Поворот судьбы

Свет, спрятанных под стеклянные колпаки фонарей, отражался от мокрого камня мостовой. Дождь закончился несколько часов назад, оставив после себя холодный ночной воздух и шум капель срывающихся с крыш домов.

Я в очередной раз осмотрелся. Один из самых бедных районов города. Повсюду разбросан мусор, дома все старые, хлипкие, под стать живущим здесь людям.

Запах, кстати, был соответсвующий. Даже, недавно прошедший дождь, не смог смыть всю ту вонь, что пропитала собой землю. И, конечно же, я бы ни зачто не отправился в это место по доброй воле. Но королевская гвардия, на то и королевская, чтобы браться, как раз за такие дела.

Какой-то умник додумался обрядить шентарского посла в шутовской наряд и привязать бедолагу к фонарному столбу. И все бы ничего. Но голову посла отрубили и прижгли к животу. Зрелище было то еще. Конечно же, никто ничего не видел. И мы теперь стояли в оцеплении, дожидаясь пока прибудет придворный маг.

Я чуть поправил капюшон и окинул взглядом, компанию ребятни. Они глазели издалека, не решаясь подойти ближе. Для них - это должно быть целое событие.

И страшно, и интересно одновременно. А вот для страны, это могло грозить войной. Шутка ли, средь белого дня убивают члена правящей семьи, а никто этого даже не видел. В Шентаре должность посла доверяли только членам династии, которая в данный момент обладала властью. Считалось, что так человек, будет более заинтересован в делах своей страны.

Я закинул руку за спину, проверяя накидку для лука. Не хватало еще, чтобы тетива обмокла. Стрелять из такого лука - одно мучение. Но все оказалось в порядке, за время, что я прошел от дворца до района бедняков накидка не сместилась и все также надежно защищала лук от влаги.

С телом посла нужно было что-то делать. Вести разбегаются быстро. Толпа зевак постепенно увеличивалась, а вот придворный маг все никак не появлялся. Я выругался, тело снимать нельзя, иначе волшебник потом не сможет восстановить ход событий, а разгонять целую толпу впятером - то еще удовольствие.

- Я сейчас, - бросил я Джеффу и направился в сторону мальчишек. Уж эти-то всегда что-нибудь, да заметят.

Их было шестеро. Двое лет восьми, еще совсем маленькие с чумазыми лицами, оставшиеся четверо тянули на все пятнадцать, худые и вытянутые, в дырявых кафтанах, безразмерных штанах и старых поношенных ботинках. У всех черные волосы, толи от грязи, толи просто так получилось. У всех в глазах плескалась недоверчивость и враждебность. И стоило мне подойти чуть ближе, как все кроме одного, непроизвольно отступили на полшага назад, почти незаметно, но все же.

- Привет, я Лиам. Видели, что здесь случилось? - спрашивая, я посмотрел прямо на того, кто остался стоять на месте.

Парень сплюнул себе под ноги и засунул руки в карманы штанов.

- Неа.

Один из тех, что помладше испуганно посмотрел на знак королевской гвардии у меня на груди, словно удивляясь, почему из него не вылетела молния.

Я усмехнулся. Карты, постоянные наблюдения за придворными интригами и общение с преступниками, научили меня одной очень полезной вещи. Почти всегда я мог понять, когда человек пытается скрыть или утаить что-либо.

- Как насчет небольшого пари?

С этими словами я достал пригоршню монет и протянул их заводиле.

- Вот эти можете оставить себе прямо сейчас, а вот эти три, - я показал открытую ладонь второй руки с лежащими на ней серебряными четвертаками. - вы подкинете, скажем, напротив того фонаря и если я попаду в каждый из них вы расскажете, что здесь произошло, а если нет, то я удвою, те деньги, которые вам дал.

Люди любят легкую наживу. Особенно, когда они, по сути, ничего не теряют. По загоревшимся глазам ребят, я понял, что попал точно в цель. Осталось попасть еще три раза. До фонаря, на который я указал, было шагов пятьдесят не меньше.

Со мной оставили двух младших. Они с восторгом смотрели, как я достаю из-за спины лук, проверяю тетиву, подготавливаю стрелы. И я мог дать голову на отсечение, что пареньки мечтали взять в руки лук и стрельнуть хотя бы разочек. Но сейчас меня интересовало другое.

Я поднял руку, показывая, что готов.

Почти сразу один из мальчишек подкинул первую монету высоко вверх. Я оттянул тетиву, прицеливаясь. Монета в воздухе оказалась в центре размытого коридора. Пятьдесят шагов, с такого расстояния можно увидеть, разве что точку с бликами, темное пятно, никак не более. Но сейчас, я видел, казалось все. Корона и скипетр на подушке отчеканенные на одной стороне монеты, сменялись парусным кораблем на другой. Взять на упреждение, предугадать, где окажется монета через половину удара сердца, отпустить тетиву. Быстро схватить хвостовик новой стрелы.

Краем глаза я заметил, движение, которого не должно было быть. Не дожидаясь, пока я подготовлюсь для нового выстрела, мальчишки бросили обе монеты одновременно, причем не вверх, над собой, а будто метали камни, в разные стороны, подальше от себя.

Не целясь, стреляя, на разрыв я выпустил стрелу, мнгновенно хватаясь за следующую.

Повернуть корпус в противоположном направлении, найти то, чего нет. Третий выстрел получился сумбурным, уже зная, что промахнулся, я выхватил из-за спины четвертую стрелу. Последняя монета дернулась почти у самой земли, пронзенная насквозь.

Я опустил лук и изогнул бровь, с усмешкой наблюдая, за понурыми подростками. А вот ребята помладше разве что не хлопали в ладоши от увиденного представления. Еще бы, такое и на королевских турнирах увидишь нечасто, не говоря уже об улице в квартале бедняков.

- Ну так что, как насчет нашего пари, - напомнил я с широкой улыбкой, смотря на приближающмхся ребят.

Старший помялся на месте, словно боясь того, что он сейчас скажет. А затем нерешительно начал говорить:

- Ночью. Этот, в костюме. Поругался с принцем, стража...

- Стой-стой. С каким принцем?

- У нас один принц, мистер Лиам.

В голосе парня звучало уважение. Это хорошо - скорее всего не будет говорить неправду.

- Значит поругался? Ты слышал, о чем они говорили?

Парень покачал головой.

- Мы были далеко, только видели, как этот схватил принца за грудки, а потом его ударили по спине. Несколько раз.

Я задумчиво кивнул. Засунул руку в карман и протянул ребятам еще несколько монет, им лишними не будут, а от меня не убудет.

Возвращаясь обратно к оцеплению, я думал, что могли не поделить принц Вильгер и шентарский посол и как об этом сказать королю, если все, что поведали - подтвердится.

У фонарного столба наблюдалось движение. Пока я устраивал представление для ребятни, прибыл придворный маг. И, судя по всему, прибыл зря. Черные вразлет брови, нахмурены, губы сведены в тонкую линию, на руках горит фиолетовое пламя. Волшебник смотрит из стороны в сторону, но ничего не может найти. Плохо дело.

Джефф, наш десятник вопросительно посмотрел на меня, словно спрашивая, удалось ли мне что-нибудь выяснить. Я едва заметно кивнул.

- Проклятье!

Все, кто стояли рядом вздрогнули от неожиданности. Волшебник резко взмахнул рукой, вдребезги разнеся ни в чем неповинную бочку.

- Ничего нет! Кто-то замел следы! Снимайте тело и во дворец его! - Маг, разве, что не прорычал это. По голосу было понятно, что он, как никто другой осознает последствия убийства посла.

Последняя война отгремела тридцать лет назад, забрав с собой тысячи жизней, сломав бесчисленное количество людских судеб. Люди только начали привыкать к мирной жизни, как вот оно, опять.

Я молча вытащил из-за пояса нож, зашел за фонарный столб и перерезал веревки, держащие обезглавленное тело. Четверка гвардейцев тут же подхватили бывшего посла и погрузили его на телегу.

- Накройте бедолагу, нечего людей пугать, - бросил Джефф.

Но прежде чем посла накрыли, я запрыгнул на телегу. Рассказ мальчишек не давал мне покоя. Руки шентарца были сжаты в кулаки, чтобы их разжать пришлось поусердствовать. Гвардейцы недоверчиво смотрели на меня, пока я занимался не самым лицеприятным делом.

В левой руке ничего не оказалось, а вот разжав правую, я забыл, как дышать. Золотистая, овальная, почти круглая пуговица с тремя дырками и короной. Тут даже не надо было думать, чтобы понять, кому она принадлежала. Я выругался сквозь зубы и показал Джеффу с придворным магом свою находку.

***

Королевский зал для совещаний. Большой прямоугольный стол посередине. Король во главе. По правую руку расположились советники, по левую принц, начальник стражи, глава палаты магов.

Я стоял, пронзенный десятком взглядов.

- Лиам, правильно? -Иерит - королевский дознаватель, упорно делал вид, что не знает меня.

- Совершенно верно.

- Ты хочешь сказать, что нашел эту пуговицу в руках шентарского посла?

- Да.

- И она принадлежит принцу Вильгеру?

- По имеющимся у меня сведениям, такие пуговицы делают только для его королевского высочества.

Мне не нравилось то, что сейчас происходило. Я нутром чувствовал, что все, чтобы я ни сказал, будет пропущено мимо ушей. Услышат только, что я пытаюсь дискредитировать единственного сына короля.

Тем временем Иерит, задал следующий вопрос.

- С чего вдруг ты решил, что в руках посла будет пуговица? - по его змеиной интонации было понятно, что дело здесь нечисто.

- Я не знал, что там будет!

- То есть, ты просто решил посмотреть, что будет в руках мертвого человека, который почти целую ночь простоял один, привязанный к столбу?

- Пока мы ждали придворного мага, я решил расспросить людей в округе, вдруг кто-то что-нибудь видел. -Меня начинал раздражать этот разговор.

- И они сказали, что видели как принц Вильгер убил шентарского посла? Разумеется, они каждый день видят принца и никак не могли обознаться?

- Я выполнял свою работу, мой король. - Я посмотрел прямо на короля Виршера, надеясь, что хоть он сохранил толику благоразумия. Но тщетно, за годы ничего не изменилось. Я даже не был уверен в том, помнит ли он меня.

- Ты можешь представить этих свидетелей? - Иерит, будто бы не заметил моего обращения к королю.

- Нет, не могу. Это были мальчишки, одни из тысяч бездомных детей.

- Ах, мальчишки? Ну тогда, нам тем более, нет причин не доверять таким суждениям! "Одни из тысяч бездомных детей" - как раз такие и собственную мать продадут, ради наживы.

- У них не матерей! Вы отобрали у них все! - Я прокричал это в полной тишине, неожиданно громко. По залу прошла волна недовольного шепота.

Иерит самодовольно ухмыльнулся и принц тоже. Но заметил это, к сожалению, только я.

Зато скрежет доспехов стражников за моей спиной, услышали все.

Король Виршер сидел с задумчивым лицом, словно, все это его не касалось.

- У тебя ведь тоже не было родителей, да Лиам? Ты вырос в одном из домов Воспитания? Наверное, ты зол на корону, за то, что тебя лишили всего?

Я ошарашенно застыл, не понимая, как представление доказательств в вине принца Вильгера, превратилось в охоту на ведьм. Меня делали виновным в заговоре против короны. И, как можно было наблюдать, всем было на это наплевать.

- Два года назад, я спас жизнь покойной королевы. Мне незачем желать зла нашему королевству.

По реакции присутствующих, было понятно, что мои доводы в очередной раз пропустили мимо ушей.

- Возможно награда за спасение жизни королевы, тебе показалась недостаточной? Ты решил, что корона должна тебе больше?

Я молчал, постепенно все понимая. То покушение на королеву, было только началом заговора. Она всегда была серым кардиналом, никого не подпуская к власти. Король же был безвольной пешкой, которой советники помыкали, как хотели. Но пока была жива королева, все их действия были бесполезны.

В ту ночь, в глухом лесу, на карету напали и перебили все сопровождение, кроме меня. Семеро наемников, нанятых убить королеву, в ту ночь, так и не вышли из леса. Меня представили к награде. Но через несколько месяцев покушение повторилось, а меня рядом не оказалось.

Теперь же, советникам зачем-то понадобилась война с Шентаром. Единственный путь избежать ее, выдать южанам убийцу - принца. Но по тому, как меня зажимали в угол, становилось понятно - я, всего лишь, досадная помеха, которую нужно убрать.

Иерит со своей неизменной змеиной усмешкой вышел в центр зала и повернулся к королю и советникам.

- Чтож, все слышали ложные обвинения, которым этот изменник пытался осудить нашего принца, Предлагаю проголосовать. Кто считает Лиама, королевского гвардейца виновным в заговоре против короны?

Все, кроме короля и Стеноса, начальника стражи подняли руки.

Стенос был просто против. А король никогда не голосовал, он просто выносил вердикт, не смотря на то, как проголосовали другие.

-Что скажете Вы, ваше величество, - Иерит, встал на одно колено, обращаясь к королю.

Виршер со скукой осмотрел зал и я мог поклясться, думал он не обо мне,а об очередной наложнице и кувшине вина.

- Виновен.

***

Было темно. Темно и холодно. Все тело болело от синяков. Стражники, узнав, в чем меня обвинили, не стали особо расшаркиваться и выместили на мне все, что они думают об изменниках. Кажется, правая рука была сломана, дышать трудно, я то и дело слышал свист, стоило только груднйо клетке прийти в движение.

Завтра меня должны были повесить. Я лежал на холодном камне, мечтая умереть прямо сейчас, чувствуя, всю несправедливость этого мира. Семь лет я искал преступников, старался поступать правильно, учил этому других. А оказалось, что все это не важно. Люди, для которых звон монет, ближе, чем людская жизнь, оказались на самом верху. Решая, кому жить, а кому умереть. И когда начать войну.

Все прогнило насквозь!

Я взвыл от резкой боли, неосторожно двинув сломанной рукой. Мы все живем по правилам, которые не соблюдаются верхушкой.

Горожане открывают лавки, торгуют на базарной площади и платят налоги за то, чтобы прокормить себя. Солдаты служат в армии и выполняют приказы. И все бы хорошо и система работает. Но только до того момента пока все нравится тем, кто у власти. Как только правила начинают ущемлять их интересы, ты внезапно становишься преступником или изменником, или просто умираешь в лесу, в королевской карете.

Я закрыл глаза, стараясь успокоиться. Как меня учили. Глубокий вдох, задержать дыхание, выдох. Медленный, чтобы успеть досчитать до шести. Потом еще раз. И еще.

Прохладный ночной воздух обволакивал тело. Я открыл глаза и, вдруг, стало понятно, что в камере не так уж и темно. Прямоугольный каменый мешок два на три метра. Деревянная дверь с небольшим оконцем сверху, заделаным стальными прутьями, откуда и проникал едва заметный свет.

Следовало подумать, что я могу.

Все тело болит, но это не страшно. Можно про это забыть, на время. Но вот рука. С одной рукой много не навоюешь. Тем более против закованных в броню стражников.

Должен быть выход. Выход есть всегда - именно так я любил повторять.

Пара минут раздумий ни к чему не привела. Единственное время, когда я мог воспользоваться ситуацией в свою пользу - это по дороге на виселицу. Когда меня, связанного, со сломанной рукой, будут сопровождать четверо вооруженных стражников.

Я горько усмехнулся. Спасти меня могло только чудо. И, далеко не так я представлял себе свой конец.

Кучка, возомнивших себя вершителями людских судеб, дорвавшихся до власти советников, приговорила меня к смертной казни! Безвольный король, который должен был стать опорой нашего королевства, а в итоге променявший все на вино и шлюх!

Глубокий вдох, задержать дыхание, выдох. Медленный, чтобы успеть досчитать до шести. Потом еще раз. И еще.

Я тяжело вздохнул. Оказывается, смотреть в пустоту, ни о чем не думая, довольно не простое занятие.

Наверное, ближе к утру я смирился. В голове крутился только один вопрос - зачем развязывать войну с Шентаром? Для чего? И правильный ответ, все никак не прихогил в голову. Деньги, власть? Все это и так есть. Что же здесь не так?

Я думал и думал, и не мог найти ответ.

А затем в дверной скважине раздался скрежет ключа.

В камеру зашли двое, закованных в броню стражников.

- Поднимайся! - Резко бросил один из них.

Я подчинился, выделываться не было смысла, в лучшем случае получу пяткой копья по ребрам.

Идти было неприятно и сложно. Я прижимал правую руку к животу, чтобы хоть как-то сгладить боль. Стражники особо не церемонились и, то и дело, подталкивали меня вперед.

Коридоры, темные и запутанные, узкие, с постоянными сквозняками, все таки вывели нас на городскую площадь, битком заполненную народом. Людской гомон и шум после камерной тишины, казались оглушающими. На миг я потерялся и замер. Тут же получив удар по спине.

- Давай, ублюдок, пошевеливайся! - Голос конвоира был уверенным и презрительным.

Будь у меня меч и лук - он бы так не разговаривал. Но сейчас, кроме кандал на ногах и сломанной руки у меня ничего не было.

Меня подняли на помост, где уже стояла пара таких же бедолаг, как и я.

Толпа взревела, когда глашатай прочитал приговор и нас троих подвели к петлям.

Убийца, отравитель, изменник. Не знаю, насколько виноваты были обвиняемые. Мне было без разницы. Будто это все происходило не со мной. Как же глупо все получилось.

Мне на шею надели петлю. Затем глашатай поднял руку, что-то говоря.

Я в последний раз посмотрел на солнце, краем глаза отмечая, как на веревке начали болтаться двое других.

Странно, но я ничего не чувствовал. Только солнце было каким-то бледным. И шум толпы поубавился.

Потом стало тихо, но бледный свет, все также продолжал светить. А затем толпа зароптала. Те двое, слева от меня уже прекратили дергаться. А я до сих пор стоял на помосте.

- Вот ведь Бездна! Кажется, механизм заело. Попробуй еще раз, - это глашатай обратился к палачу.

Судя по звуку за моей спиной, рычаг дернули несколько раз, но ничего не изменилось.

Я грустно улыбнулся - даже умереть нормально не могу.

Толпа начала роптать.

Рычаг все дергался и дергался.

Бледный свет солнца освещал последние секунды моей жизни.

Через площадь скакал черный всадник, размахивая латной перчаткой с зажатым в ней свитком. Кажется, он что-то кричал.

Шум рычага, наконец затих.

И в воцарившейся на миг тишине я услышал, что рыцарь говорит глашатаю.

- Король мертв. Изменника направить в отряд Бесчестия. С этого момента мы на войне. Решение совета.

Сквозь черное забрало на меня смотрели глаза лорда Стеноса.

Слева с поскрипыванием покачивались два безжизненных тела.

А солнце все также бледно светило.

Правую рука опять ныла от боли.