Волшебные части

1

Привет, меня зовут Першин Денис, мне пятнадцать, я убил своих родителей, а ещё я убил человека. Можете не верить, но мне правда стыдно, пускай даже я не совсем виноват – представьте, что не умеете водить, а машина сама поехала и задавила. Короче, ладно, расскажу по порядку.

В нашем отряде были только невиновные, зато в двух кубриках напротив жили настоящие воры – у них у всех на беджиках была сто пятьдесят восьмая статья часть вторая. И начальник отряда у них был зверь – здоровенный капитан Черепанов, Игорь Игоревич. Он часто подозревал, что его «дрочат», и чуть что грозился «з**бать до смерти», - лютый был мужик.

В конце августа наш начальник отряда куда-то пропал, - в столовку и на занятия нас начал водить прапор из охраны, а поверки, осмотры, чистоту и всё остальное взял на себя капитан Черепанов. В субботу была баня, а в воскресенье, двадцать шестого числа, нас ожидал выходной: с утра будет футбол в спортзале, а после обеда культурная программа – телевизор, еле живой видеомагнитофон и гора кассет с мультиками и типа добрыми фильмами. Я так думал.

В выходной мы должны спать на час дольше, но Игорь Игоревич – он был в новом ещё хрустящем камуфляже – поднял нас без десяти семь. Мы построились. Абу прибежал и отдал журналы. Этого пацана звали – Илья, но он правда был похож на маленькую обезьяну.

- Где сто второй?

- Я не знаю, там не было.

- Блядь. Мне самому идти? – Как всегда он заговорил, как бы издеваясь, но по-особенному, - наверное, это связано с доминированием. И все всё поняли, но не Абу.

- Ты меня дрочишь что ли, у*бище?

Капитан газовал с места, но если раньше он наказывал только воров, то теперь и наш праздник был под угрозой. К счастью, подсуетился вор Артур – вор с лошадиными зубами, типа главный у воров. Всегда его не любил, но как человек он смышлёный.

После переклички мы оделись и сразу пошли вместе с Игорем Игоревичем. Никто ничего не знал, - воры осторожно подлизывались, шутили про расстрел. Когда мы зачем-то спустились вниз и попали в типа секретный подземный переход, вопросы повалили как из рога изобилия, - капитан ответил что-то про новый корпус и утреннюю зарядку, а потом добавил про комиссию. Кого бы в этой стране не убедило слово «комиссия»?

«Новый» корпус явно получил своё прозвище ещё при СССР, когда построился через год после нашего. Единственное, что отличалось – у охраны были калашниковы, а ещё вокруг был миллион овчарок. Одна неожиданно ткнула меня мокрой живой мордой в руку, отчего я позорно сократился, - хорошо ещё, что воры шли впереди.

Когда мы поднимались, я увидел за окном ужасные трубы, похожие на переплетение пустых железных змей. Ужасные… На самом деле их было не так уж и много, просто я, наверное, вспомнил, как мы ездили к бабушке в Липецк: отец тогда сказал, что это огромный комбинат, и там расплавляют железо. Я её вообще не помню… Хотя, это всё равно странно, пускай это и не настоящая тюрьма – зачем тут такие сооружения? Тогда сразу после полиции меня забрали врачи, - я думал, что положат в психушку, но нет – набрали анализов и отправили сюда, без суда.

Мы поднялись на четвёртый этаж, там нас ждал майор: точь-в-точь Гена Букин, только старый. Капитан Черепанов приложил руку к козырьку кепки и стал скомкано докладывать, - в это время нас запускали внутрь; кто-то из воров даже присвистнул. А я почему-то сразу подумал про актовый зал моей первой школы. Да, зал, только без сцены и окон. И я не про школу. До сих пор не пойму, что у них там такое находится. И зачем это им нужно. Ладно, во-первых, справа в стене была ниша с большим стеклом, за которым в тусклом, лимонном свете сидели люди, и я клянусь, что видел один белый халат. Во-вторых, стены и потолок были отделаны тёмно-фисташковыми дырявыми штуками, кажется, их называют – перфорированные плиты. В-третьих, там была ужасная вентиляция: старые крашенные круглые трубы, квадратные из нержавейки, какие-то бойлеры – всё налеплено, и всё гудит.

- Стэнауысь, - как будто прикалываясь, скомандовал качок.

Я его никогда раньше не видел. На нём плотно сидела зелёная пиксельная футболка, и узкие рукава собирались в гармошку над бицепсами. И, даже по сравнению с нами, он был очень низким.

- Рэз-шлись на вытянут-е.

Он продолжал странно разговаривать, и не я один повернулся в поисках кого-нибудь из старших. Но дверь закрылась.

Начались упражнения на шею, а среди нас пошёл шёпот: «Пьяный!». Я тогда, кажется, подумал что-то про мусульман и про то, что им же нельзя пить. И мы шумели всё громче, но продолжали заниматься – нам в спину пялились люди из той комнаты за стеклом, я-то их точно чувствовал.

Когда начались наклоны, я, наконец, заметил шум. Сложно описать – что-то жужжало, то нарастая, то стихая, словно в классе прямо над тобой висит вот этот длинный светильник с двумя «световыми мечами». А ещё я как будто чувствовал, как вокруг меня дрожит пыль. Статическое электричество? Возможно.

Само превращение я помню плохо. То есть… Это был не совсем я, не только я. Короче, я стал чёрной тенью. Воздух тоже изменился – стал одновременно и чёрным, и прозрачным, хотя понял я это уже потом, а в тот момент тень захотела… Не знаю, чего она захотела, но я оказался рядом с дверью и прошёл, точнее проплыл, насквозь. Тогда-то я и убил Игоря Игоревича. У меня были чёрные когти тени, хотя, нет, скорее, длинные острые пальцы, чёрные.

Потом я тенью летел по тёмным коридорам. Никого не было. Я долетел до лестницы, - тут впервые появилось сопротивление: что-то среднее между водой и тем, когда во сне не можешь быстро бежать. Наверху я прошёл сквозь дверь и оказался на улице – на небольшой бетонной площадке, над скатом железной крыши. В первое время я залип: смотрел вниз на тюремную ограду, думал о спирали Бруно – планировал, как буду перелазить. Когда понял, что снова стал человеком, сразу же глянул на руки – крови не было.

Вор Артур сидел на стопке из белых кирпичей. Сидел он в паре метров слева и смотрел на меня, но молчал. У него было заплаканное лицо; мы обменялись взглядами – он заметил, что я понял.

- Ты его видел? – Спросил он хриплым как после рыданий голосом.

- Да.

Он снова заметил.

- Шо ты хоть такой п*здливый? – Он очень искренне возмутился; никогда его таким не видел.

Вот здесь, в этот момент, не нужно было продолжать весь этот наш типа разговор, но я продолжил:

- Я думал, ты про капитана спрашиваешь. А кого ты видел?

Он начал выделываться – набрал соплей, харкнул себе под ноги и, дёрнув губой, выдал:

- Сатану.

Всё, теперь это в моих мыслях. Я не знаю, сколько мы тут уже торчим, – по солнцу не понятно, а по ощущениям сейчас где-то часа три – и за всё это время ничего стоящего в мою голову не пришло. Кажется, это называется – надмысль. Такая – сидит себе и незаметно гадит. А может, я правда свихнулся? Может, надо было тогда рассказать врачам про жрецов? Прикиньте, есть жрецы, да, и они злые, и если их убить, они станут, как обычные люди.

2

- Вот, полюбуйтесь.

Он вертел в руках продолговатый предмет, внешне похожий на пластмассовое зубило.

- Из обычного мякиша, красят сажей, полюбуйтесь, - он постучал о гранёный стакан. – Слышите, как звенит?

- Хотите сказать, вот этим можно убить человека?

- Нет, это я принёс для демонстрации, а настоящее орудие сейчас у следствия. Да вы потрогайте, - он протянул им свой экземпляр. – Материал достаточно твёрдый, а если сделать поострее… сами понимаете.

Родители проигнорировали его жест.

- Хотите сказать, что вот этой, простите, фигнёй можно сделать самоубийство?

- Я ещё раз вам объясняю: как выяснилось, ваш сын подвергался систематическому сексуальному насилию со стороны, - он подсмотрел в папку, – Джанаева Артура Ивановича две тысячи второго года рождения. Вчера во время помывки это снова произошло, а с утра ваш сын пробрался к спящему Джанаеву… дальше сами знаете.

- Хорошо, тогда покажите нам тело.

- Пока не положено.

- А когда будет положено?

- После окончания следствия тела кремируют. Можете потом написать заявление о предоставлении… ну, вы поняли.

- Товарищ полковник, а вам не кажется странным, что… - она начала рыться в документах. – Скажите, это ведь совпадение? Смотрите, свидание на девять утра. Что, весточка долетела? Успели подсуетиться. И вообще, по какому такому закону ваша контора его забрала? Что?

- Гражданочка, я же у вас не выпытываю, как это вы с того света к нам вернулись. Если хотите жаловаться, скатертью дорожка в Москву, там ваших много. Извините если… Соболезную вашему горю.

Муж встал и впервые за весь разговор произнёс:

- Пойдём.

3

Они вышли через вертушку КПП; по гипотенузе, через свежескошенный луг, стояло такси. Они зашагали по первому катету.

- Ну, и что за представление ты там устроила?

- Ты сейчас про что? Фу! – Из-за ветра её пепельные волосы липли к губам и лезли в рот.

- Видно же кто он.

- Послушай, я просто сказала, я – мать. Фу, фу! Блин, - она полезла в сумочку за резинкой. – Лучше придумай, как вот теперь…

- А что тут думать. Остаётся только Толик.

- Толик. Твой Столик, скорее всего, нас и сдал.

- А я и не сомневаюсь. Это же ФСБ – у них все телефоны прослушиваются.

- Дим.

- Да, да, я.

- Не смешно. Как думаешь, Денис живой?

- Толик говорил про соковыжималку, правда, без подробностей. Надо спрашивать.

- Ясно.

- Сейчас отъедем от глушилок, я сразу позвоню.

- Боже, за что нам это всё?

Он не ответил, но про себя подумал: «Не веришь ты ни в какого бога».

4

Полковник Захапа́й тщательно вытер ноги о коврик, но заходить не стал – его взгляд упёрся в предупреждающую табличку. После краткой внутренней борьбы полковник отправился к мусорной корзине – искать бахилы.

Несмотря на солидную железную дверь, внутри кабинет был маленьким и уютным; шкафы и системы кондиционирования съедали бо́льшую часть пространства, а оставшееся место неравно делили между собой кадки с растениями и рабочее место. Полковник торопливо вошёл и захлопнул за собой дверь.

- Здравия желаю сутулому спецназу.

- Здравствуйте, - молодой мужчина в серой водолазке привстал с кресла и пожал руку.

- Как оно?

- Нормально. А вы смотрели видео про кирпич и стиральную машину?

- Нет, давай показывай, - он в шутку потёр ладони. – Это я люблю.

Вкладка была уже открыта. Спустя минуту полковник начал было посмеиваться, но происходящее на экране быстро его захватило, так что до самого конца он не проронил ни звука.

- Слушай, хорошая машина; надо жене такую же подарить. Глянь там, какой она фирмы.

- Это иностранное видео… и фирмы тут не видно.

- Угу. А что там с установкой?

- Не волнуйтесь, это я просто для метафоры. Там было перенапряжение, Дмитрий Михайлович пока обследует, - он указал на вакуумную дверь у себя за спиной.

- И как думаешь, на сколько это по времени?

- Ремонт?

- Всё вместе, до боевой готовности.

- Полгода, может, год, - он откатился немного назад. – Хотите субъективное мнение?

- Руби, не жалей, - полковник повеселел.

- В тот раз, когда вы спрашивали о «чистокровных», - вы правильно беспокоились.

- Я молодец?

- Сегодня я сидел на приборах. Нам очень повезло.

5

Я сидел в кабинете. Один. Стена напротив грелась на солнце, как и мой горб; на обоях прятались всякие пятна, а на грязно-бежевой краске были потекушки. Настоящего горба у меня нет, но раньше был сколиоз, - меня возили на ЛФК, на какие-то электроды… О чём я думаю? И как же тошно… меня так правда вырвет.

Он бы мог спуститься вниз, но он наоборот – полез на верхнюю крышу. Я боюсь высоты, но там даже не было ничего, чтобынормально залезть. Да я бы точно упал и сломал ноги, или спину. И куда… Как он сможет убежать? Хотя, если по крышам… Но они же не совсем глупые. Сказал, что надо в церковь. Не самая плохая идея.

Рядом со мной стоял огромный письменный стол с зелёным сукном, с зелёной лампой и кучей всего. Но я даже не поворачивал голову: в углу на потолке была полукруглая стекляшка – камера. На руках остались кровоподтёки от наручников. Не знаю, почему их сняли, но, когда залаяла собака, я начал орать, что сдаюсь. Если честно, я лез внутрь, потому что думал стать тенью и как-нибудь, куда-нибудь пролететь. Как говорила моя одноклассница, когда тупила: «Я лох». И не думайте, - она была одной из «топ тян».

В дверь постучали, и тут же в кабинет вошёл офицер с электрическим чайником. Я встал. На погоне сияли три мясистые звёздочки, - а я почему-то обрадовался – начальство. Он достал из шкафа два стакана с железными подстаканниками и звенящими ложечками, потом из сейфа – кофе и пачку сахара. Начал наводить.

- С сахаром сам определишься, - он поставил всю пачку около меня.

Он поставил передо мной мой стакан и по ту сторону стола, присев на корточки, стал открывать-закрывать ящики. Оказалось, искал конфеты. Он гостеприимно разорвал пакет и положил посередине.

Я взял своё кофе, вдохнул почти уже незнакомый запах и вспомнил о доме, а потом… об Игоре Игоревиче. За всё это время моё горло пересохло, и теперь оно толи першило, толи вообще потрескалось, и обломки цепляли и щекотали друг друга. Короче, у меня полились слёзы.

- Если что, ты говори, не стесняйся.

Сделал большой глоток. Не помогло, - пришлось делать ещё один и держать во рту. И ещё я теперь чувствую желудок: маленькая тёплая покрышка, а внутри, если потрясти, плещется немного воды. И ещё она шипованная и немного крутится.

- С капитаном Черепановым всё хорошо?

Полковник взял две папки и кинул ко мне.

- Вот, полюбуйся.

Личные дела: одно – капитана, а второе… Галиев Руслан?

- Стоп, подожди, - он протянул руку. – Отдавай назад. Не надо тебе там смотреть, я сам расскажу.

- Если коротко, у капитана – инфаркт, у старшего сержанта – инсульт. Царствие им небесное.

- А что за старший сержант?

- Физрук ваш, утром виделись.

У меня само вылетело:

- Он пьяный был… Почему?

- Есть такая работа – Родину защищать, - полковник ухмыльнулся. – Бухают, чтобы излучение не так сильно душило.

- Я видел, как тень убила капитана Черепанова. Что это за тень, и что в том зале делают? Вы знаете?

Я следил за его лицом, но он лишь ухмылялся.

- Смотрел Гарри Поттера?

- Да, смотрел.

- Ты волшебник, Дениска.

Я не Дениска…

- Что моргаешь? Или хочешь сеанс магии? Ну, давай, только смотри, не обосрись.

Он еле-еле пошевелил пальцами… Стакан вылетел у меня из руки и разбился о стену. Что… как? Тут же что-то странное началось с самой рукой – она затряслась и как будто… потяжелела. Тяжесть? Просто, как проснуться: я вдруг понял, что до сих пор держу своё кофе.

- Ну да, ещё бы, - он достал платок и вытер вспотевший лоб. – Я сперва расскажу, а потом задам тебе два вопроса. Готов воспринимать?

- Да, - меня слегка потрясывало, а в животе началась песнь кита.

- Начнём сначала – есть, так сказать, волшебники. А у волшебников есть дети. И так получается, что зачастую эти дети, так сказать, полукровки. Всё понятно?

- Я не тупой, - сам не ожидал, что ляпну…

- Молодец. Так, полукровки… Полукровки – на девяносто девять процентов это заслуга мужиков. Знаешь, как детей делают?

- Да. Товарищ полковник, я всё знаю, пожалуйста, рассказывайте.

- Ага, так вот – рождаются дети с кое-какими силами, бывает по-разному, но… Ими никто не занимается, и может появиться в итоге какая-нибудь нечисть, - слышал про кикимор? Раньше, говорят, полно было. Вот, а в нашем учреждении таких детей-преступников, так сказать, утилизируют, ну, и извлекают магию – на нужды государства естественно. Тебе страшно?

Нет, мне, скорее, слегка противно. И я устал.

- Товарищ полковник, а я тоже полукровка?

- Нет, ты кирпич. Смотрел когда-нибудь видео, как в стиральную машину кирпич закидывают?

Почему он всё время лыбится? Хотя, это ведь хорошо, да?

- Нет, не знаю…

- Оба твоих родителя – волшебники. Сегодня произошла авария, и есть мнение, что всё из-за тебя.

Блин, я точно заболею; к вечеру будет температура, может, попросить таблеток? Я в последний раз болел дома… Почему я здесь?

- Ты чего?

- Товарищ полковник, а вы знаете о жрецах?

- Что за жрецы?

Он тоже может врать. И сатана тоже… - и тут же ко мне пришла приятная самоуверенность: его-то точно нет, - да пошёл он! – всё равно никогда не поверю. Да, только жрецы и волшебники, - да, это забавно.

- А почему они не сказали, что колдуют? Они ведь колдовали. Если нет ничего плохого, почему не сказать?

- Вообще, сила начинает потихоньку проявляется уже лет с десяти. Но сейчас в России все должны проходить государственную регистрацию, - говорят, особенно тяжело с нашим психиатром: чуть что – не допуск и до свидания. Поэтому многие ждут, когда дитё повзрослеет и поумнеет, вот, а заодно и присматриваются, что за фрукт растёт. По себе скажу: гормоны и тайные искусства сочетаются хреново.

- Зачем они… - нет, тупость какая-то. – Они при мне колдовали, понимаете?

- Подожди. Помнишь, я тебе обещал два вопроса. Во-первых, по документам произошла авария, и тебя официально не существует. Ты это понимаешь?

Где-то в моих мыслях появилось: «Отпустят!», а в ответ ей: «Не, продадут в рабство». Но понятно же, кого я послушал.

- И что теперь? – я затаил дыхание.

- Теперь. Теперь я предлагаю тебе, так сказать, познакомиться поближе.

- Извините, я не понимаю, - но, похоже, все всё понимали.

- Немного расслабимся, отдохнём, сделаем друг другу приятно.

И я на него посмотрел… Тошнит. Может, наблевать ему на стол? И он здоровый… Убью его. Я глянул на коробку с ручками, - надеюсь, он мысли не читает… Блин, он же колдун…

- Извините, я не гей.

- Да и я не из этих, - вон, женат, ребёнок даже есть, - он показал мне свой палец с золотым кольцом. – Я тебя принуждать не собираюсь. Мне просто любопытно – именно с тобой. Просто сам подумай и реши – хочется тебе или нет. Хочется?

- Нет, - я не смог сдержать улыбку – это всё нервное!

- Ладно, тогда вкратце нарисую твои перспективы: ты в документах пока что карандашиком – тебя тюкнут, закопают и обведут; либо поедешь в Мурманск – там у них установка что надо. Поживёшь пару месяцев, и на консервы. Либо станешь моей девочкой, и всё у тебя будет хорошо. Ну, что скажешь?

Я, глядя на ручки, напряг ноги… Нет, через стол так не прыгнешь, он схватит, успеет схватить…

Он хлопнул ладонью по столу.

- Так! Я вспомнил. Ты не торопись, думай, пока время есть, но у меня для тебя будет задание. Утром кроме тебя потерялся Джанаев Артур; место нахождения пока неизвестно – где-то на территории. Здесь сильное эхо, так что искать очень сложно. Если поймаешь его, обещаю дать шанс.

- Шанс? Какой?

- Какой надо, - он вдруг резко поднялся и полез в сейф.

- Вот, штык-нож, - чтоб не говорил, что с пустыми руками отправил, - он положил на стол большой нож в пластмассовых ножнах. – Смотри, только на меня не кинься.

Не знаю, может, и читает… Я взял нож. Потом схватил целую горсть конфет, - конфеты «Коровка» - а они, некоторые, застрявшие между пальцев, падали на пол. Мне было радостно, что я уйду из этого кабинета, но хотел я чего-то другого. Почему я всё ещё боюсь?

- И не волнуйся – охрану я предупрежу.

И перед самой дверью он меня окликнул:

- Стой!

- Ты очень красивый. Очень похож на маму, я её сегодня видел – беспокоится о тебе.

Заткнись на х*й, сука! Хорошо, что сил не хватило – я просто выдохну в ответ: «Аа».

- Иди, потом поговорим.

Я вышел, закрыл дверь, - в коридоре была звенящая тишина.

6

Полковник снял телефонную трубку, - динамик тихо прошипел:

- Дежурный слушает.

- С третьим пунктом охраны.

- Да.

- На пенсии дакать будешь. Посмотри по камерам, мой коридор.

- Вижу объект: в форме спецконтингента, светлые волосы.

- Ко мне в кабинет его. У него нож – отобрать надо нежно. Конец связи.

Он повесил трубку, побарабанил пальцами по столешнице, затем залпом допил свой кофе и снова потянулся к телефону.

- Дежурный слушает.

- С отделом кадров.

- Отдел кадров слушаем.

- Юрист на месте?

- Да, конечно. Андрей Викторович, хотите что-то надиктовать.

- Нет, просто скажите, что я сейчас подойду. Всё, до свидания.

Долго ждать не пришлось.

- Разрешите?

- Да, заводите.

Он с раздражением подумал, что забыл сказать про наручники. На край стола положили штык-нож и кучку наполовину смятых конфет. Полковник поморщился.

- Так, сняли кандалы и свободны.

Когда они остались вдвоём, полковник встал и пошёл в сторону юноши.

- Что ты на меня так смотришь, как будто я тут сижу-жду с надроченным? – Посмеиваясь, он присел на край стола.

- Першин Денис Дмитриевич. Завтра тебя отпускают на свободу. За голубизну прости – просто проверял тебя, - всё-таки рекомендацию я от своего имени писать буду.

- Какую рекомендацию?

- Тебя забирают родители – да, да, родители. Не знаю, что там у вас произошло, но жить как раньше вы вряд ли сможете. Я не каркаю, но… сам понимаешь. Поэтому я предлагаю тебе возможность – учёбу на спецкурсе Академии МВД. Там такого, как ты, с руками оторвут. Характеристику и рекомендацию я тебе сделаю.

- А как они могли выжить? Или они меня заколдовали?

- Я не проверял из каких они там семей, но есть древние рода, так сказать, с секретиками. Кстати, если будет всё нормально, и они решат тебя учить – без вопросов, учись. В Академии только рады будут, - самые, кто карьеру делают, они как раз из хороших семей, почти поголовно.

- Понимаю, много информации, но ничего, много не мало. Кстати, если они захотят с тобой чего-нибудь сделать… Ладно, юрист тебе потом сам объяснит, а пока пошли-ка в столовую.

- А что будет с Артуром?

- Уже ничего не будет; свалился с крыши – прямо на калитку, а там штыри. Вот так.

7

Ни рукопожатие с отцом, ни объятия матери не смогли сравниться со спортивным костюмом, который откуда-то притащил полковник. Он оказался моего размера и был настоящим, в отличие от этих двоих. Почему они так себя ведут? Как будто меня не было дома пару часов, как будто я их никогда не убивал. Хотя, кто знает…

Мы ехали в такси. За рулём сидел мелкий мужик с большим носом и огромными бровями, - кажется, он вёл по НТВ передачу про убийства: «… впрочем, это уже совсем другая история». И как при нём разговаривать? Никак. Я сидел на заднем сидении, слева сидела мать. Интересно, что этот таксист обо мне думал?

Неожиданно заговорил отец:

- Выехали из-под глушилок. Нужно позвонить Толику.

Ещё неожиданнее отозвалась мать:

- Ты можешь, молча делать?

- Не нервничай, всё нормально.

Водитель вдруг дёрнул руль в сторону – чуть не привёз нас в отбойник.

- Хватит, - отец сердился.

- А что я делаю? – А вот у матери появились истеричные нотки в голосе.

- Давай успокоимся и отложим эти эмоции на потом.

- Как скажешь, ты ведь у нас разбираешься в спокойствии.

Водитель прибавил скорости.

- Хватит играться. У нас больше нет второй жизни.

- А что ты на меня-то смотришь?

- Я всё знаю.

- Что ты знаешь?!

- Поговорим, когда ты успокоишься.

- А ты знаешь, как мне было плохо? Ты хоть раз это заметил? Хоть раз спросил, что я чувствую, о чём думаю? Ты-то самец, тебе лишь бы сунуть свою, а мне вынашивай, нянчись. Он у меня силы забрал! Я стареть начала! Ты хоть раз спросил? Хоть раз побеспокоился? Я ведь за эти годы ни разу не кончала – я боюсь, понимаешь, боюсь, что снова родится… Боюсь… И его я прокляла… И я тебе сильнее, даже не думай…

Машина летела, а я вдруг вцепился в свою мать и стал рассказывать про сто пятую статью части третью и четвёртую. Убийство магом человека и убийство магом мага.