Искус

I.

«Мозг подарил мне имя. В моей пустой голове плавало только оно. Ни прошлого, ничего... Только имя. Но даже его было много. Казалось, что из ушей вот-вот рванет, как из вулкана. Пульс бил. Бил по черепу и вызывал приступ паники, словно гладиатор рвался наружу, размахивая кувалдой во все стороны: бум-бум, бум-бум, бум-бум. Я смотрел в потолок. Дикое желание убежать, спрятаться, но господи... я не мог даже пошевелиться! Стеныпокачивались словно желе и вызывали тошноту. Что произошло? Кто я и где? Пустая комната четыре на четыре. Я зажмурился и почувствовал, что проваливаюсь в бездну сна.

Очнулся в полной тишине, ничего не болело, а в комнате было светло. Осмотрелся. Стены и пол мягкие на ощупь, словно из плюша. Светло оранжевые. Дверь одна, раздвижная, заметил не сразу. Думал, что муляж, как и окна.

Теперь, самое интересное. На задней спинке кровати обнаружил табличку. Залип минут на тридцать. Имя: Филипп, – то самое имя, из памяти. Значит, не выдумал. Причина смерти. Похоже на бред, но... Рак желудка. Я еще почесал затылок и подумал: «Загробный мир такой тесный?». А что? Никто ведь не знает, что после смерти. Следующая строка внесла ясность. Дата заморозки и разморозки. Значит, в далеком будущем? Эскулапы молодцы, подлатали мои органы без единого шрама, но не перестарались ли они? Иначе как объяснить отсутствие голода? Да и в уборную никак не приспичит. И есть ли она тут? По всем углам прошёлся – не нашёл даже горшка. Странно это. Может все-таки сон? В тот момент послышался грохот за дверью. Вошел мужик в халате. Я выдохнул с облегчением. Значит, не один. Расспрашивать его о чем либо счел бесполезным, молчаливый попался. Только блокнот дал и авторучку, да и дневник вести советовал. Сижу теперь за огромной тумбой и пишу. Кто знает, вдруг сработает. Засиделся. Глаза слипаются, думаю, пора спать».

Филипп открыл глаза. Чье-то бормотание взбодрило его и заставило приподняться с кровати.

«Что за...»

Некто широкопузый и огромный, как белый медведь, стоял посреди палаты, шуршал бумагой и озадаченно покачивал плешивой макушкой.

–Нет никакого смысла, ну ника..., – Шепот оборвался резко. Человек замер, а затем неторопливо обернулся к Филиппу. Это доктор, так он представился вчера, сутулый мужчина лет пятидесяти с седоватой неухоженной щетиной.

– А я... тут... В общем, как бы выразиться... Я не нашёл в ваших записях... Точнее, не так уж много там вопросов. Ожидал большего.

Хриплый неуверенный голос доктора раздражал неприятным искусственным тембром, как звук пилки по ногтям. Но Филиппа радовала эта встреча. Доктор – первый и пока единственный человек в его новой жизни.

– Доктор? Я и не признал вас сначала. Здравствуйте! Честно, ничего из сказанного вами не понял. За исключением того, что вы хотели увидеть там много вопросов. А вопросов. хм, – Филипп улыбался и с любопытством наблюдал за реакцией собеседника, – А вопрос там один, но очень для меня важный. Кто я, доктор?

Доктор опустил голову словно преступник, которому выносят обвинительный приговор.

– Извините. Надеюсь, вы не сердитесь на меня за то, что я без разрешения взял ваш дневник?

–Доктор, что вы, нет. А вы, кстати, на доктора совсем и не похожи.

Филипп наморщился, три небольшие диагональные морщинки на лбу слегка подрагивали. Минутное неловкое напряжение. Слабый свет отражался на молчаливых лицах. Эти искусственные окна... Они походили больше на экраны-ширмы для театра теней.

– Вы очень странно себя ведете, – Филипп прервал затянувшуюся паузу. – И я до сих пор, заметьте, не знаю вашего имени.

– Вариант... Вариант Антонович.

Филипп улыбнулся и протянул руку своему собеседнику.

– Вот и ладненько. Очень приятно. Инте...,– Филипп не смог закончить фразу.

– Вчера был такой сумбурный день. Очень... Взаимно..., – две ладони крепко сцепились на пару секунд. – Очень-очень сумбурный, понимаете? Вас разморозили и... Как ощущения?

Филипп немного замешкался, но быстро пришел в себя.

– Ха, не ожидал от вас, что вы меня так ловко перебьёте. Ну что ж, голова раскалывается, а в остальном – совсем даже неплохо. Мне вот еще что интересно знать. Я нахожусь здесь сутки. Тяги к еде нет, сходить в туалет тоже желания не возникает. Хм.., – Филипп смотрел на Варианта вопросительно. – И вообще, знаете, чувство какой-то фальши меня никак не покидает.

– А что вы удивляетесь? Нормальная реакция. Сто двадцать лет пролежать в морозилке – неудивительно… – Доктор поднял руку, что бы по-дружески похлопать Филиппа по плечу. Но рука дрогнула. Передумал. Он лишь поправил небольшое устройство у себя в левом ухе.

– Любопытный приборчик... В наше время тоже такие были. Музыкальная гарнитура?

– Это? – указывая пальцем на прибор, спросил доктор. – Это субтилятор. Ну, что-то вроде преобразователя мысли, понимаете? Человек погружается в Искус. Так мы называем искусственный мир. Многие сейчас зависимы от этого и... Это проблема нашего времени на самом деле. Да, проблема, как-то так.

– Док, только не говорите мне, что вы техногенный наркоман. И многие ходят у вас так, с затычками в ушах? – Филипп посмотрел на растерянного доктора и его вдруг охватил истерический смех, – Подождите, как вы назвали эту штуку? Сути.. Сутиблятор?.. Ааа-ха-хы-хы... Сутибляторы в ушах! Ааа-ха-хы-хы

– Субтилятор, но это... я...

Доктор сжимал руки за спиной, комкая пальцы. Пытался улыбаться. Филипп хохотал. До тех пор пока красный свет не замигал в искусственных окнах.

– Мне пора, продолжим в другой раз.

– Доктор, а сколько мне здесь еще лежать? – обратился Филипп к уходящему человеку в белом халате, кое-как сдерживая смех.

Дверь закрывалась. Вариант ничего не ответил, лишь стиснул губы и слегка кивнул головой.

«Прощай».

Темнота. Дрожащая рука нервно поднялась к левому уху. Указательный палец прикоснулся к субтилятору и черная материя испарилась, как утренняя дымка. Перед Вариантом возникла брюнетка с большими серыми глазами.

«Добро пожаловать в реальность».

– Виртуализация прошла успешно? – спросила девушка, на груди которой красовалась зеленая ключ-карта «Специалист по трансплантации памяти. Екатерина Белканова», – Извините, что дала сигнал на выход, график зафиксировал предельную нагрузку мозга вашего родственника. Я не помешала общению?

Вариант молчал. Он развернулся и внимательно вглядывался в медицинский саркофаг. В этой лежачей кегле находился прадед. Одна часть саркофага не позволяла телу гнить, другая – реанимировала мозг.

– Память загрузится на диск через пару часов. Вы получите доступ к мыслям и воспоминаниям вашего родственника. Представляю ваше волнение. Человек из прошлого – мурашки по коже, – улыбка девушки светилась искренностью, а в глазах мелькали огоньки детской наивности. – А пока... Кофе, чай – пьете? У меня в сумке пирог, сама пекла.

Вариант тяжело вздохнул. Он пытался сосредоточиться, наклоняя голову то влево, то вправо.

– Мне не нужно этого. Нет, нет, я не про чай, кофе, пирог... Уверен, что вы прекрасный, этот самый, как его, кулинар... Да и человек тоже, но... Не подумайте ничего такого... Я... Я про это, – Вариант указал подбородком на саркофаг с телом прадеда. – Слышал, что есть возможность отправить тело на кремацию и получить за него компенсацию.

– Вы шутите?

Девушка негодовала и разочарованно смотрела на Варианта.

– Жизненные обстоятельства, понимаете? Жизненные обстоятельства вынуждают меня это делать.

– Что ж... Компания действительно платит компенсации в таких случаях. Содержать тела невыгодно. Вы имеете право, как единственный наследник... Но понимаете ли вы, что больше не увидите его? Не сможете с ним общаться. Никогда!

Вариант нащупал на коленях сумку, просунул туда потные руки и достал документы.

– Полушайте, я... не давите на меня, прошу. Я решил все. Окончательно, понимаете? Вот, это мой официальный отказ. Это заявление на компенсацию. Это выписка, подтверждающее родство. Вот еще. Еще. Еще. На всякий случай. Все документы заверены штрих-подписью.

– Ммм... Понятно. Не пожалеете?

У Варианта задергался правый глаз. Непроизвольно. Нервное.

– П-пробивайте, наконец, я тороплюсь!

Девушка смотрела на Варианта. У него тряслись руки. Взгляд в пол. Неопрятный вид.

«Мудак!»

Она приняла документы. Вставила ключ-карту в прибор, который напоминал принтер, и загрузила документы... Прибор загорелся зеленым.

– Документы оформлены верно. Вам придет компенсация в течение часа.

Вариант носом затянул воздух и задержал дыхание на несколько секунд. Вытянул губы трубочкой и выдохнул. Развернулся. Халат снял, бросил на кресло, и быстрым шагом направился к выходу. Даже не оглянулся. Дверь захлопнулась.

«Теперь домой. Скорее бы пришла компенсация. Мне нужно туда. Реальность опустошает!»

Вариант вышел на улицу. Прикоснулся к субтилятору, сигнал поступил к скоростной электричке. В электричке находилось человек восемь. Шестеро походили на восковые фигуры: сидели в Искусе. Транспорт доставлял пассажиров домой, словно муравей куски сладкого мусора в муравейник. Быстро и недорого. Вариант сел на кресло и немного на нем поерзал. Теперь удобно. Достал из кармана брюк небольшой клочок бумаги. Её персональные цифры. Он приложил их к субтилятору. «Сканирование цифр прошло успешно» – проскользнуло по барабанным перепонкам. Вместо гудков мелодия группы «HeveH» . Томительное ожидание длилось секунды три, две, одну.

– Здравствуй, мой хороший, как же я волновалась за тебя! – Защебетал приятный женский голосок – Как наш план, все получилось?

– Да, любимая. Проверь, я получил компенсацию за прадеда?

– Сейчас... – голос персональной помощницы замолк секунд на десять, – Да, медвежонок. Я очень рада.

– Компенсации хватит на годовой абонемент в Искусе. Подпишись. Иду к тебе.

Вариант улыбался, теперь он был среди большинства: неподвижный истукан с бегающими зрачками.

II.

– Можно я тебя буду называть Пепи? – влюбленные маленькие глазки пятидесятилетнего мужчины смотрели на юное обворожительное создание.

– Конечно, медвежонок. А почему Пепи?

– Персональная помощница и ПП звучат нелепо. Пепи – проще... Ну, сокращение, понимаешь? И, это самое, твой номер... Я не могу запомнить. Всегда ношу его с собой. Боялся потерять. Неделю жить без твоих нежных рук. Слышать только голос. Невыносимо!

– Любимый мой, Вариаша, глупенький. Зачем тебе мой номер, когда ты сейчас здесь. Рядом. – Пепи легонько хохотнула и нежно взяла Варианта за руку. – Ты такой милый.

Пара двинулась в бор по узкой тропинке. Они были нагие как Адам и Ева.

– Вариаша, медвежонок, как здесь чудесно! Смотри, птички, солнце, этот божественный запах леса. Чувствуешь? Все по-настоящему...

– Да, любимая, все как в реальном мире. Даже не отличить. Почти... Скоро буду дома – Вариант крепко сжал руку Пепи и подмигнул ей бровями. – Я сейчас в электричке. Еду домой. В костюме ощущения приятные, но в кабинке ещё ярче.

– Шалунишка, ты хочешь залезть в свою кабинку, что бы..., - Страстный взгляд Пепи пленял Варианта, заставляя его сердце биться громче.

–Что бы полностью погрузиться в наш мир! – Вариант обнял Пепи, тепло её груди вызывали волны мурашек по всему телу. – Ты не представляешь как я соскучился!

– Поцелуй меня, - Попросила Пепи. – Я твоя...

– Я... – Вариант не понимал, что происходит. – Мне... – Не успел он договорить.

Темнота. На пол электрички грохнулась большая жирная туша. Субтилятор мигал красным – экстренный сигнал скорой помощи. Электричка остановилась. Двое пассажиров запаниковали и выбежали.

– Он умер! Умер! – Кричали они.

Остальные пассажиры ничего непонимающе начали выходить из Искуса, переглядывались, вставали и проскальзывали мимо Варианта. Электричка опустела.

Спасательная бригада прибыла через пять минут. Инфаркт миокарда.

III.

Персональная помощница, она же Пепи, стояла посреди леса и ничего не понимала.

– Вариант... – Её глаза увеличились в размере, а ладони гладили плечи, словно они замерзли. – Вариант?!

Она поняла сразу – что-то случилось. Его сигнал исчез. Информация о нем недоступна.

«Неполадки со связью...», – Надеялась персональная я помощница. Она думала о нем весь вечер и ждала. Долго не могла уснуть.

«Что же произошло, почему он даже не звонит?»

День. Персональная помощница открыла глаза. Её разбудил звук. Странный пульсирующий и объемный. И это не то помещение, где она обычно просыпалась. Помещение выглядело точь-в-точь как палата, в которой она находилась несколько дней после физической смерти. Выйти из неё самостоятельно невозможно. Она, хрупкая девушка, прижалась к своим ногам. В её голубых вытаращенных глазах читался ужас. Она смотрела на открывающуюся дверь.

В палату вошли трое: двое мужчин и одна женщина.

– Можно? – С улыбкой произнес один мужчина. Он главный, остальные держали фиксаторы, приборы регистрировали эмоции и читали воспоминания.

Мужчина приблизился медленно. На вид ему лет сорок. Солидный. С волнистыми черными волосами средней длины и аккуратной бородкой.

– Денис, возглавляю комиссию по рабочей этике, - Мужчина протянул руку, - А ваше имя?

– Персональная помощница номер один семь...

– Стойте, стойте... Остановитесь. Так представляйтесь своим клиентам. Меня интересует ваше настоящее имя.

– Ммм... А что собственно происходит? И вообще, где я нахожусь? Почему я не могу отсюда выйти?

– Успокойтесь. С вашим клиентом произошло несчастье.

– Вариант? Он жив? – Перебила персональная помощница

– В коме, после обширного инфаркта. И мы должны разобраться, в чем дело. Является этот случай проявлением вашей халатности или же стечением обстоятельств. Хочу вас предупредить, что все ваши ответы фиксируются. Поэтому в ваших интересах говорить только правду.

– Хорошо, спрашивайте.

– Как вас зовут? Фамилия, имя.

– Волк. Варвара Волк.

Члены комиссии переглянулись друг с другом. На их лице было изумление. Женщина за пятьдесят с рыжими кучерявыми волосами хотела вставить слово, но Денис увидел это и вытянул ладонь.

– Потом. Не наше дело. Будем придерживаться протокола. – И сразу обратился к девушке. – Значит, Варвара Волк? Хорошо. Сколько вам лет?

– Восемьдесят один.

– Когда и как вы оформились в Искус?

– Оформилась в семьдесят шесть, пять лет назад, получается, через неделю после смерти. До этого проходила обучение на ПП в учебном центре Искуса. Сдала экзамены на профпригодность, получила лицензию.

– После смерти вам представился шанс сменять образ в Искусе. Чем вы и воспользовались. Почему вы выбрали именно это тело и не остались в своём образе? Чем объясняется?

– Конкурентоспособностью. Молодое тело больше привлекает.

– Вы полагаете, что вашего клиента Варианта Антоновича привлекло именно тело? Как вы познакомились?

– Да, изначально привлекло именно оно. Нашла Варианта сама. Понравилось его имя. Предложила выгодные условия сотрудничества.

– Вас связывало с клиентом только деловые отношения?

– Не только. Между нами более тесная связь.

– Поясните, что вы имеете ввиду?

– Интимные отношения.

– Понятно. Продолжим. Вы знали, что клиент вел сидячий образ жизни и страдал ожирением?

– Догадывалась.

– В вашей инструкции есть пункт «Забота о здоровье работодателя». Вы прописывали какие-либо упражнения или рекомендации вашему клиенту?

– Нет. Я любила его таким, какой он есть.

– Любили, значит... Хм... – Денис поднял руку и обратился к члену комиссии. – Иван, сделай пометку.

– Какую пометку?! – Насторожилась Варвара.

– Успокойтесь. Это вас не касается. Давайте продолжим. Вам знакомо имя Филипп?

– Да, – Варвара опустила голову, – Это прадед Варианта.

– Продолжайте. Расскажите все, что помните.

– Две недели назад Вариант получил письмо от компании, которая занимается заморозкой людей. Компания планировала восстановить мозг Филиппа и приглашала Вариашу принять активное участие.

– Как вы отреагировали на это письмо?

– Честно? Я запаниковала. Тесная связь с Филиппом могла оборвать наши с ним взаимоотношения. Мне было страшно.

– И вы решили избавиться от Филиппа. Как вы манипулировали мнением Варианта?

– Откуда вам это... Да что вы говорите такое?! Я никогда им не...– Запнулась Варвара и продолжила, – Я просто убедила его, что Филипп – искусственник!

– Искусственник?

– Да, сущность искусственного разума, которая привязывается к мертвому телу. Я сказала, что нет никакого смысла в этом и прадеда не вернуть. Он сомневался, хотел убедиться в моих словах. И видимо убедился.

– И зачем вы лгали ему? Что он знал о вас?

– Ничего. Это конфиденциальная информация. Я все делала в рамках интересов Вариаши.

– Конфиденциальная... В рамках интересов... Хм... Зачем вы лгали?

– Всё что я делала, я делала во благо ему.

– Ясно. Думаю этого достаточно.

– Денис...

– Да?

– Не лишайте меня лицензии персональной помощницы, пожалуйста. Мне необходимо находиться рядом с ним.

– Решение принимаю не я. Через три дня придет постановление, где будет рассмотрен ваш случай, оно все и решит.

Варвара упала на колени, её глаза наполнились слезами.

– Пожалуйста... Пожалуйста-а-а!!!

IV

Вариант заморгал. Белый потолок. Молодая медсестра передвигала металлические принадлежности в метре от кровати.

– Ммм...

Медсестра посмотрела на Варианта. Полуоткрытые глаза смотрели на неё.

– Очнулся! Доктор, он очнулся!

Через минуту в палату вбежал доктор.

– Та-ак, – доктор надел диагностическую перчатку и провел ей по Варианту, – Ну что ж, улучшения есть. Вы можете говорить?

– Да..., – Тихо ответил Вариант.

– Ничего, скоро восстановитесь, – Доктор улыбнулся.

– Что произошло?

– Вас обнаружили в электричке без сознания. Сердечный приступ спровоцировал закупорку сосудов головного мозга, в результате – кома.

– Ничего не помню. Кома?

– Да, уже чуть больше недели. Вам повезло. При неблагоприятных условиях, вам бы даже Искус не светил. Но все обошлось, славу Богу. Поправляйтесь. И впредь не запускайте себя до такой степени.

– Мне надо в Искус, срочно. Пожалуйста.

– Вам надо беречь себя. Все ваши вещи получите при выписке.

– Когда?

– Дня через три. Мы вас понаблюдаем. Если вашему здоровью ничего не будет угрожать, то мы вас выпишем.

V

«Целый день! Еще целый день без Пепи... Как она там?» думал Вариант, прогуливаясь по больничному коридору. Он шел прямо, но каждые сорок метров поворачивал направо. Сколько кругов он так прошел никто не считал. Прямо – направо. Прямо – направо. Прямо –

– Ой! – Из-за угла выскочила девушка и уперлась в широкое туловище. Она слегка вздрогнула и выронила документы.

– Извините, я не хотел вас...

– Да ничего страшного, сама виновата. – Девушка собрала разбросанные документы в папку. И мельком взглянула на... – Ха... Какая неожиданная встреча. Вариант. Вариант Антонович?

– Да, мы знакомы?

– А вы не помните? Где-то недели две назад. Центр трансплантации памяти. Ну?

– А, вы та самая... – Вариант наморщил лоб, словно пытался что-то вспомнить, – Извините, забыл ваше имя.

– Екатерина. Там подрабатываю. Здесь докторант. Вот, – Екатерина улыбнулась и похлопала рукой по папке, – Изучаю статистику.

– Поздравляю, а я пациент. Просто пациент.

– Надеюсь, ничего серьезного. – Екатерина немного задумалась и продолжила – А вы не просто пациент, вы пациент-мудак. Ваш поступок омерзителен. Не обижайтесь, примите это как критику. Рада, что высказалась. – Екатерина иронично улыбнулась и хотела идти дальше.

– После визита к вам, моё сердце дало сбой и не только сердце – Остановил её Вариант.

– Не удивлена. Здесь клиника хорошая. Быстро на ноги поставят.

– Не хотите присесть? А то стоим посреди прохода.

Вариант и Екатерина сели на диван, который стоял в коридоре.

– Ну и что вы сейчас хотите от меня?

– Надеюсь, завтра выпишут.

– Ммм... Рада за вас. А я тут причем?

– Вы не хотите знать, зачем я это сделал?

– Если честно, выслушивать оправдания неудачника не входило в мои планы.

– Это не Филипп, понимаете? Это искусственный разум, паразит, который хотел воспользоваться его телом, что бы жить среди нас.

– Ох, ничего себе, вы завернули! Я уж уши развесила, сейчас песня о несчастном детстве начнется, думала.

– Ну и про детство вы в точку попали. Я единственный ребенок в семье. Мать ушла от отца с каким-то любовником в какую-то секту. Не знаю. С тех пор я больше её не видел. Ей сейчас наверно за восемьдесят. Отец, после того как мать ушла, прожил всего лишь год. Он умер в семьдесят четыре. Мне тогда было чуть за двадцать. Хм, и имя это дурацкое. Мать всегда была на чем-то помешена, она и настояла. А отец. А что, отец? Он всегда ей всюду потыкал, был забитым и трусливым, а я...

– Ну вот, словесный понос, как я и предполагала. Зачем вы кормите меня подобной информацией? Что вы хотите? Я не поменяю о вас мнение!

Вариант не ответил, он встал и пошел дальше по коридору. Девушка фыркнула, тоже встала и пошла к выходу. Из глаза Варианта вытекла слеза. Он направился в свою палату. Преподнес браслет пациента к двери.

"Пациент Волк Вариант Антонович. Доступ разрешен".

Дверь двинулась в сторону. Вариант тяжело вздохнул и прошел к кровати, уселся рядом со столиком и начал писать:

Я не могу понять зачем

Меня преследуют несчастья,

Негодование и грусть

Тревожа, рвут меня на части.

Сегодня я совсем один

Но завтра я увижусь снова

С любимой девочкой своей

В искусственном лесу сосновом...