Светлана Ледовская №2

Стальное перо

Стальное перо
Работа №607

Где-то сошла лавина. Сира вздрогнула и раскрыла глаза. Она жила здесь уже месяц, но всегда просыпалась, когда рядом ревела лавина. Грохот камней и ледяных осколков, срывающихся в бездну, громом звучал в башне. Девушка сжалась под одеялом в комок, тревожно прислушиваясь к затихавшему обвалу. Она часто видела кошмары, в которой лавина хватала замок каменной ладонью и тащила за собой в пропасть. Сира боялась лавин, и не только.

Она боялась гор – неприступные отвесные пики страшили её, боялась темноты – с наступлением сумерек девушка запиралась в комнате, зажигала столько свеч, сколько могла, и жалась в уголок кровати, всматриваясь в море желтых язычков пламени. Еще Сира боялась замерзнуть, хотя, судя по всему, окоченеть она не могла. За месяц жизни в крепости она не меняла свой наряд: тонкая серая шубка совсем затаскалась, а ночная рубашка от холода не защищала вовсе. Тем не менее, она не умерла от переохлаждения, не заболела трясучкой, не обморозила босые ноги – Сира постоянно мерзла, но холод не мог ей навредить. Но она все равно боялась замерзнуть насмерть, и каждый раз перед сном невольно представляла свое безмолвное тело с посиневшими губами, покрытое тонкой коркой льда.

Сира постаралась заснуть снова. Сон никак не шел, девушка долго ворочалась на неудобном ложе и, наконец, задремала. Ей снилась мама, тепло и весна.

Утро окрасило горные вершины золотом. Лучи упали Сире на лицо, но не принесли тепла. Здесь даже солнце – всего лишь холодный светильник. Может, поэтому Сира жгла так много свеч.

Девушка села в кровати, протерла глаза и недоуменно оглянулась, будто надеясь увидеть что-то другое вместо обледеневших стен комнаты на вершине смотровой башни. В окно залетел ветер и целое облако колючих снежинок. Сира встала и пошла к двери. Под ногами хрустели огарки – останки восковой армии, доблестно полегшей в борьбе с темнотой.

Как только девушка вышла наружу, её поприветствовал торжественный крик. Сира посмотрела вверх, приставив руку козырьком ко лбу. Крылатая тень закрыла солнце, и девушка радостно улыбнулась:

- С добрым утром, Нойра!

*

По колдобистой сельской дороге шел человек. Неброская черная куртка с капюшоном, свободные штаны из плотной ткани, крепкие сапоги, у пояса – короткий клинок в потертых ножнах и ловчая сеть, связанная клубком.

На горизонте показалось облако пыли – из деревни выехала груженная сеном телега. Путник склонился к земле и ускорил шаг. Но, видимо, пешеход привлек внимание возницы.

- Тпру, стой, стой, окаянная! Здравствуй, добрый человек! А ты, часом, не из Мереженки топаешь?

Путник молча кивнул головой.

- И как там, ярмарку не отменили?

- Нет.

Голос был глухой, словно доносился со дна колодца. Возница подозрительно нахмурился.

- Ну, спасибо, бывай.

Крестьянин подхлестнул лошадей и уехал прочь. Змей распрямился, поправил маску. Чуть не попался.

Ищущих в этой провинции недолюбливали, несмотря на разрешение правительства на их деятельность. Видимо, хладнорожденные напоминали людям о магах – болезненные воспоминания. Так что светиться на каждом углу не стоило, поэтому Змей изображал больного ползучей лихорадкой (даже забинтовал маску тряпками) и передвигался преимущественно по ночам.

Хорошо, что его путь почти завершился. Деревня, притулившаяся у склонов гор, уже виднелась за холмами.

Глинобитные домишки, окруженные хилыми лугами и вымученными огородиками – каменистая почва не хотела вынашивать людской урожай. Облупленная церквушка возле погоста опутана лесами – видимо, меняют купол. Единственное, что стоило внимания в этой дыре – пирамида. Она мощно возвышалась над соломенными крышами крестьянских халуп – обитель мертвых богов, зловещее напоминание о прошлом. Змей ласково погладил рукоять меча и ускорил шаг.

Он вошел в деревню затемно, уже накрапывал дождь. Редкие прохожие на улицах спешили укрыться от непогоды – никто не обращал внимания на чужака. Змей вышел на центральную площадь, кое-как устеленную паршивым булыжником, и тут в его затылке словно щелкнул переключатель. Змей поспешно прикрыл глаза рукой, надеясь, что никто не заметил голубого сияния. В голове раздался зычный голос:

- Привет, Ищущий. Кажется, я знаю, зачем ты здесь. Заходи в пирамиду, поболтаем. У меня есть выгодное предложение.

На этом связь оборвалась – словно из мозга выскользнул тонкий щуп. Змей посмотрел на пирамиду – обугленный треугольник терялся на фоне черных облаков. Ветер принес с собой запах дождя и близкой грозы.

*

С небес спикировала стальная птица. На стальных перьях играло солнце, в каждом взмахе крыла таилась грация смертельного оружия. Тысяча острых мечей, которые вдруг решили взлететь.

Нойра покосилась на Сиру глазом – за стеклянной перегородкой бушевал вихрь голубой энергии – и наклонила голову, спрятав перья, будто их и не было.

- Привет, моя хорошая, - Сира погладила птицу. Нойра довольно зазвенела, словно множество крошечных колокольчиков.

Здесь, в забытой крепости среди безлюдных гор Нойра была её единственным собеседником. Если бы не она, Сира давно сошла с ума от одиночества и вечного молчания заснеженных вершин.

Птица издала клёкот – звон серебряных цепей – и взмыла вверх. Сира проводила её взглядом, присела на ступени возле башни и принялась ждать. Чтобы скоротать время она закрыла глаза и представила, что зажигает свечи. Одна, две, три… Когда огоньки обступили её со всех сторон, Нойра закричала вновь. На этот раз птица принесла с собой обмотанный сетью деревянный ящик.

- Молодец, Нойра! Что тут у нас?

Сира запустила пальцы в щель между досками, нажала. Дерево хрустнуло и поддалось. Сира почувствовала едва ощутимый укол – в пальце торчала огромная заноза. Девушка, не поморщившись, выдернула щепу и отбросила прочь. Из ранки не выступило ни капли крови.

Сира заглянула внутрь ящика. Он был под завязку набит связками свечей, сверху лежал сверток с огнивом.

- Какая ты у меня умница! – девушка прильнула к своему ангелу-хранителю. Когда Сира прикасалась к птице, та становилась гладкой, точно зеркало. И не подумаешь, что в мгновение ока она способна ощетиниться острыми перьями не хуже стального ежа.

Ветер над ними крепчал, стягивая темные тучи к горам.

*

Пирамида встретила Змея надменными взглядами каменных стражей. Изваяния крылатых гигантов возле входа презрительно смотрели поверх гостя. Может, так и выглядели маги? Слишком совершенные, чтобы прислушиваться к чувствам насекомых, которых они создали в очередной попытке покорить мироздание? Змей хмыкнул. Глубоко ли задумывается алхимик о чувствах мышей, на которых он проверяет очередную микстуру? Люди были для магов всего лишь белыми лабораторными мышами. Существование подобных Змею и шестирукой уродке – лучшее тому доказательство.

Ищущий подошел к вратам. Знак Универсалии – атом в окружении восьми орбит – мигнул голубым, и ворота растворились, оставив после себя неясное дрожащее сияние. Змей прошел внутрь.

- Проходи по коридору, завернешь направо, я там, в ангаре.

Змей подчинился указаниями бесплотного голоса. Ангар, как и любое обиталище мага, поражал своими размерами. Чудовищный верстак, опутанный прозрачными трубками, безостановочно перегоняющими голубую жидкость; гигантские соты, покрывающих стены и потолок. В каждой ячейке гнездились неясные механизмы, подобия костей и конечностей из металла. Посреди примостилась пара столов, заваленных чертежами, книгами и измерительными приборами. Возле бумажного хлама в опасной близости расположился кузнечный горн – автоматизированные меха вздували языки синего пламени на пару метров ввысь.

Лаборатория карлика внутри лаборатории гиганта. Правда, гиганты давно вымерли, а вот лилипуты процветают, и даже смогли использовать кое-что из наследия великанов для собственных нужд.

Из-за горна вразвалку вышел дородный мужик с обгоревшей бородой. Выпуклый лоб стягивала повязка, кожаный фартук пестрел прожженными дырами и кляксами, волосатые ручищи могли скрутить узлом быка. Хозяин пирамиды блеснул золотым зубом, вытер руки тряпицей и протянул ладонь для рукопожатия.

- Здравствуй, Ищущий. Я – Парнас, инженер-конструктор, ставленник общества Памяти в этой глуши.

Змей скрестил руки на груди и нетерпеливо кивнул. Общество Памяти занималось освоением магических технологий. Змей на дух не переносил этих прохвостов. Маги играли с запретными материями, и попытки возродить их «достижения» — это просто самолюбивое кощунство.

- Смотрю, любезничать ты не намерен. Черт с тобой, - кузнец грузно присел на столешницу. – Я знаю, зачем ты тут. До тебя тут побывали два твоих дружка, они воротили нос и сотрудничать не желали. Стало быть, у них ничего не вышло, если ты здесь. Так вот, я знаю, где та, кого ты ищешь.

Змей вопросительно склонил голову набок.

- Слушаешь? Ты ищешь девчонку-мертвячку, которую, так уж вышло, утащило мое изобретение. Я здесь занимаюсь адаптацией магических технологий на заказ. Последним был механический охранник, - Парнас указал рукой на чертеж.

Змей подошел к столу. Чертеж изображал крыло.

- Оно летает?

- Да, это птица. Ну, и месяц назад она вышла из-под контроля. Какого-то черта вырвалась из пирамиды и утащила мертвячку, эмм, я хотел сказать, хладнорожденную, в горы. Как понимаешь, заказчик, мягко говоря, недоволен. В общем, уговор простой – я тебе месторасположение девчонки, а ты возвращаешь мне механизм.

- Расскажи подробней о машине.

- Это голем класса 5с…

- Меня не интересует, как оно называется. Оно быстрое? Каким оружием располагает? Уязвимые места?

- Эй, эй, полегче! Мне она нужна целой и без повреждений. Тебе не нужно будет с ней сражаться, я просто дам тебе пульт управления. Главное – активируй его до того, как птица тебя атакует. Просто возьми кристалл в руку – только голой рукой, это важно. После голем перейдет под твой контроль. Она слушается голосовых команд – список прочитаешь. Доберись до неё, и приведи ко мне – проще простого, правда?

- Можно взглянуть на чертежи? – Змей шагнул к столу, но кузнец тут же сгреб бумаги в сторону.

- Давай я тебе лучше девчонку покажу, чтобы не возникало сомнений в моей доброй воле.

Парнас подошел к хрустальной пластине в стене, провел рукой. Изображение, сначала нечеткое, налилось красками.

- Её глаза могут фиксировать изображение и передавать его на экран. Чудесно, не правда ли?

Птица парила в небесах над горной грядой. Вот она начала снижаться, скалы приближались так стремительно, что у Змея закружилась голова. Внизу показались очертания горной крепости – сторожевая башня, обнесенная останками зубчатой стены. На внутренней площадке по колено в снегу ожидала девушка. Мертвенно-бледная кожа, спутанные волосы ниже плеч и ярко-голубые глаза. Глаза мертворожденной.

- Похоже, это действительно она. Ладно, по рукам, человек. Я верну тебе твою машину.

- Вот это другой разговор! – радости кузнеца не было границ. – Но сперва заключим контракт. Вот, бумаги, перо, роспись тут и тут.

Змей недоверчиво пробежался по тексту, аккуратно напечатанному на бумаге. «Сим обязую нижеподписавшегося… Прямо как у ростовщика». Змей нехотя накарябал пару закорючек в низу листа. Инженер быстро спрятал бумаги и выпроводил Ищущего из лаборатории:

- Так, пульт, карта с местоположением девицы и список команд тебе предоставит моя помощница – она уже ждет тебя в коридоре. Удачи, Ищущий.

Тоненькая коротко стриженная девчонка в огромных очках и белом халате с неподдельным интересом глядела на Змея. Словно тот был редким экспонатом в музее, или лакомым куском пирога.

- Я Лара, подмастерье господина Парнаса. Вот тут кристалл управления, это карта. Позвольте, я провожу вас до выхода?

Змей принял полотняный мешочек из рук девицы, убедился, что кристалл на месте и положил его в сумку. Туда же отправилась и карта. Подмастерье разливалась соловьем, то и дело бросая на Змея плотоядные взгляды.

- У вас же под повязками «Темный лик», да? А вы знаете, зачем маги использовали такие маски? С их помощью они контролировали свой материал, ну, людей, и хладнорожденных, конечно. Эти устройства позволяли слышать голос хозяина на огромном расстоянии, а еще посредством их можно было даже управлять человеком!

Змей ускорил шаг. Болтовня смазливой подстилки Парнаса раздражала. Девчонка все расхваливала качества магического намордника, а глаза её жадно бегали по Змею, будто облизывая с ног до головы. «Небось, уже представляет, как будет меня вскрывать и разбирать на винтики».

- Господин Ищущий, а, хм, не сочтите наглостью, но, если вам не сложно, можете снять маску? Это научный интерес, ничего такого, правда!

- Открой дверь.

- А вы не убежите?

Змей покачал головой.

- Ну, смотрите мне! – девушка шутливо погрозила пальцем и начертила на стене сложный знак. Дверь исчезла, в коридор тут же ворвался дождь.

Змей подошел к подмастерью, неспешно размотал тряпье и снял маску. Девушка вскрикнула и отшатнулась, схватившись за стену, её лицо посерело, и она, наконец, заткнулась. Змей довольно ухмыльнулся и шагнул во тьму.

*

Сира не знала, как она оказалась здесь. В памяти остались смутные обрывки, как после кошмара, который не можешь толком вспомнить. Леденящий душу полет, ветер, режущий тело не хуже ножа… А перед тем – что-то кошмарное: огни, вопли, раскаленные когтистые лапы, вцепившиеся в плоть. Свечи, тысячи свечей вокруг.

После Сира очнулась на вершине башни. Она просто лежала пластом на кровати и смотрела в потолок. Было холодно. Ничего не желая, Сира закрывала глаза, проваливалась в темноту, просыпалась и снова засыпала.

Где-то там, внизу, осталась мать (вот только Сира никак не могла вспомнить, что с ней случилось) и она, наверное, придет за ней. Прилетит, словно теплый ласковый ангел.

Время остановилось. Сколько она здесь: неделю, месяц, год? Сира подходила к окну – там падал снег, бесконечный и равнодушный. Когда-нибудь он засыплет и её с головой, и тогда она сможет спать вечно, укрытая пуховым одеялом. Она уже не знала, что осталось позади. Была ли когда-нибудь она, та, другая, больная девочка из горной деревушки? Может, она родилась здесь, на вершине продуваемой всеми ветрами башни?

А потом из холодного плена её вырвал радостный крик. Тогда она увидела прекрасную птицу. Она принесла ей первый ящик. Внутри был сверток с одеждой, и свечи. Свечи… Сира вспомнила, как дома она каждый вечер зажигала свечку перед иконой в дальнем углу.

Она назвала птицу «Нойра». На родном языке мамы это означало «Вестница рассвета». Тепло горящих свечей действительно стало для девушки рассветом в холодном сумраке подступающего безумия.

Теперь Сира души не чаяла в Нойре. Птица стала её единственным собеседником, другом и слушателем. А также тюремщиком. Несмотря на просьбы Сиры отнести её обратно, птица не выпускала её за пределы их «гнезда». Со временем девушка смирилась и просто стала ждать, сама не зная чего. Время для неё застыло, превратившись в непроницаемый лёд.

*

Змей сел под навесом на кучу гнилой соломы. Дождь барабанил по доскам, кругом царил непроглядный мрак. Задерживаться в деревне не стоило, но Змей не до конца разобрался с големом и не хотел прыгать в реку, предварительно не изучив дно.

Ищущий нацепил маску на лицо. Девка из общества Памяти сказала практически о всех возможностях намордника – о тех возможностях, которые вложили в него маги. Но она и понятия не имела о наработках самих хладнорожденных.

Змей принялся рассматривать изображения чертежей, запечатлённых окулярами маски. И то, что он увидел, ему очень не понравилось. Инженер использовал запрещенную технологию магов – заключение души в неодушевленный предмет. Душа извлекается из тела и переносится в голема, и, о чудо, птица оживает и летит! Ценой человеческой жизни, конечно, но что стоит жизнь там, где звенят монеты, правда?

Змей откинулся спиной на стену сарая. Люди порой бывают изощрённо жестоки, точь-в-точь как их создатели. Птица убежала месяц назад, и, почему-то, утащила с собой мертворожденную девчонку. Видно, что-то пошло не так во время перемещения. Возможно ли, что внутри механизма оказалась запертой совсем не та душа?

Змей вспомнил о церкви. Дыра в куполе… А не здесь ли побывала пташка, прежде чем упорхнуть в горы? Будем надеяться, местный священник ложится спать поздно.

Змей вышел на сельскую дорогу, которая постепенно раскисала под дождем, превращаясь в болото, и захлюпал в сторону церкви. Темнота его не страшила – окуляры маски расщепляли её на сотни оттенков серого, из-за чего видно было как днем. «Все-таки технологии магов могут приносить определенную пользу в умелых руках. Жаль, что она несоизмерима с вредом, который они же могут принести в руках злонамеренных», Например, в руках торгаша, готового убивать за деньги. Даже хуже, чем убивать. Обречь душу на вечное заключение внутри сторожевого механизма. Змей стиснул зубы и ускорил шаг.

В окнах церкви горели огоньки свечей. Из-за дверей доносились приглушенный речитатив – видно, ночная служба еще не подошла к концу. Змей осторожно постучался в дверь. Голос тут же затих, из приоткрывшейся двери выглянул невысокий старик с клюкой наперевес.

- Кто здесь?

- Доброй ночи, отец. Я пришел к вам по делу.

- Кого же принесло ко мне посреди ночи? Не охотника до церковной утвари, надеюсь?

- Кое-кого похуже, - невесело сказал Змей и показал священнику медальон. Серебряная монетка блеснула в пламени свечи. Священник подслеповато изучил гравировку, наконец, рассмотрел жаворонка в клетке, и освободил проход.

- О, гость без лица. Что ж, проходи, Ищущий.

Змей зашел в церковь, совершил церемониальное движение рукой. Он не относил себя к церкви Универсалии, но считал своим долгом уважать чужие традиции. Тем более, если это были традиции его будущего информатора. Благо, представители Универсальной церкви относились к хладнорожденным лояльно, считая их просто неполноценными людьми, пострадавшими от наследия магов, вроде калек или мутантов.

Внутри храма перед алтарем тускло горело несколько свечей, едва разгоняя мрак. В углу в чашку гулко капала вода из дыры в куполе, кое-как залатанной досками. Настоятель проковылял к алтарю, зажег кадило и помахал им из стороны в сторону. В сыром воздухе запахло ладаном.

- Говорят, увидеть мертвеца ночью – к беде. Так что же привело тебя ко мне? Хочешь причаститься или исповедаться?

- Скажите, отец, последний месяц в деревне не происходило странных смертей? Самоубийства, убийства, какая-нибудь чертовщина?

Священник помрачнел.

- Ровно месяц назад тут произошла охота на ведьм. С весьма печальным исходом. Мария вовсе не была виновата в болезни скота, но люди скоры на расправу. И склонны винить во всех бедах других.

- Расскажите подробнее, отче.

Старик поежился от неприятных воспоминаний, и принялся ковылять от свечи к свече, зажигая их лучинкой и едва слышно рассказывая свою историю. В пустоте старческих глаз танцевали языки пламени.

Мария с мужем бежали сюда от войны – семнадцать лет назад, когда северные королевства вовсю стремились перегрызть друг другу глотки. Беженцы прижились, построили домик на отшибе и жили простой жизнью. Правда, на северян всегда смотрели косо, и за спиной перемывали кости – иноверцы и подданные другого короля, они мозолили глаза и не внушали людям доверия.

- Здесь у них родился ребенок. Холодное дитя с голубыми глазами, порождение магической проказы. Бедная, бедная Мария! В тот же день её муж ушел в горы и не вернулся.

Селяне хотели изгнать роженицу, ведь хладнорожденный младенец сулил беду, но за неё заступился тогдашний глава деревни. Поговаривали, что он просто положил глаз на молодую бесхозную северянку. Как бы то ни было, благодаря покровительству главы Мария осталась в деревне, с проклятым ребенком на руках.

- Она так часто посещала храм, работала, как вол. Примерная мать и смиренная женщина, – старик в рясе сокрушенно покачал головой. – Людская жестокость подобна дикому зверю: никогда не знаешь, когда он выпрыгнет на тебя из тьмы.

Начало этого года выдалось отвратным. Земля не родила, иссяк колодец, а коровы и лошади валились с ног с раздутыми животами. В довершение всех бед скончался деревенский глава.

- У него стало сердце, но злые языки пустили слух, что в его смерти виновата Мария. А заодно и во всех остальных бедах.

Змей слушал и представлял произошедшее, будто наяву. В ночи безликая толпа крестьян, вооруженная вилами и факелами, похожа на рогатого тысячеглазого зверя. И вот зверь, жаждущий крови, окружает домик на отшибе, вырывает дверь и тащит женщину на лобное место, где уже навален хворост погребального костра.

- Мария успела спрятать дочь в храме перед расправой, но кто-то проболтался. И тогда они пришли сюда. Вышибли дверь, несмотря на мои призывы, несмотря на святое место. Как слаб человек! Поддавшись искушению, он терпит крах, и все быстрее летит в бездну.

Священник понурил голову и замолчал. Затем, собравшись с силами, продолжил.

- Они отшвырнули меня в сторону и схватили девушку. Она не помнила себя от страха – невинное дитя! И тут свершилось чудо! Стальной ангел о двух крылах снизошел с небес! Он разорвал купол храма, словно бумагу, выхватил Сиру из рук кровожадной толпы и воспарил к Эдему! Люди, пораженные мощью Провидения, будто опомнились, на них снизошло озарение, и они, в страхе от осознания своего преступления, упали на колени и принялись каяться!

Дальнейший разговор не имел смысла. Змей поблагодарил священника, все еще бьющегося в экзальтированном припадке благоговения перед божественной мощью, и вышел прочь.

Похоже, Мария продолжала оберегать дочь и после своей смерти, пусть и в ином обличии.

*

Сира стояла на льду, напрасно пытаясь добраться до воды. Река промерзла насквозь, так что слабые удары женской ножки никак не могли пробить ледяную корку. «Опять придется есть снег». Сира расстроено обхватила плечи руками и пошла обратно к башне. На полпути она поскользнулась и плюхнулась на лед. От досады она чуть не расплакалась, но тут к ней спустилась Нойра.

Стальная птица поставила девушку на ноги, придерживая её клювом за шкирку, будто неуклюжего птенца. Затем птица распахнула клюв. Внутри клюва, как в ковше, плескалась вода.

- Спасибо, Нойра! Чтобы я без тебя делала? – Сира сложила ладони ковшиком и зачерпнула воду. Обжигающе холодная вода отдавала металлом и снегом.

Нойра приглашающе подставила шею, острые перья улеглись, превратившись в гладкую поверхность. Птица сверкнула голубым глазом и закричала: мол, чего медлишь? Сира радостно вскочила на птицу, вцепилась в шею. Полеты и свечи – вот все, чем она теперь жила.

Нойра подпрыгнула и ринулась ввысь. Они рассекли рыхлую плоть облаков и остались один на один с безжалостно холодным небом.

Ветер пытался сбросить Сиру вниз – безуспешно. Она сливалась с птицей, они стали единым целым, и Сира ликовала. «Лети, Нойра, лети!»

Сделав пару кругов над горами, Нойра начала спускаться. Птица никогда не уносила Сиру дальше гор. Сира не жаловалась – там наверняка опасно, но какая-та её часть разрывалась от любопытства – а что, если бы Нойра унесла её далеко-далеко, прочь, туда, где прячется солнце? Может, там скрываются далекие страны, о которых она слышала в детстве, страны, где круглый год стоит лето? Там и сейчас наверняка тепло.

Тепло. Сира посмотрела на руки. Когда в последний раз ей было тепло?

Полет не принес удовольствия, взамен Сира оказалась в плену грустных мыслей. Неужели она всю жизнь проведет здесь, в неуютных развалинах замка, среди камня, снега и льда, замерзая и не в силах согреться?

От невеселых раздумий её отвлек злобный крик. Нойра взбешенно щелкала клювом и била крыльями. Её перья, такие гладкие во время полета, топорщились во все стороны сотнями острых мечей.

- Что такое, Нойра? Что случилось, девочка?

Сира хотела подойти поближе, успокоить птицу, но та лишь отскочила назад и закричала. От этого крика у Сиры внутри все сжалось от страха.

Нойра крикнула еще раз – вопль тысячи умирающих душ – и спрыгнула в ущелье, расправив крылья. Сиру трясло от ужаса. Что случилось с Нойрой? И эти глаза… В момент ярости глаза птицы стали алыми, словно рубины.

*

Горные тропы – неприветливая дорога. Раньше они связывали долину и города горцев, такие древние, что даже из книг выветрились их названия. Тракт процветал – пока до гор не добралось наследие магов. Незримая чума быстро превратила цветущие города в необитаемые развалины. Изъеденные проклятием остатки былого величия стали гнездами мглы и жутких существ, так что в горах осталось лишь пару деревень, да и те – у самого подножия.

Змей миновал последнюю деревню пару дней назад. Теперь его путь лежал к самой высокой вершине – именно туда, судя по карте, птица уволокла девушку. И, что хуже всего, ему предстояло пройти сквозь один из заброшенных городов.

Змей взобрался на уступ, и город открылся перед ним, как на ладони: засыпанные черным песком обглоданные останки причудливых дворцов терялись в беспросветной мгле. Черный туман гасил солнце, и никакой ветер не мог его разогнать. Город-призрак, город-мертвец. Как и тот, кто собирается в него войти. Змей с кошачьей ловкостью спрыгнул вниз.

Чем ближе он подходил к городским стенам, тем сильнее становились голоса: они шипели в затылке, словно клубок гадюк. Глаза ощутимо пульсировали, источая голубой свет, будто два фонаря. Обычное дело – творение магов реагирует на их останки. Змей с ненавистью стиснул зубы.

Маги… Сумасшедшие создания, одержимые лишь одной целью – разобрать мироздание на винтики и посмотреть, как все устроено. Они пытались разорвать все – время, пространство, материю и, конечно, саму жизнь. В ходе одного из опытов этих безумных богов появились люди – одному из магов вздумалось поиграться с органической материей, разумом и парой тысяч обезьян. Это была попытка создать еще одного мага из подручных материалов. Мага создать не получилось – получились люди.

Сперва маги не обращали внимания на букашек, копошащихся под ногами. Но потом кто-то усмотрел в людях прекрасный материал для опытов. Во многом эти крохотные существа походили на магов – особенно в строения тела. Но, вот беда, немногие люди переживали эксперименты – уж больно хрупкими были эти смертные создания, которые гибли при малейшей нагрузке. И тогда появились хладнорожденные. Не совсем люди, не совсем маги. Почти бессмертные создания, которые не нуждались в пище или сне, и могли пережить самые страшные увечья. Идеальный материал для любопытного исследователя. А уж любопытство магов не знало границ.

Змей обнажил меч и шагнул во мрак города, объятого проклятием магов. Следы мертвых создателей нисколько не страшили Ищущего. К тому же, зараза к заразе не липнет, так ведь?

Город был пуст и безлюден, как и полагается заброшенному городу. Ни призраков, ни чудовищ, ни ворот в преисподнюю. Даже зловещая мгла отступила, как только Змей пересек границу. Город словно усыплял внимание, радушно нашептывал ему: «Добро пожаловать! Не беспокойся!». Только песок и тишина.

Хрустнул камушек, и Змей тут же повернулся в сторону звука. Из-за угла показался тощий старик в грязно-серой шубе из бараньей шкуры с огромным вещмешком за спиной. Заметив Змея, дед выругался, сбросил с плеч рюкзак и ловко выхватил нож. Зазубренная сталь угрожающе блеснула на солнце.

- Проваливай своей дорогой!

Голос у деда был надтреснутый и злобный. Змей неторопливо пошел ему навстречу. Дедок отскочил назад, чуть не споткнувшись о вещмешок, взмахнул ножом.

- Ты че, глухой?! Вали!

Змей стал в паре шагов от старика и откинул капюшон.

- Искатель, - дед, подслеповато щурясь, посмотрел на черную маску, затем неуловимым движением спрятал нож. – Ну, уж вы, как тараканы, в любую щель заберетесь. Только ты, мертвяк, не балуй, слышишь?

- Не буду.

- Ну, сказать по правде, хоть кто-то живой. Я уж думал, не выберусь отсюдаво, - дед пошамкал губами, потом его лицо расплылось в улыбке. – Че уж, ветер крепчает, будет буря. Переждем? Присядешь к огоньку?

Змей кивнул.

Огонь ненасытно пожирал дрова. За окном зверствовала буря, снова и снова швыряя песок в лицо бесконечности. Дед рассказывал Змею свою нехитрую историю.

- Сам я из низовий, возле озерца живем. В горы хожу, сколько себя помню. Еще батя мой по хребту лазил, так что это у нас типа семейного. Так я по молодости сперва сам в города ходил, потом кодло сколотил. Работенка опасная, да прибыльная. Из городов этих столько штукенций разных натягать можно, и за звонкую монетку продать, ну, на этом я и разжирел, дом построил, стал рыбой торговать. А дело мое, меж тем, по накатанной дорожке шло – стали многие в города ходить, да, вишь, не многие возвращаться. Потому ходоки такие меня и просили помочь, как самого бывалого. Ну, в горы я сам по старости лет не выбирался ужо, а вот рассказать, где, че и почем мог. Тааа, я ж, дурной, по молодости аж до самых острогов ходил, ниче не боялся. Таких ходоков надобно сейчас поискать, да… Помогал, в общем, молодняку, а иногда и сам выбирался, если платили хорошо.

Старик замолчал, словно забыл, о чем хотел сказать, с лица слетела улыбка, навеянная воспоминаниями. Змей безучастно смотрел в огонь сквозь дыры в маске. Дед откашлялся, пошевелил угли прутиком и продолжил:

- А тут ко мне целая ватага заваливается, все приодетые, снаряженные – при деньгах ребята, видно сразу. Еще и гербы там всякие, знамена, нашивки – короче, хари благородные. Так, мол, и так, говорят, надо за отроги нам, к Чернильне. К Чернильне, ха! Я, хоть горы эти вдоль и поперек излазил, но к Чернильне никогда не ходил. Гиблое место, ни один баран, кто за отроги совался, назад не вернулся. «Не пойду туда, и вам не советую» - так им и сказал. А они взъерепенились, дело, мол, государственной важности, ты дед ниче не смыслишь, ты с нами так и так пойдешь, а нет – то в кутузку упечем. И в морду мне бумажками с печатями тычут. Вижу, ниче не поделать. Говорю – до отрогов проведу, а дальше как хотите, но я туда ни ногой. На том и порешили. Доковыляли худо-бедно сюды, за этим-то городом уже и отроги – плюнешь – попадешь. И тут-то нас и накрыло. Ветер свищет, как дурной, пылюка – столбом. Говорю им – срочно землю копайте, землянки, норы ройте, телеги свои бросайте – будет буря. А те: зачем, мол, землю ковырять, мы в домах переждем. Дурные, не понимают, что в городе каждом свои правила. Играешь по ним – город тебя, может, и отпустит. Лезешь со своим уставом в чужой монастырь – навеки остаешься. Тут дело тонкое. Короче, говорю – хотите здесь и помереть, дело ваше. И давай себе нору рыть обеими руками. Эти ж бараны меня не послушали. Ну, и сгинули, все как один. А я плюнул на них – спасибо, хоть сам жив-здоров – и домой отправился.

Ветки трещали, корчась в огне, за окном завывала буря. «Откуда здесь взялись дрова?»

- И чего ж ты до сих пор тут?

- Пошел прямохонько вдоль склонов, и, хоть и лошадь моя ногу поломала…

- Как давно ты здесь?

- … И вдоль-вдоль склона потопал, потопал, помаленьку, хоть и жратва ужо кончалась, да я, все ж таки…

Змей обошел костер. Старик бессвязно бормотал неясную околесицу, уставившись в огонь. Змей прикоснулся к груди старика. Ладонь легко прошла сквозь тело, не встретив никакого сопротивления. Змей сжал пальцы в кулак и вытянул руку из груди старого ходока. Между пальцев просыпался черный песок.

Змей посмотрел на костер – куча черного песка возвышалась на полу, будто прах. Прах, развеянный ветром. Сколько времени он провел тут, в этом полуразвалившемся бараке в проклятых безлюдных горах? Змей увидел скорчившийся в углу скелет, сжимающий рукоять ножа между собственных ребер. Отважный поступок – что и следовало ожидать от опытного ходока. Что город хотел показать ему этим видением?

Оставив призрак старика позади, Змей зашагал прочь из города. Хрустальная вершина была совсем близко. Если бы не одно «но» – между ней и Ищущим колыхалось море чернильно-черной тьмы…

*

Сира скиталась по крепости, беспокойно вглядываясь в небо. Тревожные воспоминания прорывались наружу сквозь пелену забвения. Искаженное лицо матери и гул разъяренной толпы перекликались со свирепым воплем Нойры. Что же её так взволновало? Без птицы Сира чувствовала себя брошенной и одинокой. Как бы было хорошо вернуться в родную деревню, к матери, книгам и разговорам во сне, подальше от холодных неприветливых вершин.

Сира подошла к ущелью, заглянула вниз. По стене ущелья вилась крутая тропа – узкие ступени, выбитые в скале. На дне расселины днем и ночью клубился непроглядный мрак.

Однажды Сира попробовала спуститься по тропе в ущелье, но Нойра вернула её обратно в когтях, негодующе крича. Птица заботилась о её безопасности, все верно, но Сира потихоньку сходила с ума в ледяном плену.

А сейчас Нойра улетела куда-то во мрак – что она забыла в ущелье? Что будет с Сирой, если она не вернется? Почему же так страшно?

Сира отступила от обрыва. Вид непроницаемой тьмы внушал трепет. В памяти возникала непроглядная ночь, в которой плевались искрами бесчисленные факелы.

«Беги в храм, скорей!»

Сира побежала в башню, спасаясь от лихорадочного шепота матери.

*

Змей вплотную приблизился к ущелью – там, за клыками гранитных отрогов начиналась Чернильня. Тени щупальцами танцевали между заснеженных камней. Змей перешагнул границу и погрузился в непрекращающийся мрак. Слух заполнили шепоты и стоны, на языке возник вкус разложения – короткий миг, затем наваждение отступило.

Змей мягко ступал по снегу, а в спину ему смотрели голодные серые тени. Призраки разорвали бы его на части, будь он хоть чуточку теплее.

Змей вспомнил красные яблоки, запах меда, треск костров, тонкий серп луны над теплыми водами озера Силы; вспомнил братьев и сестер, собравшихся вокруг старейшины. И на мгновение ему захотелось вернуться. Отогнав слабость, Змей крепко стиснул рукоять меча. «Ты вернешься, но только не один» Было бы неплохо, но вот вернется ли? Он здесь не первый Ищущий. Третий по счету. Самый опытный, самый древний. Помнящий зарю Убежища, собирающий хладнорожденных по всему миру уже третий век. «Ищущий – это глаза и уши Убежища, его язык и его длань. Помни об этом, Змей».

- Я не подведу вас, Настоятель, - прошептал Змей, и от звука собственного голоса ему стало легче.

Неясный звук заставил Змея насторожится, рука сама по себе юркнула на рукоять меча – послушный зверек, привыкший убивать. Смутное движение в черном тумане заставило его отпрыгнуть назад. Тут же в землю вонзилось стальное перо.

Пространство разорвал яростный крик, и на Ищущего налетел крылатый демон. Орудуя крыльями и клювом, машина норовила разорвать Змея на части. Даже не успев подумав о мешочке с кристаллом, Змей ускользал от атак, затем подгадал момент и метнул сеть. Чудовище рухнуло на землю и забилось, словно перепелка в силках.

Змей поудобнее перехватил меч, невольно поражаясь мастерству инженера. Огромная стальная птица поражала своей зловещей красотой.

Птица закричала – словно гвоздем провели по стеклу – и разорвала сеть в клочья. «Пульт!» - мелькнула запоздалая мысль. Затем чудовище нанесло удар, Змей заслонился и почувствовал, как рука пониже локтя отделилась от тела. Птица подняла голову вверх, торжествующе потрясая добычей. Рука болталась в железном клюве, словно червяк.

Змей воспользовался задержкой и нанес удар. Острие меча вошло точно в глаз птицы, и тот лопнул, будто стекло. Птица издала нечеловеческий вой, наугад замолотила крыльями в попытке прикончить надоедливого врага. Змей предусмотрительно держался со стороны поврежденного глаза, не давая чудовищу толком разглядеть цель. Наконец, птица издала отчаянный вопль и исчезла в высоте, неловко перебирая крыльями.

«Неудивительно, что эта пташка прикончила Орла и Гиену». Змей прекрасно понимал, что сам жив только благодаря невероятному везению. Змей посмотрел вверх, туда, где скрылась стальная птица. За черными тучами виднелась крепость с высокой башней. Змей поправил маску, осмотрелся, подошел к оторванной руке. Разрез гладкий, словно руку оттяпали гигантскими ножницами. Змей сел на снег, скрестив ноги, положил руку на колени. Покопавшись в сумке, достал оттуда моток толстых ниток, густо смазанных дурно пахнущей голубоватой мазью и цыганскую иглу. Помедлив, снял маску. В полумраке блеснули голубые глаза. Крепко впился зубами в оторванную конечность и приставил её к культе. И начал сшивать давным-давно мертвую плоть.

*

Сира зажигала свечи. Один за другим её воины поднимали огненные мечи, готовясь противостоять подступающей ночи. От их вида Сире чувствовала себя сильнее. Ничто не может её потревожить, навредить, когда её окружает кольцо света…

Ужасный грохот падения ворвался в башню, заставив Сиру передернуться от неожиданности. Затем раздался протяжный стон, полный боли. С Нойрой случилось что-то ужасное! Предчувствие беды спеленало девушку, она замерла – перепуганный зверек в ночи.

Мрак за дверьми только и ждал, когда Сира выйдет за порог, чтобы схватить её щупальцами и сожрать без остатка. Только огоньки свеч защищали её от ужаса, что скрывался во тьме. Стон повторился – голос птицы терзал сердце. Вдруг ей нужна помощь?

Новый крик отчаянья разрезал тишину, и Сира решилась. Она схватила самую большую свечу и бросилась вниз по лестнице. Чудом не сломав шею на скользкой лестнице, девушка выскочила во двор.

Нойра лежала на снегу грудой искореженного металла. Крылья судорожно подергивались, когти царапали землю, голова спряталась под крылом. Птица свернулась в клубок и словно рыдала от боли.

- Нойра! – Сира упала перед птицей на колени, выронив свечу. – Нойра, что с тобой?!

Птица выглянула из-под крыла. Её глаз снова был голубым, и в нем сквозила боль. Птица жалобно крикнула и повернула голову. Второй глаз был расколот, из глазницы вытекала маслянистая голубая жидкость.

- Кто это сделал?! Моя девочка, что я могу сделать для тебя, моя умница, моя бедная пташка?

Птица ласково укрыла девушку крылом, осторожно прижала к себе. Сира поглаживала бок птицы ладонью, и шептала бессмысленные слова утешения. Так они и лежали, девушка и птица, а сверху падал снег.

Под утро Нойра перестала дрожать и затихла. Сира выбралась из-под крыла. Тело затекло и двигалось с трудом. Девушку колотило, хотя ей не было холодно.

Сира поднялась в башню, осторожно ступая по обледеневшим ступеням. Вчерашний головокружительный спуск казался ей безумным кошмаром. Пол в комнате сплошь покрыт застывшим воском.

Сира села на кровать, совершенно обессиленная. В затылке шипели злобные голоса, которые сулили недоброе девчонке на верхушке башни. Ты скрывалась от нас слишком долго милочка, слишком долго, самое время тебе немного согреться, согреться в веселом огне, в раскаленной добела печи… Что-то следило за ней, следило и приближалось, чтобы утащить с собой.

Дверь едва слышно скрипнула, на пороге возник темный силуэт. «Вот и он, пришел за непослушными детишками». Сира забилась в угол кровати и хотела закричать, но не смогла. Тело онемело и не слушалось её, будто в дурном сне. В ушах звенели колокола – так в её родной деревне били тревогу.

Чужак молча смотрел на неё с порога. Правой рукой он придерживал левую чуть пониже локтя. Под капюшоном не было лица – только гладкая черная маска безо всякого рельефа, лишь с прорезями для глаз.

- Не бойся… - чужак сделал шаг к кровати. – Я пришел, чтобы отвести тебя в безопасное место.

Сира посмотрела на маску – в прорезях мерцали голубые огни – и закричала. Нойра тут же ответила ей яростным воплем матери, у которой хотят украсть птенца.

Чужак выругался, и в следующий миг крышу башни разворотило мощным ударом стального крыла. В дыру заглянула Нойра – её единственный глаз горел алым, не предвещая врагу ничего хорошего.

Незнакомец оказался ужасно проворным, и вскочил птице на загривок. Нойра забилась, закрутила шеей в попытке сбросить незваного седока, но безликий держался крепко. В какой-то момент он достал из ножен меч и нанес точный удар. Раздался звон, и ослепшая птица с диким криком взлетела в небо.

Сира выглянула в окно. Обезумевшая Нойра неслась прямо на скалу. «Она разобьется!» - девушка в смятении бросилась вниз. Едва оказавшись во дворе, она поняла, что опоздала, и столкновение уже произошло. Земля под ногами дрожала – на крепость надвигалась лавина.

*

Змей открыл глаза, посмотрел на тело. Из уст вырвался смешок. «Ну, когда-то это должно было случиться. Ты и так слишком стар, даже для хладнорожденного, приятель» Его ноги походили на измочаленное мясницким топором месиво – поездка на ощетинившейся клинками птице не прошла даром. Живот тоже разворочен – кишечник вывалился наружу клубком синих змей. Видно, тварь распорола его ударом крыла на лету, когда он спрыгнул вниз. «Все лучше, чем превратиться в лепешку». Руки вон целы, вернее, рука. Пришитая наспех левая болталась на лоскуте кожи. Змей ощупал себя, с усмешкой выдернул погнутый меч из плеча, проверил, на месте ли котомка. Затем, приподнявшись на локте, осмотрелся вокруг.

Змею неслыханно повезло – он упал на крошечную площадку в скале. Упади он ниже или выше – лавина навсегда стала бы его гробницей. А так волна камней и льда прошла чуть в стороне, не задев его. Крепость же полностью скрылась под завалами, лишь поверх камней торчала верхушка чудом уцелевшей башни. И, что самое главное, там находилась девчонка – Змей чувствовал её присутствие. Значит, еще не все потеряно!

Он должен её найти, и вывести отсюда. В таком виде, конечно, Змей далеко не уйдет, да и, похоже, это его последний поход, и вряд ли он увидит озёра еще раз, но её он обязан спасти. Его смерть, и смерть братьев не должна быть напрасна.

Кое-как закрепив меч на поясе, Змей перевернулся и пополз к башне, подтягивая свои останки уцелевшей рукой. Благо, мертвецы не устают. Уцепиться пальцами, подтянуться, уцепиться, подтянуться, и еще раз, еще тысячу раз.

Пульсация в затылке нарастала – значит, она близко. Глупая, глупая девчонка. Вздумалось ей закричать. Надо было заткнуть ей рот, скрутить и унести с собой. Нет, дураку вздумалось поболтать. Ничего. Пусть его путь закончился, но она должна добраться туда, где её место. Где её ждет настоящая семья. Она должна вернуться в Убежище вместо него.

*

Сира жгла свечи. Она бездумно зажигала их одну за одной, пока ящик не опустел. Сира попыталась зажечь еще одну свечу, и обожглась. Боль, едва ощутимая, все же вывела её из транса. Сира осмотрелась по сторонам, и еще раз удивилась, как башня выдержала напор лавины и не обрушилась. «Нойра умерла под камнями, а я – нет. Какая чушь». Сира заплакала, если бы знала, как это делается.

Вдруг Сира уловила взгляд – на кровати лежала маска. Черное лицо равнодушно смотрело на неё с серых простыней.

- Не пугайся.

- Это ты, убийца? – Сире вдруг стало все равно. Страх пропал, осталась только пустота.

«Он убил Нойру, убьет и меня. Все правильно, так и должно быть». Эта мысль принесла ей странное облегчение.

- Боюсь, это твоя птичка – настоящая убийца. Я ей и в подметки не гожусь. Как тебя звать?

- Обязательно знать имя жертвы? Пришел убить меня, вслед за Нойрой?

Из темноты раздался печальный смех:

- Убить? Вот уж нет. Я здесь, чтобы спасти тебя. Да и в таком виде я не опасен. Твоя птичка разобрала меня на части почище любого мясника. Я вхожу, не пугайся, выгляжу я хуже мертвого.

За окном что-то зашевелилось, и на пол плюхнулся изувеченный труп. Только вот глаза у этого трупа светились голубым, а жуткое лицо, изуродованное следами многолетнего гниения, посмотрело на Сиру и дружелюбно улыбнулось.

Сира завизжала.

– Да не ори! Еще один обвал хочешь устроить?

Сира подчинилась, как завороженная наблюдая за мертвецом.

– Почему ты еще жив?

– А почему ты еще жива? При такой температуре ты должна умереть, так почему же ты еще дышишь? А почему у тебя голубые глаза, точь-в-точь, как у меня? Мы же не брат и сестра?

– Не понимаю…

– Все потому, что мы с тобой из одного теста слеплены. Ты – хладнорожденная, знаешь ты об этом или нет. А я пришел за тобой, чтобы переправить в безопасное место – в Убежище, дом для подобных нам с тобой.

– Да, мама рассказывала, что у меня болезнь, но, чтобы такое… и выжить…

– Слушай внимательно. Сейчас ты должна спуститься вниз, в долину. Здесь оставаться опасно…

– Зачем? Мне все равно. Нойра мертва, моя мама мертва, и я тоже должна умереть.

Лицо трупа исказил гнев, он молниеносно рванул вперед останки своего тела, и отвесил Сире пощечину. У девушки зазвенело в ушах.

– Ты готова так просто сдохнуть после того, как твоя мать умерла, защищая тебя, неблагодарная дрянь?! После такой жертвы ты должна беречь свою жизнь так, как она берегла её! Цепляться за неё руками и зубами! Знаешь, что обычно делают люди с такими детьми, как мы?! Топят в реке! А она вырастила тебя, чуждое создание, как родную дочь и умерла за тебя!

Труп придвинул разлагающееся лицо вплотную к лицу Сиры. Голубые глаза горели холодной ненавистью:

– Не смей так самолюбиво отвергать то, что она подарила тебе, ясно?!

Злой шепот пробудил воспоминания. Тепло ласковых рук, улыбка, уставший голос. Сотня факелов, озаряющие кровожадные лица. Радостный крик Нойры, скользящей среди облаков.

Губы девушки сжались в твердую линию.

– Я поняла. Что мне делать?

Труп удовлетворенно кивнул.

– На юге есть резервация для хладнорожденных – Убежище. Там ты будешь в безопасности.

– Как мне туда добраться?

– В идеале я должен был сопроводить тебя, но, как видишь, сейчас я немного не в форме. Мы поступим следующим образом… Так, сначала возьми мою сумку, в ней одежда. Надень маску – люди будут принимать тебя за Ищущего.

– Кто такие Ищущие?

– Глаза и уши, глас и длань Убежища. Представители хладнорожденных среди людей. Мы занимаемся дипломатией, торговлей, разведкой. И поиском других хладнорожденных.

В одежде Змея Сира выглядела нелепо. Просторный дорожный плащ был ей велик, рукава и полы пришлось обкорнать мечом, чтобы в них не путаться.

– Так, выглядишь ты, прямо говоря, как смерть, но это и к лучшему.

– А как её надевать, так или…? Ой! – маска подстроилась под форму лица нового владельца, окуляры мигнули голубым, подтверждая синхронизацию. – Светло, как днем!

– Так, теперь последнее – в таком виде я тебя сопровождать не смогу. Ты возьмешь с собой только мою голову.

– Голову? То есть мне надо…

– Да, тебе придется отрубить мне голову. Для нас это не смертельно, не переживай.

«В таком виде я протяну еще пару недель. Вполне достаточно, чтоб вывести девчонку в обитаемые места».

Сира посмотрела на меч, затем на Змея.

– Я не могу просто так взять и отрезать человеку голову!

– Мы не люди, а хладнорожденные, и пора тебе к этому привыкать. Объясняю еще раз – ты должна идти на юг. Без меня ты не доберешься – а взять меня с собой ты сможешь только в качестве головы. Так что – руби!

Сира кивнула, дрожащими руками взяла меч, поднесла лезвие к шее. Змей одобрительно улыбнулся.

– Давай, у тебя получится! С размаху! Дрова дома колола?

Сира зажмурилась и ударила, затем еще раз. С третьего раза голова отделилась от тела и покатилась по полу.

В затылке раздался ехидный смешок. «Да, должность королевского палача тебе не светит, но для первого раза – очень даже ничего. Положи меня в мешок, и вперед».

– Как ты говоришь со мной?

«Хладнорожденные могут общаться друг с другом разными путями. Меньше слов, больше дела, шевелись, у нас мало времени!»

*

Холодный ветер разорвал дождевые тучи в клочья, и снег заискрился на солнце. По завалам пробирался Ищущий. Слишком большой плащ обвис на нем, словно мешок, котомка била по спине, раздувшись, словно в неё засунули арбуз.

Наконец, преодолев завалы, он подошел к ущелью. Ветер сбросил с головы капюшон, растрепал белые волосы, швырнул в маску пригоршню молодого снежка. Сира в последний раз оглянулась, и начала осторожно спускаться вниз. Её ждал долгий путь на юг.

+2
22:11
1567
20:55
очень много и очень отлично) понравилось! настоящая фантастика)), первая достойная работа из десяти)) okпримерно один лист, может чуть побольше
15:18 (отредактировано)
вот я тоже считаю, что этот рассказ — лучший в группе. Есть недочетики, куда без них, но в общем все сделано добротно и достаточно оригинально))
И, о счастье читателя, почти нет ошибок!!!
09:28
Хороший рассказ. На мой взгляд, его можно было еще немного продлить и закончить прибытием Сиры в убежище. Приключения девушки и говорящей головы могли быть очень интересны ) Читается легко, захватывает. Хороший постапокалипсис. Из минусов могу отметить только отсутствие конкретики в описании мира. Это Земля или другая планета? Какой год? Ответь автор на эти вопросы, рассказ выглядел бы целостнее.

Текст вычитан. Видно, что писал умелый автор. Ставлю плюс, желаю ему удачи, и, хотелось бы продолжения банкета… )

Загрузка...
Alisabet Argent

Достойные внимания