Лесная наука

У костра сидели двое. Мужчина лет сорока строгал охотничьим ножом ветку, то ли счищая кору, то ли занимаясь резьбой по дереву. У него были рыжие волосы, слегка тронуты сединой, что в бликах костра было едва заметно, широкий лоб, словно говорящий о недюжинном уме, добрые глаза, с затаившимися морщинками в уголках. Широкий нос с легкой горбинкой нависал над недельной щетиной. Не замечая того, мужчина покусывал нижнюю губу.

Кроме него у костра был мальчик, десяти – двенадцати лет отроду. Он полулежал, облокотившись о спину мужчины. Последние двадцать минут они молчали, и мужчина мог наконец-то расслабиться от ответов на вопросы и постоянного наблюдения за племянником. Это давно стало традицией. Коля должен был все время задавать вопросы и получать на них ответы. Он должен был учиться всему, чему мог и хотел научить его дядя Олег. Они решили это вдвоем, несколько лет назад, когда брат в очередной раз привез мальчика на месяц, «приобщаться к глубинке», как он это шутя называл. Коле нравился дядя. Они всегда хорошо проводили время. Только Олег редко брал племянника в лес. И никогда с ночевкой. А если ему требовалось уйти, просил кого из соседей присмотреть за непоседливым родичем. И вот два года тому назад у них случился настоящий разговор между взрослым и ребенком. Коля попросил и пообещал. Олег взял день на раздумья и согласился. С тех пор почти все походы в лес, ежедневные, они проделывали вместе. Олег учил племяша как ходить, куда смотреть, что есть и многому другому, связанному с лесом. А лес здесь был отличный. Почти девственный, не смотря на близость человеческого жилья. Вечерами, где бы они не находились, Олег брал четверть часа на отдых, а мальчик суммировал все узнанное за день и задавал вопрос.

Коля смотрел на звезды и черный, непроглядный лес вокруг. Он с детства не боялся леса. Даже такого, в котором и своей руки ночью с огнем не сыщешь. Черный океан, безбрежный и древний, волновался, шумел листвой, скрипел ветками. Где-то вдалеке прозвучала песнь волка, но мальчик лишь улыбнулся.

Олег прекратил мучить ветку и слегка приподняв голову всмотрелся в ночь перед собой. Они сидели боком у костра, поэтому хоть глаза и были частично ослеплены ярким светом, они еще вполне различали очертания ближайших кустов и деревьев.

Словно почувствовав движение головы Олега, мальчик задал свой вопрос:

- Почему леших не существует?

Олег скривился от этих слов, словно оказался на пытке у дантиста. Несколько секунд царило молчание и Коля заерзал, понимая, что сморозил какую-то глупость. Он было собрался начать оправдываться, попросить еще время на размышления, но не успел произнести и одного слова, когда Олег ответил. Голос его имел укоряющие и наставляющие нотки:

- Лясунчик, - с того момента, как Коля поступил в «обучение» к своему дяде, тот нарек его полушутливым прозвищем, которое как нельзя лучше подходило племяннику. Оно ему нравилось так же, как и проводить время на природе, а в особенности в походах по лесу в обществе дяди, – напомни мне те правила, которые я наиболее выделил, когда согласился взять тебя в обучение.

Мальчик приуныл, хотя и не потому, что забыл столь важные условия. Еще ни разу за эти годы дядя не просил повторить ему правила, хотя молчаливое подтверждение их наличия в памяти являлось неотъемлемой частью каждой встречи и расставания.

Мужчина и ребенок продолжали сидеть, обращенными каждый в свою сторону. Олег продолжил вырезать ножом какую-то безделицу, тонкими пластами снимая слои древесины, но напряженный взгляд его глаз, черных ночью у костра и бурых, с зеленоватыми искорками в солнечный день, говорил о том, что он внимательно прислушивается.

Мальчик сглотнул и начал:

- Во-первых – это уважение к лесу и…

Не успел Коля загнуть первый палец, как Олег прервал его:

- Вот именно! – на губах мужчины промелькнула улыбка. – Я рад, что ты это помнишь. Поэтому я хотел бы, чтобы ты добавил к этому знанию то, что произнесенное тобой слово – неуважительно. Пожалуйста больше его не произноси.

- Но дядя, ведь ле… - Коля замолчал, а затем перестроив предложение в голове, продолжил. – Ведь этим словом называют тех, кто живет в лесу, путает следы, пугает и много такого, чего делать нельзя. Я в мультиках видел. Да еще в школе сказки читали. Наверное, не помню точно.

- Лясунчик, сказки конечно хорошо, они много полезного несут, но только не уважение к тем, кого люди считают другими, не такими как мы. Вот, например, Шишка. – Он негромко свистнул и из леса выбежал лохматый, черный, словно древесный уголь, пес с неопределенной родословной. – Шишка у нас кто?

- Верный друг! – воскликнул мальчишка. - А еще он брат наш меньший.

- В общем-то верно, да не совсем. Шишка – мой пес. Я его люблю и воспитываю. – Где-то на этих словах Шишка приблизился достаточно близко, чтобы положить свою лохматую голову на сгиб правого локтя Олега, и тому пришлось отложить резьбу по дереву. – Ты тоже его знаешь и любишь, да и он тебя. А вот увидь его чужой человек, не знакомый, как он отреагирует?

Мальчик хотел ответить, что протянет руку, чтобы погладить или угостит сушкой, но остановил почти сорвавшуюся с губ «поспешность», как они с мамой, а потом и всей семьей, называли его необдуманные высказывания.

- Я думаю он испугается. Он знает, что собака друг человека, но Шишка не его собака.

- Правильно. Так и здесь. Все боятся того, кого или чего не знают. Это просто. И так как мы условились уважать лес, мы будем уважать и тех, кто в нем жил, живет, будет жить, даже если это часть фольклора.

-Часть чего? – мальчик насторожился, предположив, что это какое-то очень важное слово. Он его уже слышал, но каждый раз забывал выяснить, что оно значит.

- Часть фольклора. Ну… Басен, сказаний, рассказов, повестей. В общем того, что передается из поколения в поколение и сохраняет порядком истрепанные страхи, надежды и веру людей.

Мальчик кивнул, не вполне понимая, но уловив самую суть.

- То есть они всего лишь выдумка?

- Для начала определимся с тем, как тебе «их» называть, чтобы наш диалог выдался более продуктивным. Самым простым будет «лесной дух». Это наиболее емкое название. Можно так же называть его Лесником, Лешаком, Лесовиком, лесным хозяином. Названий то много, но…

- Но можно я сам?

- Можно, но только сначала думай. А затем почувствуй, подойдет ли ему твое имя.

Коля задумался. Решение поставленной задачи заняло у него времени не меньше, чем определение вопроса, который сформировал этот вечер. И в то же время задать вопрос оказалось куда легче, чем произнести в слух то имя, которое крутились у него в голове уже полгода, с того момента, как он впервые начал прислушиваться к старым, не всегда добрым, сказкам. Сейчас он собирал мысли воедино, чтобы, если понадобится, объяснить свой выбор.

- Я знаю имя, - он замялся, но затем продолжил, - хотя это и не совсем имя, но не для меня. Он лесной дедушка.

Произнеся это, мальчик замолчал и окинул взглядом пространство вокруг. Ночь все так же царствовала на земле и за пределами костра не видно было ни зги.

- А еще его зовут Еловик.

- Хорошие имена, Лясунчик. Расскажешь о них? – в голосе Олега слышался неподдельный интерес.

- Конечно! – мальчик обрадовался, возможности поделиться чувствами, обуревающими его в данную минуту. – Лесной дедушка он потому, что старый, добрый, но ворчливый. Ты сам говорил, что лесу очень много лет и он такой древний как мамонты. Добрый, потому, что всегда делится с нами тем, что мы ищем. Мне кажется, я в нем даже заблудиться не смогу, он выведет меня назад к твоему дому. Я всегда чувствую тепло в лесу. Как дома.

- Ну, про «ворчливого» можешь не объяснять! – Олег негромко хохотнул, и вторя ему, по поляне, на которой они устроили ночевку, пробежал порыв ветра, поднявший огонь и разбросавший пригоршню искр вокруг.

- Я это имя придумал не сегодня. Оно у меня в голове давно вертелось. Каждый раз к тебе приезжая, хотелось встать перед лесом и сказать ему, что-то приятное. Ответить на его шорох. Он вот меня всегда приветствует. А я только сейчас смог к нему обратиться.

Мальчик недовольно покачал головой, словно коря себя за нерешительность.

- Зато теперь знаешь, как надо к нему обращаться. И сделаешь это с умом, правда?

- Да!

Они немного помолчали. Шишке надоело лежать у ног хозяина, и он перебрался к Коле. Сел сбоку, положил голову на колени мальчику и горестно вздохнул. Коля не раздумывая положил обе руки на собачью голову и принялся чесать Шишку за ушами. Пес довольно щурился. У мальчика не часто появлялась возможность поиграть с псом, который словно сам ветер то появлялся рядом с хозяином, то вновь пропадал в лесу и Коля пользовался возможностью.

- Но лесной дедушка, это только часть имени. Я все никак не мог понять, чего не хватает. А сейчас понял. – Он гордо улыбнулся и вновь оглядел черноту вокруг.

- И что же ты понял, мой юный лесничок?

- Понял, как он себя зовет.

- Да, ты прав. Поэтому вернемся к твоему вопросу.

Коля уже не раз прокрутил исправленный вопрос в голове и все ждал разрешения его повторить:

- Почему их не существует?

- А ты считаешь их не существует? После всего того, о чём мы с тобой говорили?

Столь странную методику ведения диалогов, сидя спина к спине, Олег прививал Коле намеренно и никогда не пытался скрывать своих целей: «Только не видя собеседника ты сможешь сосредоточиться на том, что он говорит. Слова важны. Не самое главное в жизни, но это то, что поможет тебе в трудную минуту. Научись думать, прежде чем ответить. Затем научить видеть, прежде чем смотреть. И вот тогда картинка сложится воедино». И так они проводили каждый вечер, усевшись спина к спине. Задавая вопросы, обсуждая их. А днем Олег учил мальчика видеть, да примечать.

- Я вижу грибы, которые ты мне показывал. Я знаю о них то, что ты мне рассказывал. Я в них верю. Я видел следы зверей и птиц, некоторых видел сам, а о некоторых мне рассказывали. Еще в телике я много зверей видел. Я в них тоже верю. Но ты мне ни разу не показывал следов дедушки, - последнее слово прозвучало с почтением, и Олег непроизвольно улыбнулся.

- А ты считаешь их так просто найти? Былички говорят, что за Еловиком следует ветер, который стирает следы. Они же говорят, что он перемещается в облике зверя или человека. Он может быть ветром, а может тенью. Его не видно, если он не хочет, и он столь огромен, что только верхушки деревьев скрывают его от посторонних.

- Былички? Это ты про тетку Зину, которая постоянно рассказывает басни про лес? Так она же странная. Говорит про тебя всякие глупости, - лоб мальчика нахмурился.

- Нееет, - рассмеялся Олег. – Былички, это как сказки, только рассказанные теми, кто якобы, что-то где-то видел и другим рассказал.

Затем Олег немного сдвинул брови, что могло означать недовольство и спросил:

- Что же теть Зина говорит обо мне?

- Ой, да глупости всякие. Что там, где ты сейчас живешь, сначала бабушка с дедушкой жили, и ты с папой с ними. Что однажды ты в лесу потерялся и тебя пять дней всей деревней искали. Из города прям вертолет вызывали. И людей с собаками. Что нашли тебя в самой глухой чаще. Так далеко от дома, что хотели уже бросить поиски.

- Да это и не секрет-то. Был я таким же непоседой как ты, но учителя у меня толкового не было. Того, кто крапивой мне мозги бы вправил, правда Лясунчик?

Коля ухмыльнулся, припоминая как получил крапивой в первый свой приезд к дяде, за то, что решил без спросу в лес прогуляться за грибочками.

- Не, она больше про то, что вернулся ты другой, тебя как будто подменили. Так она сказала. А еще она мне бали…, нет, быличку рассказала, что они, хозяева лесные, детей похищают и воспитывают, чтобы те потом сами лесовиками заделались.

- Это не быличка, - спокойно сказал Олег, - это глупости старой женщины. Сказки это. Хотя может такое раньше и бывало, но мне это не ведомо, а ей и подавно.

- Да знаю я, просто…

- Просто бывает и так, что глупые дети иногда теряются в лесу и даже хозяин леса не всегда вовремя об этом узнает. А еще я слышал, что он бывает настолько жалостлив к горюющим, что делает им царский подарок – легкая горечь сквозила в голосе Олега, недоступная пониманию воспитанника.

Наступило неловкое молчание. Лес, словно недовольный дед разворчался скрипом, треском и шелестом.

- И все-таки, как ты сам считаешь, хозяев леса не существует?

Мальчик вновь огляделся, но в этот раз остановил взгляд, направленный в самое сердце леса, словно знал, где оно, затем ответил:

- Существуют.

Разговор сам собой сошел на нет, каждый раздумывал о своем. Олег немного расслабился и едва заметно улыбался своим мыслям, в то время как Коля хмурил лоб и прислушивался к каждому шороху. Затем веки потяжелели, и мальчик начал клевать носом. Олег достал спальник, из рюкзака мальчика, в который тот сразу же нырнул. Мужчина остался сидеть у костра, работая ножом и вскоре у него в руке оказался аккуратно вырезанный идол. Хмурое лицо, пронзительный взгляд, густые усы, брови и борода, едва очерченная рубаха и руки с сучковатым посохом. На заднем фоне, судя по всему, выделялась ель, на ветке которой сидел филин. В неверном свете костра глаза мужичка и филина казались живыми, внимательными. Олег играл в гляделки с идолом в руке, не замечая течения времени, пока одновременно не произошло два события. В костре громко треснуло, пламя взметнулось, отчего тени на идоле сместились так, что «взгляд» мужичка упал вправо, на лес, откуда донесся звук выстрела.

Коля подскочил в своем спальнике. Вид у него был взъерошенный, напуганный. Остатки сна быстро улетучивались, но было видно, что он еще не понимает, от чего проснулся.

- Дядя, что это бы…- мальчик замер, наблюдая как Олег быстро собирает разложенные у костра пожитки.

- Не говори, сворачивай мешок. Надо уходить. Очень быстро.

Коля выбрался из мешка, немного неуклюже, словно гусеница, но зато быстро. Сложил его вдвое, скатал, как смог, запихнул в рюкзак, не пытаясь тщательней упаковать. Раз дядя спешит, значит так надо.

Спустя пару минут сборы были закончены, и Олег засыпал костер землей, тщательно затоптал, полил сверху водой. Секунду подумав, он разворошил остатки костра рукой.

Они двинулись в путь, освещая дорогу небольшими фонариками. Олег шел быстро, останавливаясь только в тех местах, где Коле следовало быть наиболее осторожным.

- Браконьеры в лесу, - эти слова прозвучали так неожиданно, что мальчик вздрогнул. Лес хранил молчание, не считая шума, издаваемого Колей, поэтому неожиданные слова сильно его напугали.

- Мы идем к ним, чтобы их остановить? – Коля запыхался и дышал с трудом, но поднял взгляд и посмотрел в спину дяди.

- Нет, Лясунчик, мы бежим от них, но пока на этом хватит. Не спрашивай ничего. До дома. Хорошо?

- Угу – промычал мальчик. Его обуревали сомнения, страхи и облегчение. Он не горел желанием встречаться с убийцами животных, особенно ночью. Впервые лес начинал пугать его.

Около часа они быстро шли вперед, делая небольшие перерывы, чтобы Коля мог восстановить дыхание. Чем дольше они шли, тем крепче становился ветер, тем громче шелест листвы. Лес словно был не доволен тем, что кто-то бродит в его окрестностях. Но кроме этого Коля улавливал недовольство леса и их побегом. Так много нового за один вечер, что голова шла кругом. Он не понимал причин подобного отношения леса и это его пугало.

Вскоре Олег начал останавливаться все чаще, смотреть по сторонам и на звезды, чей блеск изредка прорывался сквозь кроны деревьев. С каждой новой остановкой брови все ближе сдвигались к переносице, а морщины на лбу становились глубже. Пройдя еще немного Коля понял, чем было вызвано настроение дяди. Хоть что-то он смог понять. Они петляли, ходя по одному и тому же кругу. Мальчик вспомнил, что его давно что-то раздражало в окружающей обстановке. Что-то неуловимое, на самой грани, мелькало перед глазами. Он вспомнил по крайней мере три раза, когда они прошли мимо широченной, в два обхвата, ели, чьи корни выбирались из-под земли, образуя небольшую, но запоминающуюся, арку.

Когда они в очередной раз приблизились к арке из корней, Олег остановился и повернувшись к мальчику присел перед ним на колено.

- Лясенок, выполни мою просьбу, - его голос сел и отдавал хрипотцой, в нем чувствовалось напряжение. – Подожди меня у этой ели, мне надо…- он замялся, но потом твердо продолжил, - надо встретить браконьеров и попросить их уйти из леса. Я постараюсь не долго.

Вот тут Коля впервые по-настоящему испугался. Попроси Олег его раньше, когда мальчик понимал лес, он бы не переживал, но не этой ночью.

- Дядя, не надо, - голос мальчика срывался на писк. – Лес, он другой. Не такой, как всегда. Мне страшно. Не уходи.

Олег положил правую руку на плечо мальчика, притянул к себе, всмотрелся в глаза, а затем, словно, что-то вспомнив, сунул руку в карман и достал из него маленького идола.

Коля с трудом оторвал взгляд от лица дяди, и взял предложенную фигурку. Фигурка была теплой, и теплота эта проникала глубоко, расходясь с кровью по всему телу. Она успокаивала. Коле даже начало казаться, что фигурка немного светится приятным, теплым светом.

Олег поднялся, отступил, неуверенно оглядев мальчика, но тот и не думал отрывать взгляда от предмета в руке. Это был шанс закончить все быстро и нельзя было терять шанс. Мужчина выключил фонарь, развернулся и направился в том направлении, откуда они пришли. С каждым шагом он неуловимо менялся.

Как только Олег скрылся за поворотом, свечение идола померкло, и на старческом лице угольками выделялись только глаза. Вместе со светом, фигурка перестала излучать тепло, отдав необходимое мальчику. Коля пришел в себя и понял, что не чувствует больше страха. А еще он снова понял лес, который просил о помощи и был не доволен тем, что они пытались сбежать. Лес звал, и дядя пошел на зов.

Мальчик хотел было последовать совету Олега, но глаза фигурки так настойчиво косили в сторону, так настаивали, что помимо своей воли Коля побрел вслед за дядей. Сначала вперед его тянула чужая воля, а затем он и сам, преисполнившись любопытства, устремился вперед. Мальчик с детства любил семью и отца с дядей считал настоящими мужиками, как иногда их называла его мама. И ему стало интересно, как Олег будет наставлять браконьеров.

Когда фонарь выключился, без миганий, без угасания, Коля не испугался, просто потряс его, а потом заметил, что идол вновь начинает светиться. Сегодня уже ничего не удивляло. Мальчик даже подумал, что давно не видел таких снов. Выставив руку вперед, он продолжил путь, пока фигурка вновь не начала гаснуть. Замедлившись, Коля различил посторонние звуки и это заставило его бросится в сторону и затаиться в корнях.

Фигурка в руке тянула мальчика дальше, в самую гущу событий, но он сделал огромное усилие, чтобы подавить это желание. Ему хватало того, что он слышал.

Ветер приносил отрывки криков, бормотаний, эхо стонов, просьб помощи и возгласы радости. Они кружили над лесом и прилетали с разных сторон. Всякий раз, когда звук прилетал откуда-то сзади или сбоку, Коля вздрагивал, но заставлял себя оставаться на месте.

Не далеко кто-то наворачивал круг за кругом на одном и том же пяточке, от чего сильно ругался и не скрываясь хрустел старыми ветками. Реальных голосов слышалось несколько, два, три или может четыре, мальчик не знал, но он слышал в них то испуг, то раздражение. Затем все звуки леса смолкли, так в начале показалось, после какофонии. На самом деле это утих ветер, с ним исчезли и все голоса, которые он переносил на своих плечах. Осталось только пыхтение и ругань людей. И тогда раздался голос, который сложно описать словами. Он был подобен дереву, могучему, древнему. Этот голос шел отовсюду, и он порицал людей, за их дела. Потом он сменился, и потек, словно ручей, предлагая им выбор, от которого не отказываются. Люди, что-то кричали в ответ, а голос им отвечал.

Снова поднялся ветер, такой сильный, такой жестокий, что обломки веток царапали лицо, а еловые иголки летели в глаза. Коля приник к стволу, свернулся калачиком и лежал так, даже когда дыхание ветра стихло. Он лежал и сон постепенно завладевал им. От фигурки в руке расходилось тепло и тревоги отступали.

Проснулся Коля в своем спальном мешке на поляне, которую они с дядей облюбовали прошлым вечером. Олег уже вовсю выставлял еду, попутно укладывая вещи в мешок, а Шишка носился по поляне с палкой в зубах.

- Хорош ты спать, Лясенок. Давай быстрее кушать, нам домой пора.