Errare gumanum est

В судебном заседании, в котором я имел честь участвовать в качестве адвоката, был объявлен перерыв. Судья удалился в совещательную комнату для принятия решения по заявленному мною ходатайству. Дабы размять затёкшие косточки, я вышел в коридор и встретил адвоката Маркова. Это был очень опытный защитник. Мне на тот момент стукнуло сорок, а ему уже было за пятьдесят. Поздоровавшись, мы разговорились. В среде юристов принято обсуждать насущные дела, с сохранением известной доли конфиденциальности, разумеется. Я поделился с ним своим недовольством тем, как идёт процесс и, не стесняясь в выражениях, сказал всё, что думаю о формалисте судье, двуличном подсудимом, которого я вынужден защищать только в силу своей профессии и в целом о справедливости, с которой с каждым годом я сталкивался всё реже и реже.

- Что касается справедливости, коллега, то когда одни поборники добродетели защищали Карфаген, другие, считавшие, что борются за правое дело, его разрушали. И по-настоящему справедливо лишь то, что мы помним до сих пор о тех и о других,- не без присущего ему юмора с высоты своих лет произнёс Альберт Иванович. - Если вести речь об обвиняемых, то с этим сложнее,- продолжил он.- Человеческая природа многолика, а современный преступник статья особая. Злодеи, которых мы тащим на аркане из пропасти, тонко чувствуют веяние времени. Ну, а уж покуда вы заговорили о судьях, то ведь они тоже люди. А как известно, человек может иногда ошибаться.

- Errare gumanum est[1], - вспомнил я старушку латынь.

- Вот именно. Кстати, если у вас есть время, я могу вам рассказать об одном деле, которое в силу определённых причин осталось неизвестно широкой публике. Оно отлично демонстрирует всё то, о чём мы с вами только что говорили.

- Время у меня есть. Я думаю, что моё ходатайство судья будет рассматривать не меньше часа. Так что я с удовольствием выслушаю ваш рассказ,- ответил я.

- А у меня процесс вообще неизвестно, когда начнётся. Судья никак не может разобраться с предыдущим делом, так что давайте присядем,- Марков снял с плеча сумку и кивнул в сторону стоящей возле зала вереницы кресел.

Мы устроились в креслах и Альберт Иванович, используя дарованные ему от природы красноречие и недюжинный артистический талант, столь необходимый в нашей профессии, начал рассказ.

***

- Начну обо всём по порядку,- произнёс он.- Эта история началась примерно месяц назад. Стрелки часов показывали без пяти три, когда я вышел из юридической консультации, где, как вы знаете, тружусь адвокатом уже почти тридцать лет. Погода, для этого времени года, в Петербурге стояла великолепная. Настоящее бабье лето. Женщины с некоторых пор меня не слишком занимают, поэтому я всецело проникся ласковым солнцем, которое приятно согревало поредевшую с годами макушку. До Куйбышевского суда, куда я собственно и направился по служебной надобности, прогулочным шагом было не более четверти часа пути.

И вот иду я по Невскому проспекту, держу в руке потёртый портфель. Народу тьма тьмущая — туристы-интуристы, а у меня в голове мысли разные крутятся: пытаюсь понять, что заставило дочь выскочить замуж за одного прохвоста и укатить вместе с ним в Мурманск; тут же думаю о сыне, заключившим новый контракт с нашими доблестными вооружёнными силами. Его бригаду неделю назад отправили в одну из раскалённых, как печка, точек. Подхожу я к Литейному, и в этот момент - «Бах»! Искры из глаз!

- Ох, извините! - произнёс налетевший на меня торопыга и тут же добавил.- Альберт Иванович… Это вы?!

Придя в себя после оглушительного удара от которого свалился бы даже игрок в американский футбол, я увидел перед собой мужчину лет тридцати пяти, приятной наружности и одетого так элегантно, что у меня язык не повернулся, как следует его обматерить.

- Вы меня не помните? - спросил он.

- Ты меня так стукнул, приятель, что я уже не помню, как меня самого зовут,- потирая ушибленное плечо, ответил я.

- Извините ещё раз! А я вас отлично помню, хоть вы и здорово постарели. Я - Вадим Денежкин. Вы когда-то помогли мне в лихие девяностые. Я тогда в Апрашке с напёрстками баловался. Прозвище у меня было «Сынок». Неужели не помните? - разочарованно спросил незнакомец.

В девяностые годы я защищал многих молодых парней, которые в силу времени и слабости характера выбрали опасную стезю.

Я пригляделся внимательнее. Располагающая улыбка, ямочка на подбородке, тёмные волосы манерно зачесанные назад. Меня немного смущал его внешний вид, но если не принимать во внимание это довольно существенное обстоятельство, сбивавшее меня с толку, то стало абсолютно ясно — передо мной стоит Вадька Денежкин. «Сынок» заметно повзрослел и набрался солидности.

В своё время, несмотря на юный возраст, Вадим прослыл одним из самых искусных напёрсточников во всём Апраксином дворе. Пользуясь улыбкой, как средством достижения мошеннических целей, он обезоруживал обывателя своей искренностью. Ему многое сходило с рук, но однажды он развёл на приличную сумму одного японца, который случайно забрёл в Апрашку и в присутствии свидетелей преступного злодеяния разоблачил фокус-мокус с резиновым шариком. Своих соотечественников шулерам дозволялось одурачивать безо всякого риска. Менты имели за это долю малую, а вот японца трогать было нельзя. Можно было нарваться на международный скандал.

Когда Вадима задержали, на меня вышел его отец — интеллигентнейший человек, весь вид которого разбивал вдребезги аксиому о яблонях и упавших неподалеку яблоках.

Я взялся за дело с энтузиазмом и убедил суд передать паренька на поруки.

С тех пор прошло много лет...

- Я вспомнил тебя, Сынок,- ответил я. - Как жизнь, Вадим?

- Да, как вам сказать... - он взял меня под локоть и отвёл в сторону, подальше от снующих по Невскому пешеходов. - Бывало по-разному. Жизнь повертела, но слава богу не на том месте, с которого трудно соскочить, поэтому своею судьбою я очень доволен,- сказал Денежкин.- За что, кстати вам отдельное мерси. Если бы меня тогда осудили, то до сих пор, как блоха менял бы нары, а не Канары. У нас ведь стоит один раз оступиться и — прости-прощай, Одесса - мама…

- Что верно, то верно, - согласился я.

Строки известной песни, как нельзя кстати определяли извечную проблему цивилизации. Ни для кого не секрет, что тюрьма ещё не исправила ни одного осуждённого. Зона может сломать даже самого стойкого человека; изменить в худшую сторону его внутренний мир, в крайнем случае застращать или наоборот лишить этой малоприятной социальной фобии, но только не исправить. По мне уж если отправлять нарушившего закон злодея в места не столь отдалённые, то только тогда, когда другой альтернативы нет.

- Слушайте, Альберт Иванович, а не отметить ли нам нашу случайную встречу? - спросил меня Денежкин.- Здесь рядом неплохой кабак. Посидим, потолкуем. У меня сегодня своеобразный праздник. Я приглашаю.

Времени у меня было немного. В тот день мне кровь из носу нужно было подать апелляционную жалобу в судебную канцелярию. Да и спиртным в последнее время я баловался всё реже и реже. Свою цистерну я выпил уже давно. Пора, как говорится, и честь знать. Однако приглашение я принял. Грех было отказывать человеку, который жаждет отблагодарить адвоката за добросовестный труд, да и любопытство меня взяло: хотелось узнать, как мой бывший подзащитный устроился в этой жизни. Я очень надеялся на то, что тогда «отмазал» его не зря.

Мы прошли по Литейному, пока не оказались возле питейного заведения, в которое пригласил меня Денежкин.

Внутри ресторана царила довольно уютная атмосфера добротного русского кабака. Посетителей было мало. Здоровенный амбал-администратор провёл нас за небольшой столик, где можно было спокойно поговорить. Метнувшийся к нам худосочный официант — полная противоположность своего босса, высоким голосом услужливо предложил посмотреть меню.

- Как завещал нам профессор Преображенский закусывать надо только горячими закусками,- листая страницы, произнёс Денежкин и тоном человека, добившего в этой жизни неземных высот, распорядился подать по жульену на брата, свинину с грибами под майонезом и разных мясных нарезок.

- Что будете пить? - осведомился официант.

- Против водки не возражаете? - спросил меня Вадим.

- Пару рюмок, пожалуй, я выпью,- ответил я.

- Ладно. Тогда я буду пить за двоих,- махнул рукой Денежкин и заказал бутылку дорогой водки.

- Шикарно живёшь, Вадим,- произнёс я, с интересом разглядывая своего бывшего подзащитного.

- Не жалуюсь. Если к делу с умом подойти, деньги будут сами к рукам прилипать. И потом фамилия у меня соответствующая, да и время сейчас «кошерное».

- А я думал, что «кошерные» времена были в девяностые годы.

- В девяностые годы время было для тупоголовых отморозков, носивших золотые цепи, толщиной в два моих пальца. Правда в роскоши купались они недолго и похороны в деревянных гробах на братских кладбищах им ещё нужно было заслужить... Сейчас время для думающего человека, способного ежедневно повышать свой ай кью, - он постучал указательным пальцем по темечку, явно намекая на то, что причисляет себя именно к этой категории людей.- Если, конечно, как завещал нам Остап Бендер, чтить уголовный кодекс.

- Совершать преступления и одновременно чтить уголовный кодекс можно только в хороших книгах, - усомнился я, одновременно думая о том, что Вадим не извёл урока из дела, в ходе которого я пытался втемяшить ему в голову азы, того самого кодекса, о котором с таким пиететом вещал со страниц всенародно любимого бестселлера известный всем король аферистов.

- Настоящий мошенник, Альберт Иванович, обязан избегать нежелательных случайностей и должен находиться в ладах с законом,- пожал плечами Вадим.

- Все работы хороши, выбирай на вкус… - вспомнил я Маяковского.- Впрочем, мошенник - не самая лучшая профессия. Да и случайность в таком деле может стоить дороговато. За свою карьеру, я видел немало молодцов, которые здорово сожалели о том, что выбрали этот путь. Жаль, что ты совсем не изменился, Вадим, - с искренним сожалением произнёс я.

- Я же говорю, фамилия у меня обязывающая! - усмехнулся Денежкин.- А всего предусмотреть действительно очень сложно. Случайности преследуют меня с того момента, как этот чёртов японец оказался в Апраксином дворе. Сколько я потом не приглядывался, не встречал на этой барахолке ни одного самурая. Ну а после того, как вы передали меня на поруки, я пошёл по рукам маститых людей и набрался опыта. Было время, когда я завалил питерский рынок палёным осетинским спиртом, да так, что Нева едва не вышла из берегов. Правда, потом мне едва удалось замести следы и я решил заняться чем-то другим.

Официант принёс бутылку водки и закуски. Разговор пошёл ещё откровеннее. Я чувствовал, что моему собеседнику нужно выговориться. Для такого пройдохи лучшего слушателя, чем адвокат сложно даже представить.

- У меня долго не было фарта,- выпив за встречу, закоренелый мошенник наколол на вилку ломтик сыровяленого мяса, после чего продолжил.- Я торговал липовым мёдом… Липовым в смысле поддельным,- пояснил Денежкин.- Однако это длилось недолго. Во избежании крупных разборок (один конкурент настучал в соответствующие органы) лавочку пришлось не только прикрыть, а даже законопатить. Мыкался я в поисках своего бизнеса до тех пор, пока не нашёл небольшую нишу, связанную с продажей мутных квартир. На недвижимости неплохие бабки можно поднять. В кармане у меня тут же завелись лавэ, и я словно кенар, порхал по островам Канарского архипелага. Кальмары всякие, омары... Райская жизнь…- причмокнул Вадим.- И вот однажды всё рухнуло. Так получилось, что при продаже одной хаты я случайно кинул мамашу столичного опера. Потерял я на том деле прилично, и только по чистой случайности не присел лет на пять.

- Я смотрю случай в твоей жизни и впрямь великая вещь, - не без доли иронии сказал я.- Вот только знаешь, Вадим, фортуна одна из тех женщин, которая таким, как ты частенько показывает со спины свои прелестные формы и это совсем не значит, что в этот момент она жаждет твоей любви...

- Ха-ха-ха! С бабами у меня всё в порядке и роковых случайностей я не допускаю,- засмеялся Денежкин, пододвинув к себе кокотницу.

- Ты сказал, что у тебя есть повод для торжества… - напомнил я ему его же слова.

- Есть такой повод,- произнёс он, отведав жульен.

***

В этот момент Марков заметил, что рассказ своего бывшего подзащитного он постарается воспроизвести, как можно подробнее.

- Это было бы очень кстати, Альберт Иванович.

Я проникся интересом к личности человека, чей преступный образ жизни был возведён в своего рода правило. В отличие от воров, хулиганов и прочих наркоманов, мошенники шевелят мозгами и если бы можно было направить их энергию в общественно полезное дело, цены бы им не было.

- Тогда слушайте дальше…

***

- Оставшись без работы. Я стал опять думать, как снискать хлеб насущный,- сказал мне Денежкин.- Дело это чертовски непростое, потому как рынок распилен вместе с пеньками до самых корней. Стартап свой поднять тяжелее, чем тягать двухпудовую гирю. Можно остаться с лёгкостью без яиц и это если ещё повезёт. Размышляя над жизнью, я понял, что если уж искать дело связанное с афёрой, то это должно быть действительно что-то стоящее и супер интеллектуальное. Пирамиды, разного рода финансовые схемы, контрабанду кубинских сигар, занятие политикой и изготовление фальшивых депутатских удостоверений, я не стал даже рассматривать, по причине отсутствия должного образования и ненависти к массовых злодеяниям. Торговля палёным спиртом и бадяжным мёдом вызвала во мне стойкое физическое отторжение к обману неопределённого круга соотечественников. Мне захотелось найти сравнительно честный способ заработать на хлеб с маслом.

- Начал бы просто с хлеба, потому как, когда появляется масло, сразу хочется отведать икры,- сказал я, не очень-то веря, что Вадиму под силу подобный «труд».

- Возможно, это и так,- согласился Денежкин.- Однако тогда я об этом не думал. Взглянув на календарь, я к своему удивлению обнаружил, что мы живём в двадцать первом веке. Палёные квартиры и прочий шахер-махер остались в далёком прошлом. Все эти пирамиды расшифрованы до последнего фараона. Мне оставалось только смотреть вперёд и знаете, что я увидел?

- Понятия не имею,- ответил я.

- Иду я как-то по парку и вижу впереди себя, как небольшой человекоподобный робот, довольно лихо переставляя свои металлические ножки, катит за собой тележку в которой сидел ребёнок,- произнёс искатель новых мошеннических схем.- На меня снизошло прозрение достойное святого, узревшего второе пришествие. Нет никаких сомнений в том, что роботы в скором времени начнут править миром. Я стал вникать в суть проблемы и понял, что влияние на нашу жизнь искусственного интеллекта так велико, что некоторые железяки уже сочиняют музыку. До Моцарта им пока, как до Луны, но главное ведь идея. И тогда я подумал, а почему бы мне не найти такого робота, который, скажем, напишет картину, которую я смог бы потом продать. На моей памяти не было случаев, чтобы механические существа на серьёзном уровне практиковали данный вид творчества, а раз так, то первое настоящее полотно должно будет стоить бешеных бабок. Под видом представителя одного известного музея, я обошёл несколько технологических институтов, но все умельцы занимающиеся робототехникой, пытались меня убедить в том, что отсутствие подобной живописи, говорит о невозможности механического существа мыслить, как человек. Удар был прямо сказать под дых. Однако мне не свойственно отчаяние и я решил обязательно найти выход из создавшегося положения. Я спросил себя: «А кто такой человекоподобный робот, если отбросить все электронные платы и силиконовые железяки из которых мастерят двуногий искусственный разум?!». Ответ пришёл сам собой и я начал действовать. Занимаясь квартирным бизнесом, я обзавёлся определёнными связями. В среде обеспеченных личностей, я отыскал коллекционера, который интересуется нео-футуристической живописью. Один мой знакомый, которому я помог уладить некоторые шероховатости, связанные с отчуждением отжатой доли, свёл меня на выставке современного искусства именно с таким коллекционером.

***

- Здесь он взял паузу и предложил выпить за моё здоровье,- сказал Марков.- Знаете, коллега, в какой-то момент я пожалел, что уговорил себя пойти в этот кабак, а потом понял, что парень-то, конечно, мошенник, но не дурак. Даже у такого прохвоста я могу почерпнуть для себя немало интересных мыслей. Как говорится, мы все учимся друг у друга.

- С этим сложно поспорить,- улыбнувшись, ответил я.

- Я рад, что наши мнения совпадают,- сказал Марков и продолжил рассказ.

***

Поставив опустевшую рюмку на стол, Вадим мне сказал, что седовласого коллекционера звали Роланд Брандт.

- Я с первого взгляда понял, что имею дело с серьёзным человеком,- произнёс Денежкин.- Он был одет, как иностранец. Отменный светло-серый костюм-тройка, галстук с золотой булавкой, лакированные туфли, бородка клинышком, обсыпанная сединой, такие же волосы на голове, часы Patek Phileppe и очки в дорогой оправе, выдавали в нём именно тот мешок с деньгами, который я упорно искал. Я протянул ему руку и он ответил крепким рукопожатием. Перекинувшись парой незначащих фраз, я подкинул в копилку беседы несколько общих слов о выставке, которая мне крайне не понравилась, в силу того, что художники демонстрирующие свои работы, показались мне ещё большими мошенниками, чем я сам. Они замахивались на доброе, светлое, вечное, чего лично я никогда не делал, предпочитая удовлетворять абсолютно меркантильные потребности. На деле же их работы представляли собой нео-футуристические фекалии динозавра. Обо всём этом я не преминул поделиться с моим собеседником, чем вызвал к себе его внезапное расположение.

- Не каждый ценитель живописи, бывает столь честен в суждениях,- заметил Брандт.- Я почти четверть века коллекционирую нео-футуристов, но большей дряни мне видеть ещё никогда не доводилось. Да простит меня Господь Бог, эти мудожники украли у меня два часа жизни. Вы, как я понял со слов нашего общего знакомого, продаёте… Если у вас есть что-то действительное интересное, говорите без стеснения. Мне нужна достойная компенсация за потраченное впустую время,- сказал коллекционер и по его глазам Вадим понял, что попал в точку.

Дальнейший план действий у него родился сам собой. Как большинство любителей духовной пищи, Брандт был человеком верующим. Во всяком случае, именно на этом постулате Денежкин строил свой дерзкий расчёт.

Вадим спросил его, интересно ли ему заполучить в свою коллекцию работу искусственного разума.

- Если только это картина написана человекоподобным роботом, а не какой-нибудь бездушной треногой! - ответил коллекционер.

- У меня есть картина, написанная таким роботом,- невозмутимо произнёс Денежкин.

- Вы меня разыгрываете?! - поинтересовался Брандт с нескрываемым удивлением.

Как мне сказал Вадим, несмотря на то, что вопрос был задан ровным, спокойным тоном, он шестым чувством проинтуичил интерес коллекционера к затронутой им теме.

- Ничуть,- ответил он.- В Питере есть робот, который пишет картины, отвечающие критериям живописи весьма талантливого человека.

- Любопытно! Однако мне ничего неизвестно про то, что человекоподобные роботы начали писать что-то стоящее, с точки зрения искусства, как такового, - с сомнением сказал Брандт.

- Уверяю вас,- ответил Денежкин,- это настоящий шедевр, который украсил бы любую коллекцию. Даже в Лувре полотну нашлось бы достойное место.

- О, Боже! Если это так, я готов обсудить условия сделки. Для начала я хотел бы узнать цену, посмотреть работу и получить необходимые сведения о роботе. Кто он, откуда и когда сделан сей чудотворец?..

- Стоимость картины - сто тысяч евро,- небрежно ответил Вадим и добавил.- Как вы сами понимаете, торг в таком деле неуместен, по причине востребованности продукта. Что касается модели, то у любого робота есть паспортные данные, в которых чётко прописано наименование и время сборки. Для меня важно, чтобы было всё честь по чести.

- Да! Именно так. Честь по чести и никакого обмана! Вот только сто тысяч евро, не слишком ли большая сумма? - усомнился Брандт.

- Сумма смехотворная, если принять во внимание, кто автор этого полотна. Совершив эту сделку, мы откроем новую эпоху живописи. Полагаю, что торговля в подобном деле вещь абсолютно кощунственная, - ответил Денежкин.

- Возможно, вы правы…

Сомнения не покидали коллекционера и всё же они условились встретиться на следующий день на квартире Брандта. Вадим должен был привезти ему картину домой.

***

- Поскольку мы говорим о мошеннике, я так понимаю, что робота не было и в помине? - терзаясь в сомнениях, спросил я.

- Тот же самый вопрос, я задал этому ловкому пройдохе, - произнёс Марков.

- И что он ответил?

***

- Робот и сейчас существует,- сказал мне Денежкин и добавил.- Я же вам сказал, Альберт Иванович - в этом деле не было никакого обмана…

- Не совсем пока понимаю о чём идёт речь, - произнёс я, отведав довольно недурно приготовленное мясо с грибами.- Чувствую подвох, но не пойму где. И тем не менее, я предлагаю выпить за твоё стремление стать честным человеком! - предложил я тост.

Освежившись водкой, Вадим продолжил словесное ваяние своих автобиографических этюдов, которые не вызывали у меня уже стойкого отторжения.

- В назначенное время я приехал к коллекционеру домой,- сказал он.- Квартира Брандта больше напоминала неприступную крепость и мне пришлось пройти через несколько постов охраны, прежде чем я попал в его двухуровневые апартаменты. Когда я показал ему полотно, его восхищению не было предела.

- Это просто какое-то волшебство! Какие цвета, композиционное наполнение, а сколько здесь воздуха!

Брандт сразу признал авторство живописца, наделённого особым нечеловеческим даром изображения нео-футуристического рисунка.

- Ко мне уже обратились несколько крупных коллекционеров, но вы были первыми, с кем я начал вести переговоры. Так что у вас есть карт бланш!

***

Вадим блефовал, но справедливости ради следует сказать, что с его стороны это был один единственный недозволенный приём, - произнёс Марков.

- Сомневаюсь, - ответил я.

- Сомнение - самый страшный враг и не только веры. Впрочем, в тот момент я тоже сомневался,- сказал мой коллега, продолжая повествование.

***

- Кто на вас вышел?! Ли Ван Чун? Де Бриссак? Или может быть Агранович?! - взволнованно спросил Брандт.

- Я не раскрываю коммерческие предложения. Если мы с вами договоримся, вы оплатите работу и мы закроем эту тему,- пояснил Денежкин.

- Но я бы хотел встретиться с автором картины, - не сводя глаз с холста, сказал коллекционер.

- Это можно будет сделать, но не раньше, чем через неделю. Вы в праве подождать, но я не могу ручаться, что шедевр не купит кто-то другой,- ответил ему Денежкин.

- Господи! Удержи меня от искушения и направь на путь истинный! Я не могу потерять это волшебство,- словно ребёнок, у которого отберут игрушку Брандт посмотрел на него с такой мольбой, что со слов Вадима, сердце его на мгновение сжалось от сострадания к этому любителю изящных искусств.

Однако довольно быстро он взял себя в руки и проявил железную непоколебимость.

- Если вы прямо сейчас перечислите мне всю сумму - картина ваша! - сказал Денежкин.

- Вы гарантируете мне встречу с роботом? Имейте в виду, я человек дела и обмана не допущу!

Последняя фраза в устах Брандта прозвучала, как своего рода неприкрытая угроза.

- Даю вам честное слово,- произнёс Вадим с искренностью способной безо всяких доказательств убедить даже Фому неверующего.- Через неделю вы встретитесь с роботом. Адрес и место встречи согласуем чуть позже. Для лучшего понимания человеческого бытия, он проживает в обычном многоквартирном доме. Эта работа выжала из него все соки. На художника выпала слишком большая нагрузка и сейчас он проходит процесс реабилитации.

- Надеюсь, ничего серьёзного? - встревожился коллекционер.

- Нет, - покачал головой Денежкин.- Он быстро вернётся в строй.

- Ну хорошо. Видно, у меня нет другого выхода...

Брандт связался по телефону со своим бухгалтером и попросил перекинуть деньги на указанный Вадимом счёт.

Пока выполнялись необходимые банковские формальности, он предложил ему перекусить.

Примерно через час из банка пришло уведомления о перечислении денежных средств. Они закончили обед, ударили по рукам и расстались к взаимному удовольствию.

***

- И что было потом? - спросил я.

- Как Вадим и обещал Брандту, через неделю они встретились,- ответил Марков.- Денежкин позвонил коллекционеру и попросил приехать его по такому-то адресу. Там он предъявил робота со всеми паспортными данными.

- Настоящего робота?!

- А вот вы послушайте дальше,- сказал мне Альберт Иванович.

***

- Брандт приехал по указанному мною адресу,- произнёс Вадим.- Я встретил его у подъезда и мы на лифте поднялись в квартиру, где проживает робот. Когда дверь открылась и любитель живописи увидел отёкшую харю «механического» гения, от которого несло ядрёным перегаром, глаза его едва не вылезли из орбит.

- Мы туда попали, господин Денежкин?! - задал он вполне ожидаемый вопрос.

- Даже не сомневайтесь, Роланд, - ответил Вадим.- Предлагаю не топтаться на пороге и пройти внутрь.

Денежкин довольно бесцеремонно отодвинул хозяина жилища, который впрочем, не выказал удивления и проявил терпение достойное робота.

Все вместе они прошли в единственную и довольно мрачную комнату, наполовину заставленную грудой пустых пивных и водочных бутылок. Помимо заваленного грязной посудой круглого стола, неубранного дивана и заляпанного краской мольберта, на котором покоился чистый холст, в комнате ничего не было.

- Вы сказали, что познакомите меня с роботом! Но здесь я что-то его не вижу! - взгляд Брандта стал красноречивее слов.

- Робот прямо перед вами,- Вадим указал рукой на пьянчугу. Затем он достал из кармана обещанный документ. - А вот и его паспорт.

С брезгливым видомБрандт взял тёмно-красный сильно помятый ошмёток, лишь отдалённо похожий на документ, который Маяковский с гордостью доставал из широких штанин. Подойдя к окну, он медленно прочитал.

- Илья Владимирович Мазунов... - с каждым произнесённым словом его физиономия приобретала всё более кислое выражение.- Родился первого мая одна тысяча девятьсот семьдесят пятого года в городе Урюпинск Волгоградской области... Это что вы мне тут подсовываете?!

Яркие и довольно чувствительные молнии, вырвавшиеся из глаз обманутого коллекционера, попали сначала в Денежкина, а потом пронзили хозяина квартиры, который, наконец, подал голос:

- Послушайте, господа… А что здесь собственно происходит?!

- Успокойся, Илья. Я тебе сейчас всё объясню, - ответил Вадим.

***

Здесь я опущу подробности перепалки, которая только каким-то чудом не переросла в смертоубийство и расскажу в чём соль этого дела,- сказал Марков.

- Да уж, расскажите. Честно говоря я так и не понял, что всё-таки произошло и зачем Денежкину понадобилось приводить коллекционера к этому человеку… Ведь это же был не робот?

- Он обязан был показать художника и сдержал своё слово. Что касается того, робот он или нет... на этот вопрос ответить я не могу, потому как сам толком не понял.

- То есть как? - ещё больше удивился я.

- А вот послушайте…

***

- Всё дело в том, что роботом оказался бывший муж моей двоюродной сестры Илья Мазунов,- пояснил мне Денежкин. - Он художник. Не зная о моих планах, Мазунов намалевал проданную мною картину. Его нео-футуристические работы не пользуются спросом и он всегда на мели. Живописец он, вероятно, талантливый. Лично я ни черта не понимаю в его каракулях и не могу разгадать то ли гений он, то ли полный кретин. Однако знающие люди говорят, что Мазунов опережает время и у него особое творческое мышление, недоступное большинству смертных, поэтому он нищ, как церковная крыса. Я обещал ему за картину тысячу евро и даже передал аванс из собственных сбережений. Закончив работу, Илья сразу ушёл в запой, поэтому мне пришлось ждать неделю, когда он оттуда вернётся.

- Тысяча евро! Да ты щедр, как Пол Гетти, - усмехнулся я, прикинув, что талантливый художник получил всего один процент с прибыли.

- Не знаю, кто такой Пол Гетти, но для Мазунова это большие деньги. Свои картины он продаёт вдвое дешевле. К тому же головой рисковал именно я. По-моему, это справедливо,- ответил Вадим.- Кстати, всё могло закончиться полной жестью, если бы я заранее не просчитал психологию коллекционера. Я ведь не самоубийца. У меня не было сомнений в том, что перед тем, как обратиться к бандитам, Брандт (а он человек верующий) не станет сразу брать грех на душу и скорее всего отправится в суд. Что он и сделал.

- И правильно сделал, - заметил я.- На его месте, я поступил бы точно также. Лично мне непонятно, какое отношение художник имеет к роботам?!

- Не торопитесь с выводами, Альберт Иванович. Всё не так просто! - произнёс Вадим, доливая в свою рюмку остатки водки.- Для начала в ходе судебного процесса я отказался от защитников и стал самостоятельно отстаивать свои интересы, благо опыт в подобных делах у меня немалый. Перво-наперво я поинтересовался у Брандта, считает ли тот, что человекоподобные роботы потому так и называются, что созданы по образу и подобию человека.

- Глупый вопрос. Безусловно - да, - с трудом сдерживая раздражение, ответил коллекционер.

Тогда Вадим спросил его, верит ли он в Бога.

- Разумеется верю,- высокомерно ответил Брандт.

- В таком случае, - произнёс Денежкин.- Не скажите ли вы мне, кто и каким образом создал самого человека?

Его вопрос застал коллекционера врасплох. Тот даже попытался возмутиться, обвинив Вадима в богохульстве, но судья не нашёл в вопросе ничего предосудительного и попросил Брандта не препятствовать правам подсудимого защищать свои интересы всеми доступными по закону способами.

- Человек создан по образу и подобию Божьему! Так написано в Священном Писании,- в ярости ответил коллекционер.

- Как же вы можете утверждать, что человек не является роботом, если он был сделан по чьему-то образу и подобию. Бога никто в глаза не видел, однако получается, что он выглядит, как человек?! - Денежкин тут же поймал его за руку.- Выходит, утроба матери просто конструкторское бюро, в котором передаётся генетическая информация от поколения к поколению, своего рода коды на репликацию себе подобных?!

- Вы хотите сказать, что человек тоже робот? - спросил его судья.

- Именно это я и говорю, ваша честь. - ответил Денежкин.- Понятие «робот» происходит от слова «работа». Надеюсь, никто не станет оспаривать тот факт, что каждый из нас ежедневно занят исполнением своих обязанностей. Кто-то из нас пашет, кто-то сеет, кто-то пишет картины. Таким образом, человек является самым настоящим биороботом, что полностью соответствует доктрине современной науки (в частности генетике) и религиозным представлениям… Мы даже запчасти меняем, если потребуется пересадить почки, печень или даже сердце. Мазунов — продукт конвейерного производства и ничем не отличается от тех, кого он в свою очередь создал своими руками. Хомо Сапиенс, в его лице, в чистом виде Хомо Роботикс.

***

Имея о латыни весьма отдалённое представление, Вадим довольно забавно жонглировал терминами,- уточнил Марков, стараясь не терять нити своего повествования.

***

- И вы думаете, что на этом основании, я могу признать бывшего мужа вашей двоюродной сестры — роботом?! - усомнился судья.

- Ваша, честь,- продолжил свою мысль Денежкин,- я ещё не встречал более роботизированного существа, чем Илья Мазунов. Насколько я знаю, просыпаясь утром, он идёт умываться, затем завтракает яичницей или омлетом, а потом справляет нужду. С утра до вечера, ваша честь, погружённый в свои мысли, он возит кисточкой по холсту; при этом он не причиняет никому вреда, пользы от него правда тоже мало, и вообще он ведёт себя, как механическое существо, от которого даже в постели не может быть никакого толку, просто потому, что водка, которую он вкушает с завидной регулярностью, доводит его до безобразного нечеловеческого состояния.

Повернувшись к художнику, Денежкин попросил у него прощение за излишнюю откровенность в изложении мыслей. Однако, как оказалось, тот даже не слышал слов подсудимого, так как во время процесса, не обращая внимание на присутствующих, делал графические наброски, что называется «на коленке». Вадим тотчас обратил внимание на это судьи.

- И чем я вас спрашиваю он не робот?! Этот ненормальный готов малевать 24 часа в сутки! - заявил он.

- Так, значит, сегодня был вынесен приговор?.. - спросил я Вадима, боясь предположить невозможное.

- Угу! Сегодня меня полностью оправдали! - торжествующе ответил Денежкин.

С его слов судье понравились доводы подсудимого.

- Я думаю, что этот одетый в мантию вершитель судеб сам бы хотел считать себя роботом,- сказал мне Вадим.- Во-первых, на пенсию не вытурят, а, во-вторых, так проще выносить решения, от которых зависит жизнь человека. Вот вы, Альберт Иванович, тоже не можете не понимать, что кто-то создал того, кто сделал нашего Бога; тот в свою очередь вылепил человека, а человек сконструировал робота. Потом механические болваны начнут ваять себе подобных. Это бесконечный процесс. Репликация в чистом виде... А преступное деяние, даже если оно имело место быть, всего лишь часть программы, которую для баланса светлых и тёмных сил заложил в нас Создатель. Преступники будут всегда! В противном случае Господь Бог должен был бы уже давно устроить второй Всемирный потоп,- откинувшись на стуле, Вадим произнёс тост.

- Ваше здоровье! - сказал он, отправив по назначению содержимое рюмки.

***

В тот момент я понимал, что с одной стороны мой бывший подзащитный совершил очевидное мошенничество, а с другой сумел объяснить элементарные вещи, на которых мы не обращаем внимания,- сказал Марков.- Я не сомневался в том, что приговор отменят, а судью сначала признают дураком, а потом выгонят с работы. И для него это ещё будет не такой уж плохой исход. Гораздо хуже было бы наоборот. Не пришло ещё время для подобных откровений. Людям унизительно считать себя роботами.

***

- Брандт будет подавать жалобу? - после короткого раздумья я спросил Денежкина.

- Вряд ли. Согласно приговору картина всё-таки была написана искусственным разумом, а раз так, то цена её сейчас оценивается примерно в миллион евро. Без сомнения, на аукционе стоимость полотна возрастёт в разы. Брандт понял, что я, хоть и подмочил его репутацию, зато помог заработать большие деньги,- ответил Вадим.

- А что собирается предпринять прокурор? - я вопросительно взглянул на собеседника.

- Не знаю. Возможно, подаст протест и докажет тем самым, что он самый настоящий робот. Насколько я знаю, опротестовывание оправдательных приговоров происходит у них автоматически, - предположил он.

- Судья вынес неоднозначное решение,- произнёс я.- За всю историю юриспруденция не знала более шокирующего казуса.

- Я совершил идеальное мошенничество! - с гордостью сказал Денежкин.

- Идеальных преступлений не бывает, тем более, когда изначально человек имеет умысел на совершение злодеяния. Мир устроен так, что нас всех рано или поздно ожидает расплата за содеянное. На твоём месте я ждал бы от судьбы хорошего пинка, - произнёс я и попросил официанта произвести расчёт.

- Разделим счёт пополам,- таково было моё предложение.

- О, нет! Я заплачу,- запротестовал Денежкин.- Мы встретились абсолютно случайно, а как вы уже поняли, случаю в своей жизни я придаю особую роль.

Я попытался настаивать, но всё было бесполезно.

- Я вам многим обязан! - твердил, как заклинание Вадим.

Когда официант принёс кэшницу, Денежкин оставил в ней пятитысячную купюру.

- Сдачи не надо!

Сделав лёгкий поклон, официант изобразил на лице дежурную улыбку, забрал папку и удалился, а мы направились к выходу.

***

Признаюсь честно, коллега, - сказал мне Марков,- после общения со своим бывшим подзащитным я чувствовал какое-то раздвоение личности. С одной стороны, как я уже вам говорил, меня не покидало ощущение, что парень-то без сомнения одарённый. Обосновать то, что человек по сути своей существо запрограммированное и убедить судью в своей невиновности не смог бы даже Плевако со всем своим невероятным красноречием. А с другой стороны, он хотел совершить идеальное преступление. И ключевое слово здесь - «преступление».

Я не нашёл, что ответить, предпочтя дослушать рассказ до конца.

Расценив моё молчание, как согласие, Марков продолжил.

***

- Не успели мы дойти до выхода, как дорогу нам преградила бритоголовая «гора», в лице администратора ресторана.

- Одну минутку, господа. Кто из вас оплачивал счёт? - пробасил он тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

- А в чём дело? - поинтересовался я.

- Я повторяю вопрос. Кто из вас оплачивал счёт? - этот эверест в непомерном по размеру костюме, включил весь регистр басовых нот.

- Ну я оплачивал! Я что, оставил маленькие чаевые? - удивился Денежкин.

- Вы расплатились фальшивыми деньгами,- администратор вынул из внутреннего кармана пиджака упакованную в целлофановый пакетик купюру достоинством в пять тысяч рублей.- Я вызвал полицию, так что придётся вам задержаться до выяснения...

- Я расплатился фальшивыми деньгами?! Этого не может быть,- побледнел Вадим.

- Полиция разберётся, что это злонамеренное преступление или дело случая,- невозмутимо произнёс потомок Атлантов.

Лично для меня в этой дилемме не было никакой тайны. Даже если парень не сделался фальшивомонетчиком и купюра в его кошелёк попала случайно, это как раз и была та самая расплата за злодеяние, подстроенная фортуной. Полиция, конечно, во всём разберётся. Вот только у меня не было времени на разборки с представителями правопорядка, поэтому я пошёл на крайнюю меру.

- Я адвокат этого робота,- для пущей убедительности, мне пришлось достать удостоверение.- Давайте сделаем так - я рассчитаюсь по карточке и оставлю хорошие чаевые.

- Не морочьте мне голову. Какой это на хрен робот?! - сердито сказал человек-гора.

- Сегодня в одном из судов нашего города признали, что человек и робот одно и то же. Правда там речь шла о художнике, а сейчас перед вами стоит робот-мошенник, но суть от этого не меняется. Как юрист, я усматриваю в этом определённую преюдицию. Есть надежда на то, что можно будет исправить программный сбой и человек вновь останется человеком. Однако сейчас прошу вас, отмените вызов полиции. Уверяю вас, в накладе вы не останетесь.

Администратор вскинул руку и задумчиво почесал заплывший жиром мощный затылок.

- Сейчас в новостях, что-то такое передали… но потом, правда, эту тему быстро замяли,- сказал он.- Ладно, чёрт с вами. Сдаётся мне, что никакой он не робот, а жулик первостатейный, раз даже на дело идёт со своим адвокатом. Вы всё равно выкрутитесь. Для меня же это будет одна головная боль. Я ведь сам в прошлом полицейский и знаю эту бюрократическую машину до последнего винтика. Оплачивайте счёт и сделайте так, чтобы ваш «робот» держался подальше от нашего заведения.

Он достал из внутреннего кармана пиджака айфон, набрал номер полиции и отменил вызов, сославшись на то, что произошёл сбой программы.

В полиции не стали выяснить о какой программе идёт речь.

- Обрадовались, что не надо ехать на вызов. Дармоеды! Времена идут, но ничего не меняется,- отключив связь, сокрушённо вздохнул администратор.

Тем временем, я рассчитался по счёту, оставил щедрые чаевые и мы вышли из ресторана. Питерская погода вновь доказала, что дама она чрезвычайно капризная. Солнце спряталось за наплывшем покровом хмурых свинцовых туч.

- А здорово вы надули этого болвана, сказав ему, что я робот! - произнёс Денежкин.- Во второй раз вы спасаете меня, Альберт Иванович. Хотя, признаться, в этот раз я ни в чём не виноват! Купюру мне всучили в обменнике, когда я сдавал евро, полученные за картину. Вы настоящий человек!

- Быть может ты прав, Вадим,- ответил ему я.- У меня не всегда получается, но в этой жизни я стараюсь вести себя по-человечески. А вот ты в какой-то момент действительно стал роботом. И заметь, я исхожу из твоих собственных утверждений. Не знаю уж программа тобой движет или что-то ещё, но рано или поздно ты отнюдь не случайно окажешься за решёткой. Пора взяться за ум, Сынок и, наконец, повзрослеть. Парень ты без сомнения талантливый и я бы согласился в этом деле с обоснованием механической сущности человека на все сто, если бы у тебя изначально не было умысла на мошенничество.

Развернувшись, я пошёл прочь.

Мне нужно было ещё успеть в суд. В канцелярии ведь пока ещё работают обыкновенные люди, которые ровно в 18.00 разбредаются по домам.

***

- И это всё? - спросил я рассказчика.

- Почти всё,- ответил Марков.- Дело быстренько засекретили, приговор отменили и человек вновь стал человеком. Надолго ли? Вот вопрос... Денежкин получил три года условно и сейчас ищет новые пути, как бы работать, чтобы не работать. Что ни говори, но в его голову и впрямь загружена какая-то программа обнаружить которую пока ещё не в состоянии ни один магнит-резонансный томограф. Бедолагу судью признали невменяемым и уволили. Что касается Брандта, то он успел до отмены приговора избавится от картины и продать её за два миллиона евро. Нынешний хозяин «шедевра» хотел подать на него в суд, но потом изменил решение. Сейчас полотно стоит ещё дороже, по причине того, что картина была написана человеком, который стал роботом, а потом вновь обрёл человеческий облик. Со времён античности известно, что чем туманнее судьба произведения искусства, тем дороже оно стоит… Ну вот и...

- Адвокат по делу Ходаса, вы приглашаетесь в двадцать седьмой зал...

Раздавшийся через динамики металлический голос секретаря судебного заседания прервал слова Маркова.

- Это меня… Вот такая история, коллега, - Альберт Иванович, кряхтя, поднялся с кресла.- Пойду защищать злодеев. Такая моя планида, а может программа?.. - Марков мне подмигнул.

- Адвокат по делу Ходаса, вы приглашаетесь в двадцать седьмой зал, - повторил голос.

- Иду, иду! - Альберт Иванович забросил на плечо на сумку и задумчиво произнёс.- А всё-таки, что ни говори, но хочется считать себя человеком.

- Мне тоже,- с улыбкой ответил я.- И даже если мы ошибаемся, это лишний раз доказывает, что мы люди.

- Errare gumanun est,- усмехнулся коллега, протягивая мне руку.

Я ответил рукопожатием и Альберт Иванович ушёл… Мне же осталось осмыслить его рассказ и дождаться, когда голос незримого работника суда, в котором было больше интонаций робота, нежели человека, позовёт меня в зал.