Счастливчик

Если бы меня атеиста по рождению, материалиста по профессии спросили сегодня, что первично – прекрасное настроение или хорошая погода, я без колебаний признал бы такую эфемерную субстанцию, как настроение главенствующей. «И в чем же здесь проявляется заявленный вами профессиональный материализм?» - Вправе спросить вы... «Не знаю!» - бесхитростно отвечу я, пожав плечами, и глуповато улыбнусь.Потому что сегодня мой день, у меня радостно, не то слово, в душе небесные поют колокола и вся природа вторит моему самочувствию. Небеса чисты и прозрачны, почти осязаемым золотом заливает солнце земную твердь, и в этом я тоже вижу символ своей избранности... Ведь вчера мой счет в банке впервые перевалил засемизначную отметку. Шаг мой пружинист и легок, я почти что парю над землей. Все мне мило и отрадно: и древ убор весенний, и птиц веселое разноголосье, и даже неприветливая хмурость обитателей северных широт кажется мне не докучливой, как обычно, а забавной. Вобщем – я счастливчик! Luckyman, Iam!

Ноги несут меня куда-то сами, и впервые за долгое время я не мешаю им, я безвольно и безропотно плыву в потоке своего счастья. Поток выносит меня к огромному помпезному сооружению из тонированного стекла и омраморенного бетона. На фронтоне светодиодная готическая надпись: ALLLUXURYBRANDS.

«Вопрос решен!»внутреннее (и не только) улыбаюсь я самому себе: «Вот с чего я начну тратить не совсем праведно добытую денежку»...

Дверь в автосалон распахивается в ритм моему восхождению на невысокий пьедестал успеха и не потому что она автоматическая... На пороге меня радушно, в стиле вечернего Урганта, приветствует лысый манагер. По его предупредительной обходительности видно, что меня принимают за платежеспособного клиента, и это еще более улучшает мое настроение и повышает самооценку.

Вокруг меня роскошь в ее наилучшем механизированном воплощении. Здесь представлены машины всех знаменитейших автопризводителей, начиная с мегамонстров отрасли, кончая эксклюзивнейшими дизайнерскими ателье. Такого разнообразия не увидишь и на лучших междунарадных салонах, что было по меньшей мере – удивительно.

Сие обстоятельство должно было бы меня насторожить, будь я не в таком эйфорическом состоянии, но притягательность стального зверинца оказалась настоль велика, что я, позабыв о соблюдении рекомендуемых всеми мер предосторожности при посещении автосалонов, раскатал губу и без оглядки стал прицениваться к артшедеврам на колесах.

Перечислять и описывать агрегаты, в которых мне посчастливилось посидеть, этим я вам докучать не стану, а себе... о личном же, вы узнаете, в свое время разумеется, и если дотерпите до конца...

Больше всего мне приглянулась машинка с неблаговидным для нашего уха названием - Pagani, но несмотря на всемерно охватившую меня восторженность потратить весь первый миллион на одну только вещь я, привлекши на помощь весь врожденный практицизм, себе не позволил. Однако уходить из салона на своих двоих я тоже не собирался.Ведущий меня с утра то ли ангел, то ли бес, усадил размякшее от соблазнов тело в Ламборгини классического желтого окраса (тянет меня все-таки к золотому тельцу).

Стоило только моим натруженным от прикосновений к неисчислимым сортам кож ягодицам погрузится в ковшеобразную седушку «Быка» из Сант Агаты Болоньзе, как меня приветствовал невообразимо чувственный женский голос с певучим итальянским акцентом: «Ваш персональный Дьябло готов служить вам, господин!»

«Во дают макаронники!» - восхитился я вполголоса... и тотчас же поежился от... собственной бестактности, мне стало стыдно за проявленную невоспитанность и я решил больше не обижать машину, которая назвала меня своим господином.

«А можно как-нибудь....» – обратился я к ходящему за мной тенью манагеру в автоматически съехавшее вниз боковое стекло. - «Можно, конечно можно! Поезжайте, прокатитесь! – ответил он на невысказанный вопрос. – Нажмите вот на эту кнопочку и запускайте двигатель, а я сейчас распоряжусь, чтобы открыли двери.»

Мигом вспотевшим большим пальцем правой руки я надавил на указанную кнопку. Мотор утробно рыкнул, и весь аппарат, собранный из космических материалов, задрожал мелкой нервической дрожью. Я хотел было взять «бычка» за рожка, но тот же милый голосок сообщил мне, что машина выедет из салона в режиме автопилота.

«Прогресс не стоит на месте!!!» - определил я таким кондовым фразеологизмом успехи разных там технологий, нано - в том числе. Вслух же было произнесено уместное, как мне казалось: «Prego!»

«Не заморачивайся, говори по-русски! С языками у тебя все равно, как кот накакал! Пристегнись и шлем надень!» – неожиданно погрубевшим голосом скомандовала автомобильная сеньорита.

Осознать полностью смысл сказанного, особенно ее первую часть, сразу мне не удалось. Бедный мой рассудок конечно же ухватился за вторую, более конкретную и приятную задачу. Только сейчас я обратил внимание, что у моей Ламбки (так я ее уже окрестил... несколько вульгарновато, конечно, но как-то по-нашему, по-семейному) многоточечные ремни безопасности и вдобавок на пассажирском сидении лежал карбоновый Stilost5gt. Пока я выполнял указание: пристегивался и упаковывал буйную (вернее неразумную) головушку в углепластиковую ерихонку, машинка выехала из салона. С моего командирского борта, держась за дверь, как преданные кнехты держались некогда за рыцарские стремены, бежал манагер. Последними словами сказанными им перед отправкой суперкара на выгулку, были: «Если захотите перевести машину на ручное управление, нажмите на кнопку М – мануал значит!»

«Угу!» - сказал или подумал я, что впрочем неважно, потому, как Ламбке моей возжа под хвост попала. Едва закончив поворот на двухполосную дорогу, она взяла с места в карьер, да так взяла, что я вспомнил о киношных страдальцах-испытателях, тестирующих кресла-катапульты. «Где эта чертова кнопка?» - обращаюсь с немым вопросом к приборной доске, стараясь одновременно не терять визуального контакта с дорогой. Хвала Создателю, дорога была неправдоподобно свободна, что дало мне шанс на локализацию искомого объекта. Жму на М, и, о чудо! Кнопка плавно переворачивается вокруг невидимой оси и превращается в W! Одновременно загорается монитор и первой на его экран выплывает та же дубль вэ. За ней, неторопясь, выползают еще шесть латинских литер, складываясь в бездушно-формальное: WELCOME.

«Давно пора!» - не без иронии буркнул я себе под нос, ошибочно умозаключив, что письменное приветствие означает переход управления в мои руки–ноги, но баранка по-прежнему рулит без моего участия, а на дисплей продолжают выплывать и укрупняться буквы. Через... не знаю, не помню сколько секунд, часов, дней... во весь экран, постоянно перемещаясь с места на место, магматическим огнем горела чертова дюжинавокабул:WELCOME TOHELL!

«Что за шуточки!» (это я пишу так культурно, на самом деле, ну, вы понимаете, как я орал) - заголосил я что было мочи и схватился за рулевое колесо с такой силой, с какой наверное хватался бы за чемодан со своим миллионом, уныкиваемым ночным татем.

«Грабки свои с руля убери!» - проговорил в шлемофоне чуждый этому миру голос. Я машинально отдернул от баранки руки и, как оказалось, вовремя, по кожаной обшивке главного органа управления забегали голубые сполохи. «Одобряю, правильно команду выполняешь, а теперь костыли от педалей отодвинь!» - снова морозящий душу приказ.

Ноги мои, зажившие будто сами по себе, не просто отодвинулись от педалей, проявив чудеса гибкости, они подоткнулись куда-то вниз под сидение и, не будь я так крепко пристегнут, могли, наверное, запросто оказаться за спинкой кресла.

Тем временем приглашение в Ад сменилось на менее депрессивное, теперь на экране вытанцевывало:ENJOY THE RIDE !

«Неужели пронесло?» - блеснул луч надежды, но точас же погас, Ламбка на всех парах неслась в хвост густого траффика.

Вам доводилось когда-нибудь сидеть в переднем пассажирском кресле, когда за рулем находился ухарь-миллиметровщик? Если ответ положительный - то вы меня понимаете. Помните, как у вас тянулись ноги к несуществующим с вашей стороны педалям, как руки крутили пустоту вооброжаемого руля, а тело либо кренилось в сторону желательного поворота, либо тщетно пыталось уклониться от неминуемого столкновения, веки же наивно смыкались, оберегая Психею от визуального насилия.

Все вышесказанное справедливо отнести и ко мне. Только в удесятеренной степени,потому что водителем сбрендившего авто должен был быть я... (Напьешься, будешь!)

Дьябло мчался быстрее потока раза в три и умудрялся проскакивать там, куда не решился бы протиснуться и безбашенный байкер. Первый раз в жизни я обрадовался запрещающему сигналу светофора.

«Наконец-то передохну и расслаблюсь!» - очередная глупость с моей стороны, машина пролетает перекресток между идущими на встречных курсах фурами... Я даже не успел испугаться, но хорошо натасканным переферическим взглядом заприметил две патрульные машины, мирно почивавшие на островке безопасности.

«Ура!» тоже впервые вопию (про себя конечно), приветствуя экипажи ДПС: «Сейчас нас остановят и это сумасшествие закончится!» - «Кого нас? – с нескрываемой ехидцей спрашивает мой невидимый шоферюга, - За рулем-то, ты сидишь!»

Этот козырь мне нечем крыть. Я в ужасе смотрю в зеркала – за нами погоня – красно-синяя цветомузыка, ни дать ни взять – дискотека в движении. Я уже не знаю чего мне желать. Если остановят то, что я им скажу? Скажу что не виноватый я, что это оно само (авто) собой управляет, а я так, для мебели? Поверят? Как же! Держи карман шире, как поверят, так и проверят, мордой в асфальт, а у меня и прав-то при себе не имеется, да, и с промилями не все благополучно, всю ночь отмечал переход финансового Рубикона.

Вновь обозреваю тылы, менты приближаются. Неужели догоняют? Что же мне придумать, да так что б складно соврать получилось... Думай, ты же не золотая молодежь, не депутат и не выпускник секретной академии, за тебя никто не похлопочет, и на адвокатов тратить не хочется, я ведь только начинающий нуворишка.

Придумал!!! Надо перебраться в пассажирское кресло и побыстрее, тогда пускай останавливают!

Не успел я мысленно проговорить концовку конгениального, в стиле барона Мюнгхаузена, рецепта самоспасения, как в шлемофоне прохрипело: «И не надейся!»

Изюминкой же к столь бесцеремонному лишению меня конституционного права на свободу перемещения послужило самопризвольное подтягивание ремней. Такое грубое притом, что из груди моей (и не только) были выдавлены излишки воздуха.

Любой воспитанный человек не обратил бы на подобный житейский конфуз никакого внимания, или хотя бы сделал вид, что не обратил внимания, но не в этой чертовой колымаге. - «Не бзди, банкир, прорвемся и не от таких легавых уходили!»

Я, оставив без внимания очередной хамский наезд со стороны заглюченной итальянской электроники, машинально глянул в зеркала и ..., действительно (не поверите, ну и не надо) за нами гнались две огромные псины, Церберы какие-то, только двуголовые, и на каждой башке по фуражке ментовской, а заместо причинных мест жезлы у них регулировочные болтаются. Только благодаря этой жуткой картинке до меня дошел глубоко зарытый смысл последней гаишной аббревиатуры - Дебелая Пара Собак - такие вот дела! Однако в данный момент мне было не до мвдэшной тайнописи, Ламбка приближалась к въезду в тоннель, над которым висел огромный невиденный мною ранее знак, нестандартный не только своим, в слоновье ухо, размером, но и содержанием: в красном круге на белом фоне пурпурная, тлеющими угольками переливающаяся надпись «С нечистой совестью- въезд запрещен».

«Хорошенькое дело! - не удержался я от восклицания, - А у кого ж она чистая, совесть-то!»

«А вот мы сейчас и поглядим, подивимося хто з цього пiдземелля цiлiм i неушкодженим вийде!» - сказало автоуправление на смеси родственных языков разошедшихся в разные стороны государств.

Машина отреагировала на эту дикую фразу программного обеспечения соответственно и, как бы желая подыграть ему, в тот же миг рычание двигателя из приемлемо громкого скачком перешло в бьющие по нервам обертона. Ламбка влетела в тоннель со всеми возможными нарушениями, менто-псов же из поля зрения корова языком слизнула.

От очередного ускорения меня вновь вдавливает в кресло, но на этом злоключения не заканчиваются, наоборот, все, что сегодня приключилось со мной до этого момента, по невинности своей, вполне было сравнимо с прологом к детскосадовскому утреннику.

Первые, сравнительно спокойные, секунды езды в замкнутом пространстве я осторожно осмотриваюсь по сторонам и неприятно удивляюсь интенсивности движения в подземелье: «Неужели у такого количества автомобилистов нет проблем с совестью? Или они знака не видели? Либо знак этот только для меня был вывешен?»

Еще немного и я начал бы завидовать попутчикам, но железная логика банковского служащего успокоила встревоженное эго: «Ты ведь тоже в тоннеле, значит и у тебя с этой устаревшей морально-нравственной категорией все в порядке!» Что ж, против столь очевидного факта не попрешь, и я согласился сам с собой.

«Ты, не прав, Аркадий, войти еще не значит выйти!» - снова этот бездушный сиплый голос.

«Меня, Борисом, зовут!» - поправил я бестактно-назойливое нечто.

«Что не сделает Борис, чтобы получить свое лакомство!» - на этот раз голос, донесший до моего сознания полную едкого сарказма искаженную цитату из рекламного ролика, появился не из вмонтированных в шлем наушников, а словно бы родился внутри моей черепной коробки.

«Я не тот Борис!»- напуганный этим обстоятельством попробовал я поставить в этом вопросе крохотную точечку или вобще закрыть тему, но не тут-то было.

Электронный урод имел на этот счет собственное мнение.- «А нам все едино какой ты Борис! Нам даже все равно Борис ты или Аркадий, дело ведь не в имени, а в деяниях. По поступкам своим судимы будете...»

«Этого еще не хватало... оно еще и морализирует, проповедовать вздумало!» резюмировал я беспардонное вторжение автомобильных мозгов в сокровенные закрома моей приватности.

«Размечтался, финансист недоделанный! Поздно тебя уже учить чему-либо достойному, ты уже свой выбор давно сделал... Кхе, кхе, кхе!» - рассмеялся истязатель, словно пенопластом по стеклу прошелся, только вместо стекла им были использованы мои передние лобные доли.

Анализировать сей несправедливый приговор, тем более обжаловать его у меня не оказалось ни времени, ни сил. Безымянный управленец вконец спрыгнул со своих электронных катушек - машина понеслась совсем неразбирая дороги, но ведь не зря на мудром Востоке считают, что в каждой позитивной субстанции присутствует зерно негатива, а в негативной... В общем - понятно... Так и сейчас - стоило Лабке офигеть окончательно, как я почувствовал, что она стала откликаться на движения рулевого колеса. Стараясь ничем себя не выдавать, я начал подправлять траекторию движения суперкара и... у меня получилось!!! Машина лавировала среди почти стоящих в сравнении с нами авто так легко и непринужденно, будто дело происходило не в тревожной действительности, а в тренажерной виртуальности. Я ликовал, тихо, скромно, безо всякого пафоса, считая лучшей для себя наградой (за безупречное пилотирование конечно) - возвращение в салон живым, здоровым, на неповрежденном автомобиле...

«Хрясь!» на капот что-то упало... и это что-то было похоже на ЧЕЛОВЕКА!!! «Трындец! Всему трындец, карьере, заработкам, короче всей жизни!!! Я сбил человека! Теперь - суд, нары и прочая лагерная романтика.., а откуда в тоннеле пешеход? Здесь же им ходить запрещено! Наверное бомж какой-то, либо дорожный рабочий!» роились в голове отчаянные мысли, а нога так же отчаянно пыталась привести в действие керамические тормоза. Тщетно! Ламборгини продолжал свою бешеную гонку.

Жертва, тем временем, начала подавать признаки жизни, двигаясь спиной вперед, она стала надвигаться на лобовое стекло. Я похолодел, когда сквозь моднодраные джинсы, в которые была одета жертва наезда, я разглядел молочную белизну костей. Верхняя часть несчастного была упакована в черную туристическую куртку с мягким капюшоном. Лица я не видел, взгляд мой по-прежнему был прикован к дыркам в штанах - там двигались кости и двигались они слаженно и целенаправленно. Жертва, тем временем, достигнув, надо полагать, желаемого остановилась напротив меня, закрыв собой водительскую часть ветрового стекла, полностью перекрывая обзор.

«Скорость за двести, а его не сдувает? - удивился я явному нарушению законов физики.- Он же ни за что не держится....» - и в это мгновение, то, что ничем не держалось, повернуло ко мне голову...

«Слабонервных прошу прекратить чтение, пойдите лучше выпейте чайку с клубничным вареньем, потому что... на меня смотрел... Ч Е Р Е П!!!

Естественной реакцией было отвернуться и закрыть глаза. Что я и попытался сделать. Безуспешно! Шея окаменела (вот что значит быть жестоковыйным!), а веки были разъяты чем-то невидимым, но еще более ужасным, чем инструментарий используемый женским полом для завивки ресниц. Несмотря на происки врагов я все-таки продолжал борьбу. Не удалось смежить веки - ладно! - попробую закатить ясны очи!

«В глаза ей смотри!» - просипела загробная команда.

«Ни за что!» - отважился я на мелкий бунт на корабле, пытаясь загнать зрачки под надбровные дуги.

«Я сказал, в глаза смотри!» - приказ был повторен уже после того, как мои зрительные органы, остекленев от потустороннего воздействия, сфокусировались на преотвратительнейшем для любого живого обитателя Земли зрелище - я смотрел в пустые глазницы Смерти!

Она была сногсшибательно нехороша! Несмотря на модерновый прикид вид ее был омерзителен. Даже одетая на черепушку бейсболка, с вышитой стразами Сваровски (а может и диамантами - бюджет-то у нее, небось, не лимитирован) надписью №1 не особо украшала гостью с того света.

«Ух, и повеселимся сейчас!» - задорно прогудело в голове чужое. Старуха поднялась во весь рост, вновь опровергая положения Ньютонианской механики (эх, Исаак, Исаак, о чем и чем ты думал, выводя свои законы) и в ее костлявых руках откуда не возьмись появилась... вот и не угадали! Вместо избито-архаичного, ветхозаветного по сути инструмента прерывания жизни, как коса, современная (а может ли она быть не современной? Несвоевременной - наверняка, а несовременной - вряд ли.) Смерть была экипирована бензопилой Хусгварна!

Суперкар почувствовав, что бразды правления ослабли, принялся куролесить. Он так наседал на обгоняемые автомобили, что лица сидящих в них людей заметно менялись в цвете.

Я вновь ухватился за руль, чтобы попытаться если и не совсем предотвратить, то хотя бы смягчить кажущиеся неизбежными столкновения: кручу вправо - Ламбка рыскает влево... Чуть не вылетели на бордюр! У меня клиническая (или йоговская) остановка сердца и волосы дыбом! Кручу вправо - машина дергается влево и едва не врезается в перегруженный песком самосвал, у меня дефибрилляторный перезапуск сердца и волосы дыбом по всему телу, да так, что приподнимает над сиденьем, а в голове зловредное покряхтывание: «А ты, дурашка, надеялся, что сможешь Дьяволом управлять!!! Кхе! Кхе! Кхе!»

Будь на мне тельняшка, я бы разорвал ее до пупа и, подставив худосочную грудь под бензопилу, крикнул бы: «Врешь, Безносая, не возьмешь!» Однако умереть героической смертью отважного матроса с эпического броненосца мне не посчастливилось, у этих гадов на меня были другие планы.

Смерть поворотилась ко мне спиной и взяла лесоизводительный инструмент на изготовку. Одновременно с этим мой водила пересек последний рубеж здравомыслия - Ламборгини, возомнив себя бронепоездом, кинулся на первый попавшийся под колеса автомобиль, как железнодорожный дредноут бросается клиновидным бронефартуком на вражью баррикаду. Естественно, что зажмуриться мне в прямом и переносном смыслах не удалось, все происходящее я наблюдал с первого, виповского так сказать, ряда: от мощнейшего удара в левое заднее крыло Кашкай сначало крутнуло на месте, затем бросило на стену тоннеля, после соприкосновения с которой из кроссовера посыпались пассажиры...

Они, как-то странно высоко взлетали и дольше положенного естественными науками времени кружились в полете, чем непреминула воспользоваться Старуха. Она по финско-канадски сноровисто, можно сказать даже виртуозно, управлялась со своим страшным инструментом. Люди не успевали упасть на асфальт, не побывав хотя бы трижды, на зубьях пилы. Во все стороны летели окровавленные части тел, многие из них с душу умертвляющим звуком шлепались на ветровое стекло Ламбки.

Картина... не маслом - картина кровью, лимфой, размозженными мозгами! И если бы это все, но извергам рода человеческого и этого оказалось мало. Приземлившиеся, вернее пристеклившиеся на машину фрагменты тел продолжали, хоть отчасти, но функционировать. Особенно мне запомнилась чья-то кисть: шустро перебирая тремя пальцами (в двух других был зажат какой-то клочочек бумаги), она настойчиво, безобидному крабику подобно, ползла с правого края лобового стекла к левому. Когда же ампутированная длань оказалась на уровне моих глаз, я к довершению всех пережитых ужасов разлядел на обрывке договора о депозите нашего (недавно, кстати, обанкротившегося) финансового учреждения свою подпись...

«Этого не может быть! - запротестовало во мне то, что еще осталось цело, - Сгинь, нечистая!» - вспомнилось нечто из детства, а правая рука автоматически изготовилась для крестного знамения..

«Не сметь!» - змием Эдемовым прошипело в голове и в салоне повеяло серным духом. Однако я не сдавался... «Пусть погибну, но с чертовщиной мириться не стану!» - мелькнула очередная героическая мысль,рожденная, по-видимому, памятью о незабвенном борце с нечистью - философе Хоме Бруте. А на руке будто висела сама Ким Кардашьян, такого веса (беса!) не толкал я с роду, несмотря на постоянный корпоративный абонемент в фитнес-центре. Однако не зря говорят, что настойчивость города берет, с превеликим трудом, дотянув руку до лба, я внезапно почувствовал облегчение, показалось, что супротивник мой (или это Ким так драматически похудела?), истощив последний запас своих бесовских сил, внезапно ослаб и сдулся.

Завершить самоосенение удалось без проблем. Заодно наложил я рукотворный крест и на внутренности итальянского «тельца». Наступило напряженное ожидание чего-то хорошего... И это несмотря на то, что снаружи продолжалась дикая расчлененка.

Ламбка по-прежнему таранила (причем безо всякого ущерба для себя) ни в чем не повинные автомобили, из них парашютистами-антирекордсменами вылетали еще менее виноватые в происходящем пассажиры с водителями, чтобы закончить свой предельно короткий полет на зубцах Хусгварны. Старуха совсем распоясалась, она изловчалась так быстро кромсать свои жертвы, что фрагменты человеческих тел мелким градом сыпались на окровавленный Ламборгини, цветом превратившийся на своего главного конкурента из Маранелло.

Последней крупной частью тела, оказавшейся на лобовом стекле, стал ошметок чей-то стопы с привязанной к большому пальцу бумажной биркой, на манер морговского ярлычка. Еще до того, как услужливая лапа стеклоочистителя, размазывая по стеклу чьи-то жизненные соки придвинула ужасный предмет пред мои утомленные невиданным кровопролитием очи, я уже знал, что это за инскрипция и чей на ней автограф. Я еще, и еще, и еще, истово перекрестился.

«Ничего!!! Сознание что-ли потерять? Если бы умел, давно бы отключился...» Я снова наложил на себя крест, на этот раз с меньшим энтузиазмом... Мне захотелось умереть, но не взаправду, а понарошку...

«А чего ты ждал? На что надеялся? Что ангелы небесные бросятся тебе на помощь? А ты в них веришь? А в церкви, когда был последний раз? Алкавшего накормил? Жаждущего напоил? Странника приютил? Больных в темнице навестил?» - забросал меня неудобоваримыми вопросами устроитель этого шабаша.

«Пошел, ты!» - огрызнулся я, как Тасманский дьявол, нелицеприятной правдой припертый к финальной жизненной стене.

«Не груби, банкир, а не то...»

«Дяденька, простите засранца! Я больше не буду! Я буду хорошим!» - взмолилась во мне, всплывшая из самых потаенных глубин жажда жизни.

«На кой ляд, ты мне хороший нужен? - искренне удивился мой невидимый, но как-то по-недоброму осязаемый собеседник, - Хорошими - другая епархия заведует!»

Я не знал, не мог придумать, что еще сказать, как оправдать себя... Мне даже не надо было говорить, мне достаточно было подумать, но привычных, спасительных мыслей не было. Будь это на работе, либо где-то еще в знакомом мне мире, я наверняка бы нашелся, как излукавиться, наврать с три короба - выкрутиться, в общем. Но разве перелукавишь самого Лукавого, обманешь Отца лжи, объегоришь Князя мира сего?

И тут я по-настоящему загрустил, вернее сказать, опечалился тоскою смертною. Мне стало стыдно, стыдно за бесцельно прожитые... дальше, надеюсь, вы помните. Я уже не искал себе оправданий, я, как ни странно это может показаться, размышлял о будущей жизни. И чем дольше я думал, тем спокойнее становился. И вот наступил миг, когда внутри что-то щелкнуло, словно последнее свободное цепное звено легло на зубец шестеренки и весь механизм заработал по-новому, уверенно и плавно.

Сатори ли это было или какое-то другое просветление - не знаю и гадать не собираюсь. Пусть спеацилисты - психотехнологи разбираются, они за это хороший баблос получают.

С этого момента все начало возвращаться на круги своя. Не забыли еще о первичности настроения? Психическое самочувствие, достигнув отрицательного дна, оттолкнулось от него и стало подвсплывать к свету и теплу. Варфоломеевская ночь за бортом прекратилась резче, чем началась. Старухи и след простыл. Ламбка выкатилась из тоннеля в почти что в едином строю (ну, разве что чуточку быстрее) с остальными участниками дорожного движения, никаких следов произошедшей мгновения назад под землей кошмарной резни ни на суперкаре ни на других машинах мною замечено не было.

Ламборгини, как ему и положено, рулился безупречно, но я уже не считал его своим автомобилем.

До салона я добрался без проблем - в зеленой волне, ни разу не повстречав на пути дэпээсников-трансформеров. Манагер, не взирая на то, что покупка Дьябло откладывалась на неопределенное время, был так же мил и подобостастен. Только у выхода из магазина, он не снимая с лица слащавой улыбочки, прошептал мне на ухо : «Когда в следующий раз соберетесь тестировать суперкары, не забудьте памперсы надеть! Есть очень хорошие, для взрослых! Могу адресок скинуть, если хотите, конечно!»

«Заметил, сволочь!» - нормально отреагировал я на дерзкую колкость торговца роскошью и, повернувшись к нему полубоком, чтобы мой мокрый зад был менее заметен, громко сказал,

- Знаете что, я не буду больше кататься на ваших супер-пупер-карах и покупать их не буду, ни у вас, ни где-либо в другом месте!!!

- Ваше право! Только кричать об этом не следует, -начиная раздражаться, ответил манагер, улыбку же его сдуло быстрее, чем я это заметил. Но меня это уже не волновало. Меня понесло.

- Хочу кричать и буду кричать! -И вдруг сам того не ожидая, я произнес наисакраментальнейшую изо всех сказанных мною в жизни фраз,

- Есть страны, в которых богатым быть стыдно!

Тотчас же из-за моей спины, непонятно только с какой стороны, слева или справа, голосом а ля-Джигурда просипело: «Ну, Борька, ты даешь! Ай-да, молодца!»

Манагер же посмотрел на меня, как на убогого, покрутил пальцем у виска и беззвучно притворил дверь.

Сойдя с невысокого пьдестала успеха я, не ощущая особого дискомфорта во влажном исподнем, побрел восвояси. Завтра у меня непростой день, ведь на завтра, у меня, как и у многих моих соотечественников, запланирован старт новой жизни. В чем конкретно заключается мой план - не скажу! Хлебнете с мое, сами забеспокоитесь!