Души Призмы

* * *

Аллея деревьев в сумеречной мгле уходила вдаль извивающейся лентой. Туман застилал дорогу, ложился рваными клубами на мокрый асфальт и стелился ласковым котёнком. Вечер пах свежестью ноябрьского вечера, пёстрые листья в темноте казались мрачными декорациями к триллеру. Девочка шагала по дороге, шлёпая по лужам обутыми в резиновые сапоги ножками. Пряди огненно-рыжих волос выбивались из-под шапки и загораживали обзор, нетерпеливый взмах одетой в перчатку руки спасал лишь на пару мгновений. Её маленькая фигурка растворялась в тумане невольно, будто сливалась с воздухом и становилась частичками атмосферы. Погруженная в глубокое раздумье, Девочка созерцала умирающую природу уставшим, не по-детски опытным взглядом.

Ей приказали найти новую жертву, и снова приходилось посещать места скопления несчастных детей: детские дома, интернаты, неблагополучные семьи. Эти места были пропитаны горечью и тихой печалью, дышали скорбью пустых надежд о лучшей доле, скулили в попытках обратить на себя внимание равнодушного внешнего мира. Все эти чувства - как раз то, что требовалось Девочке в достижении её целей.

Обычно на поиски уходило достаточно времени. Прежде чем ребёнок добровольно будет готов уйти за Призму, необходимо отлично подготовить его. Рассказать о том, какое невероятное счастье будет ждать его там, какие светлые и добрые люди на той стороне и как ему там будет хорошо. Это было трудоёмким и неблагодарным занятием, но если она хотела продолжать оставаться в этом мире, следовало упорно и много работать. Жалость, сочувствие – всё это давно было забыто, после первой же жертвы. О, девочка никогда не забудет своего первого обречённого! Это была замечательная малышка, сирота, которую постоянно обижали старшие. Агата не могла дать отпор в силу своего мягкого неконфликтного характера, часто плакала, а после встречи с милой Девочкой вовсе не пожелала оставаться в интернате. Её оказалось так легко уговорить выпить пузырёк снотворного! И после того, как душа Агаты отсоединилась от тела, Девочка проводила её туда, где малышку ждали вечные муки. Совесть душила недолго: за первую жертву Девочка спокойно жила несколько месяцев в богатом доме с любящими родителями.

Однако вскоре её опять вызвали и отдали приказ на поиск второй детской души. Так и повелось: за моменты безоблачного счастья Девочка платила душами несчастных. Она приучила себя к такому образу жизни, ей даже стало нравиться. Второй жертвой стал десятилетний мальчишка, родители которого беспробудно пьянствовали, порой забывали кормить своё чадо, колотили его. Девочка сработала по проверенной схеме, и маленький Саша сделал роковой шаг в раскрытое окно.

Третья жертва, четвертая… Дурное дело не хитрое: уговорить ребёнка уйти за Призму, пообещав райское наслаждение и вечную эйфорию, умиротворение. Девочка сама искала бедняг и привыкла к такому раскладу, однако тот мальчик пришёл к ней самостоятельно. Более того, он искал её.

* * *

Осенний день встретил Девочку прохладой. Она сидела на скамейке и наблюдала за тем, как учителя с беспокойством присматривают за вышедшими на прогулку детьми. Утро огорошило всю школу тревожной новостью: Вика Ломакина, ученица седьмого класса, покончила с собой. И теперь весь преподавательский состав, напуганный директором о предстоящих проверках, внимательно следил за своими подопечными.

Девочку веселило это внезапно пробудившееся волнение, волна которого захлестнула всю их убогую школу, и она, увлеченная разворачивающейся перед ней картиной, не заметила, как рядом с ней сел мальчик. Нахмуренный лоб, нервные порывистые движения. Худые колени в спортивных штанах торчат острым углом. Глаза беспокойные, бегающие, презрительно сощуренные.

- Привет. Я Петя. Ты ведь Василиса?

Намерено грубое покашливание, словно он хотел показаться старше, дабы заинтересовать её. Девочка повернулась и с любопытством покосилась на него.

- Да. Откуда ты меня знаешь?

- Вика про тебя много рассказывала. Только знакомить не хотела, говорит, ты нелюдимая. Говорила. Она умерла.

- Я знаю. Мои соболезнования. Мне нравилась она, хорошая, добрая. Только доверчивая очень. Ладно, мне пора!

И Девочка встала, чтобы уходить, но Петя вдруг схватил её за руку и заглянул прямо в глаза:

- Я всё знаю. Про Призму, про то, как там хорошо. Забери меня туда тоже! Что надо сделать? Я готов на всё.

Девочка вырвалась из его цепких ладоней и усмехнулась.

- Я не понимаю, о чём ты говоришь. Какая Призма? Куда забрать?

- Хватит строить из себя незнайку. Мы с Викой хорошо дружили. Она сирота, её бабушка сумасшедшая всякие дурные вещи творила, Вика жаловалась, что жизни ей нет. И тут появилась ты и пообещала ей вечное счастье, избавление. Я её понимаю, я бы тоже выбрал такое. И сейчас хочу попросить тебя выбрать меня и переправить за Призму.

- Петя, ты говоришь ерунду, я искренне не понимаю, о чём ты. Может, ты меня путаешь с кем-то?

- Тебя нельзя спутать. Ярко-рыжие волосы, зелёные глаза – я видел вас вместе пару раз, но не подходил. А зря. Пожалуйста, сделай со мной то, что ты сделала с Викой!

- Не могу я ничего сделать, чего ты пристал ко мне?!

- Тогда я расскажу всем, что ты сказала Вике убить себя.

- Тебе никто не поверит, малыш.

Девочка ощущала неприязнь к этому самонадеянному болвану, но искушение выбрать его следующей жертвой было так велико! Не надо будет никого искать, втираться в доверие, рассказывать давно вызубренную сказку о Рае за Призмой. Да и времени оставалось немного, чуть меньше недели, до истечения срока предоставления очередной жертвы. Если она не преподнесёт на блюдечке с голубой каёмочкой детскую Душу, её отправят в Ад следом за теми, кого она переправила туда. Однако прежде чем согласиться, надо понять, почему Петя хочет покинуть этот мир.

- Послушай, а что тебя не устраивает в твоей жизни?

Мальчик сплюнул и с ненавистью прошипел:

- Я ненавижу собственную мать! Она не дает мне продыху! Постоянно лезет куда не надо, вечно везде сует свой длинный нос! Я хочу от неё избавиться! Пробовал сбегать из дома – находит всякий раз, у неё знакомый в полиции. Думал её убить – но она врач, людям нужна, жалко. А там, куда я уйду, она меня точно не найдет. И я спокойно буду наслаждаться жизнью. Сделаешь?

Петя с такой надеждой смотрел на Девочку, что та отвела взгляд и пробормотала:

- Мне нужно подумать. Я дам знать, когда приму решение.

* * *

Девочка всякий раз представлялась разными именами и редко посещала те места, где уже бывала. Пусть и клондайк несчастных душ приходился, в процентном соотношении, семьдесят на тридцать, однако для своей же безопасности она не появлялась там боле.

С Викой сложилось несколько иначе: Девочка не ожидала столь скоро отданного приказа о новой Душе и не успела даже сменить локацию нынешнего местонахождения. И теперь, в силу сложившихся обстоятельств, она не знала, радоваться ли ей или огорчаться. С одной стороны, жертва сама пришла к ней в руки и умоляла направить её за Призму. С другой – неизвестно, действительно ли несчастен этот ребёнок и стоит ли его Душа затраченных усилий. Однако время поджимало с нещадностью палача. Занесённый топор уже завис над обнажённой шеей, завитки рыжих волос падали на кожу испуганным дуновением ветра. Девочка вспомнила страшные крики пленников Ада, вопли и мольбы о пощаде, потрясающие воображение своей громкостью, тоном и принимаемыми словесными формами, и её передёрнуло от ужаса. Решение проверить слова Пети пришло сразу после промелькнувшегося калейдоскопа воспоминаний о жутких буднях, проведённых за Призмой.

«Удостоверившись в его жалобах, я смогу с чистой совестью забрать его Душу, к тому же он добровольно пришёл ко мне – это станет галочкой Судейству».

И на следующий день Девочка, одевшись максимально неприметно и скрыв огненную гриву под шерстяной шапочкой, проследила за Петей. Тот, выйдя из школы, сразу направился домой, походу пиная попадавшиеся камешки и пустые банки. В их с матерью квартире была хорошая звукоизоляция, однако для Девочки подобное не служило препятствием: предпоследняя детская душа оказалась столь сладкой для Главного Судьи, что он снизошёл до награды. Очень тонкий слух и способность проникнуть в любое, даже самое глухое помещение – весьма полезная способность в их деле.

«- Как дела, сынок? Как в школе?»

Женский голос казался таким утомлённым и безжизненным, будто бы доносился из склепа, однако тон был насквозь пропитан материнской заботой. Девочка даже поморщилась – ей было невероятно странно слышать такую неприкрытую любовь в одном лишь предложении.

« - Нормально всё.

- Ты поел?

- Да.

- Уроки помочь сделать?

- Мам, отстань от меня!

- Хорошо. Я постирала твои кроссовки и зашнуровала, так что завтра можешь взять их на физкультуру.

- Молодец.

- Представляешь, я сегодня одной женщине помогла…

- Мне это неинтересно.

- Хорошо. Может, чай попьём?

- Нет. Доброй ночи!»

Стук захлопнувшейся двери обрубил любые попытки бедной женщины достучаться до сына. Горестный вздох, похожий на всхлип, и воцарилась тишина.

Девочка услышала достаточно. Подобный разговор, подслушанный ей впервые, повторялся изо дня в день в различнейших интерпретациях. Петя отвратительно вёл себя с матерью, грубил, уходил из дома и не появлялся до глубокой ночи. Еще он искал её, Василису, но Девочка не показывалась на глаза. Картина, сложенная в её голове, очень пугала и тяготила: по сути, то, что Петя был несчастен, было ложью во всей неприкрытой красе. Он сам надумал себе трагедию и жил в ней, упиваясь страданиями об ограничении собственной свободы родной матерью. И действительно чувствовал себя великомучеником, этакой запертой в клетку голубкой, прутья в которой стали тюремной решёткой.

По правилам, Девочка не имела права переправлять душу Пети за Призму. В Своде их законов было чётко прописано:

• 1)Душа должна принять добровольное решение о переходе за Призму;
• 2)Душа в самом деле должна быть несчастна.

Однако до окончания данного Девочке срока на поиск и предоставления новой жертвы остались сутки. Других вариантов, кроме Пети, не имелось. И она решила рискнуть.

* * *

Тем же вечером Девочка встретила мальчика возле подъезда, когда он, понурив голову, шагал домой. Она схватила Петю за плечо и быстро выпалила:

- Я приняла решение. Ты отправишься за Призму вслед за Викой. Пойдём со мной, я покажу, где мы это сделаем.

Петя издал ликующий возглас и вприпрыжку последовал за ней к железнодорожным путям. Рельсовая колея уходила вдаль, по направлению на северо-восток. Вокруг было бескрайнее пространство с раскинувшейся березовой чащей, начинал накрапывать мелкий косой дождь. Несмотря на не столь поздний час, вокруг не было ни души, и только свора бродячих собак исследовала окрестность в поисках пропитания. Среди них был щенок, который трусил за матерью и при остановках боязливо жался к её ногам. Вожак собачьей стаи пристально следил за тем, чтобы никто не отбился от коллектива, а если такое происходило – нагонял шалопая и, тыкая его носом в бок, возвращал на прежнее место.

Двое подростков брели прямо по шпалам, утопающим в клочьях тумана. Молчание не было тягостным: он думал о том, как быстро всё закончится и будет ли больно, она же внимательно прислушивалась, надеясь услышать гудок приближающейся электрички. Минута – и предупредительный сигнал разрезал мрачную пелену небес. И в эту же секунду мобильный Пети зазвонил.

- Алло?... Как в больнице?! Что с ней?!

Ухая в свойственной ей манере, электричка стремительно приближалась, а Девочка с всевозрастающим страхом наблюдала за изменившимся вдруг выражением лица своей жертвы.

«Если он сейчас откажемся, всё пропало! Я пропала!»

Петя с расширившимися от ужаса глазами выслушал информацию от абонента, после чего положил телефон в карман, отступил на несколько шагов за рельсы и прошептал извиняющимся тоном:

- Извини, Василиса, не сегодня. Я нужен матери.

Девочка пронзительно закричала и в эту же секунду исчезла, словно испарившись в воздухе. На её месте осталось лишь облачко густого дыма, развеянное промчавшейся вереницей вагонов.