Маргарита Блинова

Счастье внутри

Счастье внутри
Работа № 246 Автор: Михеева Диана Евгениевна

Тина была рада снова оказаться дома. И хотя ее поездка прошла более, чем успешно, и Тина вернулась домой полной впечатлений и кружащих ей голову мыслей, предстоящий разговор с родителями внушал ей детский страх.

Едва начав распаковывать чемодан, девушка услышала спешные шаги родителей, поднимавшихся к ней с первого этажа. «Опять все утро проболтали с соседями, бездельники. Скоро совсем перестанут заниматься собой. Надо будет вытащить их в бассейн вместе с родителями Шейлы и Линды», – подумала Тина, переставляя портрет родителей, стоящий на ее столе, чтобы освободить место для вещей.

– Милая, мы так счастливы, что ты вернулась, прости, что не встретили. А загорела-то как! – стискивая девушку в своих объятиях, Розалин, мама Тины, ласково пригладила длинные вьющиеся волосы дочери, – мы с отцом заходили на чай к Стивену и Маргарет, им вчера пришли новые трансляторы, нам хотелось протестировать их, чтобы понять, не пора ли нам сменить наши старые. Ну да ладно, это все ерунда, давай я загляну на кухню и через десять минут мы пообедаем все вместе?

Девушка воодушевленно согласилась, так как мысль о перекусе не покидала ее с момента выхода из поезда. Розалин прошла мимо отца Тины, стоявшего дверном проеме и поспешила вниз, проговаривая на ходу: «Кухня! Три порции обеда из стандартного меню! Десерт из меню Избранное, три порции! Тайминг для обеда – десять минут, для десерта – двадцать!»

Тина всегда испытывала к отцу больше симпатии, чем к матери. Розалин старалась не обращать на это внимания и избегала говорить с дочерью по душам, понимая, что ее мужу это удастся намного лучше. Иногда она ощущала нотки ревности и обиды, но в основном лишь тогда, когда видела, как другие девушки общаются со своими матерями. В целом, Розалин была слишком поглощена домашними хлопотами и досуговыми клубами, чтобы расстраиваться по таким мелочам.

Тина уважала авторитет отца, который был известным на всю страну специалистом в области инновационных способов применения нейросетей в детском и подростковом образовании. Будучи ребенком, она часами могла слушать его рассказы-экскурсии во всемирную историю и этнографию. И даже поступив в колледж по специальности «Генерация и диагностика экосистем» и отучившись там год, она не переставала удивляться его знаниям эволюции городской инфраструктуры. Но помимо интеллекта и таланта рассказчика, он всегда поражал ее своим спокойным характером и философской реакцией на любые неприятности: «Нейропарламент снова нашел, к чему придраться в работе министров? Не беда, у нас и так хорошо, соберут новую статистику, проанализируют и решат, что делать. Перебои в графике дронов? Подумаешь, у нас еды на три года вперед, а гардеробные и без того одеждой забиты до краев, так что переждете пару деньков, девочки, без обновок».

Впрочем, в последнее время что-то в нем изменилось, что весьма настораживало Тину. Он стал больше времени проводить с книгами и избегал общения со Стивеном и Маргарет, соседями, если Розалин не настаивала на совместном походе в гости или пятничном барбекю в их дворе. Он начал прогуливать кардиотренировки и встречи клуба историков, к которым раньше готовился как к какой-нибудь государственной конференции в столице.

Тина пыталась поговорить с отцом об этих переменах в его характере, но он лишь отшучивался и сваливал все на большой объем задач на работе. И когда его рабочий месяц подошел к концу и он сдал проект своему коллеге, чтобы заслуженно уйти в полугодовой отпуск, Тина поняла, что причина странного поведения отца была вовсе не в работе, а в чем-то более личном. Но разговаривать с дочерью на эту тему он отказался, дав ей понять, что с ним все в порядке и волноваться не стоит.

– Ну и как прошли каникулы моей великой путешественницы? – обнимая ее, с теплой улыбкой проговорил он.

– Отлично! Я и представить себе не могла, что когда-нибудь осмелюсь нырнуть с аквалангом не в кибер-реальности, а вживую. Пап, это так круто! Там так жарко, и солнце прогревает до костей, не то, что у нас – вроде есть, а почти не греет. Все как на островах, куда мы летали в том году все вместе, но там почти нет технологий! Мы жили в обычных кирпичных домах, где даже не было умных кухонь, и нам приходилась ходить есть в ресторан, расположенный в здании главного корпуса. Линда умудрилась подвернуть ногу, когда мы фотографировались у скал, и ее сразу отправили в больницу беспилотником. Ты не поверишь, у нас даже сеть местами не ловила, мы один раз потерялись и долго бродили, надеясь, что кто-нибудь решит, что с нами что-то приключилось и отправит за нами поисковиков. Но сеть появилась, и мы смогли добраться до дома.

– Рад видеть тебя такой отдохнувшей и довольной. А мы тут все также: посиделки у соседей, бассейн, кардиотренировки, массаж, клубы, книги и кино. На той недели ходили на показ двухмерного фильма – в информационный центр привезли настоящий экран 20 века. Мы с мамой очень устали, потому что сидеть на одном месте и смотреть в одну сторону целых полтора часа – так себе удовольствие. Ну да ты видела, наверное, наш отчет. Ладно, пойдем вниз, ты, как я погляжу, проголодалась.

За обедом Тина наконец рассказала родителям о Нике, парне, с которым она познакомилась на пляже. Ожидаемый допрос с пристрастием не состоялся. Родители отнеслись к новости довольно спокойно. Тину даже возмутило, что появление у нее ухажера не вызвало законного бурного интереса. Ее матери захотелось узнать, из какого Ник города и на кого он учится. Получив ответы, она вздохнула и, посмотрев на мужа с ноткой нежности во взгляде, поведала Тине об их знакомстве, произошедшем на одном из таких же студенческих курортов. Отец же большую часть времени молча ел, периодически вклиниваясь в разговор удивленно-недоверчивыми «Да?», «Правда?», «Ну и ну!».

Пообедав и рассказав родителям те подробности своей поездки, которые она не успела поведать им в сеансы кибермостов, Тина побежала в свою комнату, чтобы доразобрать чемодан и собраться в танцевальную студию, куда она ходила вместе со своей подругой Шейлой. Родители не одобряли ее увлечения, так как считали его травмоопасным (Тина частенько возвращалась домой с синяками), но все их попытки ограничить дочь киберпространством провалились – Тина любила репетировать перед зеркалом в окружении других девушек, видеть, как ее стройное тело красиво изгибается при выполнении экзерсисов, чувствовать прикосновения реальных людей при исполнении парных элементов и была в восторге от некоего пространственного осязания остальных танцоров, двигающихся вместе с ней в унисон.

После репетиции она должна была созвониться с Ником, поэтому наскоро приведя комнату в порядок, она выскочила на улицу и, преисполненная влюбленностью, радостью от возвращения домой и ожиданием предстоящей тренировки, побежала в досуговый центр.

Чистые улицы их маленького городка были как всегда спокойны и лишены чрезмерного шума крупных городов. Ничего не изменилось: дети играли в сквере рядом с домом Тины, какая-то пожилая пара мерно покачивалась в креслах на террасе, а собаки меланхолично провожали взглядами дроны, которые разносили почту и покупки. Один проказник лаял на пытавшегося приземлиться несчастного, который так и завис в воздухе, не имея возможности совершить посадку вблизи от кружащегося и размахивающего хвостом объекта. Девушка с улыбкой наблюдала, как хозяева затащили лающего пса в дом, чтобы дрон мог наконец припарковаться.

Тине впервые за несколько недель легко и приятно дышалось, так как в воздухе не было тяжелой тропической влажности. Она спешно шла в сторону центра, разглядывая информационные дисплеи, на которых с регулярным промежутком сменялись надписи: «Требуется дизайнер одежды. Три недели в год. Удаленка. Обращаться в бюро трудоустройства», «Приглашаем на базу отдыха. Блокаторы сети. Книжная библиотека, дровяной камин, конюшня», «Психокоррекция за один день. Индивидуальный подход, государственная лицензия», «Ваши детки полюбят спорт. Детский центр открывает набор в группы раннего физического развития» и несколько других.

Мимо проехал самопилотируемый автобус, от одного вида которого настроение Тины слегка упало – на учебу идти совсем не хотелось, да и лето провожать было жалко, ведь в этом году оно вышло совершенно удивительным – целых два месяца вдали от дома и родителей, настоящее, теплое и соленое море каждый день, новые друзья и посиделки до рассвета под приютом пальм и звезд, и, конечно же, Ник.

Ник был самым красивым парнем, которого Тина когда-либо видела. Спортивный, загорелый, светловолосый и голубоглазый, он был способен очаровать любую с одной улыбки. Обе лучшие подруги Тины — Линда и Шейла — были без ума от него. И среди всего разнообразия курортного ассортимента брюнеток, рыженьких и блондинок, он выбрал Тину — кареглазую шатенку, поражавшую всех парней стройностью своей фигуры.

Ник учился по специальности, связанной с логистикой. Тина не знала, чем именно он будет заниматься, но из его объяснения поняла, что он имеет в виду почтовые и курьерские станции дронов и беспилотные авто и летательные аппараты, находящиеся на службе у муниципалитета и коммерческих организаций. Ник любил путешествовать, и с такой работой он мечтал за два месяца в год объезжать все города их округа. Тина боялась признаться ему, что не находит такую специальность особо интересной, но старалась делать вид, что считает ее престижной.

Она частенько болтала с друзьями через кибермост, но с детства предпочитала живое общение виртуальному. Ник, по всей видимости, тоже не был приверженцем кибермоста, потому как первый его вопрос, когда они созвонились вечером после ее репетиции, был:

– Ты сможешь приехать ко мне на этой неделе?

– Ник, я не уверена, что смогу, прости. Мне надо много чего заказать к учебному году, к тому же мы с родителями решили вызвать техников, чтобы они проверили все системы в доме перед наступлением холодов. А я не хочу, чтобы кто-то посторонний рылся в моей комнате в мое отсутствие. Плюс у Шейлы день рождение в пятницу, я не могу не прийти. Да и Линду только выписали, надо навестить ее.

– Окей, тогда можно я к тебе приеду? Могу послезавтра. Посидим в парке, устроим пикничок. Могли бы и у тебя потусить, но я не фанат знакомиться с родителями, – фигура Ника сделала несколько шагов навстречу Тине и замерла, слегка мерцая. Видимо, ее транслятор опять барахлил, – они у тебя весь день дома торчат?

– Послезавтра... Они могут пойти к соседям на пару часов. Но, Ник, я не могу их не предупредить, что ты приедешь. Моя мама будет рада с тобой познакомиться, да и отец тоже.

– Хм, к соседям... Ладно, малыш, давай тогда созвонимся еще раз завтра вечером. Если у меня другие дела не появятся, то тогда я приеду к тебе. Целую, люблю, до связи.

Такое горячее желание Ника повидаться с ней, хотя они только позавчера обнимались, лежа на пляже и слушая убаюкивающий шелест моря, придало Тине уверенности в том, что он в нее влюблен и скучает по ней также сильно, как и она по нему. Ей всегда хотелось найти человека, с которым бы она могла чувствовать себя желанной, любимой и которому она могла бы отдавать всю нежность, таящуюся внутри нее. Она мечтала о своей собственной семье, в которой все будет построено на взаимной любви и гармонии. Засыпая, она думала о том, как начало романа между ней и Ником похоже на историю зарождения отношений ее родителей. И только одна какая-то назойливая мыслишка язвила на фоне всей этой радости, что Ник даже не поинтересовался, как она доехала.

***

Тину разбудил резкий крик. Девушка приподняла голову от подушки и вслушалась в утреннюю тишину, плотной массой всегда наполнявшей их дом в такие ранние часы. «Наверное, собака. Или какой-то придурок не умеет регулировать эквалайзер,» – пробежала мысль в ее голове. И внезапно, тот же крик снова всколыхнул безмятежность ее полусонного сознания.

«Мама!» – вскочив с кровати, девушка выбежала из комнаты и ринулась вниз по лестнице.

Крик перешел на вой, и в момент, когда Тина вбежала в трансляторскую, сменился воплями: «Вызов! Помогите! Срочно скорую! Человек умирает!» Розалин стояла по середине комнаты и прижимала к себе человека. В первую секунду Тине показалось, что ее мама неизвестной суперспособностью оторвала мужчину от пола так, что его голова оказалась под самым потолком. И в следующее мгновение Тина поняла, что этот неправдоподобно легкий человек был ее отцом.

Скорая прилетела через десять минут, показавшихся Тине десятилетием. Одновременно с тем, как Розалин закончила вызывать помощь, включился транслятор, и к ним подсоединились спасатели для оценки ситуации. Тело отца сразу же запретили трогать, аргументировав это тем, что если он еще жив, то попытки его снять могут привести к летальному исходу. Но Тина видела, что отец не дышит, и лицо его было уродливо раздувшимся, словно он провисел так несколько часов. Отведя взгляд от покачивающегося тела и мечущейся фигуры матери, девушка смотрела на спасателей, пытавшихся успокоить Розалин. Но их очертания начали расплываться, и ощутив на губах солоноватый привкус, Тина опустила взгляд в пол, даже не заметив, как в комнату вбежали дежурные скорой.

Ее отец был мертв. Небольшой черный дрон облетел вокруг него несколько раз, запечатлел комнату и вылетел на обследование дома. После этого тело сразу же сняли и отправили на анализ. Врачи вкололи Розалин успокоительное, Тине же подали чашку горячего напитка, остро пахнущего травами. Выпив его медленными глотками, она откинулась в кресло, к которому ее подвели дежурные и, оглушенная давившим на нее изнутри ужасом, потеряла сознание.

Сначала появились звуки. Сквозь тугую и неуступчивую завесу бессознательности, они шепотами, басами и баритонами ворвались в ее голову. Тина открыла глаза. Был день, серый и тихий, заливший комнату неуютным холодным светом. Во рту был освежающий привкус лекарства, хорошо притворившегося пряным чаем. Голоса принадлежали ее матери, говорившей неестественно тихо для нее и как-то странно растягивающей слова, и врачу, который сидел рядом с ней. На Розалин был одет шлем, и доктор наблюдал на голограмме, как меняются мозговые импульсы женщины, когда он задавал ей вопросы.

– Вы не замечали за своим мужем каких-либо изменений в поведении в последнее время?

– Нет, вроде все было как всегда. Он любил проводить время за чтением, еще со студенческих лет. Много думал о чем-то, а как начнешь его расспрашивать, он все про политику да про историю. Про себя никогда не любил говорить. Я по молодости пробовала его растормошить, но поняла, что это бесполезно, и перестала.

– Вы заметили, когда он сегодня встал с постели и пошел вниз, или Вы спали?

– Дело в том, что я не знаю. Мы спим в разных комнатах вот уже несколько месяцев. У него была бессонница, и он решил, что мешает мне своими ночными посиделками за книгами, поэтому переехал в гостевую спальню.

– Да, мы в курсе его проблем со сном. Известно ли Вам, принимал ли он препараты, выписанные ему?

– Да, принимал. Я сама видела, как он и в рот клал. Мы каждое утро всей семьей пили комплексы...

Всплывшая в ее памяти картина их ежедневного утреннего ритуала, придуманного ей, видимо вызвала в ее мозгу какую-то реакцию, которая не особенно понравилась доктору. Он внимательно посмотрел на плачущую Розалин, потом перевел взгляд на молчавшую и весьма замедленно соображающую Тину.

– Хорошо, я вас понял. Не переживайте, Розалин, и в такой ситуации, как ваша, есть выход. Счастье внутри каждого из нас, чтобы не произошло. Оно даровано нам самой природой. Нужно только не бояться стать счастливой. Пожалуйста, пройдите с Кевином в машину, мы отвезем Вас в больницу.

Молодой дежурный ловко поднял за одно утро ослабевшую Розалин, известную на весь их городок своей активистской деятельностью и кулинарными талантами. Когда спина женщины, так и ни разу не посмотревшей на свою дочь, исчезла в коридоре, врач поднялся, и поднес Тине шлем.

Она без его помощи опустила прибор на свою голову и вслушалась в разнокалиберное дыхание дежурных, которых на этот момент в комнате осталось всего трое.

– Тина, ты знала, что у твоего отца были психологические проблемы?

– Нет, я не знала. Как уже сказала мама, он не любил говорить о себе.

– Ты в курсе, что он занимался инновациями? Он любил говорить о работе?

– Да, очень любил. Мне было известно, чем он занимается в своих проектах, так как у нас не было секретов друг от друга.

– За исключением того, что он не сообщил тебе о диагнозе, поставленном ему дефектологом нашей больницы.

Тина ощутила просыпающуюся злость: «Отец был серьезно болен и ничего не сказал? А мама знала? Мы бы могли ему помочь!» Заметив, что реакция ее мозга привлекла внимание врача, она выпалила:

– Я знала только про бессонницу! Если он был серьезно болен, почему тогда вы, врачи, нам ничего не сказали?

– Тина, успокойся. Мы не виним ни твою маму, ни тебя в том, что произошло. Людям, занимающимся инновациями, вообще запрещено прописывать сильные препараты и назначать любую терапию, так как это может повлиять на их интеллектуальные способности.

Контроллер, с которого доктор смотрел голограмму мозга, издал сигнал о новом сообщении. Доктор открыл файл, высветившийся табличкой, зависшей перед ним в воздухе.

– Только что пришли анализы. Твой отец покончил с собой, следов насилия на теле не обнаружено. Таблетки от бессонницы, которые мы ему прописали, он сегодня не принял. У тебя есть идеи, почему?

– Я... только вернулась с курорта. Он мог... мог забыть.

Чувство вины нахлынуло на нее. Сквозь наступающие слезы, Тина прошептала:

– Но я не знала, что это так серьезно...

– Не переживай, ты не виновата. Давай лучше о другом поговорим. Судя по данным, которые я получаю с помощью скана, ты у нас девушка эмоциональная и пылкая. Как у нас дела на личном фронте, леди?

– Все в порядке, – Тина заметно смутилась от внезапного перехода, – мы недавно начали встречаться с одним парнем. Его зовут Ник. Познакомились на курорте. Я рассказывала про Ника отцу, он не был против.

Вернувшись в режиму просмотра карты импульсов мозга, доктор некоторое время помолчал, разглядывая голограмму. Затем развернул ее в вид рабочей станции и принялся сравнивать полученные снимки. Через несколько минут, во время которых Тина с отчего-то возникшей опаской поглядывала на светящиеся цифры и графики, доктор повернулся и сказал:

– Милая, прости, но у меня для тебя плохие новости. В связи с тем, что в тебе бежит кровь твоего отца, система сделала не очень позитивный прогноз. Генетика – штука такая. В общем, не хотелось бы тебя расстраивать сейчас, но ты все равно бы скоро узнала. Тина, тебе запрещено иметь детей. В твоем мозгу есть дефект, который может заставить тебя навредить кому-то или даже самой себе. Если ребенок получит от тебя в наследство гены своего дедушки, то он может родиться психически неуравновешенным или даже может убить себя, достигнув осознанного возраста. Ты бы хотела, чтобы твой ребенок страдал расстройством и наложил на себя руки? Конечно же, нет. Поэтому учти, что если ты когда-либо запланируешь иметь собственную семью, тебе не разрешат родить. Да и Дом Ребенка тебе тоже откажет, скорее всего, – твой генетический и психоэмоциональный профиль только что был привязан к номеру твоего идентификатора.

Выдержав паузу, доктор поднялся с кресла, подошел к Тине и снял с нее шлем. Затем он сохранил в системе их дома напоминание о дате и времени кремации отца, которое сразу же высветилось на информационных дисплеях всех комнат. Оставив на столе баночку успокоительного, он вместе с дежурными вышел из комнаты.

– Да, Тина, я хотел сказать, – уже закрывая за собой дверь, вспомнил врач, – твою маму выпишут либо завтра, либо послезавтра, смотря как быстро она пойдет на поправку. Мы привезем ее домой, чтобы она переоделась, после чего вы сможете вместе поехать на церемонию кремации. И помни, если тебе нужна будет помощь, ты можешь обратиться к нам. Счастье возможно всегда.

Постояв в тишине несколько минут после того, как дежурные покинули дом, Тина медленно подошла к столику, на котором стояла баночка успокоительного. Взяв ее, она прошла на кухню, где набрала стакан воды и запила горстку розоватых таблеток. После этого она свернулась калачиком на диване в гостиной и уснула.

Ее разбудил звук вызова в трансляторской. Покачиваясь от слабости, вызванной стрессом и голодом, Тина поднялась с дивана, прошла несколько метров, отделявших ее от источника звука и зашла в комнату. Сознание девушки, одурманенное транквилизатором, за все три минуты мучительного пути ни разу не указало ей на причину ее тяжелого состояния.

И только при виде одиноко стоящего по центру комнаты стула в ее голове вспыхнул образ самого яркого момента утреннего кошмара. Уродливое застывшее лицо. Ее отец убил себя, повесившись в их трансляторской, где они столько времени проводили вместе за просмотром фильмов и играми.

Звонил Ник. Не задумываясь, Тина приняла вызов, и комната моментально осветилась теплым золотистым светом, какой бывает в минуты заката на летнем море.

– Привет, малыш, как дела? Я тут насчет завтра – я заеду к тебе в обед, можно? Твои родители будут дома? Может, ты сможешь отправить их к соседям на часок?

Заметив, что Тина плачет, Ник в недоумении перевел взгляд на ее пижаму.

– Эм... Ты чего? Выглядишь, честно говоря, не очень. Ты лохматая. И у тебя опухло лицо. Ты чего рыдаешь-то?

– Ник, приезжай сегодня, если можешь, мамы еще день не будет, скорее всего. Папа умер, Ник. Пожалуйста, приезжай, мне так плохо.

Ник прикусил губу. Его глаза, казавшиеся при желтоватом свете трансляторской зелеными, обежали Тину несколько раз с головы до ног. Он вздохнул, и, переведя взгляд на стул, стоявший между ними, ответил:

– Малыш, я бы с радостью сегодня приехал тебя поддержать, но не могу. У меня у самого дома проблемы. Прими мои соболезнования... Давай я на следующей неделе загляну, на выходных?

– Мне так тяжело, Ник. Мама уехала на терапию. Я тут совсем одна. Завтра, наверное, приедет дядя из столицы или кто-нибудь из соседей придет. Но сейчас тут никого нет. Мне плохо, страшно, я не знаю, что мне делать. Приезжай, тебе же всего три часа ехать.

– Прости милая, сегодня правда никак не могу. Давай в другой раз. Закинься какими-нибудь таблетками и ложись спать. Или вызови врачей, пусть тебя тоже заберут на терапию. Сразу все страхи и грустные мысли из головы вылетят.

С этими словами Ник спешно отпустил Тине воздушный поцелуй и отключился. Девушка в недоумении смотрела в пространство, в то место, где несколько мгновений назад стояла фигура ее парня. Желтоватый свет начал терять свою золотистость и сменился тошнотворно зеленым. Тина вышла из трансляторской и пошла на кухню за таблетками.

***

Розалин вернулась через два дня. К этому моменту ее брат уже приехал и проводил много времени суетно бегая по дому, пытаясь отвлечь Тину от поглотившей ее депрессии. Девушка много спала, почти не ела, и ее дяде пришлось ездить в больницу за второй баночкой успокоительного.

– Деточка, не надо так убиваться. Это может повлиять на твой мозг. Ты не боишься быть отчисленной из колледжа? Ты вообще помнишь, что тебе уже через неделю идти на учебу?

Поцеловав дочь в лоб, Розалин откинула одеяло и с укоризной посмотрела на лежащую перед ней Тину.

– Нам пора на кремацию, поднимайся!

Не дождавшись ответной реакции, Розалин с улыбкой взглянула на брата. На ее затылке, поднимаясь к макушке, полз розоватый участок кожи с едва заметными шрамами, неприятно портивший всегда идеальную стрижку Розалин. Женщина вздохнула и ушла с братом пить чай на кухню.

Пока они ехали в крематорий, Тина рассказала маме о том, какой диагноз поставил ей врач и почему больница отказала отцу в терапии. Услышав, что ее дочь никогда не сможет подарить ей внуков, Розалин, обожавшая детей от мала до велика, фыркнула и, рассмеявшись, хлопнула брата о плечу:

– Ну и не очень-то и хотелось! Ты бы лучше учебой занялась! Доктор сказал, что ты у нас интеллектуалка. Далеко пойдешь. Так что принеси лучше обществу пользу. Другие пускай замуж там себе выходят и рожают в свое удовольствие, а ты зато им всем носы утрешь своими идеями и проектами!

Прах отца они развеяли на берегу реки, где часто собирались вместе с друзьями. Стоя на обрывистом склоне, Тина смотрела вдаль, на поля на другой стороне речки. Зелень смыкалась на горизонте с серостью, надвигались облака. Вдыхая приближающуюся осень, Тина впервые с момента смерти отца поняла, что этот человек, прививший ей такую сильную любовь к миру и к жизни, наложил на себя руки из-за мучившей его болезни, о которой он даже ни разу не обмолвился. «Почему мы ничего не замечали?» – пробежала в голове мысль.

Розалин предложила устроить пикник во дворе в память об отце. Тина не захотела выходить из комнаты. Она стояла у окна и смотрела на что-то весело обсуждающих соседей. Затем она перевела взгляд на портрет родителей, стоявший на ее столе. Это была не цифровая фотография, а самая настоящая бумажная. Она сфотографировала родителей на старенький пленочный фотоаппарат мгновенной печати, когда в их инфоцентре проходила выставка антикварной фотографической техники. Этот фотоаппарат делал снимки с помощью какого-то сложного механизма, принцип работы которого Тина так и не смогла понять. Он включался после нажатия на кнопку спуска, вспышкой освещал фотографируемого и сразу же выплевывал идеально белый листок бумаги.

Они покрутили тогда этот листочек в руках и хором рассмеялись, что фотоаппарат не работает, а раздает всем желающим квадратики бумаги в качестве сувенира. Но через некоторое время Розалин заметила, что на глянцевой части листка начало проступать изображение. Тина тогда сразу же заявила о своих правах на снимок, будучи его автором, и вернулась домой с этим памятным трофеем, поселившимся на ее столе.

Пикник еще был в самом разгаре, когда пришло сообщение от Ника: «Малыш, прости, но я вынужден тебе об этом написать. Нам надо расстаться. Я больше к тебе ничего не чувствую».

Уткнувшись лицом в подушку, Тина громко закричала. Она кричала до тех пор, пока легкие не прервали ее крик судорожным глотком воздуха. Тина тут же закричала снова. Звукоизоляционное покрытие их умного дома равнодушно погасило звук, так и не дав ему вырваться за пределы комнаты девушки.

На утро Тина долго смотрела в потолок перед тем, как подняться. Не позавтракав, она вышла из спящего дома, дошла до станции и села в пустой вагон. За окном пошел дождь, поезд влетел в туннель в поисках укрытия, но негостеприимный хранитель полумрака вскоре выплюнул его на промокшую поверхность. Появился и в считанные секунды исчез центр их городка, показались центральный парк и футбольное поле. Белыми квадратами среди темно-зеленых улиц замелькали дома северного района. Поезд остановился, и Тина пошла в сторону корпуса психокоррекции.

Выслушав ее, молоденький доктор с сочувствием покачала головой:

– Вот ведь мужчины пошли... Только о себе и думают! Простите, Тина, я отойду на пару минут, мне надо получить системное разрешение на проведение процедуры. В вашем профиле указано, что Вы обладаете задатками инноватора. Нам запрещено проводить процедуру в таких случаях, так как она блокирует творческое мышление раз и навсегда. А именно благодаря инноваторам мы смогли добиться такого баланса культурного, научного и технического прогрессов, которого человеку веками не удавалось достичь.

Тина удивилась услышанному, но расстроиться не смогла, так как не выходила из состояния угнетенности уже несколько дней. «Значит, не видать мне работы с проектированием экосистем, буду заниматься диагностикой или чем-нибудь еще,» – выдохнув, успокоила себя девушка.

Через несколько минут доктор вернулась в кабинет. На ее лице появилась легкая ободряющая улыбка:

– Тина, у меня для Вас есть две прекрасные новости! Во-первых, система разрешила провести для Вас процедуру, так как посчитала, что ваш отец мог подать Вам или другим жителям нашего города плохой пример. Самоубийство — это ужасная ошибка, когда человек забывает, что его собственное счастье всегда находится внутри него, а любая боль или страдания – это всего лишь болезненный дефект нашего мозга, когда-то выработанный эволюцией для защиты нашего вида. И во-вторых, система выдала Вам разрешение на адопцию ребенка. Так как после проведения процедуры психологический рисунок Вашей личности изменится, Дом Ребенка не сможет отказать Вам, если Вы изъявите желание кого-нибудь усыновить или удочерить.

Тина улыбнулась, впервые за эту ужасную неделю. Она сможет завести семью. И ей не придется делать вид, что она счастлива. Ведь она будет счастлива всегда, чтобы ни произошло. Спокойно подписав необходимые документы, девушка последовала за доктором в процедурную.

***

Вернувшись через несколько дней домой, Тина, поцеловав успевшую соскучиться по ней Розалин и выпив с ней наспех чашку чая, вбежала наверх в свою комнату. Видимо, в доме успели побывать техники — на стене красовался новенький информационный дисплей. «Так и не успела ничего заказать к учебе. Придется ехать в торговый центр, вдруг там за лето привезли что-то новое,» – подумалось ей. Позвонив Шейле и Линде и договорившись о встрече через час у входа в обувной блок центра, девушка быстро переоделась. «Как же много надо успеть сделать за один день! Пообедаю тогда с девчонками,» – собрав волосы в высокий хвост, Тина бросилась к столу, чтобы нанести макияж. Через минуту, проверив результат в зеркало и убедившись, что она полностью собрана, девушка с укоризной бросила взгляд на фотографию, лежавшую на столе.

– Дурак! – горько выплюнула Тина и выбежала из комнаты навстречу шоппингу, сплетням и осени, уже опустившейся на улицы их городка.

-1
09:59
869
20:41
Рассказ в целом неплохой.
Читается легко, история какая-никакая есть.
Мир прописан слабо, картинка не сложилась. С одной стороны, все эти технические новшества (вроде беспилотников, умных кухонь и т.д.) — это уже не фантастика, а грядущее будущее, причём довольно близкое.
С другой, технологии нейросетей в обучении и работа три недели в год — настоящая фантастика!
В таком утопическом будущем депрессия будет от безделья развиваться laugh

Не совсем ясна логика Ника. Или ГГ. Получается, он с ней «замутил» просто на время. А девушка столь наивна, что зная о популярности парня, совершенно беспечно ему поверила? Хотя как только в жизни не бывает ))

Не совсем укладывается, что с развитием образования девушка продолжает учиться в колледже и рисковать быть отчисленой. Я почему-то воспринял это по принципу «как в Матрице». — Я знаю кунг-фу, Морфеус.
То бишь, просто знания и навыки в мозги залили и всё тут. Зачем экзамены, зачёты и нервы.

Интересно было бы узнать, что за болезнь была у отца. И вопрос: неужели генетический дефект можно исправить психокоррекцией?
13:27
Тина была рада снова оказаться дома. И хотя ее поездка прошла более, чем успешно, и Тинаона вернулась домой полной впечатлений и кружащих ей голову мыслей, предстоящий разговор с родителями внушал ей детский страх.
Едва начав распаковывать чемодан, девушка услышала спешные шаги родителей, поднимавшихся к ней с первого этажа
стоящий на ее столе, чтобы освободить место для вещей
много мусора вроде «ее», «ней»
стискивая девушку в своих объятиях, Розалин, мама Тины могла стиснуть в чужих?
не пора ли нам сменить наши старые
что ее мужу это удастся намного лучше а чужому и еще лучше?
Тина любила репетировать перед зеркалом в окружении других девушек, видеть, как ее стройное тело Тина о себе в третьем лице?
После репетиции она должна была созвониться с Ником, поэтому наскоро приведя комнату в порядок, она выскочила на улицу она, она
преисполненная влюбленностью это как?
канцеляризмы
рассказ неряшлив, его еще причесывать и причесывать
«воду» отжимайте безжалостно
или Вы спали? почему обращение в большой буквы?
Да, принимал. Я сама видела, как он и в рот клал. неудачная фраза
диалоги неестественные
опять ничего нового и откровенно скучно
ужимайте текст, ужимайте. больше драйва!
Загрузка...
Владимир Чернявский

Достойные внимания