Мир внутри тебя

Каждый день мы что-то теряем: пропадает бесчисленное количество заколок для волос, ручки укатываются под переднюю парту под ноги самого раздражающего одноклассника и остаются там на веки вечные, помады падают за кровать после очередной неудачной попытки нанести макияж, держа в руках маленькое зеркальце в жирных пятнах от пальцев. В общем, мелочи, нас окружающие, исчезают каждую минуту, а если у вас пропадает сестра? Ночью тихо поворачивает ключ, воровато оглядывается и выскальзывает в дверной проем. А на следующий день родители ничего не замечают до вечера, потому что в нашей семье все обедают в разное время в разных комнатах перед разными телевизорами. Вечером они только пожимают плечами, потому что привычка ни о чем не рассказывать и приходить не раньше трех часов ночи сформировалась у Анны еще в 8 классе. И вот только к обеду следующего дня они понимают, что кое-что изменилось в нашем доме, то ли ботинок в коридоре стало меньше, то ли котлет в сковороде после ужина осталось больше. На самом деле, просто исчез один человек. Растаял, как снеговик на солнце, в жаркий зимний день, как будто его никогда и не было.

* * *

Вы можете подумать, что я не переживаю за свою сестру. На самом деле я волнуюсь за нее настолько, что прямо сейчас принимаю решение попытаться найти ее во что бы то ни стало. Уж явно добьюсь большего, чем эти красные мокрые от пота толкущиеся в нашей узкой прихожей полицейские. Задают несвязные вопросы родителям и надеются услышать от них неопровержимые доказательства насилия в нашей семье, из-за которого пропала бедная девочка. Это все такие глупости. Никакого насилия, может только капля равнодушия. Просто у нас дома так принято: все занимаются своими делами, что ж в этом такого.

А я разорву порочный круг семейного одиночества и разберусь с пропажей сестры сама.

Инна склоняет голову, устремляет глаза в пол и незаметной мышкой прошмыгивает в комнату Анны. Когда семья только перебралась в этот дом, то решено было несколько изменить планировку трехкомнатной квартиры. Большую комнату разделили перегородкой на две маленькие, и, у обеих дочерей появились собственные спальни. Инна медленно подталкивает дверь комнаты, стараясь не скрипеть дверными петлями и осматривается. В комнате царит настоящий хаос: на полках разбросаны кисточки для макияжа, разноцветные баночки с блестящими тенями и разного размера спонжи, которыми утром затирают последствия ночных приключений на своем лице; дверцы шкафа завешаны слоями разноцветной одежды, которая рукавами и штанинами связывается в морские узлы; книги стопками окружают, как верные стражи не застеленную кровать.

Незваная гостья пробирается через тряпочные джунгли, уклоняется от низких подвесок стеклянной люстры и аккуратно поднимает первый уровень одежды. Вкус Анны, конечно, оставляет много вопросов. Этнические узоры пересекаются на тканях с таинственными символами племен Майя, от разнообразия цвета рябит в глазах. Инна натыкается на куртку, в которой последний раз видела сестру – черную с зелеными полосами, растущими словно сорная трава из кармана и красными бисерами-божьими коровками на стеблях и встряхивает ее. На пол летят бумажки с какими-то иероглифами, гадальные карты, спички, неподдающийся идентификации мусор. Удивляться здесь нечему, исчезнувшая увлекалась эзотерикой, а однажды, придя домой, Инна увидела, как по полу ползет гибкой змеёй светло-серый дым. Она безуспешно пыталась открыть дверь в комнату сестры, но та не поддавалась, Инна трясла и трясла дверную ручку, пока не показалась Анна со сверкающими злобой глазами и не объявила, что сестра прерывает ее встречу.

Инне встречаться с духами не хотелось, но и перспектива жить на пепелище от квартиры не казалась радостной. Она убедила проводницу в загробный мир все потушить, с условием никогда не рассказывать об этом родителям. Так они стали хранителями одного секрета, и, это было, кажется, единственным, что их связывало. Инна сомневалась в своем решении укрыть спиритические сеансы от родителей, может быть, если бы они знали, чем на самом деле занимается Анна, они заметили бы наконец Инну.

Девушка перебирает шкатулки с серебряными кольцами и помутневшими браслетами, пересматривает книги, пролистывает школьные тетради, заглядывает в ящики с канцелярскими принадлежностями и натыкается на потертую фотографию. На ней маленькая Анна задувает свечи на праздничном торте. Это был ее восьмой день рождения. На фото она очень довольная, но праздник, как и обычно в их семье, закончился скандалом. Из-за какого-то пустяка родители начали кричать друг на друга, потом в ход пошли руки, трясущиеся в воздухе и тарелки, бьющиеся о стены. Напуганная именинница спряталась под стол и сидела там до самого вечера, пока родители не разошлись спать по разным комнатам. Инна же все это время сидела на своей кровати с отрешенным и спокойным выражением лица. Она легче переносила бури.

Недовольная поисками Инна подходит к кровати и плюхается на нее. Раньше, когда сестры тесно общались, она приходила в эту комнату перед сном, ложилась с Анной и, они всю ночь болтали обо всем на свете. Когда же произошел этот разлад между ними?

Инна обнимает подушку сестры, прижимается щекой к мягкой ткани, вдыхает ее запах, закрывает глаза, собираясь погрузиться в мир болезненных воспоминаний, но руки, кажется, живут отдельной жизнью. Пальцы нащупывают что-то твердое через ткань. Приподняться, встряхнуть, ничего не увидеть, трясти, трясти.

Инна вскакивает с кровати ищет ножницы в органайзере на столе, в ящике стола, находит их воткнутыми в мягкую игрушку медведя, вытаскивает и разрезает наволочку. Наполнитель разделен на две пластины, а между ними лежит тетрадь.

«Дневник!», - проносится в голове, а руки уже открывают первую страницу.

* * *

«Я поверила в это, и, это стало моим миром»

Ветер бил в лицо с такой силой, что невозможно было открыть глаза. Я сделала над собой большое усилие и взглянула на новый мир. Моя сестра обладала недюжинной фантазией: сотворить такое мог только самый изощренный ум. И, вот, я, будто в ее голове, ее глазами, смотрю вокруг и нахожу себя на небольшом каменном плато, нависающим над морем. Непослушные синие частицы воды бьются о стены моего пристанища остервенело, словно, пытаясь выбить в нем ущелье и поселиться там всей своей водной семьей. С другой стороны от меня - горные вершины, покрытые лесами да холмы; впереди, на расстоянии тысячи вытянутых рук виднеется скала из серого камня.Я осторожно сажусь на край платформы и пытаюсь ногой нащупать выступ, равновесие уходит по-английски, а я поднимаюсь с земли и смахиваю непослушный песок с одежды.

«Если бы я была Анной, куда бы я пошла?», - в голове проносятся воспоминания о сестре, о ее красивом овальном лице и волнистых черных волосах, ниспадавших так легко по ее покатым плечам. Все в Анне было задумано идеально и гармонично, рядом с ней любой мог почувствовать себя однорогим фавном.

Инна бредет по зыбкому песку, застревая на каждом шаге, проклиная придуманный непонятный мир, в котором никто не догадался прибить указатель или повесить карту и вдруг ее взгляд спотыкается о слова, написанные на песке, словно они каменный бордюр. Инна внимательно вчитывается в разбегающиеся буквы, песчинки перемещаются от каждого порыва ветра, но девушка улавливает смысл таинственного послания, написанного почерком сестры:

«Свобода манила меня, вела меня, овладевала мной, но не приближалась ко мне»

Слова удивляют Инну. Если это написано Анной, то это совсем на нее не похоже. Сестра всегда была свободной. Никто не был для нее авторитетом, она носила, что хотела, целовалась с кем хотела, гуляла, когда хотела, да она жила, как хотела. Вот Инна мечтала быть такой, однажды она приготовила все для побега из дома, встала по утру, но разошелся такой дождь, что побег пришлось отложить. Он так и не состоялся. «Не считая того, что я сбежала в дневник сестры», - неуместно съязвило подсознание. Инна подавила укол совести и убедила себя, что прочитать личные записи ее вынудили обстоятельства.

От этих мыслей стало вдруг так душно и не уютно находиться здесь в этом мире и в этом теле, был один путь для успокоения – вода. Инна зашла в море прямо в одежде, растянувшись на поверхности и глядя на голубое небо, она ощутила, как мышцы расслабляются, а тело отдается под власть стихии и двигается в такт волнам. Инна перевернулась на живот и поплыла к ближайшему валуну. «Хоть бы одно живое существо было здесь, может оно помогло мне понять, куда идти», - промелькнуло в голове.

Она приблизилась к камню и попыталась залезть на него, но пальцы соскальзывали - зацепиться было не за что. Девушка приподнялась на одной руке, вытянула вторую вверх, попыталась схватиться за воздух, как вдруг белая ладонь с легкость втянула ее наверх. В глазах отразилась прекрасное, практически мифическое создание со светлыми волосами, тонкой кожей и огромными, сияющими, как сапфиры, глазами. Девушка весело засмеялась переливчатым голосом, которому бы позавидовал победитель конкурса голосистых соловьев и улыбнулась самой открытой и нежной улыбкой из всех, которых Инна видела в своей жизни.

- Кто ты? - нарушила молчание наша путешественница.

- Я – то, что тебе необходимо. Ты звала меня и, вот, я здесь.

- Ты человек или волшебница, или может, ты Богиня?

- Волшебница или Богиня…хмм… -прекрасное создание смутилось, - можешь называть меня Морской Богиней, Владычицей океанов и рек, Душой водных капель и Сердцем глубоководья.

- Ну, это уж сложновато для меня, - отозвалась Инна, - но, Богиня Моря вполне сойдет. Богиня, ты не видела здесь мою сестру? Она создала этот мир, а потом исчезла.

Богиня Моря проникновенно посмотрела в глаза Инны, на ее лице отразилась задумчивость, и, она побрела куда-то, абсолютно не замечая, что идет по воде.

- Эй, погоди, я не могу идти за тобой, - крикнула ей девушка.

- Ах, да, - Богиня повела головой, - с людьми всегда сплошные сложности: идти по воде не могут, с рыбами не разговаривают и никогда ничего про себя не знают, - руки Богини взмыли над головой, как у индийской танцовщицы, рисующей символ раскрывающегося цветка.

Она покачала головой, хлопнула в ладоши и мои ноги заскользили без моего ведома по камню, а затем и по водной глади. Это было похоже на катание на морских лыжах, только без этих дурацких длиннющих штуковин. Пока я думала обо всем этом, ноги несли меня вдоль береговой линии вслед за прекрасной Богиней, которая кажется была слегка рассержена моим вопросом о сестре.

- А что значит, что люди ничего про себя не знают? - Богиня повернула голову на меня и усмехнулась:

- А-то и значит, что от вас только и слышно: кто я… да зачем я здесь…что я делаю в этом мире…где мое место, - забубнела Морская покровительница себе под нос, - но на самом деле, что важно? – вдруг громко спросила она. Вопрос был неожиданным, как порыв сильного ветра, я даже зашаталась, ища равновесное положение в воздухе:

- Важно понимать, кто ты такой! - ответила я.

- Глупости! Разве это понимание поможет тебе счастливо жить?

- Нуу…оно может дать уверенность в завтрашнем дне, - попыталась парировать я.

- Понимание своего места и статуса возлагает слишком большую ответственность, которую неподготовленный человек просто не выдержит. Он будет совершать оплошность за оплошностью, пока не начнет съедать себя за то, что не может соответствовать своей роли. Вопрос в том, что человеку постоянно хочется страдать и искать в себе причины собственных неудач, только ради этого вы и затеваете поиски себя: чтобы больше помучиться. Вот, как твоя сестра: она все твердила мне, что нет ничего важнее свободы, что она дескать хочет, как птица парить над облаками, но боится всего на свете! – голос Богини поднимался все выше, в точку апофеоза драматизма, - я столкнула ее со скалы в море, чтобы развеять ее страх, но, по-моему, это не сработало, она потом очень зло на меня смотрела. А я ведь просто хотела объяснить ей, что нечего бояться, что свобода заключается не только в том, чтобы делать, что хочешь, но и в том, чтобы оставаться собой в любой экстренной ситуации. И, если прыгать в море с утеса не твоя история, то это не делает тебя запертой в себе или трусихой, это делает тебя осторожной и рассудительной, потому что ты очевидно такая. И уж в этом нет ничего страшного, - Морская Богиня тараторила не останавливаясь, а я слушала невнимательно и ждала подходящего момента узнать, куда мы собственно направляемся. Но когда она упомянула о сестре, я не смогла сдержаться:

- Так вы все-таки видели Анну? Вы не знаете, где она? – Богине снова, видимо, не понравились мои слова, она устало вздохнула и ответила, - я вижу лишь то, что касается воды. Там, где твоя сестра сейчас - воды нет. Последний раз я видела ее, шедшую по берегу, рядом с ней был человек в черном одеянии до земли, лица которого не было видно. Я увидела ее издалека и хотела побежать навстречу, но она жестом запретила мне приближаться. Может быть этот человек был опасен. Я говорила ей тысячу раз, что рамки и границы есть только у фотографии, а люди сами придумывают себе ограничители, которые мешают им жить. Я говорила, что мы можем освободиться в любую минуту, потому что все наши барьеры внутри, но, кажется, это был первый раз, когда я ошиблась – человек вел ее куда-то не по ее воли.

Мы остановились у скалы, царапавшей вершиной небо.

- Я больше не могу тебе ничем помочь. Я видела, что твоя сестра и тот человек зашли в этот лес, теперь тебе лишь туда дорога. Но ты, дорогая моя, - кажется, Богиня в первый раз смягчилась, - должна запомнить все, что я тебе сегодня сказала. Все наши страхи и сомнения внутри нас, как и ответы на все вопросы. Ступай. – она махнула рукой и мои ноги погрузились сначала в соленую воду, а потом постепенно утонули в зыбком мокром песке. Я хотела спросить у Богини, куда же мне идти дальше, но, обернувшись, обнаружила, что она исчезла. И я вступила в лесную темноту.

* * *

Воздух в лесу показался мне тяжелым, по сравнению с легким бризом, овевавшим меня скользящую по воде несколько минут назад, но я шла и шла вперед, не останавливаясь. Приходилось высоко поднимать ноги, чтобы не наступать на выпученные из земли корни деревьев и низкие ветви, преклоняющиеся перед силой своих более мощных собратьев, но от этого скорость ходьбы была неизменно низкой. В животе гудело от голода, но я хорошо слушала на уроках безопасности жизнедеятельности и знала, что нельзя есть незнакомые корешки, ягоды и грибочки, какими бы аппетитными они ни казались.

Понятия дня и ночи в этом мире по всей видимости не существовало, потому что солнечный свет, еле пробивающийся через ветви деревьев, не терял своей яркости. Я продвигалась все глубже в лес, пока глазом не уловила движение. Сначала мне показалось, что это была белка. Я продолжала двигаться, но уже немного медленнее и следить за движением. В один момент в глазах зарябило и почудилось, что меня преследует дикий зверь, я побежала, что есть сил не разбирая дороги, а неотстающая день двигалась за мной.

Она шелестела листьями и дышала громко и прерывисто. Сердце в груди заколотилось от непреодолимого страха, мозг перестал соображать, что происходит вокруг, лишь ноги несли меня от неутомимого преследователя. Деревья будто расступались передо мной, тень отстала, и, я подумала, что все кончилось, как вдруг правая нога запнулась о поваленный сухой ствол, линия горизонта резко упала перед глазами, и, я обнаружила себя лежащей на земле возле дерева.

Ноги и локти были содраны, ранки саднило, на коже плеча выступали красные пятна, какие бывают перед синяком, а голова кружилась от крови, прилившей к щекам. Я попыталась подняться, держась за ствол. Руки поднимались по шершавой древесной поверхности, пока не нащупали преграду, похожую на углубления в стволе. Моя шея, а затем и голова постепенно поднялись на уровень рук, и перед глазами предстали, высеченные на кроне, слова:

«Прятаться в тени ветвей, прятаться в тени людей, прятаться в тени твоей, прятаться в тени своей»

«Ох, очередная загадка!», - пронеслось в моей голове. Я внимательно смотрела на буквы, пока не уловила движение за деревом. Зрение сфокусировалось на том, что было за ним, и, передо мной возникло лицо. Я вскрикнула и отшатнулась, а из-за дерева выглянула девушка. Ее лицо показалось мне очень знакомым. Мой крик тоже напугал ее, она резко отпрыгнула и спряталась в куст, весь обсыпанный алыми цветами. Любопытство боролось во мне со страхом, но чувство, что та другая меня тоже боится, придало уверенности. Я подошла к ее убежищу, отодвинула широкий лист и увидела ее, сидящую на земле. Тонкие белые руки обхватывали колени, а длинные рыжие волосы стыдливо прикрывали наготу тела.

Я заговорила первой, чтобы наладить контакт с лесной жительницей:

-Только не говори, что ты Богиня Леса, - улыбнулась я ей.

- Но так и есть – прошептала она в ответ.

- Ты слишком пугливая для Богини. И почему нельзя было придумать вам настоящие имена, а не называть всех одинаково - рассуждала я вслух.

- Настоящее имя не то, как тебя зовут, а то, что ты из себя представляешь, - отозвалась Богиня эхом.

- Тогда ты представляешь собой трусишку, которая прячется ото всех, - сказала я, протягивая ей руку и помогая подняться.

- Я прячусь от того, что боюсь, что окружающие причинят мне боль.

- Так что же ты бежала за мной? – задала я резонный вопрос.

- Любопытство, - лукаво улыбнулась Богиня.

- Ты не должна бояться людей, потому что большинство из них не желает тебе зла. В основном, люди просто слишком зациклены на себе, чтобы вообще о тебе думать. Бывают, конечно, истинные злодеи, но в основном, все сказанные слова – это глупости и эмоции, которые люди не умеют сдерживать в себе. Так что выходи из леса на свет и покажись во всей красе этому миру.

Богиня Леса посмотрела на меня глазами полными ужаса:

- Я не выйду на свет, пока не исчезнет Черный Человек!

- Это тот, который увел мою сестру? – мое сердце затрепетало.

- Да! Да! Славная Анна была с ним. Ох, что же с ней сейчас происходит! – Богиня начала всхлипывать. Я поняла, что она не только расстроена, но и очень восприимчива ко всему окружающему.

«Это качество не поможет выжить в нашем мире», - подумала я, а вслух сказала:

- Ты не можешь вспомнить какие-нибудь подробности про Черного Человека. Как он выглядел? О чем говорил с Анной? - но Богиня уже впала в истерику. Она ничего не отвечала просто тряслась и плакала. Я задавала ей кучу вопросов, но вместо ответа слышала только «хлюп…хлюп…не знаю…я ничего не знаю». Это стало меня порядком раздражать, ведь я хотела поскорее найти Анну и покончить со всем этим, а Богиня совсем ничем не помогала мне. Я подумала, что нужно взять на заметку, что очень тяжело общаться с эмоционально нестабильными людьми и нужно лучше следить за собой и не впадать в подобное состояние.

Я выдохнула и предприняла последнюю попытку:

- Ну скажи хотя бы, в какую сторону они ушли! – Богиня махнула рукой в сторону высокой скалы.

- Так я и думала! Спасибо тебе, Богиня Леса, я помогу Анне, а ты помоги себе самой!

С этими словами я бросилась бежать в указанную сторону. По моим подсчетам до места назначения можно было дойти за несколько часов.

* * *

Приблизившись к скале, которую я приметила еще с берега, я увидела, что она представляет собой множество пещер, из которых неприятный коже сквозняк выдувал темноту. Рядом со входом в первую из них возвышался валун, на котором были выбиты слова:

«Пусть превратится в камень сердце, чтоб боль унялась поскорее»

Я поежилась, то ли от тоскливой фразы, то ли от холода, но решила войти в самую первую из них в надежде, что они все соединяются между собой туннелями, которые выведут меня на другую сторону этого мира-острова. Я только занесла ногу, чтобы сделать первый шаг, как неожиданно услышала громкий властный голос:

- Ты не войдешь в пещеру! Никто не входит в пещеру без моего ведома!

Из проема мне навстречу вышла девушка с серьезным лицом.

«Очередная Богиня!», - подумала я. Мне порядком надоела типичная богиньская неопределенность, и, я решила уточнить, почему вход запрещен.

- Потому что я так решила! – был мне ответ.

- Это все, конечно, хорошо, Богиня Камня. Вас же так зовут, верно? Но мне нужно попасть внутрь и найти свою сестру.

- Я никого не пускаю внутрь!

- От чего же?

- Как только пустишь кого-то, всё начинает меняться и разрушаться. Мои родители-камни учили меня никого не впускать, чтобы все оставалось, как прежде, и, никто не смел усомниться в моем авторитете.

- Мои родители тоже камни, кстати говоря, поэтому у нас с вами много общего. Если вы пустите меня, то обещаю ничего не менять, а просто пройти пещеру насквозь, - ответила я.

- Но там нет прохода насквозь, - возразила Богиня.

- Если выхода нет, то моя сестра точно там, и, я не уйду, пока не вытащу ее. Что я могу сделать для вас, Богиня?

Суровая Каменная Леди посмотрела еще суровее:

- Просто оставь меня в покое, одну в моем мире! – сказала она практически по слогам. Каждое слово вонзалось мне в сердце ножом.

- Обещаю, что войду в пещеру совсем ненадолго, а потом выйду и оставлю вас в одиночестве навсегда, - ответила я ей как можно более убедительно.

Богиня посмотрела на меня недоверчиво:

- Ладно! Но тогда забери с собой этих, что там сидят. Они мешают мне быть одной.

Мое сердце ушло в пятки. Этими она наверняка назвала мою сестру и Черного Человека. Я еще не успела подумать, кем мог быть этот Человек, но одно упоминание о нем наводило на меня жуткий страх и тоску.

Я поклонилась Богине, проскользнула в пещеру и подумала о том, что очень страшно быть всегда одной. Конечно, ты сохраняешь свое суровое, решительное лицо, но при этом тебе не с кем разделить радости и горести. Уж лучше немного пострадать от человеческой жестокости, чем не видеть людей совсем.

Пока я пробиралась наощупь по пещере, мысли мои бродили около Богинь, и, я решила, что все они как-то похожи между собой. Объяснить это сходство я могла лишь тем, что их всех придумала моя сестра, которая за основу взяла лицо одного и того же человека, но кого?

Размышления были прерваны ощущением, что пещера сужается. Я начала активно шарить руками, чтобы ни врезаться в стены, которые приближались ко мне с двух сторон. Через несколько минут ходьбы мои руки наткнулись на преграду, я испугалась, что это тупик, и начала ощупывать стену передо мной. Ноги засеменили влево, а руки наткнулись на пустоты между каменными плитками. По локтю проползло что-то напоминающее паука, но остановиться не было сил.

Приближение развязки заставило сердце бешено забилось от страха встречи с Человеком в черном, но я продолжала продвигаться влево, пока не нащупала большое углубление в стене. Я просунула туда обе руки по локоть, а затем сделала маленький шажок, и, убедившись, что преграды нет, начала боком протискиваться в ущелье. Плечи терлись о камни, в узком пространстве не было кислорода, и никогда не мучавшая меня клаустрофобия нахлынула со всей силы, но я продолжала аккуратно двигаться вперед. Через минуту мне показалось, что я подошла к повороту, и, вокруг словно стало светлее. Освещение все усиливалось, и, вскоре я уже видела выход из прохода. Я ускорилась и выскочила на освещенную площадку. Тело, не слушаясь, согнулось пополам, кашель вырвался из груди.

Подняв корпус, Инна увидела, что находится в круглом подобие грота без дверей и выходов, а свет, привлекший внимание в проходе исходил из проема в потолке. Он освещал центр круга, пока его края оставались в тени, словно лучи не проникали сюда вовсе. Создавалось ощущение, что ты находишься в жерле потухшего вулкана.

Глаза постепенно привыкли к свету, и, я разглядела камни, разбросанные по площадке, песок под ногами, непонятно откуда здесь взявшийся, и множество сталагмитов, растущих прямо из земли, за одним из них виднелось что-то похожее на черную кожу с зелеными вкраплениями – куртка сестры была легко узнаваема. Сердце защемило, и, я бросилась туда с криком: «Анна! Анна! Я наконец нашла тебя!».

Это и правда была Анна, которая сидела на земле, обхватив руками колени, на одной из ее лодыжек был тяжелый металлический браслет с цепью, начало которой скрывала темнота.

* * *

Я подбежала к сестре, чтобы обнять, но увидев меня и узнав, она бросилась в мою сторону дикой кошкой с лицом, искаженным злобной гримасой.

- Как ты смеешь приближаться ко мне после того, что ты сделала?! Уйди в свою темноту навсегда!

Я остановилась, как вкопанная в полуметре от нее, потому что именно настолько цепь удерживала гнев Анны, не позволяя ей вцепиться в мое лицо. Я не могла сообразить в этот момент, чем заслужила ненависть сестры.

- Но… что я сделала, Анна? – пролепетала я, а по щекам потекли непрошенные слезы.

- Что ты сделала? – повторила Анна по слогам и расхохоталась, как обезумевшая, - ты посадила меня сюда!

Слова проникали в мои уши, но не достигали сознания. Как я могла посадить ее сюда, если сама пришла на помощь. По лицу Анны пошла рябь, она встала в воинственную позу и с вызовом уставилась на меня. Сердце билось в груди, как башенные часы в полдень: «Тук. Тук. Тук. Тук.». Момент мог бы длиться вечно, если бы его не прервал Человек в черном плаще и капюшоне, полностью покрывающем лицо, вышедший из темноты. Со всеми этими неожиданностями я совсем забыла о его существовании.

Человек подошел к нам и встал в точку, завершившую магический треугольник. Солнце, видимо все-таки двигалось по этому небу, потому что мы оказались прямо в центре освещенного пространства. Страх охватил меня: тело онемело, стало чужим, слишком тяжелым. Человек медленно поднял руки, которые оказались женскими и очень белыми и плавно снял капюшон. Увиденное было слишком невероятно и непреодолимо жутко для понимания: передо мной стояла я.

Я улыбалась себе тяжелой, кровожадной улыбкой, мои глаза напротив улыбались, но мне было не весело. Я словно смотрела в кривое зеркало, отражающее самые худшие выражения собственного лица. Мое тело оцепенело, не было возможности не пошевелиться, не отшатнуться, не отмахнуться от страшного наваждения, убивающего своим реализмом.

Черный Человек протянул руку и коснулся моей щеки холодными, как лед, пальцами. От этого прикосновения мурашки побежали нестройными рядами по моей коже. Она посмотрела на Анну, затем на меня, а потом сказало глубоким, проникающим глубоко в сердце, голосом:

- Наконец-то мы все встретились! Тебя не так-то легко вытащить. Пришлось привязать ее, чтобы собрать нас всех вместе и посмотреть в глаза друг другу.

Тихие шаги зашуршали за моей спиной осенними листьями. Я обернулась и увидела всех трех Богинь, которые с разных сторон приближались к нам с каменными, непроницаемыми лицами. Они спокойно вступили в пределы треугольника, превратив его в круг, и, в этот момент я поняла, чем и на кого они были похожи.

- Одна из нас нарушила договор, взяла слишком много власти, захотела стать главной, уничтожить остальных и вырваться - обвела взглядом присутствующих темная часть меня, - наказание не заставит себя долго ждать, - сказала она мрачным голосом. В правдивости ее угрозы невозможно было сомневаться. Она выглядела так, словно была способна снять шкуру с белого кролика живьем.

Я подскочила на месте и хотела было убежать, но Богини, стоящие рядом, схватили меня за руки, пронзив ногтями тонкую кожу, так сильно, что я вскрикнула от боли. Теперь до конца стало понятно значение фразы «От себя не убежишь».

Пока я морщилась и тихонько подвывала, все остальные взялись за руки, также схватив и Анну. Цепь соединилась, кольцо замкнулось, бежать было некуда. Стало страшно, что они сделают с нами, но увидеть это было бы выше моих сил. Мои глаза закрылись. Оглушительный хлопок разнесся по пещере и вылетел в потолочное отверстие, непроизвольный крик вырвался из моей груди.

* * *

- Инна! Инна! Вставай же, чего ты улеглась спать средь бела дня! Да еще и кричишь! Тебе приснился страшный сон? - кто-то потряс меня за плечо.

Я открыла глаза и увидела маму, которая смотрела на меня несколько удивленно и, может, слегка укоризненно. Удивленно, но не взволнованно. Она точно не была похожа на человека, у которого несколько часов назад пропала дочь.

- Анна нашлась? – спросила я.

- Анна никуда и не терялась, - ответила мама со вздохом.

Ее ответ успокоил, я прижала дневник к груди и погрузилась в легкий сладкий сон.

Мама покачала головой и вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь. Мужчина в соседней комнате оторвался от футбольного матча по телевизору:

- Почему она кричала?

- Снова беспокоится об Анне.

- А я ведь говорил тебе десять лет назад, что, когда ребенок придумывает себе не существующих друзей это не нормально, - проворчал мужчина.

- Все дети так делают! – обиженно воскликнула женщина.

- Нужно было еще тогда показать ее врачу, - не унимался мужчина.

- Во-первых, сделанного не воротишь, как и не сделанного. А, во-вторых, как я скажу всем подругам, что с моим ребенком не все в порядке. Да ее бы после этого ни в одну школу не взяли! Ты хочешь сейчас сломать ей жизнь? – женщина рассержено плюхнулась на диван, выхватила из рук мужчины пульт и переключила канал.