Пятый Дом

Незнакомец громко рассуждал о необходимости жить одной жизнью и своём неверии в реинкарнацию или ад и рай на крайний случай.

Дориан потягивал своё пиво, тихо посмеиваясь. Кого только не встретишь в таверне тысячи миров, и каких бае здесь ни услышишь.

Порой ему казалось, что большинство местных завсегдатаев не понимают, где находятся. Бармен, Дюк, на эти его ощущения только усмехался загадочней обычного и напоминал, что на всё воля божья. После чего усмехался уже сам Дориан: про его панибратское отношение к богам знали многие. Ещё бы – ученик Ваджрапани, которого большинство всерьёз считало бодхисатвой.

В божественность своего наставника Дориан не верил, как и во многие его постулаты и убеждения. Зато в том, что Люций- Ваджрапани редкая сволочь сомнений у него не было. До недавнего времени он так же верил, что тот из любой ситуации выкрутится, но мученическая смерть одарившего бессмертием наставника вынудила считать иначе и пересмотреть планы на ближайшее будущие.

Люц никогда не следил за тем, что происходило с результатами его труда, когда терял интерес к очередной игрушке. И теперь, кроме раскиданных по мирам артефактов приходилось задуматься об оставшихся бесконтрольными владельцах самых мощных из них и своре демонов, больше неудержанных связующей магией, которые устремятся на волю и захотят получить себе хоть что-то, пока более удачливые коллеги не растащат или не уничтожат.

Дориану бы тоже не повредило завладеть чем-нибудь, останавливали лишь сомнения выдержит ли подобное его отравленная философским камнем душа. Но даже если нет, то работы всё равно невпроворот.

Конец ожиданию положила та, кого странник ждал и ради встречи с которой прибыл в таверну. Верховная демоница вплыла в бар и старалась не морщиться, ища его, как догадался Дориан по запаху. Избавив её от этой необходимости, он отсалютовал кружкой, приглашая присесть рядом.

Беловолосая, гордая, с нечитаемым выражением лица и амбициозная до неприличия, именно такие женщины неизменно нравились Люцу. Чем его так захватывали подобные сучки Дориан не понимал, сам он предпочитал женщин попроще. Этой, если он не ошибался, в наследство от, ныне покойного, досталась Шамбала.

Сонооко была лучше многих из их с учителем общих знакомых, но меньшую оттопырь Дориан от этого к ней не чувствовал. По лицу высшей демонессы было невозможно угадать, о чём она думает, а её склонность к театральным жестам, неподходящим её образу, раздражала ещё больше. Утешало лишь то, что он нравился ей немногим больше, а несмываемый запах философского камня будет ещё долго свербеть в носу у этой гончей.

Повелительница демонов опустилась на стул напротив него и уставилась на него выжидательно чарующими золотыми глазами.

- Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы не понимать, что он вернётся, - разочаровавшись в нем, сказала она.

- Само собой, но кто знает, сколько это займёт времени.

На самом деле уверенности своей коллеги Дориан не разделял. Ваджрапани мог умереть только по собственному желанию, так что не факт, что ему просто не надоело жить. Достигнувшие таких высот как он простой смертью не умирают, так что считать распятье трагической случайностью было столь же опрометчиво, как и верить, что он не оставил лазейки, чтобы воскреснуть.

- Твою идею запечатать все артефакты я считаю глупой, - продолжила Сонооко.

- Почему? – удивился Дориан.

- Они не для того создавались, чтобы лежать под замком, - просто ответила демонесса.

Бессмертный странник нахмурился, торговаться с ней не входило в планы. Обратиться к правительнице небесной страны ему посоветовал сам наставник, предчувствуя свою кончину, что ещё больше настораживало в этой истории. Ослушаться же воли мастера Дориан не посмел, понимая, что не может похвастаться пониманием его замыслов.

- Он не хотел этого, - прежде, чем продолжить говорить она нахмурилась и сделала паузу. – Мы говорили об этом, когда виделись в последний раз. Ваджрапани волновал только Пятый Дом, об остальном он говорил небрежно, разве что идею воскрешения мёртвых по своей воле так и не оставил.

Мастер в самом деле не оставлял этой идеи, с тех пор, как сжёг половину Ада, мстя за похищенную у него из-под носа возлюбленную. Сонооко знала об этом лучше, чем кто либо, наверное. Уже тогда она входила в число самых близких его сторонников. Поговаривали даже, что его повсеместно известное прозвище дала ему именно она. Так что её уверенность Дориана не удивила.

- Что нам нужно сделать с Пятым домом? – спросил он.

Сонооко довольно улыбнулась, как и все демоны, она любила побеждать. Отказ противника от боя её не смущал. Как и все женщины, она любила, когда её правоту признавали.

- Запечатать, до возвращения господина.

Это было итак понятно, а вот как это сделать – другой вопрос. Пятый дом – это не философский камень и даже не Шамбола: таблички руки прочь убьет, не хватит. Люций создавал его для себя и во имя себя, а не как подарок или знак внимания очередной женщине, как с ним чаще всего происходило.

Отстроенный на месте уничтожения врагов, Пятый дом не был лишь форпостом или крепостью, напоминанием о могуществе создателя. Дориану было сложно объяснить, хоть он и видел генераторы способные устроить апокалипсис в звездной системе, умещающиеся на ладони, открывающие правду часы и столько всего, что не сосчитать. Но механизм построения Пятого дома был ему не понятен, хоть в мастерстве строить волшебные замки Дориан был искусен.

Единственное с чем он мог сравнить это место – это с отражением души создателя, как бы пафосно и бездарно оно не звучало. Как же запечатать подобное? В своём плане обезвредить создания Ваджрапани, Дориан надеялся отложить Пятый дом настолько, насколько это было возможно, выработав какую-то методику.

- Ты знаешь, как это сделать? – спросил Дориан.

По тому, как Сонооко улыбнулась, он понял, что если и знает, то не до конца. У неё есть распоряжение Ваджрапани всё остальное неважно. Понятно для чего он здесь – тормозить её, хоть это и гиблое дело.

- Отправляемся? – обреченно спросил он.

Она кивнула, и бар был покинут.

Стоило ступить за порог, и демонесса унеслась солнечным лучом. Дориану только и осталось смотреть ей вслед. Путь предстоял дальний. Повертев часы на запястье, приводя механизм в действие, странник обратился в грача и последовал за дамой.

Когда он прибыл на место, то застал Сонооко в шаге от перевоплощения: идеальные черты её холодного лица теряли привычный вид: глаза наливались кровью, а накрашенные алым губы превращались в пасть. Ещё немного и второе обличье вытеснит человеческий облик.

Напротив неё стоял демон, тоже из высших и ехидно улыбался, хотя выдержка изменяла и ему, того и гляди начнет оборачиваться.

- Исчезни, Азель, - рычала Сонооко.

- Ваджрапани мертв, Сона, - возражал ей тот.

От чего демонесса рычала всё отчётливей. Верности ей было не занимать. Удачно сложилось, что они прибыли на место одновременно, или же Азель не смог пройти к сердцу замка, чтобы подчинить его себе.

- Тебе лучше, чем кому-либо известно, что это временно.

- Да опомнись ты, дура, - у демона кончилось терпенье и, подавшись вперед, он принялся трясти её за плечи. – Скоро здесь будут все демонлорды, собираешься сражаться с ними в одиночку?

Присмотревшись к нему, Дориан понял, что они знакомы, при этом неплохо. Когда мальчишкой он попал в дом Варджапани и начинал постигать магическую науку, Азель бывал там, на правах лучшего друга мастера. Но потом между ними что-то случилось, и друзья стали врагами.

- Я не позволю им, и тебе не позволю, - повторила королева Шамбалы.

Человеческие черты начали возвращаться к её лицу, значит, демонесса успокоилась.

- Что нужно делать? – вздохнул Азель. – Я помогу тебе.

Дориан пришел в недоумение, он – помогать им? Странник приготовился к тому, что Сонооко разорвет сородича в клочья, но вместо этого, она задумалась.

- Зачем тебе это? – спросила она тоном, дающим понять, что ответ известен.

- Не задавай глупых вопросов, у нас мало времени.

Дориану оставалось лишь последовать за ними в замок. Причин не верить Алезю не было – демонлорды слетятся делить оставшееся от их ночного кошмара, так же как слетелись бы не стань кого-то из них. И отчего странник об этом сразу не подумал? Пустая голова, называется.

Много времени колдовство не заняло. Замок словно только и ждал разрешения. Часть за частью он засыпал, унося в небытие свои тайны и тех немногих своих обитателей, кто не разбежался после известия о смерти хозяина. Дориан чувствовал, как из любимого места уходит жизнь, и когда всё закончилось, с сожалением провел рукой, по холодному камню стены, прежде чем уйти.

Демоны улетели, стоило закончить, сказав друг другу пару слов на прощание, и забыв о нем в то же мгновение. Так что странник мог не торопясь прощаться с местом, в которое неизвестно когда вернётся, и которое не факт, что когда-либо станет столь же величественным как раньше.

Бар тысячи миров ждал возвращения неизменного посетителя, которому больше и пойти было некуда.

Отодвинув любимый стул, Дориан привычно уселся за барную стойку, здороваясь с, как всегда, загадочным Дюком. Незнакомцы рассуждали о вещах, в которых ничего не смыслили, и от того голосили особенно громко. А странник думал, что до воскресенья мастера ему нечего делать.

Дюк, подошел, как всегда, в подходящий момент, и задал вопрос, словно читал его мысли.

- Не хочешь подработать? – спросил он.

Дориан размышлял с минуту, прежде чем утвердительно кивнуть. В самом деле, почему бы и нет. Они все осиротели со смертью Люция, все кто его знал. Вместе с его смертью исчезло что-то важное, что сейчас не объяснить словами, но от понимания, что ничто не будет как раньше, никуда не денешься. Намечающиеся среди демонов движения – самое лучшее тому доказательство.

Им, людям, остаётся лишь ждать, когда бодхисатва возродится и верить, что мир, который тот построит, вернувшись, будет лучше, чем нынешний.