Граффити

Однажды я нашёл в кафе тетрадь. От нечего делать полистал и втянулся. Нигде ни имени, ни телефона, ни адреса владельца обнаружить не удалось. Но его содержимое меня весьма заинтриговало.

Сначала я подумал, что это конспекты, но тут же отбросил эту мысль. По всей тетради в разброс шли рисунки, записи, стихи. Часто вверх ногами, поперёк страницы, как попало. Не покидало ощущение, что владелец просто открывал тетрадь наугад и рисовал, записывал то, что пришло ему на ум, не заморачиваясь со стороной и направлением листа. От этого записи казались головоломкой, загадочной картой внутреннего мира человека, создавшего их.

Рисунки, наброски перекрывал текст, который, то ложился плотно, стараясь занять каждую клетку, то размашисто разлетался поперёк страницы, торопясь ухватить, зафиксировать новую идею, мысль. И хотя в тетради было полно пустых страниц, мелькающих преступной белизной среди плотно заселённых образами соседей, в тетрадь было вложено ещё несколько зарисовок, сделанных на других листах, оборотках рефератов, писчей бумаге, цветных клочках из других блокнотов.

Меня поражали прорисовкой демонические образы людей. Охваченные страстью, они глядели из глубины листа, казалось, в самую душу. Скрюченные фигуры смертных под грозовым небом. Накрененный набок корабль, почти коснувшийся парусами бушующих вод. Знак из сплетенных решёткой пальцев в круге. Слова на незнакомом языке, тщательно прорисованные заковыристым шрифтом. Собака кусающая хвост. Или волк? С четырьмя красными глазами. Рисунки были чёрно-белыми, но кое-что владелец тетради выделил цветом. Это добавляло выразительности, акцентируя внимание на какой-то детали. Например, я не сразу заметил у собаки-волка цепь с кулоном. А у девушки с волосами, которые переходили в волну, татуировку на ноге. Все рисунки объединял непонятный знак, судя по всему, подпись автора. Так или иначе, она присутствовала на каждом рисунке, маскируясь, вплетаясь в образ.

Незаметно прошёл вечер. Я возвращался домой на такси, транспорт уже не ходил. Мне и в голову не пришло оставить тетрадь баристе. Хозяин мог вернуться, обнаружив пропажу, но внезапная жадность охватила меня. Я не хотел расставаться с блокнотом, пока не рассмотрю всё, что в нём есть. А ещё тайно надеялся встретить автора, посмотреть на этого человека, поговорить с ним. Вдруг это девушка?

Конечно, я нафантазировал нашу встречу. Представлял и так и эдак. Вспоминал девушек, которых видел рисующими на улице или за столиком кафе. Даже если это парень, я тоже был бы не против поболтать. С ним даже легче заговорить. С девушками я как-то не очень, стесняюсь. А вдруг симпатичная? И свободная? Эх…

Дом непривычно наполнился таинственным сумраком. Я разложил тетрадь под лампой и нырнул в неё с головой. Стихи, строчки, рассказы, описания чудных персонажей, образов. Воображение бурлило, как котёл, в который накидали сотни разных волшебных кореньев. Выплавлялся фантастический мир. Сотни миров!

Были там и строчки сомнений, зыбких планов, столбики дат и цифр. Но ни намёка на то, кто автор. Почерк то уверенный, размашистый, то скурпулёзно мелкий, кропотливый, словно автор боялся, что эти буквы прочтут. И я читал, упиваясь.

Уже под утро я почувствовал резь в глазах. Небо тронул рассвет, серые лохмотья облаков размазало над ровными столбами многоэтажек. Я отложил тетрадь, раскинулся на кровати, свесив ноги до пола. Раздеваться не было сил. Лежал и смотрел в потолок, не видя перед собой ничего, кроме образов из тетради.

***

Проснулся мгновенно, словно вздрогнул. Рука нащупала телефон на полу. Десять часов. Вырубился, сам не заметил как. За окном темно, это настораживало. Снова проверил телефон, вдруг сбился. Стояла дата следующего дня. Я что же, проспал целый день?

С трудом поднялся, собирая себя с кровати, ощущая каждую складочку, врезавшуюся в моё тело. Щетина отросла, колола шею под подбородком. Еле сдерживал себя, чтоб не расчесать.

Вдруг пришла мысль, что владелец тетради мог прийти в кафе и оставить свой номер баристе. Тогда есть возможность связаться с ним, увидеть. Ещё не поздно подъехать туда. Я наспех пригладил волосы, провёл по зубам пальцем. Потом решил не лениться и почистить зубы. А заодно сменить одежду на свежую. Вдруг тот человек сидит там.

Долго провозился, подбирая пару целому носку. В итоге выбрал наименее дырявый, в который раз пообещав себе выкинуть всю эту кучу и купить новых.

На выходе меня ждал сюрприз. На стене дома, в переходе появилось граффити. Я бы мимо прошёл, не заметил, но рисунок… Он состоял из символов из блокнота.

***

Я обошёл стену, стараясь не смотреть на неё. Прошёл быстрым шагом, а под конец перешёл на бег. Словно что-то гнало меня в спину. Может, весь город изрисован этими символами, а я заметил только сейчас, когда нашел тетрадь? Но задерживаться возле стены не хотелось.

Я покрепче прижал тетрадь под мышкой и припустил к трамвайной остановке.

В кафе было пусто, одиноко работал экран над стойкой. Какой-то гул, шум мешал мне сосредоточиться, словно помехи на радио. Я подошёл к бару, заглянул за прилавок. Бариста уснул. Вчера была девушка, а сегодня за стойкой прикорнул паренек. Щупленький, белобрысый студент на подработке.

Легко потрепал его за плечо. Он встрепенулся, испугано глянул на меня.

− Вам кофе? − спросил хрипловато, потирая глаза. На щеке отпечатались складки рукава.

− Да, пожалуйста,− сказал я, не зная с чего завязать разговор. Достал тетрадь, полистал её.

− Скажите, к вам за пропажей никто не обращался?

Парень колдовал над кофе машиной. Помотал головой.

− Вы что-то нашли?

− Да… тут тетрадь оставили. Мне кажется, она может быть кому-то важна.

− Давайте, я передам, если кто-то спросит, − паренек поставил передо мной чашечку. Чёрный пенный омут в белом фарфоре. В животе заурчало.

− Лучше я сам. Вы запишите номер, пусть владелец мне позвонит. Если такой найдется.

У баристы, судя по помятому виду, не было сил спорить. Он записал на стикер мой телефон и прилепил куда-то под прилавок. Я залпом выпил кофе и поспешил домой.

Повезло заскочить в редкую в столь позднее время маршрутку. Когда подъезжал к своей остановке вдруг вспомнил о граффити в арке дома. И от мысли, что придется пройти мимо него в темноте, почти ночью, пробила дрожь.

Вышел, нахохлился, поднял воротник. Прохожих не было и от этого стало еще страшнее. Я помялся у входа в арку, будто ожидая кого-то, и шагнул в тень.

В темноте рисунок на стене различить было трудно, лишь черный контур, пятна. Воображение у меня разыгралось, на месте линий непонятного узора я увидел демоническое лицо из тетради, следящее за мной со своего поста на облупившейся штукатурке болезненного жёлтого цвета. Усилием воли заставил себя пройти мимо разрисованной стены пешком, глядя строго под ноги перед собой. Краем глаза почудилось движение у стены, но я не повернулся, а прошел стремительно к своей парадной и нырнул за дверь. Галопом преодолел ступени на третий этаж, дрожащей рукой вставил ключ, привалился с обратной стороны двери. Но и тогда меня не покидала тревога, я не чувствовал себя в безопасности.

Да что же это такое? Или меня мучает совесть, что я взял без спроса чужую тетрадь, что заглянул под обложку из праздного любопытства? И теперь мне мерещатся преследователи, каратели за плохой проступок? Но я же верну её!

И это граффити. Появилось вдруг именно в ту ночь, когда я забрал тетрадь к себе. Может, владелец блокнота проследил за мной? И теперь посмеивается, сидя в углу двора. Но почему эти символы вселяют в меня такой ужас?

Я вытер холодный пот, прошел на кухню. Присохшие макароны на дне кастрюли. Две сосиски еще с прошлой недели сиротливо коротающие свой век в холодильнике. Прокисшие сливки для кофе. В животе забурчал одинокий эспрессо. Я не ел два дня, если считать длинный сон. Отпуск закончился, завтра на работу…

***

Зыбким осенним утром я поскользнулся на ледяной корке, выходя из дома. Приближался к арке осторожно, будто там сидит цепной пес. Символы были затерты. Дворник подчищал шпателем последний завиток, тихо крыл матом вандалов. Но облегчения мне это не принесло. Тяжёлый взгляд со стены мерещился даже при свете солнца.

На работу я пришел разбитым, не выспавшимся, голодным. Ворчал на всех, чтоб от меня отстали со своими шуточками, мол, после отпуска мне нужен еще один отпуск, судя по внешнему виду. Тетрадь я прихватил с собой. Она жгла мне руки. Я не хотел её выпускать из виду. Куда бы ни шёл, везде брал с собой, украдкой открывал страницы, когда никого рядом не было, перебирал уже знакомые рисунки, каждый раз находя что-то новое, какую-то деталь, ускользнувшую ранее, а теперь отчетливо выступающую вперёд. Казалось, содержимое тетради живёт своей жизнью, растёт, оплетаясь завитками узоров, ползет неугомонными буквенными мурашами со строки на строку. Словно кто-то дорисовывал, пока я спал.

Как я вернулся домой, не помню. В арке стену замазали белой краской, пятно белело как шрам.

***

Проснулся среди ночи, с ощущением, что что-то происходит. Тетрадь лежала у меня на груди, раскрытая на пустой странице. Меня тянуло на воздух, к арке.

Выходя из парадной, придержал дверь, чтоб не хлопнула, не спугнула. Я чувствовал, что там кто-то есть, орудует в темноте. Я крался, охваченный жаром погони, хотя никто не убегал. Я знал, что сейчас увижу его. Владельца тетради.

Я ожидал что угодно, но только не это. Представлял сумасбродного художника, девочку в клетчатом шарфе, мальчишку-рэппера в бейсболке и широких штанах, готессу. Но не её.

В арке раздавался характерный стук баллончика, шипение краски. Она стояла ко мне боком, налобный фонарик освещал картину, респиратор закрывал лицо. На стене появлялся портрет женщины с печальным лицом и сложенными на груди руками. Над головой её проступал сверкающий венец. Монахиня рисовала икону.

Я молча наблюдал за её работой, когда она вдруг заметила меня. Спокойно поставила баллончик с краской себе под ноги, медленно стянула респиратор. Подошла, на миг ослепив фонарем, встала рядом. Маленькая, хрупкая, с испачканными руками. Рассеянный луч фонарика плохо освещал новое граффити, от чего глаза иконы казались живыми.

− Кто-то счистил печать, − произнесла монашка неожиданно глубоким грудным голосом.

− Что?

− Вчера тут запечатали врата. А потом печать кто-то снял. Не ты?

− Нет, − поспешно сказал я. У меня волосы на руках дыбом встали от ее строго голоса. Чуть не брякнул про дворника, но придержал язык. Нехорошо подставлять Михалыча, это ж его работа, в конце концов. Что управдом скажет, то и делает.

− Одна тварь успела пролезть, − сказала монашка будто бы себе под нос. Она снова надела респиратор, порылась в своей сумке с краской, достала банку. Ловко подцепила крышку рукояткой широкой кисти, помешала густую смесь. Я стоял не шелохнувшись. От её последних слов покрылся гусиной кожей, ноги онемели.

− На, − монахиня вдруг всучила мне в руки банку, − Замажешь, когда я уйду.

Я прочистил горло.

− Зачем?

− Чтоб не соскребли, как печать.

Голос из-под маски звучал глухо. Она вернулась к работе над иконой.

− Печать тоже вы…рисовали?

− Боже упаси! Это местные ваши, печатники. Находят демонические врата и закрывают.

− А эта тварь… Где она? Ее поймают?

− Ну, милок, это тебе не зоопарк. Охотника надо звать. Иначе, настигнет того, кто врата открыл и всё...

−Я тут одну тетрадь нашёл… − сказал я невпопад и замер. Монахиня перестала распылять краску, повернулась ко мне. − Так там такие же печати, или как их. В общем, рисунки, как на стене тут были.

− И где она? − спросила монашка через чур безразличным голосом. А у самой глазища тёмные стали, смотрят над маской пристально, вот-вот пригвоздят к стене. Я невольно отступил, руки, липкие от краски, разжал. Банка покатилась, белый язык краски протянулся к стене.

Как добежал до квартиры не помню. Долго прислушивался под дверью к звукам на лестнице. Тишина. Окна все зашторил, выключил свет. Лёг, не раздеваясь. С ног до головы колотила дрожь. Да что за чертовщина?

Думал, не смогу уснуть, но вырубился почти мгновенно. Подскочил только при звонке будильника. Тетради рядом не было. Перерыл всю кровать, весь дом. И с каждой минутой охватывало отчаяние. Я допустил ошибку, страшную, непоправимую.

Может, я её оставил на работе? Я не мог вспомнить, брал ли я тетрадь вчера домой. Бросив поиски дома, рванул на работу. Свежевыкрашенная стена арки бельмом смотрела мне в след.

На работе перетряс весь стол, все бумаги, спрашивал у коллег, не видел ли кто. Оказалось, что тетрадь никто не видел в принципе. Ни у меня, ни без меня. На меня напало отупление. Не могла же она мне присниться? У меня было ощущение, что я потерял очень важный ключ. Весь день прослонялся по кабинетам, как лунатик. Даже шеф предложил взять выходной, хотя он не слишком щедр на такие поступки.

Вечером я поехал в то кафе. За стойкой стояла девушка, раскладывала салфетки.

− Послушайте, − сказал я, наклоняясь к ней, − Я тут на днях был у вас. И потерял одну вещь. Может, я забыл её на столике?

− Вы про тетрадь с рисунками? − спросила она.

− Да! Да! С твёрдой цветной обложкой, под граффити! Вы нашли её? Она у вас?

− Нет, но нашедший оставил номер, мне сменщик вчера передал. Вы можете позвонить и узнать, − она протянула ядовито-салатовый стикер с моим телефоном.