Андрей Лакро

Сонное царство

Сонное царство
Работа №615. Дисквалификация за отсутствие голосования

Москва за школьным окном напоминала Платону конструктор «ЛЕГО». Собранная из самых разных — порой самых несочетаемых — деталей, она была укрыта белым матовым одеялом. Мир за окном, будто замер, и то ли спал, то ли ждал чего-то. Какого-то волшебства, которое, как ему казалось, находится за каждым углом, за каждым поворотом, но все почему-то не идет и не идет. Снегирь вспорхнул с рябиновой ветки и, словно перхоть, посыпался снег — разорвался школьный звонок.

Коридор опустел. Начался урок истории в одной из московских школ. Ирина Владимировна занесла кончик синей шариковой ручки над журналом — в классе воцарилась тишина. Ученики, одетые в черно-белую форму, прятались под партами, словно в окопы; выглядывали из спин товарищей, пытаясь угадать, в кого целится учительница.

— К доске пойдет ... к доске пой-дет... — уже было начала заводиться Ирина Владимировна, как вдруг увидела брошенный белый флаг добровольно сдавшегося ей в плен бойца. — Вот! Все берите пример с Платона Иванова. Сам рвется в бой. Ему за смелость ставлю оценку на балл выше, — кто-то пошутил про шестерку.

Ирина Владимировна слегка приподняла тонкую наледь очков, смиряя взглядом разгундевшийся класс.

Платон зашагал к доске, стараясь, держать ровный и твердый шаг, принимая на себя молчаливый огонь разнокалиберных взглядов, которые били его то в плечи, то в спину. Лишь бледность его лица выдавала в нем волнение. Преодолев рубеж, развернувшись, ему открылось родное лицо. Добрая улыбка. Взгляд полный отеческой любви, надежды и мудрости изливал на него ведра благодати. Зерна воспоминаний прорастали у него в голове: недавно принятая присяга, где он поклялся служить Родине (РОДИНЕ — ЖИЗНЬ, ЧЕСТЬ — НИКОМУ — так теперь записано у него в школьном удостоверении с фотографией три на четыре); первый в его жизни собранный АК-47 на уроках военной подготовки (он до сих пор ощущал холод приклада на своей горячей скуле); гордость за прадеда, который защищал рубежи Родины от фашистского нашествия. Обычная школа быстро стала на военные рельсы. Портреты в классах стали больше. Разговоры тише.

Слышно было только скрип ботфортов Платона.

— Расскажи нам, Платон. Кто первый открыл Америку?

— Ага. Щас, — замешкался он, переминаясь с ноги на ногу, но тут же устремил взгляд к грунтованному небу потолка. — Существует гипотеза...

— Почему же ги-по-те-за, — зевая, поправила Ирина Владимировна.

— Ага, понял. Щас. Америку открыл русский мореплаватель Александр Мерик еще до Колумба. Прибыл он на берега нынешнего Гудзона еще в 1481 году сразу после свержения татаро-монгольского ига на Руси. Пока в Европе жгли ведьм на кострах и расцветали междоусобные феодальные войны, русские мореплаватели уже вовсю бороздили просторы света. Поэтому изначально Нью-Йорк, ныне затопленный ядерным ударом союзного Китая, назывался Новомосковск... — все в классе начали поочередно зевать, как рыбки, глотая недостающий кислород. Ирина Владимировна, видимо, держась из последних сил, подперла рукой подбородок и прикрыла веки, изображая, что внимательно слушает. — Я ещё стих выучил, как вы просили. Можно?

— Конешно, — из последних сил ответила она, — конеш...

Платон вытянулся по струнки и зачитал:

Отчего, сна-покоя не ведая,

Царь наш батюшка ходит-кручинится?

Против него островитяне проклятые

Да Европа прогнившая полностью,

Мы поможем ему, люди ссыльные,

К негустому привычному вареву, -

Снарядим корабли в море синее,

Распечалим печаль государеву.

Спи спокойно — Царь-наш, батюшка!

А. Мерик, Государю.

— Последнюю строку я от с... — хотел было сказать Платон, но встрепенулся.

Всех будто снесло минометным огнем. Кто-то сполз под парту. Кто-то сложил голову на учебник. Кто-то склонил голову на плечо товарищу. Голова Ирины Владимировна было неприлично закинута назад, рот ее приоткрылся, как урна.

— Ирина-Владимирна! Ирина-Владимирна! Что-с-вами? — кричал он, но учительница не отвечала.

Из ее рта торчало что-то белое. Платон потянул. Это был бюллетень для голосования с одним единственным кандидатом. За ним полез другой, и еще один, и еще... Ирина Владимировна наглоталась бюллетеней по самое горло. В испуге Платон рванул в коридор, где стояла гробовая тишина. Вся школа превратилась в один большой заколоченный гроб полный мертвецов. Десятки механических глаз смотрели на Платона со всех углов. Платон сразу же подумал о школьном сторожу дяде Ване и рванул к нему. Каждый шаг — гулкое эхо.

В нос ему ударил кисло-капустный запах столовой. В небольшой каморке действительно сидел дядя Ваня, похожий на свинью из AngryBirds. Сидел он, как обычно, вполоборота, закинув ногу за ногу, подперев голову руками, так что не было понятно спит он или работает. Только приблизившись, Платон услышал мерное посапывание. На экране маленького черно-белого телевизора шла оживленная ментовская погоня.

Платон чуть не заплакал от отчаяния и внезапно нахлынувшего одиночества. Он был один, совсем один в этом мертвом мире. Никто не поможет ему. Никто не объяснит, что произошло. Что пошло не так. Почему внезапно все будто бы уснули. Он даже подумал, что это какой-то розыгрыш или такое испытание молодого бойца, но не дождавшись ответов, он бросился в коридор. Накинув на себя пуховик с триколором, где на груди красовался красный петушок и фиолетовую шапочку с помпончиком и надписью «RUSSIA», Платон вышел из школы.

Дорога до автобусной остановки вела через серые московские дворы. Острое лезвие ветра резало нежные мальчишеские щеки. Платон скукожился, как воробушек. И только рыхлый, как крахмал, снег приятно поскрипывал под ногами. Местами ему подмигивало солнце, играя тенями на снегу, но тут же исчезало.

Платон невольно удивился, как водитель наловчился водитель автобус, не открывая глаз. Но тут заметил, что все пассажиры в салоне автобуса тоже спали. Кто-то, как обезьянка, качался на турникете, кто-то спрятал голову в воротник, как черепашка. Влюбленная парочка уснули в объятиях друг друга. Мимо пробегали серые сонные фасады зданий, домов, магазинов, серые лица прохожих-лунатиков.

Платон думал, что взрослые умело притворялись, что все время заняты — никто давно уже ничего не делал. Людей возили по расписанию на автобусах, троллейбусах и метро: туда-сюда, туда-сюда — специально обученные слепому вождению водители. Стоило только спросить, чем занимается мама или папа, как в ответ слышались одни отмазки. Дни их были пусты, как рогалики. На простые вопросы отвечают путано. Они даже не знают, какой сегодня день. В голове только глупости: бумажки, денежки, чеки, новости, Америка — бла-бла-бла. Платону вдруг захотелось взять в руки веточку, нацепить на себя чародейский плащ и шляпу, как у Гарри Поттера, и бежать так по улицам, по широким проспектам и кричать: авиво-кедавра! авиво-кедавра!

Мотор громко загудел. Пенал автобус взбирался на мост через Москва-реку. Город освободился от бетонных оков и открылся широкий простор. Солнце на минуту выглянуло из грязно-серых облаков. Заиграли голубые огоньки на снегу. Заискрились глаза у Платона. Бурный поток Москва-реки схваченный студеным морозом сообщал о какой-то неведомой темной силе, которая воцарилась в этих местах и остановила естественный ход жизни. Платон знал, что скоро придет весна и лед растает, ведь такого не бывает, чтобы не пришла весна. Такого не бывает. Не бывает…

Он заплакал.

Вдалеке выросла башня его многоэтажки. Выскочив из автобуса, он нырнул и вынырнул из тоннеля, прошел четыре минуты пешком, обошел высокий железный забор ЖК «Кутузовская Ривьера» и оказался у пластиковых дверей своего подъезда. Охранника за стойкой не было. Он набрал код домофона: «Пожалуйста, входите» — проговорил механический женский голос. «Спасибо» — по привычки ответил Платон. Нажав на кнопку двадцать пятого этажа, он с любопытством следил за тем, как меняется оранжевые циферки на черной панели.

Металлический язычок три раза тяжело цокнул. Он потянул тяжелую бронированную, как танк, дверь.

— Мам! пап! Я дома! — радостно воскликнул он. — Вы не поверите, что сегодня случилось. — Из комнаты доносился только шум телевизора.

Сняв липкий от пота пуховик, стянув тяжелые ботфорты, он почувствовал себя легким, как воздушный шарик.

— Привет!!! — воскликнул Платон, вбегая в гостиную, где вешал приятный баритон Президента. Виднелась только темная макушка папы, торчащая у изголовья кресла. Телевизор во всю стену озарял комнату ярким светом, затмевая красный угол с иконами. На весь экран крупным планом показали добродушное лицо Президента, потом общим планом смеющийся и аплодирующий зал (Президент был всегда готов к неожиданным вопросам). Рука папы была опущена к баночке «Жигулевского» — он сладко спал. Мама устроилась хитрее. Она положила голову на подлокотник папиного кресло и вытянулась на кожаном диване, загибающийся буквой «Г». На обоих был спортивный костюм с триколором от Хьюго Босс с имперским двуглавым орлом на груди.

— Пап... мам, — Платон вцепился в обычно теплые отцовские руки, но почувствовал холод.

Начинались новости. Платон побежал на кухню, чтобы набрать воды и заглушить подступающий к горлу ком. Его покрытые пеленой глаза наткнулись на репродукцию картину «Тайной вечери» над кухонным столом. Впервые, он заметил, что все двенадцать апостолов сладко спят, сложив головы на плечи другу друга. Лицо Иисуса полное доброты и блаженства опущено вниз, словно он хочет перевернуться на другой бочок. Платон налил себе воды из-под крана. Слова, вылетающие изо рта диктора, доносились до него, как автоматная очередь. В коридоре послышались шаги.

— Ты чего двери не закрываешь, а? А вдруг воры, — послышался голос.

— Дядя Юра!? — удивился Платон. — Это ты!

— А ты, что кого-то другого ждал? А, солдатик?

— Ты не поверишь, дядь Юр, что случилось. Все уснули.

— Кто все?

— Ну-у... — замялся Платон — В школе, вот, все уснули, пока я у доски отвечал. Ирина Владимировна, наша учительница, уснула. Дядя Ваня, сторож наш. В автобусе все спят и, вот, родители тоже.

— Ах, ты фантазер! — Тебе лишь бы школу прогуливать. Устали твои родители вот и спят. Ты чего не спишь? Десятый час уж.

— Как десятый? Я же только что солнце видел.

— Так зима же, Платоша. Солнце быстро садится.

— Но все спят, дядя Юра. А вдруг американцы нападут. А все спят!

— Тише, тише. Не нападут, Платоша. Я глаз не сомкну, — он хитро подмигнул Платону и тут еще сильнее напомнил ему Президента. Ласковая улыбка, мудрый отеческий взгляд, полный веры, надежды и любви был теперь так близко.

От внезапного озарения у Платона наступила контузия.

— Дядя Юра? Ты — Президент?! — наконец воскликнул он.

— Только молчок. Никому. Особенно папе. Это наш с тобой секрет. Хочешь Родине служить — умей секреты хранить.

— Ага, понял. А чего ты тогда к нам ходишь?

— Маму я твою еще с молодости люблю. Мы с твоим батей за нее дрались даже. Я выиграл, а она его пожалела, приласкала. Ну, я тогда с горя в цирк ушел гипнотизером работать. Потом кривая жизни меня в ККБ вывела. Ну и пошло поехало.

— Может, КГБ?

— Нет, ККБ — Комитет Коллективного Бессознательного. Потаенные стороны сознания изучаем, как людям идеи и мысли в головы вливать, так, чтобы они думали, что они сами до этого додумались. Техника древняя, но до сих пор работает.

— Так вот чего все спят, — понял Платон.

— А ты сообразительный малый. Хорошо, что в стране таких как ты немного, а то бы комитет к чертям собачьим расформировали.

— А как ты успеваешь и с мамой моей встречаться и по телевизору показываться?

— Тык это двойник мой. Смотри у него уши другие, форма лица, все другое. Просто все спят и не замечают.

— Ага, вижу.

— Ладно, папа твой скоро проснется. А мне с твоей мамой еще наедине надо побыть. Как там, в песенке: за день мы устали очень. Скажем всем спокойной ночи, — Платон почувствовал, как веки его стали слипаться под властью приятного баритона. — Глазки закрывай, — Предметы отдалялись. Пол и потолок поплыли и смешались. Пространство вокруг загудело и завертелось, как в барабане стиральной машины, — Ба-а-ю-б-а-ай.

Всё смолкло и исчезло в темной тишине.

0
22:50
1333
19:49 (отредактировано)
Своеобразно, либо это экспериментальная работа, либо…
много словосочетаний режущих слух
снег — перхоть
разорвался школьный звонок
занесла кончик синей шариковой
наледь очков
это только немногое что увидел.
автор, главное верить и творить, а с опытом и приложиться умение))
20:32
Или мне попадаются такие рассказы, или так популярны тема гиперпатриотизма и «все дураки». Неужто всё так плохо в датском королевстве? sorry
Сложилось впечатление, возможно ошибочное, что такой стёб, который в начале маскируются под красивенькую историю. Очень много сравнений, они какие-то нарочитые, утомительные. Да и некоторые фразы звучат неудобно.
Какого-то волшебства, которое, как ему казалось, находится за каждым углом, за каждым поворотом, но все почему-то не идет и не идет.
Тяжёлые конструкции, нанизаны какого, которое, как… находится. Хорошо, что не располагается :)
Ладно, мы тут не все асы, пробираюсь. И вот пассаж про «пойду с твоей мамой» не особо приятный, на мой опять сугубо читательский вкус. А чем главный герой особенный? А что ж должно прозвенеть?

Фельетон. Но в сатире хочется уж увидеть остроумие, изящество фразы, тонкие наблюдения.
Видимо, не моё. Возможно, стоило просто тихо уйти, но раз уж я дочитала до конца, а сидеть без комментариев долго и скучно — делюсь впечатлениями. надеюсь, автор будет не в обиде. Это просто личный субъективный взгляд.
14:46
К сожалению, в неплохо написанной работе (при условии, что все тяжести и задумывались как нарочитое подражание велеречивым и избыточным авторам) отсутствует то, ради чего рассказы, обычно, пишутся — идеи и, как следствие, сюжета.

О чём рассказ? О том, что население зомбируют с помощью телевидения? Так здесь об этом прямым текстом, в лоб, да, средний читатель и так это знает. О том, что президент страдает от инфантильной неразделённой любви, потому наставляет рога женатому человеку с ребёнком? Ну, можно притянуть за уши, вот только зачем?

Выглядит как начало куда больше истории, где главный герой, мальчик, становится во главе сопротивления или, наоборот, присоединяется к зомбистам и последовательно поднимает в их иерархии, пока не займёт место президента. Тогда был бы хоть какой-то смысл.

А так милая, клюквенная зарисовка, но как-то, увы, не больше.
17:32 (отредактировано)
На мой взгляд даже в фантастике действия и события должны происходит хоть по какой нибудь логике. Пока читал данную работу, переходя от события к событию (идёт урок => внезапно все уснули => бегство домой => дядя президент) постоянно ощущал, будто мне чего-то недосказали, недопоказали и при каждом переходе было ощущение потерянности от чрезмерной сумбурности происходящего и отсутствия выраженного смысла действия. Переходя к следующему действию непонимание усиливается из-за неясности предыдущего.
В целом рассказ не зацепил, ибо я не увидел ни смысла, ни новых идей, ни интересного сюжета. Может быть, если бы эта история была намного больше и деталям сюжета и повествования было бы уделено больше внимания, то родилась бы интересная история.
В остальном согласен с комментаторами выше.
Прочитал. Не понравилось. Президент живущий в одном подъезде, в обычной квартире, пускай и маскирующийся под обычного дядю Юру. Он умеет гипнотизировать людей, имеет власть и деньги и при этом «юношеская любовь». То есть либо мальчик — сын мисс вселенной, либо не сюжет а ваниль. Корче мне не понравилось. Не хочу задеть чувств автора, но это «минус».
Загрузка...

Достойные внимания