Фальшивые бриллианты

1

Волк умирал. Он лежал посреди комнаты, на огромной кровати, окруженный пустыми бутылками. Даймонд сидела рядом, озабоченно вздыхая и вытирая измученное лицо Волка влажным полотенцем. Сквозь открытое окно в комнату проникала музыка Ретро-радио - Лёва Би-2 надрывно спрашивал, где же его счастье. В углу, в энергосберегающем режиме, дремала Бабка.

- Что же делать? – тихо бормотала Даймонд, прислушиваясь к рваному дыханию Волка. – Мы можем помочь ему?

Бабка на миг открыла глаза и снова впала в транс. Внутри неё что-то натужно заскрипело, словно старый и проржавевший вентилятор. Даймонд показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Бабка заговорила.

- В случае алкогольного отравления вводят атропина сульфат внутривенно. Промывают желудок зондом и подключают больного к аппарату искусственного дыхания. Но у нас… - робот окинула комнату взглядом, - есть только водка.

- Ты вызвала Красный Крест?

Бабка кивнула: - Наша очередь тридцать шестая. Посоветовали дать активированный уголь.

- У нас есть уголь?

- Нет. Только водка.

Даймонд легла к Волку, прижавшись к нему плотнее. Того сотрясала мелкая дрожь, из полуоткрытого рта на подушку тянулась ниточка слюны. На правом плече дымил небрежно нарисованный тезка из «Ну погоди», над сердцем кольцами вилась надпись «Dying Young».

- Всё будет хорошо, - успокаивающе прошептала Даймонд, нашаривая под матрасом пластмассовый пузырек разноцветных таблеток. Номер один среди лекарств нового поколения. «Эндорфин ++».

Волк рефлекторно сглотнул подсунутую под язык пилюлю, вторую такую же приняла Даймонд. На улице играли скрипки. «Мне приснилось небо Лондона», - грустно выводила Земфира, и Даймонд вспомнила, что тоже безумно хочет спать.

- Всё будет замечательно, - улыбнулась она, расслабляясь. – Надо только немножечко подождать.

Искусственный ламповый свет разбивался о бесконечное множество пустых бутылок, они искрились и переливались, словно горный хрусталь. «Фальшивые бриллианты», - Даймонд прикрыла глаза рукой, - «Почему они так ярко блестят?» Сияние стекла ослепляло даже сквозь сомкнутые веки, проникало в голову, не давало уснуть.

- Выброси их, – протянула Даймонд, пряча лицо на груди у Волка. Бабка нахмурилась.

- Ты же знаешь, что ночью я трачу больше энергии. А мой аккумулятор быстро разряжается. Я уберусь завтра, когда встанет солнце.

Даймонд покачала головой: – Ничего не хочу слушать. Пустые бутылки в доме – плохая примета. Иди сейчас.

Бабка шумела и кряхтела, передвигаясь по комнате и собирая мусор. Наконец, гремя пакетами, она вышла из дома, напоследок закрыв окна и щелкнув выключателем. Спальня погрузилась в тишину, нарушаемую лишь судорожным дыханием Волка.

– Всё хорошо, - как мантру повторяла Даймонд снова и снова: – Всё будет хорошо.

Теплота, исходившая от Волка и счастье, подаренное таблетками, позволили забыться в ярком, фантастическом сне. Даймонд взлетала в небо, хлопая ресницами, а мимо проносились галактики и взрывались планеты.

Утром её разбудил громкий стук в дверь.

- Красный Крест, - доложила Бабка, сидящая под лучами солнца. – И знаешь, настоящая плохая примета, это спать в одной постели с мертвым.

2

Они решили похоронить Волка у реки. Точнее, развеять прах, ведь Красный Крест разрешал только кремацию, под предлогом возможной эпидемии. Ходили упорные слухи, что город просто отапливается от печей крематория, поэтому за «топливом» так пристально следят. Но Даймонд не верила – откуда взять столько трупов?

Получив урну с прахом, Даймонд отправила Бабку в Центр управления погодой. Она хотела, чтобы всё прошло красиво, как в тех фильмах, где героиня трагически развеивает пепел с обрыва в преддверие наступающей грозы. Бабка вернулась очень довольная собой - хотя денег хватило только на двухминутный, локальный дождь, сотрудники Центра клятвенно заверили, что он будет «как надо».

И вот, стоя под черной, ливневой тучей шириной в один квадратный метр и драматично шмыгая носом, Даймонд поняла, что идея не удалась. Дождь шёл стеной, прах намок и падал в реку грязными комками, а Бабка ныла, что влажность погубит её микросхемы.

- Просто катастрофа! - схватилась за голову Даймонд. – Что бы сказал Волк о таких похоронах?

Бабка пожала плечами: - Он умер, ему всё равно.

Пока сохли волосы и платье, Даймонд нерешительно смотрела на воду. Наверное, следовало сказать Волку прощальные слова, вспомнить о нем что-нибудь хорошее, но ничего не приходило в голову. «Я же совсем не знала его», - подумала она: - «Чем он жил, о чём мечтал, почему грустил или над чем смеялся? Кажется, он верил в жизнь после смерти…»

- Эй, Бабка, как считаешь, если рыбы съедят прах Волка, то Волк станет частью рыб? А потом, если чайки съедят рыбу, то Волк станет частью чаек? И сможет летать и смотреть на мир свысока?

Бабка нахмурилась: - Кажется, ты путаешь реинкарнацию с пищевой цепочкой, но я могу проверить…

Робот привычно зашумела, но Даймонд аккуратно похлопала её по плечу: - Не напрягайся. Мне не нужен ответ из «Паутины».

Выбросив в реку погребальную урну, она отвернулась и достала из кармана «Эндорфин ++». Мгновенное счастье, разлитое по таблеткам. Рекомендуемая Красным Крестом доза – один раз в день после еды.

- Что мы будем делать теперь? – спросила Бабка.

Удовольствие потекло по венам, теплым клубком собираясь в животе. «Всё будет хорошо». Даймонд улыбнулась:

- Мы пойдем в гости.

3

- Смотри, смотри, какая классная штука! – Кэт подпрыгивала на месте, демонстрируя пушистые кошачьи уши, торчавшие из растрепанных волос цвета Блю Кюрасао[i]. Уши шевелились и, по желанию хозяйки, проектировали красочные голограммы, так что через несколько минут вся комната оказалась забита пульсирующими, ярко-красными сердечками и круглыми, счастливыми смайлами. Даймонд затошнило.

- Очень мило, - сквозь зубы протянула она.

Кэт расхохоталась: – Ты просто завидуешь! Я иду в ногу со временем, пока ты, тормоз прогресса, носишься со своей Старухой!

- Её зовут Бабка, - сухо обронила Даймонд.

При звуках своего имени, Бабка, до этого заинтересованно следившая за вереницей смешных рожиц, крутящих пальцем у виска, прислушалась к разговору.

- Обменяй её на новую модель. Или сдай в Старопрежний музей, она будет хорошо смотреться между штанами с подворотами и БэПэХой[ii].

Даймонд украдкой посмотрела на Бабку и понизила голос: – Я не могу, мы ведь подруги…

- Это я твоя подруга, - постучала по лбу Кэт, пока кошачьи «уши» выпускали мемы с фейспалмом. – А она машина, созданная из пластика. Вещь, которую можно выбросить, продать или подарить, и ей будет всё равно, потому что она робот и ничего не чувствует! А новые модели, знаешь какие…! Слышь, Бабка, прочитай-ка характеристики СКВ-5!

Бабка зашумела, заскрипела, и… зависла. Даймонд смущенно отвернулась под жалостливым взглядом подруги. Чтобы заполнить неловкую паузу, она вытащила универсальную выручалочку – «Эндорфин++». Не раздумывая, Кэт согласилась на таблетку, и вскоре из «ушей» фонтаном посыпались фейерверки из конфетти.

Даймонд накрыла Бабку скатертью: – Проснется, наверное, только к утру…

- Нет, правда, скажи Волку, чтобы раскошелился на подарок. Если есть деньги на водку, хватит и на нового робота. Или пусть снова продаст себя в рабство…

- Волк умер.

Губы Кэт округлились. Фейерверки лопнули, уступив место рыдающим в три ручья, грустным желтым мордам.

- Жаль, - сказала Кэт.

Нарисованные слезы потоками стекали по круглым щекам, собираясь в аккуратные лужицы. «Так выглядит горе?» - отрешенно думала Даймонд. В животе скручивалось что-то мерзкое: – Кажется, я разучилась плакать…

- Ну-ну, - тряхнула кудрями Кэт: - Я знаю, как тебя взбодрить!

Она принялась рыться в брошенной на полу сумочке, с победным криком извлекая пластмассовый флакончик. – Двойная доза счастья в честь несчастья!

- Кэт…

- Всё будет хорошо! – две маленькие таблетки упали на ладонь.

+++

Даймонд медленно покачивалась под мрачные басы и депрессивные гитары трип-хопа. Мимо проплывали голубые киты, жужжали огромные пчелы и распускались лилии. «All is full of love» - шептала Бьорк. «Всё наполнено любовью», - вторила Кэт.

+++

Они побросали на пол одеяла, пледы и подушки и улеглись среди них, замирая от восторга. Комната озарялась светом мигающих неоновых вывесок, раскрашивая лицо Кэт в лазурь и гренадин. Бабка сидела в углу, издавая короткие сигналы. Возможно, у неё кончилась зарядка или ей требовалась перезагрузка, но Даймонд не обращала на это внимания. Не сейчас. Сейчас – она полна удовольствием, как кружка молока, которую наливала ей в детстве мать. И Даймонд не хотела расплескать ни единой капли счастья, поэтому снова и снова сжимала пузырек «Эндорфина++».

+++

Комната кружилась. Даймонд потеряла не только счет времени, но и само его понятие. Сколько длится ночь – минуту, год или вечность?

- Он прислал мне программный сон! – жаловалась Кэт, выдергивая перья из подушки. – Я сначала обрадовалась, думала, вау, может там про драконов, или, например, ужин с Цицероном… Но знаешь, что заказал этот дурак? Прогулку по старой Москве! Что может быть скучнее? Мне всю ночь снилось, как мы ходим туда-сюда под какой-то дряхлый саундтрек про Арбат! Я потом высказала ему пару ласковых, а он обиделся, представляешь? Видите ли, он романтик! А по мне, так просто дурак!

- Кто, Цицерон?

Кэт моргнула: – Какой, к черту, Цицерон? Ты вообще слушаешь меня?

Даймонд заторможено кивнула. Подумала, и приняла ещё одну таблетку.

+++

Больно. Даймонд с трудом приподнялась, хватаясь за голову. Тело налилось каменной тяжестью, превратилось в раскаленное железо, покрытое пластиком.

- Кэт? – спросила Даймонд, еле шевеля пересохшими губами. – Что будет, если выпить всю упаковку «Эндорфина++» целиком?

- Не знаю, - сонно отозвалась Кэт откуда-то из другой реальности, – Станешь самым счастливым человеком на Земле… Или сдохнешь…

Голова нестерпимо раскалывалась, будто мозг медленно протыкали консервным ножом. Из ладони Даймонд выпал пустой пузырек.

- Что-то я не чувствую никакого счастья…- шепнула она, проваливаясь в темноту.

4

В комнате что-то лопалось с мерзким, чавкающим звуком. Даймонд открыла глаза и болезненно застонала. Солнечный свет, заливавший комнату, раздражал сетчатку, напоминая об отголосках головной боли. Кэт сидела за столом и жевала жвачку, выдувая огромные, розовые пузыри.

- Очнулась, - сообщил незнакомый голос.

- Слава богу! –воскликнула Бабка, всплеснув руками. Рядом с ней стоял худощавый мужчина в белоснежном, накрахмаленном халате. Он смотрел на здоровьеметр и хмурился. Тревожно пахло лекарствами, антисептиком, и чем-то сладким, похожим на карамель. Мужчина отвернулся и открыл небольшой чемоданчик с ярко – нарисованной эмблемой, не вызывающей никаких сомнений. Даймонд вздохнула – Красный Крест.

Доктор вытащил планшет и откашлялся.

- Имя?

- Что случилось? – сипло спросила Даймонд.

- Сначала заполняем бумаги, потом задаем вопросы, - сухо ответил доктор и попытался снова: – Имя?

- Даймонд.

- Немка что ли?

- Сам ты немка! – фыркнула Кэт. – Это прозвище такое. Английское.

- Эээ…, а зачем?

Кэт закатила глаза: – Затем, что Даша Иванова из соседнего подъезда никому не интересна. Даша – это обыденно, скучно и пресно. А Даймонд – это круто, фирмово и стильно. Сразу сто очков к оригинальности. – Резиновый пузырь громко лопнул. – Сечешь фишку?

- Угу, - поджал губы доктор, – Возраст?

- Пятьдесят шесть, - не задумываясь ляпнула Даймонд.

- Врешь, - неуверенно протянул врач. Косметическая индустрия творила настоящие чудеса. – Ты выглядишь на двадцать.

- А чувствую себя на пятьдесят шесть, - настаивала Даймонд.

Кэт продолжала щелкать пузыри. Они меняли цвет, становясь то зелеными, то голубыми. Доктор взъерошил волосы и выключил планшет. – Так ничего не получится, - сказал он. – Ты выпила слишком много таблеток «Эндорфина++», и нужно поставить тебя на учет в группу риска, чтобы избежать возможных, ммм… последствий.

- Каких последствий?

- Последствий привыкания к «Эндорфину ++». Теперь он для тебя бесполезен.

- Что? – Даймонд подскочила с места: – Я что, больше никогда не буду счастливой?

- Я этого не говорил. Я сказал, что таблетки больше не будут действовать.

- Это одно и то же!

Доктор вздохнул: – Вот именно такие последствия я и имел в виду. Пойми, Даймонд, Даша или как там тебя… Счастье, радость, удовольствие могут вырабатываться и без приема лекарств.

Даймонд засомневалась.

- Как?

- Как? – повторил доктор. – Прогулки на свежем воздухе, спорт, увлечения, любовь в конце концов…

В глазах Даймонд потухла надежда. Она спрятала лицо в ладонях и застонала.

- Ну, вроде ещё шоколад помогает, - растерянно протянул врач, а потом добавил более мягко. – Я не буду ставить тебя на учет… Но ты должна пообещать, что придешь на прием, если станет совсем тяжело. Или, хотя бы, позвонишь.

В руку Даймонд упала белоснежная визитка. Доктор Евгений Друздь – прочитала она.

- И ты даже не скажешь, что всё будет хорошо?

- Я из Красного Креста, мы не даем пустых обещаний. Но, - улыбнулся он, - могу дать леденец.

5

Конечно же, Даймонд попросила у Кэт таблетку «Эндорфина++» сразу после ухода врача. И… не почувствовала ничего – ни энергии, ни привычной эйфории, ни знакомого удовольствия.

Первый день она тоскливо провалялась среди одеял, разглядывая серый потолок. Раньше, с лекарствами, мир сиял и бешено вращался, словно колесо велосипеда с радугой вместо спиц и неоновыми фонариками на раме. Сейчас же пропало желание даже вставать. Будто в разгар безудержного веселья, кто-то выкрутил пробки, и теперь, в абсолютной темноте, невозможно понять, куда и как двигаться дальше.

Кэт умчалась с утра пораньше по магазинам, не в силах смотреть на страдания подруги, а Бабка… С Бабкой творилось что-то неладное. Она постоянно справлялась о самочувствии и желаниях Даймонд, пыталась до смерти запоить её мятным чаем, включала классическую музыку вперемешку с русским роком и всё время норовила прибраться в шкафу у Кэт, чем вызывала только раздражение.

- Я просто хочу помочь! – объясняла Бабка: – Это моё предназначение, ведь я – Универсальный помощник КВ-2.

- Тогда приготовь что-нибудь на ужин, - попросила Даймонд, поднимаясь и надевая кроссовки. – Тортилью, например.

- А ты куда?

- Гулять. Врач сказал, что от свежего воздуха вырабатывается счастье.

Бабка на секунду зависла, подыскивая в «Паутине» правильное прощание.

– Шапку надень! – довольно крикнула она в спину хозяйке. Та только закатила глаза. Центр управления погодой давно научился поддерживать комфортную температуру, по крайней мере, в центре города. Дожди, ветра и снегопады планировали или заказывали заранее, и настоящие буйства стихий остались, наверно, только в Сибири или на Крайнем Севере.

- Даже погода стала рутиной, - проворчала Даймонд, шагая по мостовой.

Солнце ласково грело лицо и спину, даря поцелуи в виде веснушек. Даймонд не могла наглядеться – да, она шла до боли знакомыми улицами, видела те же самые дома, офисы, парковки и машины, но не узнавала их. Ощущение неправильности мира не покидало – словно за пару дней её добровольного заточения под одеялом, город изменился, апгрейдился, сдвинулся, а Даймонд осталась на месте, в прежней версии. И теперь, чтобы влиться в новый мир, приходилось принимать усилия – догонять, узнавать заново и приспосабливаться.

Она дышала городом до самого вечера. Вдоволь насиделась на деревянных скамейках, покидала монетки в фонтан, пересчитала деревья в сквере возле дома. Вышло двадцать пять настоящих против тридцати двух пластиковых. «Не сдавайтесь», - шепнула Даймонд деревьям, и они зашелестели листвой на прощанье.

На пороге её встретила Бабка в смешном, розовом фартуке с кружавчиками.

- Выработалось? – спросила робот с надеждой.

- Что? – не поняла Даймонд.

- Счастье! Счастье выработалось?

Даймонд прислушалась к себе. – Нет,- покачала она головой, – Только усталость. Ужин готов?

Бабка покивала: – Да. Но тортилья вышла похожей на пельмени, потому что в холодильнике я нашла только пельмени. И у нас совсем кончились деньги.

6

Кэт явилась ближе к ночи, с бутылкой вина в одной руке и шоколадкой в другой. Она громко пела и выпускала из «ушей» крутящихся в танце человечков.

- Будем поднимать настроение бабкиными способами! – Бабка, накрывавшая на стол, обернулась. – Тьфу, да я не о тебе!

- Думаешь, подействует? – Даймонд грустно смотрела, как плещется в бутылке рубиновая жидкость.

- Маме помогало всегда! – усмехнулась Кэт, звонко чокаясь и опорожняя бокал в три глотка. – Пей! И пойдем танцевать! – новая порция фейерверков и сердечек украсила комнату. Даймонд апатично крутила бокал – ей ужасно хотелось спрятаться обратно под одеяло, чтобы отдохнуть от бесконечных, анимированных картинок, докучливой Бабки, и остывших пельменей. Она залпом допила вино, копируя Кэт, надеясь утопить в нём усталость.

Бабка убрала пустую бутылку в пакет и направилась к входной двери.

- Оставь, - крикнула Даймонд, – Завтра выбросишь, я слышу, как пищит твой аккумулятор.

- Нет-нет, зарядки хватит! – настаивала робот. – Ты сказала, что пустые бутылки – плохая примета! Я вернусь через минуту!

Прошло пять минут, десять, полчаса. Вздохнув, Даймонд нашарила кроссовки.

- Наверно, что-то случилось.

Кэт скривилась: - Она сто пудов отключилась перед мусорным баком. Давай никуда не пойдем, вдруг уборщики сделают одолжение и заберут её с прочим хламом?

Но Даймонд уже выходила из дома. Ругаясь и ворча, Кэт поспешила за ней.

Бабку они увидели сразу. Та не успела одолеть даже половину пути и валялась прямо на тротуаре, всё еще сжимая мусорный пакет в руке. Изредка она дергала ногами, издавая странные мычащие звуки, но всё еще упрямо пыталась ползти к цели.

- За что мне всё это? – вздохнула Даймонд под нос, – Кэт, помогай.

Вдвоем они потащили Бабку обратно. Тащила в основном Даймонд, потому что Кэт умирала со смеху, выпуская из рук то одну ногу робота, то другую.

- Не надо… - вдруг шепнула Бабка. – Не надо меняяять…

В глубине её глаз отчаянно загорался и гас маленький огонек.

- Всё, Бабка, спи, – сказала Даймонд. – Утром разберемся.

- Не хуууже. Я… как СКВ-5… тоже могуууу… не надо менять… не хуужее… не хууужеее…- с последним словом аккумулятор робота окончательно разрядился, и Бабка отключилась.

Кэт билась в истерике. Даймонд с трудом дотащила Бабку до окна, надеясь, что утром, с восходом солнца, она быстро восполнит заряд энергии.

- Ну всё! – вытерла глаза Кэт, продолжая посмеиваться. – Едем в клуб!

- Зачем? – вяло спросила Даймонд.

- Эх, ты. Там же музыка! Вино! Счастье! Найдем тебе нового Волка, который купит новую Бабку! И всё будет хорошо!

7

В клубе – мире стробоскопов[iii] и техно – правили танцы, ночь и «Эндорфин++». Люди в экстазе двигались в такт драм-машинам[iv], их разгоряченные, потные тела окружали Даймонд, передавая заряды чистого драйва. «White light!», - кричали со сцены огромные голограммы, похожие на те, которые создавала Кэт, но гораздо, гораздо больше. Клуб озарялся короткими белыми вспышками, и танцующие вокруг замирали в разнообразных позах, будто их ставили на паузу. «Алкоголь!» - орала толпа в ответ, отмирая и дергаясь с новой силой.

Словно из ниоткуда появилась Кэт и схватила Даймонд за руку, уводя из центра безумия.

- Пойдем, познакомлю кое с кем!

Они поднялись по винтовой лестнице на второй этаж и оказались в царстве подушек и кальянов. За низким столиком вальяжно сидел бородач в лохматой, рыжей шубе. Он с наслаждением посасывал мундштук, выдыхая облака ароматного, лимонного дыма. Как только Даймонд опустилась на подушки, к ней подбежала официантка – блондинка с невозможно голубыми глазами.

- Шампанского? – улыбнулась она.

Бородач кивнул, рассматривая Даймонд, наклоняясь к ней поближе и говоря: - На Байкале три дня назад было землетрясение. Совсем скоро Евразия расколется на две части. Ровненько по Уралу.

- Даймонд, это Псих, - тихо прошептала Кэт.

- Я вижу, - ответила Даймонд.

Псих продолжал вещать: - Сибирь отделится от континента и уплывет к экватору. И там, наконец-то, будут расти бананы. – Псих резко выпрямился и рявкнул, тыча в Даймонд толстым пальцем: – Что надо делать?

- Вызывать Красный Крест? – вздрогнула Даймонд, отодвигаясь от Психа.

- Дура. Надо ехать в Сибирь.

Псих заржал, и к нему тоненьким ручейком смеха присоединилась Кэт. Даймонд запивала недоумение шампанским.

Со второго этажа открывался превосходный вид на танцпол. Переплетающиеся под ритмичную музыку тела походили на море – люди двигались в унисон, словно бурлящие волны во время шторма; кто-то высоко тянул руки вверх, пытаясь прикоснуться к лазерным лучам, как утопающий, молящий о спасении.

- Нравится? – спросил Псих. – А смогла бы ты различить, кто из них настоящий?

- В каком смысле? – удивилась Даймонд.

- Видишь её? – он кивнул на голубоглазую официантку. – Это модель СКВ-5. Самая клевая вещь, робот с полным набором человеческих функций.

Даймонд нерешительно протянула к роботу руку. Теплая, мягкая кожа, с сеточкой пор. Морщинки в уголках глаз и губ, плавные, легкие движения. Совсем не похожа на Бабку.

- Возможно, они уже давно ходят среди нас, плетут заговоры или шпионят, - продолжал Псих. – Но знаешь, хотя они и могут выглядеть как человек, кое-что им оказалось не под силу. У роботов нет души. Они ничего не чувствуют. Поэтому счастье, - Псих вытащил из кармана «Эндорфин++», - им не доступно. Таблетки на них не действуют.

- Прямо как на тебя, Даймонд, - хихикнула Кэт и тут же замотала руками, под настороженным взглядом Психа, – Она просто выпила слишком много таблеток и заработала иммунитет. Кстати, об этом… Ты говорил, что можешь достать зарубежный аналог «Эндорфина++», помощнее. Нам бы он очень пригодился…

Кэт прильнула к Психу под бок, тихонько о чем-то мурча. Его рука плавно скользнула по её бедру. Из «ушей» посыпались странные картинки – дома, машины и маски Тенгу[v]. Почувствовав себя лишней, Даймонд отвернулась и продолжила разглядывать танцпол, потягивая шампанское. Взгляд зацепился за огонек в самом центре толпы. Какой-то смуглый парень покачивался в такт музыке, высоко подняв электронную сигарету над головой. Даймонд смотрела, как он медленно движется – в дымке тумана, создаваемого дым-машиной, она не могла как следует разглядеть лицо, но на секунду ей показалось, что это Волк.

Она не поняла, как спустилась по лестнице, как растолкала людей, тонувших в музыке, лазерных лучах и голограммах. Она потерялась в улыбках, смайлах и прикосновениях – единственным маяком служил крошечный огонек сигареты, возникавший то тут, то там. Вдруг, огонек исчез, и кто-то заключил её в теплые объятья.

- Скучаешь, малышка? – прошептал хриплый голос.

Конечно, это был не Волк. Волк умер, и Даймонд знала это, как никто другой. Но как было приятно поверить в обман, когда чужие, сильные руки знакомо стискивали плечи, оглаживали спину и сжимали запястья. Они целовались в туалете, оставляя друг другу кровавые засосы, стягивали преграды одежды, желая стать как можно ближе. Он укусил её за грудь, раздвинул колени, и Даймонд застонала, принимая его и умоляя двигаться быстрее. Воздуха не хватало, удовольствие накатывало волнами, вызывая дрожь. Они замерли на секунду, переживая белую вспышку чистейшей эйфории, и… задышали вновь.

После, он попытался отстраниться, но Даймонд всё еще крепко обнимала смуглые плечи. Счастье покидало её, слишком быстро и слишком неотвратимо.

- Нет, нет, нет! – просила она. – Останься со мной, хотя бы ненадолго!

Грубые пальцы схватили её запястья и дернули вниз, оставив на ладони знакомую таблетку «Эндорфина++».

- Выпей лекарство, крошка, - услышала Даймонд на прощанье.

+++

Она сидела в обшарпанной кабинке туалета, уткнувшись лицом в колени, пока ноги окончательно не затекли. Потом выбросила подаренную таблетку в унитаз, умыла лицо и покинула клуб.

Ночной воздух отрезвлял, пальцы на автомате оглаживали края белой, чудом сохранившейся визитки в кармане. В телефонной будке доброжелательный робот спросил, кому Даймонд хотела позвонить.

Она думала сдаться на пятом гудке и пойти спрыгнуть с моста, как вдруг доктор взял трубку.

- Говорите.

Даймонд закрыла глаза.

– Стало совсем тяжело.

8

Она водила пальцем по ободку пузатой кружки. Аромат густого, крепкого кофе приятно успокаивал нервы.

- Пей, - сказал доктор Друздь. – Кофе настоящий, не сублимированный.

- Горько, - поморщилась Даймонд, делая глоток.

Они сидели в круглосуточном кафе, и почти всё время молчали. Доктор только что закончил смену и выглядел не лучше Даймонд.

- Я не знаю, что делать, - наконец сказала она, кроша пальцами сдобную булочку- комплимент.

- Хорошо. А что ты делала раньше?

Даймонд задумалась.

- Искала бога. Кого-то богатого, сильного, умного, кто скажет мне, как надо жить. Потом появился Волк. Он сказал, что главное в жизни – это удовольствие, и я поверила. Но бог умер, пока я спала. И я больше ничего не чувствую.

Доктор молчал. Даймонд начала выстраивать из хлебных крошек прямую линию.

- Нет, ты не подумай. Я хотела что-то поменять и однажды даже продалась в рабство на консервный завод. И знаешь, я ведь действительно думала, что буду готовить консервы. Но в первый же день меня заставили перекладывать бумажки. Из одной стопки в другую. А потом наоборот. Угадай, почему?

- Им не нужны работники, - поджал губы Друздь.

- Да, ведь всё делают машины, причем абсолютно бесплатно. – Шеренга крошек росла, разделяя стол на две половины. - Я сначала ничего не поняла, зачем они тогда меня взяли? А потом Волк сказал, что иначе, им некому будет продавать консервы. Они придумали для меня работу, чтобы у меня были деньги на их консервы.

К столу подбежал официант и смахнул мокрой тряпкой зарождающуюся линию хлебного фронта.

- А потом меня сократили. Представляешь, нашлась девочка, которая перекладывала бумажки быстрее, чем я. Они даже засекали время…

Доктор вздохнул: – Даша, я не бог. И я не знаю, что тебе нужно делать. Единственное, что в моих силах, это предложить поработать в Красном Кресте.

- Трудотерапия? – уныло протянула Даймонд. – Очередное рабство…

- Называй, как хочешь, но я обещаю, что никаких бумажек не будет. Нам нужны люди. Мы не справляемся. Слишком много звонков, слишком много таких, как ты, живущих только удовольствием. А в итоге крематорий работает круглосуточно.

- Но я не врач.

- Научишься. К тому же, - Друздь грустно усмехнулся, – У нас тоже практически всё делают роботы. Берут анализы, ставят диагнозы, сканируют тело. Но кое-что машинам ещё не под силу.

Даймонд вспомнила Психа: - Получать кайф от «Эндорфина++»?

Друздь рассмеялся и покачал головой: – Людям иногда нужно не счастье. А просто немного сочувствия.

9

Когда Даймонд вернулась домой, Кэт разогревала на кухне большую, чугунную сковородку, насвистывая что-то психоделичное.

- Ты куда вчера пропала? – загорелся надутый смайлик, – Я ужасно волновалась.

- Спала в туалете, - Даймонд огляделась. – А где Бабка?

Музыка гремела. «Я нервный, я верный»,- пела Кэт, наливая масло в сковородку.

- У меня для тебя подарок! - махнула она рукой. - На столе.

Среди пакетов и грязной посуды стоял стеклянный пузырек с маленькими желтыми пилюлями.

- Что это?

- Аналог «Эндорфина++». Псих сказал - сильнее в несколько раз, поэтому должен подействовать. Ты, кстати, ему очень понравилась. Если попросишь, он будет приносить их бесплатно.

В Даймонд закралось подозрение. Она прошлась по комнатам, заглянула в ванну, вернулась на кухню и серьезно спросила: – Кэт, где Бабка?

Та только закатила глаза: – Вот так всегда. Я протягиваю на ладони счастье, а она цепляется за всякую рухлядь. Я продала Бабку, - добавила она небрежно.

Даймонд устало опустилась на пол.

- Зачем?

- Чтобы купить тебе таблетки, конечно же. Эй, ты что, плачешь?

Слезы текли по щекам, но Даймонд их не чувствовала. Она совсем забыла, как это – плакать по-настоящему.

- Слушай, - опустилась к ней Кэт с грустным смайликом над головой. – Это всего лишь робот. Если захочешь, Псих купит тебе десять таких!

Плечи Даймонд затряслись: – Это мы роботы, Катя. Всё, что у нас есть – ненастоящее. Деревья, эмоции, даже счастье. Сплошная фальшивка.

Кэт вернулась к раскаленной сковороде и разбила яйца в шипящее масло. Те мгновенно вскипели, зашкворчали, покрываясь пузырями, выворачивая наизнанку тусклый желток.

- Ну и пусть, - сказала она. – Лучше искусственное счастье, чем совсем никакого.

Пузырек сиял, отражаясь в лучах солнца. Даймонд вытащила таблетку, рассматривая её на ладони. С пилюли радостно улыбался смайлик. «Всё будет хорошо» - обещал он.

10

Бабка еще раз обошла Старопрежний музей, проверяя, чтобы все экспонаты стояли на местах. Она жила здесь уже три года – заботилась о чистоте, продавала билеты и рассказывала посетителям о назначении старых вещей. Хозяин музея очень гордился роботом – она словно родилась в музее и отлично вписывалась со своими скрипами, шумами и медлительностью.

Иногда Бабка видела Кэт. Та порхала над мостовой на искусственных крыльях, ничуть не изменившаяся, и, узнав Бабку, сначала очень удивилась, но потом, кажется, даже обрадовалась. Сейчас они встречались всё чаще и чаще – Кэт продавала вещи, чтобы купить таблетки, ведь счастье всегда стоит дорого. Бабка спрашивала о Даймонд, но та лишь пожимала плечами.

Однажды, сидя у окна, Бабке показалось, что она увидела лицо бывшей хозяйки в фургоне Красного Креста. На голове – белоснежная шапочка, в руках – немного потрепанный чемоданчик. Рядом с ней сидел тот доктор, от которого сладко пахло леденцами и вроде бы, они смеялись.

Бабка не удержалась и залезла в базу Красного Креста, проверить список работников. Ни одной Даймонд там не оказалось, зато числилась некая Дарья Друздь, в должности социального работника. Возможно, это она, а возможно – Бабка просто ошиблась. Зрение тоже начинало сдавать.

Если бы Бабка умела чувствовать, она бы сказала Кэт, что давно простила её. А Даймонд, что безумно скучает. Но здесь, в Старопрежнем музее, у неё всё хорошо. Здесь, она заботится о старых вещах. Здесь она хранит их историю. Здесь она нашла своё место.

[ii] БэПэХа или «бичпакет» - сленговое выражение, обозначающее продукты быстрого приготовления.

[iii] Стробоскоп – прибор, позволяющий быстро производить повторяющиеся яркие световые импульсы.

[iv] Драм-машина – электронный музыкальный инструмент для создания и редактирования повторяющихся музыкальных ударных фрагментов.

[v] Маска Тенгу – смайл-эмодзи, изображающий существо из японской мифологии – демона с красным лицом и огромным носом. Длинный нос в японской культуре считается признаком самодовольства, высокомерия и надменности.