Царство Сталина

А вы знаете, в чём разница, между чувством юмора и остроумием? Остроумие — это умение смешить людей, а чувство юмора — умение смеяться. Я же не обладаю ни тем, ни другим. Но я могу сделать так, чтобы один человек насмешил другого. Но это ерунда. Я могу сделать так, чтобы десятки и сотни людей насмешили тысяч и миллионов. Я — издатель.

Как же я смешу людей? Так же как риэлторы продают квартиры — они продают не свои квартиры и много зарабатывают. Вот и я публикую не свои шутки. А сколько я зарабатываю — будет для вас секретом. Да и смешить никого не буду. Ни одной опубликованной шутки здесь не будет. Почему? Если сказать коротко, то это вопрос жизни и смерти. Вам, смертным, этого не понять, поэтому я так выразился. На самом деле этот вопрос куда более важен, чем жизнь или смерть. И вот, чтобы спасти нечно большее, чем жизнь, я делаю всё возможное, чтобы никто не знал ни одной шутки, ведь я давно не издатель. А кем же я стал и почему я больше не издаю юмористических текстов? Об этом я и напишу в этой книге. Читайте!

Глава 1. Книга.

Обычный рабочий день небольшого издательства начинается в шесть утра. Точнее, так он должен начаться. Я пришёл в 6:20, а мой секретарь — в 6:25. За что я и делаю ему очередной выговор:

-Опять опоздал? - почти кричу я.

-Простите, Лев Петрович, еще вчера я сам вас ждал до полседьмого. Думал, будет так же...

-А позавчера я тебя ждал. Итак, Костян, слушай, чтобы больше такого не повторилось. Ты прекращаешь опаздывать и я тоже. У нас очень много работы. Возьми все письма из почтового ящика и рассортируй.

-Ну, это я мигом.

Хочу побольше шуток. Прямо уже смеюсь над тем, что я сейчас прочитаю.

-Лев Петрович, тут ни одного письма с пометкой «На отбор».

-Ну, так давай все. И иди печатай то, что не допечатал вчера.

-Всё понял, - виновато сказал Костян. Дал мне кучку конвертов, а сам сел за компьютер.

-И попытайся сам что-нибудь придумать. Только не печатай, пока я не одобрю.

-Но я не могу ничего придумать.

-Потом поговорим, мне сейчас читать надо.

Под звуки печатания текста, я открываю конверты и зачитываю. О, благодарности — но я их не люблю: чистая лесть, вот присылали бы денежки — чаевые, если можно так выразиться.

А тут неблагодарности. Видно кому-то какие-то шутки не понравились. А это что? Кому-то все шутки не понравились. Мне всё равно — в топку все эти письма ненависти. Вот присылали бы денежки — мотивировали бы лучше шутить.

А теперь самое страшное — угрозы. Могу зачитать одну из них.

-Слушай, Костя! - надеваю свои круглые очки, чтобы лучше видеть текст, - «Уважаемый товарищ Л.П. Берин. Вы обещали опубликовать мои шутки с указанием авторства. Но книга, которую вы выпустили — полнейший обман. Вы всех, наверное обманули. Я открывал каждую страницу, я видел все свои шутки, видел не свои, но я нигде не видел фамилии авторов этих шуток. Всё сделано так, будто бы вы их придумали и опубликовали. Так делать нельзя. Вы — обманщик!

Я прекрасно знаю, как вы выглядите.» Бла, бла, бла, ну ты понимаешь, Костян, дальше идут матерные слова в мой адрес. Продолжим. «Твоя тупая, лысеющая, круглая башка.» Хватит, ржать, Костян, минус два твоих рабочих часа! Итак, «башка, на которой такие же тупые круглые очки.» Не смешно, правда, Костя? «Твои густые брови, большие уши, широкая шея.» Он, что, девушка, что ли? «Тебя легко узнать на улице. Ты как Ленин или Путин, только цвет волос твоих — чёрный, да и круглые очки. В общем, если я увижу в Волгограде такую морду, то такая морда увидит мою кулак и почувствует её. Если, конечно, твоя морда обладает зрением и осязанием». У него что — кулак женского рода? Вот сейчас, Костян, ты бы лучше посмеялся.

-Да не смешно, мне жаль Вас.

-В общем, пиши ответное письмо. Диктую: «Уважаемый товарищ Лох». Пойми, Костян, о таких людях нельзя писать, они не заслуживают славы. Продолжаю: «Наше издательство - «Волгошут» - самое доброе издательство. И вы должны радоваться нашей доброте. Вы же знаете как работают современные издательства. Алгоритм простой:

1. Какой-нибудь графоман, то есть бездарный писатель, пишет книгу. Он обращается в издательство и платит кучу денег, чтобы оно опубликовало его текст. За страницу сборника берет с автора от 500 до 900 рублей. Если книга отдельная, авторская, то более 2000 со страницы. При этом с доплатами за обложку, за присвоение международных книжных кодов и т. д.

Часть этих денег уходит на печать и распространение книги. Часть — издательству в карман. Издательство уже в прибыли. Даже есть издательства, которые книги вовсе не издают.

2. Читатели покупают эти книги. От них прибыли примерно столько же, сколько и от авторов.

Мы, в свою очередь, не требуем денег от автора. Но сыра бесплатного не даём. Любое авторство присваиваем себе. Вы радуетесь тому, что вашу шутку читает весь мир, а я радуюсь своей славе и моё имя будет в истории. Ваш великий товарищ, Л.П.Берин.

-А я этого и не знал, - сказал Костя.

-Да это уже все знают. Графоманов в России почти миллион. Да и в Волгограде их море.

-Классно вы его уделали. Даже фамилию поменяли. А я думал, вы захотите сделать сборник шуток над ним.

-Ни в коем случае! Таких людей не должно быть в истории. Таких наглых людей вообще быть не должно. Их расстреливать надо! Точно, расстреливать. Надо издать новый сборник — сборник шуток про Сталина. Вот это будет хит. Особенно в нашем городе.

-А почему в нашем?

-Наш город раньше назывался Сталинградом.

-А почему?

-Не знаю. Может быть потому, что в нём Сталин родился.

-Я про него вообще ничего не знаю.

-Я тоже почти ничего. Знаю, что он за любые шутки над ним расстреливал. Но ничего не мешает нам шутить над ним. Абсолютно ничего. Итак, пиши объявление: начинается отбор шуток, байков и анекдотов в сборник «Шутки про Сталина».

К нам приходили письма. Много писем. Костя их сортировал. Те, что без пометки «на отбор» мы не рассматривали — не было времени. А те, что на отбор, Костя, не раздумывая, пропечатывал, практически не запоминая. Однажды он сказал «Ой, смотрите, Лев Петрович» . Было письмо «на отбор» от человека по имени (или фамилии) Лох, в котором было написано «Сталин поднялся из могилы и расстрелял Берина». Да, я обещал ни одной шутки сюда не вставлять, то это была шутка не над Сталиным, а надо мной.

-Пусть будет. Приятно внимание ко мне. Меня больше будет в истории. Очень скоро будет сборник шуток надо мной, что меня просто увековечит.

-Но только, пожалуйста, чтобы не было сборника шуток над Костяном. Я лучше уволюсь, чем сам их печатать буду.

-Об этом еще рано думать.

-Тебе еще одно задание — выкинь вскрытые конверты на помойку.

Я тем временем решил всё же почитать, что в остальных конвертах. Самым странным было письмо от И.В.Сталина, проживающего по адресу «Вселенная». Всего три слова «Остановись, иначе ссылка». Вспомнил, Сталин еще и ссылал людей в концлагеря, тюрьмы. Это он делал с теми, кого чисто физически не мог расстрелять, например, из-за дефицита пуль. Думаю, это очередная угроза от того, кого я назвал Лохом.

Глава 2. Смерть.

Когда всё было пропечатано, когда напечатаны все страницы и было всё в обложке, короче, когда были уже готовые книги, ничего не происходило. Логично, думал я. Хотя, ночами тревожило то письмо. Странным был адрес — Вселенная, что бы это значило? По вечерам я немного слабел, всё ложился раньше спать. Пока я спал, надо мной пошатывалась книжная полка, прибитая к стене. Я всё хотел ее починить, а когда страшно было спать под ней, хотел просто снять её. Но мне не было сил встать. Я втавал позже. Приходил в издательство в семь часов, даже позже. Костян злился и посмеивался надо мной, но всеми силами пытался сдерживать чувства. Я сделал новый график работы — с 7:00. После этого у Кости настроение немного поднялось, а вот у меня не очень.

Однажды сказал Костян мне:

-Лев Петрович, я тут почитал немного книг про древний мир.

-И что? - спросил я.

-Был один человек по имени Герострат, который сжег храм Артемиды.

-Он был другой веры?

-Не в этом дело. Он хотел, чтобы его имя вошло в историю.

-И ради этого он уничтожил творение рук человеческих?

-Да. И понимаешь, он верил. Артемида наказала его. Он был казнён. И всё это только ради славы. Мне это чем-то напоминает вас.

-Я ничего не уничтожаю, кроме использованных конвертов и этого псевдоавторского псевдоправа. Кто будет помнить автора одной шутки? Да в миг забудут. Зато автора многих сборников книг будут помнить чуть дольше. Как его звали?

-Герострат.

-Герострат, значит. Но сейчас не им я себя чувствую. Я себя чувствую тем, над кем постоянно шатался камень.

-Сизиф?

-Не Сизиф. Тот, кто боялся, что на него упадёт камень.

-Тантал.

-Точно. Я боюсь того, что на меня упадет моя же книжная полка.

-Так почини её или хотя бы сними.

-Да я как прихожу домой, сразу спать охота, и я буквально падаю без сил. Может быть ты мне починишь ее?

-Не бесплатно, разумеется.

-Да пошёл ты! Радуйся, что я тебе итак хорошо плачу. А полку я сам починить смо...., - И тут я стал кашлять. Костян принёс мне стакан воды, я выпил с стало чуть легче. Я продолжаю, - Когда в книга выйдет в свет?

-Вечером. Ближайшие магазины уже заказали её. В 22:00 в соседний магазин уже будет доставлена книга. По всем остальным магазинам книга доставится завтра.

-Хорошо. Давай работай. Мне надо пораньше домой. Если всё будет как по плану, то в этом месяце ты не будешь лишён премии.

И я пошёл домой. Еще полудня не было, но ступив за порог дома, я сильно захотел спать. Только и сделал, что лёг на кровать. Минуту подумал, что сейчас я стану и сниму полку, а то она на меня упадёт, но заснул.

И сразу же я почувствовал сильную головную боль, которая через секунду прошла. Наступило ощущение, что я ничего не чувствую. Всё вокруг темно. Я чувствую только то, что нахожусь в горизонтальном положении. Подо мной нет ни мягкости кровати, ни твёрдости пола. Я сделал движения, будто я встаю с кровати и, ничего не осязая, перехожу в вертикальное положение. И ничего не вижу. Но чувствую, что я в своей квартире. Должно быть ночь. Одновременно чувствуется, что квартира пустая, будто бы её полностью обокрали. Иду к тому месту где я обычно включаю свет, но ни выключателя, ни стены нащупать не могу.

Вижу свет со стороны окна. Должно быть, машина проезжает и светит. Она смогла осветить всю комнату. Вижу, что всё на месте, только полки книжной нет — она упала на кровать. Вижу выключатель, но не могу на него нажать. Машина уехала, света нет. Пытаюсь дверь открыть, но она не открывается. Более того, я её не чувствую, не осязаю. Ладно, лягу снова спать, только прежде уберу книжную полку. Я подошёл к своей кровати и сделал движения, будто беру полку, но полки будто бы нет под рукой. Думаю, как это так, исчезла что ли? Снова проезжает машина и освещает мою комнату. И тут я вижу под полкой труп, по которому течет кровь. «Кто это?», - думаю я, - «Интересно, а я не в крови? Надо посмотреться в зеркало». В зеркале я себя не увидел — только стену. Смотрю во что одет труп. Я одеваюсь точно так же. И тут пришло откровение — это я, мёртвый, на меня упала книжная полка. А я Лев Петрович Берин. Как я умер? Как дожил до такого состояния? Почему-то, не по моей воли выстроилась логическая цепочка, что всё, что я делал — привело к такому результату. А я родился в.....

Квартира постепенно растворяется, исчезает и я вижу себя новорожденного, как меня несут по роддому. Всё очень быстро. Почему-то видно, как у всех в роддоме болит голова от моего крика, почему-то только от моего. Я вижу всё что было и очень быстро, и всё запоминаю, или же почти всё. Происходит это настолько быстро, что глазу заметно, как я расту, как растет каждый волос на голове, каждый ноготь и как мгновенно отпадает. Много людей вокруг меня, животных, растений, бактерий. Именно бактерий я видел, когда я на кого-нибудь чихал и мне становилось противно и стыдно. Все, кому я делал больно, кого даже случайно толкнул или ударил, видел, как растут у них шишки, синяки, сколько крови капает даже из самых мелких царапин. Видел всех раздавленных муравьёв, всех убитых мух, комаров, тараканов. Виден сам процесс их сдавливания и видно в какую секунду они уже мертвы и их не вернуть к жизни и я всё больше понимал, что так же не вернуть к жизни и меня. Вижу слёзы каждого человека, которого я так или иначе обидел. Вижу злость Кости на меня за маленькую зарплату. Вижу, как он кушает чёрный хлеб и на лице прочитываю слова «Из-за моего начальника, Берина, который мне мало платит, я так плохо питаюсь». Ни про что больше он не думает. Он не думает про директора магазина, устанавливающего большую цену на продукты питания, не думает про хозяина его съемной квартиры, заставляющего его почти всю зарплату отдавать на жильё. Злится только на меня. Вижу всех обиженных на меня авторов шуток. Вижу директоров книжных магазинов, обиженных на большие закупочные цены моих книг. А они сами увеличивают эти цены вдвое, из-за чего читатели отдают много денег за их покупку. Но в этих читателях я читаю только злость на меня, что большие цены — следствие созданных мною закупочных цен для магазинов. Далее, вижу гневные лица всех тех, кому посвящены были мои сборники. Их лица огромны и страшны. Все они смотрят на меня с намерением побить. А вот и тот самый Лох, который хочет меня побить....

Наконец, вижу гневное лицо Сталина, затмевающее перед собой все остальные лица. Его лицо растёт и заполняет 90% моего зрительного обзора. За пределами его призрачного лица только пустота. И это лицо говорит мне: «Товарищ Берин, Вы очень плохой человек».

Глава 3. Тот свет.

Я чувствую свою полную ничтожность. Так сильно хочу сказать: «Но я не знал», хочу сказать: «почему так», но нет сил ничего вымолвить. И сейчас я чувствую, что становлюсь всё слабее и слабее. И это чувство разрастается в тысячу раз быстрее, чем при жизни, когда ложился спать под этой книжной полкой. Разум тоже угасает, но он всё же перебирает что сказать. Каким будет последнее слово. И вот моя последняя попытка. Мне думается сказать: «Помилуй меня, дурака!». И что стало в этот момент странным, так это то, что я это сказал и услышал свои же слова.

Тут же лицо Сталина стала уменьшаться. Постепенно оно стало обладать человеческим размером и под ним появилось тело. Я же решил посмотреть вниз, на своё тело, но его нет. Смотрю и оно прорисовывается. Вокруг нет ничего: только я и Сталин. Он обратился ко мне:

-Товарищ Берин, говорите.

-Товарищ Сталин, - чувствую, что наконец-то дар речи ко мне вернулся, - скажите, пожалуйста, это сон или я умер?

-Ты умер. И это тот свет.

-Понятно. А где Бог?

-У тебя сейчас много вопросов. Я не могу прямо сейчас всё рассказать. Нельзя впускать в сознание слишком большой поток информации, а то человек сойдёт с ума. Ты итак всю свою жизнь очень быстро рассмотрел.

-Это сделали Вы, товарищ Сталин?

-Пока я не буду отвечать на вопросы.

-Что делать?

-Опять вопросы. Ты должен успокоиться и отогнать от себя все вопросы. Чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Но не торопись, не нервничай. И тогда твоё сознание будет принимать этот факт и потоки информации будут не страшны. Тебе лишь остаётся самому собраться с мыслями. Главное, осознать факт, что ты мёртв, что ты в мире мёртвых и тебе не вернуться в мир живых. Пока ответь на один мой вопрос — что тебе нужно, чтобы собраться с мыслями? Просто темнота? Или лес, или пустыня, может быть море?

-Стол. Письменный стол.

-Хорошо. Но только стол. Никаких ручек и бумаг. Это всего лишь декорация. Ты будешь сидеть на стуле за столом и собираться с мыслями.

Сталин исчез. Появляется стул и стол. Они под освещением. Есть какое-то подобие пола, по которому я хожу и на котором стоит стол и стул. И хотя сам этот пол почти невидим, потому что он чёрный, но осязаем и как-то всё удерживает.

-Это всё — декорация. О ней не думай. Ты же когда думаешь о чём либо, когда читаешь, пишешь, не думаешь о поле, стуле и столе. Так же не думай и расслабься, - всё это было сказано голосом Сталина.

Я сел за стол, положил на него локоть и стал опирать голову на руку. Стал думать, о том, что этот Сталин читаем мои мысли. Далее, пришёл к выводу, что нет смысла об этом думать, так как он будет читать мои мысли вне зависимости, думаю ли я об этом или нет. И тогда я подумал, что это всего лишь сон. Просто усну и, быть может, проснусь у себя в кровати. Закрываю глаза и постепенно перестаю думать.

-Не правильно, товарищ Берин. Ты мёртв и тебе не вернуться в мир живых. Неправильно пытаться так думать. Тебе задание перестать думать так. Хотя, знаешь, многие тут думают, что они спят.

-Хотелось бы так.

-У меня правило — никого не возвращать к жизни. Более того, это физически невозможно даже мне.

-Только Бог может, верно?

-И сколько же человек вернул к жизни ваш Бог?

-Христа, Ла.... - что-то заткнуло меня.

-Забудь о своём Боге. Да ты и не особо верил в него.

-После смерти кто не поверит? Он же спасёт нас, правед.... - я опять не могу говорить.

-Да ладно! Вот от тебя, товарищ Берин, такое слышать.

-Ну, не совсем-то уж мы святые, но я достаточно доб.... - что ж я опять не могу выгороить, думаю я.

-Ты не сможешь ничего сказать из того, чего я не хочу слышать, - отрезал Сталин.

-Но.... - а вот тут я сам не знаю, что сказать.

-Что «но»? - спрашивает Сталин.

-Давайте, пожалуйста, объясните мне всё по порядку.

-Короче, есть мир живых. Мир, в котором люди рождаются, живут, делают что хотят, в том числе и размножаются (хотя размножаются не все) и обязательно умирают. После смерти они попадают в мир мёртвых, в котором они все под моей властью. Тут уже они делают, что я хочу и тут они не умирают. Из этого мира выхода нет, но этот мир очень большой и разнообразный, он может состоять из множества миров. Как и мир живых — в нём тоже много планет, хотя заселена людьми пока только одна.

-Вы правите миром мёртвых?

-Разве ты ещё не понял? Повторю, я правлю миром мёртвых.

-А почему именно вы?

-Как я ненавижу этот вопрос! - крикнул Сталин, - За один только этот вопрос я всех заставляю гореть. И знаешь, к моему сожалению, все задают мне этот вопрос. Что ж, так и быть, покажу тебе Ад!

Глава 4. Ад.

Стол и стул исчезает. Остались только я и Сталин. Вдали виден огонёк.

-Это Ад, - сказал Сталин, - чтобы тебя сильно не пугать, я не стану тебя туда телепортировать. Мы будем плавно к нему приближаться.

Я не знаю, что ответить.

-Знаешь, Лев, я сам не знаю ответа на твой вопрос, - продолжил Сталин, - рискну предположить, что так как я был самым сильным человеком на Земле, я же и самый сильный человек в этом мире. На Земле всё ограничено. Ограничены все человеческие возможности, продолжительность человеческой жизни тоже ограничена. Каким бы ты ни был сильным, ты всё равно умрёшь и окажешься в этом мире. У меня не было сил, чтобы одним словом кого либо сослать или убить, но люди, находившиеся у меня в подчинении — делали всё.

-И сколько же людей... - меня снова оборвало.

-Если бы ты был достоин рая, то увидел бы. Все, кто честно мне служили — там. Давай, не перебивать. В мире живых сильнее тот, кто больше всех убьёт. Так как человеческие силы ограничены, один человек вряд ли может убить хотя бы сто. Но, ближе к двадцатому веку, прогресс предоставил такие возможности. Оружие и власть, а особенно, власть над людьми с оружием, власть над людьми с властью, в конце концов, сделали меня самым сильным человеком. Я убил больше всего народу, больше, чем сам Гитлер. Но я и много добра совершил. Сколько изобрелось и построилось в мои годы благодаря мне. Гитлеру очень далеко, ему до всех далеко. Кстати, его я тебе покажу, он находится в самом центре ада.

Огонёк всё приближается и увеличивается.

-Когда я умер, - продолжил Сталин, - я оказался здесь, как и все. Но я, будучи самым сильным человеком, использовал этот дар на свою пользу. Я стал распределять людей по мирам. Одних я отправляю в хорошие миры, других — в плохие. И всех, всех, кто меня как-нибудь обидит, даже словом или мыслью, ссылаю в Ад. Я в этом мире могу абсолютно всё. Единственное, чего даже я не могу — это уничтожить человека, стереть его полностью. Но не проблема — таких я посылаю в Ад. А оттуда никто не сбегал. Смотри, эти люди меня обидели мыслью. Придумали какую-нибудь шутку, но побоялись произнести её. Они по краям, их страдания не так сильны, но они всё же страдают и выбраться отсюда не могут. Далее те, кто вслух произнесли, но их никто не услышал. Им еще жарче. Или холоднее. Тут сейчас настроен огонь, но иногда бывает поставлен холод.

-Почему я не чувствую?

-Я отключил тебе чувство осязания, потому что ты всего лишь на экскурсии. Могу любому человеку отключить любое чувство. Вот в Аду все обездвижены для того, что бы не сбежали, например. А так же для того, чтобы не менялись местами — каждому своё место в Аду, которое дал я. Смотри далее. Тут те, кто что-либо сказали про меня и их услышали. Чем больше людей, которые услышали, тем жарче им. А если услышавшие повторят, то им становится ещё жарче. Жарче настолько, сколько людей слышали тех, кто повторят. Чем больше, тем ужаснее. Далее те, кто написали и опубликовали. Это люди, публикующиеся в мелких газетах, которые люди выбрасывают. А это люди, публикующиеся в книгах. Издатели вместе с ними.

А ты будешь дальше них, потому что твоя книга прямо апогей моей злости. Каждый читатель будет пополнять периферию ада и из-за каждого из них ты будешь становиться всё ближе к центру, где жарче.

-Или холоднее, - тихо произнёс я.

-Когда я захочу, могу настроить температуру центра Ада. Захочу огонь — будет огонь, захочу холод — будет холод.

-Хоть какой-то отдых, - не подумав сказал я.

-Наоборот. После того, как привыкнешь, новое зло будет страшнее знакомого. И особенно страшно, когда тут хаотический цикл, зависящий лично от меня.

А кто ещё ближе к центру, тебе интересно?

-Нет.

-Интересно. Не надо мне врать. Дальше только фашисты в зависимости от званий и количества убитых советских солдат, а в самом центре, как я говорил, Гитлер. Чуть не забыл, предатели тоже вместе с ними. Так вот ты будешь ближе всех к фашистам и предателям.

-Товарищ Сталин, я ведь ничего этого не знал. Мы на Земле думали, что вы умерл... - и я молчу. Молчу как все, кто в Аду. Что это значит? Он уже меня туда ставит.... Не надо, пожалуйста. Если бы я знал, если бы мог сделать всё возможное.

Сталин исчезает и я падаю вниз. Только что я смотрел на всех этих людей свысока, а сейчас пополню их число. Ад становится всё ближе. Я уже чувствую огонь всем своим телом. Мне очень больно и я ничего не могу с этим поделать. Не могу ничего сказать, не могу пошевельнуться. Я горю и падаю и всеми мыслями молю хоть как-то облегчить боль, которую я уже чувствую. А какая ужасная боль будет, когда буду еще ближе, а какая боль будет когда буду в самом Аду? Хочется глаза закрыть, но они не закрываются. Я не хочу видеть этот ад. И... Этот Ад исчезает. И я снова за столом со Сталиным.

Глава 5. Сделка №1.

-Товарищ Берин, - говорит Сталин, - Так вы, оказывается, ни одной шутки не придумали, верно?

-Да!

-А что же раньше не сказали? Их придумали совершенно другие люди. Скажите еще, кроме Вас, их кто-нибудь читал?

-Только Костя.

-Что еще делал этот Костя?

-Он их пропечатывал и отправлял по книжным магазинам.

-Сам?

-Да, но под моим руководством.

-Понятно. Надо подготовить для него место в аду. Я тут узнал, что книга появилась только в одном книжном магазине. Все остальные магазины примут эту книгу утром.

-Так и есть. По крайней мере, так сказал Костя.

-Так вот, твоё дело собрать все эти книги и сжечь, чтобы никто их не прочитал. И тогда твои страдания будут уменьшены.

-Но как?

-Людям, прибывшим в этот мир я не всё рассказываю. Дело в том, что я могу вернуть человека к жизни, но только пока труп человека не разложился.

-Мозг человека разлагается за пять минут.

-Они ещё не прошли. В этом мире происходит всё очень быстро. Ты рассматривал себя несколько минут в то время, как машина освещала твою комнату.

-Я два раза себя рассмотрел. Тогда успели проехать две машины. Даже если ехали одна за другой, то прошло достаточно времени.

-Это всё была одна и та же машина. Переменный ток, частотой в 50 Герц заставляет фару гореть по 100 раз в секунду. Менее, чем сотую долю секунды ты себя рассматривал. Так что и минуты не прошло с момента твоей смерти. Понятно?

-Да, давай к делу. Объясни всё и верни к жизни как можно скорее. Наверное, чем раньше я вернусь к жизни, тем живее я буду.

-Я верну тебя не для твоей жизни, а для моего задания. Да, ты будешь как живой, да ты будешь чувствовать боль от падения полки. Твои силы будут такими, какие были, даже меньше, так как с проломленным черепом большой силы быть не может. И ума тоже. Мыслями ты ограничен, но это к лучшему — ничто тебя не отвлечёт от задания.

Короче, Берин, найди все книги и сожги их. Когда справишься с этим заданием, я дам тебе следующее. Глядишь, может быть, и от ада себя спасёшь, исправишь все свои дела.

-Можно еще попросить. Пожалуйста, только без боли.

-Яснее выражай мысли. Ты будешь в мире людей, там одними мыслями не управишься, надо снова учиться говорить.

-Очень смешно!

-Что?

-Простите, товарищ Сталин. Когда вернете меня к жизни, ну, для вашего задания, разумеется, я не хочу чувствовать боль от проломленного черепа. Это мне мешать будет.

-Понятно. Я решу проблему, но не в первые минуты. А сейчас готовься. Готовься вернуться к жизни и почувствовать адскую боль от перелома.

У меня начинает щекотать в районе лба. Чувствую боль во лбу. Боль такая, будто режется кожа. Теперь я вижу перед собой книжную полку. Ощущаю себя полностью и чувствую страшную боль. Такую боль я никогда в жизни не чувствовал. С ней сравнится разве что жар Ада, который я почувствовал несколько минут, то есть микросекунд, назад.

Я быстро отталкиваю от себя полку, встаю, включаю свет и смотрю в зеркало. Рана глубокая — почти видна черепная кость. Смотрю на кровать — она вся в крови. Моё лицо и тело тоже в крови. Я не знаю что делать, у меня темно в глазах и такая слабость, пульс очень слабый. Перед собой я увидел Сталина и испугался, сказав:

-Вы и тут?

-Меня видишь только ты. Чтобы никого не напугать, я так настроил свой призрак.

-Понял. Мне очень плохо.

-У тебя есть перекись водорода?

-Да, немного.

-Раствори её в воде так, чтобы промазать ею всю рану. Затем ты пойдёшь в аптеку и сделаешь всё так же.

-Понятно.

-Только не забудь, - Сталин дает мне бумагу, - это рецепт заживляющего лекарства. Сейчас аптеки не работают, тебе придётся вломиться в ближайшую. Разбей стекло и запрыгивай туда. Там же в ведро слей все ингредиенты и окуни туда голову. Не бойся того, что ты попадёшься. Бойся не успеть заживить себя. Иначе умрёшь без возврата, твоя миссия будет провалена и ты будешь в аду.

-Понял, что ещё?

-На обратной стороне смесь, активирующая твой костный мозг. Костный мозг — это орган, вырабатывающий кровяные тела. Человеческая кровь возобновляется за месяц, а с помощью этого лекарства всего за пять минут.

-Так просто?

-Не так просто. Если бы так было, люди бы им пользовались. Это лекарство было бы у каждого донора. Ой, я заболтался. Короче, это лекарство износит твой костный мозг полностью. Твоя кровь пополнится месячным запасом, а её обновление больше не будет происходить. И за месяц твоя кровь израсходуется, постепенно уйдёт с мочой.

-Но?

-Это твой единственный шанс всё исправить. За месяц ты точно сделаешь. И сделаешь даже больше, чем я тебя попросил в первый раз. У меня на тебя большие планы. Можешь уже начинать. Иди за перекисью. Можешь не одеваться. Оденешься после своего самолечения.

Я иду к входной двери, открываю её.

-Да не в аптеку. Сначала раствори в стакане свой пузырёк перекиси водорода и облей лоб.

Я решил это делать не задумываясь. Понимаю, что жить осталось последний месяц, если не меньше и надо исправлять грехи. Я даже не думаю о том, что я пью из стакана. Просто беру, наливаю туда перекись и разбавляю её водой. Беру губку для мытья посуды. Моей слабой мысли хватило, чтобы сообразить — взять новую губку, а не использованную. И ею втираю перекись водорода в свой лоб. Смотрю в зеркало: вроде бы всё постепенно заживает. Вижу в зеркале Сталина, говорящего:

-Быстрее в аптеку!

-Так точно, товарищ Сталин.

-Только там не разбавляй перекись. Не забудь о двух рецептах. Не забудь сжечь их после использования, а то иначе люди умирать перестанут.

-Уже бегу, - сказал я и действительно побежал, открыл входную дверь и бегу к самому выходу.

-Если будут какие-нибудь проблемы, скажи «Товарищ Сталин» и я мигом появлюсь и решу их.

Глава 6. Ограбление аптеки.

Я побежал к выходу из дома. Сразу повернул налево к своей любимой аптеки, но слышу голос Сталина:

-Направо. Там аптека ближе.

-Вы уверены, что ближе.

-Да, я смотрю на мир сверху, он мне виден как карта.

Ладно, без вопросов, буду слушаться — бегу направо. Дверь закрыта. Интересно, что же делать.

-Товарищ Сталин.

-Разбей стекло.

-Тут же стеклопакет.

-На третьем этаже чуть правее.

-Что?

-Слушай Сталина, если не хочешь в Ад.

Я с пола подбираю кирпич и кидаю в стекло. Попадаю точно. И думаю, что в жизни не смог бы так, а на грани жизни и смерти, возможно всё. Из окна выглядывает полусонный человек и кричит:

-Чё надо?!

-В аптеку надо, - сказал я, не знаю почему.

Мужик кидает в меня стол, но не попадает. Затем кидает в меня болгарку и тоже не попадает. Слышу голос Сталина: «Ставь стол под стеклопакет и пили стекло болгаркой». Я поставил стол, включил болгарку и пилю стеклопакет, проговаривая:

-Как удачно, что болгарка портативная, да и отрезной круг в ней специальный для стекла.

-Сталин знает, - сказал Сталин. Но после этого зазвучала сигнализация. Сталин продолжил, - делай всё по моему плану, а я отвлеку полицию.

Итак, квадратная дыра выпилена, через которую я перелез, почти не задев краёв. Какое совпадение, что я еще и так аккуратно залез, не поцарапав себе ничего еще. И как хорошо, что все лекарства есть и прямо два ведра есть. Правда, они для мытья полов, но они чистые. Видно сегодня на смене уборщица на совесть потрудилась. Надо бы, что бы совесть подвела полицию. Сталин, наверное, ничего с ними не поделает, иначе бы он справлялся без меня, а я был бы в Аду.

Итак, всё смешано, и я окунаю голову в раствор. Заживление прямо чувствуется. Чувствуется облегчение боли. А в один момент я вовсе перестал чувствовать боль. И тогда я вынул голову и посмотрел в зеркало. На лице только шрам, который можно замазать. Теперь время приготовления второго раствора. Беру что надо, смешиваю в другом ведре и делаю себе внутривенно укол. От этого укола мне становится плохо. Я падаю и лежу без возможности пошевелиться.

И тут в окно запрыгивает один очень старый дед и говорит: «Товарищ Сталин забыл сказать, что этот укол делается прямиком в костный мозг». Он перевернул меня и стал вкалывать мне шприц прямо в позвоночник и сделал это десять раз. С каждым разом я чувствовал себя всё живее. Я встаю, а дед уже выпрыгнул из окна. Я его спрашиваю:

-Куда вы?

-Туда откуда сбежал. В морг. Пока у работников обед, надо вернуться.

-Вас Сталин оживил?

-Не оживил, а добавил несколько минут жизни для выполнения задания в этом мире. Он уже ждёт меня. А ты давай, не забывай о своём задании. Большая часть книг в твоём издательстве. Одна в магазине на витрине и пять в магазинных складах, а завтра будут на витринах. Успей сжечь, пока никто не купил. Твой Костя уже мёртв. Я по пути его убил.

-Что?! - крикнул я, добежал до окна и схватил болгарку.

-Не старайся понапрасну, я уже мертв, через десять минут я уже буду в Царстве Сталина. Ты ничего не изменишь. Будет лишь переполох в городе из-за того, что исчез труп из морга и оказался в другом месте, а это породит усиленный полицейский контроль и тебя легче будет поймать.

-Ты только скажи товарищу Сталину, что Костя ни в чём не виноват. Он лишь выполнял мои обязанности за кусок хлеба, можно сказать. Будь я правителем мира мертвых — я бы отправил его в рай.

-Передам. Только без твоих последних слов. Товарища Сталина бесят мысли людей о том, что правителем мира мёртвых может быть не он.

-Ладно.

-И ещё. Для сожжения книг, захвати отсюда медицинский спирт.

Спирта потребуется много. Я выливаю всё из второго ведра — в нем раствора поменьше и собираю бутылочки со спиртом в это ведро. В это же ведро положил и болгарку. Возвращаюсь домой с ведром бутылок. Одеваюсь поприличнее и бегу в издательство. Оттуда я выношу все книги с шутками про Сталина на улицу, обливаю их спиртом и сжигаю. От костра бегу, разумеется, подальше.

Глава 7. Склады, магазин и новое задание.

Снова вижу Сталина. Он даёт бумагу и говорит: «Вот в этом магазине есть ремонт ключей. Заходишь в него и берешь все отмеченные. Они точно подходят к магазинным складам. Вот карта складов. Они не охраняются и тебя абсолютно никто не заметит. Там найдёшь книги и сожжешь. Всего по одной книге на склад. А вот книжный магазин. Он на сигнализации, так что лучше зайди в него днём. Не бойся ничего. Даже если тебя убьют, твоё задание №1 выполнено и гореть в Аду ты не будешь. Но только, чтобы книги были сожжены и магазинная в том числе»

Магазин ремонта ключей тоже был без сигнализации. Людей поблизости просто не было и шум болгарки никого не разбудил. Я взял все ключи и за ночь успел выполнить всё по складам. Сжигал книги, разумеется внутри, чтобы не напугать ночных прохожих. На одном складе всё же был сторож, но он спал и не проснулся от моего вторжения и сожжения книги. Он спал со включенным телевизором, по которому передавали новости: полицейская машина, отправившаяся за поимкой взломщика аптеки, упала с моста, а все силы полиции и спасателей были направлены на спасение тонущей машины.

Самое интересное было днём, когда надо было грабить книжный магазин. Я просто зашёл в книжный магазин с бутылкой спирта в пакете. Быстро нашёл книгу, отошел подальше от человеческих глаз и в уголке полил ее спиртом и сжег. Уходить решил тихо, с видом обычного, ничего не подозревающего человека. Проходил мимо охранника и тут зазвучала пожарная сигнализация. Другой охранник, ранее смотревший в камеры, бежит за мной и кричит тому: «это он». Я попытался побежать, но охранник схватил меня за руку. После одной попытки вырваться из его рук, прибежал другой. Он схватил меня за другую руку и позвонил в полицию. Я, поняв, что не смогу выбраться сам, крикнул: «Товарищ Сталин». И тут появился перед нами Сталин, а охранники от испуга отпустили меня и я убежал.

Я вернулся к себе домой. В мыслях было, что я просто поживу живым человеком. Думалось даже, что я отошел ото сна. Однако, на кухне, за обеденным столом сидит Сталин и говорит:

-Что ж, поздравляю, ты выполнил задание.

-Да. Теперь все будут знать о призраке Сталина.

-Не будут. Меня видели только ты и два охранника. Камера меня не увидела, так что охранники уже в психушке.

-Круто! - с улыбкой сказал я.

-А помнишь, я не раз намекал, что это не одно задание?

-Да.

-Ты знаешь, кто автор всех шуток, которые ты попытался опубликовать?

-Разные люди. Они отправляли мне письма.

-Ты можешь их найти?

-Людей или письма?

-Сначала письма, а по ним мы найдём людей.

-Зачем?

-Чтобы отправить их в мой Ад. Нечего придумывать надо мной всякие шутки. Такие люди не должны жить.

-Скажу честно, так как я присваивал авторство себе, конверты с письмами я выбрасывал. Они на помойке.

-Так в чём проблема?

-В том, что их не найти. И, следовательно, не найти авторов.

-С помойки мусор увозится на свалку. Тебе нужно найти все конверты и узнать все имена и адреса, а убить их могу и я сам.

-Вы сами, товарищ Сталин? Мне не придется никого убивать? Хорошо бы, но как?

-Как я тебя убил? Свалил на тебя книжную полку. Я могу чуть-чуть повлиять на этот мир. Могу заставить где-нибудь дунуть ветром. Уверен, многие люди на стройках работают — их легко сдуть. Многие занимаются опасным спортом. Любая случайность, на которую я могу повлиять, стоит им жизни. Да и просто я могу сделать так, чтобы человеку было плохо, да так, что он застрелится от депрессии. Могу, наконец, заставить любого, ожившего на несколько минут, мертвеца убить их. Могу тебя заставить. Только вот все конверты найти надо.

-Вы можете, наверное и конверты найти. Вы, Товарищ Сталин, видите весь мир.

-Ты что, Берин, предлагаешь товарищу Сталину на свалку отправиться? Нет уж, делай это сам. Я скажу тебе адрес свалки, ты скажешь мне адреса всех людей. У тебя месяц. И смотри, нигде не поцарапайся. Кровь твоя не восстанавливается.

-А вы мне что за это?

-А я после этого покажу тебе рай.

-Только покажете?

-Показать обещаю. А на счет приглашения подумаю.

-Так уж и быть, соглашусь. Надеюсь на Ваше снисхождение, товарищ Сталин.

-Итак, во-первых, тебе нужно устроиться работать на свалку сортировщиком мусора.

-Нет!

-Да!

-Да меня не возьмут.

-Возьмут. У меня всё спланировано. На собеседовании веди себя максимально вульгарно. Можешь даже всю правду рассказать. На свалку набирают всяких придурков, так что притворись своим.

Глава 8. Собеседование на свалке.

В офисе директора свалки, находящемся на окраине свалки, мне провели увлекательное собеседование. Я пришёл туда без стука, увидел саму директрису, которая тут же стала кричать:

-Стучаться надо!

-А я и не знал, что на свалке действуют правила этикета.... - скороговоркой проговорил я.

-Ты кто вообще такой?

-Лев Петрович, прибыл на собеседование.

-Ты на два часа опоздал.

-Мне можно. Были важные переговоры, меня обучали работать сортировщиком мусора. Инструктаж проводили. Мастер был очень опытным. Он десятилетиями сортировал человеческий биомусор. Обычный мусор ему как два пальца.

-Итак, Берин, да?

-Прошу звать меня по имени-отчеству. Дома, в городе или на свалке, я всегда буду человеком.

-Молчать! Буду звать вас так, как сама захочу. А теперь скажите, вы действительно пришли устраиваться на работу или просто поболтать пришли?

-И то, и то, - быстро сказал я, но после дружного молчания, продолжил, - ладно, мне очень нужна работа, устройте меня. Я готов начать работать прямо сейчас.

-Ладно, только потому, что у нас недобор, я сразу вас не выгоняю. Какой рабочий опыт?

-Опыт секретаря, типографа, редактора, а так же опыт собственного издательского бизнеса.

-Вы нам не подходите. Вас даже порекомендовать никто не сможет.

-У меня есть рекомендации от товарища Сталина. Хотите услышать?

Директриса взяла телефон и стала набирать скорую. Во время набора я успел сказать ей «Не советую», на что она вовсе не обратила внимания. После нескольких гудков в телефоне зазвучал голос Сталина «Советую вам принять его на работу. Иначе, я сделаю всё возможное, чтобы в психушку забрали именно вас. Слово Сталина». Директриса стала смотреть на меня с открытым ртом, а через полминуты кое-как произнесла: «Как это?», на что я ответил: «Может быть, вы хотите увидеть товарища Сталина? Или устроите меня прямо сейчас?»

Вот и всё. Трудовой договор мы подписали. На секунду я подумал о том, что бы приписать пару ноликов к моей зарплате, но вспомнил, что я итак почти покойник. Вспомнил, но забыл об этом, когда уже был на свалке. Перед уходом сказал директрисе: «Для Вас будет лучше, если об этом никто не узнает. Любой человек, узнавший о том, что вы разговаривали со Сталиным, вызовет скорую. И еще посмотрите новости про двух охранников, якобы увидевших Сталина». Мне показалось, или слово «якобы» моими устами прозвучало очень тихо и директриса, скорее всего, не услышала? Ну, не буду обращать внимание на мелочи.

Я пошёл на свалку служить товарищу Сталину.

На свалке я поцарапался об кусок металлолома и вспомнил о том, что моя кровь больше не восстанавливается. Не рассчитывая на помощь людей, я произнёс «Товарищ Сталин», но Сталин ко мне не явился. Вместо этого как назло вспоминается фраза «Ты что, Берин, предлагаешь товарищу Сталину на свалку отправиться?». И от этой фразы мне становится всё хуже...