Тренинг для писателей №52

Ну что же! Вышло соответствие второму и третьему уровням. Но рассказ получился гораздо длиннее положенных 1500 символов. Однако, что выросло, то выросло. Вот он.

«Младший»
Бамм! Бамм!!! Банннг!!!
Вот ведь послал Господь младшего братца! Девятый класс закончил, а мозгов, как у пятилетнего! Третий час мячом об стенку стукает. Надежда русской сборной!
— Бамм! Бамммм! БУБУХ!!!
Та-ак, что тут у нас? «Своеобразие образного языка поэтов раннего символизма». Хм!.. «Как справедливо заметил поэт и философ Владимир Соловьев…»
Буммм! Бум-бум-бум!
Нет, невозможно заниматься! И главное, говорить с ним бесполезно! На все уговоры, объяснения, угрозы – тупая усмешка и одна фраза: «Дык че? Я тихо…» И через пять минут – по новой!
Бумм! Бумм! Дзиииииннннн!!!
Ого! Это он стекло в парнике грохнул. Ну, бабушка от соседки вернется, вставит братцу по первое число! Впрочем, нет. Не вставит. Влетит, как всегда, мне, поскольку «за младшим не присмотрел». Этому бугаю все с рук сходит! А уж как родня и знакомые над ним в раннем детстве умилялись! «Ах, какой у вас Герочка крупненький и не по годам развитый!» И тут же: «А почему это Эдик всегда такой бледненький? Наверно, слишком много занимается».

Банннг! Банннг! Шуррх! Шандарааах!
На кусты с малиной переключился… Прошла уже половина дня, а я так толком ничего и не выучил. «Как справедливо заметил поэт…»
БАБАХ!!!
Стекла звенят, с потолка сыплется штукатурка.
Этак он бабкин дом сломает. Где до конца лета жить будем?! «Как справедливо…» Все! Пора принимать решительные меры!
Я высовываюсь в окно и кричу:
— Герка! Вали сюда, дело есть!
Квадратная фигура перегораживает дверной проем. В комнате становится ощутимо темнее.
Да-а! Беру свои слова обратно. С такой внешностью ему никакие мозги не нужны! Через пару годиков девочки будут гроздьями на шею вешаться. Еще бы! Краса и гордость спортивной школы! А в универ имени Лесгафта ненаглядного братца примут с распростертыми объятьями. С одной только справочкой, безо всякого ЕГЭ.
Это я в Литинститут второй раз поступаю! Это я по ночам не сплю! А под утро мне Федор Михайлович является и пальцем строго трясет. А вслед за ним и Александр Сергеевич, грозно вопрошающий: «ТЫ ПОМНИШЬ ЧУДНОЕ МГНОВЕНЬЕ?!»
— Чиво звал? Случилось че, а?
На круглой физиономии – нешуточная тревога. Вот чего у моего братца не отнимешь – так это доброты. Отец так и говорит: «Наш Герыч последнюю шкуру с себя снимет и тому, кто попросил, отдаст. Как он жить на этом свете будет, когда нас не станет? Ты, Эдька, смотри, не бросай младшего!»
Ага! Щаз! Его бросишь, как же!.. Черт, что ж придумать? Стоп! Идея!
На другом краю поселка стоит особняк владельца частного похоронного бюро. Некоего Аркадия Ивановича Дымова. Хоромы он отгрохал знатные, а вот забор ставить отказался. Типа, дизайн портит. Зато посадил на цепь возле живой изгороди такого монстра, что собака Баскервилей отдыхает. И кличет его почему-то Цыриком. От Цезаря что ли сокращение? Не знаю, что там в мозгах клинит у этих богачей.

— Слышь, Герка, можешь мне Дымовского Цырика сюда притащить?
— Гы! Ну, могу. А на фига?
— Приколоться хочу над одним типом, чтоб к моей девушке больше не клеился.

Ну, вот! «Девушка, прикол, клеиться, тип». Сработал набор простых слов, понятных не отягощенному интеллектом юному мозгу! Помчался наш Герка в заданном направлении, только пятки засверкали. Нет, ну он же не дурак совсем к цепной зверюге в зубы лезть? Повертится там, подразнит псину и ни с чем вернется. А я хоть полчасика спокойно позанимаюсь. Та-ак! Что у нас там насчет этого самого … своеобразия языка?

— Гы! Держи своего Цырика! А когда прикалываться будешь?
Твою ж дивизию! Братец стоит, расплывшись в улыбке. Одной рукой, не напрягаясь, держит на весу за шкирку здоровенного ротвейлера. Лапы у пса обрывком цепи спутаны, морда книзу опущена. Даже скулить уже не пытается!

— Ты… это…Ты, как его сюда приволок-то? Он тебя не укусил?!
— Гы-ы! Не-а! Я сардельку кинул. Он – жрать! Я – к нему! Он – р-р-р! Ну я его – по загривку два раза и – вот!

Ой, дура-ак совсем! Братец дурак и пес дурак! И Дымов – дурак, раз монстра своего не приучил от чужих подачек не брать. А самый большой дурак это, конечно, я! Что ж делать-то? Родители вот-вот из города вернутся.

— Я… этого… Передумал! Тащи его обратно.
— Как скажешь…

Баннг! Баннг! Блямс!
Опять «тренировка» началась…
Буммм! Буммм! Бабах!
Если и сегодня ни черта не выучу – хана поступлению!
Тррах! Хрясть! Шмякс!
Куда бы его еще услать?!

Спасибо. Очень интересно мнение специалиста, буду ждать с нетерпением)

Большое спасибо за добрые слова! Буду дальше участвовать в тренингах)

Отлично! Вначале тоже, все эти Бам-слям, раздражали. К середине я понял братца. К концу стал придумывать очередной, далекий и сложный подвиг.

Спасибо. Буду впредь аккуратнее пользоваться звукоподражанием)

Написано в лучших традициях детской литературы, мне думается, как у Носова. Увлекательно и интересно читать человеку любого возраста. На мой взгляд, лучшая в тренинге, пока. (+).

Огромное спасибо! Вы сравнили мою зарисовку с рассказами Носова — такая честь для меня!)))

А зачем надо сопереживать отрицательному герою? Зачем приучаться, что зло — это хорошо? Не поняла моральный посыл этого тренинга. В нашем мире, где итак все перевернуто с ног на голову, где об том, чтоб раньше было нравственными ценностями, вытирают ноги, вы еще и обучаете с позитивом смотреть на зло. К чему это?! А как же «сейте разумное, светлое, доброе»?? Или чем гаже, теперь тем лучше?? Перед этим был тренинг про вампиров и их пищу… Хотела поучаствовать, да больно мерзко. Тут доброго посыла нет… Печально.

Не согласна, думаю, что литература, как впрочем и любой вид искусства, призваны сделать мир чище, возвышеннее, помочь понять человеку самого себя, победить в себе низкие инстинкты, которые ему достались от зверя и которые он перенес в более «высокие „сферы — в жизнь человеческую, и придать силу душе человеческой. А “тренироваться» сопереживая низости — это и есть стирание граней между добром и злом, которые мы сами и стираем. Ладно, извините, что в лезла в «чужой огород», просто так омерзительно, что в наше время литература превращается в «воспевание» и смакование мерзости… а тут еще тема поразила. Не буду мешать. Тренируйтесь ;)

Я как то написала рассказ, там было средневековье и герой по профессии говночерпий. Нормальная должность. Нормальный человек. По сюжету надо было. Там даже не было описаний говна или его черпаний, ничего неприятного. Так пришла в комменты женщина и сказала, что я вообще, как мне в голову пришло писать о говночерпии, когда есть принцы, герцоги, графья. Я думала она шутит, но оказалось, она считает себя потомком трех родов бояр и искренне считает, что обычный человек в искусстве не заслуживает никакого внимания. Вот идея о том, что в литературе только радугой можно, это что-то в том же духе.

Здравствуйте. Просто вы, как любой творческий человек, не имеете защитной брони на сердце. Воспринимаете все с вниманием и пониманием. Таких женщин «от трех родов бояр», встречается не много. Но ранят они именно своей бесцеремонностью, уверенностью в своей правоте и несгибаемостью. Их не переубедишь и не надо. Зачем тратить свою энергию на камень?
Если она и правда потомок царей и падишахов, то своим примером тем более показывает, что говночерпий может быть лучше, чем принц датский)))

Главным героем становится отрицательный персонаж выбранного Вами мифа

У меня вопрос — в половине подвигов Гераклу приходится выступать негативным героем из-за желаний Эврисфея. Например, керинейская лань или пояс Ипполиты. В последнем, Гера, притворившись амазонкой, вызывает у меня больше положительных эмоций, чем негативных. Поэтому, третий пункт о негативном герое немного меня смущает. Может, просто сделать любого участника мифа героем миниатюры? Просто раскрыть миф с другой точки зрения?

Скорее всего, она тоже того, верность не блюла. В те времена это было не модно)))

Хочу поучаствовать, если можно и еще не поздно.

Радушно встретил Геракла в своем дворце царь Феспий. В честь почетного гостя накрыли длинный стол, уставили его блюдами, амфорами с вином, нектарами. Со всей Беотии созвали искусных музыкантов.
Пятьдесят дней уже шло пиршество. Праздновали люди на улицах, веселились жрецы в храмах, плясали шуты в патио. Великая радость пришла в Беотию – Киферонский лев побежден! Слава Гераклу!
Пятьдесят юных дев, царских дочерей, сидели по обе стороны от сына Зевса. Все красавицы смотрели на героя влюбленными темными, как ночь, глазами. Все, кроме одной. В самом дальнем конце стола сидела Она, синеокая младшая пятидесятая дочь царя Феспия.
Она единственная отказалась лечь с победителем льва в постель. Не только потому, что не хотела стать одной из пятидесяти. Не только потому, что не нравился ей этот самовлюбленный мужлан.
Она еще помнила, как играла под оливами с озорным котенком, который вырос в могучего льва, как катал он ее на теплой бархатной спине, а ее руки утопали в жесткой рыжей гриве. Да, он ловил и ел коров ее отца. Но разве сейчас за этим столом они все не едят таких же коров, кур, кроликов?!
В те часы, когда ее сестры наслаждались любовными утехами с Гераклом, Она плакала в спальне по своему любимому другу и проклинала «почетного гостя».
Так и не дождался Геракл Ее взгляда. А внутри все больше разгорался огонь досады, уязвленного самолюбия и… желания. Встал герой из-за стола и воскликнул:
– Я проклинаю Тебя! Оставайся же Ты девственницей навсегда! Отныне не будет у Тебя ни мужчины, ни имени! И служить Ты будешь всю жизнь жрицей в моем Храме!

Да, у жриц имена отбирали. Спасибо, действительно, так лучше. Но… у нее же нет имени)))

Зачем же идти против истины? Девушка же эта и оригинальна тем, что она ОНА, а не Созия или Епеетра.

Спасибо!

Сегодня криминальный авторитет Эврисфей опять был не в духе. Хозяйки стрип — клуба «Золотые яблоки», сёстры Геспериды, никак не хотели платить ему дань за то чтобы жить спокойно.
Без Герыча тут не обойтись вдруг осенило его.
-Гееерыч! – прокричал он во всё горло.
— Чё пахан? – заглянул к нему в комнату двухметровый детина, широкий в плечах, а лицо так и просило кирпича, – ты это, если чо, скажи тока, всё сделаю.
— В общем так Гена, — сморкнувшись на пол сказал Эврисфей, — сейчас поедешь к сёстрам Гесперидам и отожмёшь у них клуб. Вкурил?
-Дык это, — замялся Герыч, — клуб почти на земле авторитета Атланта Геперидовича стоит, он там крышу держит…
— Вот именно что почти. Сделай так чтобы они сами к нам захотели. Всё ступай.
Подумал Герыч, почесал в затылке и отправился к Атланту.
Слушай Атлант, — сходу начал Гена встретившись с ним. – Отдай стрип-клуб под крышу Эврисфею.
-Он тупой что-ли? – промелькнула мысль у Атланта. Хотя… дочери то у меня совсем расслабились надо бы им уж выходить из-под родительской руки, а то всё по клубам да по клубам…
— Хорошо, — ответил Атлант отдам я тебе «Золотые яблоки». — но смотри чтобы с головы дочерей моих ни волоса не упало. Иначе война. Понял?
— Всё понял Атлант Гесперидович! Всё понял! Удачи вам и всего хорошего!
— Иди уже отсюда, — сказал Атлант. И довольный Гена ушёл, похохатывая про себя над «простоватым» Атлантом, доложить своему пахану что дело сделано.

«О чем молчат герои»

Геракл проснулся и сразу насторожился, что-то было не так. Его не разбудили криками о помощи. На него не напали. Он выспался. Это пугало. Может засада, промелькнула радостная мысль в его голове. Он тихонько пошевелился, напряг мышцы, проверяя не связан ли он. Затем приоткрыл один глаз и осмотрелся. Солнечный луч, пробившись сквозь небольшую прореху в плотных шторах, разлился тёплой лужицей на мраморном полу, игривые пылинки сразу же устроили радостный переполох в потоках света. За окном призывно кудахтала курица, а птичий хор осуждающе щебетал, глядя как она бегает по двору, стараясь привлечь внимание петуха. Где-то хрипло залаяла собака, потом, словно прокашлявшись, она затихла, дав возможность двум гусям погоготать по поводу куриных нравов. Затем Геракл открыл второй глаз, и картинка стала широкоэкранной. Утро, солнце, щебет и никаких проблем. Это ещё больше напрягло Геракла. Он бесшумно поднялся, проверил наличие набедренного кинжала и ещё раз осмотрелся. Так и есть, сердце радостно забилось в предвкушении битвы, из-под штор торчали носочки чьих-то сандалий. Аккуратно, чтобы не звякнуть, Геракл высвободил кинжал. Словно танцор на мягких пуантах, он на цыпочках пошёл к притаившемуся за занавеской врагу. Левая рука потянулась к занавеске, чтобы резко раскрыть её, а правая замерла в боевой готовности. Ещё секунда, и Геракл реализовал бы свой план, но именно в этот момент, именно в эту секунду, ни раньше и ни позже, а именно на пике нервного напряжения, за окном блаженно заорала курица! Геракл дернулся, его левая рука не успела схватить штору, но осуществила намеченное резкое движение, в то время как правая в испуге нанесла удар. Нож прорвал занавеску, а схватившая воздух левая рука, выполнила отдергивающее движение, что послужило толчком к штопорному вращению всего тела. Геракл сделал полное фуэте и, словно мумия, замотался в занавеску. Она, в свою очередь, потянула гардину, гардина не заставила себя долго ждать и, сорвавшись с пыльных крючков, саданула героя по голове. Геракл обрадовался, так как он любил серьезных противников. Но, будучи основательно замотанным в штору, он смог лишь дернуться, пытаясь залихватски пнуть врага. Это стоило Гераклу равновесия, и он со всего размаху налетел на стену. Глиняная стена хрустнула от соприкосновения с массивным телом. Победно зарычав, Геракл решил, что это хрустят кости его врага и сразу повторил финт, хряпнувшись о стену ещё раз. Стена вновь содрогнулась от удара, канделябры, рога, плакат со Шварцнегером и прочие украшения опасливо подпрыгнули, а от следующего удара посыпались на пол, сея хаос и разрушение. Стальной щит, подаренный Гефестом, слетел с массивного гвоздя и саданул Геракла по только что набитой шишке, да так, что звон был подобен колокольному. Щит откатился в сторону, немного повращался и затих. А в голове у Геракла ещё сильнее загудело, он потерял равновесие и упал на пол. Перед глазами заплясали розовые круги, но холодный мрамор привёл его в чувство. Геракл не раз бывал в сложных переделках, вот и сейчас он собрался и решил действовать на опережение. Он перекатился в одну сторону, думая, что уклоняется от ударов противника, затем, в другую. Осуществляя этот сложный манёвр, он закатился под кровать. Нож, к сожалению, Геракл потерял ещё в борьбе со стеной, и, поэтому, выпутаться из шторы быстро — стало делом нелегким. Геракл решил удивить противника и попытался резко вскочить. Дубовая кровать, под которой он оказался, не позволила этого сделать. Саданувшись об днище, Геракл не на шутку разозлился.

— Ах, ты плесень заскорузлая, накипь ты гальюнная! Дыроглаз ты шоколадный, шелупонь ты фисташковая! — ругался эзоповым языком Геракл. После витиеватых выражений он снова попробовал подняться. Результат был прежним. Снова перекатившись в сторону, Геракл опрокинул ночную вазу и та, кувыркаясь и расплескивая содержимое, покатилась прочь.
— А-а-а-а-а! — заорал Геракл, не понимая, что же такое происходит. И, приложив всю нечеловеческую силу и злость, он разорвал часть пленившей его занавески и, оттолкнувшись освободившимися руками от мраморного пола, взвился ввысь. Но опять очень неудачно. Геракл налетел причинным местом на спинку кровати, скрючившись, натолкнулся на стену и, поскользнувшись на мокром полу, упал, зацепив краем шторы бюст Эзопа. Гипсовый бюст покачнулся и рухнул на курчавую голову Геракла, отправив его в мир забытья и временного покоя…

Все стихло. Солнечный свет теперь беспрепятственно заливал всю комнату и пыль в солнечном спектре устроила танцевальный беспредел. В пространстве окна показались две любопытных гусиных башки, они вытягивали шеи, стараясь рассмотреть как можно больше подробностей. А на полу, там, где недавно ещё висели шторы, стояли две пары геракловых сандалий, которые он вчера скинул, ложась спать, и которые утром он принял за врага…

Добрый день! Можно назвать этот «подвиг» 13 (тринадцатым))

Я взяла за основу только отрывок 10 подвига, когда Геракл встречается со стражем острова.

Екатерина вышла из джипа и направилась к ослепительно-белому зданию с блестящей надписью «Национальная генетическая лаборатория».
Женщина вздохнула; после всех этих конференций, симпозиумов и перелетов жутко устаешь. Тут еще и смешение кровей сыграло свою роль: и русские, и индусы (а папа ее как раз индус) хотели пополнить свои ряды выдающейся ученой.
Екатерина возглавляла проект по выращиванию однояйцевых близнецов в искусственной среде, и первыми подопытными стали собаки породы чунцин: крепкие, бесстрашные, чистокровные долгожители с шерстью необычного темно-красного цвета.
Однако злой рок привел к какой-то случайной или, может, не случайной мутации, и тела двух щенков срослись. Ученая впала в отчаяние, думая, что эксперимент провален, но, по воле судьбы, щенок окреп, вырос и демонстрировал все те же физиологические показатели, что и любой чунцин, кроме, пожалуй, наличия двух голов.
Когда ученые удостоверились в отменном здоровье щенка, ему дали имя Орф.
Несмотря на уникальность эксперимента, многие были недовольны, считая, что генетикам не стоит играть в бога, и что двухголовый щенок — ошибка природы. Такие люди даже формировали группировки с дурацкими названиями, устраивая забастовки и открыто выражая протест где только можно.
Генетик зашла в кабинет, на двери которого красовалась начищенная до блеска табличка «Е. Хидна», поставила сумку на заваленный бумагами стол, надела белоснежный халат и направилась в безлюдную в столь ранний час лабораторию, где за Орфом наблюдала ее группа ученых.
Войдя в огромный зал, она вскрикнула, увидев своего питомца бездыханным. На записке, приклеенной к стене, размашистым почерком было выведено:
«Геракл одолел двухглавого пса».

Можно и мне попробовать?

«Пятый подвиг Герасимова».

Богатое красивое село Микены раскинулось вдоль леса в живописнейшем месте. Жил в этом селе Колька Герасимов — богатырь, красавец, вот только умом не вышел, а как выпьет — ваще дурак дураком. И послала его жена Лариса (стерва ещё та) на хутор Эриман к Колькиному другану Мирону за мясом, так как Мирон собирался кабанчика заколоть.
Гера, хоть и богатырь с виду, но жену побаивался, перечить не стал, прям с утра и пошёл.
А по пути заглянул к своему давнему кенту Фролу. Тот обрадовался: " Заходи, Гера, заходи — не пожалеешь! У друга свадьба намечается, я отвечаю за напитки, щас мы с тобой продегустируем, чего я тут назаготовлял."
И так всё хорошо пошло, но в самый разгар дегустации заявился «жених» с другими кентами. Стал нецензурно возмущаться по поводу преждевременной попойки и даже угрожать физической расправой. Безбашенный Гера в целях самозащиты сразу же всем навалял и потом долго бежал с оглоблей до самого хутора за теми, кто успел удрать.
Одного догнал на дворе у Мирона, хрясь оглоблей — тот и упал без чувств. Смотрит Гера — дак это ж Мирон! Не разобравшись, чуть своего же кента не убил. Так Гера расстроился, что оглоблю выронил, сел и заплакал.
Убегавшие поняли, что опасность миновала, подошли, стали утешать Герасимова. А тут и Мирон очухался. Все так обрадовались, что решили это дело как следует отметить. И кабанчика напоили заодно, раз его кончина отодвинулась на неопределённый срок.
На следующее утро Лариса обнаружила на пороге дома мужа, спящего в обнимку с кабаном. Сначала испугалась, потом разобралась, плюнула в сердцах:
— Вот же свинья поганая!
Интересно, кого она имела в виду?

А это моя история: Тринадцатый подвиг Геракла

— Н-да…, — протянул вальяжно развалившийся в кресле белокурый, голубоглазый атлет, откладывая в сторону книгу с названием «Двенадцать подвигов Геракла. Мифы Древней Греции».
Атлет был ангелом-истребителем 1 класса, специалистом по гуманоидным планетам галактики Млечный путь. В настоящий момент находился на Лунной базе, прибыв для исполнения порученного ему задания согласно специфике его профессиональной деятельности. Именно так он отрекомендовался местным «лунатикам». Большего им знать было не положено.
Предъявленный им знак подтвердил исключительные полномочия. База была предоставлена в его полное распоряжение. Ангел начал с изучения обстановки на подведомственной планете Земля. На экранах визора мелькали картины человеческой жизни: бубнили с трибун политики; рвались снаряды и умирали люди в «вооруженных конфликтах»; закормленная публика аплодировала гей-парадам; обнаженные натурщицы расхаживали по подиумам; нувориши хвастались замками и яхтами, купленными на наворованные деньги; мелькали разложенные в ряд на асфальте страшно истерзанные тела безвинных жертв терактов; демонстрировалась бесконечная вакханалия фильмов с извращенно-жестокими сценами насилия; конкурсы обжорства и тут же умирающие от голода дети … Ангел отвернулся от экранов, общий смысл происходящего и так был понятен.
Он вновь взял в руки книгу. Нелепая книжонка пробудила воспоминания. Первое порученное ему дело. Молодая, совсем юная цивилизация планеты Земля. Тогда еще все можно было исправить. Для внедрения он выбрал псевдоним Геракл (господин), сын Бога, что оправдывало его силу и могущество в глазах жителей Эллады. Двенадцать подвигов … какая горькая ирония. Он всего лишь производил точечную зачистку участков наибольшей жестокости и наивысшей смертности человеческой с тем, чтобы помочь выжить цивилизации. Написание мифов тоже было его идеей. Перед убытием с Земли щедро заплатил он одному талантливому греку (как там его звали…?) и повелел изложить истории уничтоженной жестокости как можно реалистичнее, чтобы вызвать ужас и отвращение в людях, чтобы неповадно было творить им подобное вновь. А вон как обернулось. Молод он был, верил в идеалы, в добро.
Книжонка все ж не зря просмотрена, очистка Авгиевых конюшен с помощью затопления натолкнула на идейку одну. На деле потоп тот не только навоз смыл со скотного двора, но и район притонов с извращенцами уничтожил, но про то в мифе ни слова. Да, всемирный потоп, пожалуй, то, что надо. Бросив взгляд на ряд бегущих на визоре картинок, Ангел покивал задумчиво и начал сборы для десантирования на планету Земля.
Все было решено ангелом-истребителем 1 класса с правом на уничтожение планет.

«В поисках Керинейской лани.»

— Тсс… — шепчет Геракл спутникам. – я чувствую здесь она.
— Блин! Это в тридцатый раз! – возмущается мужчина в длинной тоге. – Мы год гоняемся за ветром в поле! Может пора принести жертву Богам, чтобы они образумили Геракла?
Лёгкий шелест листьев и цокот копыт еле слышны. Геракл бросает гневны взгляд на спутников и растворяется в темноте.
— Пойдём. – поднимается второй мужчина с земли и внимательно смотрит в сторону исчезновения Геракла.
— Зачем? Мы здесь ночуем в который уже раз. Надо подождать пару дней, и он вернётся в погоне за этой же ланью. Ты вообще уверен, что она существует?
— Нет. Но Гераклу я верю. – мужчина делает несколько шагов и застывает неподвижно между кустов.
— Тогда оставайся. Чего ноги зря ломать?
— Как-то вечером. Геракл сообщил, что ему жаль Эврисфея. – говорит первый и тоже растворяется в темноте.
— Да? – удивляется второй мужчина, поднимаясь на ноги. Через пару минут он догоняет первого.
— Послушай, Карим. С чего это Геракл жалеет сатрапа Эврисфея?
— Он говорит, что Боги в своей борьбе сделали Эврисфея пешкой. Когда пешка ступит не на то поле её срубят.
— А может Эврисфей наоборот, Главная фигура!
— Вряд ли. Даже пастушонок знает, что голуби, прилетающие во дворец, приносят послания Богов. Ослушаться их значит потерять всё. Эврисфей не такой.
— Да. Верно.
— Вот ты. Маврикий уже год мыкаешься с нами. Всегда недовольный, злой. Что тебя держит возле Геракла?
— Боги…
29.01.18

А где можно посмотреть результаты этого тренинга?