@ndron-©

Цвет

Цвет
Работа №123 Дисквалификация в связи с отсутствием голосования Автор: Максим Сентяков

Вся жизнь — инфаркт, а люди в нём — сердечки!

I.

Мне нельзя не лезть наверх. В противном случае будет просто тошно волочиться внизу оставшийся жизненный срок. Попытаться воспарить — вот единственная цель на всё отпущенное время! Основная цель! Лепестки нынче в цене, к тому же охотников за ними заметно поубавилось в новом сезоне... С тех пор, как разбился Кар, а Вул сломал себе хребет — желающих попробовать стало намного меньше.

Мне тоже не хотелось взбираться, когда я глядел на убитых горем стариков соседнего дома, но другого пути я не вижу... Только лепестки могут дать что-то стоящее и эфемерное одновременно.

Сейчас кора скользкая и вряд ли окончательно высохнет, хоть до сбора и осталась пара недель. Я пока никому не говорил, что полезу, иначе попытку обрубят на корню. И опять я увижу безвыходный страх, отчаянную боязнь снова что-то потерять. Нет, пусть лучше до времени не знают.

Говорят, дерево перестало расти ещё десять лет назад, но в этот раз мне кажется, что оно стало выше. Хотя, может быть, это просто обилие цвета на верхушке придаёт иллюзорный объём старым ветвям?! Когда пытаюсь вглядеться в высь, то слегка волнуюсь, предвкушая подъём. Неужели там были люди? — вопрошаю я себя тогда — Неужели и я, если всё сложится удачно, заберусь туда же? Пока лучше не думать, иначе начинаешь прокручивать весь путь в голове, а это морально изматывает ещё во время пребывания на земле. Да и чем чаще я ищу глазами конец ствола — тем чаще робость посещает меня. Но полезу всё равно!

Я уже приготовил рюкзак, он как раз подходит под четырёхдневный запас провианта. Обратно думаю спускаться налегке. Вернее без еды, чтобы больше принести цвета. Вниз дорога всегда легче, чем вверх. По-крайней мере так говорят. Самое главное не упасть, тогда и цвет не поможет. Во всяком случае, если упадёшь с макушки — точно не поможет. Он не может воскрешать.

Интересно, кто кроме меня пойдёт в этом году? Ходили слухи, что Лин хотел подняться, у него болеет сестра, да и работу потерял... Вчера видел, как он продавал мебель. Может для того, чтобы купить вещи на подъём? Если мы с ним объединим усилия, возможно, нам удастся взобраться с наименьшими трудностями, хотя говорят, что как только начинается этот путь — все договоры улетучиваются, и каждый становится вершителем лишь своей судьбы. Лучше ни с кем в таком случае не договариваться, иначе быстро разочаруешься в людях, и даже золото от проданного цвета не поможет разувериться в предательстве.

Главное, не думать о том, что может произойти наверху. Падение, нож товарища или обезвоживание не могут не пугать, но лучше размышлять об этом после достижения верха. Поговаривали, что некоторые собиратели просто ждали на нижних ветках, когда спуститься тот, кому удалось дойти до вершины, и сбрасывали его, забирая добычу. Подло. Наверное, надо взять с собой что-нибудь для защиты.

Всего не предусмотришь, приходиться нести минимум предметов, дабы не устать на половине пути. Хотя устанешь всё равно, как бы не пытался минимизировать расход сил. Устают все. Падают и поднимаются дальше обычно при усталости — первые, чтобы отдохнуть в полёте последний раз в своей бесталанной жизни, эффектно разбившись о ребристые корни дерева, выступающие из земли; а вторые — чтобы довести себя до крайней степени изнеможения, потеряв контроль и, следовательно, всякую заботу о насущном, пускающем свои тяжкие пальцы вокруг запыхавшихся тел.

Лучше второе. Путь вверх, а потом вниз. И всё — блаженство, богатство, покой. Раз выпить горя, и вкушать после лишь благости судьбы. Гармония бытия.

Кто знает, что там происходит при подъёме? Может, это как Вавилонская башня? И проведя одну ночь, сжавшись калачиками на жилистых ветках, наутро мы не будем понимать друг друга? Не знаю. Потаённое всегда пугает, особенно новичка. А те, кто ползал, предпочитают молчать о своём опыте — память сразу давит.

Скоро подъём. Я жду.

II.

Завтра начинается восхождение. Я в предвкушении, не мог сегодня спать — боюсь неизвестного. Иду ва-банк, а это не может не заставить дрожать. К тому же за стенкой непрерывный плач матери и сестры. Я им сказал всё-таки — как-никак завтра ухожу. Мне горько слышать порывы их отчаяния, и я постараюсь сделать их дальнейшую жизнь прекрасной. Простите мне этот ужасный поступок, но иначе нельзя. Мы все здесь духовно гниём от бездеятельности и примитивных потребностей. Я рискую, пытаясь изменить свою жизнь с основы, и сие должно радовать, а не вызывать скорбь на лицах родных. Мне иногда так противно от этого. Я начинаю злиться на себя, начинаю отрекаться от убеждений, лишь бы унять рыдания дорогих моему сердцу людей. И за это «поражение» ненавижу себя ещё больше. Замкнутый круг презрения к собственному характеру.

Нужно просто перетерпеть их страдания, дабы не отречься, не отпасть, не отказаться от попытки. Только отец спокоен. Он тоже не одобряет моей затеи, но даёт волю для выбора. Я делаю шаг, дабы доказать, что риск оправдан, что жизнь, лишённая потуг не несёт в себе смысла. Я — птенец, выходящий из гнезда, с той лишь разницей, что они обычно падают вниз, а я поднимаюсь наверх. На дерево, накормившее несколько семей, чьим детям удалось взять цвет с самой верхушки.

После этого они в большинстве своём сразу уезжают из этого места, стараются забыть старый мир, предоставляя нам все соки и приправы его внутренностей. Я тоже уеду отсюда навсегда, оставляя величественную тень громадного ствола с кудрявой кроной, в которой таятся драгоценные выросты весеннего мира. Навсегда! И забуду ужас и слёзы сего дня.

Я собрал рюкзак, взял, что хотел. Теперь надо отдохнуть. Поспать хоть чуть-чуть.

Завтра подъём!

III.

Столько народу на старте я не видел уже несколько лет. Несмотря на то, что участвующих мало, провожающих и любопытных собралось пару сотен. Кому-то нас жалко, а кто-то просто желает приобщиться к традиции веков, желает воззреть на потенциальных богачей и победителей судеб. Что ж! Смотрите! Я или паду с огромной высоты и после этого до погребения буду представлять из себя нечто неопределённое, или же спущусь с ореолом победы над седеющими волосами. В любом случае — завершение моего путешествия станет очень ярким.

Сестра с матерью остались дома, они не могут смотреть на меня, ту же начинают лить слёзы. Я попрощался с ними через закрытую дверь спальни, где они сидели обнявшись. Мне так хотелось им сказать: «Потерпите недельку, и всё будет хорошо!» Но я не стал этого делать, ибо каждое слово, вылетевшее из моих уст приводит их в отчаяние... Они в ожидании того, что потеряют меня. Им страшно.

Но я вернусь назад. По-крайней мере постараюсь.

Отец держит мою сумку. Он пришёл отправить сына на восхождение. Спасибо ему. Я вижу: он тоже расстроен, даже удручён, но стараюсь сохранять весёлый вид счастливца, которому досталась честь попытать удачу.

Лин пришёл. Я был прав — он тоже штурмует это дерево. Все хотят победить, но немногие пытаются. Он, я и ещё несколько таких же худых и бледных парней — пытаемся. А другие — только глазеют...

До начала осталось двадцать три минуты. Дрожу.

Лин предложил идти вместе. То, чего я так боялся... Я согласился, несмотря на убеждённость, что наверху мы будем готовы друг друга убить. Просто начинать с поруки всегда спокойнее — ты знаешь: рядом стоит тот, кто сможет помочь. Пусть даже гипотетически, но сможет.

Раньше помниться люди приходили сюда с воплями, провожая взбиравшихся, как на войну. А теперь- пустые глаза, жующие хлеб и требующие зрелищ. Если мне удастся свершить задуманное — я отрекусь от вас, бездушные трусы, пришедшие в этот Новый Колизей. Хотя, зачем тянуть? Я отрекаюсь прямо сейчас от скудоумия и пустоты жизни. Прощайте! Спускаясь назад, я даже не подам вам руки. Потому что вы ждали меня как мёртвого, так и живого. Над трупом вы бы посмеялись, а живому вы позавидуете!

Пора идти... Подали сигнал к старту!

IV.

Уже гадко, уже хочется всё бросить. Один из ползущих по северной части ствола умудрился вывихнуть ногу. И я даже не знаю, какому чувству отдать предпочтение в своей душе: состраданию о несчастье ближнего или же радости от того, что один конкурент почти выбыл. Подло. Лин идёт рядом. Примерно в паре метров от меня. Мы решили остановиться на ночёвку в 21:00. Где-то на третьем уровне ветвей. Они толстые, там можно будет удобно развалиться и более менее нормально поспать. Спать будем по 4 часа каждые сутки. Время нельзя терять на продолжительный отдых — иначе можешь остаться позади. Здесь все враги.

С каждым новым шагом в голову всё глубже вбивается вопрос о том, как это дерево привлекло к себе толпы бедняков и измождённых лиц? Почему именно под этими мачтоподобными ветвями устроили свою обитель уставшие земной стези? Видимо сень, покрывающая истерзанных, создала иллюзию защиты, хоть какой-то защиты от бедствий подлунного мира. Так ведь? По-крайней мере я бы пришёл сюда, если бы заметил всё величие ствола, протыкающего зелёной пикой ватные комки облаков.

И ведь кто-то ведь первым дерзнул подняться наверх! Быть может он хотел умереть, прыгнув с небес, но заметил, что даже в холоде птичьих владений есть то, что живёт, отрекаясь от ужасов и грязи — цветы. И тогда он влюбился в них и первым же отнёс на землю, показывая людям, как чудо, помокшее ему воскреснуть от тяжких дум и бесконечного уныния. Может, всё было именно так? И заприметив этот Божественный дар в руках человека, ворон улетел прочь с бюста Паллады, крикнув напоследок: «Всё вернулось!»; а аромат спущенных на землю лепестков, словно огонь Прометея, обжог каждого целующего их, избавив этим самым от страха бытия. А?

Скоро стоянка и краткий сон. Воздух становится холоднее.

V.

Первая ночёвка прошла удачно. Хотя я до последнего думал, что не проснусь, задушенный другими искателями счастья. На удивление, мне даже не было жёстко, и четырёх часов вполне хватило, чтобы прогнать дневную усталость. Дальше всё станет намного хуже — ветви будут сужаться по мере подъёма, а значит, на время сновидений нужно будет привязывать себя ремнями, дабы не рухнуть вниз. Скромный завтрак подкрепил нас для грядущего восхождения.

У Лина в глазах какой-то непонятный трепет то ли передо мной, то ли перед древом, то ли перед всей его жизнью, которая выкинула последний шанс испытать себя. Я его понимаю и в тоже время ощущаю превосходство, глядя на необъяснимый для меня испуг в зеркалах души. Пора двигаться далее... На обед становимся через 5 часов.

_____________________________________________________________________

Я буквально высох. Из меня, наверное, вышла почти вся влага. По-крайней мере промокшие насквозь одежды свидетельствуют об этом. Лин, как ни странно, совсем сухой, как-будто бы даже не устал. Скудный символический обед вкупе с пятнадцатиминутным перерывом — всё равно, что мёртвому припарка. Боюсь продолжать путь. И в тоже время с нетерпением жду момента начала его, чтоб треклятый страх отступил перед необходимостью более насущного мыслительного процесса борьбы. Так всегда — сидишь в бездействии, но мечтаешь ринуться, чтобы почуять движение во всех его ароматах и проявлениях. Встаешь в бессознательном состоянии, делаешь шаг, второй, третий, и вот уже не замечаешь, как начинаешь путь далее, отрекаясь от покоя, дабы после вкусить его в полной мере.

Когда мы шли вверх, думал, что готов всё бросить и предать, лишь бы только глотнуть воды. И сам себя корил. Трус. Животное, жаждущее лишь залить влагу, а после бичевать свою совесть. Не отрекайся! А если бы вправду бросили умирать без воды, предлагая её лишь за отречение, согласился бы? Кто его знает... Пошло всё. И мы пошли тоже.

VI.

Сегодня сорвался, разбороздил всю грудь. Слава Богу, не высоко поднялся от последнего яруса ветвей, так что падение было вполне комфортным, если так вообще можно говорить о падении. Пара бинтов, затянутых на манер пулемётных лент, и мы снова дерзаем покорить очередной промежуток восхождения. Лин оказался очень преданным товарищем, спустился за мной, несмотря на то, что обогнал на добрых 6 метров. Достойный поступок!

Сейчас добираемся до «пути мытарств» — самого сложного этапа подъёма. Ветвей достаточно широких для отдыха там нет, так что придётся лезть больше суток без остановок. Зато оттуда недалеко уж и до цвета — не больше 10 часов.

Вскоре остановимся на ночлег, а завтра — штурм! Вот где мне сорваться или лезть далее, предвкушая падение или успех!

Гадость.

Будущее, облачённое в яркую мантию радости и блаженства, даёт иногда силы к делам. Неважно какие они — дела долга или дела порыва, но на них имеется запас, который можно расходовать, который душа вкупе с истощённым телом дают тебе взаймы, если ты убедительно смог довести до них то, что сможешь стяжать большие богатства... Обман себя иллюзией, воровство своих же запасов. По-крайней мере в случае провала должники не смогут требовать с тебя, ибо канут в Лету вместе со смачным звуком разбивающегося мечтателя...

И опять же — гадость!

VII.

Мы добрались до последней остановки. Выше — только цвет. Долгожданная цель многодневного вертикального пути уже ждёт нас, мечтая быть сорванной достойными. Я избороздил все руки, как и Лин. Но это не важно. Предыдущие сутки изматывающего подвига сделали своё дело — я голоден и зол, хотя при этом испытываю блаженное радость опьянение финального этапа.

Судя по ближайшим ветвям, остальные искатели счастья либо отстали, либо попадали вниз. Печально и в тоже время радостно. Хотя какая может быть радость в смерти рискнувших? Никакой. Просто я — скотина. Они — авантюристы, а посему — слава им, ушедшим и живущим.

Игра почти окончена, мы в лидерах, они в отстающих. Но, может быть, им достанется хоть чуть-чуть цвета? Если мой рюкзак набьётся до отказа, я с радостью оставлю невошедшее взбирающимся.

Хотя зачем так категорично? Я сам, лично дам каждому выжившему горсть цвета, чтобы трясущиеся внизу, не посмевшие поставить на кон жизнь свою, влюбившиеся в рутину и смрад, узрели, что даже попытка будет награждена!

Хотя кто я такой?

Рискнувший!

VIII.

Вот он! Вот он! В руках, почти тёплый, хотя на самом деле до колкости леденящий цвет. Застывший здесь на вершине, ждавший моих рук! Наших рук! И всё! Я вдыхаю несуществующий аромат этих драгоценных исцеляющих отпрысков дерева, тянущегося вверх своей громадной мускулатурой! Дерева, пытающегося доказать, что самую большую мачту для корабля люду никогда не создать! Ибо с вершины, где живёт пыльца панацеи, открывается вид более впечатляющий, нежели тот, который суждено увидеть на марсе самому дальнозоркому юнге!

Лин где-то рядом. С моим ножом в сердце. Или живой, бродящий вокруг соцветий. Я не помню, что и как. Я обладаю цветом. Может быть, я позавидовал. Или мне причудилось? Вот же он, вот! Цвет, горящий будущим миром!

Где Лин, в конце концов?

Шорохи, движение лепестков. Ветер?

Вот и мой товарищ. Улыбка до ушей. Теперь сможет вернуть мебель. И уехать отсюда. Я тоже. Слёзы, слёзы! Теперь их не будет! Победа! Если бы у меня был свой флаг, я бы непременно водрузил его здесь! Но, увы!

Смотри, смотри, раненный в сердце или живой, как прекрасно воздух пронзает пик, на который мы опираемся трясущимися ногами, держа нашу добычу в кровавых пальцах! Сюда нам не вернуться. Я брошу этот уголок мира.

Наверное, сюда будут лазить до тех пор, пока трусы не заполонят всё земное. А когда заполонят — они перестанут рисковать, им станет скучно, дерево потеряет прелесть, и его спилят, пустив на дрова, дабы прожить месяц зимы всем селом, не осознавая, что эти белые выросты на главе векового ствола — могли дать им всю жизнь тепла!

Гадость!

+1
23:00
748
Гость
00:10
+1
Последнее слово характеризует всю работу. Впрочем понятно, что старание автора присутствует, но где жизнь? Читать скучно. Простите. Видимо, это замысел автора… но всё же скучно. Беседа с самим собой — это шизофрения.
11:48
+2
Столько пафоса вокруг банальной погони за наживой. Простите, но нет.

Сам же автор, пытаясь нагнать ещё больше неуместного пафоса, постоянно пытается использовать красивые речевые обороты. Кое-где делает это некорректно, кое-где просто не к месту. Где-то в итоге через текст приходиться буквально продираться, как через ветви пресловутого дерева.

А развязка? Подводили нас, подводили к чему-то, а в итоге всё скомкали и просто выбросили. Даже обидно как-то((
Гость
16:15
«пустые глаза, жующие хлеб и требующие зрелищ» — чудный речевой оборот, «сделавший» весь рассказ. Глаза, жующие хлеб… Надо бы почитать что-нибудь хорошее, доброе, вечное перед сном, а то ведь приснятся неровён час… Пойду, уберу хлеб подальше с глаз на ночь. А то утречком оп-па! — и позавтракать будет нечем… Глаза. Они такие, прожорливые, просто жуть.
22:09
Странное творение! Смесь самокопания и корысти: «Деньги, деньги! Почему я так люблю деньги? Просто я хочу уехать от сюда… Но деньги я все равно люблю!» В принципе, это и весь рассказ.
17:32
иначе попытку обрубят на корню это как?
безвыходный страх, отчаянную боязнь безвыходный или безысходный? тут не тавтология в фразе? просто синонимы?
канцеляризмы, ненужный пафос
Вниз дорога всегда легче, чем вверх но только один раз…
о насущном, пускающем свои тяжкие пальцы вокруг запыхавшихся тел crazy
Мы все здесь духовно гниём от бездеятельности и примитивных потребностей eyes
или же спущусь с ореолом победы над седеющими волосами противно читать, перебор с пафосом
Отец держит мою сумку был же рюкзак
устроили свою обитель уставшие земной стези х-м…
а где тут фантастика?
11:59
Сама по себе задумка показать путешествие к вершине гигантского дерева за волшебными (как я понял) цветами интересна, но вот исполнение… Вы, автор, зачем вот выбрали такой сложноподающийся экшну жанр, как внутренний монолог? Внутренний монолог хорошо использовать в каких-то философско-медитативных произведениях, неспешность которых сама по себе предполагает купание в саморефлексии, а у вас же — путешествие вверх! Ну и финал тут, конечно, какой-то совсем уж не финал, надоело вам что ли дописывать текст? А что случилось с Лином, — таки всадил ему главгерой ножик в сердце али как? И если не всадил, то зачем вообще было на это намекать?

Такую, чисто повествовательную слабость и вялость движения сюжета усугубляет к тому же невыразительный, богатый на ошибки и стилистические фантасмогории, язык.

Исходя из всего вышесказанного, вынужден оценить рассказ не более, чем на 3 балла из 10-ти, без обид, автор, всё надо дорабатывать, дописывать, вносить хоть минимум конфликтной перчинки в сюжет.
03:26
Так философично, так высокопарно! Но рассказ не вычитан автором, текст не вычитан. Ни плюса ни минуса…
Загрузка...
@ndron-©

Достойные внимания