Светлана Ледовская №2

Гамаюнов цвет

Автор:
Кирилл Данилов и Екатерина Тилева
Гамаюнов цвет
Работа № 638
  • Опубликовано на Дзен

Демьян стоял на вершине высокой скалы, её поверхность была округлой и ровной, как стол, диаметром метров двадцать. Солнце своим жаром разогрело воздух и камень.

Далеко внизу, под скалой, лежала широкая долина, по обеим сторонам поросшая еловым лесом. По каменистому руслу бежал небольшой поток, огибая одинокую скалу, на краю которой стоял Демьян. Ветер приносил снизу запахи леса: разогретой смолы, хвои и мха, медовый аромат неярких лесных цветов и пряный, кружащий голову дух напоённых солнцем трав. Над головой застыл выцветший бирюзовый купол неба…

Скала была похожа на колонну, причудливо изрезанную уступами. Будто зодчий-великан вырубил исполинский постамент, а неровные зубцы и выступы образовали лестницу, вычурной лентой, обвивавшей скалу до самой вершины.

Доспех Демьяна, прикрытый алой накидкой, начал нагреваться. «Где я? - думал Демьян. - Как я сюда попал? Почему я в этом костюме? Как мне от сюда выбраться? Что вообще происходит?!»

Он сжимал рукоять меча, чувствовал тяжесть боевого облачения, но, несмотря на всю внешнюю воинственность, он был напуган и растерян, и не мог найти ответ ни на один вопрос. Придя не много в себя, он понял, что единственный выход — это спускаться. Но как?! От взгляда вниз начинала кружиться голова.

Внезапно над скалой пронеслась огромная тень. Демьян вздрогнул и посмотрел вверх в поисках гигантской птицы, но солнечные лучи заставили его зажмуриться. Он не видел ее, но слышал клёкот и звук взмахивающих крыльев. Демьян поднял руку, закрываясь от солнца, когда же глаза привыкли, он увидел нечто невероятное.

Над ним кружил исполинского размера грифон. Зверь резко спускался к поверхности скалы, но тут же, не касаясь ее, в несколько взмахов своих гигантских крыльев поднимался вверх и снова пикировал. Грифон издавал короткие пронзительные звуки. Поднявшись в вышину, крылатый хищник с клекотом и ворчанием срывался вниз, словно атакуя, пролетал так низко, что Демьян ощущал его запах, странный и незнакомый. Сделав очередное пике грифон, будто играя, завис, удерживаясь в метре над ним.

Ужас заливал Демьяна, как ледяная вода, хлеставшая в трюм сквозь пробоину в борту утлого суденышка. Круглые янтарные глаза грифона смотрели на незваного гостя в алой накидке будто бы с иронией, а огромный клюв был разинут. Грифон тянул к нему свои когтистые лапы.

Демьян вытащил из ножен меч, но в ту же секунду сильный удар выбил оружие из его руки. Демьян упал, а меч, лязгнув о камни, отлете в сторону. Грифон легко и почти грациозно приземлился перед человеком. Поднявшись, Демьян бросился за мечом. Подхватив оружие, он развернулся было, чтобы отразить атаку, но мощный удар в грудь сбросил его со скалы. Демьян, выронив меч, с криком полетел в пропасть…

И в этот момент он проснулся.

**

Рядом тихо спала Эльмира, в комнате было темно, зеленые цифры часов показывали 2:17. Демьян перевел дух, осознавая, что скала, долина, чудовище – всё это был только сон.

Он сел на кровати. «Господи, опять! Опять! - твердил про себя Демьян. - Почему, ну почему, мне снится эта чертова гора? Сколько можно?! Когда же оно кончится? Я схожу с ума! Надо что-то делать...». Посидев еще немного, он почти успокоился. Недавний страх отступил, оставив испарину на спине.

Эльмира перевернулась во сне. Вчера, без всякого предупреждения, она возвратилась со съемок, которые проходили где-то на Урале. Они не виделись два месяца, и всё это время мало общались, только изредка созваниваясь. Демьян, к своему удивлению, очень по ней соскучился, и её внезапное появление у него на пороге стало для него настоящей радостью...

Демьян посмотрел на неё. Отблески уличного освещения проникали в комнату сквозь неплотные шторы. Свет упал на лицо Эльмиры, и оно как будто слабо засияло изнутри. Светлая кожа чуть светилась, черты были четкие, твердые и безупречные, будто это лик пребывающего вне мира человеческих страстей божества, лик, вырезанный из слоновой кости скульптором, не знавшим поражений в своём искусстве....

Глядя на неё, Демьян вдруг подумал, что она красива, как ангел. Эльмира, словно услышав его мысли, слегка улыбнулась во сне, Демьян даже замер, но сразу выругал себя за сентиментальность.

Сон ушёл, ночной кошмар отпустил, мысли Демьяна вернулись к Эле.

С тех пор, как они познакомились, его жизнь вроде начала налаживаться. Он стал как-то ярче чувствовать, начал даже снова писать. Думая о времени, проведенном с Элей, он вдруг отчетливо понял, что в те моменты, когда она была рядом - дома, в кафе, на прогулках - ему думалось и писалось очень хорошо, но именно в эти же дни и ночи, не каждый раз, конечно, его посещали странные видения и ночные кошмары, вроде сегодняшнего. «Что это? - думал Демьян - Совпадение или у меня в голове что-то сломалось и дело плохо? Я что, теперь не смогу иначе писать, только так? И мне каждый раз придется переживать ночной бред?!».

Ему захотелось есть, стараясь не шуметь он вышел в кухню и зажег бра над столом; мягкий, желтоватый свет создавал ощущение уюта и покоя.

«Неужели это все действительно связано с Элей? Как это началось? Когда?». Он заглянул в холодильник и увидел коробку пирожных из кафе, где частенько раньше любил посидеть…

"Кафе - подумал он, - похоже, всё началось в кафе», тогда Эля пригласила своего знакомого режиссера обсудить написание сценария по одной из его книг.

**

Демьян тогда пришел на встречу первым. Посетителей в «Лагуне» практически не было, только парочка влюбленных в углу.

Девушка за стойкой вежливо его поприветствовала. Её звали Анна, когда-то он пытался с ней флиртовать. Но Анна была равнодушна и к нему, и к его произведениям, и, невзирая на его прошлый успех, всегда была с ним вежлива, но и только.

Часы над кассой показывали десять сорок. Раньше он всегда опаздывал, считая, что звезда имеет такое право. Но теперь, когда редакторы издательств перестали обрывать его телефоны, приглашения на телешоу были редкостью, и ему самому приходилось стучаться в когда-то для него распахнутые двери, он стал нарочито пунктуальным, приходя на встречи заранее, хотя это мало на что влияло.

Многое не говорило, а кричало о том, что его почти забыли. Вот и теперь он вновь получил щелчок по израненному самолюбию. На его обычном столике уже красовалась табличка «Зарезервировано», однако в косых лучах солнца было видно, что стол протерт наспех, чего раньше никогда не было, а по краю остались крошки.

Раздражение в нем вспыхнуло, как бензин, выплеснутый в костер. Медленно двигаясь в направлении стойки, он боролся с острым желанием что-нибудь пнуть, и, громко хлопнув дверью, уйти. Но мысль о предстоящей встрече с режиссером, обсуждении сценария и перспектива экранизации его романа заставили сдержаться. Подавив раздражение, он сделал заказ и направился к своему столику.

В ожидании кофе Демьян решил заглянуть на свою страницу в сети. Он достал смартфон, открыл Интернет-браузер и загрузил свой писательский сайт. На главной страничке красовалась его роскошная фотография в полный рост, а над ней крупная, в руническом стиле, надпись: «Демьян Ободрит — писатель-фантаст». На фотографии, изрядно ретушированной, он представал в виде древнего воина - то ли викинга, то ли варяга, а то и воина-варвара из женского фентези … От каждой эпохи - по черточке.

Он сам сочинил этот образ и долго гонялся за реквизитом. В боевом облачении, кольчуге до середины бедер, в плаще из медвежьего меха, подбитом изнутри красным шелком, он стоит, широко расставив ноги, словно витязь перед битвой. Левая рука опирается о стоящий на земле продолговатый щит, а правая, вытянутая вверх, сжимает длинный меч, острие которого пробивает грозовые облака, а из облаков бьет молния.

Он был хорош: длинные темные волосы, развевающиеся на ветру, ладная борода, темные прямые брови и большие сверкающие глаза… Демьяну так нравился созданный им образ, что он по нескольку раз на дню заходил на сайт, только полюбоваться собой и посмотреть статистику посещений.

Анна опустила поднос на столик, плавно и неторопливо поставила перед ним большую чашку кофе и сахарницу и удалилась.

Он сделал пару глотков кофе, и тут в дверях показалась Эльмира, его, так сказать, действующая возлюбленная.

На самом деле ее звали Мила, Людмила; но Людой она категорически запрещала себя называть, Милу терпела только от домашних, для всех остальных она была Эльмира. Ей нравилось произносить свое имя, разделяя его на две части: «Эль Мира». Она говорила: «Меня зовут Эль Мира, - и тут же продолжала, - А вы знаете, что это означает? Пьянящая мир!».

Эльмира подошла к нему быстрой походкой, по-хозяйски обняла за плечи, поцеловала в щеку, и заглянула в экран его смартфона. Сняв со своей головы яркий шелковый платок с крупными цветами, она накинула его на плечо Демьяну и уселась напротив. И сразу, с места в карьер, Эля начала:

- Дёмушка, ты не представляешь, где я сегодня была! - глаза её сияли, улыбка была довольная и весёлая.

—Это было что-то! Моя подруга, ну та, про которую я тебе рассказывала, ну, помнишь, которая в художественном, - говоря это, она начала рыться в своей сумочке, все глубже и глубже погружаясь в её «недра», прямо как такса в нору, лишь на мгновения поднимая к нему свое очаровательное личико, - так вот, Наташа пригласила меня на презентацию новых духов компании «Амбра». Ну, у них реклама везде - «Только наука, никакого волшебства», ты знаешь — это они выпустили «Ферзя» и «Эспадон». Это что-то невероятное! Ой… Да где же этот чертов буклет?! Ага, вот он! Смотри, какая красота! А запах!

Эльмира положила перед ним сложенный втрое рекламный проспект. На глянцевой открытке, из глубины темно-синего фона выступало прекрасное женское лицо с тающей, нежной улыбкой. Распущенные светлые волосы, тяжелая тускло-золотая корона с темно-красными каплями самоцветов, длинные серьги из тех же камней, и ожерелье на шее из красно-голубых цветов, похожих на георгины или старинные розы.

Вглядевшись, Демьян увидел, что у этой женщины только лицо и шея человеческие, а дальше, в плечах и теле, угадываются контуры птицы - вот распростертые крылья в сизом оперении... Весь окружающий лицо фон был покрыт серебристыми линиями, создающими контуры цветов из ожерелья. Под портретом было написано серебром: «Гамаюнов цвет» Духи».

От прекрасного лица полуженщины-полуптицы трудно было оторвать взгляд. Улыбка была такая неявная, мерцающая, и вместе с тем добрая и теплая.Сам флакон был будто составлен из лепестков тускло-золотых и матово-прозрачных, за которыми переливалась янтарная жидкость...

А ведь где-то он видел эти цветы и листья. Знакомыми кажутся и они, и название.

"Да ну, фигня какая! Откуда я мог буклет этот дурацкий видеть?" - одернул себя Демьян.

Ниже было написано: «пирамида аромата…» и в абзаце текста под описанием запаха взгляд выхватил «аромат судьбы…, легенда гласит…».

Он поднял глаза на Элю, но та даже не видела, что Демьян её не слушает. Эльмира достала из сумочки флакон духов и показала ему.

—Вот, представляешь, они проводили лотерею, и я выиграла! Запах, просто чудо, и, по-моему, мне очень идет.

Она прыснула пару раз себе на запястье и, перегнувшись через стол, поднесла руку к его носу. Запах показался ему необычным, и даже понравился, но раздражение взяло верх, и он со злостью подумал: «Это ж надо было такую пошлятину придумать - «Гамаюнов цвет»!! Может, лучше было назвать «Запах Кармы»?! Придурки».

Эльмира, ничего не замечая, продолжала описывать «великолепие» мероприятия, а Демьян едва сдерживался, чтобы не закричать ей: "Заткнись!".

Потухший было вулкан раздражения и злобы начал разгораться с новой силой, но в тот самый момент, когда он был уже на грани, что-то произошло. Голос Эльмиры отошел на второй план, а он услышал звуки. Вначале они были едва различимы, как шум водопада, находящегося где-то очень далеко, но вот они приблизились, и Демьян разобрал топот копыт мчащегося во весь опор табуна лошадей. Еще немного и он начал различать крики людей, лязг оружия, ржание лошадей, стоны сраженных воинов, ликующий рёв победителей. Это была битва.

С Демьяном что-то происходило: время как будто остановилось, а он оказался в пустоте между двух миров. Реальность отступила, будто отхлынула, и оказалась где-то за спиной, а перед ним разворачивалось сражение. Он неистово старался попасть туда, но не мог, какая-то неодолимая сила держала его, будто он уперся в невидимую преграду. Несмотря на необычность происходящего, Демьян осознавал, что это не видение или галлюцинация, это был древний мир, о котором он говорил в своих книгах.

Он не мог двинуться, он, кажется, не дышал. Всё, что он мог делать — слушать и смотреть. Демьян уперся в эту неосязаемую преграду и, напрягая все силы, попытался снова прорвать ее. Всё было тщетно. Он отступил, собираясь на еще одну, возможно, последнюю попытку... как вдруг все исчезло.

Демьян сидел за столом, напротив была Эльмира, она испугано смотрела на него и беззвучно шевелила губами. Наконец, он услышал:

- Дёмушка, Дёмушка, что с тобой? Тебе плохо? Может быть, позвать врача?

- Нет, - ответил Демьян шепотом, - бумагу и ручку…

- Что? - удивленно спросила Эльмира.

- Дай мне листок и ручку… пожалуйста, - глухим голосом ответил Демьян.

Её так поразило редко произносимое им «пожалуйста», что в ту же секунду, она схватила сумочку и принялась искать. И пока она это делала, Демьян смотрел перед собой невидящим взглядом. Она протянула ему ручку и блокнот. Он буквально выхватил их, как хватает еду голодавший несколько недель человек, и начал писать.

Он боялся, что увиденное потускнеет, исчезнет, пропадет, как исчезает туман или яркий сон, стоит лишь открыть глаза.

Демьян писал жадно и быстро, стараясь запечатлеть все до мельчайших подробностей, все образы, все запахи и звуки. Закончив, Демьян откинулся на спинку стула, он был совершенно без сил. Пробежав написанное, он испытал полузабытые чувства: к нему вернулось вдохновение, он снова писал с удовольствием, целиком отдаваясь делу!

Демьян погрузился в свои мысли, а Эльмира наблюдала за ним, будто видела впервые. Режиссер так и не пришел, но Ободрита это совершенно не взволновало, он был полностью захвачен случившимся. Расплатившись, они вышли на улицу и попрощались.

Эльмире пора было возвращаться на студию, а Демьян практически побежал домой. Ему не терпелось продолжить, он хотел писать.

Скинув в прихожей ботинки, он прямо в куртке прошел в комнату. Рабочий стол был завален остатками пиццы, старыми черновиками, папками, содержимое которых он не помнил, дисками с играми и фильмами, и всяким мусором. Он сбросил все на пол, достал из нижнего ящика пачку чистых листов, сел за стол и принялся писать. Перво-наперво он переписал все, что было в Элькином блокноте. Перечитав написанное, Демьян пришел в восторг: получилась великолепная завязка для целой главы, и он решил продолжить, пока есть запал.

Демьян долго смотрел на белоснежную бумагу, ожидая, что посетившее его вдохновение вернётся, но время стекало, как густой мед с ложечки, а ничего не происходило. Просидев так почти час, и написав лишь пару корявых строчек, обозлившись, он швырнул ручку. Вдохновение не возвращалось, и Демьян решил подогреть его, как обычно, любимым напитком...

**

Демьян замерз. Одевая халат, он почувствовал аромат духов Эли, она любила надевать его одежду. Аромат был такой знакомый и приятный.

На подоконнике лежала коричневая пластиковая папка, это был рассказ Эльмиры. Вчера, после любовных утех, она вдруг огорошила его, сказав, что примет участие в конкурсе произведений молодых писателей в жанре фентези, объявленном книжным магазином и парфюмерной компанией. Главный приз - публикация в популярном журнале, полный набор парфюмерной продукции и рекламный ролик, снятый по сюжету сказки.

Эльмира попросила оценить ее текст. Хуже всего было то, что позавчера ему позвонили из оргкомитета конкурса "Амбра-фэнтези-2012", и попросили войти в состав жюри вместо внезапно заболевшего Федора Стальнова, автора фантастических боевиков. Стальнов и Демьян терпеть не могли друг друга. Быть вторым составом на третьих ролях Демьяну не улыбалось, но выбора не было.

Вечером он не стал читать, сославшись на усталость, но на самом деле его обуяла ревность, и он едва скрыл свои чувства. Сейчас, увидев рукопись, он, чуть помедлив, взял папку - в ней было листов тридцать.

В глубине души он надеялся увидеть нечто предсказуемое: глупый рассказ весёлой и поверхностной девицы, лишенной воображения, довольно энергичной и недалекой. Красивой, что приятно, а главное - управляемой. Пусть это будет глупость. Он улыбнется, и скажет: "Это не твоё, малыш". И всё кончится.

Он удобно уселся на небольшом диванчике, вытянул ноги и начал читать. Пробежав пару страниц, Демьян поразился прозрачности и красоте слога. Текст был легкий, как шелк, прочный, как кованая решетка, живой и теплый, как дыхание, а ещё этот текст так естественно распахивал новый мир, что читатель запросто растворялся в нем, как крупинка соли в воде... Демьян читал и не мог поверить, что такое могла написать Эльмира. Ему вдруг стало невыносимо грустно. Сам он писал довольно живо и увлекательно, но такой свободы в обращении со словом, такой власти над ним у него никогда не было, а он так этого хотел! Не обязательно в творчестве, даже в ремесле, без этого могущества или стремления к нему человек - просто шарлатан, и живет не своей жизнью. Последнее время он так себя и чувствовал.

Дойдя до конца шестой страницы, он откинул голову на спинку дивана и уставился в потолок.

"Не может быть! Она с кем-то сговорилась, это, наверное, розыгрыш! Кто этим крутит?" - думал Демьян.

Он швырнул папку на стол и она, опрокинула косметичку Эльмиры. Из неё выпало молочко для лица, ватные диски и флакон каких-то духов.

Демьян узнал их дизайн, это были духи, которые ему показывала Эля тогда в кафе - "Гамаюнов цвет". Он поднял флакон, снял крышечку и понюхал. Да, это были они, именно этот же аромат он ощутил, надев халат. Демьян, не удержавшись, прыснул себе на ладонь, и вернул флакон на прежнее место.

Запах духов заслонил все другие, окутал Демьяна, и на него повеяло летом во всей силе: красными розами, изнывающими от зноя на солнцепёке, сливой, степными травами, гнущимися на ветру, августовскими бело-розовыми яблоками, хрустящими и сладкими, и будто близким морем...

**

Ободрит открыл глаза и понял, что опять оказался на той же скале, только на этот раз все было хуже. День угас, дул ледяной ветер, по небу неслись серые тучи, а долина утопала в густой пелене тумана. Демьяну было холодно и страшно. Он не понимал, почему он опять здесь. Мысли путались, приходили самые нелепые предположения.

Внезапно, сквозь шум ветра, он услышал знакомые звуки. Обернувшись, он увидел спускающегося грифона. На этот раз он не нападал на него, а едва коснувшись поверхности скалы, сел, обратившись мордой к Ободриту и замер, закрыв глаза.

Демьян тоже не шевелился, надеясь, что грифон его не увидел в сумерках. А зверь будто окаменел, и только движимый дыханием бок выдавал в нем живое существо.

Сердце Ободрита стучало как бешеное, он пытался понять, что ему делать. "Надо собраться!!! - лихорадочно думал Демьян, - Я же был здесь, но это был сон. Я не могу быть опять в одном и том же сне, значит, это не сон. Тогда, если это не сон, то где я? Это глюки? Но я не столько пью! Пипец! Вдруг это шизофрения?! Или, может, какая дрянь? Яд?" - Демьян завопил бы, но боялся потревожить чудовище.

Стоило ему подумать об этом, как Грифон поднялся и двинулся на него. Демьян заметался, ища спасения, на этот раз он был в своей обычной одежде, и у него не то что меча, не было даже палки. В страхе он застыл на самом краю площадки. Зверь подошел, остановился метрах в трех. Желтые, круглые глаза грифона смотрели Демьяну в лицо.

Ободрит застыл, ожидая нападения и смерти, но неожиданно услышал голос, звучащий прямо в мозгу: "Ты здесь потому, что у тебя есть шанс, но всего один из тысячи". Демьян осторожно огляделся по сторонам, никого, кроме грифона, на скале не было.

- Здесь только мы с тобой, - раздался тот же голос, - спрашивай!

- Сс-п-прашивать... что спрашивать? - заикаясь, тихо произнес Демьян, но ответа не было. Он подождал немного и выдавил из себя:

- Шанс? Ты... вы сказали, я здесь, потому что у меня есть шанс?

- Зарок-трава. Ты вдохнул аромат Зарок-травы. Она открывает проход в извечный город на Варанговом море, где прошедшему испытание открывается его путь. Ты нарушил данное тобой слово, и потому выбор у тебя такой: либо ты умрешь здесь, на вершине, либо, если хватит у тебя духу, прыгнешь вниз. Это твой шанс.

- Прыгнуть и разбиться о камни, это мой шанс!?

- А другого тебе не дано.

Голос стих, он остался один, только шум ветра и застывшее чудовище перед ним. Демьян стоял, боясь шелохнуться, он хотел кричать, спорить, в голове крутились проклятия и угрозы, но страх лишил его сил. Так прошло полчаса или больше, и в момент, когда Демьян набрался смелости завопить и броситься на грифона, тот встал на дыбы, раскрыл мощные крылья и...

**

Демьян с криком очнулся. Над ним склонилась Эльмира, она встревоженно смотрела на него.

- Дёмушка, что с тобой? Тебе что-то приснилось? Ты кричал!

Демьян приподнялся, оглядываясь. Эля присела на диван, взяв его руку.

- Нет, ничего, нормально... - ответил он, - я тут начал читать, да задремал.

- Пойдем спать, ещё только пять утра.

- Нет, - ответил Демьян, ему почему-то сейчас не хотелось быть рядом с ней - чуть позже, я еще почитаю. Эля, поцеловав его, ушла спать. Демьян встал, подошёл к раковине, включил холодную воду и плеснул себе в лицо, стараясь смыть следы тяжелого сна. Ужас понемногу отступал.

Демьян открыл дверцу навесного шкафчика и не глядя взял чашку; бросил в нее ложку растворимого кофе, долил кипятку. Надо, чтоб в голове прояснилось. Он снова сел за стол, и только теперь увидел, что в руках у него была любимая чашка Вероники. Волна беспокойства пробежала по телу.

Он уже практический забыл о ней. Горячая чашка его бывшей согревала ему руки. Сам не замечая, он начал вспоминать себя, ее, их вместе. Память рисовала четкие картинки.

Уязвленная гордость не давала ему признаться даже самому себе, что он жалел об их расставании. Он не мог представить, что она уйдет от него, и не мог ей этого простить, считая ее решение предательством. А теперь эта маленькая чашка с глупыми детскими рисунками заставила задать давно мучивший его вопрос: почему и когда у них с Вероникой все сломалось?

**

Последний год их совместной жизни был непростым, напряжение между ними нарастало, но когда же случился слом? Может быть, в тот день, когда она встретила свою травницу?

Тогда он проснулся поздно. Вероника была на работе. Из ванной он вернулся в спальню, и, снова завалившись на кровать, пролежал без движения с полчаса. На душе было тошно.

Нужно было что-то делать. Уже месяца три он вообще ничего не писал. Конечно, перед приходом Вероники он начинал изображать кипучую деятельность. Раскладывал листы бумаги по всем столам, делал наброски, рвал их, комкал, но в остальное время он пил, по большей части пиво и играл в стратегии.

Демьян включил телевизор и принялся бесцельно перещелкивать каналы, но не найдя ничего стоящего, выругался в адрес диктора новостей. Экран телевизора погас. Пора было начинать работать, но в душе он ощущал полнейшую пустоту. Поскучав немного, Демьян потащился на кухню.

Найдя в шкафчике остатки коньяка, он, поправил им тонкое душевное равновесие труженика пера и клавиатуры, вернулся в спальню и лег. Приятное тепло начало разливаться по телу, расслабляя и обволакивая. Демьян силился хоть что-нибудь придумать, хоть маленький эпизодик, но в голову лезли отрывки из его книг или сцены из пересмотренных сто раз фильмов о викингах и славянах. Отчаяние начало подтапливать его сознание, но чары выпитого благородного напитка, согревая и убаюкивая, вытеснили его. Демьян заснул.

Входная дверь хлопнула. Демьян вздрогнул и приподнялся, прислушиваясь.

- Демья-а-ан? Ты где? - раздался певучий голос Вероники,

- Демьян, - снова позвала она. Он вскочил, словно его окатили ледяной водой. За окном было совсем темно. Свет из прихожей едва освещал комнату, на часах было 19:06.

"Попался"- пронеслось у него в голове. Он сел на край кровати, силясь придумать удобоваримое оправдание, но все, что приходило в голову, казалось ему глупым или неестественным.

Вероника прошла в кухню. Он встал и подошел к рабочему столу, зажег лампу и сел в кресло. Над столом, в рамочках висело несколько фотографий давней поездки на Алтай, это было время их бурного романа. Вот они на Телецком, а это Кош Агач гора, Манжерок. Тогда он был счастлив, много писал, он был в полном расцвете...

В центре висел большой портрет Вероники, который он сделал там же, на вершине горы, и это была чуть ли не единственная фотография, которую он любил.

В жизни неяркая красота Вероники ему не нравилась, хотя он не мог ее не замечать. Эта красота была неброской, похожей на негромкую, гармоничную музыку позапрошлого века, которую нужно слушать внимательно, вдумчиво, а ему хотелось огня и страсти.

И хотя Демьян, в конце концов, привык, поддавшись её акварельным чарам, на самом деле ему нравились женщины веселые, шумные и даже эпатажные. А эта была тихая, в присутствии чужих, и тех, кто не нравился, вообще замыкалась, захлопывалась, как морская раковина. Ни перламутра, ни жемчуга… а жемчуг-то внутри был, да еще какой!

Веронике будто не хватало цвета: серые пепельные волосы, темно-серые брови, серо-зеленые глаза, правда, один из них, левый, был на половину карим.

Демьян обнаружил удивительную вещь: она, такая неяркая, будто из серебра, пепла и платины, как этот дождливый город, на черно-белых фотографиях становилась самой заметой, и излучала какую-то очень спокойную силу.

Он быстро привык к тому, что ей не надо объяснять, в каком он настроении, что чувствует, о чем думает. Она легко создавала вокруг комфорт и покой, и он был не дремотный, а ясный и солнечный, как летнее утро, когда еще никто не проснулся. Надо сказать, что она великолепно готовила и могла легко и быстро сотворить блюдо и для перекуса, и для званного обеда. А то, как она это делала, было похоже на настоящее волшебство, и фамилия у неё была подходящая - Колдунова. Любимым её блюдом били колдуны, старое славянское кушанье, наподобие пельменей. Вероника однажды сказала многозначительно, что готовить их - для неё это наследственное. Демьян так и не понял, пошутила она или нет, но ел их за обе щеки. Так она и получила прозвище - Пельмешка.

За что Пельмешка ни бралась, она все делала старательно, вдумчиво, тщательно, и поэтому неудивительно, что у неё всё получалось.

Однажды ей отдали совершенно «убитый», едва живой лимон. Она ухаживала за ним, как за маленьким ребенком, и уже через месяц он ожил, а потом цвел, как бешеный, своим громким запахом оповещая всех вокруг, что жизнь прекрасна и лимон в ней - самое главное.

Порой Демьяну казалось, что он сам похож на этот лимон. Он - человек искусства, а кто-то ведь должен подливать ему воду, рыхлить землю, выставлять на свет…

- А, Горыныч, ты дома? -сказала Вероника, войдя и включив свет, - а я решила, что ты в кафе.

Вероника подошла и поцеловала Демьяна. Горынычем она звала его с их третьего свидания. Тогда он пытался написать сказку, уж очень задела реплика одного критика в его сторону, сказавшего, что истинный писатель способен творить во всех жанрах, как Пушкин, а сказка - одно из самых сложных испытаний писательского дара.

Демьян перевел много бумаги, но достойного печати произведения так и не получилось, зато он долго и страстно рассуждал, «распуская хвост» перед Вероникой, о персонажах и сюжетах славянского фольклора, среди которых битва витязя с драконом ему нравилась более всего. Сначала он был «Борцом со змеем», а затем превратился в Горыныча.

- Ты чего в темноте сидишь? Случилось что-нибудь?

- Я? Нет, нет. Всё в порядке. Знаешь, сижу, новый сюжет продумываю.

Демьян хотел продолжить, но Вероника, похоже, не заметила ни пустой бутылки из-под пива, ни беспорядка в комнате, она была какая-то взбудораженная.

- Слушай, что я тебе сейчас расскажу. Помнишь мою травницу с Удельной? Так вот я её сегодня опять встретила…

В то время Вероника писала диссертацию, Демьян не очень вникал, что-то фармакологическое, про лекарственные травы и способы их применения. Поэтому иногда она ездила в экспедиции, делая запасы "растительного сырья", а еще Вероника ходила по рынкам, и на каждом из них у неё была хотя бы одна травница.

Это были бабушки, которые, как и она, хорошо знали народную медицину, сами собирали и готовили сборы, но, кроме того, подыскивали ей нужные растения по заказу.

Среди них была особенная, на Удельной. Как правило, Пелагея, так её звали, сидела в самом конце рядов, чуть на отшибе, куда мало кто забредал. Однажды Вероника отметила, что появляется Пелагея почему-то именно в тот момент, когда ей нужна какая-нибудь редкая или «заморская» трава или корешок.

Как-то в дореволюционном журнал Пельмешка нашла упоминание о Зарок-траве, и там говорилось, что она открывает человеку его путь земной, помогает найти себя. С той поры она как будто "заболела" ею, так захотелось разыскать. Вероника читала все, что попадалось по теме, перелопатила уйму материалов, а только ничего конкретного не нашла.

- Да зачем тебе это? - раздражаясь её настойчивостью, спрашивал Ободрит.

- Как ты не понимаешь, ведь у славян "роком" судьба называлась, и есть основания думать, что Зарок-трава помогает судьбу открыть - говорила Пельмешка и Демьян видел по ее взгляду, что для нее это больше, чем просто научный интерес.

Вероника продолжала:

- Сегодня я была на Удельной, я туда и не собиралась идти, да ноги сами понесли. И уже вроде все посмотрела, но не уйти не могу, будто жду чего-то. Обошла рынок еще раз, и возвращаюсь к тому месту, где Пелагея обычно сидит. Смотрю, а она там! Полчаса назад не было, а тут появилась. Я к ней подошла, поздоровалась, а она мне говорит: "Здравствуй Никушка, - она меня всегда так зовет, — вот тебе луковица, которую ты ищешь". Я ей в ответ: "Ищу? Да разве я ищу что-то?"

Вероника повела плечами, отбросила выбившуюся из тяжелой косы прядку:

—Ты представляешь?! Меня как молнией поразило, я ведь действительно с утра, на работе, опять думала о цветке этом... - и, не дожидаясь ответа, продолжила:

- А она мне говорит: "Знаю, милая. Давно ищешь. Вот, срок подошел, я тебе и принесла луковицу Гамаюнова цветка". Я ей отвечаю: "Пелагея, я про Гамаюнов цветок впервые слышу, и не искала его вовсе. А что за цветок-то?"

Дальше, по словам Вероники, вообще выходило, как в сказке:

Пелагея сказала:

- Искала, искала, садись рядом, расскажу.

Вероника уселась на ящик.

- Ты искала Зарок-траву, но не нашла, и не могла, потому что теперь её никто не знает. Сказывают, что она от пьянства лечит, так это давняя ошибка, это Золототысячник, трава хорошая, но к Зароку отношения не имеет.

А Зарок-трава и есть Гамаюнов Цвет, он растет на острове одном. Туда ходу нет никому, кроме тех, кто должен быть там, и кого позвали. Про птицу-Гамаюн слышала? Так вот цветок этот родился от гамаюновых слез.

На том острове есть заповедный сад. В давние времена, когда Птицы-Гамаюны еще слетали к людям, в первый день нового года, возвращались они на тот остров, чтобы в озере священном омыть свои перья, а затем, сидя на ветвях деревьев в том саду, петь три дня.

Это были для них дни полного блаженства, а на четвертый они улетали с острова, но прежде поднимались в воздух и кружились, словно в танце, и от радости и умиления плакали. Вот от тех слез и появился Гамаюнов цвет.

Цветок этот не простой. Кто вдохнет его аромат, узнает свою судьбу, путь, значит, стезю. Сможет стать он, кем на роду написано. И все секреты, которые по рождению положено знать, раскроются ему, и дар его расцветет в полную силу. Понимаешь?

Вероника кивнула, а травница продолжала:

- Но не все так просто. Ведь Зарок-трава покажет не то, что тебе хочется, а как есть. И если суждено быть воином и пасть в битве, значит так тому и быть. А свернешь со стези… После этого жить-то будешь, не помрёшь, да скорее, волочить бытье свое придется, как чужой тяжелый воз, и ходить, как тень, не живой, и не мертвой. Потому что против природы своей человек пошел, ни радости в его жизни, ни тепла никакого.

Посади его на растущей луне. Через неделю росток появится, спустя пару недель он уже с локоть будет, а как пройдет шесть недель - цветок распустится, красоты необыкновенной, и дивного аромата. Вся сила его от полуночи до первой зари. И вот если понюхать его и слово нужное сказать, то окажешься в Белом Городе...

Пелагея взяла меня за руку, заглянула в глаза, и я узнала имя Белого извечного города, и тайные слова, которые надо сказать, чтобы войти в золотые ворота. И что судьбу свою я там узнаю, и что давно шла к этому. Затем попрощалась и добавила: "Мы ещё увидимся, Никушка" и ушла.

Пельмешка побежала в прихожую, притащила рюкзачок и достала из него маленький сверток из пергаментной бумаги.

- Ну, Горыныч, ты только глянь!! - сказала она, развернув его. На ее ладони лежала небольшая, обыкновенная с виду цветочная луковица.

Глаза Пельмешки блестели, торжествующая улыбка сделала ее необыкновенно красивой. Она глядела на Демьяна, ожидая, что он порадуется и удивится вместе с ней. Но Демьяна взбесил её рассказ, её радость. "Пипец! - подумал он, - нашла ещё какую-то бредятину, и теперь будет ею меня пичкать! И так все мозги прогрызла своими "источниками"! Задница какая-то, а не жизнь!". Вероника словно прочла все это, замкнулась, и в тот вечер они больше не разговаривали...

**

"Да, - думал Демьян, - тогда она на меня обиделась, но утром мы помирились. Осадок был, но потом всё вроде наладилось. Может, оно случилось перед ее отъездом в командировку?"

**

Вероника в очередной раз принесла Демьяну пачку ксерокопий и полтора десятка статей на флешке - про быт, способы врачевания и лекарственные растения народов, живших по берегам Балтики. Ксероксы он втиснул на полку подальше, да и файлы открыл лишь для вида. Демьян не понимал Пельмешкиного стремления к достоверности описываемых им в книгах образов и персонажей; главное, считал он, чтобы все это выглядело эпически, а остальное - неважно.

Его раздражали эти блошиные подробности, он хотел масштаба и величия. Но дело было не только в том, что ему хотелось грандиозных творений, он чувствовал, что его вдохновение изменяет ему, а разговоры с Пельмешкой уже не дают былого импульса для игры воображения, чтобы писать, как раньше. Демьян стремился выразить что-то особенное, но ничего не вырисовывалось. Всё было, как мокрая вата. Сначала это тревожило, теперь - пугало и злило. Однако на встречах с читателями пока что всё было, как прежде. В последнем своем романе он упоминал отвар из коры волшебного дерева, и это тоже была Пельмешкина идея, выпив который, герои спаслись от смертельного яда.

И вот, на презентации, один из читателей спросил Демьяна, какие еще легенды о растениях он знает и откуда берет информацию? Демьян «забрался на броневик» и вдохновенно понес околесицу об аленьких цветочках, золотых яблоках, разрыв-траве и каменном цветке, но пел он на столько убедительно, что народ все "схавал".

Успех был невероятный. В тот раз все его книги в магазине были проданы и пошла запись на дополнительные экземпляры. Он с упоением подсчитывал дивиденды - финансовые и моральные: "Есть еще порох...! Демьян Ободрит всех бодрит! И рулит!"

Однако дома его ждал очень сухой прием и весьма неприятный разговор. Демьян пытался умаслить Пельмешку, говоря, что благодаря именно её находкам новая книга расходится влет, что она, как всегда, была на высоте, как ученый и исследователь, и еще много чего... Но Вероника слушала его бесстрастно, кивала головой и как будто чего-то ждала. Когда же Демьян, выдохшийся и измотанный спросил, в чем дело, она ответила, что презентацию транслировал в прямом эфире канал «Нева-ТВ».

Дальше разговор пошел уже на повышенных тонах. Наконец Вероника вскричала:

- Если я даю информацию, я отвечаю за ее достоверность!! Отвечаю своим именем, своей репутацией!

- Да кто тебя знает-то?! - зло ответил Демьян. — Вот "Демьян Ободрит" это имя, это бренд, а остальное - только способ отъема денег!

- Ты уже не веришь в то, что пишешь и говоришь! — сказала ему Вероника. Не думая ни секунды, он ответил:

- А я никогда и не верил! Это бизнес, а не фольклорные посиделки! Я пишу то, что продается! А ты - обязана меня поддерживать, мои надежды, мои планы, мои мечты… Только когда мужчина чувствует поддержку, он идет к новым свершениям, а ты несешь какую-то хрень!

Серо-зеленые глаза Вероники сковало льдом, и от её взгляда Демьяну стало не по себе.

- Ты хоть что-нибудь из того, что я принесла тебе, прочитал?

И обождав секунду, ответила сама:

- Нет, даже одной извилины не напряг.

Она постояла немного молча, вздохнула и сказала уже другим голосом:

- Ладно, мне нужно собираться. Завтра мне ехать. Взять с собой цветы я не могу, и я очень тебя прошу: не забывай поливать и особенно Зарок-траву.

Демьян обнял ее и поцеловал, но она не ответила ему, сказав:

- Не жди меня, ложись, мне еще долго упаковываться.

На следующий день, к вечеру, Вероника уехала. Попрощались они не так, как обычно. Она сказала, что не надо провожать ее на вокзал, обняла Демьяна и, поцеловав в щеку, в третий раз за вечер напомнила про Зарок-траву. Демьян клятвенно обещал ухаживать за появившимся ростком, но помнил об этом недолго...

**

Было тихо, но город начинал просыпаться, и за окном то и дело слышался шум проезжавших машин. Лимонного цвета обои в свете бра выглядели темнее. За шесть лет с момента ремонта они слегка пообтерлись, особенно возле стола. "А ведь их тоже выбирала Вероника," - подумал Демьян.

Она не хотела на кухню обои с орнаментом, но сделала цветочные вставки. Помещенные в разных местах прямоугольники с букетами смотрелись, как небольшие натюрморты. Глядя на один из них Демьян произнёс:

- Цветок, все дело в цветке! Да, вот где разгадка!

**

Прошло больше месяца, как уехала Вероника. Она звонила редко, и разговор всякий раз выходил сухой, дежурный, Пельмешка неизменно спрашивала про Зарок-траву. Демьян стал подозревать, что звонит она только ради этого. Его начали бесить эти вопросы, и, хотя он поливал цветы, но делал это нерегулярно: то заливал их полностью, то доводил почти до сухостоя.

Однажды, играя на компьютере, Демьян засиделся далеко за полночь. И вот, после очередной танковой атаки, он вдруг ощутил удивительный аромат, мягкий и вместе с тем сильный и даже терпкий.

Ночь была безветренная, и Демьян решил, что кто-то из соседей зажег аромолампу и запах с улицы затянуло в квартиру. Подойдя к окну, чтобы закрыть форточку, он увидел, что стебель Зарок-травы вытянулся ещё сантиметров на пятнадцать и на нем появился крупный необычный цветок. Он таких не видел: цветок с отогнутыми лепестками походил на тюльпан, только махровый. Лепестки, плотные и бархатистые, как у розы, были снаружи и по самому краю бордовыми, и нежно-голубыми изнутри, а ближе к центру, этот голубой цвет будто светился в лунном свете. И этот необычный аромат исходил именно от него. Заглядевшись, Демьян, сам того не понимая, наклонился и понюхал цветок.

**

Туман отступил, и Ободрит обнаружил, что лежит на траве. Пели птицы, жужжали пчелы, деловито перелетая с цветка на цветок. Демьян ощущал тепло солнца и прохладу.

Повернувшись, он увидел, что его стопы практически касаются воды. Ободрит сел. Его взору открылась нереальная картина, как с иллюстраций к романам фэнтези: он оказался на берегу большого озера, темного и гладкого, как огромное зеркало. Вокруг озера, охватывая его со всех сторон высокой стеной возвышался лес. Между краем водной глади и лесной опушкой было открытое пространство, поросшее травой, мхами, кустами брусники и клюквы.

Он вгляделся, лес был какой-то странный - но потом он понял, в чем дело: тот, что за его спиной был зелен, свеж и полон жизни; по левую руку пестрел всеми осенними красками: желтым, красным, оранжевым. Взглянув направо, Демьян увидел весенний лес, покрытый нежной листвой, а на другой стороне озера он был гол и утопал в снегу. Демьян смотрел завороженно, он словно оказался в сказке...

За его спиной послышались тихие, мелодичные голоса. Демьян встал и обернулся, в шагах двадцати от себя он увидел людей - несколько женщин и мужчин. Они лежали и сидели на траве и неспешно о чем-то говорили, не обращая на него внимания. Издали они показались ему совершенными - невероятно красивыми и притягательными: все в них, их лица, голоса, и даже цвет кожи были идеальны и гармоничны. Внезапно Демьян понял это — Божества. На него нахлынула такая волна ликования, что он чуть было не закричал. В ту же секунду одна из дев встала и направилась к нему, дав знак сохранять молчание.

Её черты были ему знакомы: пепельные волосы, зелёные глаза, легкая улыбка… "Похожа? Похожа, но всё же это не она. Да и откуда ей тут быть?! Нет, не она" - глядя на приближающуюся женщину Демьян, если бы не фантастичность ситуации, и не колоссальная, нечеловеческая сила, даже могущество, исходившее от неё, сказал бы что это была – Вероника. Подойдя к нему, она негромко, но твердо сказала:

- У тебя почти нет времени - ты можешь быть тут лишь один час. Слушай и делай, как я скажу. Это - Озеро Судьбы, ты здесь, потому что вдохнул аромат Гамаюнова цветка, но попытка у тебя всего одна.

На дне есть всё, что ты пожелаешь, но только если ты сделаешь правильный выбор, тебя ждет удача. Не медли, подумай, что ты ищешь и ныряй. Взять с собой ты можешь что-то одно. Таков зарок.

Cказав это, она пошла к уже ожидавшим её спутникам. Демьян повернулся к озеру. Его поразило, что теперь оно было таким прозрачным, что дно просматривалось совершенно четко.

Мысли путались, скакали... Когда Демьян оглянулся, на опушке перед лесом уже никого не было. Он повторял себе снова и снова: "Что я ищу? Что я ищу?", но он не мог ни понять, ни придумать хоть какой-нибудь смысл своего существования.

Наконец, не выдержав напряжения, он решил: "Будь что будет". Походив по берегу, он понял, что пологого спуска нигде нет, от самого края берег вертикальной стеной уходил в глубину, будто это не озеро, а огромный бассейн.

Сняв одежду, Демьян разбежался и прыгнул. Вода была прохладной и мягкой, он на удивление легко начал погружаться. На дне оказалось множество предметов: он увидел корону, щит, подзорную трубу, кубок и еще много чего. Но что же выбрать!? И вдруг, чуть в стороне, он заметил меч, в точности такой, как нарисовал художник для его сайта - они тогда с Вероникой долго обсуждали эскизы.

"Вот, вот что я искал!» подумал Демьян и принялся усердно грести к нему. Когда же он практически коснулся рукояти меча, то увидел рядом шкатулку, полную золотых монет. Воздуху уже не хватало и в последнюю секунду он развернулся, схватил шкатулку и рванулся вверх. Оказавшись на поверхности и он вдохнул полной грудью и подплыл к берегу.

Выбравшись на траву и отдышавшись, он с вожделением открыл шкатулку, но к его ужасу и разочарованию там были старые медяки...

**

А вскоре из командировки вернулась Вероника. Их встреча была чуть теплее, чем расставание. Но когда она увидела, в каком состоянии была квартира, она потребовала объяснений: везде была грязь, валялись остатки еды, грязная посуда, пивные бутылки, несвежая одежда, и упаковки от фаст-фуда. Цветы, которые Вероника пестовала несколько лет, погибли. Лимон сбросил листья, а странный цветок почти засох на солнцепеке и это стало последним опрокинувшим чашу весов камнем...

- Демьян - глухим, голосом сказала Вероника - Ты ведь обещал ухаживать за цветами, ты дал мне слово! Ты обещал!

- Что ты привязалась ко мне со своими идиотскими лютиками! Я что, должен напрягаться из-за этой хрени?! Да кому это вообще нужно!

- Мне, - ответила Вероника — мне!!.

- Да какая прибыль от твоих цветочков?

- А разве от всего должна быть прибыль?

- Да, - заорал Демьян, - в мире ценно только то, что можно продать с выгодой для себя.

И тут будто прорвало плотину, и ссора, бушующим потоком, обрушилась, снося всё, что они построили и пытались сохранить последнее время.

Демьян кричал, что уют и теплота создаваемая Вероникой — это ерунда, мелочь, пустяк. Хрень для клоунов. Сухарик для обывателя. Морковка для офисного планктона. А нормальная, достойная цель — это через три года ездить на "Ламборджини", и для этого надо продвигать себя в сети, встречаться с нужными людьми, делать из себя бренд... А роль женщины - поддерживать и помогать, подносить патроны... Успех - вот что необходимо. Оказалось, что Вероника никогда не нравилась ни друзьям, ни матери Демьяна, и только его успех, его труд мирят их с ее существованием. А она вообще из себя ничего не представляет, примороженная какая-то. Ни в постели, ни на кухне, ни в жизни. Женщина должна выглядеть ярко и вдохновлять своего мужчину... А у него вдохновения при взгляде на нее нет, как нет. И вообще, много их таких, как она, только свистни. Он орал, вопил, надеясь подавить, испугать, ошеломить, сломать... И конечно, ни про постель, ни про еду, ни вообще он ничего такого не думал. Наоборот.

Когда он, в очередной раз, набрал воздуха в грудь, Вероника тихо и спокойно сказала:

- Хватит. Всё ясно. Я ухожу, можешь бежать за своим успехом...

Она вынесла лимон в прихожую, забрала горшок с цветком, и, не распаковывая сумки, вызвала такси. Он пытался спросить, что она делает, но она ледяным голосом сказала, что он сообщил ей достаточно, и проронив больше ни звука, и не ответив ни на один его вопрос — ушла. Столбняк Демьяна прошел через час. Вероника уже уехала. Трубку она не брала.

**

В тот же день Вероника сняла квартиру. Дар Пелагеи оказался жизнестойким и спустя некоторое время он ожил, зацвел и её новое жилье наполнилось прекрасным ароматом. Дождавшись подходящего дня, Вероника прочитала над ним данное ей заклинание. В туже секунду, окружающий ее мир, подёрнувшись дымкой, начал таять прямо на глазах.

Наконец все исчезло, и наступила абсолютная тишина, в которой биение её сердца звучало, как барабан. Она была недвижима, но ей казалось, что влекомая неведомой силой, несётся, словно ракета. Пелена перед её глазами поредела, и спустя минуту расступилась. Она вышла из белого облака на бескрайний луг, и в ту же минуту оно растаяло.

Далеко впереди, на возвышенности она увидела город. Высокие белые крепостные стены венчали башни, за ними виднелись купола с птицами.

К городским воротам вела мощеная дорога, Вероника вышла не неё и направилась к ним. У ворот, по обеим сторонам, сидели два грифона.

Вероника остановилась в ожидании. Она не знала, что ей делать, но в душе была уверена - всё идёт, как должно. И на городских стенах, и вокруг было безлюдно, но Вероника чувствовала чье-то присутствие, кто-то незримый наблюдал за ней. Вдруг над крепостной стеной взмыл еще один грифон. Сделав большой круг над её головой, он приземлился перед Вероникой... В туже секунду золотые ворота распахнулись.

- Здравствуй всегда - сказал, обращаясь к ней грифон.

- Здравствуй всегда! - ответила Вероника.

- Меня зовут Граня. Тебя уже ждут, я проведу тебя, Никушка.

Они вошли в город и ворота сомкнулись за их спиной.

**

Наступило утро. Демьян дочитал Эльмирину сказку и пришел в ярость. Мало того, что она была написана талантливо и интересно, в ней описывался воин, которого сбрасывал со скалы грифон. На спине грифона сидела воительница, чем-то напоминавшая на Веронику.

За кофе Эля спросила, стоит ли ей заниматься писательством и тут Демьян взорвался. Этот вопрос, словно маленький камушек, сорвавшийся с вершины, увлекая за собой другие, превратился в лавину язвительной желчи и отвратительного визгливого крика. Демьян уже не помнил себя. Вся злоба и ненависть к миру, дерзнувшему обходиться без него, грязной рекой изливалась на опешившую Элю. Спустя какое-то время он пришёл в себя, Эльмира была уже в прихожей.

- Эля, Элечка, подожди, - закричал Демьян.

- Я не Эльмира, я - Людмила. Ты милый, уже на грани, один неверный шаг, и ты сорвешься в пропасть. Прощай, Аника-воин, победитель дурочек, — сказала она чужим голосом и вышла, захлопнув дверь. 

+2
04:04
1010
18:31
Далеко внизу, под скалой, лежала широкая долина под скалой тут явно не к месту
По каменистому руслу бежал небольшой поток, огибая одинокую скалу откуда он бежал? скала там одна, а ручеек бежит подчиняясь гравитации
на краю которой стоял Демьян. мы уже из первого предложения об этом знаем — тавтология
Придя не много в себя надо «немного придя в себя»
отлетеЛ в сторону
что она красива, как ангел ангелы бесполы
в плаще из медвежьего меха, подбитом изнутри красным шелком бред
в плаще из медвежьего меха, подбитом изнутри красным шелком фетишизм?
чем-то напоминавшая на Веронику на?
типичная смесь ЖФ и славянского фэнтези
3-
21:02
Автор, похоже страшно торопился, и не вычитал текст. Ошибок много. Идея на конкурс рассказов представить историю о писателе, который тоже оценивает текст для литературного конкурса… любопытная.
Рассказ мне очень понравился, один из лучших, что я тут прочитала. Спасибо!
19:41
+1
Ну Едрит-Ободрит! Этот рассказ достоин экранизации в качестве телесериала на канале «Россия».
Сами посудите. Начинается всё с приходов писателя-неудачника Ободрита. Он лежит в постели с некой Эльмирой и пытается понять с чего это его так глючит… Вспоминает один из своих первых трипов, начавшийся на деловой встрече с этой самой Эльмирой. Описываются события прошлого, где он понюхавпослушав духи «Гамаюнов цвет» попадает в мир радужных поней. Ага. Далее действие переносится в настоящее и он вновь унюхав вышеупомянутые духи переносится в другой мир. Но понять от чего его так меняет он до сих пор не может видимо у этого средства сильные побочные эффекты. Дальше-больше. Он вспоминает Веронику-Пельмешек, его бывшую, помешанную на травках. И, казалось бы, вот уже наш герой близок к разгадке тайны! Но нет, рано. Действие переносится в прошлое — где Едрит-Ободрит был таким же неудачником писакой, вспоминающим какие-то свои прошлые заслуги. Рассказывается о жизни Ободрита с Пельмешкой. Пельмешка ищет какие-то травки и находит нужную. Параллельно повествование переносится на жизнь Вероники (подруги Ободрита), рассказывается о том как она эту траву искала. И вот, однажды Ободрит понюхав эту траву переносится в сказку и делает не верный выбор, определивший его дальнейшую судьбу. После этого Вероника бросает ГГ и сама пускается в невероятный трип с гигантскими говорящими грифонами, сказочной фэнтезийной местностью и сомнительными перспективами. Понял ли Ободрит от чего его выносило всё это время не понятно. Но в финале его бросает и нынешняя подруга…
Рассказ, безусловно, не об этом, но повествование очень раскидано.
Лично мне не понравилось. 3 Извините.
Загрузка...
Светлана Ледовская

Достойные внимания