Новая старая сказка

Королева штопала чулок. И это дело у нее шло из рук вон плохо! То нитка запутывалась в сто узлов, то иголка втыкалась куда угодно, только не в грубую ткань. Все-таки нежные пальчики ее величества привыкли обращаться с золотым скипетром, а не со швейными принадлежностями. В пятый раз заехав себе иголкой в палец, королева всхлипнула и жалобно простонала:

- О, Господи! Что происходит? Куда мы катимся?! Я, правительница этой страны, вынуждена заниматься работой, которую не поручила бы раньше даже своей горничной. Альберт! Альберт! – королева отбросила рукоделие на пол и громко позвала мужа. - Ваше величество, ну сделайте же что-нибудь!

В комнату вошел мужчина. Высокий, худой, слегка лысоватый. С вытянутым печальным лицом и добрыми серыми глазами. Он присел на диван с изрядно потертой обивкой и ласково погладил королеву по плечу:

- Ну что же я могу поделать, Клара, дорогая? Последняя белошвейка ушла от нас неделю назад вместе с другими слугами. Не плачь, милая, не надрывай мне сердце. Давай, я тебе помогу.

С этими словами король взял с пола чулок, вознамерившись продолжить начатую штопку. Коварная игла соскользнула с нитки и безнадежно затерялась в пыльном ворсе старого ковра.

- Все! Это была последняя иголка! – королева вскочила с места и в отчаянии забегала по комнате. – Что мне теперь делать? Чулки останутся незаштопанными, дыры на мантии будут становиться все больше и больше..

В конце концов, Альберт, в один ужасный день мы даже не сможем выйти из своих покоев! Потому что останемся совершенно голыми!!!

Потрясенная открывшейся перед ней апокалиптической картиной, королева Клара, застыла посреди комнаты с воздетыми к потолку руками.

- Не волнуйся, дорогая, я сейчас ее найду! – взволнованный не меньше супруги, король Альберт, торопливо, опустился на колени и принялся шарить туда-сюда по пыльному ковру в поисках утраченного.

Так ничего и не найдя, он устало выпрямился, потер поясницу и обессиленно плюхнулся в то же кресло.

- В конце концов, Клара, - пробормотал он. - В том, что мы останемся без одежды нет ничего криминального. Вот к примеру, дедушка моего троюродного кузена был большим щеголем. Ну, ты помнишь эту историю. Он доверился двум проходимцам, выдавшим себя за портных-волшебников. И в итоге появился перед своими подданными, культурно выражаясь, в «костюме Адама»… Только без фигового листика.

- Дедушка твоего кузена был круглый дурак! – Королева, наконец-то, вышла из ступора и негодующе повернулась к венценосному супругу. - Он только зря место на престоле занимал! Менестрели написали об этом песенку, которую и поныне распевают все уличные мальчишки. «Либо ты дурак, либо не на месте!»

Кстати, о мальчишках! Где сейчас тот, мальчик, который крикнул: «Король-то голый!»? Он вообще был или нет?!

- Не помню, дорогая. – Альберт растерянно помотал головой.

- Кажется, все-таки был. Но вырос и окреп. Женился, вроде…

Между прочим, в отличие от дедушки, мой троюродный кузен далеко не дурак. Он издал закон, согласно которому, все короли должны жениться голыми. И в приписке к закону отметил, что свободному человеку вообще стесняться нечего! Так что теперь в этом королевстве по праздникам все выходят на торжественный парад в чем мама родила. И тащат с собой «портреты в голом».

- Тьфу! Дедушка был дурак, а внук – бесстыдник и негодяй - Королева возмущенно топнула ногой. - И что же делают НОРМАЛЬНЫЕ люди в этом несчастном государстве?

Король печально вздохнул.

- Ждут, когда появится новый мальчик. Который скажет: «Народ-то – голый!»

И тогда всем станет стыдно… Может быть.

Клара только махнула рукой и неожиданно обняла пригорюнившегося супруга.

- Ну и пускай ждут. Нам-то до этого какое дело? Ты лучше скажи, родной мой, что теперь будет с нашей единственной дочерью? С ненаглядной нашей Эмилией? Казна пустая, слуги из дворца ушли, все подданные разбежались из королевства кто куда. А девочке, между прочим, семнадцатый пошел. Еще пара лет, и замуж пора будет выдавать. За КОГО?!

Королева всхлипнула и уткнулась носом в недоштопанный чулок.

- Кто из принцев ее замуж возьмет? БЕСПРИДАННИЦУ!!!!

- Ну, не в приданом счастье, моя дорогая. – Альберт расстроенно вздохнул и поцеловал свою королеву.

Она снова отбросила рукоделие, присела рядом на диван и улыбнулась мужу сквозь слезы.

- В конце концов, когда ты впервые появилась у стен нашего дворца в ту жуткую дождливую ночь, у тебя с собой даже саквояжа не было. Матушка ловко провела то испытание с горошиной. И с тех пор мы живем счастливо. Несмотря ни на что.

- Горошина!... – Клара мечтательно улыбнулась, помолодев сразу лет на десять. - Она ведь так и хранится в том хрустальном ларце, да, Альберт? Самое дорогое, что есть в нашем королевстве!

- Да, моя милая. Дороже жемчуга и злата!

Супруги еще немного посидели, обнявшись, на стареньком диванчике. Помолчали, погрузившись в счастливые воспоминания. А потом королева встала и решительно сказала:

- И все же надо что-то делать с будущим нашей дочери. Она не может вечно оставаться здесь. Эмилии, как и всякой принцессе, нужны друзья, праздники, балы и другие торжества. Чудеса и приключения, в конце концов! И счастливая свадьба в финале!

- Ну-у, дорогая моя, чего ты захотела! - иронично протянул король. – Балы, чудеса и приключения… Ты же сама прекрасно знаешь, что волшебство почти ушло из нашего мира. Хорошо жилось людям в далеком тринадцатом веке!

В каждом лесу жила фея, в каждой горной пещере – дракон. По дорогам ездили странствующие рыцари и совершали подвиги. А принцессы ждали своих героев на балконах высоких башен и пели грустные песни. Ну, а в наши дни башни повсюду снесли, как пережиток старомодного дизайна.

Рыцари остались только на страницах древних баллад. А феи…

Говорят, что они еще кое-где бродят по дорогам. Только характер этих волшебных созданий сильно испортился. И они скорее зло подшутят над одиноким путником, чем помогут ему.

- Я в это не верю! Где-нибудь должны были остаться добрые феи. Ах, если бы хоть одна из них согласилась помочь нашей девочке!

- Увы, дорогая. В наши дни каждый должен помогать себе сам.

- К чему ты клонишь, Альберт?

- Клара, я давно хотел тебе сказать… Ты, конечно, будешь возмущена таким предложением, но…

- Да говори уже!

- Ну вот, к примеру, дочь моего пятиюродного дяди, тоже, кстати говоря, разорившегося, не стала сидеть в полуразваленном дворце и ждать, пока само собой свершится какое-нибудь чудо. А просто в один прекрасный день собрала вещи, пошла в соседнее королевство и устроилась там в маленькую сельскую школу. Помощницей учительницы. Сейчас, говорят, дослужилась до должности директрисы.

- Альберт!!! Ты что предлагаешь нашей девочке ИСКАТЬ РАБОТУ?! Как простой служанке?!

- А я согласна!

С этими словами, я, наконец-то вышла из-за двери, за которой все это время пряталась, в очередной раз подслушивая разговор родителей, и подошла к ним. Матушка тяжело вздохнула. Отец потер лоб, как всегда делал, когда был чем-то озадачен. А я заговорила быстро и убедительно:

- Ну вы же сами только что говорили, что с моим будущим надо что-то делать! А в этом дворце, извини матушка, живет только наше славное Прошлое. Так что мне пришло время покинуть эти стены. Вы не огорчайтесь, пожалуйста.

Я буду писать вам письма и присылать денежки, как только мне удастся хоть сколько-нибудь заработать. А уж работы я не боюсь! Вы же знаете, пришлось всему научиться, когда от нас сбежали слуги и придворные. Могу быть горничной, кухаркой, посудомойкой. Ой, извини матушка, я не хотела тебя огорчить. Ну не плачь, пожалуйста! А вдруг мне повезет, и я устроюсь секретаршей к какому-нибудь ученому профессору? И буду заниматься переписыванием его бумаг. Работа ведь почетная и не пыльная. А почерк у меня красивый! Так что давайте, дорогие родители, надеяться на лучшее! Ну что, отпускаете меня?

- Все же подумать надо – сказала матушка, вытерев слезы. – Ладно, давайте обсудим это за обедом. День рабочий, и надо править. Хоть уже и некем.

Эх, если бы нашлась иголка, я бы доштопала этот несчастный чулок.

Я наклонилась и провела рукой над мохнатой поверхностью ковра. Ощутила легкий укол в ладонь и протянула матушке искомую швейную принадлежность.

Она взяла иглу и чуть недовольно качнула головой. Матушка не любила, когда я применяла свой ДАР. Впрочем, разве способность чувствовать на расстоянии и притягивать мелкие металлические предметы можно в полной мере назвать ВОЛШЕБНЫМ ДАРОМ? В эпических сказаниях прошлого я читала о ребятах моего возраста, которые могли предсказывать будущее, беседовать со стихиями, летать, останавливать время…

А я на их фоне что могу? Ну, разве что брошенные монетки с мостовой подбирать. Хотя, если в кармане ни гроша, то и такая способность сгодится. Матушка устроилась на диванчике с рукоделием. Отец, повздыхав, ушел чинить провалившиеся ступеньки парадной лестницы.

А я отправилась в свою комнату и, не спеша, начала собирать в дорогу узелок. Хоть ее величество и сказала «Подумать надо», я точно знала, что родители непременно отпустят меня, так сказать, в большой мир. Вариантов-то у нас все равно не было. Сиднем сидеть на развалинах былого величия глупо.

А на денежки, которые я надеялась вскоре заработать, отец и матушка смогут хотя бы купить дров и немного еды. Одним огородом не прокормишься.

А королевский сад на дрова рубить жалко.

Я собирала узел и негромко напевала любимую матушкину песню.

Утро брошенное, ночь непрошеная, на гербе фамильном горностай и лось.

Королева утром огорошенная, ей опять сегодня ночью не спалось.

Ну, если мне удастся найти хорошую работу, матушка может спать спокойно. В новой взрослой жизни у меня , скорее всего, балов и праздников не будет , зато, надеюсь, будут хорошие друзья. А то и, чем черт не шутит, чудеса с приключениями! Я подмигнула своему отражению в потемневшем зеркале и уверенно сказала:

- Молли, тебя ждут великие дела!

Песчаная дорога вилась по склону высокого холма, поросшего сосновым лесом. Я поднималась вверх, не спеша, надеясь на вершине устроить небольшой привал. Примерно на середине склона я остановилась и посмотрела назад. Дворец, оставшийся внизу, в долине, казался отсюда совсем маленьким. Так, цветное пятнышко на зеленом фоне. Я вздохнула, вспомнив, как плакала матушка, провожая меня в путь. И улыбнулась, потому что отец, обняв меня на прощанье, тихо шепнул:

- Удачи, Молли! Я в тебя верю!

Утешенная этим приятным воспоминанием, я двинулась дальше, попутно размышляя о том, что в нашем финансовом, как любит выражаться отец,крахе виновата, конечно, страшная засуха, которая обрушилась на половину континента год назад. Тогда урожай сгорел буквально на корню.

И наше крошечное королевство пострадало наравне с другими. Хлеба нельзя было купить даже за самые большие деньги. Тогда отец взял все золото из казны, и приказал построить большой корабль.

По широкой полноводной реке, которая течет через нашу страну прямо к морю, он отправился в плавание и, влекомый попутным ветром, доплыл до восточных земель. А там как раз в этом году собрали небывалый урожай. Все торговцы, мельники пекари запаслись зерном под завязку и больше не желали его покупать. И местные крестьяне просто впадали в отчаяние, теряя надежду продать муку и пшеницу. Так что появление чужестранцев, желающих купить у них все это, было воспринято просто как милость Небес. Вот так отец спас наше королевство от голода! Правда, казна после этого осталась совсем пустой. Повышать налоги, чтобы вытрясти последние гроши у своих подданных мы не хотели.

А платить жалованье придворным вскоре стало нечем. И они начали потихоньку разбегаться из дворца. А вслед за ними потянулись и жители королевства. В те места, которых засуха почти не коснулась, и где можно было начать жить заново. Я помню, как отец стоял у пограничного столба и провожал грустным взглядом тачки, телеги и обозы, которые тянулись сплошным потоком прочь из наших краев. Многие люди подходили к своему королю и сочувственно похлопывали бедного монарха по плеч, приговаривая:

- Ну что ж поделаешь? Казна пустая, но вы держитесь, ваше величество.

А другие вполголоса, но довольно нагло бурчали себе под нос:

- А я пойду служить к другому королю. Побогаче тебя!

Вот так все и разбежались из нашего королевства. А теперь и я ушла.

Но, кстати, нисколько об этом не жалею! Интересно же посмотреть, что там – в большом мире делается! А отцу и матушке, чтобы они не грустили, напишу подробное письмо, как только устроюсь в на службу в новом месте.

Дорога, наконец-то, привела меня на вершину холма. Я поудобнее устроилась на широком, нагретом солнцем камне возле маленького лесного ручейка. Достала из котомки сыр и лепешку, которую, кстати, сама же и испекла рано утром. Запивая нехитрый обед родниковой водой, я подумала, что в старых сказках, принцессы, оказываясь в одиночку посреди дремучего леса, почему-то ужасно страдали. Было им грустно, страшно, одиноко… А мне вот хорошо и спокойно! Солнышко весело золотит сосновые стволы, вкусно пахнет душистой смолой, а песочек под ногами мягкий, как шелк.

Я разулась и привязала башмаки к толстой палке. Пожалуй, понесу пока их так. Другой обуви у меня нет, и денег нет, чтобы залатать старенькую подошву, если вдруг появится дырка. Интересно, а есть ли сказки про босоногих принцесс ? Что-то я такого не читала. Впрочем, на классическую принцессу я похожу мало. У них, судя по книжным описаниям, должны быть золотые кудряшки, большие, синие, как васильки, глаза и маленький алый ротик, похожий на бутон розы.

А у меня волосы светло русые с легкой рыжинкой. Густые и пушистые.

Чтобы в пути не мешали, я завязала их в два хвостика. Глаза у меня серовато-голубые, а на вздернутом носике красуются целых пять конопушек. Но мне это даже нравится. А ротик и вправду маленький, но поскольку, как говорит матушка, я по жизни жуткая болтушка-хохотушка, то чаще всего на лице у меня светится веселая улыбка, которую принято называть «до ушей, хоть веревочки пришей». Да и костюмчик у меня явно не королевский. Блузку я себе перешила из маминой. А клетчатую юбку пришлось немного укоротить, чтобы не мести подолом пыль больших дорог. Конечно, было бы удобнее отправиться в путь в куртке и штанах. Но матушка, услышав это предложение, пришла в ужас. Дескать, кто же примет на работу в приличный дом растрепанного мальчишку-сорванца?! Пришлось наряжаться в то, что есть.

Ну и ладно! Я же не на смотр невест к какому-нибудь дураку-принцу собираюсь. Надеюсь, мой вид соответствует образу тихой и скромной горничной. Тут я захихикала, прекрасно понимая, что скромной меня вряд ли можно назвать. И уж ни разу не тихой. Отлично помню, как два года назад к нам случайно завалился в гости троюродный кузен отца.

Тот самый болван, чьи портреты его подданные голышом на парадах таскают.

Притащился, значит, без спроса прямо к обеду и начал ядовито прохаживаться насчет нищих родственников, которые позорят светлый образ монарха в глазах подданных. Так вот, я возражать этому типу не стала, а просто взяла тарелку с овощами и надела на его венценосную голову. Матушка только руками всплеснула. А отец мне потом тихо сказал: «спасибо». Ну он-то так поступить не мог, хотя и очень хотел. Дипломатические отношения и все такое. А с ребенка – какой спрос?!

- Да-а, Молли, - задумчиво сказала я сама себе, бултыхая уставшими ногами в прохладной воде ручья. - А вдруг ты и свою будущую хозяйку или хозяина захочешь вот эдак «увенчать»? Если они, скажем, несправедливо на тебя наорут? Ты ж, голубушка моя, вылетишь тогда с места в два счета.

И вряд ли тебя еще кто, такую раскрасавицу буйную, куда примет. Ну разве что в уличный балаган? Заманчиво! Но там много денежек не заработаешь, а значит, отцу с матушкой не поможешь.

Я немного повздыхала над своими туманными перспективами. А потом решила махнуть на все рукой.

- Как выйдет – так и будет - вслух сказала я, - Дойду до соседнего королевства и там начну искать на работу. Повезет – хорошо! Не повезет – пойду дальше.

- Ага! Точно! На удачу надо плевать – тогда она придет сама!

Низкий скрипучий голос раздался над самым ухом. Я вздрогнула и чуть не свалилась со своего камня в ручей. Потом растерянно оглянулась. Передо

мной стояла самая странная дама из всех, что я когда-либо видела.

Голову ее покрывала ярко красная косынка, завязанная, как у пирата.

Из-под косынки, густой копной выбивались пегие черно-рыжие пряди. Рыжая прядь закрывала один глаз, а другой, ярко-зеленый, горел поистине адским огнем. У незнакомой дамы было очень смуглое, дочерна загорелое лицо, длинный крючковатый нос, а во рту она держала большую черную трубку, из которой то и дело вылетали белые колечки ароматного дыма. Одета эта особа была в почему-то в матросскую тельняшку, подпоясанную цветастым платком, и в пеструю цыганскую юбку, из под которой торчали острые носки модных сапог. В довершение всего на груди у этой дамы красовался серебряный медальон в виде якоря внушительных размеров, а на плече сидел огромный зеленый попугай.

- Привет, детка! – дружелюбно проскрипела незнакомка, протягивая мне смуглую узловатую ладонь. - Меня зовут тетушка Фортуната.

- Молли - пролепетала я, пожимая крепкую мозолистую руку незнакомки. - То есть, принцесса Эмилия.

- Я в курсе, что принцесса - улыбнулась Фортуната. - Куда путь держишь, ваше высочество?

- Да вот думаю найти работу в соседнем королевстве. Оно, вроде, и размером побольше, и казна у тамошнего короля побогаче. Вы, кстати, не знаете, кто там нынче правит?

- Кажется, Георг Шестисотый Постылый. Ну да, его так и зовут.

- За что ж его так?! – от изумления я опять закачалась на камушке. - Это ж ругательство какое-то, а не титул.

Фортуната пожала плечами.

- Не знаю. В этом королевстве вообще, по-моему, принято давать королям дурацкие прозвища. Помнится, правил там когда-то много столетий назад Георг Седьмой Занудный.

- То Занудный, то Постылый - вздохнула я, мысленно отметив странное «помнится» - Похоже, бедным жителям этой страны совсем не везло с королями. Ладно, во дворец я все равно не пойду. А с проблемами буду разбираться по мере их поступления. В конце концов, я же не дерево, чтобы торчать на одном месте! Не понравится в этом королевстве, пойду в другое, в третье… Рано или поздно мне должно повезти.

Фортуната слушала меня, одобрительно качая головой.

- Трри ррубма влево! Шевелись, акульи потрроха! – попугай на плече странной незнакомки вдруг очнулся и заорал дурным голосом.

- Цыц! – Фортуната щелкнула крикуна по клюву. - Не мешай мне беседовать с девочкой, Сильвер. Так значит, Молли, ты считаешь, что неудачи бессильны против того, кто твердо идет своей дорогой?

- Ну, конечно! Когда человек может и без удачи своими руками, своей головой добиться цели – при любых обстоятельствах! – вот тогда удача сама идет ему навстречу!

- Ценой нелегкой счастье достаться нам должно, иначе не обррадует оно! – согласился Сильвер.- Все, все! Молчу, тетушка Форртуната.

Попугай закрыл глаза и притворился спящим. Моя собеседница покачала головой, а потом задумчиво сказала, попыхивая трубочкой:

- Мне нравится ход твоих мыслей, девочка.

Впервые в жизни я вижу человека, который, встретившись со мной, не бросается ко мне с мольбой о помощи, а говорит, что справится сам. И вот за эту стойкость и уверенность в своих силах я тебя, пожалуй, и награжу.

- Вы? Меня? – удивилась я. – Спасибо, конечно. Но, простите, КТО вы такая?

Незнакомка усмехнулась.

- Я та, кто дарит людям надежду. – она показала на свой медальон с якорем.

- Я прихожу внезапно, приношу победу и так же быстро покидаю вчерашних победителей. Я не выношу скуку и однообразие! Люблю азартных игроков, но часто помогаю и простым честным труженикам. Я непредсказуема, как ветер, опасна и переменчива, как море! Хочешь узнать мой девиз? «Делай все возможное – тогда невозможное получится само!»

Я восхищенно внимала этой замечательной тираде. Кажется, я уже догадалась, КТО сегодня повстречался мне в этом лесу. Удивительно только что эта знаменитая тетушка решила предстать передо мной в образе старой пиратки. Впрочем, кто еще так крепко дружил с Удачей, как не отважные флибустьеры из морских баллад былых веков?

- Вот только ЧЕМ же мне тебя наградить? – Фортуната озадаченно нахмурилась. – В вашем мире почти не осталось чудес и магии. Да и время эпических подвигов давно миновало. Мечи затупились, боевыми топорами валят деревья, щиты употребляют вместо люлек и крышек для кастрюль…

А драконы давно стали легендами.

- Ой, а в нашем королевстве совсем недавно появился один дракон! –

вдруг вспомнила я. – Правда мелкий какой-то, потерянный. И размером всего лишь с теленка. Повадился на поле к одному крестьянину морковку воровать. Ну, его поймали, стукнули пару раз хворостиной, чтоб неповадно было и прогнали из наших краев.

- А ты? – проницательно спросила Фортуната. – Что ты тогда сделала, Молли?

Я немного смутилась.

- Ну, догнала его. Дала с собой целый мешок морковки с королевского огорода. Погладила по голове, чтоб он не плакал. Мне бы, конечно, хотелось, чтоб Эрик, остался со мной во дворце. Но ведь драконы существа – вольные..

- Эрик?! Это ты ему такое имя придумала?

- Ага! Мне показалось, что дракончик чем-то похож на легендарного предводителя из саг древних нордов. Такой же светленький, голубоглазый.

И рога на голове. Ой, ну то есть у героя саги они не на голове росли, а к шлему приделаны были…

Моя собеседница расхохоталась.

- Да, Молли, с тобой не соскучишься. Спасибо, что помогла бедному одинокому дракончику в трудную минуту. Обещаю, что найду малыша и позабочусь о нем…

Моя собеседница внезапно замолчала, словно прислушиваясь к чему-то.

И мне посреди соснового леса вдруг послышался гул морского прибоя и хлопанье парусов на ветру.

- Полундрра! Свистать всех наверрх! – завопил очнувшись Сильвер. - За нами гонится эскадрра по пятам, на морре штиль и не избегнуть встрречи!

- Да тише ты, паникерр! – отозвалась Фортуната. - Еще, как говорится, не вечер!

- Девочка - она обратилась ко мне. – Меня отзывает в другое пространство одно срочное дело. Но я еще вернусь! А пока что – держи!

Фортуната взмахнула рукой, и в мою подставленную ладонь упал маленький увесистый кожаный мешочек. Шум ветра в кронах сосен стал еще сильнее.

В лицо откуда-то полетели холодные брызги. Я зажмурилась. А когда открыла глаза, у ручья рядом со мной уже никого не было. И только капельки соленых брызг на моих щеках доказывали, что здесь только что произошло нечто СТРАННОЕ. Может быть, даже ЧУДО! Я растерянно повертела в руках кожаный мешочек, потом открыла его. Кусок кремня, полоска железа, которой неизвестный кузнец придал форму и изгиб морской волны. Такая штука называется «кресало». И пушистый комок сухого льна. А все это вместе называется «Огниво». Стукаешь по кремню железкой - начинают вылетать красивые, яркие искры. Они поджигают комок льна, то есть «трут», и можно разводить огонь.

Полезная штука для путешественников или для любителей выкурить трубочку. Вот только я курить не умею, а путешествие мое закончится, как только я спущусь с этого холма. Так зачем же Тетушка Удача подарила мне огниво?

Пожав плечами, я сунула огниво в карман и продолжила свой путь.

И вот тут-то как раз привычное везение вдруг начало мне отказывать.

Широкая тропа, тянувшаяся до этого через чащу, с каждым моим шагом почему-то начала становиться все уже и уже, пока совсем не исчезла среди густой россыпи сосновых иголок. А лес, вначале светлый и довольно реденький, стал постепенно превращаться в дремучий темный бор.

Деревья теперь стояли очень близко друг к другу, почти без прогалов.

На моем пути все чаще стали появляться глубокие, поросшие репейником, овраги. И все, как назло, поперек! Обойти их не было возможности. Приходилось перебираться. А внизу - частая поросль кустарника и густой терновник. Влево – и не пробуй, а вправо - расступается. Подавшись вправо, я с грехом пополам, чуть не разорвав единственную юбку, выбиралась наверх, а там медною стеной теснились вековые сосны. Налево – и под гору не пускали, так что мне поневоле приходилось идти направо и в гору.

Запыхавшись и уже основательно подустав, я, наконец-то вышла на небольшую круглую полянку, посреди которой стоял толстый старый пень.

Я оперлась о пень и покрутила головой по сторонам. Сосны стройными колоннами окружали это место. Их пушистые зеленые вершины взмывали высоко в синее вечереющее небо. Я недовольно покачала головой:

- Да-а, Молли - звук собственного голоса, как всегда, немного подбодрил меня. - Забрела ты, голубушка, куда-то не туда. Ну-ка давай вспоминай, как герои-путешественники в твоих любимых романах ориентировались на незнакомой местности. Гм! Кажется, они смотрели на деревья. А как по дереву можно узнать – где север, а где юг?

- Ой, я тебя умоляю! Елка – север, пальма – юг!

Этот звонкий голос, сопровождаемый весьма нахальным хихиканьем, раздался, как мне показалось, откуда-то с небес. От неожиданности я подпрыгнула на месте и завертелась, как волчок, пытаясь, понять, кто сейчас со мной заговорил.

- А вообще-то, ничто так хорошо не ориентирует на местности, как поиск ближайшей таверны.

Опять «глас свыше»! Я подняла голову и просто остолбенела. Прямо надо мной, на толстой ветке сидел мальчишка лет восьми. Огненно-рыжий, вихрастый с целой россыпью конопушек на круглом улыбающемся лице и голубыми, задорно сияющими глазами. Этот странный ребенок был одет в короткие зеленые штанишки и белую рубашку. А за его спиной трепетали и вздрагивали два красно-золотых, переливчатых ПЕТУШИНЫХ КРЫЛА!!!

Явно В ответ на мой вопрос мальчишка сказал, насмешливо прищурившись:

- Неужели не узнала?

И негромко запел: «Я довольно молодой бог. И, возможно, у меня опыта нет.

Но, девочка моя, я помочь тебе бы мог. И пролить на жизнь твою солнечный свет».

И только сейчас я заметила, что в руках крылатый пацан держит довольно большой, красиво изогнутый лук. А на боку у него болтается колчан с золотыми, сверкающими, как солнечные лучи стрелами. Мигом сообразив, КТО передо мной, я стремительно метнулась в сторону, присела так, чтобы старый пень отгораживал меня от коварного стрелка и возмущенно завопила:

- Попробуй только стрельнуть в меня, Купидон противный! Я тебе запрещаю, слышишь?!

- Да слышу я, не глухой. Чего ж так орать-то? – мальчишка, нисколько не обидевшись, легко спрыгнул с ветки, взмахнув крыльями, и приземлился на кучу иголок. Сморщился, почесал уколотое место и деловито сказал:

- Да не собирался я в тебя стрелять. Тебе еще рано влюбляться.

- Это почему вдруг – рано?! – обиженно поинтересовалась я.

– Любви, говорят, все возрасты покорны. Слыхал такое выражение.

Мальчик-Купидон звонко расхохотался:

- Нет, ну вы это слышали? – он обратился к этим вопросам куда-то к небесам, словно там незримо присутствовал наш третий собеседник. – Вот женская логика в полный рост! То орет: не смей стрелять, то возмущается, что влюбляться рано. И что с такой делать прикажете?

- Ничего… - буркнула я, пытаясь оценить степень ущерба, причиненного бедной юбке подлым острым сучком на срезе старого пня. – Ржать для начала перестань. И укажи мне дорогу из леса… пожалуйста. Мне бы в город засветло попасть.

- Зачем?

- Все-то тебе расскажи. На работу иду наниматься.

С этими словами я достала из дорожного узла иголку с ниткой и начала не спеша зашивать образовавшуюся прореху. Купидон удивился. Посмотрел на меня повнимательней. Обошел справа, слева.

- Слушай, а кто ты вообще такая? Как тебя зовут?

- Принцесса я. Из соседнего королевства. Эмилия. То есть Молли.

- Гы! А вот и врешь! Принцессы по лесам одни не разгуливают. И драные юбки сами себе не штопают.

- Много ты понимаешь! Разные у людей бывают обстоятельства. Мы вот обеднели внезапно. И я теперь хочу сама на жизнь зарабатывать. Ну и отца с матушкой поддержать. А что касается драной юбки – на себя оборотись! Какого фига ты, к примеру, штаны напялил? Купидону, как известно, положено в чем мама родила порхать. Одним листиком, хи-хи, прикрывшись.

- Да что ты говоришь?! – от возмущения мальчишка так сильно взмахнул крыльями, что с земли поднялась туча песка и иголок. - Попробовала б сама так ходить. И зимой, и осенью! А все эти мазилы виноваты! Нарисуют тебя голышом и, поди потом докажи, что ты не верблюд.

- Ну ладно, не кипятись, - примирительно сказала я, закончив работу по спасению юбки. - В штанах, конечно, удобнее ходить. То есть летать в твоем случае. А можно я еще вопрос задам?

- Валяй - Купидон успокоился и присел на злосчастный пенек.

- Почему у тебя крылья – петушиные? А не лебединые, например?

- Ну, ты даешь! Я ж не ангел, чтоб лебедиными крылышками махать.

Петух – он что делает? Будит всех по утрам, кричит, что солнце встало, так ведь? А мои стрелы тоже ПРОБУЖДАЮТ людей!

Любовь заставляет их души проснуться от сна, посмотреть на мир другими глазами. Удивиться, восхититься, заплакать! Знаешь, какая это сложная работа? Тут не поспи вовремя, не поешь. Все летай по свету, ищи два сердца, которые друг другу предназначены. Стреляй, да, смотри, не промахнись!

А награда Купидону – чужое счастье.

- Ага! Счастье! Если б ты, куда надо стрелял, то все на земле давно бы поперезнакомились и переженились. И не было бы на свете несчастной любви!

- А ее и так нет! Знаешь, есть один стих:

Не бывает любви несчастной. Может быть она горькой, трудной, безответной и безрассудной, может быть смертельно опасной. Но несчастной любви не бывает, даже если она убивает. Тот, кто этого не усвоит, и счастливой любви не стоит...

Поняла теперь? Любовь – сама по себе счастье! Это значит, дарить себя любимому человеку, ничего не прося взамен.

- Да-а..- вздохнула я. - Как все сложно-то оказывается. Непростая у тебя работа, приятель.

- Еще бы! Трудись и в мороз, и в зной. А рабочий день, как говорится ненор-рмир-р… Тьфу, слово все время забываю! Словом, без отдыха тружусь.

Идут, к примеру, студенты с лекции: книжка под мышкой, сами в черных сюртуках. А мимо пробегают девушки от священника или в церковь.

Ну, или к подруге в гости. А я уж – тут как тут. Раз! – и пустил стрелу прямо в сердце. А то бывает, заберусь в большую люстру в театре и палю во все стороны без разбора. И глядишь, руки тихо сплетаются, а на глазах уже блестят слезы. И кажется людям, будто история любви, что играют на сцене написана прямо про них. Да уж! Летаю я и над королевским садом, и над бедными предместьями…

Купидон снова лукаво прищурился и неожиданно сказал:

- А однажды я ранил в сердце твоего папашу и твою матушку. Гы! Так что, если б не я, тебя бы и на свете не было!

Не зная, что ответить на такое нахальное заявления, я немного помолчала, а потом сказала:

- Ладно. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Так что, слезай с пенька. Это будет наш столик. У меня есть еще две лепешки с сыром и вода во фляге. Вот поужинаем и подумаем, как нам выбираться из этого леса.

- А что тут думать? Мне сверху видно все, ты так и знай. За вон той большой сосной начинается просека, которая выводит прямо на дорогу к столице ближайшего королевства. Только, что ты будешь делать одна ночью в незнакомом городе? Мой тебе совет – переночуй в лесу, а поутру на свежую голову двинешься в путь.

- Пожалуй, ты прав. В лесу я еще ни разу не ночевала. Интересное приключение получится! Кстати, у меня есть огниво. Можно будет разжечь костер.

Мальчик-Купидон, летая между стволами старых сосен, наломал довольно много сухих смолистых веток.

Я сложила их кучкой и достала огниво. Повертела кресало в руках, примериваясь, как лучше стукнуть по кремню. И подумала, что Фортуната все-таки сделала мне правильный подарок. Вот как он здорово выручил меня в эту ночь! Наверное, еще не раз пригодится. И вообще, начало моей новой жизни складывается просто потрясающе! Чудесные встречи, новые друзья и даже первое в жизни приключение – ночевка у костра в дремучем лесу!

- Вот пусть и дальше все будет так же весело и интересно!

С этими словами я ударила кресалом по кремню. Раздался тихий, но ясный звон. Словно где-то ударил маленький серебряный колокол. И тут же на кучу сухих веток обрушился дождь из РАДУЖНЫХ искр. Алые, синие, фиолетовые – они летели и ярко вспыхивали, поджигая хворост. Почему-то над ухом послышалось скрипучее, но одобрительное: «хе-хе!» тетушки Фортунаты.

А потом все стихло. Искры погасли, но наш маленький костер уже ярко горел. Купидон, как-то задумчиво поглядел на меня, потом на огниво в моих руках.

- Кто, говоришь, тебе его подарил?

- Тетушка Фортуната. Ты ее знаешь?

- Еще бы! Удача всегда сопутствует влюбленным. Хм! Занятную, однако, штуку она тебе подарила.

- Что ты имеешь в виду?

- Да так, ничего… Ладно, давай свою лепешку. И спасибо за угощение.

А то некоторые думают, что раз я крылатый, то и питаться должен цветочной пыльцой, как мотылек, какой-нибудь!

Я хихикнула, представив себе, перемазанную в желтой пыльце конопатую физиономию. Поев, Купидон настроился на лирический лад и начал рассказывать мне разные истории из своей нелегкой крылатой жизни.

- А вот еще недавно был со мной такой случай. Кстати, прямо в Ольборге, в столице королевства, куда ты направляешься. В общем, помнишь, пару дней назад, какая жуткая гроза разыгралась?

- Ну, да.

- Вот! А я «при исполнении» как раз был. И не успел от дождя укрыться. Промок, в общем до нитки. А уже ночь была глубокая. Все горожане дрыхнут, ни до кого не добудишься. Да и кто к себе в дом пустит мокрого пацана с луком в руках?! В общем, увидел я на окраине один домишко. Маленький такой, но довольно крепкий. Гляжу – в окне свет горит. Я – туда бегом! Стучусь, значит, кричу: «Впустите, добрые люди!» Потому что правда уже от холода чуть не околел. Смотрю, открывает мне дверь какой-то парень. Лицо доброе, но грустное. Взгляд чуть отрешенный. Вроде на тебя глядит, а, вроде, мимо.

И главное! В руках – перо в чернилах испачканное! Ну, думаю, про себя: попал ты, волшебный стрелок, как раз по адресу.

Короче впустил меня парень в дом. Накинул свою куртку, вскипятил чаю, яблок печеных дал. Я молчу и себя не называю. Жду дальнейшего развития событий. А парень по комнатушке своей мечется. То к столу присядет и что-то чиркать на бумаге начнет. То за голову схватится и вздохнет глубоко. Ну тут ежу ясно, что за хозяин меня в бурную ночь приютил. Поэт! Причем, судя по поведению, находившегося в глубоком творческом кризисе. Не писалось ему, короче, в эту ночь! А тут как раз очаг гаснуть начал. В комнате холодно стало, меня опять заколотило. Поэт это заметил. В очередной раз что-то на бумажке зачеркнул. А потом как заорет:

- К черту все! Если мои стихи не способны зажечь ответный огонь в сердцах людей, так пусть хоть согреют ребенка в эту ночь!

И с этими словами – шварк! – здоровенную стопку рукописей - прямо в очаг!

Огонь вспыхнул, пламя загудело. Ну, я, конечно, согрелся сразу. А потом ему говорю:

- Ты мне помог в трудный час и я тебя не оставлю.

И достаю свой лук. Он только вымолвить успел:

- За что?!

А я – дзыннь! – и готово! Стрела – прямо в сердце!

- Погоди! – я ошарашенно покрутила головой. - Ты выстрелил в человека, который укрыл тебя от непогоды?!

Чтоб обогреть тебя, растопил камин своими же стихами?! Ни фига себе, благодарность! Или я что-то не понимаю?

- Конечно, не понимаешь! Это поэт мне должен быть благодарен!

Моя стрела СОГРЕЛА его душу! Зажгла там, как принято выражаться, огонь любви. А теперь тепло его согретой любовью души перейдет в строки его стихов. Ну, скажи, - молодец я?

- Да, кажется, ты все правильно сделал. Слушай, а в кого же влюбился Ансельм?

- Влюбится. Это произойдет сегодня утром. Поэт проснется, решит, что ему приснился чудесный сон, и пойдет в книжную лавку, посмотреть на всякие новинки. Заодно глянуть, как сборники его стихов продаются. И встретит там девушку, продавщицу. Вообще, он ее и раньше видел, но как- то внимания не обращал. А она-то давно на него печально поглядывала. Вот наш герой и влюбится с первого взгляда.

- С какого - первого? Сам же сказал, что он ее и раньше видел.

- Это так принято выражаться. Раз влюбился, значит, увидел человека ПО-НАСТОЯЩЕМУ в первый раз. Гы! Что тогда начнется! Даже я предсказать не могу! Ясно одно – мировая литература обогатится еще одним сборником любовной лирики!

- Мда-а… Интересные дела. Ладно, приятель, на этой возвышенной ноте, давай-ка отправимся на боковую. У меня уже глаза слипаются. А завтра еще работу искать. И надо выглядеть бодрячком.

Я уснула, укутавшись в матушкину шаль, прямо на земле, точнее – на еловых ветках, благо ночь была довольно теплая. А Купидон еще долго сидел у костра, подбрасывая ветки в огонь и тихонько напевая строки, которые еще предстояло написать поэту:

Я рисую на бумаге острова из слов, и по ним к тебе шагаю, словно Гулливер. Не причуда это вовсе и не ремесло: достучаться б до тебя мне, да закрыта дверь. Здесь в дымке голубой утром города прячутся в рассвет. Есть на земле любовь, только иногда кажется, что нет…

Проснулась я на рассвете. От холода. Костер благополучно погас.

Точнее, его погасили. Мальчишка Купидон растворился во времени и пространстве, но угли затоптать успел. Ну и хорошо. Как бы я сама это делала, если последние башмаки жалко, а лопаты под рукой нет? Я быстро сбегала к ближнему ручью умыться и набрать во флягу свежей водички. Собственно, немного хлебных крошек и пара глотков воды – это мой сегодняшний завтрак. Лепешки мы вчера с Купидоном благополучно «заточили». Значит, пора выдвигаться. И искать какую-нибудь таверну. Во-первых, у меня есть несколько медных монет, которых хватит на кусок хлеба. А во-вторых, там можно будет узнать – не нужна ли кому служанка? Ну, я надеюсь, что можно. Раз уж обстоятельства так складываются, то нужно оставить прошлое за спиной и начинать новую жизнь - здесь. Потому что прежнего мира для меня нет. Стыдно признаться, но я о нем ни капельки не жалею. Сидеть во дворце и слушать матушкины причитания насчет нашей бедности, уже сил никаких нет. Отец с протянутой рукой по родне не пойдет. И, поэтому, ничего изменить не сможет. Он, было, затеял разговор о том, что тоже мог бы податься куда-нибудь на заработки, но матушка одна оставаться в замке не желает.

А расстаться с замком – тем более. Даже Горошину злополучную в ломбард заложить не хочет. Как же! – СЕМЕЙНАЯ РЕЛИКВИЯ!!!

Вот и получается замкнутый круг. Где я – лишний рот. Вдвоем они еще как-нибудь прокормятся с огорода. Иногда и из «бывших» кто-нибудь заглянет – с мешком картошки или подстреленным вальдшнепом на супчик. Так что с голода не умрут. А мне сидеть в замке без особого дела – тоска смертная.

Я люблю гулять по городу, слушать, как весело смеются дети, кидая камушки вниз со старого горбатого мостика, как напевает свою песенку молодой возчик, как воркуют голуби на разноцветной черепичной крыше. Ну, то есть любила. Сейчас в городе никого не осталось. Даже голуби и те куда-то пропали…

Ладно, хватит философию разводить – пора просеку искать. Где там у нас славный город Ольбург? И, мурлыча песенку, я отправилась по тропинке.

Проводи прошедший день словно друга до порога. С ним теперь уже нигде не встречаться он далеко…

Дорога стелилась под ноги, звала и пела, еле слышно вторя моему голосу шелестом листьев и шумом недалекого ручья...