@ndron-©

Переход

Переход
Работа №646

I

Еще на станции нутром почувствовал, что буду единственным «минусом» в капсуле. Так и вышло. Вакуумная капсула, забитая под завязку, с огромной скоростью мчит на юг континента красивых, умных и жизнеспособных пассажиров, полноценных членов общества постбиотеха. И меня, съёжившегося, сгорбившегося, тонущего в безнадежном отчаянии устаревшей версии. На кого ни посмотри – симметрия, привлекательные черты лица, ни единого изъяна. Рослые, статные, выразительные. А я отворачиваюсь в сторону, пытаясь скрыть приподнятую левую бровь, рябые щеки и кроманьонские надбровные дуги. Некрасивое лицо в наши дни – всё равно что черная метка, печальный рудимент доисторических эпох. В дополнение к перманентным напастям – сильный насморк. Несмотря на отчаянные попытки дышать ртом, периодически нос выдает характерные булькающие звуки. Моё тело ежесекундно сигнализирует окружающим о собственной «минусовой» природе, в то время как мозг сгорает от стыда.

На меня украдкой посматривают, словно на диковинный экспонат в музее древностей, а я делаю безразличный вид. В глазах попутчиков нет ни презрения, ни насмешки, одно только жадное любопытство. Не зря же говорят, что среднестатистический «плюс» испытывает к «минусу» снисходительную жалость. «Плюсы», как правило, безукоризненно вежливы, приветливы, и ни словом, ни жестом не демонстрируют своего превосходства. Вот только во взгляде отражается пропасть, отделяющая «улучшенных» от «минусов».

Чувствую себя диковинным жуком, которого с восторгом разглядывает группа энтомологов. Меня пинцетом перевернули на спинку и внимательно изучают редкое, занесенное в толстенные справочники, алое брюшко. Лапки, мешающие обзору, мне еще не оторвали только потому, что белозубые энтомологи свято чтут этический кодекс поведения с насекомыми. В общем, мне паршиво. Черное маслянистое отчаяние пропитало сознание, будто марлю. Кто-то неведомый, пожалуй, имя ему – исторический прогресс, воздвиг вокруг меня непреодолимые стены, установив границы возможного. Биться лбом о каменную преграду я смертельно устал, но тем не менее продолжаю бороться. Правда, действую по инерции, машинально, не питая особых надежд на успех.

Мир кардинально изменился всего за пару поколений, но в этом некого винить. Рано или поздно развитие науки должно было привести к необратимым переменам в обществе. Если бы пресловутые Хирошими и Джонс не совершили знаменитое открытие, то, уверен, вскоре это сделали бы какие-нибудь другие умники. Идея модификации ДНК витала в воздухе, просто будущие нобелевские лауреаты сумели первыми поймать ее в силки. Улыбчивый Хирошими и долговязый Джонс обрели всемирную славу, фантастические для ученых деньги и даже статус суперзвезд. Но в целом плодами открытия воспользовались, как водится, другие люди. Возникшая из ниоткуда корпорация «Биоланш» получила исключительные права на воплощение чужих смелых идей.Как им удалось обзавестись железобетонной лицензией на процветание – неизвестно, но будущее показало, что «Биоланш» полностью оправдал лихое, лавинообразное название.

Уже спустя два года после публикации статьи Хирошими и Джонса состоялась первая в истории модификация ДНК. Первый «плюс» на планете – сын миллиардера из сферы информационных технологий. Пережив модификацию в статусе эмбриона, он стал самым известным ребенком в мире. Вся планета пристально следила за его первыми шагами, медицинскими тестами и невообразимыми успехами. В полном соответствии с обещаниями «Биоланша», малыш родился редким красавцем, обладал нечеловеческим здоровьем и резистентностью к длинному списку заболеваний. Его интеллекту позавидовал бы сам Эйнштейн: под присмотром телекамер шестилетний малыш размазал в семи партиях шахматного гроссмейстера.

Превосходство над обычными людьми было столь велико, что все, обладающие глазами и ушами, в один миг ощутили смену вех. Человечество из объекта эволюции, одного из миллионов видов, превратилось в её творца, единственного и неповторимого. Потенциальные родители по всему миру осознали, что теперь копить деньги нужно не на образование отпрыскам, а на покупку им билета в новый дивный мир. Отныне факта рождения недостаточно. «Плюсом» можно стать только одним способом - обратиться в фирму «Биоланш», чье название синонимично монополии, и прихватить с собой неприличную сумму денег. У богатейших людей планеты с тех пор не рождались обычные дети - только безупречные «плюсы». Технология постепенно обретала массовый характер, по мере того как в новую игру вступали рядовые миллионеры. Стоимость модификации неуклонно снижалась, филиалы «Биоланша» по всей планете множились, как прыщи на юношеском лице, а сладкой грёзой среднего класса стал малыш-гений, гарантированный договорными обязательствами.

Финансовый сектор также не сидел сложа руки. Банки оперативно ответили на народные чаяния, изобретя инновационный тип кредита. Новизна заключалась в том, что залогом выступали сверхчеловеческие способности детей. В конце концов опять не обошлось без нескольких Нобелевских премий. Средний класс охотно влезал в пожизненные долги с переходом на «плюса», чтобы обеспечить ребенка высоким статусом в мире рукотворной эволюции. Жизнь показала, что «плюсы» расплачивались с неподъемными долгами родителей в среднем к десяти годам.

Через двадцать лет численность «плюсов» на планете превысила отметку в пятьдесят миллионов, а спустя полвека их стало настолько много, что само слово «плюс» практически растворилось в языке, уступив место термину «минус», которым окрестили обычного, «неулучшенного» человека. Под управлением «плюсов», закономерно возглавивших все виды деятельности, планета сделала гигантский шаг вперед. Наконец-то изобрели искусственный интеллект (или его подобие – споры не утихают до сих пор), полным ходом идет колонизация соседних планет, роботы взяли на себя практически всю работу, а бесполезным, неспособным себя прокормить «минусам» выплачивается ежемесячный гарантированный доход.

Спустя пятьдесят лет после открытия Хирошими и Джонса почти треть населения планеты – «плюсы». Я не говорю про колонии на Марсе и Луне, там, само собой, исключительно «плюсы». Обычный человек не может справиться ни с одним тестом, предназначенным для отбора в космонавты. Последний «минус» был на орбите еще в доисторические времена МКС. Число «улучшенных» людей стремительно растёт, и по прогнозам искусственного интеллекта совсем скоро они составят большинство.

Теперь мы живем в раздвоенном, биполярном мире. Разделение произошло, прежде всего, по признаку умственных способностей. Активное внедрение роботов с искусственным интеллектом привело к сжиманию рынка труда, исчезли в небытие сотни профессий. Как и ожидалось, роботы лучше лечили, учили, анализировали данные, управляли автомобилями и самолетами, и даже виртуальные актёры в кино играли убедительнее. Спектр профессий ужался до сферы обслуживания нужд искусственного интеллекта, роботов и цифровой реальности. Разумеется, «минусы» оказались неспособны конкурировать за оставшиеся рабочие места с «плюсами». Первое время уязвленные «минусы» писали гневные петиции, жалуясь на дискриминацию при приеме на работу. Однако никто «минусов» ни в чем не ущемлял, «плюсы» просто были гораздо компетентнее. Даже я со временем признал собственную неустранимую ущербность, и затем провел целый месяц в постели, страдая от жуткой тоски.

Неоспоримое умственное превосходство «плюсов» привело к появлению особых школьных стандартов, со временем разросшихся до двух параллельных систем образования. Резкое разделение наблюдается даже в области развлечений. У «минусов» своя Олимпиада, чемпионаты по игровым видам спорта, кубок мира по киберспортивным дисциплинам и СМИ. Представление о разных, в метафорическом смысле, весовых категориях проникло во все сферы жизни общества. Публика привыкла к двум чемпионам мира по шахматам: среди обычных людей и среди «плюсов». О проведении матча между ними никто даже не заикается, «минусы» давно утратили дух соперничества.

Что касается судьбы Хирошими и Джонса, то прожили они, как и многие видные ученые, долгие годы. Положительную роль сыграли постоянные тренировки ума и пренебрежение изнурительными физическими нагрузками. Однако судьба сыграла с ними злую шутку.Их достижение современники оценили очень высоко: Хирошими и Джонс пользовались всеобщим уважением, слыли научными светилами и пользовались привилегиями. А умерли всего лишь «минусами». Их студенты, мозговитые «плюсы», разбирались в генетике лучше, чем знаменитые ученые, умудрённые опытом и отягощённые наградами. Открытие в конечном итоге унизило его авторов.

Я делю историю своей жизни на три этапа. На первом я с жадностью взирал на окружающий мир и пытался разобраться в сути событий. Долгие годы ушли на осознание того, что миром по праву владеют и распоряжаются «плюсы». По праву! Как же я протестовал по юности лет против этой горькой истины! Предпринимал нескончаемые попытки доказать, что «минусов» рано списывать со счетов. В учебе, спорте, играх и романтических делах я терпел предсказуемые поражения, если мне противостоял какой угодно «плюс». Исход был всегда один, но я не падал духом и питал надежды на чудесное превращение, воображая тот светлый день, когда я, к удивлению толпы, превзойду самодовольного «плюса».

На втором этапе моя прирожденная наивность скукожилась, и горький опыт безрезультатных попыток привел к неутешительным выводам. Честно говоря, в глубине души я признал себя вторым сортом, но не зацикливался на печальных мыслях, а сразу же задумался об изменении образа действий. Что ж, пусть я «минус», но неужели я не могу быть полезным, нужным членом общества? Возникло страстное желание много работать, вносить посильный вклад в развитие расколотого человечества. Вызывал отвращение привычный образ жизни «минуса»: получение ежемесячного гарантированного дохода, праздность, игромания и гедонистическая, ущербная жизнь.

К нам относились, как к старикам в приличных семьях: кормили, лечили, вели себя почтительно и потихоньку готовились оплакивать.Но то был пиетет по отношению к отжившему, находящемуся на грани исчезновения. Нас словно включили в Красную книгу, но ведь среди «минусов» немало молодежи! Ищущие, страстные, трудолюбивые и несчастные юнцы. И во всем мире им не найти точки приложения усилий. Пусть их способности и умения скромны, но ведь планете хватало обычного человека тысячи лет. И прогресс тоже присутствовал. А теперь они обречены на жизнь без цели и смысла. Может ли быть что-то ужаснее?

Я обил пороги почти всех корпораций, стремясь хоть куда-то устроиться на работу и отвоевать право на самоуважение. Но нигде мне не находилось места. Я пробовал свои силы и неизменно проваливался. Лихорадочный поиск так ни к чему и не привел. «Минусам» предлагали расслабиться и просто наслаждаться жизнью, но мне претит «доживание». В былые времена такие, как я, могли бы трудиться мусорщиками, грузчиками, официантами или таксистами, но больше таких профессий нет. Непрестижная ниша полностью занята роботами.

Третий этап начался с обиды на родителей. Глупо, не правда ли, в середине жизни злиться на мать с отцом? Я отчаянно завидовал «плюсам» и недоумевал, почему мои добрые родители не озаботились столь важным вопросом. К тому же они далеко не бедные люди и вполне могли позволить себе услуги «Биоланша» без обращения к банкирам. Но они, этакие хиппи 22 века, суеверно боятся технологий. Мать с отцом, образцовая до икоты супружеская пара, всю жизнь истово верили в природную мудрость, естественность и натуральность, а вмешательство в основу основ – геном человека – воспринимали с паникой и отвращением. А мне теперь, значит, мучиться. У нас никогда не было домашних роботов, мать умудрялась сама прибираться и готовить пищу. Об искусственном интеллекте они даже слышать не хотели. Жуткие ретрограды и милейшие улыбчивые люди. Сейчас живут в лачуге на каком-то тропическом острове и ждут просветления или в крайнем случае следующего рождения, а мне советуют любить себя и ценить свою личность.

Среди «минусов» недавно распространились обнадёживающие слухи. Поговаривают, что независимые лаборатории разработали способ превращения взрослого человека в «плюса». Поначалу многие скептически восприняли саму возможность модификации ДНК в почтенном возрасте. Последовали бурные дискуссии, и умные головы «минусовой» части общества пришли к выводу о том, что в общем-то для науки нет преград. Кто-то утверждал, что «Биоланш» уже давно владеет прорывной технологией, но по непонятным причинам не даёт ей хода. Неясные слухи и теории заговора множились, словно клетки раковой опухоли. Однако мне полученной информации хватило, чтобы воодушевиться.

Я денно и нощно сканировал сеть в поисках независимых лабораторий, пытаясь разглядеть проблески надежды в виртуальном мире. Усилия не остались незамеченными, и вскоре появился некий Спенс44, пообещавший сделать из меня «плюса» за неприлично большие деньги. Так как дело это нелегальное, он предупредил, что мне придётся сорваться с насиженных мест и поездить по континенту, сохранять конфиденциальность и не задавать лишних вопросов. В загрубевшей душе моей что-то шевельнулось.

II

Капсула плавно замедляет ход перед очередной остановкой. Невзрачная станция посреди гигантской промзоны, раскинувшейся на юге дистрикта Мехико, вызывает в душе противоречивые чувства предвкушения и тревоги. Едва дождавшись открытия дверей, стремительно выбегаю из капсулы, не глядя по сторонам, и инстинктивно, по привычке, втягиваю голову, точно пугливая черепаха. Хочется скрыться от острых взглядов «улучшенных» людей.

Самообман способен немного унять боль и остудить жгучее чувство обиды, поэтому долгое время я уговаривал себя, что надежда улетучилась, растворилась без остатка в кислоте житейских разочарований. Но в конечном счете поверить в свои слова так и не сумел. К чему лукавство? Поехал бы я на край континента, в опасное место, на встречу с человеком, о котором я ровным счетом ничего не знаю, кроме прозвища Спенс44, если б не надежда на преображение? Осмелился бы забрать у родителей все их сбережения, чтобы подвергнуться экспериментальной процедуре в грязном ангаре? Конечно, нет. Однако за возможность родиться заново я готов отдать всё, что у меня есть, и даже чудом сохранившиеся крупицы самоуважения.

Я шагаю по растрескавшимся, поросшим бледной травой асфальтовым дорожкам, направляясь прямиком к ангару 11-48, где меня должен ждать Спенс44. По сторонам медленно ползут бесконечные хозяйственные постройки, порождая давящее чувство предопределенности. На горизонте высится гигантская свалка, отбрасывая тень, достойную величественной горы. В свете заходящего солнца отчетливо различимы остовы автомобилей и стиральных машин. Пустые полиэтиленовые пакеты, оживляемые промозглым осенним ветром, исполняют танец забвения и отчужденности. Безликая заброшенная промзона, не отличимая от сотен себе подобных, заключает меня в холодные объятья. Я не испытываю трепета, хотя слышал жуткие истории о таких местах. У отчаяния, при всей мучительности этого состояния, есть и светлая сторона – улетучивается страх.

Когда-то давно здесь кипела жизнь: шумели промышленные склады, рабочие в ярких комбинезонах выкрикивали зычные команды. Затем место людей заняли роботы, наполнив округу металлическим скрежетом. Они, лишенные эстетического чувства и жалости к живому, спилили последние деревья, чудом уцелевшие на кладбище старой техники. Однако полностью лишили жизни это место не роботы, а «плюсы». Они посчитали, что о промзоне экономически выгоднее просто забыть, чем избавляться от железобетонной рухляди, покоящейся на огромной территории.

Постепенно темнеет: узкая багровая полоса на небе сжимается, заключенная в тиски между линией горизонта и зловещей тучей. Пронизывающий ветер выдувает из души остатки уюта капсулы. В сумраке замечаю двигающийся в мою сторону силуэт. Судя по всему, небольшой хомороб, устаревший домашний робот на трех колёсах, увенчанный крупным дисплеем. Он то и дело застревает в ямах и издает жалобный писк. Помогаю ему выбраться из затруднительного положения и читаю на экране: «Следуй за мной». На нежданного конвоира неприятно смотреть. Несуразный хомороб, вероломно лишённый дома, кажется мне живым существом и вызывает сочувствие. Столько лет пытаюсь избавиться от привычки одушевлять роботов, но ничего не выходит. Проводив меня до входа в громадный ангар, он замирает, его дисплей смиренно гаснет.

Массивная железная дверь, обклеенная рекламными стикерами, поддается с трудом. Взору предстает длинный коридор, тускло освещенный зеленоватым неоновым светом. В звонкой тишине петляю по нескончаемому проходу и наконец утыкаюсь в приоткрытую дверь. Меня встречает скуластая девушка с разноцветными глазами по последнему слову «плюсовой» моды. На ней болтается безразмерный серый балахон, придавая облику средневековую скромность. Она, высокая и бесстрастная, куда-то меня ведет, не говоря ни слова. Вхожу в просторную комнату с мятными стенами, в глаза ударяет яркий свет. Невольный образ больницы крепнет, когда, справившись с ослеплением, различаю квадратную фигуру в белоснежном халате. Широкоплечий амбал с блестящим черепом оливкового цвета стоит, подбоченившись, и сверлит меня хитрым взглядом. Похоже, «плюс». Об этом свидетельствует шаблонная гармония черт и какая-то пошлая витальность.

- Константин? – его лицо расплывается в идеальной улыбке. – Серьёзно?

Киваю с лёгким недоумением.

- Ну и имя! – удивляется атлет с лицом мудреца. – Из какого ты века, парень?

Хамством, «тыканьем» и глупыми шутками меня не проймешь. Это всего лишь звуковая волна, словно гул двигателя или пение птиц.

- Просто мои родители немного старомодны.

- Так что ж ты его не сменил?

- Уважаю их выбор.

- Понятно, - уголки его губ устремляются вверх. - Но, видимо, уважаешь не целиком и полностью, раз пришёл сюда.

Ухмыляется только разноглазая девушка, я же молча смотрю в пол. Испугавшись, что рыба вот-вот соскочит с крючка, человек в белом халате переходит к сути.

- Ладно, к делу. Меня можешь называть Джини, а помощницу – Клои. Мы поместим тебя в специальный контейнер, подсоединим к телу датчики и внесем изменения в геном. Процедура займёт несколько часов. Не переживай, больно не будет, – он плотоядно потирает руки. -Клои сделает укол, и ты погрузишься в сон. Технические подробности интересны?

- Нет, - мотаю головой, - важен только результат. Делайте, что нужно. Готов теперь любую боль.

- Что ты, что ты, - причитает Джини, он же Спенс44. – Конечно, масштабом мы «Биоланшу» не ровня, но репутацией дорожим. Слово «боль» отсутствует в нашем лексиконе.

Джини ведет меня в другую комнату, напичканную непонятными стальными коробками и километрами проводов. Посреди нее стоит огромный контейнер, напоминающий не то гроб, не то лимузин без колес. Блестящее лакированное покрытие навевает необъяснимую тоску. Джини с упоением, размахивая руками, рассказывает о последствиях модификации, но я прислушиваюсь к сердцебиению и с удовлетворением отмечаю, что мне, похоже, совсем не страшно.

- Физическая сила возрастет минимум в два раза, - тараторит Джини, комично выпучив глаза. – Коэффициент интеллекта подскочит на пятьдесят базовых пунктов, а если повезет, то и на все сто. И в качестве приятного бонуса – резистентность к «минусовым» заболеваниям.

Джини жестом подзывает помощницу, шепчет ей что-то на ухо, и она послушно кивает.

- Теперь – деньги, - продолжает Джини, и вся его шутливость вдруг сменяется стальной серьезностью.-Сумма, естественно, огромная. Но ведь мы на нелегальном положении, и правительство нас по голове не погладит за преображение «минусов». А риск всегда стоит денег, ведь так?

Вместо ответа прижимаю тыльную сторону ладони, где располагается банковский чип, к запястью Джини, и совершаю транзакцию. Совместные накопления родителей и мой гарантированный доход за последние семь лет со скоростью света улетают в кругосветное путешествие по счетам подставных фирм и «прачечных», чтобы в конце концов осесть в кармане Джини и его коллег.

Улыбка Джини возвращается на законное место. Крышка контейнера плавно открывается, я скидываю одежду и залезаю внутрь. Надо мной хлопочет Клио, с озабоченным видом наводя мосты между смятенной душой и мерно гудящей аппаратурой.

- И последнее, Константин. Как очнешься, нас здесь уже не будет. Правительственные агенты не дремлют, мы не можем себе позволить вытирать пот со лба клиента несколько дней. Спокойно возвращайся домой и проведи три дня в постели. Это необходимое условие успешной модификации. Чувствовать себя ты будешь отвратительно, но, сам понимаешь, процедура сложная.

Пока Джини дает последние наставления, Клио делает укол и надевает на меня карбоновый шлем, покрытый частоколом антенн. Он болезненно сдавливает голову, но вскоре чувство дискомфорта исчезает. Меня окутывает плотный густой туман, стирающий границу между сном и явью. Незаметно спадают оковы физического тела, и я превращаюсь в бесплотный дух, стремительно падающий в пропасть. Откуда-то издалека доносятся слова Джини:

- Даю гарантию, что через три дня ты станешь плюсом. Если, конечно, выживешь.

Я погружаюсь всё глубже в бездну, внутренний диалог обрывается, и наступает темное, липкое безмолвие.

III

Марии и Адаму Н.

Дорогие родители!

Надеюсь, вы не испугались до смерти, увидев на пороге бунгало курьера из почтовой службы. Ваш сын, как вы знаете, никогда не слыл поклонником древности, но, признаю, кое в чем прошлое однозначно превосходит теперешние деньки. Полагаю, вы оцените по достоинству решение написать старомодное бумажное письмо. Кому как не вам ценить артефакты давно исчезнувшей эпохи? Увидев в одной из комнат музея письменные принадлежности, я не смог побороть возникший в душе соблазн. Знали бы вы, как трудно было найти несколько листков бумаги. Для этого пришлось рыскать по музеям всего дистрикта, однако ради воплощения необычной задумки можно пойти на всё. Почти полмесяца я пытался выработать у себя почерк, старательно водя по бумаге шариковой ручкой. Каллиграфия не ответила мне взаимностью, поэтому пишу кривыми, дрожащими печатными буквами.

Разумеется, бумажное письмо – это блажь. Но в забытом ритуале аккуратного выведения символов скрыто внутреннее достоинство, подчас незаметное для поверхностного взгляда современника. Обмениваясь бумажными письмами, появляется время на то, чтобы осмыслить вопрос и не спешить с ответом. Выгадывается то самое время, от недостатка которого мы страдаем, хотя живём несравненно дольше, чем дальние предки.

В прошлый четверг, когда мы разговаривали по голографической связи, вы спрашивали о том, чем завершилась история с модификацией ДНК, на которую я истратил все ваши сбережения. К сожалению, тогда я не нашел в себе сил поведать историю до конца. Наверное, просто струсил. Но теперь настало время сообщить всю правду.

Как и обещал крепыш Джини, он же Спенс44, через несколько часов после укола я пришёл в себя. Меня била дрожь и мучала жажда. В голове звенел неугомонный колокольчик, а во рту чувствовался вкус металла, будто я рассасывал небольшой железный шарик. Чувствуя слабость, я с трудом выполз из приоткрытого контейнера и огляделся. Кроме груды проводов, небрежно сваленных в углу, в комнате больше ничего не было. Сложное оборудование Джини исчезло без следа. Кое-как натянув одежду, я нетвердым шагом добрёл до ближайшей станции и с облегчением поймал капсулу.

В полном соответствии с рекомендациями Джини я провёл три дня в постели, ровным счетом ничего не делая. Поверьте, это было нелегко, совсем нелегко. Тошнота и головокружение прошли уже на второй день, и меня снедало жгучее любопытство. Выждав положенный срок, я поспешил принять участие в шахматном турнире среди «плюсов». В итоге - тридцать безоговорочных поражений подряд. Полное понимание ситуации пришло ко мне уже после третьей партии, дальше я действовал скорее машинально. Завалил стандартный школьный тест «плюсов», показав типичный результат для «минуса». Программа диагностики физической формы выдала неутешительный вердикт – моё тело ничуть не стало сильнее, быстрее и выносливее. Доверчивая, глупая гусеница проснулась, но обещанных крыльев бабочки не обнаружила. Меня банально, примитивно обманули. Естественно, пользователь Спенс44 исчез, как будто его никогда и не бывало в сети. Честное слово, в тот миг, когда я понял всю глубину собственной наивности, то истерически рассмеялся. Невозможно вообразить лучшего способа продемонстрировать всему миру «минусовую» природу, чем поддаться на простейший обман.

Отданные мошенникам деньги не вернуть, и мне очень жаль, что так вышло. Надеюсь, вы меня простите. Возможно, немного подсластит горькую пилюлю известие о том, что чудесным образом произошедшее придало мне душевных сил, и я обрел покой. Кажется, в древних книгах такое состояние называли смирением. Старое, доброе, всеми забытое понятие. Смирившись со своей природой, положением дел и даже моментом времени, я не только обрёл небывалое умиротворение, но и нашел место приложения сил. Можете мной гордиться, уже несколько месяцев я живу не на гарантированный доход, а получаю вознаграждение за труд, полноценную зарплату.

Я устроился в музей естественной истории имени Дарвина на должность с кошмарным для музыкального уха названием – визуальный демонстратор. За грудой букв скромно прячется всего лишь экспонат. Живой экспонат, демонстрирующий предел возможностей обычного человека, не так давно считавшегося вершиной эволюции. По сути, мы устраиваем театральное представление, познавательное шоу для «улучшенных» школьников, или как мы здесь их называем, - «плюсиков». Нас, «минусов», в музее целая коммуна, почти полтысячи человек. Наблюдая за нами, «плюсики» изучают уходящий с исторической сцены вид.Мы решаем задачи, считаем в уме, учим языки и осваиваем интеллектуальные игры. Есть ребята, демонстрирующие предел физических возможностей, - бегуны, пловцы, тяжелоатлеты.Стараемся изо всех сил, пытаемся доказать, что «минусы» способны на что-то значимое. Моя специализация – шахматы. Любознательный «плюсик» - а разве может быть иначе? – имеет возможность сыграть со мной партию и на деле убедиться, сколь грандиозно открытие Хирошими-Джонса.

Работа доставляет мне большое удовольствие. Прежде всего потому, что дарит чувство сопричастности, ранее мне неведомое. Осознание того, что я вношу свою лепту в развитие человечества, заставляет сердце трепетать в груди. В сущности, я вижу себя педагогом. Уступая по всем параметрам ученикам, я тем не менее умудряюсь их воспитывать, служить живой иллюстрацией сухих, серых фактов. Но не только сопричастность прогрессу греет мне душу. В этом замечательном музее сохранена прежняя жизнь, шедшая своим чередом до наступления эпохи «Биоланша». От каждой вещи, пустяковой безделушки здесь веет теплом и уютом. Время здесь будто остановилось. Мы имеем честь жить в волшебном оазисе, наслаждаясь чудом уцелевшим осколком старого мира, но при этом чувствуя себя неотъемлемой частью мира настоящего.

Что ж, пора заканчивать письмо – обеденный перерыв на исходе. Сегодня ожидается появление целого класса «плюсиков» из знаменитой средней школы имени Хокинга. Придётся напрячь все силы, чтобы не ударить в грязь лицом на глазах высокоразвитых потомков.

Дорогие родители, надеюсь, что просветление, которого вы так жаждете, в скором времени постучится к вам в дверь. Пожалуй, на тропическом острове ему проще отыскать страждущих, чем в душной, тягостной суете мегаполисов. Люблю вас всей душой и сильно скучаю. В скором времени обязательно выберусь к вам в гости.

P.S.

Наверняка вы знаете, что среди «минусов» работа живым экспонатом считается унизительной. Не раз я натыкался на презрение, непонимание и косые взгляды обычных людей. Злословят, ухмыляются и говорят о каком-то позоре, мне совершенно непонятном. Всё это вызывает одно лишь недоумение, ведь «плюсы» - всего лишь промежуточное звено в происходящем великом переходе. В конце концов планету унаследуют не они, а орда роботов под управлением искусственного интеллекта. Пусть же «плюсы» насладятся кратким мигом всемогущества.

Другие работы:
+2
07:11
1805
11:58
-4
Ощущение, что работа написана как раз школьником, воспитанным на фильмах типа «Голодные игры». Неуверенный в своих силах подросток писал про собственные комплексы. Почему думаю, что писал подросток? Потому что в рассказе герой вроде бы взрослый человек, но почему-то родительские деньги пошли на переделку из минуса в плюс. Взрослый человек такими категориями не мыслит. Да и вину какую-то положил на родителей. Да и слог таков, будто незрелый юноша (или незрелая леди) общается с читателем. Ну или это взрослый человек, но инфант)) Мало ли) А вообще, не поняла, почему жизнь минуса плоха. Отличная жизнь. Никто не унижает отсутствием способностей, а даже поддерживают. Тебе не надо работать уборщиком или официантом, тратить короткую свою жизнь на работу за копейки. Ты можешь получить деньги от государства и жить в свое удовольствие. Хочешь быть значимым, так куча возможностей есть всегда. Помощь близким, помощь минусам, опять же. Благотворительность животным. Ну так просто накинула. А по поводу внешности так глупость же) Идеальные люди не всем нравятся. Правильная внешность всегда надоедает. Людям нравятся и люди влюбляются в особенности. В шрам над бровью, в ямку на подбородке, в нос картохой. Откуда такие мысли про то, что идеальная внешность — лучше? Все указывает на комплексы героя. Надо было не плюса из себя делать, а к психологу сходить))голову подлечить)
Автор, идея и сюжет есть. Но над стилем и подачей надо работать. Например, «мозг сгорал от стыда». Ну не мозг сгорает от стыда же. Человек. Человек испытывает эмоции и чувства. Мозг не испытывает, он импульсы, сигналы дает. Не может мозг испытать стыд. Ну и таких моментов в рассказе более чем достаточно. На это обратите внимание в дальнейшем) Удачи вам! dance
23:37
+1
Не нужно переходить на личность автора и предполагать кто он и почему написал этот рассказ. Ограничивайтесь текстом работы.
17:12
Я ни в коем случае не переходила на личность автора. Пишу про текст работы. Стиль изложения таков, будто пишет несовершеннолетний. Это лишь мои ощущения, даже не догадки. Это как раз про текст работы. Я вполне допускаю, что рассказ написал взрослым человеком, который, может, и хотел вызвать такие ощущения в читателе. А, может, и нет. И про комплексы героя далее писала, а не в коем случае, не автора.
00:37
+1
Текст выше я не читал, но могу точно сказать, что писать «мозг сгорал от стыда» довольно необычно, но правильно с научной точки зрения. Мозг это и есть человек.

Точнее говоря, то, что мы считаем собой, наше «я», которое осознаёт себя — это лишь один из процессов мозга и всей системы в целом. И не самый важный, хотя и возомнил о себе чёрт знает что.
17:07
+1
Я понимаю о чем вы говорите. Может, вы и правы в какой-то степени. Но мозг сам по себе ничего не чувствует, а анализирует и дает импульс к ощущению, эмоции или действию. А уж человек испытывает эмоцию. Даже есть испытания, которые позволяют выявить способность принимать решения, основываясь только на разуме, либо только на эмоциях. Проверяли на людях здоровых (здоровые руководствуются эмоциями и чувствами больше, чем разумом) и больных (у кого повреждения определенного отдела мозга, отвечающего за эмоциональную составляющую). То есть мозг, в принципе, может только дать посыл, сигнал, который человек примет и будет испытывать стыд. То есть сгорать от стыда. Сам по себе мозг, конечно, ни от чего сгорать не намерен)) Но это все рассуждения. Если автору это не нужно, то он и не прислушается к ним, а будет писать ровно так, как ему кажется правильным)
02:49
Вы правы.
12:33
Насчёт «мозг сгорает от стыда» выскажусь в пользу автора. Так писать можно. Во-первых, потому что по всякому можно писать, как автору захочется. А во-вторых, это сплав двух идиом «мозги кипят» и «сгорать от стыда». И плюсом для автора как раз является то, что он изобрёл что-то новое, а не воспользовался шаблонным словоупотреблением в виде одной из идиом. Пословицы и идиомы в своих текстах используют графоманы.
22:03 (отредактировано)
Мне слог не показался незрелым, хорошо читается (вот выше есть там кое-какое произведение… не стану называть). Да и проблемы героя вполне понятны, и обида на родителей.
Вот решение проблем показалось сомнительным, даже мне, без генетических модификаций хотелось крикнуть: Эй, мужик! Переделать геном? вот в этом ангаре? Да тебя кинут, мужик!" (ну это не к проблемам текста:)).

Итог тоже не факт, что особо удовлетворительный. Место себе он нашел, но то еще место… Хотя тоже, ему нравится и ладно. Говорится же — смирился (возможно для меня он слишком уж смирился).

В целом, нормально. И уж точно лучше многого.
12:39
Эй, мужик! Переделать геном? вот в этом ангаре? Да тебя кинут, мужик!

С одной стороны как бы да, мы благоразумные читатели видим подвох. А с другой стороны в наше время люди лечат рак комарами и молитвой, а от болей в спине делают инъекции спермы в позвоночник. Минусы, они ж туповаты — верят в чудеса crazy
12:45
Да, к сожалению, подвох всегда видится со стороны :)
А минусы — это ж наш уровень развития, нас же пока никто не модифицировал…
02:16
в отношении слога — пожалуй, вполне неплохо. По крайней мере, достаточно грамотно, разве что тема предопределила полное отсутствие не то что уж хотя бы намёка на юмор, но даже в целом лишила повествование лёгкости.

Вообще, если вдуматься — жуть… тема ущербности болезненна по определению, а такой вот, рукотворной, — пожалуй, ещё тяжелее.

«Обмениваясь бумажными письмами, появляется время на то, чтобы осмыслить вопрос и не спешить с ответом» — тут вот неверное построение. Либо «время появляется при обмене письмами» (жуткая казёнщина), либо «обмениваясь письмами, мы получаем возможность» и тыпы.
Загрузка...

Достойные внимания