Гости Гефеста

Утреннее солнце, наконец-то выглянувшее из-за облаков, приятно согревало. У борта едва слышно плескалась вода, качка не ощущалась – впрочем, она здесь почти никогда не ощущалась.

Федор Валерьевич Истомин открыл глаза и довольно оглядел свои обнаженные руки и большой, покрытый седыми волосами живот. Обычно чужие звезды дарят неестественный загар, после которого жена спрашивает, что у него с кожей, а молодежь уважительно интересуется, как он смог пережить близкую вспышку излучения. Здешняя же звездочка оставляла здоровый коричневый загар, хоть сейчас иди в диспетчерскую без рубашки. Правда, еще не мешало бы скинуть килограмм двадцать. Да и двадцать лет неплохо было бы скинуть, чего уж там...

Тихое солнечное утро заканчивалось, уступая место жаркому хлопотливому дню. Паровая катапульта выплюнула один за другим два желтых самолета-разведчика. От звука моторов чайки, поразительно похожие на земных, снялись с решеток антенн и закружились над плавучей базой.

Перед тем, как уйти на разведку, один самолет облетел башню диспетчерской и покачал крыльями, пролетая перед панорамным окном. Интересно, кому он там машет, подумал Истомин. Вспомнил пилота, встреченного чуть раньше в коридоре - высокого, плечистого, с залихватски расстегнутой курткой, сжимающего в огромном кулаке не менее огромную кружку с кофе. Да, когда-то и сам он мог всю ночь хохотать с девушками в общей гостиной, а потом весь день летать над океаном незнакомой планеты. Давно это было.

Истомин встал с лежака, накинул рубашку. Пора и ему на службу.

Навстречу по узкому коридору щуплый молодой человек с растрепанными волосами тянул громоздкий агрегат.

-Ку-уда, Яшин? – Негромко, но с грозными начальственными нотками в голосе осведомился Истомин.

Молодой человек подскочил и безуспешно попытался заслонить собой аппарат.

-Так… В «Аргуса» его хочу, Федор Валерьевич…

-А вы знаете, что для этого, разрешение требуется?

Яшин покраснел.

-Знаю.

-А знаете, чье?

-Ваше.

-Верно. И я на ваш средоанализатор разрешения не давал. На место в «Аргусе», помимо вас, еще пять человек претендуют, у каждого свое оборудование. Так что уносите обратно. Заявку утвержу, тогда и принесете...

Яшин понуро взялся за край агрегата и потащил в обратную сторону.

Молодежь, покачал головой Истомин. Все им не терпится побыстрее, в первую очередь. Ведь целая планета для изучения, большая, интересная! Ничего, ребята, здесь работы на десятки лет всем хватит. Только начали.

В диспетчерской было прохладно, стучали клавиши, светились мониторы.

-Доброе утро, Федор Валерьевич! – С улыбкой поприветствовала его Ирочка, сегодня занявшая место за центральным пультом.

-Добро утро! – Он ответил шутливым полупоклоном.

Очень красивая девушка Ирочка. Кудрявые волосы остригла коротко, по последней моде, но это ничего, ямочки на румяных щечках и широкие, по-детски веселые глаза подойдут к любой прическе. Не для нее ли качал крыльями тот пилот?

-Как у вас дела? Все в порядке?

-Да, все отлично. Разведчики только что улетели, у них сегодня квадрат Д-14. Вернутся к обеду. Эрик начал пробное погружение к Гефесту, связь уже пропала.

-Что значит «связь пропала»? – Не понял Истомин.

-Он вошел в зону, в которой Гефест полностью блокирует радиосвязь любого объекта. – Пояснила диспетчер. – С объектами, находящимися на глубине больше двух с половиной километров, связаться невозможно. Но с Эриком все в порядке, я его вижу на радарах.

Она показала пальчиком на сигарообразный силуэт на экране.

-Если хотите, Антуан более подробно расскажет, подводными операциями он занимается.

-Да нет, спасибо… Профессор Мизрахи в курсе? Может, его разбудить?

-Так он уже проснулся. – Взмахнула ресницами Ирочка. – Он с шести утра проверял технику на батискафе и сам провожал Эрика. Профессор сейчас на завтраке.

Даже Мизрахи с шести утра на ногах. Истомин с тоской подумал, что, похоже, он здесь единственный, у кого сохранилась привычка спать по ночам.

Он откланялся и хотел уйти, как в дверях столкнулся с самим вулканологом Мизрахи, единственным человеком на всей научной базе старше него.

-Доброе утро, Ноам. Слышал, твой вундеркинд уже погружается?

-А как же. Сегодня весь день проведет в кальдере Гефеста. – С гордостью отозвался профессор. – После ужина обсудим с ним результаты, а завтра с утра отправлю второй батискаф.

Они вышли в коридор, чтобы не мешать диспетчерам.

-И кого планируешь послать завтра?

-Да вот сам думаю отправиться. – С натянутой небрежностью ответил вулканолог.

-Сам? – Нахмурился Истомин. – А давление у тебя как?

-В норме, в норме. – Пробормотал Мизрахи, опустив взгляд.

-Ну смотри. Если будет больше ста пятидесяти – в батискаф не пущу.

-Не имеешь права! – Испуганно вскинулся тот.

-Имею. Я же начальник базы. – С как можно более уверенным видом произнес Истомин. Он не знал, подчиняется ли ему главный врач, ответственный за допуски к погружениям, но полагал, что нет.

-Федя, да ты пойми, это же Гефест. Он уникален, одно его радиоизлучение чего стоит…

Договорить вулканолог не успел – за дверью диспетчерской послышался необычный гомон, и чей-то встревоженный голос громко сказал:

-Кто-нибудь, скорее позовите Мизрахи! А лучше сразу Истомина!

-Мы оба еще здесь. – Начальник базы заглянул внутрь. – Что произошло?

-Эрик пропал с радаров! – Воскликнула Ирочка.

-Вы имеете в виду, скрылся в кальдере?

-Нет, до нее было еще сто метров! Батискаф развалился!

-Увеличьте! И на главный экран!

Картинка появилась на большом экране в центре диспетчерской. На всем протяжении от базы до протяженной вогнутой линии, обозначающей край кальдеры, батискафа не было. На его месте образовались несколько крупных обломков, медленно расплывающихся в стороны - легкий корпус поднимался вверх, тяжелая аппаратура и двигатели погружались вниз.

-Я буквально на минутку отвлекся. Вот он был, и вот его сразу же нет. – Смущенно оправдывался Антуан, но его никто не слушал.

-К нему кто-нибудь подплывал?

Антуан смущенно развел руками.

-Я никого не видел. Очень уж быстро все произошло.

-Можете сказать, уцелела ли гондола с пилотом?

-Нет, качество изображения слишком низкое, по форме обломков ничего не удастся понять. Но гондола намного прочнее остального батискафа. Возможно, она выдержала удар, чем бы он ни был вызван…

-И Эрик сейчас в ней. – Закончил за него Истомин. – Срочно опускайте второй батискаф. На выручку пойдут Морено, Иоаннидис и…

Мизрахи умоляюще посмотрел на него.

-…и я. И свяжитесь с материком, доложите Мусе ситуацию.

-Держите рот открытым и старайтесь чаще сглатывать. – Предупредил Морено. – Спускаться будем быстро.

Через иллюминаторы можно было наблюдать, как солнечные лучи играют и переливаются в воде. Стайки проворных рыб сновали туда-сюда, то появляясь в бело-лазурных лучах, заставляющих чешую сверкать, как расшитый алмазами доспех, то скрываясь в тени под дном плавучей базы.

Загудели электромоторы, батискаф стал опускаться, и вода снаружи приобретала все более темные оттенки, пока наконец не стала непроницаемо-черной.

Морено протянул руку к тумблеру, чтобы включить наружное освещение, но Истомин его остановил:

-Не надо прожекторов. И давайте потушим свет в кабине, просто на всякий случай.

Пилот послушался, и они продолжили путь в темноте, освещаемые только подсветкой приборов и датчиков.

Глубина была уже больше километра.

-Галанея-2, наблюдаем вас на радарах. Все спокойно, крупные объекты поблизости от вас отсутствуют.

-Что с гондолой Галанеи-1? – Спросил Истомин. – Она все там же, на месте крушения?

-У гондолы нулевая плавучесть, Федор Валерьевич. – Голос принадлежал Мизрахи. – Сама по себе она не будет ни подниматься, ни погружаться. Но из-за естественных завихрений воды над чашей Гефеста течение медленно относит ее вниз. Сейчас она еще над краем кальдеры, но к тому времени, как вы ее догоните, уже погрузится внутрь. Будьте максимально осторожны.

-Вы можете сказать, получила ли гондола повреждения?

-У нас всего лишь радар, Федор Валерьевич. Даже если ее сплющило вдвое, мы этого не увидим. Так что вам лучше поторопиться.

-Принято.

Придется лезть в жерло Гефеста, и делать это как можно быстрее. В отличие от вулканолога, у Истомина мысль о загадках и странных физических явлениях в кальдере не вызвала энтузиазма. Вулканы – это всегда интересно, но не когда они начинают ломать добротные, новенькие батискафы, да еще с находящимися внутри вундеркиндами.

-Армандо, в этих морях водятся спруты? – Спросил он у Морено.

-Рассказывают многое. – Уклончиво ответил тот. – Но никому ни разу не удалось ни поймать спрута, ни заснять его на видео. Тридцатиметровые акулы есть, это да. Правда, они водятся намного южнее и тем более не заплывают на глубину. Но акуле батискаф не по зубам, даже гигантской.

-А кому по зубам?

Пилот замялся:

-Знаете, Федор, когда я работал на планете Белая, у нас один батискаф – почти такой же, как наш - зажало между торосами. Экипаж эвакуировали, и они со спасателями разбили лагерь на льду, потому что погода была нелетная. Так тот батискаф восемь часов сопротивлялся чудовищном напору ледяных плит, пока наконец его не раздавило. Они невероятно прочные.

После двух с половиной километров связь с базой прервалась. Приемник выдавал исключительно шумы, помехи и ритмичное щелканье – тяжелое радиодыхание Гефеста, одну из его многочисленных загадок. Не такую таинственную, как способность вулкана блокировать связь с опускаемыми в него аппаратами, а затем топить их, но все равно вызывающую ожесточенные споры радиофизиков, которые Истомину доводилось наблюдать лично. Радиофизики, в отличие от геологов и океанологов, были молоды, упрямы и склонны к рукоприкладству на фоне научных дискуссий.

Морено включил эхолот – не такой мощный, как локаторы базы, он все же давал представление о том, что их окружает, и мог бы заранее предупредить об опасности. Пока, впрочем, все было спокойно.

На глубине четырех километров экраны батискафа внезапно мигнули, словно начали принимать сигнал, но показывали только черноту.

-Ты включил наружные камеры?

-Нет, мы принимаем сигнал от камер Галанеи-1.

-Они не разрушились? И я думал, все сигналы здесь глушатся.

-Видимо, уцелели. Камеры располагаются снаружи и полностью автономны. А связь пропадает только между нами и базой, ничто не мешает камере транслировать картинку на наши экраны, раз мы подплыли так близко. Как будто Гефест вручную выбирает, какие сигналы блокировать, а какие пропускать. Камера тяжелая, она наверняка сейчас в Гефесте. Возможно, все еще погружается.

Истомин вгляделся в экран, принимавший изображение с камеры – ничего не видно, сплошная чернота.

-Мы уже приближаемся к гондоле. Федор, мне понадобятся прожекторы, по одному эхолоту мы будем искать слишком долго.

-Да, конечно, включай.

Вечную темноту подводного мира разорвали яркие лучи прожекторов. Даже здесь обитали какие-то рыбы, черные, покрытые шипами. Они шарахнулись от внезапного непривычного света и скрылись во мраке бездны.

-Смотрите в иллюминаторы на левой стороне, Антуан, а вы, Федор, на правой. Если что-то увидите – сразу говорите.

-Надеюсь, Эрик там еще держится. – Проговорил Антуан. – Кстати, у него воздух не кончится? Ведь кислородные аппараты утонули вместе с батискафом.

-Его гондола такая же по размеру, как та, в которой находимся мы с вами. – Ответил Морено. – Ему хватит кислорода почти на сутки, даже если он будет в ней прыгать. Если, конечно, она не дала течь…

-Мы уже в Гефесте? – Спросил Истомин.

-Уже две минуты как. И продолжаем спускаться.

-На экране не видно стенок кальдеры.

-У нас слабенький эхолот, а Гефест огромен... Смотрите, эта точка – скорее всего гондола. Она не больше чем в двухстах метрах от нас.

Они шли зигзагом, рыская практически на одном месте. Пилот вполголоса ругал плохую видимость.

-Вижу гондолу! – Воскликнул Истомин. – По правому борту, в двадцати метрах под нами.

Все бросились к иллюминаторам.

-Да, она! Скорее туда!

Морено развернул батискаф и повел его к гондоле, одновременно выдвинув манипуляторы.

-Гондола легкая, нам достаточно ее подцепить...

-На локаторе появились другие объекты. Их много, быстро приближаются. – Испуганно произнес Антуан. – Азимут двести семьдесят, глубина от четырех шестьсот до четырех восьмисот, максимальная скорость сто сорок.

-Какого размера? Может, рыбы? - Пилот не отрывался от манипуляторов.

-Для рыб слишком быстрые. Каждый объект не меньше десяти метров в длину. И на картинке эхолота выглядят так, будто они из металла...

Истомин увидел, как в свете прожектора под ними промелькнуло что-то стремительное, острое, оставлявшее после себя в воде белый след.

Гондола, к которой они уже приблизились, исчезла во вспыхнувшем ярко-желтом ослепляющем пламени. Батискаф тряхнуло, он накренился. Не успевший ухватиться за поручень Антуан повалился на пол.

-Поднимаемся, сейчас же! Гаси свет! – Крикнул Истомин Морено. Тот уже и сам лихорадочно дергал рычаги, высвобождая балласт. Освещение погасло, аппарат рванулся вверх.

Еще один снаряд взорвался прямо под ними, батискаф накренился сильнее – теперь то, что раньше было стенкой, оказалось потолком. Опять взрыв, но уже дальше, ниже и слабее.

Истомин с тревогой ожидал продолжения обстрела, но все было тихо. Уши заныли, в голове нарастало гудение и тупая боль – всплытие происходило слишком быстро.

-Все целы? – Он нащупал чью-то ногу. – Армандо, это ты?

-Это я. – Отозвался Антуан.

-Я здесь и вроде бы в порядке. – Проговорил пилот. - Вы как?

Батискаф, так и не выпрямившись, поднимался в наклоненном состоянии. Где-то часто, в такт пульсу, капала вода.

-Здорово приложился поясницей. Ерунда, бывало и хуже. Ты вовремя выключил прожекторы.

-Рефлекс сработал. Я так и не понял, стреляли все-таки по нам или по гондоле с Эриком.

-По обоим. – Угрюмо ответил Истомин. – Просто у нас была возможность уворачиваться, а у него - нет. Кстати, погоня есть?

Их не преследовали – картинка эхолота была пуста.

Но зато изображения с камер Галанеи-1 все еще транслировались на экраны.

Морское дно сияло огнями, расчерченное на правильные квадраты полосами белого света. Внутри квадратов поднимались силуэты зданий с округлыми крышами, разной высоты, размера и, кажется, цвета. Красные и оранжевые огоньки, как светлячки, сновали между зданиями по невидимым маршрутам, следуя некоему сложному, безошибочному ритму.

Люди, задержав дыхание, рассматривали панораму чужого города, укрывшегося в уютном ложе потухшего вулкана.

Изображение зарябило, потемнело и наконец исчезло.

-Уильямсу надо голову оторвать. – Тихо произнес Истомин. – Полгода здесь сидел, искал признаки разумной жизни и заявил, что ничего не нашел. В результате имеем вооруженное столкновение с развитой технологической цивилизацией, есть погибший. Я лично буду просить, чтобы его отстранили от работы во внеземелье. И родителям Эрика пусть сам объясняет, что произошло...

-Галанея-2, Галанея-2, срочно ответьте! Какова ситуация, есть ли раненые?! – Рация взорвалась встревоженным криком диспетчера. Истомин бросил взгляд на датчик глубины – так и есть, они уже на двух километрах.

-База, говорит Галанея-2. Раненых нет. Были обстреляны с неизвестных подводных устройств, гондола Галанеи-1 разрушена вместе с находившимся внутри пилотом. Обнаружили признаки высокоразвитой цивилизации, крупное поселение которой находится на дне кальдеры. Немедленно свяжитесь с Мусой...

-Уже связались, Федор Валерьевич. – Перебила его Ирочка. – У нас тоже есть новости. После того, как вы покинули Гефест, над ним сформировалась большая группа аппаратов, судя по сигнатуре - металлических. Они разбились на тройки, образовали правильный клин и следуют за вами. Мы наблюдали за ситуацией на радарах и поняли, что вас атаковали, доложили товарищу Джураеву. Насколько серьезна ситуация, Федор Валерьевич? Они правда агрессивны? Чем вооружены?

-Очень агрессивны, попыток вступить в переговоры или наладить контакт не предпринимали. Вооружены торпедами или чем-то вроде этого, я не специалист. Я правильно понимаю, что их корабли поднимаются к Базе? Через сколько они будут на поверхности?

-Если продолжат двигаться с той же скоростью, то будут здесь через двадцать минут.

Истомин похолодел. Всего двадцать минут, Муса не успевает. До его базы около часа лета. Если у него есть заправленные вертолеты, и он выжмет из них все, на что те способны - то может прилететь минут через сорок пять – сорок. Он катастрофически не успевает.

-База, а что есть у нас? Чем мы можем обороняться от подводных кораблей с торпедами?

-Мы научная база, Федор Валерьевич. У нас нет оружия. – Виновато ответила Ирочка. Именно такого ответа он ждал и боялся.

-Значит, сделайте его.

-Простите?

-Мы же ученые, у нас новейшей научной техники на миллиарды рублей. Придумайте, как можно ее использовать, чтобы топить, взрывать и разрушать. Немедленно дайте оповещение по всей базе по громкой связи. Нам нужны хотя бы несколько способов нестандартного использования научного оборудования, позволяющих продержаться до прилета Мусы. Думайте.

У шлюза, куда причалил батискаф, их встречала целая толпа. Небольшое помещение оказалось набито битком.

-Потом, потом. – Истомин отстранил бросившегося к ним доктора. Мельком бросил взгляд на свое отражение в стекле иллюминатора - да уж, волосы мокрые от пота, лицо красное, глаза выпученные. Вдобавок губа распухла – наверное, приложился, когда батискаф трясло, и сам не заметил. – Через сколько корабли будут здесь?

-Через одиннадцать минут. – Сразу же ответила Ирочка. Она стояла впереди толпы, словно возглавляя ее.

-Муса вылетел?

-Да, товарищ Джураев в пути, поднял восемнадцать вертолетов – все, что оказалось на ходу. Будет приблизительно через сорок минут. Взял с собой два плазменных преобразователя.

-Зачем это? Море собрался сжигать? Он бы еще противометеоритную пушку притащил.

-Он хотел. Она не влезла в вертолет.

Истомин лишь вздохнул.

-Кстати, что с нашими самолетами-разведчиками?

-Успели улететь слишком далеко. Мы их отозвали, но они прилетят только через час с лишним.

-Ладно, докладывайте, что вы придумали.

Вперед вышел низкий усатый мужчина с длинными мускулистыми руками едва ли не до колен. Начальник базы знал его только по имени – Илья, геологоразведчик.

-Есть мыслишка одна. – Проговорил он басом. – У нас же в днище сделаны специальные камеры с отверстиями для бурения. Можно установить в каждое из них буровое долото, а потом резко продуть камеры водой. Долото вылетит, как пробка от шампанского. Я тут слегка прикинул... Скорость, конечно, быстро падает, но на двадцати метрах еще может пробить сантиметровый стальной лист.

-Хорошо. Сколько сможете сделать выстрелов?

-У нас пять буровых долот. – Грустно ответил Илья. – Мы в ближайшее время не планировали бурить. Знали бы, что будет...

-Сколько против нас кораблей? – Обратился Истомин к Ирочке.

-Девять троек. Всего двадцать семь.

-Действуйте. – Кивнул он Илье. – Но нужны еще идеи.

Вперед вышел главный биохимик Барути, блеснул стеклышками очков.

-Я предлагаю слить электролит из главных аккумуляторов базы. Там достаточное количество хлора, если смешать жидкость с пеной из системы пожаротушения, то получится едкое ядовитое вещество, которое можно распылить в море вокруг нас...

-Если нас атакуют, то кто-то неминуемо выпадет за борт, прямо в вашу едкую смесь. – Оборвал его Истомин. – И потом, откуда вы знаете, что яд вообще поможет? Мы ведь не знаем, как защищены корабли противника.

Книжное слово "противник" само собой соскользнуло с языка. Он не помнил, чтобы когда-либо произносил его вслух. Слово отдавало учебником истории и оставляло на языке вкус пергамента или пороха – он понятия не имел, каковы на вкус пергамент и порох, но представлял себе именно такой вкус.

-Еще идеи? – С надеждой спросил Федор Валерьевич.

Толпа вокруг как-то затихла, понурилась.

-Может быть, эвакуировать людей на лодках? Всех не сможем, ну хоть кого-нибудь... – Предложил женский голос из задних рядов. Такой голос бывает у девушки, готовящейся заплакать или только что плакавшей.

-Лодки не успеют далеко уйти. Тем более они будут совершенно беззащитны. – Покачал он головой. – Еще?

Молчание.

-Что, все? Больше у нас ничего нет? – Начальник базы старался говорить бодро и деловито, хотя сам был в шаге от отчаяния. Единственная реальная идея – кидаться сверлами. А кто против них? Боевые машины, только что безжалостно уничтожившие беззащитную гондолу с Эриком.

Истомин небрежно оперся о батискаф – у него внезапно задрожали ноги.

-Есть еще одна идея, Федор Валерьевич.

-Да! Какая?!

Говоривший не вышел из толпы – та сама расступилась, открывая невысокого человека с редкими белыми волосами. Истомин видел его раньше, хоть сейчас совершенно не мог вспомнить, как его зовут и чем тот занимается.

-У нас в трюме лежит АНПА "Стайер", не успели передать полярникам...

-Увольте от ваших сокращений. - Поморщился Истомин.

-Автономный необитаемый подводный аппарат, серия "Стайер". В отличие от батискафов, он не на электрическом ходу, а на атомном. Управляется дистанционно, предназначен для исследования океана и морского дна под полярными шапками.

-Короче. – Поторопил он белобрысого незнакомца.

-"Стайер" может опуститься в ложе Гефеста. Сам, без непосредственного управления с Базы, радиопомехи ему не страшны. Там он перегрузит атомный реактор, что приведет к расплаву, началу цепной реакции распада и почти мгновенной детонации атомного топлива.

-И какова будет мощность взрыва? – Тихо спросил Истомин. Он и сам примерно представлял ответ, но хотел его услышать.

-Сложно сказать точно, ведь никто ни разу так не делал. По примерным подсчетам – тридцать тысяч тонн в тротиловом эквиваленте.

Кто-то охнул, из задних рядов послышалось сдавленное ругательство и приглушенный всхлип.

-Вы предлагаете взорвать атомную бомбу в четырех километрах под нами?

-Если мы взорвем "Стайера" непосредственно в кальдере, то стенки смягчат ударную волну для базы. Небольшие металлические корабли противника, скорее всего, потонут. База же имеет потрясающий запас плавучести, в крайнем случае ее разорвет на отдельные секции, каждая из которых все равно останется на плаву. Как вам известно, каждая секция сделана по принципу поплавка, даже если она опрокинется, то все равно вернется в нормальное положение. База выдержит.

Истомин сжал кулаки.

-Хорошо. Выпускайте вашего "Стайера".

Кто-то в задних рядах издал протестующих возглас, но напрямую перечить никто не решился.

-Всем надеть спасательные жилеты, спустить на воду лодки. Сбор на верхней палубе. Вы, как вас...

-Олаф, глубоководник. – Представился белобрысый ученый.

-Сможете управлять "Стайером" с пульта диспетчерской?

Тот замялся, и вперед выскочила Ирочка:

-Я помогу!

-Хорошо, тогда вы двое со мной.

В коридорах базы царила суматоха. И без того узкие, они были заполнены людьми в оранжевых спасательных жилетах. Кто-то лихорадочно собирал результаты исследований, запихивая их в водонепроницаемые ящики, кто-то пытался организовать эвакуацию, создавая лишь больше суматохи. В одном из коридоров океанолог Яшин и главврач Капанадзе с трудом тащили реанимационную камеру, полностью закупорив ею проход.

В диспетчерской было пусто и неестественно тихо. Ирочка уверенно села за главный пульт, Олаф робко примостился рядом. Истомин уже хотел закрыть дверь, как следом протиснулся Мизрахи.

-Федя! Ты понимаешь, что делаешь?!

-Отлично понимаю. – Огрызнулся Истомин. – Может быть даже лучше, чем ты.

-Ты. Собрался. Взорвать. Город. Инопланетян. – Раздельно, делая акцент на каждом слове, произнес профессор.

-Ничего я не собрался! Я обдумываю все варианты, в том числе и этот. А теперь помолчи и не отвлекай... Ира, как там "Стайер"?

-Уже спущен, погружается. –­ Доложила та.

-Покружите вокруг кораблей противника, попробуйте их отвлечь! Только под торпеды не суйтесь!

Сзади неслышно подошел вулканолог, успокаивающе положил руку на плечо.

-Федя, тебе нужно успокоиться и все обдумать.

-Некогда обдумывать. – Ответил Истомин, стряхнув руку Мизрахи. – Нужно действовать.

Они вчетвером смотрели, как длинный и узкий, как игла, силуэт "Стайера" приближается к клину инопланетных кораблей. А ведь неправильно, подумал Истомин, это мы для них – инопланетяне, а они – самые что ни на есть местные жители.

Беспилотный аппарат двигался раз в десять быстрее неповоротливых кораблей противника. Истомин представил себе, как белый "Стайер" – он почему-то был уверен, что он белого цвета, - кружится вокруг черного клина. Ну же, давайте, испугайтесь, отступите.

От клина отделилось одно звено, плывущее навстречу беспилотнику. Остальной строй продолжил неотвратимое движение.

-Олаф, "Стайер" может таранить противников?

-Нет, аппарат не рассчитан на ударные нагрузки. Он разрушится при таране.

-Тогда уводите его на два километра. Готовьте реактор.

-Федя, нельзя так поступать! – Повысил голос Мизрахи.

Истомин резко встал, оказавшись лицом к лицу с профессором, посмотрел ему в глаза. Тот слегка дрожал, но взгляд у него был упрямый.

-Я знаю, что нельзя, Ноам. Но что я еще знаю – что своих нужно защищать. Не мы атаковали инопланетян, а они нас. Не мы расстреляли мирный батискаф вместе с пилотом.

-Если ты хочешь отомстить...

-Да не хочу я никому мстить! – Рявкнул Истомин. – Я пытаюсь тебе сказать, что мы столкнулись с дикой, агрессивной силой, которая готовится напасть на нашу базу и уничтожить всех, кто на ней находится! И я всего лишь хочу нас защитить – всех, кого ты видишь вокруг, наших коллег, наших друзей! Мне очень жаль, что единственный способ защититься оказался таким жестоким. Так предложи что-нибудь лучше! Предложи вариант, который позволит нам остаться в живых и при этом не уничтожать город инопланетян! Давай!

Мизрахи печально ответил:

-Я понимаю, Федя, ты защищаешь тех, кого любишь и за кого несешь ответственность. Но подумай, ведь все, кто есть на базе – взрослые люди, сознательно выбравшие работу во внеземелье. Да, наша планета не такая опасная, как Эрида или Белая. Никто не думал, что риск погибнуть будет настолько высок, и уж точно никто не хотел умирать. Но мы все равно пришли сюда, принимая риски путешествия на неизведанную планету. Мы здесь гости. А там, внизу – хозяева мира. Пусть злобные, безжалостные. Но они не просили нас приходить. Ты собираешься сжечь их город только потому, что к нашему приходу они не изобрели гуманизм. Тем более, может быть, и изобрели. Эрика убил только один из них, а ты хочешь уничтожить всех.

-Ты думаешь, мне легко было принять такое решение? Ты всего лишь слышал про этот город, а я его ВИДЕЛ собственными глазами. Линии, похожие на улицы, купола, похожие на здания, огоньки, похожие на машины. Я знаю, что там множество невинных. В том числе детей, ведь у любой расы должны быть дети. Но здесь, на Базе, тоже невинные люди, которые не заслужили смерти. Ты призываешь меня помиловать город, потому что в нем наверняка есть десять праведников. Но я не выбираю между праведниками и грешниками, я не взвешиваю на весах жизни людей и инопланетян. Я защищаю то, что считаю хорошим и правильным от того, что кажется мне неправильным. Представь, что к Земле подлетел бы звездолет другой расы. Мы бы стали немедленно его атаковать?

-В какой исторический период? – Прищурился Мизрахи.

-Да в любой!

-Не в любой, Федя. Не в любой...

-Так, вон из диспетчерской! – Взбеленился Истомин. – Я, кажется, приказал всем надеть жилеты и собраться на палубе, почему ты еще здесь?!

Профессор хотел еще что-то сказать, но начальник базы вытолкал его и захлопнул дверь.

Олаф и Ирочка смотрели на него со смесью ужаса и покорности.

-Федор Валерьевич... "Стайер" на двух километрах глубины. Программа перегрузки реактора готова. Приказать ему погружаться?

Он медлил, хотя понимал, что с каждой минутой чужие корабли приближаются к базе. Что "Стайеру" еще нужно опуститься на два километра и разогреть реактор. Драгоценное время уходило.

-Ирочка... Как бы ты поступила в такой ситуации? Сожгла бы город или пощадила бы его?

Диспетчер подняла на него широкие, застланные слезами глаза.

-Я не знаю, Федор Валерьевич... Мне очень страшно.

-А мне-то как страшно, Ирочка... мне-то как страшно...

Они - хозяева, мы - гости. Мы - свои, они - чужие.

-Отзывайте "Стайера". – Слабым голосом произнес он. – Возвращайте его на базу. Хотя нет, в нем радиоактивное топливо, еще заденут торпедой... Отошлите куда-нибудь за сто километров отсюда. Потом поднимайтесь на палубу, к остальным.

Оставшись один, Истомин подумал, не остаться ли ему здесь, в прохладной диспетчерской, как капитану погибающего судна, но потом отбросил эту мысль. Напоследок бросил взгляд на экран радара - корабли инопланетян уже почти достигли поверхности.

На палубе было шумно и очень, очень многолюдно. Даже во время общих собраний или митингов кто-то оставался на дежурстве, нырял, следил за показаниями научных приборов или просто отсыпался. Сейчас же на палубу высыпало все население базы, все двести девять человек. Ах да, два самолета-разведчика еще не вернулись, значит, двести три. И минус Эрик. Двести два.

У входа Яшин и Капанадзе сидели на медицинской камере и курили одну сигарету на двоих. Чуть дальше расположилась большая компания биологов, они привалились спинами к борту и с понурым видом делали вид, что слушают веселую историю. С взлетной полосы раздавался звон гитарных струн, там пели "Врагу не сдается наш гордый "Варяг". Слова песни знали немногие, но подпевали охотно.

Федор Валерьевич направился к любимому лежаку, тому самому, с которого начал сегодняшнее утро.

Совершенно не удивился, обнаружив в соседнем лежаке профессора Мизрахи. Тот расстегнул ворот рубашки и подставлял бледные, заросшие щетиной лицо и шею горячему солнцу.

-Буровыми долотами уже отстрелялись. – Сообщил он. – Ни одного корабля не зацепили, как я слышал.

Истомин не ответил. Повалился на лежак, тоже расстегнул рубашку, скинул туфли.

-Я не хочу сказать, что ты правильно поступил. – Изрек вулканолог. – Но... ты правильно поступил.

-Посмотрим, что ты запоешь через пять минут. – Буркнул начальник базы. – Если к тому времени останешься в живых, конечно.

-Ребята вооружаются гарпунами и ружьями для подводной охоты. Полагают, что инопланетяне будут добивать плавающих в воде.

-Разумеется, будут добивать. – Мрачно сказал Истомин. – Ничто не мешало им пощадить Эрика, но, тем не менее, они этого не сделали. Будь мне двадцать пять, я бы сейчас тоже искал гарпун или хотя бы доску с гвоздями. И вообще не зли меня, а то сейчас пойду и прикажу "Стайеру" возвращаться. Нас не спасем, так хоть возмездие устроим.

-Нет, ты так не поступишь. – Покачал головой Мизрахи. – Защищаться ты готов, но мстить ни ты, ни я, ни даже тот нервный глубоководник с Эриды... как его бишь... Олаф... мстить мы не будем. Кстати, хотел спросить...

-О чем?

-Ты вот упомянул в разговоре десять праведников, Содом и Гоморру, а потом - что было бы, если бы инопланетяне прилетели к нам на Землю. Ты правда думаешь, что это связанные события? Что все подобное уже происходило раньше?

Истомин так посмотрел на него, что Мизрахи стушевался:

-Да, верно, чего-то я преувеличил. Наверное, на солнце перегрелся.

Раздался громкий плеск, какой бывает, когда выныривает батискаф, затем еще и еще, сразу со всех сторон.

Разговоры мгновенное смолкли, все кинулись к бортам. Истомин вылез из лежака, помог подняться Мизрахи, вместе они взглянули на море.

Над водой показалась приплюснутая, угловатая, отполированная до блеска верхняя часть корабля, оказавшегося не черного, а бутылочно-зеленого цвета. Носовой частью, имевшую округлую тупую форму, он смотрел прямо на Базу.

Аппараты расположились тройками, взяв их в плотное кольцо.

Крыша ближайшего к ним корабля разделилась на две половины, открыв щель шириной около полутора метров.

Из щели выбиралось невероятное, непредставимое существо.

Оно состояло, казалось, только из гибких конечностей из того же блестящего зеленого материала, что и корпус корабля. Каждая конечность двигалась отдельно от остальных, но при этом удивительно синхронно. Головы Истомин не увидел, но туловище у существа имелось – точнее, некое уплотнение, из которого росли щупальца. Существо с осторожностью выползло из кабины, перенося вес с одной конечности на другую с неестественной медлительностью, словно еще находилось под водой.

Передними, самыми толстыми щупальцами оно держало человеческое тело, одетое в оранжевый комбинезон. Даже с такого расстояния нетрудно было узнать Эрика.

Существо подняло тело Эрика выше, а туловище и остальные щупальца, наоборот, склонились к носу корабля в гротескном поклоне. И чем выше оно поднимало тело, тем ниже наклонялось само, практически распластавшись на корпусе.

Из остальных аппаратов вылезали такие же существа, или существа в таких же скафандрах, и ложились на корпуса, широко расставив щупальца.

-Они просят нас принять тело... – Прошептал Мизрахи. – Они извиняются...

Все существа уже вылезли из кораблей и неподвижно застыли, ожидая реакции людей.

Истомин откашлялся – голос внезапно покинул его.

-Кто там ближе к шлюпке, заберите у них тело Эрика! Только осторожно, не касайтесь инопланетян! И я надеюсь, кто-нибудь догадался связаться с Комиссией по контактам?!