​О слепых девочках, хромых собачках и…

Как часто вы хотели стать особенным? Современная – и не очень – культура со всей авторитетностью заявляет: хочешь войти в историю – выделись! Мало кого заинтересует комикс про обычного человека, с которым не происходит ровным счётом ничего необычного. С книгами и фильмами то же самое. Обыденность убивает интерес, медленно и методично.

Вот девочка, вот её пёс – смотрите, в обычной «трёшке». У пса белые лапы и кончик хвоста, у девочки – сине-зелёные волосы и глазокожный альбинизм 1 А ГКА 1А. Внезапно, да? При всём при этом девочка считает себя вполне обычной. Подумаешь, перед выходом из дома нужно мазаться кремом от солнца и брать трость. Это другим кажется – слепая, из толпы выделяется, а Оля сама, как толпа. Так же ходит, так же радуется солнцу и немного грустит от непогоды. Да, свет и темноту она различает.

Ещё Оля ходит на «работу». Вообще-то она до сих пор школьница, но учится на дому, а «работой» называет участие в проекте по исследованию электростимуляции зрительных центров мозга. Ну, так просто интереснее. Каждый будний день её забирает машина – ничем непримечательная, обычная «лада калина», с обычными людьми. На въезде – КПП, на входе – КПП, лифт работает по пропускам. Да, обыденность убивает интерес.

Сейчас Оля, как и всегда, отведёт Жужика на собачью площадку с любимыми собачьими радостями – цилиндрами, барьерами и ещё непонятно чем. Возможно даже не упадёт ни разу за это время. Падать тоже весело – в основном, для Жужика, который непременно устраивает слюнявую кучу-малу. Летом и зимой Оля совсем не против. Сейчас, когда осень ускользала от надвигающейся зимы по тонкой корке льда, во время прогулок хотелось притвориться сонным воробьём и, нахохлившись, прятаться в уютном гнёздышке одежды.

Оля подозвала пса, защёлкнула карабин на ошейнике. Эх, вот бы тоже так – раз-два и готово! Но нет, приходится нацеплять пальто, шапку и шарф. И ботинки. Оля всё никак не могла приучить себя ставить обувь на полку, ну или вообще организованно её пристраивать.

Едва с приготовлениями к прогулке было закончено, в дверь позвонили. Оля чуть наклонила голову к замочной скважине – детская привычка, вот уж что она с радостью обменяла на упорядоченность обуви – и поинтересовалась, кто там. Ответил незнакомый голос, представившийся новым сопровождающим. Ну вот, подумала, Оля, куда делся прежний жизнерадостный Семён? Интересно, пошёл на повышение или просто уволился? Тембр голоса незнакомца напоминал медь – гулкий и глубокий, в отличие от «фарфорового» голоса Семёна. До Семёна был Иван Сергеич – трескуче-деревянный старик, ушедший на пенсию лет шесть назад.

Оля открыла дверь и словно очутилась в летнем саду. Незнакомец пользовался странным одеколоном, в котором чувствовался запах сладких яблок, перетекающий в аромат сочной клубники, оттенённый геранью и розами. Странно, но приятно.

– Давай знакомиться, Оля.

Она предугадала движение собеседника и наугад протянула навстречу ладонь. Улыбнулась, когда почти сразу ощутила рукопожатие.

– Меня зовут Анатолий Багров, но ты меня зови… да как-нибудь.

Оля хмыкнула, мысленно договорившись сама с собой называть нового провожатого просто Багров. Цветная фамилия – это так здорово! Эх, Оле бы такую! Чтобы всегда при тебе цвет, да ещё такой… Багровый – это вам не красный какой-нибудь. Солидно, престижно, благородно… Или это про бордовый? Цвета у Оли ассоциировались с чувствами и состояниями, и едва дело доходило до оттенков, ассоциации и сами терялись в эмоциональных полутонах.

– Ну что, поехали?

– Рано, я ещё с Жужиком не погуляла.

– Слушай, первый день на работе, а тут такое… Даже говорить неудобно…

На самом деле Багров, судя по голосу, находился в радостном предвкушении.

– Что? – подозрительно склонила голову Оля.

– Мне ещё нужно за подарком для дочери съездить. Может, совместим?

Ну как можно совмещать шопинг с выгуливанием собаки? Сразу понятно, что у Багрова собаки нет. Оля покачала головой. Багровый… Багров согласился, но в голосе чётко слышалось сожаление. Он предложил помочь Оле спуститься, но та отказалась и галопом приспустила с лестницы, Жужик радостно дышал в такт. Раз-два, раз-два, раз-два… Прыг! И так четыре пролёта, а после первого этажа просто «Раз-два… Прыг!»

Они не разговаривали по пути до собачьей площадки – Оля мёрзла и прятала нос в шарф, а Багров осматривался. Машина всегда заезжала с проспекта, так далеко в квартал углубляться было незачем. Даже Жужик, обычно шумно приветствующий всех знакомых и незнакомых прохожих, решил довольствоваться обнюхиванием.

После прогулки Оля подозвала Жужика и защёлкнула карабин на ошейнике.

– Может, у вас есть книжный поблизости? – с еле теплящимся лучиком надежды осведомился Багров.

– Есть, только совсем маленький.

– Ну, я весь ассортимент покупать не собираюсь, – обрадовался он. – Уж открытка и детская книжка должны найтись.

Оля рассказала, как можно добраться до магазина, и все трое неспешно побрели через небольшой парк. Ожил телефон в кармане, монотонно повторяя: «Работа. Работа. Работа». Оля сбросила вызов. Ладно, сейчас в книжный, потом Жужика домой, потом в исследовательский институт. Подумаешь, опоздает на полчаса-час на тестирование очков. Всё равно уже почти год топчутся на одном месте. Видеть контуры предметов, предварительно нацепив массивные очки и пояс, нашпигованные электроникой – достижение, далёкое от комфортного ежедневного использования.

Все эти ухищрения с эхолокацией и электростимуляцией зрительных центров Оля воспринимала как нечто, максимально приближенное к чуду. Техномагия, не иначе. Придёт день, и люди окончательно подчинят её себе. И тогда все незрячие увидят, хромые пойдут... Ну и что там ещё? Мёртвые восстанут из могил, но это уже вопрос более высоких материй.

– У меня есть знакомый, – внезапно нарушил молчание Багров. – Он тоже незрячий, но ослеп в детстве. Но ему, можно сказать, повезло: вскоре зрение частично вернулось. Он видел мир в огне – с его слов, разумеется.

– Красный цвет?

– Да.

– Не повезло.

– Отчего же? Красный – цвет победы, – голос Багрова набирал силу с каждым словом, казалось, он даже слегка приподнимал голову от этого. – Любовь, страсть, героизм, отвага…

– Война, кровь, смерть, – с изрядной долей скептицизма закончила цепочку ассоциаций Оля.

Щёлкнула зажигалка, затяжка, выдох.

– Это лучше, чем ничего, – голос опустился почти до шёпота.

– Ну, не знаю, звучит как-то неубедительно.

– Если что-то звучит неубедительно, значит, нужны доказательства.

Щёлк. На этот раз не зажигалка, а пальцы.

Оля почувствовала, как воздух всколыхнулся, задрожал, словно пытаясь согреться в холодный осенний день. Волосы на затылке встали дыбом. И в этот момент Оля остро ощутила, что красный цвет везде. Он затаился в опасности для Жужика, сорвался на визг тормозов, повис в воздухе глухим ударом, пронзил улицу собачьим визгом, с размаху стукнул в Олино сердце.

Герань, яблоко, клубника, роза. Багров источал красный аромат, как же она сразу не додумалась.

– Жужа-жу, иди сюда, – с дрожащей улыбкой, дрожащим голосом позвала Оля, приседая, падая на одно колено.

Пёс, поскуливая, вжался боком в хозяйку. Механическое рычание ручника, недовольно хлопающая дверь.

– Ты куда со своей псиной прёшь! Слепая что ли?

Мужчина определённо зол и сильно напуган, но вместе с тем определённо рад. Собака – это не человек, верно?

– Слепая, – кивает Оля и начинает смеяться, потому что мозг пытается выгнать страх взашей, куда подальше, чтобы стало понятно – всё хорошо, просто замечательно. – Слепая, простите. Простите.

***

После случившегося было решено докладывать Оле обо всех новых сотрудниках заранее. Отыскать Анатолия Багрова никто не надеялся: вымышленное имя, а на записях с камер – одно большое пятно. Ну, то есть, на самом деле пятно: в шляпе, коротком пальто, то ли с ноутбуком в сумке, то ли с портфелем. Человекоподобное красное пятно – так сказали, и Оля верила, что это не случайно, но, разумеется, ничего не говорила. Человек, пахнущий красным, носящий красную фамилию, и выглядеть должен соответствующе.

В тот день на «работу» Оля не попала – то ветеринарка, то полиция… наверное, полиция. В общем, её долго расспрашивали в небольшом полутёмном кабинете.

Следующее утро притворялось нормальным, накрыв чистым листом вчерашний день, исписанный и перечёркнутый красным. Олю доставили в институт, довели до нужного кабинета и усадили на стул. Она буднично закрепила пояс, надела очки и включила синхронизатор.

– Давайте-ка, Ольга, сегодня попробуем кое-что новенькое, – ободряюще предложил старичок-учёный с витиеватой фамилией, которую Оля слышала лишь однажды и не смогла запомнить.

Она его энтузиазма не разделяла, но всё же кивнула и по команде перевела очки в рабочий режим.

– Я…

– Что? Видите что-то новое, Ольга?

– Ну, не знаю… Да? – она и сама не могла объяснить, все подходящие слова от радости сбились в голове в кучу и принялись отплясывать джигу. – Или…

– Что?

– Да не знаю! – раздражённо отмахнулась она, с удивлением рассматривая тестовые фигуры. – Кубик посередине… Он другой.

– Ольга! – старичок едва скрывал волнение. – Олечка, прошу вас, очень важно…

– Я вижу цвет. Он не как свет или темнота. Какой он?

– Красный, Олечка! Вы видите красный!

Вот как.

– Это и вправду лучше, чем ничего, – кивнула Оля, вспоминая слова странного незнакомца.

Она пристально всматривалась в кубик, запоминая, окрашивая в красное яблоки, герань, клубнику и розы, и даже самого Анатолия Багрова.

Интересно, встретит ли она ещё цветных людей? Есть ли в мире Соломины и Беляевы? Живы ли ещё Зелёные и Чёрные? Войдут ли в её привычный мир новые краски?