​Морзянка

Наверное, каждый человек считает себя особенным, избранным. Что он рожден для чего-то великого. Почти все считают, что именно они достойны всего наилучшего и что несчастья мира их не коснутся. Это не обвинение людей в эгоизме, это лишь констатация факта. Здоровый эгоизм помогает человеку развиваться. Но, как же человек ошибается, считая себя особенным. Таким, которые сами себе на уме будет больнее, когда окружающий мир их сломает.

Я тоже считал, что рожден творить великие дела. С детства все твердили, что я особенный. Родители были людьми небогатыми. Отец подрабатывал на стройках, шабашил везде где только мог, ремонтировал квартиры, разнорабочим на рынке. Мать – воспитательница районного детского сада. Я хорошо учился и в пятнадцать лет сдал экзамены в престижный лицей республиканского масштаба. Учился на бюджетной основе. Старики гордились мной. Они на меня надеялись. Думали, что я стану большим человеком. Но я сломался. Буквально.

Сломанный позвоночник, в результате наезда на пешеходов автобуса №9. Отказали тормоза, водитель не справился с управлением и на полном ходу налетел на остановку. Все, кто был внутри автобуса отделались ушибом и испугом. Те, кто были на остановке получили переломы разной степени тяжести. Но, все пострадавшие уже здоровы и живут как обычно. Кроме меня. Водителя закрыли конечно надолго. Хотя, я его уже не виню. Он тоже ведь жертва ситуации. Не со зла у него так получилось. А вот я никогда больше не смогу двигаться. Паралич всего тела. Повреждения позвоночника оказались неизлечимы. Я не смогу даже языком пошевелить. Двигаться могут только зрачки глаз. И мысли. Бесконечные мысли.

Я хотел стать ученым. В какой именно области я не определился до конца, но я был уверен в своих силах. Больше всего я любил математику. Королева наук. С помощью математики можно вычислить все. Нет никакой судьбы. Нет случайностей. Есть бесчисленные переменные, которые изменяют свое значение в хаотичном, на первый взгляд, порядке. Каждое действие человека можно предсказать, если знать его привычки, характер, темперамент и т.д. Если собрать такие данные на всех людей, то можно предугадывать и делать точные прогнозы на экономические и общественные явления. Даже мой несчастный случай можно вычислить. Водитель тогда был в по уши долгах и работал на износ. Все реже проверял транспорт на повреждения, и потом просто забыл. Это бы случилось рано или поздно. Со мной или с другим. Я наблюдал за одноклассницами, изучал их поведение, и в нужный момент я оказывался рядом, чтобы сказать нужное слово, сделать эффектный взгляд или поступить «мелодраматично» и расположить их к себе. Девченки думали, что это так звезды сошлись и влюблялись в меня. Я же так развлекался. Только с одной, Сашей я так не поступал. Даже если бы и хотел такое с ней провернуть, то все равно бы не получилось. Она тоже хорошо высчитывала. Она была моим единственным товарищем.

А когда ты можешь существовать только благодарю аппарату искусственного жизнеобеспечения, то быстро перестаешь чувствовать себя избранным. Не сразу. Постепенно. Первые месяцы жил ожиданием чуда. Что смогут сделать операцию, что есть лекарства, что можно имплантировать протезы. Где ты, Илон Маск, когда ты так нужен?! Сделай нечто вроде киборга из меня!

Затем, наступает отчаяние. Это самое мучительное и, пожалуй, самое скучное. Я жалел себя, все жалели меня, я постоянно плакал, все плакали со мной. Я все мечтал, о том, что уже никогда не сбудется. Психологи говорят, что это неизбежное состояние перед принятием. И я принял то, что произошло со мной. А Стивен Хокинг – мужик! Духом он ведь не пал.

Мое тело – моя тюрьма! Хотя, нет никакой свободы. Просто есть тюрьмы больше моей. Вот и все. И за три года пребывание в такой тюрьме, я, пожалуй, заслужил перейти в более лучшие условия заключения. И единственная альтернатива для меня – это могила. Я знаю, что родители не пойдут на отключение аппарата, так как религиозные. Коммуникации с другими людьми у меня не было. И для всех я был овощем. В какой-то момент посещения родителей стало для них рутиной, и они все реже и реже приходили уже. Но, согласие на выключение они не давали.

Для достижения этой моей цели, я держусь одной стратегии. Попросить мою подругу Сашу убить меня. В моем уравнении не хватает переменной Саши, чтобы результат был положительным. Попросить ее я могу, используя азбуку Морзе. Моргнуть на секунду – точка, на три – тире. Первое сообщение, которое она приняла от меня: «МОЛЧИ».

Она читала мне книги, которые любит сама: Джойса, Мелвилла, Фитцджеральда. Я старался делится позитивными наблюдениями. В какой бы глубокой яме человек ни оказался, он все равно там найдет лучик света. Я поделился, что люблю как утренний солнечный свет падает на стены и озаряет потолок, как глубоко ночью дежурная медсестра Тамара за стойкой напевает колыбельную песню, тишину больничных покоев, когда никто не кричит от боли, о том, что хотел бы прикоснуться к ее волосам. Но и о страданиях своих тоже рассказал: о том, что в коридоре никогда не выключают свет, и в моей палате никогда не становиться темно, о том, что аппарат всегда гудит, но о том, что я хочу умереть я не говорил ей. Тире и точки. Сколько могут в них может сокрыто. Я старался передавать нужные слова и сокращал. Но близкие люди понимают с полуслова и читают между строк.

Я даже убить себя самостоятельно не могу. Человек все-таки робот. Как остановить дыхание по собственному желанию. Никак. Механизм запущен без нашего ведома. Конструктор хотел, чтобы мы функционировали автономно от его участия. Жаль только, что инструкцию не приложил. А меня еще питают десятки трубок. Качают в меня витамины, кислород, выкачивают отходы жизнедеятельности. Так, что в некотором роде, я киборг, как и хотел.

Однажды Саша пришла и сказал мне, что уезжает. На глазах у нее были слезы. Без нее все станет лишь больнее. Я не смогу уже никак свыкнуться ни с чем. Кому я кроме нее еще нужен. И я попросил: «Убей меня. Пожалуйста». Она все поняла. И пообещала прийти сегодня в полночь. Медсестры ее давно знают и полюбили ее, и впускали в любое время. С этим у нее проблем быть не должно. Когда она ушла, я постарался забыть, но спокойно мыслить я уже не мог. До полуночи еще десять часов. Мои последние десять часов.

Каждый час проходил невообразимо медленно. Я был истощен. Мысли вертелись в голове. Я хочу, чтобы они прекратились. Эти бесконечные мысли, словно мухи жужжат надо мной, а не могу их прогнать, потому, что не могу поднять руки. Я хочу, чтобы они перестали преобразовываться в тире и точки. Чтобы тире стала одной длинной линией в кардиограмме, а точка была последней в моей жизни. Чтобы свет наконец погас и стало тихо. Боже! Я никогда не молился, и, наверное, в таких безвыходных положениях люди и начинают обращаться в высшие силы. Я в отчаянии молил тебя тысячу раз, что ты убил меня. Я просил, чтобы на меня упала крыша, чтобы электричество погасло и аппарат заглох, чтобы маньяк вбежал в мою палату и зарезал меня, чтобы доктора решили расходовать меня на органы, ведь я ими даже толком и не попользовался. Прошу тебя, пусть Саша придет! Я хочу, чтобы эта бесполезная жизнь прекратилась! Я не могу больше думать. Я не хочу больше думать ни о чем. Ей же не будет трудно. Она уедет и начнет новую жизнь. Она умная и я люблю ее. У нее все будет хорошо. Она мой друг. Лучший друг. Единственный друг. Кроме, нее я нахрен никому не нужен. Если она уйдет, а буду еще, жив, то это будет сплошным адом.

А если она не придет? Если она передумает приходит и уедет, бросив меня одного? Она не может так поступить! Она пообещала. Остался всего час. Последний час. И мои мучения будут закончены. Ей всего то нужно выдернуть шнур. Или просто придушить меня подушкой. Пятиминутное дело. Даже меньше. Пусть она придет! О, Господи! ПУСТЬ ОНА ПРИДЕТ!!!