Анна Неделина №3

​03:30

​03:30
Работа №298

Я катил на арендованном «Фольксвагене» по ровным европейским дорогам и думал: «Вот почему наши так не могут?». Тут — облагорожено, знаки поворотов, качество покрытия. И ведь глубинка же! Никакой не пражский пригород, а Моравия. А у нас где-нибудь под Орлом отъедешь километров на двадцать, как на тебе — асфальт битый настолько, что за подвеску становится натурально страшно. 

— Через триста метров поверните налево, — произнёс женский голос из навигатора в телефоне, чем оторвал меня от недостаточно патриотичных размышлений. Поворот, второй и я уже на месте. Аккуратно съезжаю на обочину, поближе к одетым в жёлтые кроны деревьям. Неспешно паркуюсь.

Выхожу из машины, потягиваюсь, набираю полную грудь прохладного осеннего воздуха, шумно выдыхаю — и делаю первые шаги по асфальтированной дорожке вверх. К замку.

* * *

«Замок (или, по-чешски, hrad) Пернштейн был заложен ещё в XIII веке» — на этом мои скудные познания о замке и заканчиваются. Видит Бог, я старался запомнить все те факты, которыми меня засыпал мой дружище Лукас, однако некоторые вещи в моей голове просто не откладываются. Зато есть и те, что выжигаются там надолго — например, вид на замок через ворота (скорее всего именно такую картинку вы и увидите, если решите погуглить сие чудо чешской архитектуры: переплетение башенок, стен и крыш, такое целостное и такое многообразное одновременно).

Не успеваю отдышаться от видов (или это я так устал подниматься в гору?), как меня подлавливает невысокая брюнетка в фирменном тёмном поло работников замка — и на более-менее сносном английском сообщает две вещи: а) Лукас меня уже ждёт; б) отвести меня к нему она может только прямо сейчас, потому что через несколько минут ей вести очередную экскурсию.

Пожимаю плечами, соглашаюсь и отправляюсь вслед за ней. Мы проходим мимо кафе, веранда которого наполовину заполнена жующими посетителями. Справа проплывает одноэтажный каменный домик, что служит билетной кассой (там же можно на память прикупить книги об истории замки или открытки с видами на него же). А вот и те самые ворота — быстрый снимок на память, — и я оглянуться не успел, как мы, минуя висящий над входом герб Пернштейнов, вошли внутрь.

Ну а пока я, виляя между хитрыми ходами, иду вслед за брюнеткой всё глубже в самое чрево готического исполина, позвольте рассказать про то, что же я забыл в этом замке.

* * *

Всё началось год назад, в Москве. Я вместе с парой коллег пошёл бар на Тверской — отметить повышение по службе. В те же дни проводился Чемпионат Мира и, как следствие, столица была битком набита иностранцами. И этот бар тоже не стал исключением: из одного угла доносился британский акцент; у барной стойки о чём-то пылко спорили два индуса; в какой-то момент к нашему столику подошёл парень.

— Привет, я Лукас. Я из Чехии. Приехал посмотреть Чемпионат, но я здесь совсем никого не знаю. А вас как зовут?

Я очень хорошо запомнил ту сцену: потому что как раз в тот момент, как когда Лукас начал говорить, я сделал слишком большой глоток пива — и благополучно поперхнулся. Когда наш общий смех поутих, мы, разумеется, позволили ему присоединиться. Так и познакомились. Зафрендились на Фейсбуке, изредка списывались. Полгода назад я по работе был в Брно — приезжал в офис местной компании договориться о поставках медицинского оборудования. После переговоров у меня осталась пара свободных дней «для себя», и я решил проведать своего нового знакомого — ещё во время встречи в московском баре он рассказал нам, что работает смотрителем в “эпичном”, как он сам выразился, месте.

Тот визит был недолгим, но плотным: приехав на один день я прогулялся по прохладным нижним помещениям, поглазел на картины, что украшают интерьер замка. Забрался — в перерыв, когда не было туристов — на смотровую площадку. И по достоинству оценил впечатляющие виды на красную черепицу башенок и зелёные леса Моравии.

И вот, месяц назад, Лукас написал мне снова: приезжай, говорит, опробуешь новый проект: «Ночь в замке». Специально для чешских (даже, пожалуй, европейских в целом) богачей создавался аттракцион-квест: за солидную сумму денег они смогли бы почувствовать себя сюзереном в собственном замке — и провести там ночь (или даже несколько). Включив режим гида, Лукас добавил, что нечто подобное начали практиковать в Италии ещё в 1980-е — там подход назывался Albergo Diffuso или «разбросанный отель». И использовалось это для привлечения туристов в отдалённые деревеньки, которые расположены вдали от привычных маршрутов, но располагают при этом аутентичной архитектурой «как из исторических кинокартин». За внушительную сумму посетители могут пожить в условиях быта европейской деревеньки — печь свой хлеб, мыться в тазу, глазеть на нетронутые леса. Теперь же аналогичный эксперимент запустили и в замке Пернштейн. До официального старта оставалось лишь несколько недель и был вариант остановиться в почти до конца обставленных комнатах через лукасовский блат.

Что ж: шанс заночевать в настоящем средневековом замке выпадает раз в жизни. И я не собирался его упускать.

* * *

Лестницы, переходы, каменные ступени. В окнах (интересно, это стекло или слюда?) мелькает ковёр, сотканный из зелёных крон. Наконец, девушка приводит меня в длинный кремовый коридор с черными дверьми справа и слева. Для меня они все одинаковы, но она точно знает, куда идти. Не дойдя пару дверей до дальнего окна, обрывающего коридор, она резко поворачивается налево, хватает ручку двери и одним махом её распахивает.

— Вот и твой дружок, Лукас, — говорит девушка, с некоторым недовольством, которое, похоже, выросло от 0 до 100, пока мы проделывали путь сквозь замок.

Лукас лежит на кровати и читает книгу. Не успеваю рассмотреть обложку — столь быстро вскакивает он с места и бросается ко мне. Что я всё же успеваю заметить, так это его внешний вид — этот чех всё такой же, каким я его и помню: дородный, размашистый в своей крепости, с русыми волосами, завязанными в конский хвост. В такой же фирменной чёрной футболке, как у той, что привела меня сюда.

— О-о-о, Костя! Дружище! — обнимает, хлопает по плечу. Делает вид, что совсем не замечает девушку. — Как доехал?

— Отлично, отлично, — говорю я. Не хочу опять запускать шарманку про то несопоставимое качество дорог «у нас» и «у них», поэтому просто поглядываю на сопроводившую меня особу. Она хмурится. И будто ждёт чего-то. Набирает воздуха и решается:

— Лукас, я только хотел спросить…

— Ханна, давай потом! — обрывает её на полуслове блондин. — Не видишь, ко мне друг приехал?

Её щеки вспыхивают алым пламенем, но девушка — как любопытно: её акцент очень похож на чешский, и в то же время какой-то другой — сдерживается.

— Хорошо, пока, — бросает Ханна и уходит, с силой закрыв за собой дверь.

Мы с Лукасом остаёмся вдвоём в тиши его комнаты. Две одноместных кровати у противоположных стен; пара шкафов. Один рабочий стол.

— Слушай, эта девушка так странно на тебя посмотрела…

— Ну что я тебе могу сказать… — говорит Лукас и, погладив затылок, смотрит в сторону закрытой двери. — Польку — драл!

Мы оба заливаемся хохотом.

* * *

То ли дело в количестве выпитого (по привитой мне родителями привычке ко всем своим “хостам” я никогда не прихожу с пустыми руками); то ли в увлекательности беседы (нам с чешским Тором было о чём говорить); то ли в каких-то географических аномалиях... Но сумерки на Пернштейн опустились неестественно быстро.

Казалось бы, мы только-только сели за стол. Вот я аккуратно опускаю на стол литровый «Ballantine's». Вот рядом с бутылью материализуются нехитрые мясные-сырные нарезки-закуски, заранее заготовленные предусмотрительным Лукасом. И вот уже бутылка пуста — разве что на донышках бокалов ещё что-то плещется, а за окном такая тьма, что не видно ни зги.

Повторная экскурсия по замку перенесена на завтра («Ничего, ещё раз всё тебе покажу!»), возможность остановиться в роскошных покоях упущена («Да ладно, чего уж, со мной оставайся в комнате спать! У меня всё равно кровать свободная»).

Пора на боковую. Свет выключен, внутричерепной навигатор поместили в ньютоновскую жидкость, у противоположной стены уже похрапывает Лукас, а от стены, у которой расположился я, так веет холодом, что согреться я смог лишь надев кофту и поплотнее укутавшись в одеяло.

На этой кровати подушка изначально лежала на той части, что ближе к двери и дальше от окна. Поэтому теперь, перед тем, как закрыть глаза, я немного напрягаю зрение и вижу сквозь окно — даром, что уж точно стеклянное — несколько маленьких звёздочек. Вот они какие — ночи вдали от светового загрязнения.

Мысли о космосе обволакивают меня, убаюкивают. Взглянув напоследок на звёзды, я засыпаю.

* * *

Не проспав, кажется, и нескольких минут нехотя разлепляю веки. Причина пробуждения становится понятна сразу: жужжание. Ноты, исполняемые одним источником сливаются в партию симфонического роя насекомых. Вот только где они? И как их столько набралось?

— Лукас? — зову я, повернувшись ко второй кровати, от которой меня отделяет всего несколько метров (но сейчас, то ли из-за напрягающего жужжания, то ли ещё почему, это расстояние кажется невообразимо большим). — Лукас?..

Ответом служит лишь монотонный инсектоидный вой. Да и на кровати как будто никого и нет...

Но, погодите — что это там, на окне?

Тело. Маленькое человеческое тело. Сидит, как марионетка, свесив ножки и опустив голову — будто провинилось пред небесами. Провинилось — и стыдится, а от стыда накрыло себя серой простынёй.

Я вглядываюсь в это тело. Отсюда, с другого конца комнаты, простыня рябит так, будто на неё наложили какой-то видео-эффект. Что же там? Откидываю одеяло, делаю несколько неуверенных шагов. Ледяной пол жалит мои пятки, жужжание не жалует уши. Приблизившись к фигуре на окне, я получаю ответы сразу на два моих вопроса: откуда этот вой, и что же за странный видео-эффект я вижу перед собой. Насекомые. Под простынкой кишмя кишат насекомые — сотни, если не тысячи. Они движутся, наползают друг на друга. И жужжат, жужжат, жужжат. Внезапно у фигуры дёргается одна рука — и тело спрыгивает с окна и движется ко мне, на ходу высыпая из себя клопов, тараканов, блох и жесткокрылых. От такой картины мой рот раскрывается в беззвучном крике и…

* * *

...я просыпаюсь. Но моё тело… Оно парализовано. Не пошевелиться. И звуки — не могу издать ни единого. Даже промычать.

Дёргаюсь раз, второй. Вроде помогло. Издаю стон. Разминаю конечности — руки, ноги, спину покалывает так, будто я отлежал всё тело разом разом.

Гляжу в сторону окна — пусто. Только оконная рама, стекло в ней и яркий звёзды вдали. Фу-у-ух. Так, вроде можно выдохнуть. Во-первых — это был сон, всего лишь плохой сон. Я просто наслушался историй Лукаса — уже под конец беседы тому приспичило рассказать про казнь, которой один из Пернштейнов любил показательно наказывать тех, кто не оправдал его доверия: провинившегося раздевали догола и обмазывали пахучей смесью, на которую слеталась мошкара — и оставляли так на долгие дни. А во-вторых — вот же он, сам Лукас: мирно сопит на соседней койке, свесив одну руку.

И тем не менее кошмара оставил тяжёлый камень на сердце. Надо поговорить с другом, снять сюрреалистичный морок. Перед тем, как окликнуть хозяина, я бросаю взгляд на телефон: часы показывают «03:30».

— Лукас! — отрывисто бросаю я. — Лукас, ты спишь?

БУМ!

Распахивается дверь. Лукас лежит, но что мне до него — я поворачиваюсь на кровати и гляжу на дверной проём. А из него на меня таращится самое настоящее воплощение страха: мерзкое существо ростом в два раза ниже человека, но вызывающее лишь желание спрятаться, сбежать. Грязное костлявое тело покрывают болотные струпья, из пасти торчит пара клыков, от тела несёт смрадом, а ладони с костлявыми пальцами заканчиваются обломками ногтей. Чудище издаёт рык и бросается на меня.

* * *

Нелепо отбросив в тварь подушку, я отскакиваю вбок и несусь в коридор. Проношусь сквозь дверной косяк — от смрада меня чуть не стошнило прямо на месте — и бегу без оглядки. Мне вдогонку летит сначала крик, а затем и звук приближающегося монстра.

Я, босиком, в одних трусах бегу по замку. Какое-то чутье, как во сне, ведёт меня по каменному лабиринту: пролёт, коридор, дверь, лестница вниз, теперь вверх, комната с гобеленами, ещё дверь, теперь наверх и снова наверх — вижу перед собой массивную дубовую дверь. Смутно понимаю, что за ней — моё спасение. Бьюсь плечом — заперто. Прямо представляю, как вздрогнули петли, подобно римлянам, что строем сдерживают натиск врага. Адреналин в кровотоке бьёт все рекорды — и я толкаю дверь плечом снова. И ещё. После третьей попытки в плече сустав обожгло болью — и плевать! Снова слышу крик — те крохи форы, что я заработал по пути сюда, стремительно тают. Бью в последний раз и, вылетев наружу, падаю наземь и в ночь. Интуиция сыграла со мной злую шутку: из всех возможных вариантов я прибежал в тупик под открытым небом — на площадку, с которой когда-то давно глазел на Моравию. Не успеваю встать, как оно появляется в выбитом проёме: тварь дышит медленно, размеренно — будто и не неслась за мной по всему замку.

Холодный воздух миллионами микроскопических мин взрывается в моих разгорячённых лёгких. Пытаясь встать, я трусь пятками о жёсткий камень. Тварь смотрит на меня, но почему-то не движется с места. Но глаза — эти жёлтые глаза жёстко зафиксированы строго на мне.

Я встаю и, с трудом оторвав взгляд от этих мерзких светлячков, лихорадочно оглядываюсь в поисках безопасного спуска. Тварь понимает, чего я хочу. И бросается на меня. В нос снова бьёт тошнотворное амбре.

Всё, что угодно, лишь не попасться ему в лапы.

Я собираю последние силы, разгоняюсь и прыгаю вниз.

В последние секунды бытия жизнь не проносится у меня перед глазами. В загробный мир меня провожает лишь стремительно приближающаяся брусчатка.

* * *

Весеннее солнце ярко освещает призамковую территорию. Счастливые дети играют в салочки на крохотной полянке у серых каменных стен; довольные взрослые фотографируются на фоне замка.

Крупный парень, похожий на скандинавского бога, ведёт беседу с очередными участниками уникального аттракциона. Сначала рассказывает расписание квеста родителям, а затем, когда те отправляются в кафе, направляется к двум сестричкам, что играют рядом, на полянке. Родители уселись на веранде за столиком, листают меню и, поглядывая то на возвышающийся замок, то на своих дочерей, предаются сладким грёзам о ближайших днях отдыха. С таким распорядителем, как этот парень, у них точно всё будет в порядке.

Тем временем блондин направляется к девочкам. Садится рядом. Невозможно отказать его лучистой улыбке.

— Дядь, а нам родители сказали, что мы выходные проведём в настоящем замке! — восклицает одна, отложив куклу.

— Вот в этом! — вторит другая.

— Тут родители вас не обманули — проведёте, да ещё какую.

— А вы будете рассказывать нам сказки, будете-будете?

— Конечно буду! А вот слышали вы, девочки, историю о моравийском лешем? Нет? Давайте-ка я вам её расскажу… 

0
14:20
1558
17:58 (отредактировано)
Как-то сумбурно. Скомкано. Непонятен финал. Хотя слог очень неплох.
Aed
19:19
+2
Рассказ стремительный, динамичный и благодаря этому начинает держать в напряжении – это плюс. Еще плюс – он хорошо написан, читается легко, глаз не спотыкается. Только тут окончание потерялось
Лукас, я только хотел спросить…

Минус в том, что финал непонятный чуть более, чем полностью. Точнее даже не так – непонятен по итогу весь рассказ. Что за леший? Какого «лешего» он в замке? Зачем Лукас пытался скормить ему своего безымянного друга? Что девушка молвить пыталась? О чем я вообще прочитал? Вопросы, вопросы… Название тоже для меня загадкой осталось – ну 3:30 на часах и что? Вам бы в «Синие занавески» с такой работой. wink
21:43
-2
​03:30 оригинально, почти как «8 секунд» или это курс?
А у нас где-нибудь под Орлом отъедешь километров на двадцать, как на тебе — асфальт битый настолько, что за подвеску становится натурально страшно. дык и в самом Орле есть такие места
Видит Бог не поминайте имя Господа всуе! devil
невысокая брюнетка в фирменном тёмном поло работников замка чем-чем фирменном?
ей вести очередную экскурсию.

Пожимаю плечами, соглашаюсь и отправляюсь вслед за ней.
ей/ней
позвольте рассказать про то, что же я забыл вэтом замке.
у барной стойки о чём-то пылко спорили два индуса пропущено «влюбленных друг в друга»
Приехал посмотреть Чемпионат почему шабаш с большой буквы?
выросло от 0 до 100 числительные в тексте. фраза непонятна
этизмов много
— О-о-о, Костя! Дружище! — обнимает, хлопает по плечу. Делает вид, что совсем не замечает девушку. в этом ничего удивительного нет. девушки им без надобности и даже напротив
с русыми волосами, завязанными в конский хвост. а затем — Ханна, давай потом! — обрывает её на полуслове блондин wonderкогда он успел перекрасить волосы?
— Польку — драл!

Мы оба заливаемся хохотом.
типичный дебильный юмор болельщиков
«Да ладно, чего уж, со мной оставайся в комнате спать! кто бы сомневался…
а что это вот было? «белочка», выданная за фантастику? неудачный акт содомии, выданный за древнее проклятие Моравии? какой леший в замке вообще? чушь
Загрузка...
Алексей Ханыкин

Достойные внимания