Свет в темноте

В детстве мне говорила мама, что в любой темноте всегда скрывается свет. Что в любом зле есть кусочек добра, а у поступков есть свое оправдание. Будучи маленьким мальчиком, я верил этому, искренне верил, и всегда находил даже в самый противный и неудачный день что-то, что заставляло меня влюбляться в каждое мгновение жизни. С каждым годом становилось сложнее видеть удачу в неудачах. Может быть, дело в усложняющихся ситуациях, а может и во мне самом. Когда же моя вера в лучшее начала иссекаться, кое-что произошло, что опять заставило меня поверить. Одна встреча изменила все. О ней я и расскажу. Волей случая, оказавшись в нужном месте и в нужное время, мне удалось побывать в городе, в котором, надеюсь, мне больше никогда не придется очутиться….

В лицо пахнуло сыростью, а по полу прочь от меня разбегались маленькие жучки.

«Кажется это тюрьма, - вердикт был неутешительным, - интересно, кого в нее сажают? Или даже в таком городе есть свои законы?». Одна за другой вдоль стен слева и справа насколько я мог видеть расстилались тюремные камеры с металлическими решетками. Каждый мой шаг гулким эхом отражался от стен и наполнял это безмолвное место глухими звуками. Рядом со мной, ведя меня как пса на поводу, используя для этого мелкие цепи, шла темная фигура тюремщика. Куда он меня ведет? Казалось, что мы идем в какое-то определенное место. Здание тюрьмы представляло собой что-то наподобие лабиринта с бесчисленными развилками. Когда мы в очередной раз завернули за угол, запутывая мое представление о том, насколько глубоко и с какой стороны здания мы находимся, я все-таки решился задать вопрос.

- Куда ты меня ведешь?

Грозный тюремщик отвечал очень коротко и угрюмо:

- В твою камеру.

- Зачем так далеко? Здесь куча пустых камер.

- Так надо.

«Краткость – сестра таланта», как-то сказала мне мать. Думаю, что это не тот случай. Мне было абсолютно ничего не ясно. Что это за место такое, почему меня схватили еще до того, как я смог хотя бы осмотреться и сколько времени мне придется здесь провести?! Впрочем, спрашивать об этом у и так разозленного чем-то охранника я не стал, лишь всматривался в бедные красками, серые, невзрачные и пустые камеры. Разнообразием они не радовали. Стена с прикованными к ней наручниками – были в основном единственными предметами мебели. Завернув в 8 раз, мой тюремщик, наконец, остановился. Камера, которая должна была послужить мне личной комнатой на ближайшее время, ничем не отличалась от всех остальных. Так мне, по крайней мере, показалось с первого взгляда. Ключ неприятно дзинькнул, попав в замочную скважину, и довольно широкая дверь открылась. В этот момент моя теория о том, что в этой тюрьме нет ни одного живого существа (кроме охранника) рухнула. К стене была прикована девушка. Из-за своего черного одеяния она почти сливалась со стеной, и я, наверное, вовсе бы ее не заметил, если бы она сама себя не обнаружила. Как только мы вошли, она весело протянула, обращаясь к моему провожатому:

- Здарова, Вил.

Охранник ничего не ответил. Он толкнул меня в спину, подвел к стене и, не реагируя на попытки этой скрытой во мраке особы завести с ним разговор, начал меланхолично приковывать меня к двум другим парам наручников: одна пара - для рук, и одна - для ног.

- Вилииикус, - протяжно завывала мадам, и, не дождавшись ответной реакции, с укором в голосе добавила, - игнорировать молодую девушку – признак дурного воспитания.

Эти слова произвели на него еще меньше впечатления, чем предыдущие. Проверив надежность цепей и оков, Виликус вышел из камеры, и, злобно бросив через плечо: «Вот с ним разговаривай, может у него найдется больше воспитания», закрыл железную решетчатую дверь и скрылся в темноте.

Я краем глаза покосился на свою соседку, стараясь не выглядеть бестактно. Впрочем, девушка совершенно в открытую глазела на меня.

- Ты человек, что ли? – неуверенно протянула она.

Этот вопрос показался мне чрезвычайно забавным. «Нет, конечно, я гиппопотам» - усмехнулся я про себя, но вслух лишь спросил:

- Есть сомнения?

Собеседница, лицо которой мне так и не удалось разглядеть в царившем сумраке, громко фыркнув, ответила:

- Не поверишь, но да, причем очень весомые. Не знаю, понял ты или нет, но у нас людям вообще-то проход в город закрыт. Ты же еще и живой! Это вообще кошмар. Знаешь ли, есть некоторые правила…

Говорить о существующих правилах находясь в тюрьме, было в высшей степени странно. Весь этот разговор уже казался мне нелепым.

- Уж не из-за них ли мы с тобой познакомились в столь примечательном местечке? – широко улыбнувшись, протянул я.

- Можно и так сказать, - девушка вдруг зевнула и посмотрела в сторону окна, - тебе здесь нельзя находиться дольше одной ночи, - и, опережая мой вопрос, добавила, - потому, что в таком положении твои суставы растянутся, или того хуже, а человеческий разум после двух ночей в нашем городе просто самоуничтожится.

Я оглядел камеру. В ней не было ровным счетом ничего. Только малюсенькое окошечко, через которое было видно кусочек леса.

- Думаешь, у нас есть шансы отсюда сбежать? – с сомнением в голосе спросил я.

Та рассмеялась:

- Ну, разумеется! – мне показался странным ее оптимизм.

Камера постепенно погружалась во все большую темноту. Со стороны новой знакомой раздались позвякивающие звуки. Вскоре мрак стал таким густым, что я не видел ровным счетом ничего, кроме того же квадратного окошечка с металлической решеткой, откуда тусклыми, бледными, еле заметными лучами лился ночной свет. Странные звуки продолжались, казалось, что эта необычная девушка качается или трясет своими цепями.

- И сколько ты здесь уже висишь? – снова нарушил я тишину.

- Не много, около 70 лет, - мои глаза медленно поползли на лоб, - а вообще я не считала, - и, видимо предчувствовав мое замешательство (впрочем, если бы она видела в темноте, я бы совершенно не удивился), она быстро добавила, - ради всего безбожного, сделай лицо попроще. Ты же не думал, что мы живем столько же, сколько и вы? Одумайся, мне 326 лет и я, заметь, еще очень молода.

Моих губ коснулась улыбка. Все попытки выдернуть руки из сковывающих наручников или хотя бы вместе с ними были абсолютно безуспешными. Я попытался провернуть то же самое с ногами, но и это мне не удалось.

- Пока что я сомневаюсь, что мы не сгнием с тобой прямо здесь и прямо в таком положении, - и, помолчав, с иронией в голосе добавил, - ну, я сгнию немножко пораньше.

К этому времени совсем стемнело, и чтобы увидеть свою собеседницу, мне пришлось очень долго вглядываться в то место, где она, по моим подсчетам, должна была висеть.

Однако вопреки всем здравым смыслам и математическим подсчетам, голос донесся совсем не оттуда:

- Я думаю, что ты умрешь уже через неделю от голода, - вздрогнув от неожиданности, я повернул голову в сторону окна, откуда и донеслась эта ужасно остроумная фраза. На свету вырисовывалась темная фигура, голос же подтверждал, что это – моя соседка, которую я всего 10 минут назад отчетливо видел прикованной справа от меня.

- Как ты….

- Я тебя умоляю. Я провисела здесь 70 лет, ты правда думаешь, что за это время мне не удалось придумать блестящий план побега? – невидимая тень встала прямо подо мной, и я почувствовал холодное прикосновение руки на своей ноге, - к твоему сведению, я могла бы отсюда вырваться еще 53 года назад.

- Так чего же ты ждала? – раздался щелчок, и моя правая нога почувствовала свободу.

Девушка отвечать не спешила, лишь долго возилась с цепями и моей второй ногой. Один раз даже ущипнула за большой палец, бормоча себе под нос, что лучше бы у людей была лишь одна нога, ведь проблем было бы в разы меньше. 5 секунд, и вот я уже радостно стукнул ногами друг об друга. Руки обожгло ужасной болью, так как теперь только они мешали шмякнуться моему телу на каменный пол.

- Сейчас, подожди, - обронила моя спасительница и легкой беззвучной тенью куда-то отбежала.

Сказать, что я был в шоке – ничего не сказать. Предположить, что я не понимал, что вообще происходит – это еще мягко сказано. Глаза, наконец-то, привыкли к темноте, которая явно была более густой и смолистой, чем у меня на Родине. Темная фигура появилась в проходе. Неся что-то в руках, она подошла. Под моими ногами появилась опора, и я вздохнул облегченно. Тем временем эта таинственная девушка, видимо встав рядом со мной на возвышенность, оказалась совсем рядом, и я почувствовал легкое прикосновение и холодное дыхание у себя на шее. Да, оно действительно было холодным.

- Ты замерзла?

Короткий смешок вновь заставил меня ощутить прохладу, как будто это была вовсе не девушка, а снежная баба. А вот уже и моя левая рука на свободе, я потряс ею, стараясь возобновить циркулирование крови. Мадемуазель, которая вдруг перестала реагировать на все мои попытки завести разговор, перейдя по краю опоры, потянулась к моей правой руке. Я постарался всмотреться в ее лицо. Черты были мягкими, но бледными. Они выражали максимальную сосредоточенность: язык был чуть-чуть прикушен, серые глаза, напоминающие два глубоких и мрачных колодца, устремили свой взор наверх. Ростом она была не высоким, ниже меня примерно на полголовы, хотя, когда я только входил в камеру, то подумал, что она намного выше.

- Вуаля! – не громко, но явно довольная собой, произнесла моя спасительница, а я в свою очередь, потеряв равновесие, инстинктивно облокотился на нее, и мы вместе полетели на холодный пол. Удар пришелся мне в плечо, причинив гудящую боль. Напарница откатилась чуть в сторону. Только я открыл рот, чтобы высказать все, что думаю об этом месте, как его зажала маленькая рука волшебным образом материализовавшейся рядом новой знакомой.

- Тише, - зашипела она, - будет очень обидно, если ты сейчас сорвешь мой план, который я вынашивала десятилетиями.

Я прикусил язык, она была права. Нужно вести себя осторожно. Девушка убрала руку от моего лица и проворно вскочила на ноги.

- Как же ты все-таки планируешь отсюда выбраться, - шепотом спросил я ее.

- Есть много вариантов? Конечно через окно!

Я бросил взгляд на маленькое зарешеченное отверстие в стене, которое должно было быть нашим спасением, но чуда, к которому я был морально готов, не произошло, и решетка по-прежнему была металлической (ну или из чего они их тут делают). Идея лезть сквозь прутья казалась мне малопривлекательной.

- Либо я совсем глупый, либо твоя идея вряд ли увенчается успехом….

- Думаю, ты прав: ты и правда глупый, - эта девчонка начинала меня раздражать своим вечным сарказмом и чувством собственного достоинства. Видимо почувствовав, как я закатил глаза, она уже спокойным тоном пояснила.

- Знаешь ли, в городе, в который ты попал, все совершенно не такое, каким кажется, - говоря это, она взяла скрепленные между собой наподобие стула три деревяшки, которые служили нам опорой пару минут назад и…. вышла из камеры. С недоверием потрогав прутья отворенной двери, я пошел за ней.

- Как ты открыла камеру?

- Видишь ли, - ее голос эхом отзывался от стен и высоких потолков. Мой вопрос она проигнорировала, - здесь очень редко кого-либо сажают в тюрьму. Думаю, что ты уже обратил внимание, что кроме нас здесь нет ни одного узника, - пройдя несколько камер, она зашла в третью по счету и поставила свой «стул» прямо под окно, - Собственно говоря, эту тюрьму построили для моего предшественника, которого, к сожалению, уже нет здесь.

- Для одного узника – целую тюрьму, - с сомнением в голосе протянул я.

- Ну да, поэтому она и не достроена, ведь незачем, - сказав это, она встала на стул и легким движением руки выбила решетку, которая судя по хрустнувшему звуку, была очень тонкой и сделанной из дерева. После она оглянулась на меня, и, видя произведенный эффект, довольно улыбнулась.

- Ты – третий заключенный, попавший сюда за последнюю тысячу лет. Не думаю, что ради твоей скромной персоны, они стали бы достраивать целую тюрьму. Разве не проще, посадить нас с тобой в одну камеру, единственную целиком оборудованную, из которой, впрочем, мы только что сбежали.

Произнеся эту как будто заранее подготовленную речь, она, не прилагая особых усилий, вылезла в окно. Как только ее ноги и черный плащ исчезли, я, не теряя времени, встал на ту же табуретку и, так же легко, пролез вслед за ней. К счастью, падать было не слишком высоко. На секунду замешкавшись, я перевесился через край и, шмякнувшись на траву, опять упал на мое несчастное плечо, которое вновь отозвалось болью. Заглушив подступающие к горлу стоны, я привстал на локте и оглянулся.

- Ну, где ты там? – раздался шепот за ближайшим деревом.

Бросив беглый взгляд на окно, словно ожидая, что прямо сейчас из него высунется недовольное лицо охранника, и всем надеждам на побег придет конец, я быстрым шагом подошел к дереву, где меня ждала напарница.

- Думаю, стоит поторопиться, - заметила та, - Виликусу нужно минут двадцать, чтобы заметить пропажу его единственных заключенных. Нам желательно этого не допустить.

Заканчивая фразу, она уже начала медленно идти прочь от здания тюрьмы, но я остановил ее, схватив за локоть.

- Стой, скажи хоть, как тебя зовут.

- Не думаю, что это важно, - ее попытки вырваться из моих рук были тщетны, ведь по силе, как оказалось, я имел некоторое превосходство. Внезапно резким движением она освободилась от захвата, но, все же, ответила, - Все зовут по-разному: здесь меня называют Керой, друзья зовут Эллен, а кто-то Эльвирой. Выбирай любое, а теперь, бежим.

И мы побежали, а мой вопрос «Почему так?» остался не высказанным. Ветки кустов больно царапали лицо, а организм очень скоро сказал: «брат, ты явно перегибаешь палку», однако собрав всю волю в кулак, я, не отставая ни на шаг, бежал за своей спутницей. На какой-то краткий миг мой здравый смысл разуверился в реальности всего происходящего. Подумать только, я бежал за девушкой, которую впервые видел! Раскрыть тайну ее сущности мне не удавалось. Загадочным было все, начиная от странного одеяния, которое я никак не мог рассмотреть в царившем сумраке, заканчивая именем, которое можно было выбрать из списка. Почему я ей доверился? Ответ был прост: больше некому, никто не мог помочь мне, и я пошел на риск. Точнее сказать, на риск я пошел еще до этого, а сейчас всего лишь в очередной раз испытывал судьбу.

Мы перемахнули через забор, и Эллен остановилась, позволив мне упасть на колени и задуматься о том, что может быть, я умру прямо сейчас. В горле першило, все мышцы болели от продолжительного бега, легкие, казалось, сейчас покинут меня. За спиной неожиданно раздалось мелкое гудение. Я резко повернул голову. Моя спасительница стояла почти вплотную к забору, который ни с того ни с сего начал светится тусклым голубоватым светом.

- Успели, - облегченно сказала Элла, хотя взгляд ее был сосредоточен явно не на заборе, а на чем-то, что находилось за ним. Затем, она медленно повернулась ко мне, - ты как?

- Нормально, - все еще запыхавшимся голосом ответил я, не отводя взгляда от приковывающего мерцания, - что это?

Девушка вновь перевела взгляд на забор и, поднеся руку близко к прутьям, но не касаясь их, с усмешкой ответила:

- Можно сказать, что местное электричество, - затем она подошла ко мне, села рядом и объяснила, - такой ток, который меня вырубит на несколько часов, а тебя убьет за секунду.

Я решил посмотреть поближе. Металлический забор был объят мелкими бледно-голубыми тонкими линиями, словно бы тысячи ящериц в этот момент направили свои язычки вверх по холодному металлу. Это свечение завораживало и пугало, казалось, что оно гипнотизирует, просит прикоснуться к нему и слечь в манящем забвении.

- В таком случае, предлагаю отойти от него подальше, - сказал я, борясь с искушением дотронуться до этих прекрасно-смертоносных ниточек.

Элла тем временем выглядела максимально спокойной. Вытянув босые ноги прямо перед собой, она облокотилась на руки и продолжала смотреть в пространство.

- Ближайший час нам ничего не грозит, - ее голос казался чем-то потусторонним. В очередной раз я поразился тому, как кардинально и неожиданно менялась интонация этой девушки, как будто внутри нее сидит маленький человечек и играет на фортепиано, выбирая тон и эмоциональную окраску той или иной фразы, - первое, что будут обыскивать - это территорию, которая, хочу отметить, очень не маленькая. Только обыскав ее, они выйдут за пределы тюремной площади. У нас есть в запасе немного времени, тем более, что тебе нужно отдышаться перед длинной дорогой.

- И куда же мы пойдем?

- В безопасное место.

Я коротко рассмеялся.

-Думаешь, можно ли мне доверять? – с пониманием в голосе спросила Эллен.

- Ну, вообще-то да.

- Что ж, думай, - она откинулась на спину, заложила руки за голову и, прикрыв глаза, добавила, - я не обязана тебе помогать и вынуждать к каким-либо действиям. Ровно через час я отправлюсь до… в безопасное место. Ты же можешь идти куда хочешь.

Бросив последний взгляд на приковывающие язычки волшебного тока, я вновь сел рядом с темной фигурой в капюшоне, распластавшейся на траве.

- Ты так и не ответила на мой вопрос, - уже спокойно заметил я.

- На какой из? – с иронией в голосе спросила Элла. Я решил не терять самообладания.

- Чего ты ждала? Ради чего провисела в наручниках лишние пятьдесят лет?

Либо мне показалось, либо в глазах девушки, которая до этого безмятежно смотрела в темное небо, вдруг отразился проблеск беспокойства. Впрочем, что бы это ни значило, держалась она по-прежнему уверенно.

- Ждала подходящей возможности… - Эллен поправила рукой капюшон, стараясь скрыть под ним все, что только можно, но я продолжал всматриваться в серые глаза, которые, однако, уже не высказывали ровным счетом ничего.

- Чушь, - с моих губ сорвался невеселый смешок, - твоя схема отработана на отлично, не удивлюсь, если ты не раз репетировала и могла сбежать в любой день. Почему сегодня?

Элла выпрямилась, бегло скользнула по моему лицу и внимательно всмотрелась в темноту за все еще мерцающим забором.

- Потому что, - медленно проговорила она, ее руки нервно теребили полуперчатку на правой руке, - потому что.… Смотри! Кажется, премногоуважаемый Вил забегал, нужно срочно уходить.

Она быстро поднялась и, посмотрев на меня, отчаянно заламывая руки, сказала, - блин, да тебя я ждала. 53 года ждала, так что будь любезен, подними свое дражайшее тело и бежим отсюда.

- Что??!

Ее слова повергли меня в шок, но я решил отложить все расспросы на потом, и, следуя ее совету, вскочил на ноги. Если я действительно хочу разобраться во всем происходящем, нужно убраться подальше от этого места. Снова замелькали деревья, снова ветки били меня по лицу. Сколько мы бежали, я не знаю. Может 10 минут, а может пару часов. За все это время мне пришлось пожалеть, что раньше я был слишком ленив, чтобы просто хотя бы бегать по утрам. Непривыкший к нагрузкам и активной жизни, организм тихо поражался моей наглости. Выбежав из леса, мы очутились на восхитительной долине. Это было громадное поле, поросшее невысокой травой и причудливыми цветами. Где-то высоко над нами светились большие кружочки – «звезды», сперва подумал я, но они были слишком большие, зато не менее красивые. Сорвав одну травинку и поднеся ее к самому лицу, я заметил, что она была черной как смоль.

- В вашем городе все такое тусклое? – спросил я идущую рядом спутницу.

Эллен пнула попавшийся на пути маленький камешек, который со странным звуком откатился прочь.

- Да. Здесь черный – самый прекрасный цвет, - мне показалось, или она действительно глубоко вздохнула, - Ты не видел еще этот город днем? Ничего, увидишь. Здесь не бывает ярких цветов, светлых оттенков. Очень многие из горожан даже не знают о существовании пестрых цветочных полей, или же никогда их не видели.

- Но ты, разумеется, видела? – ехидно заметил я.

- Довелось.

Дальше шли молча. Поле казалось бесконечным. Голова начала болеть, и голод давал о себе знать. Эллен, как назло, отвечала на мои вопросы коротко и хмуро, как будто это вовсе не она несколько часов назад сыпала неудержимым потоком информации, самодовольства и сарказма, и вовсе не ее губы складывались в совершенно человеческую улыбку, а голос был веселым и добрым. Ее одеяние при свете «местных звезд» оказалось еще более странным, чем я подумал до этого. Это был то ли плащ, то ли балахон, то ли платье длиной до щиколоток, которое обнажало босые ноги. Рукава едва доходили до локтя, что, впрочем, компенсировала (насколько я мог предположить) черная кофта, надетая под плащ и закрывающая руки до самых кистей. Капюшон по-прежнему максимально закрывал голову. Позднее в глаза мне бросились бесчисленные заплатки на поношенной и обветшалой ткани балахона. Правую кисть руки, как я уже отметил до этого, скрывала полуперчатка, обнажая изящные пальцы.

- Зачем же ты ждала меня? – нарушил я тишину, длившуюся, казалось, целую вечность.

Девушка молчала. Когда я уже решил, что ждать ответа бессмысленно, она вдруг улыбнулась и тихо проговорила:

- Сорока не обманула.

Это был самый неожиданный и нелепый ответ, на который я мог рассчитывать.

- Сорока?

- Да, моя старая знакомая-ведунья, - ее улыбка стала шире, - знаешь, вообще-то она очень часто ошибается, но в этот раз оказалась права. Я знала, что придя в наш город, ты сразу попадешь в тюрьму, и решила не сбегать раньше времени.

Я ничего не понимал. Откровенно говоря, абсолютно ничего. Это путешествие с каждой минутой становилось все загадочней и глупей, и я уже успел пожалеть, что вообще согласился в этом участвовать.

- Почему же прийти должен был именно я? Зачем?

- Не знаю. Это твое дело, - Элла шла, чуть шаркая ногами. Ее лукавые серые глаза смотрели вперед, лишь изредка на пару секунд косясь на меня, - У каждого живого существа, попавшего к нам в город, есть своя причина, почему он сюда попал. Если захочешь, то сам потом расскажешь. Мое дело – помочь тебе не умереть в ближайшие несколько дней. Впрочем, - ее губ коснулась легкая улыбка, - лучше не спрашивай, почему я это делаю, я и сама не знаю.

Проснулся я рано. Точнее, я так подумал, ведь на самом деле время уже подходило к обеду, но, несмотря на это, в комнате стоял полумрак. Из соседней комнаты доносились еле слышные звуки, а я долго соображал, что вообще происходит. Встав и подойдя к окну, мне сразу вспомнились слова Эллы: «Здесь не бывает ярких цветов, светлых оттенков. Здесь черный – самый прекрасный цвет». Так оно и было. Солнце отсутствовало, было просто приглушенно светло, как будто кто-то, заправляющий в этом городе, сделал яркость на минимум. Казалось, что свет распыляют из баллончика с краской: он был таким же тяжелым. Однако не это меня поразило больше всего. Площадь, находящаяся прямо за окном, была в серых оттенках. Деревья, листва и трава тоже были в серых оттенках. Даже люди все были в серых оттенках! Я высунулся в окно насколько мог в надежде найти хоть один другой цвет, но это было безуспешно. Тогда я медленно и очень внимательно просмотрел каждый миллиметр, каждый лоскуток и закаулок комнаты, но и здесь все было темным и мрачным. По спине пробежал холодок.

Отогнав от себя все ненужные мысли, я пошел в соседнюю комнату. Здесь не было окон. Посередине стоял стол, а рядом с ним, спиной ко мне, Эллен. Сказать, что комната была уютной и похожей на жилую, язык не поворачивался. Девушка мурлыкала себе под нос какую-то веселую мелодию, чуть покачивая головой в такт,… но разве это возможно? Разве возможно в этом городе, где даже свет отливает темнотой, существование хотя бы одного объекта, который будет тихонечко напевать такую непопадающую во всеобщее настроение мелодию.

- Кто ты? – это был первый вопрос, пришедший мне в голову.

Мурлыканье продолжалось. Девушка как будто не обращала на меня внимание, поэтому мне пришлось повторить.

- Элла, кто ты? Что это за город такой? Кто все эти люди?

Моя вчерашняя спасительница повернулась ко мне. Напевать она перестала, но вдруг рассмеялась. Она смеялась звонким и красивым смехом, который, казалось, был совсем неуместен, но она смеялась искренне, широко открывая свой рот... вот только мне было не до смеха.

- Ты думаешь, что мы люди? – наконец спросила она меня, - а может дьяволы? Или черти?? Так, садись и завтракай, а потом я отвечу на все твои вопросы, - обогнув меня, девушка пошла к выходу, - ты уж прости, сложно было достать хоть немножко вашей людской пищи, так что не обессудь на скромность трапезы.

Я был в растрепанных чувствах. Казалось, что это существо знает обо мне больше, чем даже я сам. Недоверие к ней возрастало с каждым мгновением. Ее легкие, еле слышные шаги затихли в соседней комнате, а я так и стоял в проходе, смотря на краюшку хлеба и стакан воды, которые дожидались меня на столе. Взяв в руки небольшой пшеничный кусочек, который, казалось, был совсем таким же, как и у меня дома, я поднес его к самым глазам и внимательно всмотрелся. Вы когда-нибудь обращали внимание на то, какой он все-таки светлый и как приятно пахнет? Именно в тот день я научился ценить каждую крошку и каждый глоток воды.

Эллен сидела на потертом диване и, кажется, о чем-то думала. Когда я вошел в комнату и, вопросительно уставившись на нее, облокотился на дверной косяк, она, бросив на меня быстрый взгляд, сказала:

- Если не хочешь опять попасть за решетку, то тебе нужно будет переодеться. Вот висит старый костюм моего любезнейшего брата, - слово «любезнейшего» она произнесла, вкладывая в него максимум сарказма, на который была способна, - можешь его надеть, если….

Я не выдержал.

- Хватит, слышишь? Хватит! – я взмахнул рукой, она замолчала и пристально посмотрела мне в глаза, но даже этот взгляд более меня не интересовал, - ты так говоришь, словно пытаешься управлять каждым моим шагом! Не надо делать вид, что ты знаешь все, а я - ничего, даже если это – правда!

Наступило звенящее напряженное молчание.

- Ты обещала ответить на все мои вопросы, так объясни хотя бы один из них! – моему раздражению не было предела. Вдруг одна шальная мысль пришла мне в голову и вырвалась до того, как я успел ее остановить, - ты всегда ходишь в капюшоне? Снимаешь хоть иногда?

Элла молчала, лишь вновь теребила свою полуперчатку, но мне было уже плевать. Даже если она выгонит меня прямо сейчас, мне будет все равно. Да кто она вообще такая, чтобы трястись, волноваться, попаду ли я в тюрьму?! Да она мне никто!

- Мы – Ангерты, сокращенно от «Ангелы, которые несут смерть». Город этот – город Ангертов, - девушка заговорила тихим, чуть дрогнувшим голосом, не поднимая глаз, - ты, наверное, думаешь, что ангелы бывает только хорошие. Я слышала из людских легенд, что это существа, которые порхают над вами и помогают. В каком-то смысле, вы правы. Вот только это – Онгиры, то есть «Оберегающие ангелы жизни и мира». Они занимаются обереганием и появлением жизни у всех существ, - она не смотрела на меня, ее взгляд был устремлен в пустоту, - вообще-то я мало что знаю про них, только, почему-то, чаще сокращенно их называют просто «ангелами», а нас просто «смертями».

- В чем же ваше предназначение? Вы убиваете? – неуверенно произнес я.

Девушка подняла глаза. Немного помедлив, тщательно подбирая слова, она объяснила:

- Изначально, мы были созданы, чтобы помогать умирающим душам, избавлять их от мучений и провожать в следующий мир. Но, знаешь, - горькая усмешка сорвалась с ее губ, - время – коварная штука, и очень часто оно искажает и опошляет то, что веками было известно как «истина». Теперь для смертей стало элитным коллекционировать.

- Людские души?

- Не только людские. Чем больше смертей вызовет наш ангел, тем выше поднимается его статус. В этом городе все не такое, чем кажется…. – она замолчала, - Идем! – вдруг резко вскочила она, - скорее, идем, - и она выбежала в дверной проем.

Времени на раздумья не было, поэтому я очень быстро надел одеяния «любезнейшего брата» моей таинственной знакомой и выбежал вслед за ней. Плащ доставлял дискомфорт, волочился по земле, зато совершенно не сковывал движения. Впрочем, думать об этом времени не было. Выйдя на улицу, я еще раз хорошенько огляделся и подошел к Эллен, которая терпеливо ждала меня. Поманив рукой, она шмыгнула в переулок и остановилась напротив витрины магазина. Надпись на нем гласила: «обменяй 10 смертей на любой товар из каталога».

- Вот смотри, - Элла вышла на середину довольно безлюдной улицы, - там, видишь смерть? Вон, рядом с тем домом. Теперь слушай меня внимательно и не теряй ход моих мыслей, - она подошла ко мне почти в плотную, - у каждого Ангерта есть свой статус. Он присваивается по ходу жизни и развития определенных навыков, достижения определенных целей, забратия определенного количества душ. Первый – это статус несмышленыша, которым обладают все неразвитые смерти (дети, как вы бы выразились). Второй – статус смышленыша, не многим больше предыдущего, но он означает то, что смерть доросла до возраста, когда ее начинают учить пользоваться своими силами. Оставшиеся три – ученик, подмастер и мастер – присваиваются за конкретные количества убийств. Теперь тебе нужно будет включить свои дедуктивные способности. В нашем мире все совершенно не такое, каким кажется, понимаешь? – Она обхватила своими ладонями мое лицо и повторила, - понимаешь?

Мою правую щеку холодила ее левая рука, перчатка слегка согревала вторую щеку, хотя от оголенных пальцев также веяло прохладой. Я сдавленно кивнул, что позволило мне освободится от ее захвата.

- Вернемся к той девушке, - Эллен вновь указала рукой в сторону случайной прохожей, которая, видимо в ожидании кого-то, стояла рядом с дальним домом, - я знаю ее, многое про нее знаю, в том числе и статус. Твои предположения?

-Мои?

- Именно.

Я задумался. Не то чтобы мне нравилась идея играть в эту игру, в которую Элла пыталась меня вовлечь, но мне хотелось понять, к чему она вела. Я внимательно всмотрелся в смерть, которая по-прежнему стояла рядом с магазином. Эта девушка и впрямь навевала угрозу. Ее плащ был латексным, из-под него едва виднелись туфли на длинном и остром каблуке в форме змеи. Волосы черной волной спадали по плечам, а из-под смольно-угольных губ время от времени показывались блестящие белые клыки и длинный змеиный язык. Рука держала изящную косу, с которой у меня всегда ассоциировались все смерти. Я искал подвох.

- Честно? Мне кажется, что она уже Мастер – предположил я, хотя и был абсолютно уверен, что ошибся.

Элла не подавала виду.

- Хорошо, а теперь, - она отошла от меня на пару шагов, - что насчет меня?

И тут произошло то, чего я меньше всего ожидал. Она сняла капюшон и выпрямилась. На ее голове, освобожденные от оков, нечесаные и растрепанные светились волосы, едва доходящие до плеч. Было ясно, что до этого она стриглась очень коротко, а может быть, даже, брилась налысо. Но сейчас, освещая, казалось, всю улицу, они, топорщась в разные стороны, были рыжего цвета! Я не мог поверить. Вот оно, солнышко, которое почему-то покинуло этот город, но поселилось на голове у странной девушки. Эллен грустно улыбалась, смотря на мой сам собою открывшийся рот.

- Давай быстрее, - нетерпеливо сказала она, - а то не успеем моргнуть и глазом, как нас сгребут местные правоохранители, - и, поняв, что от меня не добиться толку, накинула обратно капюшон, скрыв под ним свой, наверное, самый большой секрет, - ладно, думаю, что ты запомнил. Пошли, нам нельзя долго стоять на одной улице, а ты свой вердикт можешь и по дороге вынести.

Я согласился, и мы пошли. Босые ноги, залатанный и потрепанный плащ, волосы, которые являются единственным источником настоящего света во всем городе,… вывод напрашивался сам собою.

- Ты уж прости, но я бы сказал, что ты - смышленыш.

Моя спутница улыбнулась.

- Ты меня пожалел. Я думала, что дашь меньше….

- Ну, так что? Не томи, - попросил я ее, - я был хотя бы близок?

Элла таинственно улыбнулась.

- Почти, - и, лукаво посмотрев на меня, медленно проговорила, - та девушка – моя старая знакомая, зовут Петицией. Она – дочь местного мэра, если можно его так назвать, - и, выдержав театральную паузу, добавила, - буквально лет 10 назад получила статус Ученика….

- Нееет, - протянул я разочарованно.

- О даа. Что же касается меня, то я дочь в прошлом влиятельного Ангерта. У меня есть братец-молодец, получивший статус Мастера с большим количеством дополнительных наград, один из самых авторитетных смертей. Я же бросила все это, когда поняла, какую ошибку совершаю. Это было около 100 лет назад. Я практически достигла высшей точки признания, когда наотрез отказалась продолжать, после чего семья отреклась от меня. Такова моя история, - на ее губах покоилась грустная улыбка, но говорила она уверенно, - я – подмастер.

Я присвистнул и поникшим голосом протянул:

- Я бы сказал, что все ясно, но нет, ничегошеньки не ясно! Как такое возможно?

- Дорогой друг, я же сказала тебе: жизнь не такая, какой кажется. Никогда не доверяй первому впечатлению, если оно тебя, хотя бы раз, обмануло.

Постепенно на пути нам стали попадаться все больше и больше смертей. Все они шли медленно, понурив головы в капюшонах и без. Изредка откуда-то доносился смех, но он был жутким, доводящим до мурашек. Мне не нравилось это место. Мы завернули в безлюдную улицу, а я все думал над тем, что сказала Эллен. Все вокруг казалось мне слишком странным и непонятным. Вдруг меня ошарашила одна мысль.

- Странно… - медленно проговорил я.

Моя новая знакомая молчала, впрочем, я уже привык, что она реагирует только на те мои высказывания, на которые хочет. Меня поражала ее открытость, ведь она не пыталась казаться тем, кем не является и еще ни разу мне не соврала, хотя многое и не сказала.

- Странно, - продолжил я, - что ты до сих пор не спросила, как меня зовут…. – я попытался прочесть в ее глазах хоть что-нибудь, но они были бездонные и не открывали для меня свою сущность.

Я обогнал девушку, встав прямо перед ней лицом к лицу. Она остановилась, и молча подняла свои глаза. Я отступил на несколько шагов и раскинул руки в стороны.

- Посмотри же теперь ты на меня. Что ты видишь?

Элла молчала. Она смотрела мне в глаза, как будто пытаясь их поглотить своими серыми кристаллами. Мимо нас, подозрительно озираясь, проходили ангелы Смерти, но мне было все равно. Девушка прочистила горло.

- Я доведу тебя до ворот, за которыми ты будешь в безопасности, и там мы с тобой распрощаемся. Иди куда хочешь, но избегай леса Безмолвных, там еще опаснее, чем здесь, - она подошла ко мне, и, легонько подтолкнув в грудь, тихо добавила, - и дьявол тебя сохрани, перестань делать вид, что хочешь попасть обратно за решетку, откуда больше некому будет тебя вытаскивать.

Я повернулся и пошел вслед за ней, понурив голову. Ощущение того, что она права, было неприятным и резало по моему самолюбию, но противиться было глупо. Я поднял глаза на небо. К моему удивлению, оно стало светлее, казалось, что в нем появляется еле заметная голубизна.

- Я знаю о тебе намного больше, чем ты думаешь, - вдруг тихо сказала Элла, - и намного больше, чем хотела бы сама…. Лео.

Я резко остановился. Ее губы вновь улыбались, а глаза блестели.

- Откуда….

Девушка тихо рассмеялась, зажав себе рукою рот, чтобы не вызывать дополнительного подозрения у прохожих.

- Сорока, Лео, Сорока. Хотя я до последнего не была уверена, что это ты, но только что, мои надежды подтвердились.

-Что же ты еще обо мне знаешь? Когда я умру?

Впереди дороги замаячили величественные иссиня-черные ворота.

- Не совсем. Я знаю, когда ты будешь при смерти.

Я хмыкнул:

- Велика разница…

- На самом деле да. Ты не обязательно умрешь в этот день. Но, нет, - тут же добавила она, прочитав мои мысли, - я не скажу тебе когда. Есть правила, которые даже я никогда не нарушаю.

Чем ближе мы подходили к воротам, тем яснее становилось небо, тем легче мне было дышать. Мое путешествие, казалось, подходило к концу, и мысленно я уже представлял, как буду снова в кругу родных.

За пределами города, мир вокруг словно ожил: небо заголубело, а земля стала кирпично-пыльная. Деревьев и травы поблизости не было, только огромная равнина, в конце которой виднелся край леса.

- Куда ты теперь? – спросил я свою спутницу, - обратно в город?

- Вот уж нет, - улыбнулась та, - впрочем, это тебя не касается. Отсюда наши пути навек разойдутся, постарайся больше не попадать в передряги.

- Есть, сэр!

Я протянул руку для пожатия. Секунду подумав, Элла все-таки ответила на него взаимностью, а я не терял ни секунды. Крепко обхватив ее маленькую ладонь, я притянул руку к себе и внимательно осмотрел.

- Зачем перчатка? – спросил я, - у других ее не было.

- А ты наблюдательный, - недовольно сказала девушка, выдергивая руку. Отвернувшись, она уже сделала пару шагов на запад, но остановилась и через плечо бросила, - есть некоторые вещи, незнание которых не помешает твоему беспечному существованию. Счастливого пути, смертный.

Быстрым шагом она пошла прочь от меня.

- Я твой должник, - крикнул я ей вслед, - до встречи!

Маленькая фигура с натянутым до бровей капюшоном, отходила все дальше и дальше, пока ее босые ноги и вовсе перестали быть различимыми. Я же по-прежнему стоял. Куда идти? Начинало темнеть. Я бросил взгляд вслед почти скрывшейся из виду смерти, и, недолго думая, побежал за ней.

- Какой же я глупый, - лихорадочная мысль билась у меня в мозгу, - впрочем, не думала же она, что так просто от меня отделается.

Есть такие люди, встреча с которыми становится переломным моментом всей вашей жизни. Неважно, как они появились, кто они, откуда они. За очень короткое время их образ запечатлеется в вашей голове, как по щелчку пальцев, и отныне не выходит оттуда. Это чаще всего загадочные, странные существа. Возможно, что их прошлое объято тайной, а может и будущее, и даже настоящее. У них может быть не одно, а два имени. И именно в этот момент, когда Элла уже практически сравнялась с горизонтом, я пожалел, что не задал ей столько вопросов. Почему у нее нет определенного имени? Почему ее волосы рыжего цвета, а не черного или серого, как у других смертей? Почему она бросила семью, отказавшись от возможности получить последний статус, если это должно быть единственным возможным ее призванием в жизни? Почему она ждала 53 года, чтобы один день провести со мной, спасая мою задницу от постоянной опасности?

В висках начало колоть, ноги от свалившейся на них нагрузки за последние несколько дней тихо протестовали. Вдали, постепенно приближаясь, шагала черная фигура - единственное существо, которое могло мне помочь, а я, дурак, понял это слишком поздно. Люди обычно всю жизнь прячутся от смерти, и только мне довелось бежать вслед за ней. Разве мог я тогда подумать, что это станет лишь началом моего необычного приключения….