@ndron-©

Миру мир

Миру мир
Работа №125

1. Бурев

- Лена! Убери от меня эти чёртовы утюги! - ревел Бурев, пытаясь выпутаться из переплетённого клубка ремней. Ремней, которыми сам же себя и обвязал перед отбоем.

В невесомости не слишком ли примостишься на мягкое - тут бы в твёрдое не улететь, уже не говоря о координации организма в отсутствии гравитации. Короче, хрен уснёшь, если не привязаться.

Почему ремни вдруг стали утюгами, и с чем они вяжутся? Спроси о том Бурева, он напыжится, поморщится и скажет что-то вроде: "сам дурак!" Ибо действительно: как это ты не понимаешь, что ремни натягивают нательник (в некоторых местах) и как бы утюжат. Что таким образом в центре подготовки космонавтов дальнего следования он экономил время, забивая на глажку. И пускай, что форма была вся измята и скомкана сзади - никто того не видел, зато успевал больше. И правда: к чему инженеру "парад"?

Но вернёмся к нашим "утюгам". Они не доставали бы Буреву столько хлопот, если бы были подключены к общей координационной системе космостанции. Но инженер использовал, так сказать, аналоговые. Больно Бурев не доверял бортовому компьютеру, да и попахивало это утопией: один для всех подъём, отбой; а что там камеры высматривают, одному Капитану известно. Потому он закрылся от всех в своей каюте, написал собственное ПО и обозвал Леной. Потому Леной, что была в учебке у него одна зазноба... Красотка, но больно мозг компостировала, а обидчивый Бурев решил, что не вынесет такого к себе отношения, и надо выбрасывать её из головы. Сколько лет прошло, а всё ещё выбрасывал. Наверняка у настоящей Лены дети уже школу заканчивали. Зато эта, с микросхемой вместо мозгов, под него самого собиралась: ей можно всё выговорить что на душе лежит. И каким угодно тоном. Да кого Бурев обманывал - он бы и настоящую понукал на чём свет стоит!

Лена хоть и была интеллектом искусственным, но легкообучаемым. Многое освоила у своего создателя. Отчасти и характер переняла (особенно обидчивость), потому и сейчас не торопилась на помощь. Между ними вообще сформировалось нечто похожее на настоящую "любовь": ИИ то током как бы случайно шибанёт, то яичным желтком "нечаянно" обляпает, то свет в каюте в самый подходящий момент обрубит, то...

- ЛЕ-Е-Е-НА, - не унимался Бурев, - где тебя импульсы носят? - живо ко мне!

Из-под стола проблёскивали сине-красные лампочки, а усики-антенны торчком выглядывали из-за стыка со стеной. Блики экрана ИИ предательски обшаривали металлический пол (или стену или потолок - в невесомости всё относительно). Бурев заметил их и грозно зарычал. Летающий "бочонок", здорово напоминающий пухлый телевизор (говорят, такие собирали в давнишнем двадцатом веке), направился к инженеру по кривой траектории - изображал неисправность.

- Чего изволите, Мэйстер? - пропикала Лена.

- Не корчи из себя дуру! Убери это от меня!

- Некорректно, Мэйстер. Алгоритм "убери это" не найден, прошу уточнить запрос.

- Высвободи меня от этих чёртовых верёвок!

- Для вашего, Мейстер, освобождения операция предусматривает физическое устранение препятствия?

- Да Синий Экран тебя раздери, сделай же что-нибудь!

- Ответ принят как положительный, - Лена выдвинула из потайного отверстия на корпусе крохотный механизм с таким же крохотным лазером. Ремни она обрезала очень неспешно и как бы сосредоточенно. "Рука" не забыла и пару раз "дрогнуть", отчего Бурев заливался отборным матом. Всего каких-то десять-пятнадцать минут, и Мейстер был освобождён. Правда, в некоторых местах стальные бортики капсулы для сна, где прошёлся лазер, оказались обожжены точь-в-точь как на застёжках на ремнях. В этом Лена немного просчиталась.

2. Поломка

Отсутствие гравитации для исследовательского экипажа далёкого Рубежа было сценарием неприятным, но не критичным. Каждый проходил тщательную подготовку в Центре и ко всякого рода перегрузкам был более-менее готов. Да, бытовые неудобства мешали: парящие по всюду крошки, порой неуловимые даже для пылесоса, гигиенические процедуры, сон, наконец. Но методики отработаны - не первые же они космонавты, в конце концов.

Но упёртый Бурев - другое. Починка центрифуги стало для него делом чести. Нет, ну сперва он, конечно, измывался: "Вот ваш бортовой компьютер! Вот ваш ИИ! Допустил и не исправил!" Потом и сам уныл - поломку нахрапом взять не вышло. Уже сколько суток (земных) голову ломал - никак! Думал Лену привлечь просчитать сценарии, но та позволяла себе столько ошибок, что всё пришлось считать самому. Рабочий компьютер был весь забит программами-имитациями, в которых Бурев уже начинал путаться.

Бурев и сегодня, освобождённый от пут, тут же направился к рабочему месту. Ну никак не мог избавиться от наваждения, будто во сне увидел нечто - подсказку или формулу - что поможет решить головоломку c поломкой. Да, зараза, в своих же файлах заплутал!

- Вот, Лена, как бывает: прилетит что-нибудь в голову, сомнамбул, откровение, как камень, а подобрать - никак.

- Вы сравниваете, Мэйстер, откровение с камнем? Не могу связать одно с другим.

- Ой, да что ты понимаешь, мозги консервные. Несла бы уже мне кофе. Горячий и в чашке - терпеть не могу тюбики и пакеты!

- В невесомости? В чашке? Горячий? Мэйстер, может быть вы не выспались? Может быть вам ещё поспать? Как можно дольше. Могу раздобыть вам камеру для криосна... (Или в холодильник запихнуть).

Бурев не слушал - вспоминал, что снилось. Какая-то логическая цепочка. Компьютер! Он что-то с ним сделал, отчего точность вычислений повысилась. Там были его руки. Он совершал ими какие-то манипуляции, вот бы их воспроизвести! Взмах. Ещё взмах, словно дирижировал. Да-да, там было что-то похожее! Затем... Тьфу! Оказалось, что в грёзах с замахом колошматил компьютер! А логика сна (логика его характера?) просто подсказывала, что техника должна на это как-то отозваться. Вот тебе и откровение!

Бурев пнул рабочий стол и по инерции улетел к центру комнаты. Уже не сопротивлялся: плыви оно всё к такой-то матери! Взгляд ни за что не цеплялся: каюта как каюта - люминесцентный свет по периметру обволакивал комнату, не упуская ни одного кутка (кроме капсулы для сна, рабочего стола да шкафа со шмотьём), в одиноком танце парили то там, то тут грязные носки, пыль шелковой нитью колыхалась на решётках систем вентиляции. Безвольным, не обременённым гравитацией камнем парил и сам Бурев.

Вдруг что-то жёсткое прилетело прямо в затылок. Больно прилетело. Странно, - подумал он, - каюта более-менее просторная, столкнуться с чем-то вероятности мало, тем более так ощутимо. Однако приложился. Инженер повернул голову - перед носом проплыла его любимая кружка. Но думал уж не о кружке - отчего-то всплыл образ камня. Камня? Нет, метеорита! Или любого другого космического мусора, что мог легко угодить в уязвимое место обшивки и вызвать неисправность. И пускай, что вероятность микроскопическая, всё же она есть! Тогда все его просчёты идут Лене под корпус, ведь подобные погрешности он не учитывал. И изнутри диагностику не произвести - для системы в приоритете внутреннее состояние, когда как всё внешнее: как цыплёнку скорлупа.

Бурев понял свою промашку. Надо было уже давно выйти в открытый космос, разведать. Проветриться. Если, конечно, так можно сказать про космический ветер. Да и опасно это, но что поделать?

3. Дырень

Исследовательская экспедиция шла к Рубежу с одной конкретной целью - собрать как можно больше данных о чёрной дыре. V616 созвездия Единорога - таинственный объект, растворившийся в непроглядной темноте космоса, лишь изредка выдавал себя энергетическим всплеском. Сам корабль (а одновременно и космическая станция) находился вдали от горизонта событий и фиксировал V 616 гравитационно-волновыми приборами, а команда учёных сопоставляла данные и ловила выделяемые всплеском частицы. К каким открытиям они приходили, Бурева это не касалось. Он являлся техническим инженером, и страсти к квантам от экипажа не перенял. Нет, общая теория была ему доступна, да и с квантовыми компьютерами общался на "ты" и при желании в чём-то наверняка мог разобраться глубже. Только не хотел. Душа не лежала: то ли к замороченной теории, идущей вразрез с его житейской логикой, то ли к тесному общению с кем бы то ни было. Так что объект исследования из академического V 616 Mon Буревым именовался просто - Дырень.

И пока Дырень маячила где-то далеко, что-то там испуская и что-то втягивая, на самой станции кипела жизнь во всех её ярких оттенках. Ведь каждый, от самого младшего сотрудника до Капитана, отправляясь в экспедицию, навсегда оставлял всё прежнее: уклад и привычки, родных и близких. Другая, полная отважных лишений и великой цели жизнь протекала здесь и сейчас. Создавались романтические союзы, распадались; разгорались сопернические споры, потухали; люди разделялись на группы, объединялись, ошибались, спорили, влюблялись заново. Даже несколько странно, как прохладно экипаж отнёсся к потере гравитации; скорей принял как нечто само собой разумеющееся. Но не Бурев. Он отгородился от всех, а работа над поломкой была лишь отговоркой. На самом деле заперся в отдушину и даже навесил табличку: "Осторожно! Злой пёс!" Псом и рычал, если к нему зачем-то обращались, брызгал слюной, если его просили чем-то заняться помимо центрифуги. Дескать, отстаньте, он и так всё знает - он же Бурев! Экипаж после десятков попыток наладить с ним отношения бросил это дело и ответил тем же - отгородился. Взаимовыгодный вышел союз, разделительный. Ясное дело, неспроста Бурева посчитали мизантропом с дыренью вместо сердца, но на деле всё было несколько сложнее.

"Ни на кого не полагайся - воткнут нож в спину", - с такой заповедью Бурев жил всегда и отказываться от неё не собирался. Хоть и придумал не сам - так-то любил поговаривать его отец, коротая дни возле проекций Международного Галактического Телевещания. Уважаемый ветеран, свой земельный участок отгрохал от Союза за заслуги. Поучал сына многому, но всё сводилось к тому же: не верь, не бойся, не проси. Понятно, не всякое родительское слово путеводное, да и сам Бурев имел голову на плечах, отцовские бредни не особо-то любил. Однако на деле так и получалось: то друзья подставят, обсмеют; с учителями не в ладах, характерами не сходились; а про подруг и говорить нечего (только дай повод, обкрутят! а спрос? какой с них спрос?) И выходило, что всё больше убеждался Бурев: а батька-то прав. С его заповедью даже стало как-то проще. Отмести лишнюю суету, самому всё делать-чинить, ПО писать как ему удобно, разбираться в технике до последнего винтика. Освоить всё это оказалось легче без назойливых учителей. Без лишне шелухи, неизбежно возникающей в отношениях: где, пошутив, другое имел в виду; где "должен", где нет; а где "обязан", только обязательство размытое. В инженерии иное: соединил цепь, спаял контакты, загрузил простенькую программку и командуешь - красота! И работает же лучше!

Такому единоличному Буреву легче прочих было пуститься в экспедицию, ни к чему привязан не был. Да и в новые отношения ввязываться не торопился. И, слава Бездне, не обязывали.

В своей замкнутости Бурев никогда не задавался вопросом, была ли экспедиция напрасна? Нужно ли ему отдавать жизнь этому повисшему в вакууме куску металла на задворках вселенной? Ну, сам он так не считал. В кругах учёного персонала не крутился, да и амбициями не задавался. Будь миссия дальнего исследования напрасной, изыскания бесперспективными или, напротив, прорыв, - ему было всё одно. Он пустился в долгий межзвёздный путь чтобы от него все отстали. А уж куда, в туманность или в Дырень (каких хватало на его носках), дело десятое. Потому и рассуждать легче было о насущном: что делать с этой чёртовой центрифугой?!

4. На посту

Лена три часа ковырялась в шкафу, пытаясь найти пропуск Бурева (тот нашёлся сам, в рабочем столе), а теперь этот пропуск (что за пережиток прошлого? для кого устроили проходную в дальнем космосе?) не желал выпускать из каюты. Размагнитился? Отковырял чип, проверил - нет. Только на системе доступа был прописан новый скрипт с паролем. "Что нужно сказать, если нагрубил?" Расшифровывать не стал, тупо переписал скрипт на "Идите лесом!" Проверил. Работает.

Возле отсека выхода в открытый космос пропуск дал сбой. Понятно - связывайся с отделом безопасности. А ведь хорошо там жилось! Ничего не делай, сиди в своей рубке, поглядывай на системы жизнеобеспечения. И никакой тебе головной боли с починкой! А работал там, в той рубке, всего один человек. Нурлан. Неплохо себя показал в центре подготовки по своей специальности, да в силовиках отличился. А нынче от безделья лихо поднабрал вес. Ещё до того, как центрифуга скопытилась.

Нурлар был мальчиком правильным, послушным, к тому же и с родителями со связями. Вот и думай, сам ли так блестяще учебку прошёл? Зачем потянулся к Рубежу? Строить карьеру или глаза успешным родным не мозолить? Всем, кроме его мамы, которая была неизменным ему авторитетом и которую наверняка до сих пор непомерно любил (иначе не выставил бы универсальный пароль безопасности из её девичьей фамилии!)

- Нурлан слушает, - раздалось из приборной панели.

- Слушать ты будешь как один орган тебя в уши теребит. А так - выходишь на связь, - проворчал Бурев.

- Ах, Виктор Фёдорович, это вы? Какими судьбами?

- Надо, Нурланчик, мне по делам отлучиться. Откроешь доступ?

И панели вместо ответа прозвучал громкий выдох.

- Ну о чём вы говорите, Виктор Фёдорович? Знаете же, что никому выход в открытый космос не разрешён. За исключением крайних случаев...

- Так у меня как раз случай исключительный!

- ... Виктор Федорович, я пытаюсь вам сказать, а вы не слушаете! Так я вам и подавно никакой доступ открывать не буду.

- Так дело безотлагательное...

- Вот-вот квантовый всплеск ожидаем. Хоть это вы можете переждать?

- Я не договорил. Так вот, Нурлан, я собираюсь соприкоснуться с бездонным космическим пространством, точь-точь с таким же, как необъятное пузо твоей мамы. А уж центр, так сказать, изысканий настолько же глубокий, как и её дыр...

- Знаете, что?! С меня хватит! Хотите лезть на погибель? Вперёд! Я вам не указ! Вот, открываю доступ, делайте что хотите! С себя всю ответственность снимаю.

- Нурлан, красавец ты мой! Сейчас я люблю тебя так же, как когда-то любил твою...

Из приборной панели послышался треск. Отключился. Оно и к лучшему. Не будет мешать.

Тяжело одному закутываться в скафандр, но что поделать? Перекрыть стыковочный шлюз, разгерметизация и...

5. Космос

Такой неприветливый. Такой тёмный. Дух захватывает, когда погружаешься в его бескрайние объятья. А там? Звёзды. Мириады рассыпаны, будто свет проекции. Ведь не дотянуться, не познать. И не рассмотреть - они везде. Глядишь на одно скопление, не отпускаешь, а вот уже совершил пол-оборота на месте. Протянешь руку, так бесконечно коротка в сравнении с ними! А на то ли скопление до сих пор смотришь? Никогда не узнаешь. Дезориентирован в самом прямом смысле. Ведь на что ориентироваться-то?

Включил магниты на подошвах. "Приземлился" на корпус корабля. Там, на земле, космостанция казалась столь величественном, а тут...

Шаг для астронавта, и незаметно крохотное колебание для вселенной. Зато два шага - уже ощутимое продвижение для Бурева. Пять-десять-пятнадцать. Потерялся считать. И не мудрено. Вот оно, бесконечное холодное пространство... Один писатель учил, что для кого-то другой человек - вселенная. Но нет, всё-таки она зримо больше. И не понять её конца. И не оторваться.

Показалась пробоина на корпусе. Там, где и предполагал Бурев. Всего-то разрыв сети, ремонт не займёт больше получаса. По земным меркам.

Но... вдруг... Вспышка! Нет, даже не вспышка. Радужное кольцо возникло будто бы из Ничего. Стремительно расползалось повсюду, по видимому пространству космоса. Как круги на воде расползаются по безупречной глади. Далеко ли? Но почему кольцо, не сфера?

Что-то словно толкнуло Бурева. Магнитные пластины на перчатках размагнитились, и он поплыл в бескрайнее ничто. Как плавал неприкаянным в собственной каюте. Но тут другое.

Если бы не трос, так и лететь бы ему, пока системы жизнеобеспечения не откажут. Но трос был - собрание стальных прядей в вереницу - и спас. Бурев почувствовал себя словно в бочке запертым в ней королевичем, плывущим по морю (кем бы он еще в представлении мог быть, как не королевичем?). Но потом, совсем рядом, возле выходного отсека, он не увидел нечто. Будто бы...

6. Пришелец?

Нет, не наваждение, там действительно был кто-то. Кто-то в скафандре, прицепленным тросом... А к чему тот был прицеплен? Во тьме вселенной другой конец терялся.

Этот кто-то беспрепятственно отыскал приборную панель, произвёл взаимодействие и... Створки люка открылись!

Кто-то из экипажа? Исключено! Нурлан бы не пропустил, да и все скафандры были на месте.

Возможно, это первый контакт со внеземной жизнью! Но что же за жизнь эта такая, что так запросто осваивает приборные панели?

Все системы скафандра Бурева, кроме жизнеобеспечения, оказались неисправны. Выжгло? Так или иначе, ни с Нурланом, ни с кем другим не связаться. Бурев потянул за трос и "поплыл" к кораблю. Температура в скафандре стремительно понижалась. Опять неисправность? Окоченевшей рукой потянулся к панели.

Холод отступил, как только бездна космоса осталась позади, но Бурев не особо обратил на то внимания, уж больно его занимало, что проникло на корабль.

Что за?.. Все скафандры на месте. Более того, его, Бурева, оказался... лишним?

Может Нурлан хоть что-то прояснит?

- Слушаю, - раздалось из динамика на панели.

- Что ты там слушаешь, ленивая задница?! Пришелец где? - негодовал Бурев.

- Вы там, Виктор Фёдорович, совсем переохладились? Какой пришелец? И что вы всё ещё делаете в шлюзе? Я же вам только что дверь открыл!

- Как это: дверь открыл? - изумился Бурев.

- Вы попросили, я и открыл. Вежливо ещё так - аж удивили. А! Теперь понимаю - у вас космическая болезнь. Говорят, выход в открытый космос сильно на психику давит.

- А камеры твои где, засранец?! Не видел, что ли, не я заходил?!

- Выброс на минуту их отключил. Виктор Фёдорович, вы же знаете, как на технику электромагнитный поток действует. Идите, проспитесь, я вам дверь ещё раз открою.

Нет, ну спорить с остолопом совершенно невозможно! Плюнув в сердцах, Бурев торопливо стянул с себя скафандр, бросил его парить по шлюзу, а сам направился через распахнутый Нурланом люк. Может и правда - сам Бурев не в себе? Он же попал под облучение выброса, технику коротнуло, может и у него в мозгу что-то коротнуло...

Не пролетел и пары метров, как стало клонить к полу. Неспешно заработала центрифуга, создавая на корабле искусственную гравитацию. Но как, если Бурев на обшивке только лишь спаял кабель резервной системы, а нужно ещё диагностику провести, выявить неисправность и только тогда запускать! ПО корабля вряд ли без соответствующей команды что-то предпримет, да и кто её даст? И, тем не менее, гравитации понемногу ощущалась.

Из технического отсека юркнула тень и скрылась за поворотом овального коридора. Всего таких коридоров было три: внешний - тех зона, серверы и шлюз выхода в открытый космос, средний, который соединял жилые каюты, общую столовую и комнаты отдыха, и внутренний - рабочее пространство для научных изысканий экипажа (лаборатории, испытательные отсеки и прочая ерунда, куда Бурев никогда не совался). Между ними курсировал лифт, которым в отсутствие гравитации не пользовались, просто пускались туда-сюда по шахте. А сейчас, когда центрифуга заработала, там кто-то запросто мог оказаться, и кабина лифта легко способна его... Надо проверить наверняка, предупредить!

Бурев был не в ладах с экипажем, но не до такой же степени, чтобы остаться в стороне, когда имела место такая угроза! Рывком он оттолкнулся от пола - центрифуга ещё не набрала полной мощности - и полетел в сторону лифта. Возможно, что техник, запустивший систему, направился туда же, с той же целью.

Обычно овальные коридоры корабля были пусты, но ввиду поломки и за ненадобностью туда скидывали барахтаться в невесомости всякий хлам. Кто-то не постеснялся даже вынуть из ремонтной целый комод. Возле того комода и оказался Бурев, когда наконец почти добрался до створок лифта, из-за которых торчали чьи-то плечи. По стану не разобрать, но форма точно нездешняя. Незнакомец! Мыслимо ли - посторонний на межзвёздном корабле!

Бурев решил не показываться, понаблюдать и спрятался за комодом. Незнакомец за руку вытягивал бедолаг шахты. Сперва двух тех инженеров - неразлучных друзей и беспробудных пьянчуг (за обоих постоянно приходилось отдуваться Буреву); потом кого-то ещё, кто пока не показывался. Интересно: те двое никак не отреагировали на постороннего. Словно бы знали...

Последней, кого незнакомец вызволил из шахты была диспетчер коммуникационного центра, Таня Копылина. И она никак не отозвалась на незнакомца, разве что заметно удивилась. Но, когда этот некто беспардонно взял её за талию и притянул к себе, потряслась ещё больше (что, конечно же, отразилось на её лице). Хотя не особо-то она и сопротивлялась. Вечно несчастная дурнушка на задворках этого потерянного в космосе мирка никак не могла найти себя, и тут такое внимание чёрт знает от кого! Даже издалека было видно, как покраснели её щёки, как отводила глаза, и как подрагивали уголки губ, боясь растянуться в улыбку. Закадычные технари казались не менее удивлёнными, но всё-таки сдержанно - их ли дело? Один лишь пришелец сохранял невозмутимость.

Но... что-то в нём казалось неуловимо знакомым, даже... близким? Гладко выбрит, как Бурев никогда не делал, аккуратная стрижка, которую Бурев себе никогда не позволял, выглаженная форма непонятно какого альянса. И при том это был... Бурев. Подбородок, высокий лоб, скулы, нос торчком - всё будто бы его, но в то же время не его. Он выглядел как ошибка программы-проектора, синхронизирующей чужие лица. Но то было не изображение, не проекция, а пришелец с физиономией Бурева. Что всё это значило?

Гравитация усиливалась. До того парящий в воздухе комод мягко приземлился на ногу Буреву и постепенно наращивал свой вес. Инженер закусил губу и осторожно выудил ногу из-под ноши. Но в остальном - решительно не знал, что делать. Покажись он сейчас, ещё неизвестно, кого примут за настоящего, а кого за двойника. Да, были очевидные различия, но очевидные для Бурева. К тому же мысль, что ему могут как-то навредить (а, исключая риск ошибиться, команда наверняка навредит обоим), пугала до чёртиков. В общем, он решил до поры до времени не высовываться и пронаблюдать. А лучше сделать это из диспетчерской рубки, отключив из той цепочки Нурлана. Болван всё равно ни о чём не догадывался.

7. Двойник

Диспетчерская была оборудована точь-в-точь, как и пост охраны. По задумке правительственных лбов, среди экипажа необходим отдельный сотрудник, координирующий со своего рабочего места все отделы, не исключая техподдержку. Но на деле тут, на задворках Рубежа, всем было плевать на земные правила, и координатор оказался не нужен. Эта участь выпала бедной Тане, которая давно запустила свою рубку, предпочитая страдать от одиночества в тесной, но такой уютной каюте.

Буреву не составило труда пробраться в диспетчерскую, которая, как и ожидалось, была пуста. Не пришлось и взламывать здешний компьютер - Таня не потрудилась даже над простеньким паролем. И вот, весь корабль оказался у Бурева как на ладони: видеокамеры, записи с видеокамер, отдельный монитор с консолью, отслеживающий состояние систем (электроснабжения, пожаротушения и прочее), научные отчёты и даже доступ к микрофонам на приборных панелях, установленных везде где ни попадя. Рай для любителя покопаться в грязном белье. Даже странно, что никто прежде диспетчерской из корысти не воспользовался.

Бурев по привычке обратился к консоли системы жизнеобеспечения - такая же была у него в каюте. Всё стабильно. Центрифуга равномерно подавала мощность по всему периметру корабля. В шахте лифта посторонние отсутствовали. А что по камерам? В охранке Нурлан храпел, знатно продавив и без того непрочное кресло, и не замечал, насколько становился тяжелее с каждой секундой. Щелчок клавиши, и на экране уже научный отдел. Тамошний экипаж, сперва не заметив гравитационного притяжения, потихоньку нащупывали ногами пол и поднимали головы, затем разразились аплодисментами (кому?). Щелчок, и в среднем коридоре - уже интересно - нашёлся двойник Бурева, активно обхаживающий Таню. Настоящий же Бурев подключился к микрофону на ближайшей приборной панели.

- Я тебя не понимаю, Танечка, откуда в тебе взялась такая холодность?

Бурев-наблюдатель аж поморщился - что за высокопарность?! Неужели она не понимает, что перед ней посторонний? Выждать момент и... И что он сделает? Допросит? Выдаст? Кому выдаст, Нурлану?

- Ну что вы, Виктор Федорович, я сама не понимаю, откуда в вас столько радушного внимания ко мне? - дурнушка юлила, хотела не упустить хотя бы и такого ухажёра. Неужели не прочухает?.. Женщины.

- Танюш, ну ты чего? Будто сама не своя! А где же украшение, которое я тебе вручил на именины? Ушки-то совсем голенькие!

- А оно было, Виктор Фёдорович? Может... Может это я забыла?

У Бурева-наблюдателя сдавали нервы - не хватало сил такое слушать! Зато тому, второму (судя по камерам), такое кокетство нравилось. Он расплылся в "очаровательной" улыбке (которую настоящий никогда на себя не мерил) и выдал:

- Знаешь, как говаривал мой отец? Не можешь понять, разберись досконально. Особенно в оплошности: у неё как минимум две стороны...

Бурев настоящий аж воздухом подавился. Ещё отца грешным делом поминать вздумал? И как перевирает-то, негодяй! И всё на свой лад - и внешность Бурева, ещё и близких приплёл!

Не удержался, хлопнул по столу кулаком. Монитор опасно затрясся.

- Знаешь, Таня, у меня появилась одна заманчивая мысль! Почему бы нам не уединиться где-нибудь и, так сказать, развеять недопонимание.

Настоящий Бурев прям прильнул к монитору. Неужто согласится?!

- А давайте, - выдала бедная Таня.

Нет, это не в какие ворота! Связь с иноземным объектом? Да она с ума сошла! Разборчивее надо быть, пускай пока и не знает всего. Понять бы ещё, куда их так называемая страсть заведёт. И пре-до-твра-тить! Эх, как бы так сорваться и вмазать как следует, чтобы понял (хорошо понял), как девок наших морочить! Но что-то удерживало. Ведь и Таня, распознав двойника, может в истерику впасть, всю команду на уши поднимет. И конец конспирации. Так что пока уповать можно лишь камеры и прослушку.

Шли парочкой, взявшись за руки. Жилой отсек проскочили. Таня сама в недоумении - вот куда идут? Лифт, внешний коридор, и к диспетчерской рубке. Как Бурев настоящий не допёр: вот где их линии пересекутся! Тоже, гад, откуда-то знал, что тут глухой закуток. Но делать-то что? Огляделся. Шкаф такой же, как в его каюте, как и везде... Или бежать? Да поздно, заметят. Юркнул. Тесно. Вскоре створки рубки раскрылись и приняли "влюблённых".

Вот же, шанс вдарить! Только что хотел, и вдруг замялся. Да отчего же? Хорошо, выползет он навстречу иноземной твари, примет боевую стойку, а дальше? Кровь застыла в жилах. И сердце отозвалось. Ну какой он боец?...

8. Струсил он

Охи-вздохи навивали сон. Ноги затекли. Да сколько ж можно?! Час, даже больше (по земным меркам). Всё наслаждались друг другом, не переставая. Ладно та внеземная тварь, но Таня? По звукам уж тот, Второй Бурев запыхался, а Таня всё:

- Не хочется, Виктор Фёдорович, мне отпускать вас.

Бурева передёрнуло. Разберётся со всем этим, придётся Таню пустить в расход. Бесчеловечно... Но вдруг в ней зараза какая-нибудь уже засела?..

Вроде замолкли, пытались отдышаться. Бурев взглянул в щёлочку: оба уместились на том самом кресле, на котором сам только что сидел.

- Знаешь, Таня, - откровенничал пришелец, - вот смотрю на тебя и удивляюсь. Ты же самая мне любимая, а будто из другой вселенной. Тут мне всё как бы не то, да объяснить не могу. Я же на риск решился, помнишь? А ты отговаривала. Истерику затеяла - а я? Решил, что в непосредственном радиусе выброса больше соберу. Вернулся, а ты молчишь. Будто и не ждала меня. Будто и не знаешь меня.

Что ответит, интересно? Молчала.

- У меня как же было, - продолжал Второй, - летел открытия делать. Чёрную дыру изучать, а столько на месте топчемся! Вот и подумал... Словно оправдываюсь, а главного не скажу. Ты помнишь меня, Таня?

Настоящий Бурев и сам поёжился, к дверцам шкафа прильнул. Молчала.

- Знаешь, как говаривал мой отец? Держись за тех, кто близок, важен. В любую секунду судьба может тебя их лишить...

Инженер-наблюдатель тем временем грыз локти: вот нёс околесицу. Но с чего бы?

- Таня, ты не видела моего отца, но знаешь, как я люблю о нём говорить. Офицер, спасший эскадрон во время галактической войны! А мог ведь легко погибнуть или оказаться на острие атакующего копья и пасть. Но не пал, напротив, себя проявил...

Настоящий Бурев проглотил язык. Отец как-то упоминал, что был в шаге от офицерских погон, но в итоге отправился в самую мясорубку и чудом выжил. Но откуда?.. Бурев сам бы не вспомнил, если бы этот, Второй, не обмолвился.

На мониторе систем жизнеобеспечения загорелась красная лампочка. Небольшие неисправности в центрифуге - так всегда бывает при запуске залежавшихся приборов, даже огромных.

Второй поднялся, поцеловал в щёку задремавшую Таню и в одном нательнике вышел вон. На вешалке осталась висеть его форма.

Бурев несмело выполз из шкафа, на цыпочках прошмыгнул мимо кресла к забытой куртке Второго, чтобы хорошенько рассмотреть ворот. Чуть было не рухнул на месте, едва не потревожив сопящую Таню. Нашивки на куртке досконально как бы отзеркалили прошлое Бурева: отличия выдающегося техника инженерного Центра, к нему он в своё время стремился, но не достиг - а тут значок призёра; открытие в робототехнике (не хватило чуть-чуть до признания проекта), вот - медаль лауреата; даже конкурс юного инженера, о котором давно забыл - и тот отмечен победой. Во внутреннем кармане семейная голографическая фотка: они с Таней. Счастливые... какими ни он, ни Таня взаправду ни разу не были.

Таня засопела. Сладко так, упокоено. Такой мир Бурев никому не смог бы обеспечить... Плохо ли это? Привык думать, что нет. Ну такой он - что с него взять? Вот только отличительные значки на форме двойника мозолили глаза: да как так-то?

Бурев прошмыгнул из рубки в коридор - ну не в шкафу же сидеть! - поторопился в свою каюту. В собственных чертогах думалось лучше. А так привычно там, что ни о чём другом беспокоиться не хотелось. А двойник? Что с ним? Трудно было Буреву было признаться, не двойник его уже цеплял, а он сам...

Говорят, "пройдись по пустой земле, свою вспомнишь!" Да нет, никто так не говорит, кроме старика, Бурева старшего, который пытался хоть что-то извлечь из той земли, что досталась ему в компенсацию. За то, что выжил. Но надпись на карточке, вынутой из внутреннего кармана Второго, гласила совсем другое: "Умри, но не сдавайся!" Как резко менялся взгляд! Как сильно менялось восприятие того, что достижимо, а что нет! И ведь сам Бурев измучился - а почему же так?

Сомнения иссякли: не пришелец тот, Второй. Точнее пришелец, но не внеземной. Земной он, с другой какой-то земли. Такой же, просто...

Нависшие мысли кусали хуже своры собак. Всё пресловутое "такой же". Он же, из другой вселенной, смог... а ты? Всё, из-за чего так переживал, мучился, почему отгородился от всех, что считал упущенным, всё это предстало во плоти! И раздражало. Да, Бурев и сам себя недолюбливал (понимал, что груз прошлого давит и винил, что сбросить его не может), а этот, Второй, казался ну совсем отвратительным. Почти врагом. Если бы Второй знал бы про первого.

А дальше-то что делать? Вряд ли двум Буревым найдётся место в маленьком мирке космостанции.

Инженер ворвался в свою каюту, не замечая, как Лена счищала с капсулы для сна обугленные разводы от лазера. Тут же прильнул к экрану своего компьютера. Загромождающие память программы с прежними расчётами были отправлены в корзину. Неисправность центрифуги всё ещё мигала красным, значит и Второй всё ещё возился.

Бурев взялся за голову. Задачка так задачка: то ли избавиться от двойника, то ли раскрыться экипажу, и будь что будет, то ли самому наладить контакт. Контакт? Что за глупая мысль! И дело не в страхе за пространственно-временную катастрофу (как твердил Марти Док), а в том, как бы Бурев сам с ума не сошёл.

Позади послышался шум от створок каюты. Лена опять какой-то чертовщиной занялась? Бурев обернулся. В проёме, не отпуская открывающей кнопки, замер Второй.

Он же тоже Бурев, и это тоже его каюта, как это можно было не понять? Не предугадать? Взгляд обескураженный, нет, уверенный. О чём он думал? Наверняка о том же, о чём и настоящий (настоящий для этого мира, для этой станции) ещё там, находясь в холодных объятьях космоса.

Двойник набросился, отвёл руку для удара. Но нет, всё-таки эта не каюта Второго. Только настоящий Бурев знал, где что лежит. Что монтировка привычно находилась где-нибудь возле рабочего стола (зачем? да чёрт его знает!), которой и огрел Второго.

А такие ли они одинаковые? Настоящий Бурев вряд ли бы так осмелел, чтобы нестись с кулаками на то, в чём ещё не разобрался.

- Лена, тащи провод! Вязать будем.

- Слушаюсь, Мейстер, - пропикала ИИ, выглядывая из шкафа.

Найти стул, чтобы усадить и связать, оказалось не так просто - вот куда его в невесомости унесло? Нашли на шкафу. Не без труда спустили (Лена изображала помощь, но больше мешала).

- Что за чёрт, - проворчал Второй. В себя приходил.

- Ты кто такой? - прорычал он же, не отнимая глаз от лица Бурева. Что-то уже начинал понимать, но вот поверить - другое.

- Что ты делал в открытом космосе перед выбросом? - спокойно поинтересовался настоящий Бурев без ненужных уточнений. Действительно, к чему они, если они были одной и той же личностью.

- Выбрался с целью непосредственного контакта с выбросом. Я так понимаю, ты - производная этого выброса? Моя бозонная проекция?

Буреву было стыдно признать, что он не понимал, о чём говорил Второй. И ещё противней - что этот он оказался ещё и умней.

Бурев поднялся (до того сидел на корточках напротив Второго) и зашагал взад-вперёд по каюте. Размышлял.

- Осмотрись, - вдруг сказал он, - ты ведь шёл в свою каюту? Скажи, она выглядит так же?

Второй мотнул головой.

- Нет. Я шёл в ремонтный отсек за инструментом. Моя каюта в крыле научного персонала.

Врёт! - решил Бурев. Потом задумался: а сам бы соврал? Значит, в теории я мог бы стать и академиком? Приятная мысль, и в то же время угнетающая: не стал.

- Что ж, знай, это твоя каюта. Я - это ты. То есть как бы в этом мире ты - это я, - неясно Бурев высказывался, но и не требовалось большего, и так всё понимал. Но зачем-то продолжал, словно хотел хоть чем-нибудь блеснуть - хоть бы и осведомлённостью их положения.

- Понимаешь, здесь и твоей каюты в научном отделе нет. Можешь, конечно, пройтись поискать, но уверяю, её ты там не найдёшь. Зато есть эта. Которую ты бы обустроил, если бы был техническим инженером.

- Действительно, - размышлял вслух Второй, - если бы я отказался от научной карьеры, если бы был доволен должностью обычного инженера, если бы забаррикадировался от всех в уродливой каморке, наверняка собрал бы что-то сподручное, компьютер с интеллектом, который назвал бы...

- Э-э-э, что за самовольность?! - спохватился Бурев.

- Лена, протокол двадцать один семьдесят пять: чужой. Обезвредить! – крикнул Второй.

- С радостью, - пропикала ИИ.

- Отставить! - рявкнул Бурев, но было поздно. Ливитирующий на магнитной тяге "бочонок" налетел на своего Мейстера, угодив прямо в затылок.

Бурев пробовал отмахнуться монтировкой, но Лена извернулась на лету и чуть посторонилась. Краем глаза заметил - Второй выпутался. Стоило ожидать, ведь знает, как сам же узлы и вяжет. Двое на одного? Нечестно!

Бурев сообразил: Леной еще успеет заняться, сейчас был опаснее Второй. У него у самого же помелькала мысль устранить двойника? - то-то же.

Замахнутся монтировкой, бросился (едва борясь с собственным страхом). Второй взялся за стул, отразил. Но стул-то тяжелее, если напористей бить, рано или поздно дотянется. Но нет: отбивал! Будто предсказывал, куда метит.

Но вот монтировка выскочила из рук. Второй, не теряя времени, замахнулся для ответки. Но тут и Бурев знал: не опустит, а бросит или постарается бросить так, чтобы наверняка задел. Вовремя отпрыгнул. Стул угодил в подоспевшую к заварушке Лену.

На кулаках, значит? К черту разум, бить вслепую, иначе предугадает. Размахнулся, кулак бросил не глядя, попал, но не физиономию, в такой же кулак. Всплеск! Будто воздух волнами пошёл. Откинуло так, словно залепил по пороховой бочке, и в стену...

Вспышка! Картинки из прошлого: школа, звонок на перемену. Такой противный звук, как сирена, знаменующая, что будут бить. Пятеро на одного, прижали в угол. Но и Витя не лыком делан, идёт напором. Пинок сзади, а там и кулак с другого бока. Ничего, когда-нибудь отыграется...

9. Каюты

Очнулся Бурев на полу. Рядом, лежа на плоском боку, потрескивала Лена с подбитым экраном. Где Второй? И след простыл.

Крепко приложился об стену. Будет шишка. Где искать Второго? Жаль, не было в его каюте того раздора с камерами и прослушкой, как в диспетчерской.

Приподнялся. Вспомнил разговор, вспомнил драку. Что это между ними вышло? Никак конфликт двойника! Получается, сближаться с ним нельзя? А что можно?

Так или иначе, гад сумел скрыться. Вот и где его теперь искать?

Лена забилась в чём-то вроде электронного припадка. Будешь знать, мозги консервные! Хотя и у самого гудели. Вспомнить бы разговор, может что-то всплывёт. Вроде Бурев его понукал, говорил, что не найдёт Второй своего прежнего места. А для примера...

Значит, жилой отсек, да? Покои учёных, высокомерно отгороженные от прочего персонала!

Как бы Второй не раскрыл их обоих! Может, решил убедиться во всём сам, может... Да вряд ли что-то другое.

Бурев, шатаясь, зашагал к выходу. Чёртовые квантовые измерения, чёртовы исследования!

По пути никого не встретил, беспрепятственно спустился на лифте в средний коридор (сам-то обустроился во внешнем).

Кого встречал из экипажа, всё отмахивался. Галдели: "Как это вы с гравитацией справились! Какой вы молодец!" Отчего такое внимание?

По Второму можно расстояние мерить: скольким растрепал на квадратный метр. Благо, о другом не спрашивали, значит, не всё сказал. А что по второму кругу идёт? - за надобностью!

Бурев даже не пытался спрятаться, когда нашёл Второго у жилого сектора. Тот с надеждой высматривал таблички с фамилиями, в сотый раз всё перепроверял. Но свою не находил.

Встретились глазами, и - на этот раз - никакого сопротивления. Безмолвно перекинулись, дескать, ну пойдём поговорим.

Хорошо, что их никто не застал их вместе. Или просто не обратили внимания - двойники в пути держали дистанцию.

Сошлись в каком-то ремонтном отсеке.

- И не повоевать и не поговорить, - заключил Второй.

Бурев молча сверлил его взглядом. Не поздновато ли философствовать?

- Расскажи о себе, - внезапно выдал Второй. Вот почему-то откровенничать получается только перед незнакомцами. Ну как перед незнакомцем...

- Старик умер ещё до отлёта, - спокойно начал настоящий Бурев. - Пулю себе пустил. Понял, что один никак не выживет, хотя всегда всех сторонился.

- Каким он был?

- Замкнутым. После Галактической так в себя и не пришёл. Никогда мне не рассказывал, что там пережил. Зато огрызался. И, наверное, на мне и отыгрывался. Ведь никто, кроме меня его вытерпеть не мог, даже матушка.

- А мой героем заделался. Из меня такого же лепил... героя. Потому и отправился в экспедицию, дело отца продолжить... А, оказывается, вот как бывает. Я гордился, всегда гордился своим, а ты?

- Не бил бы, может и не ненавидел бы. Но теперь бог ему указ, хотя, скорей дьявол.

- Мы можем всё обсудить, можем договориться. Мы же один и тот же человек...

- Можем попробовать, - выдохнул настоящий Бурев, и оба замолчали.

10. Миру мир?

К каюте Бурева двойники шли вразнобой - к счастью, никто внимания на них так и не обратил. Уже отблагодарили за починку (а то и дважды), за что ещё зацепиться? Тем более с таким, как Бурев.

Такой уж был его характер (или выбор) в его мире, хотя - он видел по впереди идущему - мог быть и другой.

Во внешнем коридоре поравнялись.

- Хочешь взглянуть на мой скафандр? А заодно и на свой. Наверняка любопытных отличий найдём много, - поделился Бурев мыслями. И правда: искать общее не лучше там, где всё началось?

Будить Нурлана в охранке не стали - у Второго был пароль, дающий доступ ко всем отсекам корабля. Пароль, который настоящему Буреву был недоступен.

- Смотри, - показал Бурев на единственный скафандр с рубиновой лакировкой, когда как остальные были однотипно серебряными. - Этот твой. Он один такой. А мой - в углу валяется.

Второй с любопытством стал осматривать костюмы и снаряжение, сравнивая со своими.

- Видишь, трос оборван, - указал Бурев на развороченные стропы, тянущиеся от рубинового скафандра.

И вдруг! - мысль пришла в голову Буреву. Неприятная, но это единственный выход!

Пока Второй изучал оборванный трос, Бурев взял целый, корабельный, отсоединил от ближайшего скафандра и прицепил себе на ремень.

Они такие разные, хотя, по сути, один и тот же человек. Сделал бы Второй так же? Возник бы у него хотя бы порыв такое совершить? Он ведь ни разу не обернулся, ни разу не засомневался в настоящем Буреве, пока тот прицеплял к себе трос.

Пароль запомнил от Второго, его и использовал, чтобы разгерметизировать отсек. Всего на пару секунд. Второго пулей выбросило "за борт". Последствия этих секунд Бурев на себе почти не ощутил. Чего не скажешь про почти космическую бездну, перевернувшуюся у него в душе. Пытался оправдываться, но всё же...

Миру мир. Просто каждому свой.

Эпилог

Бурев не спал с неделю. Только уложится, перед глазами вставал образ двойника. Всё казалось, что он таки выжил и вот-вот окажется у его капсулы для сна и совершит свою вендетту. Довёл себя до того, что стал пугаться собственного отражения: в зеркалах, в стёклах, в глянцево-стерильных стенах коридора. Отсек выхода в открытый космос обходил стороной.

Если бы с кем-то Бурев поддерживал прочную связь, тот кто-то и заметил бы в нём изменения. Но нет - Бурев был один.

К концу второй недели нервы расшатались так, что навязывались мысли покончить с всем этим одним решительным мановением. Но Бурев был не настолько решительным.

После драки у Лены возникла поломка, которую Бурев не спешил исправлять. Всё её ёрничество куда-то исчезло, уступив место заторможенности. Будто изнутри её снедали вирусы. Но Бурев и так не мог на неё смотреть. Не столько из-за её предательства, сколько из-за того, как неуловимо ей удавалось напоминать о Втором. Словно его же руками и собрана.

Но упрощённый функционал Лены Бурева устраивал. Глаза мозолит, зато не донимает. А другое? Другое, что беспокоит, всё в нём, Лена-то тут причём?

Но потом одиночество стало просто невыносимым. И не разобраться, отчего же: может, что был другой Бурев, умнее, успешнее... А теперь и того нет. Из зависти ли? Или совесть за горло взялась? Бурев привык думать, что да: и одно и другое.

И как-то... Послышался стук. Донёсся явно не из подсознания (как сперва подумал) - занесла кого-то нелёгкая к его каюте. Хотя и не думал отзываться, не до гостей и прочих просителей, но стук не унимался. Ладно, ну правда, много ли потеряет, если откроет?

На пороге стояла Таня. Взгляд опущен, руки скручивает...

- Тебе чего? - не церемонился Бурев.

- Виктор Фёдорович, тут такое дело...

- Говори, не тяни.

- Вы таким обходительным были недавно. Ну... совсем недавно. Много хорошего говорили, да так, что я поверила. В общем... Виктор Фёдорович, вы помните, что между нами было?

Тот день так и крутился в голове Бурева - как тут не запомнить?

- В общем, не знаю, как это получилось, но после того... случая кое-что изменилось. Во мне. Тошнота, грудь набухла... Я знаю, что зачатие и роды крайне не рекомендованы Министерством. Всё-таки условия не земные. Но... так вышло. Знаю, что не ваше дело, но мне-то, Виктор Фёдорович, как быть?

Бурев сперва покраснел, затем побледнел. Во как! То бишь этот пришелец (хоть с другой земли, но всё-таки пришелец) не только нервы трепать притащился, а ещё и наследника себе заделал. Вот что бы сказали эти высоколобые учёные, квантовики?

Представил судьбу такого младенца (если выживет): лаборатории, исследования, постоянная изоляция, эксперименты, испорченная жизнь и так далее. Но... можно же не раскрывать, кто на самом деле папаша. Как-никак события развивались без участия посторонних глаз.

Бурев пригласил Таню зайти - не в коридоре же её держать (и уж дверью не хлопнуть). Предложил чаю. Заторможенная Лена вместо чая принесла кружку с кипятком. Зато без вредности и ёрничества. Таня, измученная терзаниями, приняла и такую. Как жалко было на неё смотреть! И так никому не нужная, а тут ещё и это...

Но и у Бурева отлегло. Действительно: решение же для его совести! Со Вторым так отвратно поступил, но хоть частичку-то его может сохранить! Бурев подвинулся поближе к Тане.

- Расскажи о себе. Ну, про жизнь до отлёта, какой она была?..

Снаружи бушевала космическая буря, подхватывая частицы и кванты, перемешивая, сталкивая, изредка создавая невидимые термоядерные взрывы. Отличительная черта Рубежа с чёрной Дыренью под боком. Но Буреву было не до этого. Перед ним с историей Тани разворачивалось нечто более грандиозное. Какое ему дело до космоса, когда в его сердце из разрозненных осколков собирался новый мир.

Миру мир

20.12.2019

0
00:09
505
20:19
С одной стороны — ведь и неплохо. Герой харАктерный, Лена эта, двойник. Сюжет и фантастическая его часть вполне хорошая. Ну долго, медленно всё это разворачивается (а это с другой стороны) — но так ведь это и не порок. Так что плюс заслуженный!
Загрузка...

Достойные внимания