Микротренинг для писателей №21: Чистый лист
Всех-всех с Новым Годом: и участников микротренинга, и их читателей, и мимокрокодилов! И просто всех-всех слоновцев. Новый Год – самое время начать жизнь с чистого листа. Не всегда получается, но можно посмотреть на это со стороны – через наших персонажей – и посмотреть, что выйдет. И, возможно, вдохновиться на большие и маленькие подвиги.
Не будем мучить музу (вдруг у неё тоже боязнь чистого листа), поэтому укладываемся ровно в 7 предложений.
Перед вами микротренинг для писателей №21!
Знаете, почему дурак — это самая сильная карта в таро? Не потому что их создатель сам был шутом, а потому что дурак — это чистый лист, и потому что дурак может стать кем угодно.
(с) т/ф «Иллюзия обмана»
Задания короткие и простые, а регламент всё тот же: микротренинги будут преследовать вас раз в две недели!
Важно! Ваша работа должна быть выполнена от первого лица, допускается использование диалогов. Раскрытие темы остаётся на усмотрение автора.
Удачи!
Выполнение тренинга комментируется тренером!
У вас есть две недели на выполнение задания (до 15.01.2019). После этой даты вы также можете выполнить тренинг, но комментарии уже не обещаем.
Подытожим требования:
- тема – «Чистый лист», раскрытие – на усмотрение автора;
- специальное условие – работа должна быть написана от первого лица, допускается использование диалогов;
- ограничение объёма – ровно семь предложений, не больше, не меньше!
Важно: Самый Большой Слон дал добро на прекрасные наградки в профиль, которые сразу всем дадут понять, что их обладатель – мастер самой короткой формы на нашем сайте! Наградой обзаведётся каждый, кто получил 3 подарка от ведущего тренинга за лучшие 7 предложений.
P.S.: В качестве приятного бонуса авторам лучших работ по версии тренера – небольшой подарочек в профиль на сайте БС.
P.P.S.: Свою микро-награду получают авторы Uniauno (Кансанова) (за страну, в которой даже поезда не дождёшься) и Александр Добсон (за подготовку к смертельно битве).
В руках у сына выстреливает пробкой в уже два раза уроненную елку темно-зеленая бутылка «Брюта» (на мгновенье замолкают визги ошалевшей от ночного бдения детворы), мой бокал превращается в желтый шипучий гейзер, дочка двумя пальчиками держит над свечой клочок исписанной бумажки, бьют с экрана «плазмы» московские куранты, а я лихорадочно вспоминаю свое заветное желание.
Все время помнила, что больше всего на свете хочу побывать в Лувре, еще чтобы у детей в семьях все было хорошо, да! и внуки не болели, да! быть любимой и любить, очень хочу похудеть и чтобы войны не было….
Нет, больше всего хочу, чтобы мама жила долго-долго, не болела сильно, чтобы можно было с ней и дальше каждый вечер по телефону разговаривать, прижиматься щекой к щеке, когда встречаемся, чувствовать себя деточкой, дочечкой….
Куранты добивают последние секунды прошлого, вот-вот начнется будущее, а у меня чистый лист.
Оглядываю свою большую семью за праздничным столом, бросаю карандаш куда-то между холодцом и ролами, поджигаю бумажку.
Символичное «дзинь» на последнем ударе, и вместе с шампанским глотаю испепеленные останки всех своих так и ненаписанных желаний с большой надеждой, что они все-таки сбудутся.
Иголочка: в первом предложении времена глаголов «пляшут».
Это супер минимум из всех моих минимум минимумовНаконец подсчитали голоса, среди дюжины скомканных листков в огонь летел и один пустой.
И вот люди за стенами капелы облегченно вздохнули — после недельного ожидания, они увидели вместо серого, белый дым — конклав закончился.
Кардинал назвал имя нового понтифика — чистый лист окупил себя сполна.
Весьма необычно — такому человеку полагаться на судьбу. Это специально так?)
Быть «чистым листом»
Зависть!
Думаю, зависть к моему потенциалу, моей многовариантности…
Они ведь уже не могут стать такими же безупречными, как я — жалкие носители информации, наполненные бездарными идеями, глупостями и ошибками.
Шепчутся, шелестят за спиной, называют — «бессмысленный чистый лист», бессмысленный!
Предпочитаю быть таким, но с возможностями стать, однажды, гениальной рукописью, чистовиком шедевра, а не грязной, использованной бумажкой — жалким черновиком бездарной фигни, как они…
Просто упустили свой шанс и теперь у них нет выбора, нет даже надежды на прекрасное будущее, а участь их предсказуема — стать мусором или затеряться в неизвестности, вот и завидуют…
Пока только время оставляет на моём облике свои письмена, а если есть надежда, выбираю оставаться «чистым листом» до конца…
Иголочка:
В 4-5 предложениях дважды «чистый лист», и вообще, в первой половине «чистый» мелькает частенько.
Амбиции чистого листа. Юношеский максимализм, пока…
Э! Кто-то сминусовал!
Иголочка:
В 3-4 предложениях дважды «была». В последнем предложении тоже много повторов, но там вроде выглядит уместно, для усиления.
За кадром
«Ну, что, соплеменники, начнем жизнь «с чистого листа»?
С высоты небольшого пригорка я оглядел толпу жалких людишек, с готовностью внимавших каждому моему слову. Это я привел их сюда, в эту глухую и дикую местность. Это я завлек их сладкими речами и несбыточными обещаниями. И они пошли за мной, как стадо баранов, надеясь и веря в светлое будущее…
Что ж, настала пора строить это будущее их руками, их потом и кровью…
И они построят прекрасное будущее – ДЛЯ МЕНЯ!
Как же, все ждут историю о поездках на дачу и бабушкиных дурацких курах!
Я склонился над партой и вывел корявый заголовок:
Сочинение Пономарева Сергея, 3 “Б”.
Как я провел лето.
— Алё, Серый, ты дома?
— Ага.
— Бери баллончики и выходи — на Сиреневой чистый лист!
Свой участок на углу Пролетарской и Сиреневой Андрей Петрович огородил плоским шифером — дёшево и сердито. И сразу же мы, местные райтеры, устроили здесь «картинную галерею», начав с надписей «Цой жив!» и «Спартак — чемпион!», а закончив невероятными многоцветными коллажами. Андрей Петрович ругался, гонял наглых подростков, потом махнул рукой, а спустя некоторое время заметил, что ему нравится эта «заборная живопись», и очень расстроился, когда мусороуборочная машина, неудачно развернувшись, зацепила крайний «шедевр».
— Э-хе-хех, такую шикарную графитю испортил, поганец, — гундел Андрей Петрович, заменяя потрескавшийся лист новым.
Две недели назад я появилась на свет. Нет, не так – две недели назад свет увидел меня, маленький мокрый комочек, озвучивший своё появление тихим, но пронзительным писком. Я не видела ничего, но изо всех сил стремилась добраться до ждущего меня источника тепла с притягательным запахом молока. Что-то шершавое, но нежное расчёсывало мою слипшуюся шубку, пока шерстка полностью не просохла и не распушилась. Захлёбываясь и давясь я глотала молоко, порой засыпая от слабости и снова просыпаясь, разбуженная голодом. И вот пришёл день, когда и я смогла не только почувствовать, но и увидеть свет своими только открывшимися мутновато-синими глазками. Пусть этот свет заключался пока в тёплом животе матери и плюшевой, шевелящейся кучке братьев и сестёр, но это была первая черта на чистом листе моей жизни.
Для детей писать не пробовали на эту тему?
О, снова свет… возник, а значит наступил очередной, первый день творения – понедельник, и я опять чувствую себя безмерно, непоправимо виноватым, уже в который раз…
Заманили меня на свои посиделки тысячелетней Амброзией, зная, что не смогу отказаться от божественного напитка, выдержанного в миртовых бочках, который, к несчастью, превращает меня в занудного критика и развязывает язык…
Но, сколько работы насмарку из-за него, ведь я, идиот, опять критиковал и разбирал по косточкам их косяки!
Забыл, что они сразу в рефлексию впадают, выводов, при этом, никаких не делают, а только ошибки одни и те же, из вечности в вечность…
Вместо легкой коррекции – всемирный потоп и смыть все к ангелам, либо глобальное оледенение, либо прецессию замутят атипичную, либо, как в этот раз…
Обозвали Сивым Рогатым Пегасом, и давай, в амброзийном угаре, осуществлять свой вечный шизоидный бзик — «Мир с чистого листа» — вот тогда и свет исчез, и материя, и пространство скукожилось…
Да зачем же каждый раз все с чистого листа начинать…
с понедельника !?
Решил хорошего студента изобразить — подошёл к преподавателю, мол, волнуюсь, что вы о моём чертеже думаете?
«Не годится», говорит, «попробуйте с чистого листа повторить».
Хороший студент на обед время не тратит. Как обычно, кофе с булочкой из кафетерия взял, в свободную аудиторию запрятался и быстренько чертёж переделал. Знаю наверняка, что и в первый раз без ошибок справился — да только очень уж любит этот старый хрен придираться по всяким мелочам.
Приношу, а он едва глянул и говорит:
— Молодой человек, вас же просили — с чистого листа; а у вас опять весь чертёж в кофейных пятнах.
А в последнем предложении точка с запятой намеренно? темп вполне позволяет запятой обойтись.
Спасибо :)
«И снег, и ветер, и звёзд ночной полёт...» — в общем, при любых обстоятельствах, иди и делай, что должно! Эх, как землю запорошило-то; от вчерашних меток и следа не осталось, но некогда-некогда любоваться — за работу: заднюю лапу поднять — тээк… готово. Теперь курс на столб, в темпе надо, в темпе: снеговик, дерево, кустик у подъезда, опора трубопровода… Уфф! Большая территория — великие труды!
— Послание отправлено! Домой, хозяин! Какое покурить?! Запахи перебьёшь, придётся всю округу по новой обходить!
И так вот каждый день, каждый божий день… тяжело? — ещё бы! — но по-другому никак: граница должна быть на замке!
Так, еще под глазом немного и все — замазала, не разглядишь… Кстати, надо будет взять у него денег на новый тональник.
«Сидя за рабочим столом, я сквозь слезы бессилия и злости с недоумением смотрела на карандашный набросок: в верхнем левом углу расположился аккуратный кружок, подчеркнутый кривой, будто крыло птицы, чертой. Как же так получилось, что эта линия, наотмашь, с внезапной беззаботной легкостью, брошенная мною на белоснежный бумажный лист, перечеркнула все усилия, достижения, заслуги? Только на прошлой неделе Алексей Дмитриевич хвалил мою презентацию нового проекта и вполне прозрачно намекнул, мол, столь компетентные и дисциплинированные работники, несомненно, возглавят формируемую рабочую группу. „Вот я, дура, уши-то развесила! Чтоб тебя перекосило, козлина директорская, вместе с твоими психологами и придурочными тестами,“ — мысленно бесилась я, ожесточенно складывая и разрывая, разрывая, разрывая злополучный „бихевиористический“ рисунок,
пока наконец пальцы не соскользнули, рассыпав вокруг клочья бумаги, невзрачные и ненужные как лежалый снег. „Снег, зима, а за зимой всегда приходит весна,“ — мелькнула мысль. Минуту я безучастно смотрела на стол, а затем смахнула мусор, вытащила из принтера чистый лист и написала заявление на увольнение. „
Субъективно хочется в начале одно-два предложения «разгрузить», хотя, вроде, и так нормально)
Компас
Лимонарий
Тюк
Пришествие
Равновесие
Чистый лист
1)Детектив Чарльз Дерринжер достал из нагрудного кармана компас, сверил направление северной стрелки с расположением своего помощника- Симплфилда:
— Я собрал вас в этом чудесном Лимонарии, чтобы сообщить имя преступника, совершившего два самых дерзких преступления, о которых когда-либо писали здешние газеты: убийство президента алмазной компании «Ист Дайммиллион» и похищение крупнейшего алмаза «Слеза Будды». 2) Детектив мелкими шажками перемещался взад-вперёд перед удобно расположившимися в плетеных креслах подозреваемыми: сэром Кокнагетом — заместителем покойного владельца компании; высоким жилистым красавцем мистером Дугласом — «дальним родственником» жены покойного (её тайным любовником); дворецким с тонкими набриолиненными усами и «безутешной» вдовой, скрывающей лицо под вуалью, идущей комплектом к изящной черной шляпке.
3) — У каждого из вас были мотивы избавиться от сэра Даймонда и, как мы выяснили, были намерения это сделать… прошу вас, не отрицайте, у нас есть неопровержимые доказательства, но… никто из вас не причастен к его смерти!
4) — Позвольте, но если никто из нас не виновен, то зачем же вы нас собрали и не собираемся ли мы здесь встретить второе пришествие? — возмущенно воскликнул сэр Кокнагет и часто запыхтел сигарой.
5) — Видете ли, леди и джентелмены, вас собрал здесь не я, вас собрал здесь некий Автор, — громко сказал Дерринжер: — Да, пусть это покажется вам странным: все мы — персонажи дешёвого бульварного чтива, написанного на скорую руку; к счастью, мой дедуктивный метод (который, к слову, слизан с другого известного сыщика) позволил связать все ниточки воедино: вы замечали, что ваше прошлое помнится вам всего лишь по нескольким эпизодам; или что все события в ваших жизнях происходят по принципу «завязка-развитие-кульминация-развязка»; что, прошу прощения, любовные утехи завершаются на том моменте, где вы страстно целуетесь, а потом вдруг резко наступает утро и вы обнаруживаете себя голыми в постели; да чёрт возьми, разве то, что все наши действия озвучивает некий голос, не наводит вас ни на какие мысли?
6) Я понял это давно и начал исследовать «нашу» книгу, к сожалению для меня, финал её печален — я погибаю на собственной же свадьбе… причём, не важно, нахожу ли я преступника раньше, переезжаю в другой город, переношу свадьбу на другие числа — я всегда умираю в конце; а всё потому, что я — положительный персонаж и основную идею книги, как основу нашего мироздания, как законы физики, изменить нельзя — зло здесь всегда одерживает верх; исходя из этого, мне, чтобы выжить остаётся только одно — перейти на сторону зла: я перескочил на сорок страниц назад убил сэра Даймонда и похитил алмаз, да, леди и джентелмены, я — зло, я — убийца; и теперь наше будущее с мисс Мэри где-то там, пишется с чистого листа, а вы сейчас умрете… ничего личного — прихоти сюжета.
7) Помощник детектива — мистер Симплфилд, в смятении достал револьвер и направил его на хохочущего Дерринжера, но было уже поздно — вещество, подмешанное ему на кануне в чай выступило в взаимодействие с пыльцой лимонового дерева и вызвало приступ сильного кашля, отчего Симплфилд стал беспорядочно палить из пистолета, одним из выстрелов он перебил веревку, на которой был подвешен тюк с кирпичной крошкой; ножка плетеного кресла сэра Кокнагета хрустнула, он потерял равновесие, упал головой вниз; выстрелы прекратились, пороховой дым рассеялся — в Лимонарии стоял величайший злодей современности — Чарльз Дерринжер, а перед ним лежало пять трупов: дворецкий (проломленный упавшим тюком череп), сэр Кокнагет (перелом шейных позвонков), мистер Дуглас и вдова сэра Даймонда (пулевые ранения в голову и сердце) и мистер Симплфилд (острая форма аллергии на цитрусовые).
Комменты позже)))
Там ещё была послетитровая пасхалка, но вы недосидели
Я рад, что завершил ещё одно прошлогоднее дело)
осталось ещё триНе ну есть же множество всяких других ников, вот как так???
Остановимся и мы в этот миг. Оглядимся и сомкнем еще крепче руки, чтобы передать друг другу тепло сердец, сохранить его накануне долгой зимы. А потом над нами дрогнут стрелки невидимых часов, время сдвинется с мертвой точки, и первая минута декабря промчится мимо нас белой снежинкой.
— Да, я мастер, вы правильно сделали, что обратились ко мне.
Клиент нервно улыбнулся, а я опустил иглу в емкость с тушью. Помещение заполнило жужжание тату-машинки.
Мне хочется забыться сном, но я держу в руке кружку с кофе. Именно, кружку, не чашку. Варварская привычка пить все большими порциями. Жадность? Так нелегко отказаться от устоявшейся привычки. Даже когда осознаешь нужду все стереть. Свобода — это чистый лист.
осталось ещё три,» — дописал, отправил и выдохнул: «ну наконец-то!», ведь нет для меня большей радости чем начинать с чистого листа. Пьянящее состояние оптимистической писательской эйфории и энтузиазма!" — думал я, уютно расположившись в кресле-качалке перед окном у себя дома, как вдруг в дверь постучали…На пороге стоял низкорослый мужчина старомодно одетый: в котелке и костюме тройке; из премечательного, у него были пышные усы и капитанский ручной компас, с которым он, вроде как, сверил моё расположение и спрятал моряцкий прибор в нагрудный карман.
Незнакомец оттолкнул меня, шагнул внутрь квартиры и решительно проследовал в спальню, где открыл ящик комода, лавким движением откинул бельё в сторону и достал огромный, с куриное яйцо, радужно переливающийся на свету, алмаз; затем он повернулся ко мне и сказал:
— Хочешь спрятать что-то надежно — спрячь это под носом у ищущего.
— Но как… что… ты… вы… вымышленный… — я пытался подобрать слова к бессмыслице и абсурду, развернувшимися передо мной.
— Видишь ли, Автор, вселенная твоей, то есть, нашей книги так настроена, что «слеза Будды» в ней всегда где-то теряется, сгорает в смеси соды с расплавленной калиевой селитрой, исчезает в пасти крокодила — такова сакральная судьба самого крупного алмаза и есть единственный способ её изменить: выйти за рамки потрепанного детектива и спрятать его в твоем мире, а затем, руками другого Автора, заковать твой мир в рассказ из семи предложений, — объяснил Дерринжер и развел руками: — добро пожаловать!
Величайший в истории преступник — Чарльз Дерринжер выбежал из квартиры Автора, наконец-то заполучив «слезу Будды», а хозяин стоял уставившись в одну точку — он смотрел на тебя…