Зимнее солнцестояние

-Детка, ты спишь? Просыпайся, приехали! - Меня разбудил мягкий голос мамы, она повернулась ко мне с пассажирского сиденья нашего автомобиля и нежно дотронулась до моей коленки. Через свои дырявые джинсы я ощутила тепло ее руки.

-Я долго спала? - Спросила я, оглядываясь по сторонам, пытаясь увидеть бабулин двор.

-Всего около двадцати минут, как раз проспала всю плохую дорогу. Не укачало? - Мама уже развернулась обратно и стала искать в своей сумке что-то. Может, бутылку воды?

-Нет, все отлично! Пойдем скорее, мам! - Мне нетерпелось увидеть бабулю.

Последний раз, когда мама привозила меня в дом своего детства, мне было всего то около пяти. Я смутно помню добрую полную женщину с копной рыжих волос, ярких, как осенние деревья. Она держала меня на коленях, мы играли в “гори-гори ясно, чтобы не погасло”, дарила мне игрушки.

Потом почему-то перестали приезжать. Бабуля звонила маме и просила привезти меня на каникулы, я сама слышала, а мама только ругалась.

А после Нового года вдруг мама сама позвонила и говорила очень тихо, я бы и не узнала, что она звонит бабуле.

И теперь на зимние каникулы я приехала сюда! Семь лет прошло, а дом ни капельки не изменился, только стал как-то меньше.

-Бабуля! - Я у видела на крыльце высокую фигуру в темном полушубке и платке.

-Леночка, родная моя! Как же ты выросла! - Последняя фраза, похоже, была обращена к моей маме и произнесена даже с укором.

Я с разбегу влетела в бабулины объятия, мимоходом удивившись тому, как она похудела. Мои руки свободно обвили ее талию, а лицо уткнулось в ребра.

От бабули приятно пахло ванилью и совсем немножко - аммиаком.

-Мама, привет. Как ты себя чувствуешь?

Странно слышать, как твоя мама называет кого-то мамой. Я посмотрела бабуле в лицо: неужели она больна? Может, мы поэтому наконец приехали?

Но глаза ее, хоть и утонули в множестве морщинок, все же были живыми и умными, даже цепкими. Никак не больными. Бабуля обняла меня еще крепче, заметив, что я пристально на нее смотрю.

-Что пугаешь ребенка? Все у меня лучше всех, здоровее здоровых и веселее веселых, милые мои. Пойдемте скорее в дом, нечего морозиться вам на крыльце. Я растопила печку, пойдемте же с дороги чаю выпьем.

Бабуля распахнула двери и нас окутало облако влажной теплоты: в доме и правда было очень хорошо натоплено.

На старенькой плите свистел чайник. Бабуля сняла его с конфорки и разлила три кружки кипятка. Пакетики стояли на столе в миске и я огляделась в поисках сахарницы.

-Извини, моя милая. Сахара не держу, у меня от него голова болит. Но ты попей горячего, крепкий чай-то и так вкус имеет! - Бабуля улыбнулась мне и я отметила ее ровные, но какие-то мелкие и почти прозрачные зубы.

-Мама, ты так похудела! Точно все в порядке? - Моя мама говорила тихо, думая, что я занята разворачиванием чайного пакетика. - Да и по телефону ты звучала какой-то усталой…

-Да все хорошо. Колю инсулин, чувствую себя просто здорово, редкую зиму удается без простуды, а эту как Бог послал. Скачу козочкой! Это потому что солнышка много летом было.

Я заметила, что бабуля, рассказывая, прихлебывает крутой кипяток. Может, чая ей тоже не хотелось, как и сахара? И что такое инсулин? Я решила спросить маму чуть позже, а пока оглядывала смутно знакомую кухню.

***

Бабуля жила недалеко от нашего с мамой города, в поселке. За то время, что мы не приезжали, ее улица заметно разрослась: из запотевшего окна кухни я видела несколько новых заборов и даже проехавшую мимо блестящую черную машину, совсем, как в городе!

Я вспомнила, что давно-давно играла в одном из соседских дворов с девочкой моего возраста, мы гоняли голубей и собирали с земли маленькие кислые яблочки. Интересно, помнит ли она меня? И живет ли здесь еще?

***

Кухня, казалось, совсем не изменилась - тот же цвет стен, та же уютная пузатая печка из красного кирпича, с тяжелой чугунной заслонкой.

Помню, я бегала вокруг кухни и влетела в эту дверцу, когда бабуля открыла ее чтобы докинуть еще полешко. Потеряла один молочный зуб, ну и что? Он и так держался на ниточке. А мама на бабулю тогда обиделась, за то что “недоглядела“ и “зуб вымела”. Я и тогда не поняла этой обиды, а сейчас, когда вспомнила тот случай, он и вообще показался мне скорее забавным.

Единственное, что поменялось - посуда. Я помню, над мойкой всегда висели скороводки, а на печке рядами стояли кастрюли, от маленького ковшика для варки яиц, до огромной, в которой бабуля с мамой варили борщ для всей улицы по большим праздникам.

Сейчас же над мойкой висел отрывной календарик с изображением какого-то святого, а на печке громоздились колючие верблюжьи одеяла. Я слышала от мамы, что бабуля старые вещи отдает в церковь для неимущих. Может, посуда эта стала ей одной не нужна?

***

Бабуля уложила нас с мамой на чердаке. Я ворочалась на скрипучем пружинном матрасе под одним из тех одеял с печки. Незнакомые запахи и звуки не давали уснуть, но еще хотелось есть.

Бабуля не предложила ужин, а мы с мамой были слишком усталые чтобы готовить самим. Поэтому перекусили печеньем из маминой дорожной сумки и улеглись так.

-Мам? - позвала я.

В ответ услышала только тихий вздох и скрип пружин, когда мама перевернулась на другой бок.

Я решила спуститься вниз. Помню, у бабули в кладовке всегда стояли банки с закрутками, так хочется хотя бы помидорку, или ложку варенья!

Лестница потрескивала, я освещала себе путь фонариком на телефоне. Спустившись, приложила ухо к двери бабулиной спальни. Услышала тихий гул, а снизу пробивалось голубоватое свечение. Наверное, от фонаря на улице.

Добравшись до кладовки, я с удивлением обнаружила, что она закрыта на замок. Я встала на цыпочки и провела рукой по притолоке, но ключа не обнаружила.

На кухне, освещаемой полной луной, я не нашла ни хлебницы, ни даже баночек со специями.

В подвал, где стоял холодильник, спускаться побоялась. Выключатель находился в самом низу ступенек, а я хорошо помнила липкую непроглядную темноту подвала.

Пришлось вернуться к маме и уснуть под бурчание пустого живота.

***

-Мама, но как так можно? Ты же себя заморишь! Погляди, кожа и кости. Давно ты этим занимаешься? - Меня разбудил голос мамы, доносившийся с первого этажа.

-Да что ты понимаешь! Я сейчас такая здоровая, тебе и не снилось, курице городской, просто зима, а зимой всегда тощаешь. Дурища, ты бы послушала что старшие говорят. - Бабуля отвечала с насмешкой, даже колкостью. Мне стало неприятно за маму.

Неужели они опять будут ссориться? Зачем мы приехали тогда, раз они не помирились?

Я вздохнула и перевернулась на другой бок. Но сон уже улетел, в сером утреннем свете комната уже не выглядела такой уютной, а кровать - родной и знакомой.

-Я поеду в магазин. Ребенка надо кормить, а ты даже не предупредила, что у тебя ничего нет! - Я услышала звук маминых шагов в сапогах и металлическое позвякивание крючка, на который бабуля запирала входную дверь на ночь.

-Езжай, раз ума нет. Да заодно спроси, когда баллоны приедут заполнять, мои пустые почти стоят. - Бабуля повысила голос, видимо, мама была уже на улице.

Хлопнула взодная дверь. Раздались шаркающие шаги и плеск воды в кухонной раковине.

Интересно, что она там моет? Посуды то нету.

***

Я спустилась вниз, одетая лишь в тонкие домашние штаны и футболку. Натоплено было опять очень жарко.

Почистила зубы в кухонной раковине (может, бабуля тоже чистила здесь зубы?) чтобы не обуваться для похода в пристройку, где располагались душ и туалет.

Решила, раз мамы пока нет, пройтись по деревне и поглядеть, есть ли тут дети моего возраста.

-Бабуля? Я хочу погулять пойти. Или может тебе нужно помочь чем-то? - Я заглянула в спальню, где бабуля сидела на кровати и рассматривала с лупой какую-то старую книгу.

Комната ее была чисто прибрана, высокая металлическая кровать с блестящими шишечками-набалдашниками застелена разнцветным покрывалом.

-Заходи, радость моя, ты вовремя как раз! Помоги мне слово разобрать, тут примечания, а так мелко, что даже с лупой не вижу. Совсем слепая стала. А вдруг важное? - Бабуля слегка подвинулась на кровати, освобождая мне место рядом.

Я вдохнула ее запах - ваниль. Ну, в основном ваниль…

Взяла в руки хрупкую книгу, страницы в ней были собраны из других книг или даже газет - они выпирали по краям, различались яркостью и цветом, размером букв.

Бабуля просила прочитать примечание на странице, явно вырезанной из журнала - бумага глянцевая, гладкая, хоть и с загнутыми уголками.

“Сейчас в России порядка семи тысяч солнцеедов, и, по результатам опроса выявлен раскол на радикальных праноедов и мирных любителей солнышка”

Я с недоумением посмотрела на бабулю.

-Что такое солнцееды? - Я пробежалась еще раз по тексту, чтобы удостовериться, что проситала правильно. - Как можно съесть солнце?

-Милая моя, это пока тебе не объяснить, если захочешь погостить еще у меня, то обязательно тебе расскажу. Если тебе интересно, то солнцееды - это люди особые, люди от бога. Солнце любые болезни лечит, а если еще и кушать солнышко, то совем болеть не будешь. - Глаза бабули затуманились, она говорила монотонным голосом, будто читала текст внутри своей головы.

-А ты - солнцеед? - Меня одолевалою любопытство.

-Да, родная, я солнцеед, солнечный человек.

-А как же зимой? Сейчас солнышка совсем мало. Ты поэтому так похудела, бабуль? - Теперь я начала понимать смысл маминых расспросов.

-Это сейчас только, мы весной на весь год вперед кушаем, тепло ловим, а сейчас год к концу подошел, я и похудела немного. Не переживай, милая, я себя чувствую ну очень хорошо! - Бабуля весело подмигнула мне и положила книгу на тумбочку у кровати. - К тому же, я ем солнышко, правда, чуть чуть только. Хочешь со мной, если проголодалась?

Я не совсем поняла, о чем она говорит, но кивнула - было интересно.

Бабуля раскрыла створки старого шкафа и достала большую напольную лампу. Я такие видела в поликлинике, мама водила меня, называлось “кварцевание”.

Лампа доставала бабуле только до пояса, поэтому, включив ее в розетку у кровати, она со вздохом опустилась на колени на мягкий вязаный коврик. Жестом пригласила меня присоединиться.

Я встала рядом. Лампа тихонько загудела. Так вот что я слышала вчера ночью из бабулиной комнаты!

Нас залило голубоватым светом. Белые полоски на моей футболке засветились, как лапмочки в школе.

Я посмотрела на бабулю, было непонятно, как же надо есть солнце?

Она стояла на коленях с закрытыми глазами и широко раскрытым ртом. Ее полупрозрачные зубы светились в голубом сиянии, как моя футболка - я видела каждую пломбу, каждую прожилку. И тут она с каким-то рыком начала кусать воздух перед собой: подавалась вперед, резко выдыхала носом так, что получалось будто урчание кошки, и щелкала челюстью. Будто откусывала свет. И начинала жевать, вежливо и деликатно - с закрытым ртом. Ее нос смешно дергался, когда она “пережевывала” откушенное.

Я смотрела, как завороженная. Мне было и смешно, и страшно одновременно.

А вдруг бабуля за годы нашего отстутствия сошла с ума? Вдруг она сейчас наестся этого света и примется за меня? Я инстинктивно отпрянула от бабули, когда эта мысль пронеслась в моей голове.

Она открыла глаза и улыбнулась, снова став моей бабулечкой, доброй и любимой.

-Я знаю, милая, что смешно выглядит. А ты попробуй! Никто ж не видит, чего стесняться! - И она снова закрыла глаза и принялась кусать воздух.

Я решила попробовать.

Закрыла глаза, открыла рот и даже потянулась немного навстречу лучам, обливающим теплом мое лицо. Я откусила, при этом зубы мои громко щелкнули друг о друга.

Почувствовала, как по языку разливается мягкое тепло. Начала пережевывать.

Мне показалось, что жую я не просто воздух, а будто мягкую-мягкую жевачку, такую, какая бывает в некоторых леденцах.

Я захихикала.

-Мама! Вы что тут творите вообще!

В дверях стояла мама с холщовой авоськой, из нее торчал веселый пучок зелени с каплями воды - растаявшие снежинки.

Она бросила сумку на пол, вбежала в комнату, оставив на чистом полу островки чистого снего, и схватила меня за плечо. Дернула, поставив на ноги и чуть не уронив лампу. Бабуля невозмутимо смотрела на маму, все еще стоя на коленях.

-Аня, ребенку надо витамины. Смотри, какая бледная. А ты ее и задергала еще. Где я не так поступила? - Бабуля выключила лампу и, опираясь на кровать рукой, поднялась с пола.

-Что нужно ребенку я сама отлично знаю. Завтрак хороший, например. А ты опять за старое взялась, я прекрасно вижу. - Мама вышла обратно в прихожую и снимала сапоги.

Я посмотрела на лужицы, оставшиеся от ее снежных следов, и вдруг разозлилась на маму. У бабули такие чистые полы! А мама топчет, кричит, ругается. Неудивительно, что мы так долго не приезжали.

-Успокойся, Аня. Если готовить собралась, сходи к соседке за посудой, у меня не осталось ничего. - Бабуля устало убирала лампу обратно в шкаф.

-Мам, я не голодная пока! Можно я погулять лучше схожу? - Мне хотелось уйти, я смутно чувствовала, что мама и на меня злится за что-то, не только на бабулю.

-Ой, иди гуляй. Проголодаешься - возвращайся, заодно зайди за сковородой к тебе Гале. - Мама уже не глядела на меня, направляясь в подвал с парой пачек молока.

***

Я вышла на колкий воздух. Небо нависало серым полотном облаков, мои любимые яблони справа от бабулиной калитки стояли голые и грустные. Где-то в соседнем дворе залаяла собака.

Оглядевшись по сторонам, я приняла решение пойти по длинной улице налево. Там я должна была выйти к озеру, где наверняка можно найти что-то интересное или покататься на картонке по склону.

Снег мягко шуршал под моими валенками, а есть совсем не хотелось.

***

-Отдай. Это не твое.

Тихий голос раздался из-за спины. Я обернулась.

В проеме калитки деревянного дома стояла девочка лет одиннадцати, глядя на меня из под сальной челки черных волос.

-Я не брала ничего. Что тебе надо? - От неожиданности я быстро опустила монету в карман. Она сощурилась.

-Я видела, как ты взяла из нашего ящика. Я точно знаю. Поэтому отдай, иначе расскажу маме моей.

Я опустила глаза. Мне стало стыдно - я не какая-то врушка, да и завести друзей на такой ноте будет непросто.

Но монета так блестела в прорези почтового ящика!

-Ладно, держи. Я просто помочь хотела, думала, кто-то специально подкинул - она в щели торчала! - я протянула монету на открытой ладони.

Девочка задумчиво посмотрела на меня и аккуратно, двумя пальцами, взяла металлический кругляшок. На ладони, в том месте, где лежала монета, осталось ощущение тепла и тяжести.

-Я все равно маме скажу. Она твоей бабуле скажет. Иначе нельзя.

Я непонимающе уставилась на нее. Ее бледные щеки залил румянец, монета крепко зажата в худом кулачке.

-Ладно, скажи, если надо. Но ты не говори что я воровала, это неправда. Скажи, я помочь хотела. - Я уже собиралась уходить, разговор оставлял неприятный осадок.

-Скажу как было. Иди уже. - Девчонка недобро покосилась на меня и неуклюже зашагала к дому, валенки на несколько размеров больше не позволяли ей делать шаги нужной ширины.

***

Странно, но ладонь еще сохраняла тепло, а я стояла без перчаток. Вторая рука, левая, давно замерзла, пришлось ее спрятать в карман.

Я подставила правую руку падающим снежинкам. В самом центре ладони, практически ровным кругом, снежинки таяли гораздо быстрее, чем, например, на пальцах.

Интересно.

Темнело, пора было возвращаться домой. Озеро оказалось совсем неинтересным, а с горок катались старшие мальчишки и я побоялась присоединиться к игре.

Да и мама позвонила, сказала, пора ужинать.

Я шла, рассматривая черные, будто вырезанные из бумаги, силуеты деревьев на фоне синего неба. От сегодняшнего дня осталось ощущение тоски, будто я напридумывала себе уже отличные каникулы, а ничего пока не сбылось.

Зайдя домой, я сразу почувствовала запах жареной картошки. Мама была на кухне, я слышала, как она говорила по телефону под шум воды в раковине.

Бабуля читала, сидя в кресле в единственной, кроме спальни, комнате на первом этаже.

Я подошла и обняла ее.

-Бабуля, а я, кажется, и не голодная! Только маме не говори, но я есть вообще не хочу пока. Только чаю.

-Милая моя, надо поесть немного, иначе огорчишь маму. Иди, поклюй немного, а ночью если проголодаешься - заходи ко мне, солнышка еще покушаем. - Бабуля улыбнулась и перевела взгляд на свою книгу, ту самую, со множеством разных листов.

На кухне меня ждала тарелка дымящейся картошки. Мама отправилась на крыльцо, в окне вился кудряшкой сизый дымок от ее сигареты.

Я смогла проглотить только несколько кусочков, еда застревала в горле склизким горячим комком. Засвистел чайник, и я поспешила налить себе кружку.

Удивительно, но, хотя дом был натоплен, я не ощущала тепла. Мне было прохладно, и только правая ладонь будто горела огнем.

В дом вошла мама и позвала меня из прихожей:

-Лена? К тебе тут девочка.

Я поспешно вышла из-за стола, отодвигая тарелку подальше. Деревянные доски пола показались ледяными.

На пороге стояла та девочка из соседнего двора. На челке поблескивали снежинки, щеки раскраснелись от мороза.

-Привет. Ты чего тут? - я улыбнулась гостье, но осталась в проходе, почему-то не захотела приглашать ее зайти.

-Привет. Я от мамы, она передает, что ничего страшного. Так даже лучше. - девочка улыбнулась мне в ответ и я отметила, что зубы у нее как у бабули - прозрачные.

-В смысле? Ты о чем? - я машинально дотронулась подушечкой большого пальца до внезапно запульсировавшей теплом ладони. Монета!

-Ага, монета. Ну ничего, короче, мама сказала что ей так лучше даже, и если хочешь, забирай себе. - девочка уже стояла в пол оборота, будто собираясь уходить, протягивая мне руку в шерстяной варежке.

-Подожди! Не нужна мне монета ваша, я пошутила вообще просто. Глупость какая-то! Маме твоей спасибо но я не возьму - мне влетит. - я сама уже хотела закончить разговор и эту странную встречу.

-Ты то может и пошутила, а все равно дело серьезное. Держи! - девочка подбросила монетку в воздух и я машинально поймала ее. - Ну пока!

Она вприпрыжку побежала к калитке, дернула ее так, будто чуть не сорвала с петель, и унеслась в темноту, напевая какой-то мотив.

-Ты чего тут, Леночка? - Бабуля подошла и теперь пыталась разглядеть, что я держу в руке.

-Да вот… Я девочку встретила, она мне подарила монетку. - Я понимала, что звучит как-то неубедительно, но лучшего придумать не смогла. - Смотри, похоже, старая.

Бабушка смотрела на монету с ужасом. Губы ее скривились то ли в отвращении, то ли в плаче, она повернулась ко мне и я заметила в глазах бисеринки слез.

-Лена, ты ее взяла, да? Первая взяла? Как так вышло? - Она говорила тихо, видимо, чтобы мама не услышала, но настойчиво. - Как все было?

-Только не говори маме пожалуйста! - Взмолилась я. - Я просто гуляла, а у них в ящике блестела монетка эта, прямо в щелочке. Я подошла посмотреть, а она мне на руку упала. Я хотела обратно положить, а эта девочка, наверное, подумала…

-Подумала! Конечно она подумала! Ух у них праздник наверное, ух сволочи! Леночка, ну как ты так то… В первый же день! - Бабуля больно сжала мое плечо и я испугалась.

-Больно, бабуль.

-Больно, да, больно… - она уже не смотрела на меня, а куда-то себе под ноги. - Иди уж.

-Может, я сбегаю, верну ее? Она ценная, да? Мне влетит? - Я лихорадочно соображала, что же делать теперь.

-Теперь ты только хозяину ее вернешь. Монеты попрошайкам, монеты мертвецам, монеты королям… - Бабуля забормотала. - Иди, со стола убери.

Она, причитая, ушла в свою спальню, прижимая к груди книгу.

Я убрала со стола, как было велено, незаметно от мамы выбросив еще теплую картошку в мусорный кулек. Оттерла тарелку и сковородку, сложила их аккуратно на полотенце у мойки. Мне было стыдно и тревожно.

Я явно расстроила бабулю, а чем - не понимала.

***

Ночью я страшно замерзла, так, что попросила маму сходить забрать для меня с печи еще одно одеяло. Я спала, вытащив из своего шерстяного кокона только правую ладонь, в центре которой пульсировала горячая точка. Круглая, как монета.

Проснулась я от тяжести во всем теле. Казалось, каждая мышца отлита в свинце - руки не слушались, ноги мертвым грузом лежали на матрасе, веки едва едва поднялись. Я попыталась позвать кого-нибудь, но губы не двинулись. Будто мраморные.

В комнате стоял приторный запах ванили, запах проникал в легкие и облеплял их изнутри жирной пленкой. Я почувствовала, как из уголка глаз выкатилась слеза.

Мне удалось искоса посмотреть на окно. Там бледно расстилался рассвет, а прямо посреди запотевшего стекла виднелся отпечаток левой руки. Мою правую ладонь обожгло, будто в руку уронили уголек, и тут же оцепенение спало.

Я снова забылась тревожным сном.

Только спустя несколько часов я проснулась с тяжелой головой. Поднесла к глазам правую ладонь - в центре ее темнело маленькое круглое пятнышко. Рука отчетливо пахла ванилью.

Я смогла встать и подойти к подоконнику. Ужасно хотелось открыть окно, запах, хоть и сталл менее заметным, чем ночью, ощущался в воздухе. Протянула руку к форточке и замерла.

Отпечаток на окне, тот, который вырвал меня из забытья, оказался отпечатком правой ладони. Только со стороны улицы.

Я приложила свою правую руку. Совпадение идеальное. Захотелось заплакать.

***

Мама объявила бабуле, что я заболела и мы срочно возвращаемся в город. Бабуля нахмурилась, но ничего не сказала. Молча смотрела, как мама собирает только вчера разложенные вещи обратно в сумки.

Я сидела на печке в теплом одеяле и никак не могла согреться. Пока мама ходила возвращать посуду соседке и по пути заскочить в магазин вызвать машину в город, мне страшно захотелось есть.

Я постучала в бабулину спальню. Никто не отозвался, но дверь от моих ударов немного приоткрылась.

Комната была пуста, на подушке лежала бабулина книжка, но ее самой нигде не было.

-Бабуля? - я нерешительно позвала ее. Никто не отозвался.

Наверное, вышла, пока я грелась на печке. Врядли она разозлится, ведь она сама меня научила.

Я аккуратно, стараясь ничего не задеть, достала лампу из шкафа и включила ее в розетку. Комнату заполнил мягкий свет, а мой рот наполнился слюной.

Я встала на колени.

***

Пришла в себя я уже на заднем сиденьи машины. За гулом мотора слышались крики.

-Старая маразматичка! Ты посмотри, что ты натворила! Зачем я только послушала брата, не нужно было приезжать. - В голосе мамы слышались слезы. - Теперь посмотри на нее! Да она сама не своя.

-Аня, да я сама не знала. Она взяла приглашение, сама взяла. Ты знаешь же, что это такое. - Бабуля говорила спокойно и даже как-то обреченно.

-Я знала, что будет беда. Знала.

-Ну так если знала, чего приехала? А еще ты что знаешь, может, знаешь, что будет, если ты ее кормить не будешь теперь? Знаешь же! - Бабуля сорвалась на крик, их голоса стали неотличимы. - Возьми вот, дай ей почитать. Пусть хоть немного готова будет. И лампу купи! Заморишь и ее и всех своей головой упрямой.

Мама села в машину, громко хлопнув дверью. Водитель собрался уже выругаться, но, глядя на мамино лицо, передумал. Сзади я снова забылась сном, успела только попросить включить печку посильнее.

***

Дома я пришла в себя только на следующий день и сразу села листать пожелтевшие страницы бабулиной книги. Ноги я плотно укутала пуховым одеялом. В комнате стоял аромат ванили.

“Питание солнцеедов состоит из чистой энергии...”

“Деньги и богатство в различных языках и культурах мира издавна плотно связаны с фекалиями и нечистотами...”

“Циркуляция жизненной силы предпочтительна от старейших членов общины к младшим, таким образом, сохраняется бессознательный опыт, наполняясь свежими силами”

“От гнуса и насекомых капните в фумигатор несколько капель обычной бытовой ванили...”

“Монеты нищим, монеты покойникам, монеты королям - монеты несут память, а память обжигает!”

“Сменяемость сезонов - величайшая теологическая загадка Вселенной. Зачем Бог создал зиму, если летом так хорошо?”

“Гора - место силы, ось сезонов, веретено времени. Взбирайся на гору, чтобы жить. Мерзни, чтобы согреться. Плачь, чтобы смеяться. Гору не забывай”

Я не понимала. Нужно было спросить маму, но я так боялась ее расстроить! Она плакала с момента нашего отъезда.

Рука моя полыхала огнем, и когда я хотела взять маму за руку, чтобы показать ей, как странно что руке жарко когда мне холодно, она отскочила от меня, как ужаленная. Тогда и я расплакалась, было очень горько, что мама на меня обижена.

В моей комнате теперь постоянно пахло ванилью.

***

Я постоянно чувствовала голод, но даже мои любимые сырники не лезли в горло. Мама плакала. А потом собралась, оделась, и куда-то уехала.

Оказалось, она купила маленькую лампу. Не такую, как у бабули, а настольную.

Я включила ее и сразу же холод отпустил, ладонь перестала жечь маленьким круглым угльком в центре, а желудок наполнился мягким светом.

Я тщательно жевала лучи, пока мама тихо всхлипывала, сидя на моей кровати.

***

-Мама, расскажи, в чем дело? Что со мной происходит? - После еды я чувствовала себя гораздо лучше, даже повеселела, была готова к любым ответам.

Мама собиралась с мыслями несколько минут. Я даже решила, что она не станет отвечать, или, что было бы ужасно, опять заплачет. Но она все же ответила, правда, не глядя на меня. Весь наш разговор она смотрела в окно на оранжевое зимнее небо.

-Так вышло конечно с приглашением, очень неудачно. Наивная ты у меня, дурочка. Извини, милая. Это я дурочка скорее, что решила таки привезти тебя. Думала, все кончилось уже. Не перебивай меня, я по порядку расскажу. Приглашение это дается каждый год, одной из девчонок деревенских. Самой бойкой и радостной, самой… Энергичной. И приглашение нельзя вернуть, нельзя передать, нельзя отказаться. Если ты взяла монету - ты теперь солнышко. - Она заметила, что я собираюсь задать вопрос, и подняла руку в просьбе помолчать. - Ты же знаешь, как Солнце по кругу ходит год, от холода к теплу, и обратно? Некоторые верят, что Солнце - как часы, должно заряжаться, чтобы светить так же ярко. И те, кто верит, к сожалению, верят в правду.

Я тебя возила раньше к бабушке, пока не увидела, что это не ее предрассудки глупые, а на самом деле правда. Пока не побывала на горе однажды. А теперь вот… - Мама опять заплакала. Я хотела ее обнять, но она отстранилась. - Доча, не обижайся! Нельзя тебе ко мне прикасаться пока. Не можешь ты трогать людей, пока ты солнышко. Твоя рука горячее тысячи лампочек сейчас. Но только для людей. Не знаю, как объяснить. В общем, ты меня сильно обожжешь, если дотронешься. Прости, милая! - Мама заплакала сильнее, но сквозь слезы продолжила. - Чтобы Солнце грело следующим летом, ты должна будешь весной отправиться с бабушкой на гору. Знай, я бы не отпустила никогда, но знаю, что если не отпустить, то всем-всем плохо будет. Ты меня прости, детка.

Я все еще не понимала, но расспрашивать уже не хотелось. Все это звучало как бред, как глупость какая-то, но мама так плакала...

-А почему ваниль? Почему от меня так пахнет - спросила я, не очень интересуясь ответом.

-Да чтоб гнус не роился! От солнышка тепло, как от печки! В батареях и подвалах гнус цветет сразу, комары, мошки. Все солнцееды ванилью немножко пахнут, а ты сама - солнышко, так что пахнуть будешь сильнее всех.

Мама усмехнулась сквозь слезы и махнула рукой.

-Прости меня, дочка. Я пойду приготовлю себе чего-нибудь. Да и жарко у тебя очень.

Я осталась молча сидеть на кровати, бездумно перелистывая страницы бабулиной книги.

***

Бабуля позвонила через два с половиной месяца. За это время я успела получить в школе новое прозвище: Ленка-булка, что, по-моему, было гораздо лучше предыдущего.

Стоял конец марта. Мне все чаще хотелось чтобы наконец-то наступило лето.

Мама стала отстраненной и печальной, не обнимала меня, даже если я руку прятала за спину. Ели мы в разных комнатах.

А еще я научилась писать левой рукой. Просто так.

-Леночка, это бабуля. Собирайся, детка, сегодня вечером и поедем. - Голос бабули в трубке звучал каким-то больным, усталым.

-Что собирать то? Мне в школу завтра. - Я настолько свыклась со своим новым положением, что о горе этой совсем забыла.

-Школу пропустишь, не важно это. Бери монету обязательно. - Бабуля тяжело дышала, будто только что пробежалась.

Короткие гудки в трубке. Я пошла на кухню в поисках старого маминого термоса, она с ним еще на университетских фото. Говорит, вино туда наливали и на лекции носили. Я решила налить чаю. Только его я и пила.

***

Через пару часов мы с бабулей сидели на заднем сиденье какой-то потрепанной машины. Пахло сигаретами, но еще сильнее - ванилью. Водитель нараспашку открыл окно.

-Черт те что! Печка не работала всю зиму, а сейчас шпарит как не в себя. - Водитель выругался сквозь зубы и открыл еще и пассажирское окно.

-Ничего, нам бы доехать, а жар костей не ломит. - Бабуля поправила платок на рыжей голове.

Я молчала. Мне почему-то стало очень страшно.

***

Гора - это на самом деле холм. Если смотреть сверху, увидишь, что густой лес расступается, чтобы показать лысую возвышенность, как прыщ торчащую среди деревьев. В самом ее центре чернеет небольшое кострище.

***

Я просыпаюсь, моя голова у Бабули на плече. Она мягко сжимает мое запястье, не касаясь правой ладони. “Приехали, моя милая” - говорит она.

Осматриваюсь - в свете фар только голые деревья, как скелеты торчащие из талого снега. Между стволами вьется тропинка.

-Спасибо, спасибо вам. Подождите нас тут пару часов, я за простой заплачу.

Водитель ворчит, но мотор приглушил. Закурил сигарету.

Мы с Бабулей выходим на тропу, по коленке бьет полный термос горячего чая. Идем недолго, минут двадцать. Впереди вижу мерцающие огоньки. Факелы?

На открытой поляне тишина, все сразу замолкают, когда входим мы с бабулей.

Здесь человек пятьдесят, все выглядят худыми, уставшими. Факелы воткнуты в землю по кругу, а в центре что? Похоже, столб.

Собравшиеся одеты в светлые робы, подметающие мокрую землю. Многие жмутся ближе к факелам, видно, замерзли. Я узнаю девчонку, бабулину соседку. Узнаю продавщицу магазина, которая вызывала нам с мамой такси. Узнаю соседку со сковородками. Мальчишек, катавшихся тогда с горки.

Я бреду на ватных ногах, бабуля крепко держит меня за предплечье. Силы, кипевшие во мне последние недели, покидают тело. Я падаю на колени прямо в лужу серого снега.

Крепкие руки поднимают меня, практически несут по воздуху к центру. Зачем? Что вы делаете? Я думаю, что произношу эти слова, а на самом деле даже шептать нету сил. Впервые я не чувствую облака ванили вокруг.

Меня прислоняют безвольной колодой к столбу. Крепкие веревки - или цепи? - обвивают тело. Мне холодно. Но монета-приглашение зажата в кулаке.

-Солнцееды, да будет пир! - Кричит бабуля.

Я боюсь - неужели они сожрут меня? Но бабуля же этого не допустит?

Но они только отходят подальше.

Слышу треск, откуда?

Цепи практически раскалились, вьется от них дымок. Красные, но кожу не жалят, странно. Мне все еще очень холодно.

Вокруг меня начинает таять снег. Деревья испускают клейкие почки. Я открываю рот, чтобы закричать, и волна испепеляющего жара ударяет в грудь одну из стоящих прямо напротив меня старушек. Ее седые волосы вспыхивают огнем, она кричит и падает на снег.

Я чувствую, что обмочилась. Горячая струя варит заживо начавших копошиться под ногами дождевых червей.

Монета в моей руке плавится и горячий металл капает между пальцев.

Волна огненного воздуха вырывается из меня с каждым вздохом, опаляя светлые балахоны собравшихся. А я умираю. Умираю от холода.

***

-Вот это весна выдалась в этом году! Как вдарила! У меня рассада так заколосилась, ты бы видела, Игоревна.

-И не говори! Ещё апреля нет, а я уже без платка хожу. - Старушки, прогуливаясь по главной улице небольшой деревни, лениво обмахивались самодельными веерами из газет.

На крыльце одного из домов сидит полная старушка с копной рыжих волос.

-Я тебя люблю, солнышко. - В полголоса говорит она.

***

Жара в этом году стояла до октября.