Утренний паломник

Лес ещё хранил зелёный окрас, расцвечиваясь по опушке и верхам островками жёлто-красных листьев. Но по утрам с озера уже отчётливо тянуло холодом, и у Баса мёрзли босые ноги. Он старался бежать быстро, вприпрыжку, словно показывая миру, что ему очень даже весело, и вовсе не его зубы начинают то и дело отбивать дробь.

Мальчик оглянулся. Придорожный трактир, обнесённый частоколом, таял в туманной дымке. Народу понаехало множество. «Утренний паломник» наполнился посетителями всех мастей – от обедневшего дворянина, у которого не хватало денег на более подходящий по рангу городской постоялый двор, до втиснувшихся впятером в самый дешёвый номер пилигримов с Рорика – восточной окраины королевства. Попадались и вовсе странные типы: в старый телятник въехал жутковатый старик с двумя страхолюдными подручными. В трактире шептались, что он колдун и чернокнижник, что в его чудовищно длинном, словно гроб для великана, сундуке хранятся магические снадобья, поэтому от старика так воняет всякий раз, когда он появляется трактире. Вся эта компания съехалась к началу Испытания – трёх дней, когда можно попасть в рай.

Бас присел на корень дуба и начал быстро растирать ледяные ступни. Лес просыпался: гулко разносились крики птиц, поскрипывали старые стволы могучих деревьев. Издали долетал тревожный плач чибиса. Басу чудился женский голос. Он насторожился, замерев с закинутой на колено ногой. Но лес звучал как обычно. Бас перекрестился и побежал дальше.

Озеро спокойно плескалось о каменистый берег. Бас ещё с прошлого лета присмотрел плоский камень посреди выступающего в воду небольшого язычка. Камень окружало несколько осин, закрывая Баса от возможных любопытных глаз из леса. Здесь, встав на колени, он молился, обращаясь к середине озера.

Начал с молитв, которые затвердил, повторяя за сельским священником во время воскресных молебнов. Священник был местный, получивший приход от отца, от него же и выучивший кое-как службы, не очень, наверное, понимая смысл произносимых скороговорок.

Бас быстро исчерпал запас готовых молитв и начал негромко читать свои.

– Боже, прости меня за то, что обиделся на хозяина, господина Гильома. Он добрый человек и всегда обо мне заботится. Мне стоило смотреть под ноги, и тогда я не разлил бы похлёбку. Боже, ещё помоги Роже поправиться. Мне трудно без него работать, а он болеет второй день. И ещё, Боже, позаботься о моей матушке, где бы она ни была…

Бас остановился, ему опять послышался женский голос. Он помотал головой, отгоняя наваждение.

– А ещё, Господи, можно мне в этом году увидеть ангела? Вблизи, – торопливо добавил он.

– Я же говорю, что здесь кто-то есть! – раздался совсем близко звонкий голосок. – Филипп, ты оказался не прав, признай. Признавай, Филипп.

Мрачный баритон проворчал что-то в ответ.

Бас вскочил с колен и замер. Сквозь ветки осин на него смотрело чудо.

– Как тебя зовут? – спросило чудо. Юная леди в дорожном одеянии разглядывала его с удивлением и некоторым вызовом. За её спиной высился чернобородый ратник, держа под уздой двух лошадей.

– Филипп, кажется, он не умеет говорить, – сообщила бородачу леди.

– Позвольте мне, Матильда.

Филипп недобро посмотрел на Баса и гаркнул:

– Где здесь трактир, малец? «Утренний паломник» или как там?

– Так точно, господин! – оживился Бас, услышав знакомое название. – Нужно пройти через лес. Тут близко.

– Как тебя зовут?

– Бас, господин.

– Его зовут Бас, Матильда, – сообщил спутнице бородач. – Говорить может, не кусается.

– Браво, Филипп! – Матильда захлопала в ладоши. – Что ты здесь делаешь, Бас?

– Я… – Бас сконфузился. Он стеснялся говорить, что он молился, а больше всего его смущала сама Матильда. Такое белое лицо он видел только у высокородных дам, когда они приезжали посмотреть Испытание.

– Меня зовут Матильда, – сказала леди. – Тебе не холодно?

– Нет, моя госпожа, я привычный, – замотал головой Бас. – Я прихожу сюда посмотреть на озеро.

– А отсюда видны Врата? – с любопытством поинтересовалась Матильда.

– Да, – почему-то обрадовался Бас. – Только их невозможно разглядеть. Они лишь сияют, как самая светлая из башен.

– Как ты хорошо сказал, – улыбнулась Матильда. – Проводишь нас к трактиру?

– Провожу, госпожа!

– Пожалуйста, зови меня просто Матильдой. Я тебя даже не старше, да и нам с Филиппом лучше…

Она замялась. Бас вдруг понял, что Матильда действительно ещё подросток, несмотря на горделивую осанку.

– Нам лучше не выделяться, госпожа, – подсказал Филипп.

Бас открыл было рот сказать, что это всё равно, что спрятать солнце между подсолнухов, но, наткнувшись на выражение лица Филиппа, благоразумно промолчал.

***

– Что ты знаешь о Вратах, Бас?

Они неторопливо двигались по лесу. Матильда шла так близко от Баса, что он жмурился от неведомых чувств, неожиданно проснувшихся в груди. Филипп следовал за ними, но поскольку Бас его не видел, то воображал, что это он, один, добрый рыцарь Бас, ведёт сквозь чащобу прекрасную принцессу.

– У нас их не называют Вратами, госп… то есть Матильда.

– А как их называют?

– Просто Рай.

– Просто Рай, – повторила она. – Мило. Значит, ты живёшь в преддверии рая, Бас?

– Мы все так считаем, – серьёзно ответил он. – Народ начинает съезжаться дней за десять до начала Испытания, а после не спешит разъезжаться. Все трактирщики вокруг озера купаются в серебре.

– Здесь нет разбойников?

– Так Церковь объявляет Божий мир, все бароны клянутся не воевать друг с дружкой, а наш добрый герцог приказывает охранять дороги. Как-то раз Фульк Рыжий попытался обложить данью идущих паломников. И это в дни Божьего-то мира! Герцог не стерпел и как направил туда своих сыновей! Два года они осаждали замок Фулька!

– И захватили?

– Конечно! Нельзя нарушать Божий мир. Фульк оказался клятвопреступником, и Небеса покарали его.

– А полгода назад Фульк почему-то стал графом Ораста у короля Флавиуса Милосердного, – вдруг закончила Матильда.

– И Фульк… – Бас осекся. – Откуда ты знаешь?

Матильда вымученно улыбнулась.

– Мы давно в дороге, – подал голос Филипп. – Слухами вся земля полнится.

– Да, слухами, – эхом отозвалась Матильда. – Скажи мне, Бас, много ли паломников попало в рай?

– Да кто же их считал? – искренне удивился Бас. – Они же назад не возвращаются!

– Может быть, они и не попадают?

– Не, так не может быть, – покачал головой Бас. – Столько праведников ушло… Взять хотя бы старика Эльмерика, никто про него плохого слова не сказал, трудился всю жизнь. Два года назад он вошёл в воды озера, скинул рубаху и поплыл. А вдали встал на ноги и пошёл, пошёл… Прямиком в Рай… Ну или во Врата, как ты называешь.

– Ты это видел? Своими глазами видел? – требовательно спросила Матильда.

– Нет. Но не будут же люди врать? Да не только Эльмерик…

– А про Иоанну что люди говорят?

–- Иоанну? Вернувшуюся из Рая? Ну, эту сказку мне в детстве рассказывали.

– Сказку?

– Ну, да. Как Иоанну хотели выдать замуж за некрасивого богача, а она ушла в Рай. А в Раю её желание исполнили – вернули назад, когда богач умер. И жила она долго и счастливо, только ничего не помнила про Рай.

Бас в конце своего рассказа не удержался и фыркнул, но заметив, что его спутница помрачнела, смутился.

– А знаешь… Я в прошлом году ангела видел!

– Да? – Матильда подняла на него голубые глаза. – В озере?

– Да! Он пролетел над плывущими паломниками. Только на миг я увидел, как он блистает золотом. Мой друг Роже рассказывал, что ангелы любят солнечный свет.

– Бас, а я тоже могу увидеть ангела?

– Они обычно невидимы.

– Понятно, – как-то совсем по-взрослому кивнула Матильда.

– Надо молиться и верить, – горячо воскликнул Бас. – Тогда точно увидишь, Матильда! Молитвы благородных чище наших, и Господь их наверняка все слышит!

Филипп кашлянул. Матильда переглянулась с ним.

– Далеко ещё, Бас? – спросила она.

– Нет, совсем рядом. Вот там, – показал рукой Бас, жалея, что дорога так быстро закончилась.

– Послушай, Бас, – Матильда приблизилась к нему. – Я не хочу, чтобы мой приезд вызвал много разговоров. Я прошу тебя, беги в трактир и никому не говори, что нас видел. Мы придём попозже. Пообещай мне, Бас!

– А, – Бас расстроился. – Я думал… да, госпожа, обещаю!

– Просто Матильда, Бас, – она легко погрозила пальчиком. – И ничему не удивляйся, когда мы снова увидимся.

Матильда ласково улыбнулась ему, и Бас разволновался.

– Я буду ждать этого, Матильда, – выпалил он и, не дожидаясь ответа, помчался через опушку к маячившему в отдалении трактиру.

– Лучше было бы дать золотой, – ворчливо заявил Филипп, доставая из седельных сумок грубоватые плащи.

– Мне иногда кажется, что ты ничего не понимаешь в людях, мой верный Филипп, – легко улыбнулась Матильда. – Золото оскорбило бы его.

Филипп промолчал. Он накинул на плечи Матильды плащ и критически её осмотрел.

– Волосы нужно убрать, госпожа. И лицо у тебя слишком белое для этой глуши.

– Не знала, что ты куртуазен, Филипп, – легко засмеялась Матильда. – Дай-ка мне зеркало.

– Я-то не… Как ты сказала? Короче, я не тот, но точно скажу, что никакой маскарад нас надолго не спасёт.

– А нам надолго и не надо.

***

Бас быстро бежал через поле к трактиру. Солнце уже поднялось, и его восторг от необычной встречи уступил место страху, что он слишком задержался.

– Ты где шлялся, балбес? – трактирщик Гильом набросился на него во дворе. – Завтраки пора подавать! Роже не справляется.

– Роже поправился? – обрадовался Бас. – Я за него…

– Жулик твой Роже и притворщик, – плюнул Гильом. – Пошёл быстро к Курту!

Бас уловил момент, когда нога Гильома поднялась для пинка и побежал. Пинок задел его по касательной. Бас преувеличенно громко взвизгнул и дал стрекача. Он давно усвоил, что трактирщик не успокоится, пока не даст подзатыльника, пощёчины или пинка.

Бас быстро втянулся в привычную беготню, разнося подносы с мисками и горшками, которые наготовил толстый Курт. Пилигримы с Рорика ели у себя, не спускаясь в общий зал, им полагался большой чугунок с кашей. Поднос с бульоном Курт сунул в руки горбатому слуге купца. Сам купец, не вставая, лежал в кровати. Он приехал издалека то ли в надежде на чудесное исцеление, то ли просто умереть у священного озера в неделю Испытания.

Расправившись с номерами, Бас спустился вниз. Несмотря на солнечное утро, в трактире было сумрачно и холодно. У открытого камина крутился Роже, раздувая огонь. Зал постепенно заполнялся постояльцами, громко требующими снеди и вина.

Большой кусок жаркого вместе с двумя ковригами хлеба полагался старику-колдуну и его молчаливым спутникам.

– Где тебя черти носят? – крикнул Басу старик. – Почему Жером должен ждать? Верно, ребята?

Его безголосые парни послушно кивнули, глядя на мясо.

– Вам хлеб, мясо будете жрать, когда Жером в Рай попадёт, – буркнул старик. – А ты, мальчик, брысь отсюда! А, стой! Где вино? Вина мне! Бегом-бегом!

Бас наткнулся на кривую Сильву, племянницу трактирщика.

– Колдун вина просит, – сообщил он.

– Несу уже, – проворчала Сильва. – Хозяин тебя ищет. Там какие-то новые приехали. Наедут, уедут, чем люди живут только…

У ворот трактирщик раскланивался перед рыжебородым воином и его молодым оруженосцем, удивительно похожим на Матильду.

***

Басу нравились вечера в трактире во время Испытаний. Можно было не опасаться нападения разбойников или того хуже – визита местного барона с друзьями. Трактир становился средоточием людей и историй со всего королевства, а иногда и диких земель – сплетни, легенды и песни лились со всех сторон. Конечно, разносить еду и получать зуботычины приходилось чаще – в общем зале ели и горланили песни не только постояльцы, но и местные. Но Баса завораживал сам дух этого странного братства паломников.

Однако сегодня зал непривычно затих, внимая заезжему барду. Даже старик Жером не отпускал привычных язвительных комментариев, а слушал, делая вид, что дремлет.

«Я - Черная птица, милая принцесса.

Вестник Колдуна из Дальнего Леса,

Что отрекшись от радостей земных

Стал повелителем судеб людских»…

Немолодой менестрель вытягивал слова, отбрасывая с лица засаленные пряди волос. В особо драматических местах он помогал себе игрой на лютне. Зал внимал знакомой истории о любви принцессы к кузнецу – этот сюжет неизменно трогал мужчин после определённой дозы спиртного.

Бас заметил, что в зале появился Филипп с Матиасом, как он представил своего оруженосца. В полутьме общего зала трудно было узнать в Матиасе леди. Ничего необычного – рыцарь со своим молодым спутником спустился в зал пропустить стаканчик винца и послушать барда. Почему Матильда прячется? Отец не хотел отпускать в дальнюю дорогу? Или она важная особа?

– Ай! – вскрикнул Бас, заставив недовольно оглянуться слушающих.

– Что застыл? Быстро отнеси вина господам, – жарко прошептал в ухо трактирщик. – А то ещё схлопочешь!

Бас побежал к столику Филиппа и Матильды.

– Налей! – хмуро приказал Филипп.

Бас поспешил наполнить деревянные кубки. Матильда не реагировала, её внимание приковывал бард.

«Что суждено – случится.

Тонка и неизбывна нить

Твоей судьбы, девица

Ведь ты решилась полюбить!»

– Что встал? – буркнул Филипп Басу, макая рыжую бороду в кубок.

– Прошу прощения, господин, – пролепетал Бас.

– Эй! Бутыль оставь, шальной.

Филипп с усмешкой проводил взглядом убегавшего мальчишку и налил себе ещё.

– Витает в облаках, богомолец.

– Или влюбился, – коротко ответила Матильда.

В балладе наступал драматический момент.

«Неизменен жизни круг,

Печально молвит птица.

Ключ открывает вход,

Но ждет тебя темница».

– Ох, найдут нас, Ма… Матиас, – тихонько сказал Филипп. – Мне голову снесут или вот в темницу, а тебя… Но, может и к лучшему? Зачем тебе это озеро?

А бард продолжал:

«Лёд сердца не растопит даже пламя,

Уснул навек герой её романа.

И виновата в том она,

С тех пор она всегда одна»…

– Филипп, всё решено, – огрызнулась Матильда. – И ты поклялся мне помочь, так? Гусиное сало достал?

– Завтра будет.

Бородач молча опустошил бокал.

***

Трактир гудел до раннего утра. Поклонники напоили барда до полного бесчувствия. Остальные пели, пили, орали, плясали с девками, словно завтра наступало светопреставление, и нужно было успеть догулять и долюбить. Люди любят мерить свою жизнь этапами, ступенями, за которыми открывается новое и можно с чистой совестью забыть прошлые грехи. А завтра Испытание, трехдневное присутствие Высших сил на грешной земле. Кто знает, вдруг Испытание перерастёт в Последний Суд? Значит надо грешить, вести праведную жизнь всё равно поздно, а так хоть будет в чём покаяться!

Бас едва успел поспать пару часов в каморке на чердаке, которую он делил с Роже. Но утро, впрочем, оказалось тихим. Все ушли на торжественный молебен к озеру. Исключение составил старик Жером, который проклиная всё и вся, требовал от трактирщика срочно и немедленно найти ему портниху, поскольку «этим балбесам ничего нельзя поручить, даже просушить не могут». И, к удивлению и радости Баса, в трактире остались Филипп с Матильдой. Матильда куталась в плащ, скрывавший фигуру. Они завтракали торопливо и молча, так что Бас только подносил яичницу, кувшин с молоком и уносил обратно опустевшие тарели. Но когда Филипп пошёл проведать лошадей, а Матильда направилась к лестнице, Бас заметил, как она легко улыбнулась ему, и сердце у него ёкнуло.

«Помоги ей, Господи, не знаю в чём, но помоги, – сказал про себя Бас. – Она такая красивая. А красивым нужно помогать, Господи!»

День у Баса прошёл в уборке и помощи повару Курту, который стряпал, готовясь к вечеру. Филипп и Матильда вниз больше не спускались, потребовав обед к себе в номер, который отнесла им Сильва. В трактире воцарилась скука, даже Роже куда-то исчез.

После заката стали возвращаться паломники. Бас, разнося пиво, слушал, как они рассказывали друг дружке о Рае. Всё-таки миг появления золотого свечения посреди озера не оставлял равнодушными даже самых прожжённых бродяг. И стоило невесомым контурам Врат воссиять над водой, как что-то мирное входило в их души. Если Врата ждут паломников, значит, Бог ещё с ними, значит, у мира есть шанс и надежда.

Пришедший на голоса старик Жером всё расспрашивал, кто из баронов приехал, да сколько стражи у причалов.

– Бароны! – с гордостью отвечали ему. – Подумаешь! Сам король приехал.

– Слава Флавиусу Милосердному! – орали соседние столы.

– А стреломётов у стражи нет? – вертел головой Жером.

– Да что тебе стреломёты? Ты не поверишь, с кем был король!

– Не поверишь!

– Сам Фульк Рыжий рядышком ехал! Нынче граф Ораста!

– Выше бери!

– Куда выше-то?

– Королевский зять! Дочку за него король отдаёт! Наш герцог удавится от злости!

– Ха-ха! Вот король засадил занозу в задницу вашему герцогу!

– Ты поосторожней с языком-то? Укоротят ведь!

– А дочка? Дочка-то как? Красавица?

– А король что дурак, тебе её показывать?

В трактире во время Испытания приходилось работать не покладая рук, поэтому Бас дополз до своей каморки, когда уже начинало светать. На соседнем тюфяке похрапывал Роже.

– Кто здесь? – испуганно вскрикнул Роже, проснувшись. – А... Бас.

– Я тихонько.

Бас поправил соломенный тюфяк и встал на колени.

– А мне такой сон снился, – ухмыльнулся Роже, наблюдая как Бас бормочет слова молитвы. – Что наша Сильва купается ночью голая. А я в кустах…

– Роже! – досадливо воскликнул Бас.

– Да хватит тебе лоб крестить. Спать же хочешь?

– Уже нет.

– Тогда слушай про Сильву.

– Нет!

Бас перекрестился напоследок и улёгся. Хорошо, что утром все паломники снова ринутся к озеру и можно будет подремать прямо в зале. Интересно, а Матильда снова останется в трактире?

– Роже?

– Чего?

– А ты уже влюблялся?

– Я же говорю, что Сильва сзади очень даже. Не видно, что кривая.

– Роже!

– А что? Ты спрашиваешь про любовь – я отвечаю.

– Это не любовь.

– А что такое любовь?

В темноте любопытство Роже казалось искренним.

– Любовь это когда девушка как ангел. Ты превозносишь её. Коснуться не смеешь. Ты любишь её как Рай – он греет тебя всю жизнь, но войти грешным ты не сможешь. Что ты смеёшься?

– Ты в бароны собрался что ли? Чтоб дама сердце была? Эх, Бас.

– Мне кажется, я влюбился, Роже.

– В кого это?

– Я не могу сказать.

– Да ладно? Ты не скажешь старому другу Роже? Не поверю!

– Не могу.

– Да я и так знаю.

– Как это?

– Да и вариантов нету!

– Говори немедленно, откуда узнал?

– Сильва?

– Тьфу на тебя.

– С ней можно договориться. Знаешь, она…

– Отстань, Роже! Я сплю, всё!

– Ладно. Мне тоже пора, забегался совсем. Меня Гильом за гусиным салом посылал, две деревни обежал. А там ещё ищейки всякие.

– Собаки что ли?

– Сам ты собака! Ну, даёшь! Солдаты какие-то. Ищут беглого рыцаря с девкой.

– С кем, с кем?

Роже, рассказав, тут же задремал, а Бас всё смотрел в темноту открытыми глазами. Его охватила тревога. Трактир спал, изредка поскрипывая старыми половицами. Из леса доносилось уханье филина, где-то вдали слышался плеск волны. Бас вскочил на ноги и, боясь передумать, стал быстро спускаться с чердака по приставной лестнице. У нужной двери он на мгновение замер, поправляя рубаху и с замиранием сердца тихонько постучал.

За дверью послышался шорох. Кто-то дышал в доски, силясь разглядеть полночного гостя через щелочки.

– Это Бас, – прошептал мальчик.

Дверь приоткрылась ровно настольно, чтобы Бас увидел рыжую бороду Филиппа и его глаз, оглядывающий коридор.

– Я один.

Филипп поманил его внутрь.

Посреди комнаты, освещённой лунным светом, стояла встревоженная Матильда, укутанная в свой неизменный плащ.

– Что такое? Что случилось? – спросила она, подходя вплотную.

– Матиас, – у Баса перехватило дыхание от её близости. – Мой друг Роже рассказал, что в деревне появились воины. Они ищут хорошо одетых мужчину и девушку.

– И ты решил, что это мы? – вмешался Филипп. – Почему…

– Погоди, – остановила его Матильда. – Рассказывай дальше.

– Роже говорит, что обыскивают все поселения и трактиры. По приказу короля обыскивают. До деревни, где он их видел, полдня пешком. Я решил предупредить тебя, Ма… Матиас.

– Благодарю тебя, Бас, – серьёзно сказала Матильда. – Иди спать и никому не говори.

– Хорошо.

– Погоди.

Она взяла его за руку и, потянувшись, поцеловала в щёку.

– Ты славный мальчик, Бас. Не обижайся на меня.

– За что? – пролепетал испуганный и обрадованный Бас.

– За всё. Прощай.

Она кивнула Филиппу и тот, не церемонясь, взялся за плечо Баса и выдворил его в коридор. Мальчик успел заметить, как другой рукой он прячет в ножны кинжал.

***

Баса разбудили проклятия Гильома, которые он изрыгал вполголоса, стоя на нижней жердочке шаткой лестницы. Карабкаться на чердак он не рисковал.

– Вставайте, черти! Быстро! Хорьки сопливые!

Бас тронул свернувшегося во сне Роже.

– Проспали? – встревожился тот. – А?

Бас спустился первым, получив от разъярённого Гильома подзатыльник. Роже спрыгнул, сразу закрывая голову.

– За что, хозяин? – жалобно крикнул он, получив свой тумак.

– Тихо! Бегом встречать гостей! Солдат накормить и выставить лучшего вина! Напоить! Лошадей накормить и гмм… тоже напоить! А ещё почистить, почистить! – Гильом схватил Роже за ухо и направил в сторону лестницы.

– Бас, – сказал Гильом, снизив голос. – Проведай-ка этого Филиппа. Ну, спроси, не надо ль чего. Меня сержант просил, чтобы удостоверится. Давай!

«Ох, принесла нелёгкая, – слышал за спиной Бас. – Святой Марк, ей-богу, пожертвую телёнка в храм, ей-богу. Только пронеси, чтоб трактир оставили».

Бас проделал ночной путь по длинному коридору медленно, словно пытаясь что-то придумать. Хотя, что ещё можно придумать? Он постучался и, не услышав ответа, спросил:

– Господин, доброе утро! Желаете завтрак?

В ответ – тишина. Бас тронул ручку, и дверь легко открылась. Комната была пуста.

Филипп и Матильда исчезли вместе со всеми вещами. Но их лошади, их великолепные по сравнению со стоявшими рядом клячами, лошади остались. Видимо, они не решились ночью поднимать шум, требуя лошадей или ломая замки. Гильом показывал сержанту конюшню, подобострастно кланяясь. Сержант, хмурый неприветливый мужик, раздавал команды и рассылал гонцов. Трактир стал напоминать военный лагерь.

– Говорят, украли что-то у самого короля, – шепнул Басу Роже, улучив минуту. – Сильва подслушала.

– Что они могли украсть?

– Откуда я знаю? Золото какое-нибудь. А я сразу заметил, что борода у Филиппа крашеная. Он когда вино пьёт, краска слезает.

– А чего ты молчал-то?

– А какое моё дело?

– Ну, вот и помалкивай!

– Да что ты дёргаешься? – удивился Роже. – Найдут их быстро. Они же без лошадей. Где им спрятаться? Весь лес прошерстят.

Бас вздрогнул.

– Да, Роже, – сказал он. – В лесу им точно не спрятаться.

***

Священное озеро, казалось, не имело берегов, настолько оно было велико. Бас не мог разглядеть другой берег даже в самую ясную погоду. А второй день Испытания выдался ещё и туманным – водная гладь подёрнулась дымкой, из которой, словно из самого сердца водных глубин выступали золотые силуэты башен райских Врат. Никто никогда не видел их вблизи. Корабли и лодки в дни Испытания были под запретом, а в увеличительных стёклах, что иногда привозили с собой паломники, Врата расплывались в золотое невнятное сияние.

Второй день. День, когда к озеру везут преступников из ближайших графств, предавая их Божьему суду. По этому поводу толпа вокруг и рядом обширных дощатых мостков собралась особенно многочисленной. Посвободнее было только у помоста для благородных – здесь толпу оттесняла стража.

Преступники – в первой группе был десяток мужчин и женщин – выглядели хмуро и безнадёжно. Только один, явно юродивый, скалился по сторонам и мычал на сопровождавших охрану монахов. В преступников из толпы летели огрызки яблок и комья глины. Народ развлекался.

Бас наблюдал за происходящим сверху, сидя на толстом суку сосны. Он прибежал к берегу, бросив трактир, понимая, что Гильом его непременно накажет. Да и искать людей, твёрдо решивших спрятаться, тоже неразумно. Но Бас очень хотел снова увидеть Матильду. Он не мог просто остаться в трактире, ему казалось, что, не проверив свою догадку, он так и останется до конца жизни разносить подносы. Беглецам же легче спрятаться в толпе, чем в густом лесу. Бас разглядывал людские головы, пытаясь найти знакомые фигуры, но пока тщетно.

Преступников тем временем довели до мостков, и монахи, надрываясь, громко читали молитвы. Над озером поднимался ветер, и осуждённые ежились в своих дырявых одеждах.

– Добрые люди королевства! – взял слово герольд герцога. – Эти убийцы, растлители и еретики предаются на милость Божью! Как у разбойника, первого попавшего в Рай, у них есть шанс раскаяться в последний миг и дойти до Рая. Да свершится Божий суд!

Сгрудившихся преступников копьями согнали в воду. У мостков глубины было по грудь. Какая-то женщина, громко плача, пыталась взобраться назад, но её тычками копий сбрасывали назад. Толпа улюлюкала. Юродивый, беспричинно смеясь, побрёл вдоль мостков, пытаясь выйти к берегу. Его отгоняли копейщики, но он возвращался. Видя это, герольд кивнул арбалетчикам. Предсмертный вопль заглушило довольное гудение толпы. Это сломало оставшихся, и один за другим они поплыли к золотому мареву вдали.

Люди подбадривали их возгласами и ругательствами. Кто-то тянулся на мысках, пытаясь разглядеть пловцов, пока те не потерялись из виду. А монахи снова начали распевать псалмы, готовя очередную партию осуждённых, но тут произошло незапланированное. Из-за мыса показался парусник – небольшая лодка с несколькими парусами разных форм и размеров. Парусник, ловя ветер, быстро приближался к мосткам. В толпе встревожились.

– Запрет же!

– Кару накликает!

– Господи, прости!

По мосткам бегали стражники. Арбалетчики сделали выстрел, но болты не долетали. Герольд требовал срочно отыскать и прикатить стреломёт.

– Эге-гей! – заорал с парусника знакомый Басу голос. – Знайте старика Жерома! Он отправляется в Рай!

Парусник, заложив лихой вираж, взял курс прямиком к Вратам. Бас знал, что должно было произойти – умники или глупцы, пытавшиеся нарушить табу, находились и раньше. Ангелы озера таких наказывали сами. Стоило паруснику пересечь невидимую черту, как из пустоты в воду плюхнулось бревно и, оставляя пенный след, понеслось к паруснику. Но Жером тоже знал, что должно произойти.

Паруса, повинуясь какому-то механизму, резко сложились и парусник, потеряв ход, пропустил рвущееся к столкновению бревно, впереди себя. Пенная борозда описала полукруг и громыхнула, подняв целый фонтан озерной воды. С высоты ринулось новое бревно и снова, сменив одномоментно курс, парусник миновал угрозу. Басу показалось, что он слышит сквозь грохот довольный смех Жерома.

Паруса вернули прежнюю форму, и маленький кораблик отважно устремился вперёд. Однако у защитников Врат тоже имелись козыри. В небе материализовалась огромная человекоподобная фигура, сиявшая золотом, за её спиной смутно угадывались крылья.

– Ангел! – завопили на берегу.

Из рук ангела вылетели снопы прерывистого света, упершиеся в парусник Жерома. Бас слышал дробный звук, словно быстро-быстро стучал по наковальне молот кузнеца. Свет буквально испепелил кораблик, оставив на его месте только дымный след, и ангел тут же скрылся.

По берегу прокатилась волна восторга. Даже сновавшие меж паломников карманники забыли о своих делах и орали вместе со своими жертвами. Так мощь ангелов-защитников себя ещё не проявляла.

Поэтому никто особо не заметил, как на мостки неспешно вышел подросток, завернутый в шерстяной плащ. Бас увидел его, отвернувшись от взорвавшейся лодки. Что-то в фигуре подростка показалось настолько знакомым, что его сердце замерло, и он широко открытыми глазами видел, что происходило далее.

Подросток единым движением скинул плащ, и Басу, а также мгновенно затихшей толпе, предстала в ослепительной наготе юная девушка. Миг тишины, за который в сердце Баса успело расцвести и помрачнеть от предвидения беды прекрасное чувство, закончился, когда Матильда нырнула в серую гладь и ловко поплыла к центру озера.

– Потонет же! – воскликнула какая-то женщина, крепко прижимавшая к груди младенца. Её возглас словно сорвал запрет молчания, и люди вновь загомонили. Кто-то уже отпускал сальные шуточки, кто-то предлагал ставки. Где-то завязалась драка, в которой Бас углядел крашеную бороду Филиппа.

Бас за те мучительные минуты, пока Матильда уходила всё дальше к Вратам, медленно, но неотвратимо осознал, что она не вернётся, что никакой Рай не откроет перед ней свои Врата, что её настигнет усталость и холод и, взмахнув напоследок тонкой рукой, она уйдёт под воду. А с ней утонет нечто, что дало ему новую веру, веру в красоту этого мира, веру в любовь. Что останется Басу? До конца дней тянуть трактирную лямку, пить по воскресеньям пиво с толпой сельчан и стараться окончательно стереть в своей памяти образ Матильды.

– Нет! – крикнул он, когда Матильда превратилась в едва различимый силуэт.

Бас спрыгнул с ветки, сшибив какого-то зазевавшегося нищего. Он рвался к берегу, расталкивая людей, не слыша поток проклятий и насмешек, тянувшихся шлейфом. Бас пробежал мимо бессильно и неумело плакавшего Филиппа, увернулся от арбалетчика, решившего его задержать, и вырвался на мостки.

Рёв толпы, усиливавшийся за его спиной, сбивал с толку, но образ Матильды, образ чудесной любви был сильнее. Бас не сразу понял, что рёв этот одновременно глас восхищения и вопль ужаса. Только в этот миг он понял, что бежит по озёрной ряби, легко касаясь ступнями прохладной воды. Бежит на глазах разношёрстных кричащих людей, бежит под приглядом неумолимых ангелов места сего. Мысль о невероятности вкралась в его разум, и он провалился в водную толщу, захлёбываясь и бессмысленно дёргая руками и ногами. Бас не умел плавать.

***

– Он что в сознании? – небрежно спросила Смотрительница средь сияющей белизны.

– Да, способен наблюдать и воспринимать – сказал Оператор. – Прямое указание Георга.

– А, его величество чудодел. Что на этот раз придумал?

– Ну, образ ангелов, небесный свет и всё такое. Это сильно впечатляет местных. Главное, чтобы не было конкретно.

– Он хочет его отправить назад для поддержания легенды? Как ту девчонку? Иоанну, кажется?

– У Георга особый план.

– Именно так! – произнёс третий голос.

– Ты быстро прилетел, Георг. Что заставило твою задницу оторваться от кресла на Олимпе? Неужели грязный оборвыш, решивший утопиться?

– А ты всё так же язвительна, Аннет.

– Почему ты его оставил в сознании? Это нарушение инструкции.

– Мальчик – уникум, Аннет, шестьдесят семь шагов по волнам, аки посуху. Наконец-то мы имеем внятные результаты.

– За почти девять веков эксперимента зафиксировано полторы сотни таких случаев. Подтверди, Оператор?

– Сто сорок два, Смотрительница, – почтительно отозвался Оператор. – Из них только пятнадцать мужского пола. Все отправлены в Нью-Хейвен для исследования особенностей мозговой активности. Кстати, к Вратам у вашего озера добирались только женщины.

– Женщины и здесь лидируют. Это тебя смущает, Георг? Может поэтому ты и прискакал к мальчонке?

– Аннет, ты великолепна. Позлись, пожалуйста, ещё, тогда я точно приглашу тебя на ужин.

– Не дождёшься, Георг. Я не встречаюсь с бесперспективным начальством.

– Оператор, а где девчонка? Она нам нужна.

– Девчонка в искусственной коме, мы еле вернули её к жизни

– Переохлаждение?

– Нет, обессилела и пошла ко дну. К холоду-то она как раз готовилась, тело смазано каким-то жиром.

– Хмм… Так даже лучше… Давай-ка устроим им очную ставку. Выведите её на экран.

– Внимание! У мальчишки повысился сердечный ритм, – сообщил Оператор.

– Зачем тебе это, Георг? Я не понимаю.

– Сейчас поймёшь. Как там его зовут, Оператор?

– Бас.

– Отлично, включаю кодировку языка. Бас, слушай меня! Видишь её? Ты же хочешь увидеть свою принцессу? Она будет ждать тебя здесь. Она будет спать и ждать. Здесь. В преддверии рая. И ты должен сюда дойти, Бас. Ты должен обрести такую веру, чтобы дойти сюда ногами. Своими ногами, Бас. Отмерить тысячи шагов по водной глади и воссоединиться с ней. И тогда вы вместе попадёте в Рай. Конец кодировки!

– Грубая мотивация, – заметила Смотрительница.

– Зато эффективная, – парировал Георг. – Человечеству нужны результаты, Аннет. Мы достигли высот технологического развития, люди практически бессмертны. Но вот только не хотят жить дальше, мы потеряли что-то важное на своём пути. Ты знаешь обоснование эксперимента. Наше Человечество выбралось из Средних веков, развивая науку и технологию. Это созданное нами человечество должно выбраться иначе – путём духа, а не материи.

Георг замолчал, победно оглядывая Смотрительницу и Оператора.

– Готовьте Баса к отправке назад, Оператор! Он будет вернувшимся из Рая!

– Слушаюсь!

– А ты чего приуныла, моя милая Аннет?

– Я представила, какую силу этот мальчик обретёт, если сможет добраться сюда. И мне стало страшно.

– Почему? Что с ним станется?

– Мне стало страшно за нас, Георг.