не говорится, передали ли отцу расчеты Теодора. Можно уцепиться за то, что при одной и той же ситуации два аналитика выдали 2 разных результата, но это не доказывает, какой именно метод применяет Уайтхед, постоянный упор на пессимистичность виден только со стороны читателя, а не отца. Так что теперь понятно, сюжет проработан хорошо.
16:23
Блестящая вещь, если опускать некоторые торопливые опечатки!
22:18
+1
Вы попытаетесь спасти его?
Она быстро посмотрела на него, потом на дорогу впереди.
его, него…
Майкл Флинн «В стране слепых» мало кто помнит эту книгу
ответил тот и убежал, не дожидаясь чаевых.

— И чем вам не нравится этот смышленый паренек? — спросил его собеседник
опять «тот», «его»
и отхлебнул из своей чашки. мог отхлебнуть из чужой?
отдела по борьбе с коррупцией в ФБР с коррупцией именно в ФБР или сотрудник ФБР, отдел по борьбе с коррупцией?
сплошные «тот» и «его» — автор, избавляйтесь от слов сорняков
Его давнишний приятель предупредил, что нуждается в его помощи. два «его» в одном предложении
Для этого вовсе не обязательно знать предмет, поскольку экзамены проходят по американской системе. это американцы так говорят? "… по американской системе"?
историю про мальчика, разносящего газеты, чтобы заработать на комп я уже где-то читал
числительные в тексте
господи, какое наказание иметь отца когда отец имеет, то это приятнее?
Прошло всего 8 лет, с того момента, как Ченс Мак-Элрой по рекомендации бюро перспективного планирования начал работать в НАСА, и 6 лет с тех пор, как ему поручили возглавить проект. всего 14?
все службы новостей по всему миру тавтология
осле чего перегорело что-то в электронике. так в НФ писать нельзя
если учаЕсть, каким количеством
межзвездного корабля на антигравитационной тяге, в просторечии Антик, близился к завершению. Корабль успешно совершил полет к Марсу так межзвездный или межпланетный?
еще интереснее принцип полета на антигравитационном двигателе. например, управление. или траектории движения к Марсу, скорости полета
статного зрелого мужчину за 5 лет?
используем топливо на этапе старта. а на каком топливе работает антигравитация?
И разгон можно сделать более экономичным, если использовать гравитационные поля Солнца и крупных планет. при АНТИгравитации?
третЬей мировой войны
журналистом, диктующим обществу политический стиль политический стиль диктуют журналисты?
20:32
Рассказ очень хорошо написан, но, как мне показалось, не докручен. Тема с вероятностями неясна — по сути, получилось, что никакого твиста не было, кроме того, что оказалось, что в начале мы подозревали, что ГГ станет диктатором с большой вероятностью, а в конце выясняется, что с маленькой. В финале герою предлагают стать президентом всего на основании того, что он крутой исследователь и космонавт… Серьезно?
Я поняла бы, если бы в конце был катарсис на тему того, что ученые всю дорогу ищут угрозу, а потом обнаруживают, что ее нет — если бы это было центральной темой. Или если бы мальчик таки принял предложение стать президентом — и в итоге попытки избежать реализации вероятности привели к этой самой реализации. Или если бы в конце оказалось, что у главного героя теперь такая маленькая реализация той вероятности потому, что отец так заботился о нем, что изменился эмоциональный фон Ченса и вместе с ним — вероятность.
В общем, навскидку много вариантов видится, которые могли сделать сюжет стройным и логичным — но сейчас мне кажется, что в рассказе есть много компонентов, из которых могла бы сложиться классная история, но нет вот этой стройной и логической связи, которая могла бы эти компоненты вместе собрать.
17:06
Вот воистину философский вопрос: почему на этом конкурсе чётко выделяется целая категория рассказов: крепких, со знанием дела написанных, можно даже сказать мастерских, но действие в них происходит неизменно в США, имена английские, используется игра английских же слов и бросается в глаза знание тамошней жизни?
Чуть дальше как бы проходит граница раздела, за которой следуют неумелые рассказы, не блещущие ни знанием российских реалий, ни умелым использованием русского языка.
Если не притворяться дурачками, то остается предположить, что просто несколько человек пошли по пути перевода маститых американских авторов.

Вот возьмём хотя бы этот креатив. Переведено куда лучше, чем «Коммерческий скиталец» и даже «Убирайся!». Но в данном случае переводчика погубила элементарная техническая безграмотность гуманитарного человека. Любому переводчику — программисту сразу бросится в глаза этот ляп:
… и нанимает студентов для поиска ошибок в новых аппликациях


-«В аппликациях, Карл?!!!» — Налицо неудачный безграмотный перевод слова Application. Если бы автор шел не от перевода, а придумывал из головы, то он бы написал попросту «в новых программах», «в новых приложениях» или «новом коде». Ну и дальше, эта игра слов: «дайте Ченсу шанс» — зачем так палиться? laugh
Загрузка...
Анна Неделина №3

Достойные внимания