Светлана Ледовская №2

Рыцарь

Рыцарь
Работа №384

Невысокий мужчина, с выпирающим животом бегал, - или, по крайней мере, это было похоже на бег - по залу, где за овальным столом сидело четыре человека. Такой же упитанный и похожий на мэра, только старше его лет на десять мужчина в накрахмаленном черном костюме с белой рубашкой и черной бабочкой. Сухая и скрюченная старушка, с желтой морщинистой кожей, одетая в лохмотья. Юноша с бакенбардами, пышными усами и козлиной бородкой, сидел, поглаживая ровные длинные волосы, темного цвета, выступающие из-за цилиндра. Во главе стола сидела женщина в зленном костюме с круглым лицом. Пухлыми пальцами она водила по листу и что-то бубнила себе под нос.

- Как? Ну, скажите мне, как?! - верещал расхаживающий взад-вперед пузан.

- Вебстер, сядь! - Скомандовала женщина в зеленном.

Лицо пузана покраснело, губы его затряслись, но так ничего не сказав, он уселся на стул и закрыл лицо руками.

- Нас всех посадят, убьют…

Женщина в зеленном ударила своей рукой с пальцами похожими на сардельки, по столу. Пузан взвизгнул и уставился на нее.

- Дорогая, не забывай, что я здесь мэр, и ты не можешь вот так…

- Вебстер, заткнись! - Прохрипела старушка.

- Да как вы… - Начал было подниматься пузан, но клюка старушки врезалась в его плечо, и он осел громко ухнув.

- Цыц!

- Ну что дорогая моя, - протянул каждое слово парень в цилиндре.

- Да Тили, что мы имеем? - Спросила старушка.

Женщина улыбнулась от чего ее щеки стали еще более круглые и сказала:

- Все наши проблемы будут решены!

***

Весь городок, находившийся в южной части Чернивки, был на ушах. В магазинах, бродя среди полок люди, перешептывались между собой, в кафе и ресторанах, на дорогах, работе. Бездомные, собиравшиеся в разрушенных домах, грели руки возле костров, и кто мог говорить рассуждали о том, что к ним прибыл рыцарь. Каждый, у кого за душой был какой-то случай, который не был донесен до местных властей, думал о худшем. Что это именно за ним, прибыл представить, высшей власти, что именно его голова окажется, снята с плеч.

Начальник милиции, родственник мэра, сегодня вышел на работу с таким чувством страха, что от каждого шороха его начинало трясти. А стоило к нему обратиться, как он, задыхаясь, причитал и отрывисто оправдывался. " Не я… они сами… никогда больше… только троих… троих. Слышите!"

В банке, что стоял на центральной улице, под защитой милицейского крыла. Сегодня не было двух банкиров, как только до них долетели новости о том, кто прибыл в их маленький городок. Они взяли отгул и помчались на газомобиле в загородные дома, раскинувшиеся вокруг десятков озер, вдоль холмов и равнин. Там они остановились у забора двухэтажного дома, с огромным панорамным окном с видом на лес. И в панике сожгли в камине ассигнации на сумму, хватившей купить Стариннок и каждого его жителя.

Все богатые сословия пытались спрятать свои скелеты, кто-то настоящие, а кто-то мнимые. Но были среди аристократов, богатеев и грандов те, кому скрыть было нечего.

Петеркин, был аристократом, чьи корни уходил к основателям Стариннок. Он был уже стар, плохо передвигался и еще хуже видел. Жил он в поместье, вдали от основного массива других аристократов. В доме, где было тридцать две комнаты он жил один, за исключением слуг и дворецкого, который стал уже не просто слугой, а другом. У Петеркина было трое сыновей и все они ждут, не дождутся, когда же их отец наконец-то уважит их желания. И вроде бы уже и время подступало, когда он лежал на кровати и из него уходил дух, но то, что случилось с его дочерью, будто придало ему сил, и он одним махом отогнал от себя смерть и мало того, выдрал у нее лишний кусок жизни.

Софи убили, настолько жестоко, что даже бывалые милиционеры не смогли сдержать свой завтрак. Петеркин не стал горевать, он нанял людей не из Старинок, и послала их искать убийцу среди бандитов, в резервации гномов и у тех, у кого хватило смелость даже у нечисти. Но ничего. Тогда-то Петеркин и обратился к рыцарям.

***

В зале, с длинным столом, конец которого упирался в стену с огромной картиной на всю ее длину, изображающей молодую девушку, с вьющимися золотистыми волосами. На кресле с колесами сидел старик, и трясущейся рукой набирал в серебряную ложку томатный суп. По всей его лысой голове растеклись, будто желтки разбитых яиц темные пятна. Глаза, его покрыла мутная пелена и для того, чтобы хоть что-то увидеть, ему нужно было поднести это к самому носу картошкой. В зал вошел человек с напудренным лицом в черном хорошо выглаженном костюме. Он подошел к Петеркину и, наклонившись, прошептал:

- Прибыл рыцарь, господин.

Старик откинул, ложку ужарил себя по ноге и произнес:

- Где он?

- В вашем кабине о…

- Вези меня быстрей туда! - Оживился старик.

***

Для удобства все нужные комнаты для старика были перенесены на первый этаж, так дворецкий выкатил господина из обеденного зала, повез его по коридору, стены и пол которого были отделаны деревянными панелями и, минуя лестницу на второй этаж, свернули в полуоткрытую дверь. Кабинет Петеркина был не чем иным как библиотекой с дубовым столом с тремя креслами: одно для хозяина, два для гостей. Возле одной из полок тянувшейся до потолка, стоял среднего роста человек. У него были седоватые русые волосы, хотя назвать его стариком было нельзя. Овальное лицо со скулами, выглядело молодо, а взгляд темно-карих, почти черных глаз был полон юношеской энергии.

- Господин Петеркин. - Наклонил голову рыцарь.

- Вы где-то остановились на ночлег? - Подкатил с помощью слуги старик и протянул свои костлявую руку гостю.

- Еще не успел.

- Прошу оставайтесь в моем доме, Улбир выделит вам лучшую комнату. - Старик махнул слуге и тот, покланявшись, удалился.

- Авиас, - обратился старик к рыцарю, - мне бы не хотелось показаться вам плохим хозяином, но я уже не так силен, как раньше и…

- Приступим сразу к делу. - Сказал рыцарь.

Старик подъехал к столу, достал ключ из кармана и, отперев ящик, вытащил оттуда кипу бумаг и передал ее Авиасу.

- Все, что удалось узнать моим людям здесь. Всё записано с их слов в точности. Здесь так же всё, - старик зашелся кашлем, - что удалось найти милиции, те крохи, что они назвали расследованием.

- Как только я закончу с этим, - рыцарь махнул бумагами, - мне понадобиться машина.

- Улбир проводит вас.

***

Петеркин проделал хорошую работу, ну или точнее он нанял правильных людей, которые умеют это делать. Авиасу понадобилось несколько часов, чтобы выделить для себя места, которые нужно посетить. К ним относился: грот, где была найдена Софи; церковь Нового Древа, хоть с ними не нашли никакой связи, но Авиас не понаслышке знал, насколько могут быть безумны проповедники. Если посещение места убийства, подарит ему какие-то незамеченные никем ранее улики, относящиеся либо к резервации гномов или же к нечисти, посетить их.

Рыцарь уложил папку с бумагами в небольшой саквояж, надел синее пальто с двумя серебряными звездами на груди - одна звезда размером с апельсин, другая чуть больше мандарина, - закрепил пояс с кобурой и ножнами. Вложил в кобуру револьвер, а в ножны рапиру с закрывающей руку гардой. И выйдя из комнаты, на втором этаже спустился вниз и, найдя Улбира, попросил отвезти его в гараж.

Гараж с телегами, каретами и покрытыми пылью машинами, оказался в самом дальнем конце поместья, и идти до него пришлось, через десятки комнат и галерей.

- Вот эта ваша, господин. - Указал слуга на двухместную машину, бежевого цвета с вытянутым капотом, где за крышками по бокам прятался газовый двигатель. - Быстрая и непримечательная.

- Спасибо, как раз то, что мне и нужно. - Сказал Ависа, открыл дверь пассажирского сиденья, закинул туда саквояж и, взяв ключи у Улбира, уселся за руль.

- Карта в бардачке. - Сказал Улбир в окно и, подойдя к стене, нажал красную кнопку. Механизм затрещал, и дверь гаража начала потихоньку разъезжаться.

***

Авиас выбрал путь до грота, через объезд, минуя город. Он не хотел, чтобы люди раньше времени узнали об истинном визите рыцаря. Может кто-то, столь испугавшись кары, напьется в баре и взболтнет лишнего; а может какой-то насквозь прогнивший аристократ, решит выговориться и всплывет, какая-то неизвестная деталь.

Дорога вела через редеющий лесок, машина и правда была быстра, настолько, что Авиас решил больше не проверять на что она способна. И поэтому, впустив чуть меньше, четверти газа погнал со скоростью шестьдесят километров в час. Он все прокручивал у себя в голове травмы, которые были нанесены хрупкому телу девушки. Проломлен череп, отрублены кисти рук, сломаны кости ног, сбриты волосы по всему телу. И еще десяток зверств, которые на первый взгляд можно приписать и к обезумевшему культисту, попытавшемуся призвать то, что разговаривает с ним в голове. И к твари, что скрывает община нечисти. Или же к простому убийству, которое решили замаскировать подо что-то неординарное. Авиас свернул на дорогу с указателем " Грот Верности" и, проехав полкилометра, остановился, рядом с проржавевшей машиной, с неаккуратно обрезанным верхом.

Пещера, именуемая Гротом Верности, располагалось в низовье крутого холма, на котором остановился Авиас. Для удобства всех, кто решил посетить это место, вниз по склону была проложена лестница с широкими ступеньками, ведущая до самого входа. По ней, почти, у ее основания спускались четыре фигуры. Авиас взглянул на них, и ему показалось, что в слабом солнечном свете сверкнула цепь. Почувствовав неминуемые неприятности, он вывел в воздухе символ, сложенный из черточек и закруглений, который вспыхнул огнем и так остался парить над головой рыцаря, когда тот начал спускаться.

Спуск занял не меньше пятнадцати минут и поэтому, когда Авиас подошел к своду пещеры те, кто шли раньше его уже скрылись внутри и, судя по всему, углубились довольно далеко, потому что каких либо звуков не было слышно. Авиас ожидал, что ему придется освещать себе путь, но вдоль всей видимой стены пещеры горели газовые лампы.

Сам Авиас как не старался, не шуметь, его шаги, эхом отражались от стен и оповещали всех, о его присутствие. Он брел внутрь пещеры, обходя коричневые сталагмиты, толстые как стволы деревьев. Огромные валуны, размером с лошадей. И невероятно холодные ручейки чистой, поблескивающей в оранжевом свете воды. Судя по бумагам, Софи нашли возле озера, вода которого подогревалась подземными источниками. У его песочных берегов часто собирались и устраивали гулянье дети местных аристократов. В серых стенах было множество темных неосвещенных проходов, в одном из таких, когда мимо него проходил Авис, высунулось дуло пистолета. Рыцарь шедший в напряжение и прислушиваясь к каждому звуку, почувствовал всем телом, взгляд на себе.

Авиас повалился на пол, выстрел оглушающее проревел, осветив вспышкой скрытое за повязкой лицо. Рыцарь взметнул рукой в сторону прохода, где стояла фигура, кончик пистолета опустился к распластанному телу, но выстрелить ему не удалось. Символ послушно сорвался с места и в полете превратившись в огненный шар, с грохотом врезался в стреляющего. Послышался крик, а затем спертый воздух пещеры наполнился, мерзим запахом горелой плоти. Авиас достал пистолет, укрылся за сталагмитом и огляделся по сторонам. Теперь каждый такой темный проход, - которых были десятки, если не сотни - вызывал у Авиаса опасение.

Стрелок был человеком, по крайней мере, внешне. Позже вскрытие может и найдет что-то, что скрывалось в выеденной части мозга, но сейчас Авиас решил, что он человек. Кожа на лице и груди обгорела, оставшаяся одежда ничем не отличалась от обычной одежды жителей. Куртка из жесткой ткани, вязаная кофта и плотные штаны синего цвета. Пистолет старой модели, с четырьмя утяжеленными патронами, такие использовались охотниками для убийства толстокожих оборотней. Ничего в его виде, не наталкивало хоть на какие-то мысли кроме тех, что его хотят убить.

Рука рыцаря описала в воздухе символ, отличающий от предыдущего более загнутыми углами. Символ вспыхнул белоснежным свечением и, воспарив над головой Авиаса, распался на сотни мелких капель, которые покрыли каждую неровность и изгиб его тела.

Авиас не хотел рисковать, идя по темному неизвестному проходу, но и идти по той дороге, где вот таких вот дыр в стенах может быть не один десяток и каждая будет не менее опасна, чем эта. Защитный Сигиль, что как незаметный волшебный доспех окружал Авиаса, был способен защитить от пуль и более калиберного оружия. Но никогда не стоит полностью надеяться на магию, поскольку способов обойти ее слишком много.

Обыскав труп, Авиас нашел, старый газовый фонарь и длинные спички для его розжига. Настроив свет с помощью подвижной зеркальной части, рыцарь двинулся в темноту.

***

Тоннели - а их было множество - ветвились, словно корни деревьев. Авиас начал побаиваться того, что заблудиться в этих бесконечных лабиринтах. Он хоть и не сворачивал, с того самого тоннеля, но все же у него было такое ощущение, словно он сам того не замечая завернул не туда. Но спустя пять минут, откуда-то спереди разнесся, будто ледяной ветер, подымающий дыбом волосы крик. Авиас остановился и выхватил пистолет, он простоял недвижно, прислушиваясь к какому-то звуку, похожему на удары молотка по камню. Выключив фонарь, Авиас медленно пошел в сторону ели уловимого звука.

Вскоре удары прекратились, но рыцарь уже видел впереди себя свет, он пригнулся и почти ползя, подкрался к проходу, который навис в паре метров над круглой комнатой. Как только он выглянул, металлический запах крови, смешенный с запахом гнили ударил ему в нос. Авис чуть не закашлял, но увидев скрюченную фигуру над каменным столом, вздрогнул и закрыл рот рукой. Существо, - человеком его назвать было нельзя - с выгнутой колесом спиной, с торчавшими, словно зазубрины башни позвонками, с тремя длинным, тонкими руками и маленькой круглой головой с плешивыми клочьями волос. Будто играючи вертел телом парня, без кистей и ступней. Существо повернуло голову, и Авиас увидел лицо без глаз, носа, с двумя ртами, один из которых находился вверху лица, на широком лбу.

Существо подошло, раскачиваясь и опираясь третьей рукой растущей из слабой груди, к еще одному столу. Авиас сумевший справиться со страхом, увидел, что комната уставлена столами и почти на всех лежали тела людей. Были ли они все мертвы, рыцарь сказать не мог, но сюда по их ранам и травмам, жить с которыми без медицинской помощи нельзя. Рыцарь решил, что они мертвы. Тварь тем временем, занялась девушкой, ее кости захрустели, кровь заполнила желобки в каменном столе и исчезла.

Ритуалы, - а Авиас был уверен в том, что это создание либо подготавливает людей к нему, либо это и есть сам ритуал - были тем сильнее, чем значимей была кровь жертвы. Чем чище она была и первозданней, тем ужасней можно было творить магию. Авиас попытался задуматься о том, почему о пропажи как минимум двадцати людей - столько было лежавших на плитах, - никто не сообщил. Бездомные? Никому ненужные. Тогда понятно, почему их такое число. Софи? Ее кровь намного чище, значит это все-таки не просто убийство. Откуда-то из туннеля снизу загремели цепи, существо гортанно вскрикнуло и, переваливаясь, зашла в проход.

Рыцарь спустился, прикрывая нос платком, прошелся между плит и убедившим в том, что все люди мертвы, занял удобную позицию, чтобы просматривать вход, в который ушла тварь. Авиас подумал о том, что существо может вернуться совершенно из другого места слишком поздно. Над его головой из темноты туннеля выскользнула рука, державшая нож, лезвие, которое должно было пробить шею рыцаря, с дребезгом разлетелось. Руку существа вместе с остальным телом, откинуло в одну сторону, а Авиаса в другую. Существо замычало, будто лишенный языка безумец и, держа разрезанную в лохмотья кисть, забилось в агонии, скидывая тела с плит.

Авиаса приложило об стену так, что из его легких разом выбило весь воздух. Он, судорожно дыша, поднялся на ноги, описал пальцами символ огня, тот вспыхнул и по взмаху руки рыцаря влетел в существо. Плоть и сама тварь зашипели и, раскрыв пасть с редкими острыми зубами, бросилась к проходу за своей спиной. Существу почти удалось скрыться, но громогласные выстрелы впились в его спину и оно, проползя еще метров пять, рухнуло в освещенном тоннели. Авиас тяжело дыша, подошел к существу, развернул его - оно оказалось намного легче, чем выглядело, - и осмотрел. Второй рот существа был зашит зачарованными нитями, которые невозможно разорвать или перерезать. Распутать их можно было только магией, что и сделал огонь, вызванный Авиасом с помощью сигиля. Нити начали распадаться и рот, который был чем-то вроде кармана в плоти, открылся и рыцарь достал из него маленьких семигранный камень. Существо дернулось, Авиас всадил несколько пуль в него, но пришло оно в движение не, потому что ожило, а потому, что начало изменяться. От монстра, с тремя руками и изогнутой спиной ничего не осталась, на полу лежал мужчина, а кожа его была покрыта письменами, вырезанными прямо на ней.

Трансмутация грубая и жестокая, как и все, что причастно к этому делу. Авиас не знал письмена, что изложены на живом полотне, некоторые символы и буквы были похожи, на очень старый Карванский диалект, но измененный так, чтобы никто не смог узнать и распознать заклятье. Рыцарь решил, что как только выберется отсюда, вызовет архивистов и, пожалуй, отряд солдат. Что бы ни происходило в этом далеком городишке, одному здесь не справиться.

После получасу осмотра освещенных тоннелей, Авиас нашел комнату, в которой цепями к потолку были подвешены все еще живые люди и несколько гномов. Как только Авиас вошел в нее, они начали мычать и дергаться, но когда поняли, что вместо твари к ним пришел человек, замычали еще сильнее. А когда увидели, на его испачканном кровью и грязью пальто две звезды почти все зарыдали.

***

Авиас без стука и предупреждения, игнорируя неуверенные возгласы секретаря, распахнул двери начальника милиции.

- Где они?! - Закричал он.

Начальник милиции и его гость оглянулись на него, у первого затряслись щеки, будто он собирался заплакать, а со лба начали скатываться капли пота, которые он стирал дрожащей рукой. Второй сразу же поднялся и, поглаживая свои ровные длинные волосы, снял с головы цилиндр и, поднеся его к груди, склонил голову.

- Рад вас видеть. - Сказал он. - Мы очень ценим то, что такой высокопоставленный человек лично занимается нашими насущными проблемами. - Он надел цилиндр обратно на голову и, не поворачиваясь, спросил начальника милиции: - Ведь так, Виксли?

- Д-д-д-д… - начал заикаться милицейский, но Авиас перебил его.

- Где фургон со спасенными? - Подходя к парочке, сказал Авиас, переводя взгляд то на одного, то на другого.

Виксли, продолжал потеть и непонимающе искать помощи в затылке парня в цилиндре с больно острым и неприятным лицом, как заметил Авиас. Рыцарь примет и то, как этот молодой парень обратился к начальнику милиции по имени. Авиас выдохнул и вместе с воздухом выпустил порыв ненависти, который угрожающи навис над этими двумя.

- Фургон, с лейтенантами Волдо и Гарго. - Как можно спокойнее сказал Авиас, но когда наткнулся на непонимающие выражение лица начальника милиции, добела сжал кулаки.

- Простите Господин рыцарь, я хорошо знаю каждого сотрудника милиции, я так часто бываю у них дома, что даже знаком с их женами и детьми. И таких людей у Господина Виксли нет. - Разбил минутное молчание молодой парень.

Авиас посмотрел на него и в очередной раз убедился, что его лицо, да и вся его внешность в целом ему не нравиться. Будто смотришь на таракана, в человеческом обличии, который выживет при любых условиях. Затем он попытался разобраться в сказанных словах этим неприятным юным аристократом, но в кабинет влетел милицейский, который увидев всех, кто собрался в помещении лишился дара речи и нечего кроме мычания высказать не мог.

- Наш… фургон… - смог он наконец-то выдавить под тяжелым взглядом Авиаса.

Рыцарь винил себя в том, что случилось с теми несчастными людьми, которых он спас, а затем отдал в руки убийц, винил он себя и за то, что не смог распознать их и за то, что остался писать сообщение в Оплот вместо того, чтобы ехать за фургоном. Фургон нашли в пяти километрах от грота, он был перевернут, а то, что раньше было людьми разбросанно повсюду бесформенными кусками плоти. Между тел ходили милицейские, Авиас остановился на обочине, и долго не выходя из машины, смотрел на останки людей. Он попытался вспомнить, как выглядели те выдавшие себя за служителей закона убийцы, но он был занят разговорами с теми, кто хоть как-то мог говорить и совершенно не обратил внимания на них и на то, как они вообще оказались рядом с гротом.

Авиас собрался с силами и обойдя несколько куч из плоти, кожи, внутренних органов и костей. Остановился и попытался понять, что не так с этой жуткой картинной, что в ней не хватает. Он подозвал стоявшего в стороне капитан-лейтенанта.

- Господин рыцарь. - Сказал он дрожащим голосом.

- Их передвигали? - Спросил Авиас.

Милицейский позеленел, только представив это.

- Нет, мы впервые сталкиваемся с таким и не… знаем что делать. - Закончил он, опустив взгляд.

- Крови, - прошептал Авиас, - здесь все в порубленных, словно в мясорубке телах и нет и капли крови.

Авиас вернулся в машину подумать и заодно написать о случившемся в Оплот, он достал небольшой рулон белоснежной бумаги, оторвал от него ровный кусок и, написав о том, что произошло, сложил написанное в птицу с лебединой шеей, острыми крыльями и коротким хвостом. Затем положил получившуюся пташку из бумаги на ладонь, высунул ее в окно и подбросил. Птица быстро замахала крыльями и спустя мгновение оказалась маленькой точкой в небе. Ему с кем-то нужно было поговорить, с тем, кому хотя бы можно доверять, если такие еще есть в городе. Авиас вспомнил про Петеркина и, заведя машину и сверяясь с картой, поехал до его поместья.

***

Авиас приметил ехавшую навстречу ему грузовую машину не сразу, его внимания и мысли были затянуты в раздумья о случившемся, но все же когда грузовик дернулся в сторону рыцаря, он смог уйти от лобового столкновения. От удара в бок, машину Авиаса закружило и снесло с дороги на поле с пожухлой травой, он сильно приложился об внутреннюю обшивку головой, и теперь перед его глазами все плыло, а в ушах гудело. Из грузовика вышло два человека вооруженные пистолетами, Авиас тем временем попытался открыть дверь, но от удара она искорежилась и не поддавалась на усилия рыцаря. Выстрел и треснутое лобовое стекло рассыпалось небольшими блестящими камушками. Авиас пригнулся и лег на сиденья, гром выстрелов замолк и рыцарь, все еще борясь с головокружением, выбрался из машины через пассажирскую дверь и как можно быстрее побежал от нее в сторону небольшого куска леса. Было в газовых автомобилях кое-то ужасное, что пугало Авиаса и почти всех их владельцев. Взрывы, - которые случались не так часто - производимые поврежденным двигателем были очень разрушительны.

От хлопка у Авиаса заложило уши и он, тут же не раздумывая, упал на землю и закрыл лицо плащом. Обжигающая волна пронеслась мимо него и, достигнув леса, опалила оставшиеся листья, столб огня поднялся на десятки метров, поджарив летевших мимо стаю гусей. Земля вздрогнула и затем все затихло. Авиас осмотрел себя и, не понимая, почему он все еще жив и почему на его руках нет ожогов. Рыцарь стоял в канаве доходящей ему до колена, только благодаря ней он остался жив. Все еще ничего не слыша, он достал пистолет, левой рукой попытался открыть барабан револьвера, но острая боль выгнула его. Рука в районе кисти опухла и теперь, когда он обратил на это внимания, от нее исходила тикающая в висках боль.

Авиас думал, что те кто, чуть его не убили, сами умерли от взрыва, но стоило ему вылезти из своего спасительного укрытия, как он увидел их, а они увидели его. Два человека в обгорелой одежде и с обожженными, покрытыми волдырями лицами, словно поднявшиеся из могилы мертвецы зашагали к нему, целясь в него из револьверов. Авиас отпрыгнул в сторону и, упав на сломанную руку, взвыл, но времени на собственное утешение не было и поэтому он развернулся на спину, и выпалил все патроны в наступавших. Два смертельных заряда попали в человека, что был чуть ближе к нему, но он будто это не заметил, продолжая все также идти, подтаскивая при каждом шаге за собой неестественно выгнутую ногу. Авиас по привычке начал выводить Сигиль левой рукой, но ничего кроме сковывающей боли у него не вышло. В бедро ужалила новая, менее заметная боль, Авиас зарычал и, откинув револьвер, выписал обеими руками над собой Сигиль с проскакивающей между углами и витками знака искрой. Сигиль Молнии вышел намного больше чем того нужно было, но Авиас был переполнен эмоциями и подпитывался ими и болью, что текла уже по всему его телу, вместе с кровью.

Перед тем как он выпустил на свободу природную силу, и она ослепляющей вспышкой выжгла этих двух людей, еще несколько уколов впились в его тело. И Авиас не сопротивляясь, погрузился во тьму.

***

Авиас бредил, он просыпался и засыпал так часто, что перестал понимать, где сон, а где реальность. Он видел, бледное лицо человека склонившегося над ним, видел своего друга Табольта, вот они идут с ним по коридор, их наказали и лишили ужина. Но Табольт, красивый темнокожий юноша в ученической форме, влюбил в себя молодую кухарку, которая оставила им горячую похлебку в заброшенном чулане. Снова возник бледный человек, его черные глаза с темно-синими зрачками проскользили по лицу Авиасу, будто слизняки и он, погрузившись в сон, попытался отбиться от них.

Воспоминания, а затем боль и страх нахлынули на него жаркой волной. Он лежал на кровати в темноте, руки и ноги его были скованны ремнями, будто у буйного умалишенного. Он попытался что-то сказать, но в горле пересохло, и он лишь захрипел, где-то в темноте шелохнулись тени, а затем зажегся слабый свет газовой горелки, но даже он бил по глазам из-за чего Авиасу пришлось их закрыть, и он не увидел того, кто к нему подошел. А когда открыл, увидел перед собой женщину с прикрытым платком лицом, в руках она держала кружку, которую подносила к губам рыцаря. Напоив Авиаса, женщина поставила горелку на небольшой столик рядом с кроватью и, не ответив на его расспросы, вышла.

Руки и ноги у Аваиса затекли, суставы ломило и скручивало, но как бы он не пытался высвободиться ничего не выходила. Он попробовал себя отвлечь сначала раздумьями о том, где он и как здесь оказался, но каждый раз, когда в голову приходила хоть какая-то мысль она затмевалась страхом, а затем болью. Возможно, Авиас снова уснул, потому что не услышал, как открылась дверь и рядом с его кроватью, уселся на стул человек, которого Авиас наделся, породило его воображение.

Тонкое худое лицо с острыми чертами, маленький заостренный нос, рот с крупной нижней губой, бледная кожа, светлые волосы до плеч и самое главное и ужасное: черные глаза с темно-синими зрачками. Авиас хотел скрыться от них и взгляда, что впился в него.

- Господин Рыцарь. - Сказал человек с темно-синим глазами, голосом похожим на шелест песка. - Вам все-таки удалось выжить.

Авиас попытался успокоиться и выстроить в голове ряд вопросов, которые волновали его больше всего. Но человек, будто прочитав мысли или же скорей увидел их на лице, сначала освободил от ремней ноги и руки, а затем заговорил:

- Мы нашли вас в очень плохом состоянии. И мои лекари, и я обхаживали вас несколько дней.

- Дней?

- День операций, еще день переливания крови. Два дня вы сильно бредили, на третий я думал, что вас уже не удастся спасти. Но к вечеру вам стало лучше и вот на седьмой день вы очнулись, и я говорю с вами.

Авиас не хотел верить ему, но судя по сброшенному весу и слабости в конечностях, все именно так и было.

- Меня должны искать. - Сказал Авиас, пытаясь обрести защиту в виде вызванных им собратьев.

Человек откинулся на спинку стула, поправил воротник своего хорошо сшитого костюма.

- К счастью это не так. - Сказал он, улыбаясь уголками глаз.

***

Рован был личем, главой всей окружной нечисти. Сильнейшим из них. Они слушались его и повиновались каждому его слову. Авиас знал о них достаточно, чтобы не доверять ему, даже после того как тот спас ему жизнь. Потому что личи были слишком умными и лживыми созданиями, и поэтому когда он начал говорить о Темно Боге и о том, что кто-то пытается вызвать к его силам, Авиас не поверил ни единому его слову.

- Темный Бог? - Переспросил Авиас, остановившись.

- Именно. Вы не верите мне?

Авиас изучал свои почти затянувшиеся раны от пуль и перевязанную, но как оказалась, не сломанную руку и ответил ему не о том, что спрашивал лич.

- Мое послание в Оплот не дошло?

Лич помешал в кружке жижу черно-красного цвета, выпил ее залпом и только после того, как вытер губы платком, ответил.

- Ваша пташка не смогла выбраться, силы призывателя разрастаются и вместе с ним, растет влияние Темного, на весь окружающий мир, пока этот мир лишь небольшой клочок землю. Но надолго ли? - Рован говорил очень толково, и Авису хотелось верить в то, что он говорит, не зависимо от того чем он являлся. Но вот как раз это то и удерживало рыцаря.

- С чего ты решил, что это действительно Темный Бог, а не какое-то мелкое божество, какому поклонятся тысячи.

- Мои слуги, - звучало это странно, но Авиас действительно видел уже несколько людей прислуживающих ему и кажется даже не пугающиеся того кем является их хозяин. - Они зачистили уже несколько ритуальных мест, какое вы отыскали в гроте. Вы ведь тоже встретили трансмутированого? И нашли в нем вот это? - Лич достал из кармана семигранный камень, точно такой же лежал в кармане пальто Авиаса. - Вы ведь знаете что это? - Спросил лич, смотря рыцарю куда-то между глаз.

Авиас не успел хорошенько подумать о том, что это за семигранник. Он лишь мог предположить, что именно он был катализатором между исписанным в символах телом бедолаги и произнесенным, каким-то изменяющим заклинанием.

- Звено? Катализатор для связи между телом и словом.

Губы лича раскрылись в улыбке.

- Верно, но что это за слово? И как оно могло так изменить человека? - Лич поднял диск, держа его тремя пальцами правой руки, а пальцем левой вывел что-то на его гладкой поверхности.

***

" Не верь ему, даже не думай об этом. - Повторял Авиас про себя, но с каждым новым фактом, выстроенная оборонительная стена распадалась большими кусками, будто от ударов пушечных ядер".

- В мире есть много жуткой магии, одна из таких конечно магия крови, но скажите мне Авиас, вы действительно можете поверить в то, чтобы произвести такие изменения с телом, можно воспользоваться лишь этим? Лишь обычной магией.

" Я видел, - хотел сказать Авиас, но затем задумался о том, что он видел. Десятки низменных людей и существ, но были ли они хотя бы приблизительно так сильно переделаны?"

- Как много живущих знают Карванский диалект? - Спросил лич, опираясь локтями в стол и поддерживая сложенными руками голову.

- Тысячи. - Соврал Авиас больше саму себе, чем своему собеседнику.

- И сколько из них могут изменить его так? Придать ему новую силу, сделать его способным творить подобные заклятья? - Продолжал напирать лич.

Авиас хотел снова соврать о том, что их насчитается десятки, что даже у него хватит сил и знаний на это, но он ничего не сказав, покачал головой. Ответ был один: никто не способен на такое. Авиас раздумывал над всем, что говорил Рован, и как бы ему не хотелось, не верить личу, как бы он не отталкивал все сказанное им. Все складывалось к тому, что лич был прав, и кто-то действительно пытается призвать силы, а вместе с ним и какую-то часть Темного Бога.

- Допустим, - сказал Авиас, - я поверю тому, что ты сказал. Но какой смысл тебе в этом? Если Темный Бог обретет физическую силу в нашем мире, то вам нечисти будет от этого хуже?

Лич поднялся и подошел к книжной полки, на которую раньше Авиас не обращал внимания и достал оттуда очень потрепанную с пожелтевшими до коричневого оттенка страницами книгу.

- Вся ваша писаная история, начинается после Неизвестных времен. Конечно, у вас есть подобные письмена, составленные моими предками или же купленные рунические записи гномов. И вы имеете представления о том, что было во время правления слуг Темного. Каждая книга по истории в ваших школах и университетах, говорят о том, что мы были частью этих слуг, что мы истребляли целые города людей и гномов. А вы бедные робкие существа пытались отбиться от кровожадных монстров.

Авиас читал настоящую историю, как ее не любят называть архивисты. И он долго не мог понять, почему и зачем народ вводят в такое заблуждения, заставляя ненавидеть нечисть всех и каждого. Но со временем он перестал об этом задумываться и пришел к выводу, что людям нужен какой-то общий враг, что все еще обитает на их территории и, не давая разорваться ей на отдельные куски, поддерживает мир между людьми. Но сейчас держа в руках эту старую книгу, написанную во времена, что люди всегда вспоминают с горечью. Авиас начал жалеть таких же пострадавших и ненавистных всеми нечисть.

- Как и многие века, назад, люди снова начали прикасаться к недопустимым никому силам. - Начал говорить лич, пока Авиас аккуратно перелистовал страницы, на ощупь кажущимися хрупче хрусталя. - Мой народ не переживет этого, как думаю и твой. Нам нужно объединиться. Вы не сможете справиться в одиночку, с каждым днем сила Темного все больше распространялась на умы жителей и сейчас, каждый второй находится под его влиянием.

Авиас поднялся опираясь на трость, подошел к личу, и переборов себя, свою неприязнь и страх посмотрел ему в глаза, а затем протянул ему книгу и сказал:

- Рассказывай, что ты хочешь сделать, - и когда лич принял книгу, добавил, - можешь называть меня просто Авиасом.

***

- И кто он? - Спросил Авиас, пережевывая пряный кусок мяса.

Лич достал вырезанную из газеты фотографию мужчины улыбающегося и позировавшего рядом с каким-то двухэтажным зданием. Лицо у него было вытянутое и неприятное, как и у того юноши, что стоял за его спиной в котором Авиас признал парня в отделе милиции, что обращался с начальником, как с вылизывающим его ботинки псом.

- Этелхард и Шеврон. Приехали в Старинки три года назад и стали открывать повсюду магазины и строить многоквартирные дешевые дома. Устраивали праздники, как для высших сословий, так и для бедняков. Я приставил к ним одного из своих слуг. - Авиас перестал жевать и, перебив лича, спросил.

- Много у тебя таких слуг? - Еще полчаса назад, когда молодая девушка принесла Авиасу еду, он попытался с ней поговорить, но она лишь отводила взгляд и все время смотрела на лича. Рыцарь не знал находиться она здесь по своему желанию или нет.

- Они могут уйти в любое время, - сказал лич, отпивая из кружки и обтирая губы платком, - они сами приходят, просят еды и крова. Узнают правдивую историю, привыкают к моим подопечным, и остаются здесь, под моей защитой. Я не держу их силой, как ты мог заметить. - Добавил лич довольно серьезно.

- Почему ты решил, что именно они примкнули к тьме? - Вернул разговор в русло Авиас.

- Спустя полгода, моего слугу и еще двух бедняков нашли мертвыми и изувеченными. Милиция, не разбираясь, объявила виновным нас, и дело о смертях очень быстро угасло и затихло даже среди жителей. Убийства продолжались, некоторые из них всплывали, но чаще всего люди просто исчезали, и их никто не искал. Я знаком с вашими людскими законами очень хорошо, и это мне показалось не только странным, но и опасным опять же для нас. Ведь людей пропадало все больше, и не только среди бездомных, но и среди аристократии. И все чаще обвиняли нас.

Авиас доел, чувствуя как горячая еда, придает ему сил, поднялся, не беря в руки трость, подошел к вешалке, на которой висела его выглаженная и очищенная форма. Пояс с револьвером и рапирой, висел рядом, пистолет был заряжен и смазан. Продолжая слушать лича, он переоделся, скинув с себя пропитанные потом и кровью обноски. Затянув ремень и застегнув пуговицы Авиас наконец-то ощутил спокойствие, которое не приходило к нему с того момента как он очнулся.

- В подвалах одного из магазинов построенных Этелхардом и его братом, - продолжал лич, - что почему-то был закрыт, хоть находился в центре, на лакомом и прибыльном куске земли. Мои слуги нашли десятки тел, подготовленных к кровавому ритуалу и переделанную тварь вот с этим камнем в сотворенном из плоти кармане со знаком тьмы. Ты еще пока Авиас не заметил, но думаю, когда мы подъедим к их поместью, ты ощутишь то, что я почувствовал впервые полгода назад.

- Мы? - Спросил Авиас, смотря в глаза личу.

- Я и ты. - Ответил он и издал смешок, похожий на кашель.

***

- Нет, я не выпущу тебя отсюда. У меня нет на это прав! - Повысив голос, говорил Авиас, спокойному лицу лича.

- Ты рыцарь. Часть Оплота и значит, имеешь на это все причины.

- Ты нечисть. Даже больше ты их правитель, сильнейший из них. И ты хочешь, чтобы я выпустил тебя на свободу? - Перешел почти на крик Авиас, но лич будто не замечал этого. Словно он уже понял, что Авиас сдастся и поступит именно так, как он хочет. Это бесило Авиаса, ведь все к тому и шло, Рован знал, что рыцарь не справиться в одиночку. И теперь он выставил цену за свою помощь.

- Я не буду свободен, ты же знаешь, как работает клятва? Я буду подавлен твоей волей и буду служить твоему слову. - Невозмутимо сказал Лич.

- Клятву, как и всю остальную магию можно обойти, пусть для этого и нужны несоизмеримые силы.

- Я не смогу сделать это, ты будешь чувствовать то же, что и я. Ты сможешь читать мои мысли, чему я никак не буду препятствовать. Клятва это больше чем слово, оно впивается глубже, чем кто-либо сможет увидеть. Я не могу подвести своих подопечных, поэтому мне нужна твоя помощь, как и тебе моя.

Авиас вздохнул, размял затекшую перебинтованную руку и хоть внутренний голос говорил ему о том, что делать это не надо и даже думать о том, чтобы согласиться не нужно. Он все же выписал в воздухе небольшие символы, в которые тут же вплелись синеватые нити, образовав слова Клятвы, что произнесли лич и рыцарь.

Лич наслаждался своей свободой, и это наслаждение втекало в смутные чувства Авиаса тонкой струйкой, которую он мог бы сделать мощным потомком, но делать ему это не хотелось, ведь вместе с чувствами вытекали и мысли лича. Авиас еще ни разу не привязывал к себе кого-то клятвой, и теперь это странное ощущение чьего-то присутствия, у него внутри зудело и немного пугало. Рован вывел Авиаса из своего укрытия запрятанного в лесах и указал мужчине в темной одежде отвезти рыцаря к дороге, где уже была подготовлена машина. Сам Рован, - Авиас прочел эти мысли в текущем потоке, - отправился за кем-то из своих подчиненных, что помогут им разобраться с главами культа.

Солнце окончательно скрылось за горизонт, когда Авиас сидя за рулем, объезжал город по дороге, что вела в сторону десяток поместий, среди которых находилось и жилище двух братьев. Рован сидел рядом, и все время молчал, глядя в окно и иногда оглядываясь и смотря, как поодаль от них едет, потряхиваясь, фургон, в который загрузились твари вызвавшие страх даже у бывалых охотников. Сам лич испытывал к своим подопечным такую искреннюю любовь и заботу, о которой могли бы позавидовать даже избалованные дети в богатых семьях.

Лич мыслил и думал по-другому, Авиас вылавливал из бурного потока крохотные, обглоданные недвижные картинки, того, что видел или представлял Рован. Но иногда, видно специально для того, чтобы рыцарю было удобно, в потоке появлялись четкие, собранные в один длинный текст, предложения, о его раздумьях. Так он и передал о том, что в фургоне сидят готовые ко всему два оборотня и три вурдалака.

Еще до того, как Авиас подъехал к поместью братьев он почувствовал то, о чем предупреждал его лич. Рыцарь был не уверен, справился бы он с этим, если бы в его разуме не возникли яркие, будто фейерверки в ночном небе, слова Рована о том, что ему нужно держаться и скоро этот наплыв сжимающий его пройдет. Каждой частичкой тела он ощущал неправильность всего вокруг, ему хотелось стать нормальным, вытащить пистолет и отстрелить ненужные… не такие как должны быть пальцы рук. Срезать нос, что мешает вдыхать воздух, густой и влажный. Оторвать губы, что не могут говорить, так как всё вокруг, остановить биение сердце, вырвать этот ненужный голос из головы.

Авиас перестал вести машину, он схватился за голову руками и, не понимая, что происходит начал идти на голос лича, что вел его среди мрака сужающегося вокруг него. Авиас побелел, по его лицу текли струйки пота.

- Ч-что это было? - Выдавил он из себя.

- Лишь малая часть силы Темного. - Ответил ему Рован.

Рыцарь только сейчас заметил и почувствовал, что и личу не лучше чем ему самому. Вены на его руках, шеи и висках вздулись, а мысли стали еще более хаотичные. Авиас понял, что он тянул из той темноты, куда погружалось все вокруг, не только его, но и еще и своих подопечных. Водитель фургона тоже остановился и, выбежав из машины, катался по земле, будто пытаясь потушить пламя на его одежде.

- Его уже не спасти, - сказал лич, ели заметная грусть влилась в чувства Авиаса. - Он стал сильнее, чем я думал, мне нужно подготовить своих.

Лич открыл дверь, посмотрел на Авиаса и, убедившись, что тот почти пришел в себя пошел до фургона. Авиас тем временем полностью успокоился, и попытался укрыться от всего под Сигилем Защиты, но тот каждый раз распадался, стоило ему только начать вырисоваться.

- Можешь забыть об этом, - сказал вернувшийся лич и Авиас уловил в его мыслях то, что из всех его помощниках остался только один оборотень. - И если не поспешим, можешь забыть обо всем своем мире.

***

Авиас увернулся от удара упитанного человека с изуродованным лицом и, не раздумывая, ударил его в грудь рапирой, мужчина вздрогнул и с хрипом повалился на пол. Следом за мужчиной на него бросилась девушка, с неаккуратно отрезанной бровью, из раны все еще текла кровь, заливая ее порезанное лицо. Авиас выхватил пистолет и выстрелом в голову повалил девушку и еще трех женщин, размахивающих кухонным тесаком. Людей в поместье оказалось слишком много и если бы не ревущая махина, пробивающая стены и разрывающая людей, словно тростинки. Авиасу и Ровану не удалось бы прорваться дальше главного зала, который был почти полностью забит стоявшими, словно в трансе изувеченными людьми. Рыцарю было жалко их, они были, так же как и сам Авиас какое-то время назад, охвачены страхом и жутким желанием сделать себя правильным.

Где-то взревел оборотень и послышался треск и грохот. Авиас чувствовал лича и его мысли в виде картин, с какой он легкостью расправляется с людьми, используя одну лишь силу. И то, как ему это нравилось. Рыцарь поспешил к нему, вверх по лестнице пробиваясь сквозь людей, разбираясь с некоторыми из них с особой жестокостью, сам того не замечая. Выстрел прогремел неожиданно, Авиас уже успел привыкнуть к тому, что все встреченные им люди ничем не отличались от сумасшедших и были способным максимум на то, чтобы держать в руках ножи и дубины.

В штанине образовалась дыра, из которой лилась кровь, Авиас увидел стреляющего им был Шеврон - младший из братьев. Он стоял выше Авиаса на целый пролет, и на его лице сияла безумная улыбка, губы которой были разрезаны пополам, как и кончик языка. Он что-то говорил, но Авиас не слышал его в общем шуме криков. Пистолет выстрелил еще раз, но на этот раз младший промахнулся, и пуля лишь слегка задела плечо Авиаса. Рыцарь выстрелил в ответ, выпустив несколько пуль, но Шеврон не шелохнулся, когда пули пробили его тело, и из него полилась густая черная кровь. Револьвер Авиаса щелкнул, оповестив его о том, что барабан пуст и рыцарь помчался вверх, надеясь на то, что младший из братьев, продолжит смеяться и не заметит его приближения.

Авиас буквально ощущал безумия Шеврона, его и без того неприятное лицо исказилось, он продолжал смеяться, даже когда Авиас подошел к нему и занеся рапиру опустил ее в шею безумца, лезвие застряла в кости и младший повалился вместе с ней через перила, продолжая булькающи смеяться.

Все изменилось в одно мгновение, то давящие чувство, что Авиас уже не замечал, пропало, и он ощутил его утрату, как глоток чистого воздуха, после смрада канализации. Все вокруг: звуки, запахи, цвета стали такими, каким и должны быть, без налета тьмы и страха. Люди кричали и молили о помощи, мимо Авиаса пробежала женщина, молящая о том, чтобы ей помогли открыть глаза, которых не было. Рыцарь посмотрел вниз, на полу корчась от боли, лежал Шеврон. В зал ворвался окровавленный утыканный ножами и мечами оборотень, огромный выше Авиаса на три головы, он размахивал своими лапами и разрывал на части людей, с которых сошел покров Темного и теперь они изуродованные и напуганные ринулись кто, куда от вошедшей во вкус твари. Авиас сделал шаг и замер, он ощутил не только утрату силы Темного, но и поток чувств и мыслей лича.

Спасибо тебе. - Голос лича звучал у рыцаря в голове и заполнял собой все.

Аивас попытался пошевелиться, но власть над его собственным телом была утеряна.

Перед глазами Ааиаса появилось темное марево, в котором прояснился лич, его лицо одежда и руки были в крови. Он улыбался и губы его не двигались, когда он говорил.

Ты думаешь, что я тебя убью, и я будь я прежним так бы и поступил. Но сила Темного. Безграничная. Уходящая за понимание человека. - Лич рассмеялся и смех эхом разнесся повсюду. - Ты передашь им, своим правителям, что сидят за толстыми стенами в окружении защитников. Переставшими чувствовать страх, тот самый, что испытывали ваши предки перед нами. Первобытный. Я напомню им об этом, пусть они ждут, и бояться, пусть видя в каждой тени, в каждом ночном шорохе - меня и свою скорою смерть.

Темное марево завихрился водоворотом, и Авиаса утянула в него.  

0
00:10
873
D-G
16:50
Все замешано и затянуто. Становится скучно еще в первой половине. Стиль написания тяжеловат для чтения. Во второй половине теряется суть происходящего. Не увлекло, не понравилось.
21:46
Очень много всего, причем недостаточно проработано. Текст сырой, читается трудно — приходится заново пробегать абзац, чтобы понять мысль автора. Похоже, автор сам не до конца решил, куда вывести сюжет. В итоге получилось нечто затянутое. Странные сочетания слов вроде «неаккуратно отрезанной бровью», «Плоть и сама тварь зашипели». «Взрывы, — которые случались не так часто — производимые поврежденным двигателем были очень разрушительны» — похоже на техотчет, а не рассказ. Начиналось как фантастический детектив, а получился недоработанный хоррор.
19:56
Такой же упитанный и похожий на мэра, только старше его лет на десять мужчина в накрахмаленном черном костюме с белой рубашкой и черной бабочкой мы откуда знаем, как выглядит мэр?
зленном костюме что за костюм такой?
в зеленном зеленом?
ударила своей рукой с пальцамизпт похожими на сардельки
Весь городок, находившийся в южной части Чернивки что такое Чернивка?
В банке, что стоял на центральной улице, под защитой милицейского крыла крыла?
Они взяли отгул и помчались на газомобиле в загородные дома, раскинувшиеся вокруг десятков озер, вдоль холмов и равнин. на одном газомобиле в разные дома? и с каких пор в одном банке двое банкиров?
хватившей купить Стариннок что такое Стариннок?
Все богатые сословия какие еще сословия?
Но были среди аристократов, богатеев и грандов и милиция?
из Старинок автор определись с названием — оно меняется постоянно основателям Стариннок
количество ошибок зашкаливает
малограмотная муть
совершенно неинтересная
Придираст, хайпожор и теребонькатель ЧСВ
В. Костромин
Загрузка...

Достойные внимания