Отвлекающий маневр

Руслан протиснулся в узкий коридор вагона, когда поезд уже тронулся. Красный как рак, но радостный оттого, что все-таки успел в последний момент, он шумно дышал.

Снаружи послышался чеканный женский голос, звучащий из вокзальных громкоговорителей:

- Скорый поезд номер шестьдесят девять «Адлер-Москва» отходит с пятого пути.

Отирая стены широкими плечами в дорогом кашемировом пальто, Руслан добрался до своего купе и резким могучим движением отодвинул дверь. Улыбка сползла с его распаренного лица. У окна друг напротив друга сидело двое пожилых мужчин. На вид обоим было около шестидесяти. В глаза Руслану бросились значки, приколотые к груди каждого – «ВОТЛ» и «ОБЧП». Лорколюб и лоркофоб в одном купе! Словно этого было мало, третьим в купе ехал как раз лорка. Он повернул остроносую мохнатую морду с верхней полки, шмыгнул носом и обжег Руслана взглядом своих черных глаз-пуговиц. Все это заняло каких-то пару секунд, спустя которые Руслан усилием воли вернул улыбку на прежнее место.

- Приму это как тест на коммуникабельность. Перед Москвой, - подумал он, а вслух сказал: - Доброе утро!

- Доброе утро! – отозвались мужчины.

Лорка только коротко кивнул со своей полки и отвернулся к стене.

- Петрушин Николай Григорьевич.

Лорколюб, солидный седой мужчина в брюках, толстом верблюжьем свитере и массивных очках в роговой оправе, чуть приподнялся и протянул Руслану руку.

- Руслан, - отозвался тот, отвечая на рукопожатие.

Сидящий напротив него лоркофоб, тщедушный, суетливый человечек, с непропорционально большой головой, украшенной огромной сверкающей лысиной, остался на своем месте, и Руслан протянул руку первым.

- Николай Васильевич Орехов, - будто делая одолжение, представился лоркофоб.

- Загадывайте желание, - пошутил Николай Григорьевич.

- Желаю другое купе, - вежливо улыбаясь, подумал Руслан. - Вряд ли, конечно, кто-то захочет поменяться, чтобы ехать в такой компании. Но все равно надо будет потом пройти по вагону, оглядеться.

- Ваше лицо мне очень знакомо, - Руслан повесил пальто на вешалку и наморщил лоб, глядя на лоркофоба. – Вас по телевизору не показывали?

- Показывали, - самолюбиво улыбнулся Орехов. – И не раз.

- После завтрашней конференции меня тоже покажут, - пообещал Руслану Петрушин.

- Мечтайте, - презрительно фыркнул Орехов.

- Я такой же ученый, как и Вы, - вежливо напомнил Петрушин.

- Да не дай Боже! – парировал Орехов.

- Николай Григорьевич, - Руслан решительно встал между учеными, останавливая разгорающуюся ссору. – Разрешите, я займу свою полку?

- Да-да, - Петрушин торопливо поднялся, позволяя Руслану поднять полку и убрать сумку в багаж. – Вы, наверное, собираетесь лечь?!

- Нет, - Руслан опустил полку. – Не собираюсь. Посижу, радио послушаю.

- Зачем ему ложиться? – с усмешкой спросил Орехов Николая Григорьевича. – Он же человек, а не лорка, чтобы спать днем? Или Вы, уважаемый, в своей толерантности уже не отличаете одних от других.

Николай Григорьевич сделал вид, что не расслышал замечания Орехова. Руслан, цокнув языком, достал из кармана наушники. А лорка только перевернулся с боку на бок. Впрочем, сделал он это таким образом, что в нескольких сантиметрах от лица Николая Васильевича возник свесившийся с полки массивный крысиный хвост. Розовый, с редкими волосками. Хвост почти сразу снова исчез на верхней полке, но Орехову этого оказалось достаточно, чтобы он замолчал и уткнулся в исчерканный блокнот.

Поезд набирал скорость, рассекая теплый осенний Сочи. Руслан вставил в уши наушники и сделал пару нажатий по экрану часов, включая радио.

- Еще раз доброе утро всем нашим слушателям, - бойко заявила ведущая. – С вами на «Фиш энд чипс» Лиля Ван, и на очереди у нас рубрика «Этот день в анналах». Итак, в этот день, тридцать первого октября, в 1922 году вооруженные отряды Муссолини вошли в Рим, положив начало фашистской эры, в 1961 году тело Иосифа нашего Виссарионовича Сталина было убрано из мавзолея, а в 1984 году премьер-министра Индии Индиру Ганди убили собственные телохранители. Кроме того, в разные годы произошло несколько крупных авиакатастроф, а в шестнадцатом веке еще и казнили маньяка-людоеда. Хм. Да уж, вот такой выдался денек в истории. Мрачный, как и погода за окном. Даром, что канун Хэллоуина. Давайте-ка лучше узнаем, кто сегодня родился. Итак, в этот день в 1892 году родился чемпион мира по шахматам Александр Алехин, в 1922-м – народный артист СССР, знакомый всем и каждому Волк из «Ну, погоди» Анатолий Папанов, в 1961-м – режиссер «Властелина Колец» Питер Джексон, а в 1986‑м – колумбийский ученый, профессор Гектор Хименес, явивший миру новый биологический вид, которому позднее сам дал название «лорка». Именно юбилею господина Хименеса на этой неделе посвящена рубрика «Пять эфиров». И мы вместе с руководителем Всемирного Общеста Толерантности к Лоркам, или ВОТЛ, профессором Йозефом Ковальчиком подробно обсуждаем эту интереснейшую, актуальнейшую и вызывающую так много споров во всем мире тему. Профессор уже находится в нашей студии, и мы начнем беседу сразу после рекламы.

Руслан уменьшил громкость и покосился на спящего лорку. Того, похоже, совершенно не заботил ни юбилей Гектора Хименеса, ни висящее в воздухе купе напряжение, возникшее между двумя учеными-лоркологами. Лорки спали днем, а ночью работали. Оплату предпочитали почасовую, подолгу не задерживались на одном месте.

Поезд летел, набирая скорость, по санитарной прибрежной зоне. На горизонте синело море, из коридора в полуприоткрытую дверь купе проникали лучи мягкого осеннего солнца. Петрушин листал газету, Орехов черкал ручкой в блокноте. Руслан поднялся и, неловко наступив на ногу вежливо посторонившемуся Николаю Григорьевичу, вышел в коридор. Встал к окну, опершись локтями на поручень.

- Итак, Йозеф, - послышался в наушниках голос Лили Ван, Руслан сделал погромче, - сегодня наша четвертая встреча. Очень многое мы уже успели обсудить и давайте напомним слушателям, что именно.

- Абсолютно за, пани Ван, - с сильным польским акцентом поддержал ведущую Ковальчик. - Итак, Гектор Хименес, биолог по образованию, с молодости был заядлым путешественником. К тридцати годам он успел вдоль и поперек исколесить все континенты и открыл несколько новых видов бабочек, а также одно паукообразное, таким образом, заявив о себе в научном мире. Однако случившееся далее стало несоразмерно важным открытием и навсегда изменило не только жизнь Хименеса, но и нашу с вами. Двадцать шесть лет назад профессор представил миру лорку. Человекоподобную крысу ростом чуть более полутора метров, передвигающуюся на задних, чрезвычайно развитых лапах, которые уместнее назвать «ногами». И что самое поразительное – умеющую разговаривать.

- Место, где Хименес впервые встретил лорку, до сих пор неизвестно, кстати, - вставила ведущая.

- Да-да, многоуважаемый профессор до сих пор держит это место втайне. И его можно понять – чрезвычайно много недоброжелателей и врагов остается у лорков и по сей день. При том, что с самого первого контакта эти удивительные существа вели себе исключительно неагрессивно и легко поддавались обучению. К слову, представителей данного вида профессор поначалу именовал «крысоидами» как производное от слов «крыса» и «гуманоид». А Лоркой он назвал того, самого первого крысоида, после того как обучил его испанскому. В честь известного поэта первой половины прошлого века Федерико Гарсиа Лорка. Но слово «лорка» так легко прижилось, что наименование «крысоид», не самое изящное, кстати, ныне справедливо забыто.

- Сегодня мы имеем вполне четкий раскол общества на два лагеря – лоркофобы и лорколюбы, - сказала ведущая.

- Лорколюбы – это сленговое слово, пани Ван, - возразил Ковальчик, - причем несущее в себе совершенно неуместный сексуальный подтекст. Вы же не назовете гуманиста – человеколюб?!

- Так значит, Вы предпочитаете лоркисты? – предложила ведущая.

- Абсолютно так, - согласился Ковальчик.

- А что насчет термина «лоркофоб», Йозеф?

- О, он вполне отражает истинное положение дел, - согласился Ковальчик. – Молодежь сейчас уже не помнит, но изначально весь мир страдал лоркофобией. Маститые ученые подняли на смех теорию Хименеса о том, что лорка – новый виток эволюции. А религиозные фанатики объявили, что лорки – порождения Сатаны, и должны быть уничтожены. Нелегкое было время, совсем нелегкое. Но профессору Хименесу, ныне Нобелевскому лауреату, хватило терпения и сил. Он продолжал выступать на конференциях, делать доклады, общаться со своими коллегами, убеждая, объясняя, аргументируя. Некоторые ученые принимали его приглашение посетить созданное Хименесом и тщательно охраняемое поселение лорков, нескромно названное Эдем. И в какой-то момент перелом произошел – уважаемые мировые умы, один за другим, стали занимать позицию профессора. Многие из них теперь называют Хименеса вторым Дарвином. Тогда-то и было организовано ВОТЛ. Самым ярым недругам и противникам пришлось принять данную новую реальность, но они не сдались и в свою очередь организовали ОБЧП – Организацию по Безопасности Человеческой Популяции, требуя жесткого контроля за деятельностью лорков и их передвижениями, выступая против предоставления лоркам каких-либо прав и т.д. и т.п.

- Заметим, что влияние ОБЧП в последние годы неизменно слабеет, - заметила Лиля Ван. - А мы вернемся после рекламы и подробнее поговорим об эволюции в наше с вами сложное время.

Руслан почувствовал, как кто-то коснулся его спины и услышал невнятное бормотанье. Что-то вроде «пропустите» или «позвольте». Он посторонился. Мимо протиснулся лорка. Еще один? Заспанный, в мешковатых серых штанах, из которых торчал длинный розовый хвост, он прошел до конца вагона, остановился у туалета и дернул за ручку дверь – закрыто.

- Санитарная зона, - подумал Руслан.

В это время из купе рядом с туалетом выкатилась круглая краснощекая проводница и отрывисто выкрикнула:

- Готовим билеты!

Лорка обратился к ней и что-то забормотал, указывая мохнатой лапой с длинными когтями на дверь туалета.

- Билеты! - крикнула ему проводница словно глухому старичку. – Готовим билеты!

Лорка еще что-то пробормотал, но, видя, что проводница уже отвернулась, замолчал, ссутулился сильнее обычного и побрел в свое купе.

- Итак, после рекламы мы снова с вами, дорогие слушатели, - заговорила в наушниках Лиля Ван. – И давайте вернемся к той теме, на которой преступно кончилось время нашего прошлого эфира с паном Ковальчиком. Вот скажите, Йозеф…

- Да-да.

- Во всем мире в последние годы значительно возросло и продолжает расти количество смертей от диких животных. Обглоданные, обезображенные человеческие трупы находят на всех континентах. Таким образом, происходящее можно считать неким глобальным явлением. Я не ошибусь, если скажу, что Вы связываете данное явление с причудами эволюции.

- Без сомнения, да.

- То есть одновременно с тем, как крысы эволюционировали и превратились в лорков, какие-то дикие животные эволюционировали наоборот…

- Деградировали, - подсказал Ковальчик.

- …какие-то животные деградировали, став еще более дикими и агрессивными, так?

- Так, лишь с той поправкой, что эти дикие животные – люди. И я ни в коем случае не шучу. Судите сами, во-первых, трупы находят полностью обнаженными и обезображенными до неузнаваемости. Почему? Чтобы их нельзя было опознать. Значит, убийцы заметают следы. Во-вторых, несмотря на огромное количество жертв, количество заявлений в полицию о пропавших родственниках не растет, оставаясь на среднестатистическом уровне. Это значит, что жертвами убийц становятся люди одинокие. А с учетом того, что тела обычно находят возле автомагистралей, рек, железных дорог, вероятнее всего, речь идет о бродягах.

- Билеты! – заглушила радиоэфир краснощекая проводница, вваливаясь в купе.

Руслан невольно поморщился и протянул билет.

- Голова раскалывается, - сообщила проводница присутствующим.

- Конечно, будет раскалываться, - подумал Руслан, – если все время так орать.

- Могу предложить таблетку, - откликнулся вежливый Петрушин, протягивая пластинку.

- Благодарствую, - проводница достала таблетку, сунула в рот.

- Надо рассосать, - подсказал Петрушин.

Чувствуя, что проверка билетов затягивается, Руслан отвернулся и прибавил громкость.

- Люди, убивающие бродяг, - подытожила в эфире Лиля Ван. – То есть мы говорим о маньяках, серийных убийцах.

- Именно так, - подтвердил Ковальчик. – И как у нас до сих пор нет объяснения феномену эволюции лорков, так же мы не можем предположить причину деградации подобных людей. И, тем не менее, нужно понимать, что они находятся среди нас.

- Серийные маньяки-каннибалы, которые находятся среди нас, - Лиля Ван иронично вздохнула. – И на такой прелестной ноте наше эфирное время подходит к концу. Напомню, что завтра будет пятый, последний эфир с руководителем ВОТЛ Йозефом Ковальчиком, и я искренне надеюсь, что он выйдет более оптимистичным, чем сегодняшний.

Руслан приглушил звук. Вспомнив, что хотел поменяться с кем-нибудь местами, он вышел из купе и пошел вглубь вагона, украдкой заглядывая в открытые двери. Момент был подходящий – истошные крики проводницы пригвоздили всех пассажиров к своим местам. Пройдя весь вагон до конца, Руслан остался в недоумении. Ярко-оранжевые значки ВОТЛ и сиреневые с белой полосой ОБЧП сверкали почти в каждом купе. Пропорция выходила занимательная – самих лорков в вагоне ехало всего двое, а вот их сторонников и противников – несколько десятков.

- Простите, - Руслан деликатно, насколько это было возможно при его могучем телосложении, заглянул в одно из купе, и обратился к молодому парню со значком ОБЧП на толстовке. – Вы не против поменяться со мной местами. У меня нижняя полка.

- Зачем же?! – воскликнул парень, косясь на сидящую напротив девушку со значком ВОТЛ. – Мне и здесь хорошо! А если кому-то нехорошо, пусть они и меняются!

- И мне хорошо! – быстро заявила девушка, едва Руслан хотел к ней обратиться.

- Все ясно! – с досадой подумал Руслан, возвращаясь к себе в купе. - Все раздражены, все на нервах, но виду никто не покажет.

Подперев подбородок рукой, Руслан задумчиво уставился в окно. Погода успела испортиться. Море вместе с солнцем остались позади. Поезд мерно стучал колесами, проезжая бесконечные желто-серые поля. Небо было затянуто низкими, тяжелыми тучами. Стекла заливал дождь. Несколько растрепанных, насквозь промокших мальчишек стояли возле железной дороги и грозили проходящему поезду кулаком. Руслан успел заметить, что с ними был маленький лорка. Лоркыш. Он не махал кулаком, а просто стоял и смотрел. Детеныши лорков часто выглядели взрослее, умнее и в целом как-то выигрышнее своих человеческих сверстников. Возможно, поэтому во всем мире бездетные пары все чаще усыновляли или удочеряли не детей-сирот, а брошенных лоркышей.

Думая обо всем этом, Руслан прикрыл глаза и задремал.

***

Когда за окнами совсем стемнело, лорка заворочался, проснулся и сел, свесив вниз мохнатые лапы. Николай Васильевич закрылся от лап потрепанной книжкой. Лорка потянулся и бесшумно спрыгнул вниз. Аккуратно присел на край койки Орехова.

- А Вы, - доброжелательно обратился к лорке Петрушин, - тоже в Москву?

Лорка что-то пробормотал.

- Что? – переспросил Руслан.

- Он сказал: «В Орел», - ответил Петрушин Руслану и снова обратился к лорке: - А что там в Орле? Работа, семья?

Лорка снова что-то пробормотал.

- Что? – переспросил Руслан.

- Сказал, что всего понемногу, - ответил Петрушин.

- А я вот всегда самолетам поезда предпочитаю, - обратился Петрушин ко всем присутствующим. – И безопасней, и просторней, и поговорить можно. Согласны, Руслан?

- Тромбофлебит, - хмуро ответил Руслан.

- Ох, простите, - Петрушин смутился и обратился к лорке. – Ну, а Вы?

Лорка что-то буркнул в ответ.

- Он сказал: «Дешевле», - предупреждая вопрос Руслана, пояснил Петрушин.

- А Вы, любезный, стало быть, еще и переводчиком изволите, - оскорбительно вежливо обратился Орехов к Петрушину, не отрывая глаз от книги.

Лорка молча встал и вышел.

- Мне за Вас стыдно, - заявил Петрушин.

- А мне за Вас, - Орехов кивнул подбородком на грудь лорколюба. – И за Ваш рыжий значок.

- Мой значок хотя бы не пахнет фашизмом.

- Зато пахнет непроходимой глупостью.

Чувствуя, что ссоры не миновать, Руслан последовал примеру лорки и тоже покинул купе. Прошел несколько вагонов, хлопая тяжелыми дверьми чуть морщась от оглушительного стука колес в тамбурах. Вошел в вагон-ресторан. В этот час здесь было многолюдно, и все столы заняты. Лорколюбы сидели за одними столами, лоркофобы – за другими, а потому атмочфера была легкой и дружелюбной. Сквозь гул голосов прорывался мягкий медленный джаз. Между столами ловко сновали двое официантов. Руслан пробежал глазами по залу, ища свободные места, и в этот момент к нему приблизился солидный администратор с седыми висками.

- Желаете поужинать? – осведомился он.

- Очень желаю, - признался Руслан.

- Вас ожидают?

Руслан отрицательно покачал головой.

- Давайте поищем Вам столик, - предложил администратор.

- Давайте, - согласился Руслан. – Только если можно… э-э-э… без этих…

Он жестом показал себе на грудь, имея в виду значок.

- Понял Вас, - деликатно кивнул администратор.

Бегло оглядевшись, он проводил Руслана к столику, за которым сидела пара средних лет – коротко стриженая светловолосая женщина и плотный, сверкающий от пота мужчина в очках.

- Вы позволите молодому человеку присесть за ваш стол? - деликатно осведомился администратор.

- Да, пожалуйста, - мужчина чуть подвинулся.

Женщина окинула Руслана взглядом и кивнула.

- Приятного вечера! – откланялся администратор.

Приветливо улыбаясь, Руслан представился и сел.

- Мила, - отозвалась женщина.

- Это от Людмилы? – поинтересовался Руслан.

- Руслан и Людмила. Даже не надейтесь, юноша, - плотный мужчина погрозил Руслану пальцем и протянул руку. – Сергей. Я – ее муж.

- И в мыслях не было, - открестился Руслан, пожимая потную ладонь.

- А что, я так плохо выгляжу? - поинтересовалась Мила, подняв брови.

Руслан лишь мягко улыбнулся в ответ – к подобному кокетству стареющих замужних женщин он давно привык.

- Не обращайте внимания, - посоветовал Сергей. – Она просто шутит. А ты, Мила, выглядишь обворожительно. И наверняка у него в мыслях что-то было.

- В мыслях сейчас у всех только лорки, - заявила Мила и обратилась к Руслану: - Вы ведь не из таких?

- Абсолютно нет, - заверил ее Руслан, открывая большое, солидное меню в кожаном переплете.

- Вам не кажется, - продолжала Мила, - что лоркам стало уделяться слишком много внимания?

- А разве ты, дорогая, не занимаешься сейчас тем же самым? – спросил Сергей, делая глоток вина.

- Я уделяю внимание не лоркам, - возразила Мила.

В это время мимо них стремительно пролетел официант, неся на подносе две тарелки с кусками сырого мяса с кровью. Мила брезгливо поморщилась.

- Я уделяю внимание тому, - сказала она, - что раньше подобную дрянь здесь не подавали.

Руслан проводил официанта взглядом. Тот выгрузил тарелки на столик, за которым сидели двое лорков, и, чуть поклонившись, пожелал им приятного аппетита.

- Я уделяю внимание тому, - продолжала Мила, - что наша с тобой дочь, дорогой, подражая лоркам, стала сутулить спину и носить такие же бесформенные штаны унисекс. Как думаете, Руслан, почему лорки никак не акцентируют свою половую принадлежность?

Руслан только успел открыть рот, не зная, что сказать, но Мила уже сама ответила на свой вопрос.

- Да потому что они просто огромные крысы, - громким шепотом воскликнула она, взмахнув руками.

Сергей уронил вилку и шикнул на жену. Руслан спрятался за меню. Несколько лорколюбов, сидящих за соседним столом, возмущенно обернулись. Мила осталась невозмутима и лишь вызывающе дернула бровью. Подбежавший официант сгладил неловкую ситуацию.

- Добрый вечер! Готовы сделать заказ? – поинтересовался он у Руслана.

- Готов, - быстро отозвался Руслан. - Мне двести грамм водки и…

Он замешкался, быстро листая страницы меню.

***

Открывая дверь купе, Руслан промахнулся мимо ручки и от неожиданности стукнулся лбом о косяк. Глухо рыкнул. Завалившись на дверь, он, наконец, сумел ее открыть и ввалился в купе. Внутри был только Орехов. Удивленно и немного испуганно тот повернул голову к шатающемуся Руслану. Отложил книгу и поинтересовался:

- Какой-то праздник?

- День рожденья, - глотая гласные, ответил Руслан и то ли сел, то ли упал на свою полку. – День рожденья… этого… Гектора Хименеса.

- Э, нет, - Орехов усмехнулся и шутливо погрозил Руслану указательным пальцем. – Вы меня не проведете. Вам ведь на самом деле не нравятся лорки. Я прав?

- Не нравится, когда портят мой бизнес, - признался Руслан, ложась на полку прямо в ботинках.

- Лорки портят Ваш бизнес? – с некоторым недоумением переспросил Николай Васильевич.

- Не лорки, - пояснил Руслан, - а те, кому промыли мозги такие лорколюбы как этот...

Он стукнул кулаком по верхней полке.

- А мне показалось, что он Вам более симпатичен, чем я, - заметил Орехов.

- Вы мне тоже не нравитесь, - с пьяной искренностью заявил Руслан, закрывая глаза. – Пыжитесь, тужитесь, а при этом проигрываете им по всем фронтам. У меня вот был деловой партнер. Хороший, надежный парень, двадцать лет знакомы. Разработали мы проект, согласовали. Торгово-развлекательный центр на Красной поляне... Там и боулинг, и рестораны, и кинотеатр шикарный. Одна проблема – земля занята, лорки живут. Просто пришли и поселились. Обратились мы в суд, получили решение – поселение лорков признать незаконным. Дальше, казалось бы, никаких проблем, вызвать судебных приставов, те разгонят лорков и можно строить. Только партнер вдруг взял и передумал. Нет, говорит, нельзя с ними так, с лорками. Здесь для них подходящий климат, у них есть права, пятое, десятое... И главное, еще такой настырный. Нет, ты послушай, говорит, у меня есть крайне веские аргументы. Я, конечно, всю эту лорколюбскую болтовню слушать не стал. Подумал: «Ладно, черт с тобой», и в Москву поехал. Есть у меня там несколько старых знакомств. Либо деньги найду, либо нового партнера. С нормальной головой.

- Ваша проблема вполне ясна и мне знакома, - интеллигентно согласился Николай Васильевич. – В наши дни многие к удивлению родных и друзей вдруг начинают проповедовать лорколюбские идеи. Но вот «проигрываете по всем фронтам» - это вы зря. Смотрите.

Орехов оживленно вытащил из внутреннего кармана пиджака потрепанный блокнот и подсел на полку к Руслану.

- Вот смотрите, - повторил он. – Я систематизировал и совокупил десятки нестыковок в теории Хименеса относительно лорков. В разные годы они были найдены различными учеными с мировым именем, которые позднее необъяснимым для меня образом переметнулись в стан сторонников Хименеса. Вот видите.

Он начал листать блокнот, показывая наброски, пометки, рисунки, подписи. Руслану пришлось из вежливости открыть один глаз и выслушать сбивчивые, возбужденные объяснения Орехова. Он даже несколько раз кивнул, когда Николай Васильевич стал кричать о каких-то «бета-волнах» вместо каких-то «тета-волн», настаивая на том, что это очень важно.

- Я докажу! – заключил наконец Николай Васильевич, вскакивая на ноги. – Завтра на конференции я докажу, что Хименес – просто жулик мировых масштабов. И никогда, никогда такое существо, как лорка, не смогло бы появиться вследствие эволюции крысы. Ха, этому колумбийцу придется вернуть свою нобелевку по биологии. Простите, я сбегаю в тамбур, покурю. Через пять минут вернусь и все Вам подробно объясню.

- Буду ждать, - пообещал Руслан, закрывая глаза, и тут же уснул.

… День выдался жаркий, душный. Чувствуя, как футболка неприятно липнет к потному телу, Руслан обнаружил, что стоит посреди Красной площади. Непонимающе озираясь по сторонам, он пошел по брусчатке. Людей вокруг не было. Только лорки. Похожие друг на друга как две капли воды, в одинаковых мешковатых штанах, они проходили справа, слева и наперерез Руслану. Некоторые из тех, что оставались за спиной, останавливались, провожая Руслана взглядом. Другие что-то бормотали, но как всегда было трудно разобрать, что именно. Вдруг в толпе лорков впереди Руслан заметил коротко стриженую Милу из вагона-ресторана. Она взмахнула руками и произнесла:

- Да потому что они просто огромные…

Внезапно грянувшие куранты не дали ей договорить, и Руслан выдохнул с облегчением. Но тут же поморщился – бой курантов отдавался в голове нестерпимой болью. Мила же, окинув Руслана взглядом, коснулась своей шеи. Он тоже потрогал шею. На кончиках пальцев остались красные следы. Руслан осторожно лизнул палец – кровь! С нарастающей тревогой стал ощупывать шею, и пальцы вдруг погрузились во что-то теплое и липкое почти на две фаланги. Опустив голову, он с ужасом увидел, что футболка вся липкая и мокрая от крови. Звон курантов вдруг оборвался на середине, и Мила, сочувственно глядя на Руслана, вздохнула голосом Лили Ван с «Фиш энд Чипс»:

- Серийные маньяки-каннибалы среди нас. И на такой прелестной ноте наше эфирное время подходит к концу…

Судорожно вдохнув, Руслан резко сел в темноте и стукнулся головой о верхнюю полку. Лежащий там Петрушин всхрапнул и перевернулся на другой бок. Остальные полки были пусты.

- Уже ночь, - понял Руслан. - Лорка, наверно, сошел в своем Орле, а Петрушин опять курит в тамбуре.

Он вдруг почувствовал, как к горлу прилила тошнота, и сполз со своей полки. Кое-как поднялся на ноги. Голова болела так, будто вот-вот должна была расколоться надвое как гнилой орех.

- Перепили? – сонно спросил Петрушин, уткнувшись в подушку.

- Немного, - сдержанно ответил Руслан, не желая откровенничать с лорколюбом.

- Там, на столике, - Петрушин чуть махнул рукой, - таблетки. Если хотите – возьмите одну.

- Благодарю, - все также сдержанно сказал Руслан, а про себя подумал: - Вот спасибо тебе, дед.

Подсвечивая часами, он нашел пластинку.

- Надо рассосать, - уже совсем сонно напомнил Николай Григорьевич и захрапел.

Руслан достал сразу две таблетки. На вкус они оказались совершенно безвкусными. Гоняя таблетки во рту языком, Руслан быстро рассосал их. Подождал пару минут - ни тошнота, ни головная боль не проходили. Стараясь не двигать головой, Руслан виляющей походкой выбрался из купе и направился в туалет. Дверь оказалась закрыта. Изнутри, сквозь стук колес несущегося поезда, доносились звуки, напоминающие чавканье.

- Жрет там кто-то что ли?! – зло подумал Руслан.

От этой мысли приступы тошноты заметно усилились, и, хватаясь одной рукой за поручни под окнами, а другой – за двери купе, чтобы не упасть, он побежал в туалет в другом конце вагона.

- Открыто! Слава Богу! – выдохнул Руслан, забегая внутрь.

Рвало его долго и изнурительно. Но после этого стало немного легче. Руслан умылся и взглянул на себя в зеркало. Недовольно покачал головой – такая рожа для переговоров не годилась. Тяжело дыша, он подошел к окну. Поезд пронесся мимо фонарного столба и в его свете Руслан увидел, что снаружи валит густой снег – чем ближе они были к Москве, тем более поздней и холодной становилась осень. Навалившись на массивную ручку всем своим весом, Руслан смог открыть окно и с наслаждением подставил лицо потоку холодного воздуха. Закрыл глаза, чувствуя, как залетающие внутрь снежинки тают на лице.

- Ничего, - подумал Руслан, закрывая окно. – Хорошенько высплюсь, а в Москве заселюсь в гостиницу, приму горячий душ, позавтракаю и буду как новенький.

Совсем другой походкой, усталой, но уверенной, он вышел из туалета и тут же в противоположном конце коридора заметил Орехова. Руслан ускорил шаг, чтобы перехватить его по дороге в купе, и убедиться, что Николай Васильевич на него не в обиде. По какой-то причине этот ворчливый человечек с расистскими наклонностями оказался ему симпатичен, и Руслану было неловко, что он уснул, не узнав, как именно Орехов собирается опровергнуть теорию эволюции лорков. Однако Николай Васильевич неожиданно свернул в купе проводников.

- Я закончил, - услышал Руслан его голос, подходя ближе. – Туалет пока запер. Там прибрать бы надо.

- Запер? Прибрать? – с удивлением подумал Руслан. – Что такого случилось с гренадершей-проводницей, что она дала Орехову ключ от туалета, а теперь еще выслушивает его указания о том, что там надо прибрать?

- Прибирать пока рано. Давай сюда ключ, - голос, ответивший Николаю Васильевичу, был мужским и каким-то очень знакомым.

Не в силах сдержать любопытство Руслан заглянул в купе проводников и оторопел. С проводницей действительно что-то случилось. Она сидела молча, не шевелясь, и застывшим взглядом смотрела прямо перед собой. Рядом с ней сидел лорка. Встретившись взглядом с Русланом, он улыбнулся и, указав лапой на свободную полку, все тем же знакомым голосом сказал:

- Присядьте, Руслан.

Совершенно потрясенный, Руслан обошел стоящего в дверях Николая Васильевича и послушно сел.

- А тебе, - лорка с некоторым раздражением повернулся к Орехову, - я уже объяснял – начать надо с шеи. Аккуратно прокусываешь и, не спеша, выпиваешь кровь. А потом уже объедаешь. Тогда и прибирать за тобой не придется.

- Понял, - буркнул Орехов, глядя в пол.

- Каждый раз говоришь, что понял, - заметил лорка. – Ладно, иди к себе.

Николай Васильевич обиженно ссутулился и вышел. Лорка повернул мохнатую морду к Руслану и вежливо кивнул, предлагая тому начать разговор.

- Значит, вы можете говорить нормально, - даже не спросил, а заявил Руслан.

- Кто «вы»? – уточнил лорка.

- Вы. Лорки, - удивленно моргая, пояснил Руслан.

- Мы можем, лорки – нет. Лорки бормочут, сутулят спину и ходят в одинаковых бесформенных штанах.

- Разве Вы не лорка? – Руслан почувствовал, что совсем запутался.

- А Вы, Руслан, - лорка усмехнулся, - когда на деловых переговорах являете собой воплощение вежливости, надежности и целеустремленности, разве в действительности являетесь таковым?

Руслан растерянно открыл рот.

- Я к тому, - пояснил лорка, - что всем в жизни приходится притворяться. Только вот наши возможности к этому значительно шире человеческих.

- Вы – вампиры! – догадался Руслан.

- Почему Вы так решили? – Лорка засмеялся, обнажая длинные, острые зубы.

- Прокусываешь шею – выпиваешь кровь, - повторил Руслан слова лорки, сказанные Орехову.

- Ах, это! – кивнул лорка. - Нет, мы не вампиры. Просто это самый аккуратный способ. Но некоторые упорно его игнорируют, стараясь побыстрей насытиться.

Он недовольно глянул в сторону двери, будто там все еще стоял Николай Васильевич, и продолжил:

- Отчасти, должен признать, Вы угадали, Руслан. Легенды о вампирах возникли из-за нас. Дело в том, что мы успели перепробовать множество обликов, только вот…

Лорка вздохнул.

- …люди. Всегда были нашей ахиллесовой пятой. Нет, не внешний облик, конечно, но речь, интонации, мимика, поведение… А всему виной ваш мозг! Слишком сложный. И зачем он вам?

Лорка окинул голову Руслана взглядом, словно видел его мозг.

- Зачем? – повторил он. – Разве Вы им пользуетесь? Или она?

Он брезгливо махнул рукой на застывшую проводницу.

- Что с ней? – задал вопрос Руслан.

- Пусть пока отдыхает, - с некоторой заботой в голосе сказал лорка. – Ей еще в туалете прибирать.

- А что там, в туалете? – с дурным предчувствием спросил Руслан.

- А вот пойдемте – посмотрим, - живо откликнулся лорка.

Руслан не сдвинулся с места, хмуро глядя на него. Тогда лорка сделал неопределенный взмах рукой, и Руслан, почувствовав, как в голове у него помутнело, неожиданно для себя послушно поднялся и вышел в коридор. Лорка отпер туалет ключом и жестом пригласил Руслана войти. Внутри, посреди огромной лужи крови лежало обезображенное тело. Руки, ноги, лицо были жадно обглоданы до костей. Несколько секунд Руслан остолбенело смотрел на тело, потом согнулся пополам, и его шумно вырвало. Снова.

- Мой товарищ – большой любитель человеческой плоти, - лорка запер туалет и виновато развел лапами. – Нет, конечно, мы всегда едим тех, чей облик принимаем, но это просто необходимо для правильной имитации. Я вот, например, при этом никакого удовольствия не испытываю.

- Кто… это… был? – еле движущимися губами спросил Руслан.

- Николай Васильевич Орехов, - пояснил лорка. – Известный ученый-лоркофоб, задавшийся целью изобличить профессора Гектора Хименеса как шарлатана. Постыдное начинание, не считаете? Хименес, конечно, звезд с неба не ловил, был ученым, так сказать, среднестатистическим, но вот тот, кто сегодня ходит в его обличии, - истинный гений. Ведь именно он придумал лорку и впервые принял этот причудливый облик крысы пополам с человеком. Невнятное, спорное, противоречивое с человеческой точки зрения существо. Вроде и острые зубы, и огромные когти, но при этом с совершенно мирными намерениями и способностью к разговору и обучению.

Хименес и его коллеги-ученые начали проводить исследования. Огромное количество исследований. Одно за другим - исследования мозга, поведенческие реакции, рефлекторные действия и так далее и тому подобное. И каждый раз результаты сравнивались с человеческими. А мы в облике лорков в это время слушали, внимали, впитывали информацию. Руслан, а вот вы, кажется, меня не слушаете?

Руслан только бессмысленно таращился на жалкое, окровавленное тело. На обглоданном лице с черными, пустыми глазницами ему вдруг померещилась ироничная усмешка Орехова. Словно тот хотел сказать что-то вроде «а я ведь так и знал».

- Зачем вы хотите нас уничтожить? – безжизненно спросил Руслан.

- Мы не собираемся вас уничтожать, - заверил его лорка. – Только возглавить. Кому-то ведь надо будет и дальше убирать туалеты.

- Возглавить? – на лице Руслана промелькнула усталая усмешка. – Люди еще не настолько отупели.

- Не настолько?! – воскликнул лорка. – Огромные зубастые крысы ходят среди вас и заказывают сырое мясо, а вы верите, что обглоданные трупы – дело рук людей. Серийные маньяки-каннибалы. А еще мы по всему миру подменяем известных ученых, крупных политиков, медиамагнатов. Имитации теперь выходят более-менее сносными, но все равно далеки от идеала. И знаете что? Огрехи остаются незамеченными. Все слишком увлечены своим отношением к лоркам. Что важнее – толерантность или безопасность? Может быть, по-Вашему, Руслан, они «не настолько отупели»?! А по‑моему, в самый раз.

Руслан ничего не ответил, только нахмурился.

- Более того, - продолжал лорка, – со временем мы собираемся открыть людям всю правду. Но сейчас, разговаривая с Вами, я понимаю, что это время еще не настало.

Руслан снова промолчал, как вдруг неожиданно резко и быстро для своего телосложения метнулся в сторону лорки, явно намереваясь сбить его с ног, вдавить в пол и растоптать эту гадкую мохнатую физиономию. Но лорка только слегка махнул рукой, и Руслан замер в паре сантиметров от него, будто уткнувшись в невидимую стену и непонимающе вращая глазами.

- А мы ведь продолжаем исследовать Ваш вид и по сей день, - сообщил лорка. – Чтобы лучше взаимодействовать. Вот, например, гипноз освоили. Он, правда, работает, только если человек предварительно принял нужное химическое вещество.

Скривившись от досады, Руслан вспомнил про две таблетки от головы. «Надо рассосать». А лорка тем временем приказал:

- Откройте окно.

Руслан послушно пошел к окну прямо по луже крови, пачкая дорогие кожаные ботинки. Навалился на ручку – открыл. Холодный ветер ворвался внутрь, в воздухе закружились снежинки.

- Не пролезет. Шире, - велел лорка.

Руслан надавил всем телом на окно, опуская его на полную.

- Теперь выбросьте тело, - приказал лорка.

Руслан снова подчинился. Наклонился, сгребая останки Николая Васильевича в охапку. Окровавленная холодная плоть неприятно заскользила в руках. И так тщедушный при жизни Орехов, теперь, после того как его обглодал лорка, стал совсем маленьким и легким.

- Сильно бросьте вперед, чтобы не осталось следов на вагоне, - велел лорка.

Руслан выполнил, затем повернулся. Рубашка и подбородок его были в крови. Руслан взглянул на лорку исподлобья и, собрав последние остатки воли, мрачно усмехнулся:

- Тот испанский поэт в гробу бы перевернулся, если бы узнал, какую мразь назвали в его честь.

- Лорка в переводе с нашего языка на ваш означает «отвлекающий маневр», - спокойно улыбнулся лорка, ничуть не обидевшись.

- И как вас зовут на самом деле?

Лорка улыбнулся шире. Улыбка превратилась в оскал.

- Зовите меня Руслан, - сказал он.

Неспособный пошевелиться, наблюдая, как огромные острые зубы тянутся к его шее, Руслан вдруг запоздало понял, что голос лорки с самого начала показался ему таким знакомым, потому что был его собственным.

***

Дверь купе стремительно отодвинулась, и в проеме повисло круглое, красное лицо проводницы.

Хищно прищурившись, она оглядела присутствующих. Петрушин отложил газету, Орехов взглянул из-под очков, Руслан вытащил из уха наушник.

- А где этот? – проводница жестом изобразила длинный, острый нос, подразумевая лорку.

- Он, кажется, говорил, что в Орел едет, - припомнил Николай Григорьевич. – Значит, ночью сошел.

- А я где была? – осведомилась проводница.

- А задремали, наверно, - предположил Николай Васильевич.

- Ну да. Намаялись с нами за день, - добавил Руслан.

- Это точно, - согласилась проводница, вытирая рукой лоб, и добавила: - Всю ночь чертовщина какая-то снилась. А встала – спина болит так, будто товарняк разгружала.

Она махнула рукой и вышла. В это время у Руслана зазвонил мобильный.

- Слушаю, - ответил он. – Да, Виктория, конечно, в силе. Через час-полтора я буду в Москве. И если Семен Андреевич не возражает, готов сразу с ним встретиться. Да-да, обязательно. Только… Э-э-э… Наверное, лучше сказать об этом сейчас… В проекте произошли некоторые изменения. Вместо строительства торгово-развлекательного центра я решил заняться благоустройством поселения лорков. Да-да, понимаю, что внезапно, но, пожалуйста, передайте Семену Андреевичу, что я бы все-таки очень настаивал на нашей с ним встрече, поскольку имею крайне веские аргументы. Да, пожалуйста. Всего хорошего!

Он убрал мобильный в карман и с легкой полуулыбкой уставился в окно, оглядывая серый подмосковный пейзаж. О ночном снегопаде теперь напоминала лишь тонкая полоска снега, тянущаяся вдоль железнодорожных ограждений. Деревья стояли совсем голые, раскинув тонкие, колючие ветки. Изредка попадающиеся люди хмуро косились на проходящий поезд и прятали головы от промозглой холодной погоды в высоких воротниках.

- Да что ж за твою мать! – мимо открытой двери, морщась и придерживая рукой поясницу, тяжело прокатилась проводница.

Руслан вставил в ухо наушник.

- И напоследок, Йозеф, - послышался голос Лили Ван. – В подростковой среде по всему миру крепнет мода, связанная с подражанием лоркам. Юноши и девушки стараются сутулить спину, носят бесформенную одежду унисекс и даже начинают бормотать словно лорки. Вам это кажется нормальным?

- Конечно, пани Ван. Это их протест против лоркофобии. Их способ самовыражения. Юношеский максимализм и…

- Но я имею ввиду другое, - перебила Ковальчика Лиля Ван. – По статистическим данным лорков в мире насчитывается всего около двухсот тысяч, а лоркофобов и лорколюбов, то есть зарегистрированных членов ОБЧП и ВОТЛ, более ста пятидесяти миллионов. Разве это адекватная пропорция? Может быть, человечеству пора немного подумать о себе и сфокусироваться на собственных проблемах?

- Слишком поздно.

- Простите, Йозеф, не понимаю, чему Вы усмехаетесь.

- Я говорю, слишком поздно Вы подняли такую важную и серьезную тему, пани Ван. Для нее нам понадобится как минимум еще пять эфиров.

- Ваша правда, пан Ковальчик. Наше эфирное время действительно подходит к концу. Напомню, что с вами, дорогие слушатели, на «Фиш энд Чипс» были Лиля Ван и глава ВОТЛ Йозеф Ковальчик. Пока!

Снова зазвонил телефон. Теперь у Орехова.

- Да-да, - отозвался Николай Васильевич. – Конечно, Игорь Иваныч. Конечно, узнал. Да, отдохнул прекрасно. Не купался, конечно, но на солнышке погрелся. Нет, должен Вам сказать, тема будет несколько другой. Собственно, это будет не столько доклад, сколько признание собственной неправоты. Благо, мой сосед по купе, уважаемый ученый, сумел открыть мне глаза и позволил, так сказать, осознать всю глубину моих заблуждений. Петрушин Николай Григорьевич его зовут. Да ну что Вы, дорогой мой?! Не волнуйтесь так! Уверяю, что у меня есть крайне веские аргументы. Через несколько часов сами все услышите. Да нет, ну, зачем же кричать?! Я сам был как Вы, но приходит время взрослеть… Алло! Алло!

Николай Васильевич убрал телефон от уха и удивленно взглянул на него.

- Кажется, бросил трубку, - объявил он присутствующим.

Петрушин только хмыкнул, тряхнув газетой. Руслан, по-прежнему глядя в окно, улыбнулся шире. Улыбка напомнила оскал.