Сенокосец

Бесконечность. Поющая, нестерпимо черная пустота и бесконечность. Огромное, безграничное пространство пестрело далекими светящимися мошками. Словно донце изрешеченной коробки, приставленное к свету лампы. Коробку для такого представления пришлось бы растянуть до критической точки, пока она не заполнит своими картонными боками все мирозданье и, превратившись в нечто уже иное, сожмется до мельчайшей, меньше атома крошки. Тогда, может быть, она вытеснит вселенную в какую-нибудь другую реальность, а может и всосет в себя все время и пространство. В любом случае открывать такую коробку следовало бы с крайней осторожностью, а то кто знает, какие еще звезды могут вырваться из нее.

Одна такая спиралевидная галактика ужасно медленно и одновременно ужасно быстро погружалась в ненасытную пасть. Подсвечиваемый сверхгорячими поцелуями клубок торжественно поглощал пылающие миры. И пока он был занят этим грандиозным пиром, в чернильном глянце космоса падал маленький кораблик.

– Давай, давай, плыви ко мне… – ласково шептал я, сидя перед четырьмя вспомогательными экранами и одним большим обзорным стеклом.

Лениво вращаясь, к кораблю скользил «мешочек с сюрпризом». Бортовой компьютер деловито считал расстояние между ним и «Сенокосцем», в невежестве своем мешая цифры с непонятными символами. По круглым датчикам бегали какие-то стрелки, шипел автомат в дальнем углу. Я небрежно потер пальцы о ручку кресла. Раздался скрежет. В воздух взметнулась мелкая стружка, которую тут же всосало невидимой трубкой в полу. Боевые когти быстро отрастали, приходилось постоянно их стачивать.

Изображение мигнуло, и переместилось в левую часть экрана. Я вскочил на ноги (вернее попытался вскочить, но рухнул обратно в глубину кресла, зажатый объятьями ремня).

– Выведи путь объекта на мои часы, – четко продиктовал я в микрофон, высвобождаясь из плена заевшей защелки, – и приготовься помахать клешнями.

Компьютер послушно заурчал. Логические цепочки в его недрах ринулись бежать, минуя каньоны из сгоревших каналов, и секунду спустя электронный прямоугольник у меня на запястье пополнился внушительным столбцом цифр и списком сегодняшнего меню.

– М, крекеры, – отстраненно пробормотал я и выбежал из рубки.

До шлюза вел только один коридор, изрисованный зелеными каракулями. Нечто, напоминающее лес из кривых жирных линий, заполняло пространство на стене. Позади него виднелись полуисрешиеся фигуры, похожие на призраков. Очертания рук и развивающихся волос еще угадывались в общей мешанине, но с лиц краска давно отпала. По моей задумке коридор должны были украсить полуодетые девы, томно загорающие у берега искрящейся реки. Но что-то пошло не так. Фантазия рисовала прекрасную картину из сочных женских тел, но ручки неизменно выводили на стене страхолюдные картофелины с торчащими из макушки ворсинками. И чем сильнее я пытался исправить это непотребство, тем больше меня пугали осуждающие взгляды вездесущих теток. В конце концов, я схватил остатки зеленой краски и наляпал поверх первого слоя реденькую рощу.

У входа в шлюз я наспех втиснулся в старый желто-белый скафандр и подпрыгнул пару раз, чтобы разработать скрипящий под правым коленом сегмент. К поясу я прикрепил прочный трос, дождался, пока автоматически присоединится к скафандру «сачок» и шагнул на внешний мостик.

Тишина прыгнула на меня, оглушила пушистыми лапками, оставив лишь собственное дыхание ласкать слух прерывистым пунктиром. Я дождался, пока «сачок» соединился с общим механизмом внешнего обслуживания, и прыгнул. Пустота, держащая на весу мой корабль, без труда подхватила еще одно легкое тельце, но наиграться впрок ей не дала клешня. Я оказался у руля механизма, напоминающего насекомое с пятью длиннющими лапами. Сверив маршрут с данными часов, что выводились внутри шлема, я задал направление. Соседняя клешня оторвалась от обшивки и медленно потянулась вперед. За ней последовали и другие «ножки».

– Где-то видел чудо это, расскажу за кружкой вам… – бодренько напевал я, пока механизм вез меня к заданной точке. Оттуда был виден летящий мимо «сюрприз» – простой комок мусора – испорченная капсула или сломанная деталь. «Сачок» плавно вытянулся вперед и замер, поджидая добычу.

– Еще. Еще чуть-чуть, – шептал я.

За потоком цифр было невозможно уследить, расстояние постоянно уменьшалось. Оставалось только поймать дрейфующий в космосе хлам. Сто метров. Пятьдесят. Десять. Механизм не был рассчитан на удержание веса, его длинные лапки были созданы для быстрого обслуживания корабля и всех его внешних устройств. Я здорово рисковал. Громадный рыхлый комок обломков и камней проплывал над моей головой. «Сачок» сильно вибрировал, захватывая куски металла магнитными «пальчиками» и спуская их вниз к клешням. Я представлял себе гул и скрежет, но слышал только собственное взволнованное дыхание. Я не успевал распотрошить свой «сюрприз», он продолжал уплывать.

– Нет-нет-нет! Мы с тобой не закончили!

Механизм резко вздрогнул и, наверное, даже хрустнул, когда часть деталей вышла из пазов. Несколько лапок остались торчать в обшивке корабля, охраняя спасенный мусор, в то время, как остальные послушно ринулись следом за улетающим «сюрпризом». Я очень хотел его получить. Но разогнаться не успел. Механизм затормозил у обрыва, подвесив меня над космической чернотой, как приманку. «Сачок» напоследок погладил мусорный комок, набрав в магнитную сеть горсть металлического хлама, и потрепанный слегка «сюрприз» навсегда покинул пределы корабля.

– А-а-а! – вежливо попрощался с ним я и задал механизму обратный ход. Чернота из-под ног исчезла, остался только рваный, словно откушенный гигантским монстром край провала. Колотящееся сердце негативно отзывалось об опыте в ловле космической рыбки на живца (меня то есть), но успокаивать его у меня времени не было. Наскоро подобрав добычу, я спустил ее в пустующий грузовой шлюз. Здесь для вентиляции были пробиты десятки маленьких дырочек, если смотреть сквозь них, то можно увидеть прекрасный пейзаж из мертвенно-холодного вакуума. Я оставил мусор плавать в невесомости и, приказав ему никуда не уходить, вернулся в жилой отсек.

– Вот это да! Фу-ух! – радостно вскрикнул я, сдергивая шлем. Адреналин кипел в крови, сердце просилось наружу. И желудок, кстати, тоже просился. Баллон с воздухом остался заряжаться в специальном аппарате, и я, чтобы скоротать время до разбора сегодняшнего улова, отправился к тренировочной комнате.

– Что бы сегодня выбрать, – задумчиво бормотал я, перебирая загрузочные картриджи. – «Рассветный лес»? «Тихое озеро»? Фу, рыбалка… Или что-то экстремальное. «Джунгли с саблезубами», «Полет с горными орлами»…

Мой взгляд упал на нижнюю панель и решение тут же созрело. Пользовательские настройки! Надписи я вытравил специально, чтобы поддерживать полную интригу, оставалось, не глядя понажимать на кнопки и подвигать бегунки. Обычно мне не везло, голографические локации оказывались не пригодными к прохождению, а прошлая так и вовсе с порога сбросила меня в кратер с жуками. Но экспериментировать было лучше, чем тухнуть со скуки. Наконец, я закончил играть с панелью настроек, полюбовался на результат и запустил программу.

«Время загрузки: 1 час 20 минут» – ехидно засветился дисплей.

«Ты обед пропускаешь, между прочим!» – тут же вмешались часы. По их экрану опять пробежались строки сегодняшнего меню, и я поддался на соблазн.

В столовой – маленькой комнате возле капитанской рубки – стоял только стол, четыре стула и огромная тумба с окошком выдачи. Оно открывалось два раза в сутки, на обед и ужин, в остальное время оставаясь надежно запечатанным. По желанию можно было вытащить из ниши пакетик с питательным раствором, но их оставалось так мало, что приходилось отказываться от лишнего удовольствия.

Я пробежался взглядом по картинкам с аппетитными блюдами на табло, автоматически пропуская вырезанные и даже выцарапанные места. Выбрал один из доступных сегодня номеров и сел на стул.

На двери столовой висел потертый плакат. Я всегда пялился на него, пока жевал жесткое пересоленное рагу из кальмара. Милая животинка в поварском колпачке желала мне приятного пищеварения и махала пушистой лапкой. На вкус глазастая милаха наверняка была такой же отвратной, как рагу, но висеть на виду я ей все равно позволял. И вот сейчас, побарабанив когтями по столешнице, я опасливо оглянулся и отвернул краешек плаката. На обратной его стороне была нарисована Она – причина моих волшебных снов. Белокожая, чистая, немного смущенная и соблазнительная Кей-ла. На ней был только миниатюрный фартук и блестящая поварешка в руках, что намекало на кулинарные таланты, но аппетит красавица вызывала иной. Я улыбнулся, пригладил топорщащийся холодок на голове и пальцем дотронулся до ее разноцветных раскрашенных перьев.

«Дзон-нг!» – просигналил звоночек. В окошке выдачи показался контейнер с едой.

Я приклеил на виски электроды и открыл парящую горячую массу. Когда-то пайки представляли из себя сухари и консервы, пока кто-то умный не заявил, что может экономить на еде. По итогу вышел химический коктейль в виде прямоугольного студня в купе с имплантом, отвечающим за вкусовое восприятие. Это сочетание обрело популярность, воображать вкус оказалось интереснее, чем жевать жесткую картонную галету. Импланты стали в обязательно порядке вживлять при вступлении в армию. Ведь довольный солдат – послушный солдат.

Я впился зубами в безвкусный брусок, помедлил немного, растягивая момент перед удовольствием, и включил «3е-dock» на полную мощность. Сочетание ощущений мгновенно заполнило меня изнутри, заставляя мозг вырабатывать эндорфины. Во рту будто взорвался шарик с цветными красками, только каждая из них отвечала за свой вкус. Я закрыл глаза и представил, что ем ароматный бургер с хрустящей булочкой и кисло-сладким соусом. Вкус острого сыра и салата явственно чувствовался на языке, и только консистенция блюда напоминала, чем именно я обедаю.

– Привет, – раздался вдруг чей-то голос. Я от неожиданности разлил дезинфицирующий гель по столу и обернулся. На стойке для подносов сидел ребенок. На нем был серый облегающий комбинезон, как у меня, и высокие ботинки, а рыжие перья на голове торчали во все стороны. Я вскинулся с места, опрокинув стул, и молча уставился на видение.

«О, чудесно, – подумал я. – Теперь я схожу с ума».

– Привет? – уже не так уверенно поздоровался ребенок. Он соскочил на пол и сделал шаг в мою сторону. Я попытался отойти назад, но уперся в стол. Мысли в голове метались и стучали друг о друга, как металлические шарики, а страх вместе с восторгом отплясывал веселые танцы по желудку. Я не мог вымолвить ни слова! У видения была матово-белая чистая кожа, как у Кей-лы, без узоров и пятен. Я невольно взглянул на собственные руки, покрытые черно-красными треугольниками. Узоры для илен-кирцев значили многое, они рассказывали о статусе, о семье, работе и увлечениях. Моделям их вытравливали кремами.

– Откуда…? – вопрос повис в воздухе, так и не сформировавшись до конца.

– Не знаю. Ты скажи, – пожал плечами ребенок. Мне вдруг вспомнились сегодняшние пляски с настройками комнаты, и единственная здравая мысль все-таки одержала победу над страхом.

– Я как-то активировал скрытый протокол, да? Ты голограмма. Программа для общения с командой.

Ребенок пару секунд недоуменно смотрел на меня, а затем почему-то улыбнулся.

– Это твой корабль? Как он называется? – он маленьким вихрем он пробежался по кухне, попробовал на вкус питательный брусочек, сплюнул его с отвращением обратно в контейнер, и довольный вернулась ко мне. Я присел на корточки и позволил голограмме дотронуться до шипов на моем плече. Робкое касание было неощутимым, только воображение нарисовало леденящий холод на коже. Пальцы голограммы не прошли насквозь. Страх перед безумием вновь вернулся, но светлый любопытный взгляд не позволил ему развиться.

– Меня зовут Ной-ти, – произнес я. – А это самый кошмарный корабль во всей вселенной. Если будешь себя хорошо вести, я покажу тебе здесь все.

– Вот и отлично. У меня как раз выдалось немного времени с тобой поиграть, – с энтузиазмом откликнулся ребенок и прыгучим шагом направился к выходу. У двери он обернулся и махнул рукой. – Пойдем!

Я последовал за ним, пусть идти было особо некуда. Рубка, столовая, два коридора, каюта и технический отсек. «Сенокосец» был фантастически маленьким кораблем при габаритах среднего крейсера. Давным-давно все его двигатели сломались, и только один вспомогательный работал кое-как, позволяя вертеться на месте. Я рассказывал об этом, наблюдая за действиями любопытной голограммы. Столовая ей быстро наскучила, и она выбежала в коридор ковырять пальцем шелушащуюся краску

– Какие страшные. Ты рисовал?

– Угу. Мне было грустно, – я вздохнул и тоже ковырнул кусочек. – А из-за них еще грустнее. Лучше давай заглянем в рубку, там экраны есть.

– Давай. И заодно расскажешь, зачем ты меня выловил.

Я скривился, услышав оговорку в словах голограммы. В искусственном интеллекте, конечно, было заложено право на ошибки, и отыгрыш детеныша только усиливал шансы на появление погрешностей в работе, но фальшь все равно ощущалась. Я ударил кулаком по стене, из-за чего краска с шелестом опала. Мы полюбовались на цветной калейдоскоп из микроскопических кусочков, скопившихся на полу, а затем я цапнул одну из фигур когтями по пустому лицу.

– О-о-о! – протянул ИИ, глядя на внушительный след. – Я себе тоже такие хочу. Дашь поносить?

Он осторожно потянул на себя мою руку, и я не удержался от смешка.

– Может и получишь. Они вырастают у мужчин-воинов уже много поколений подряд. В древности когти были еще длинней, их натачивали и усиливали железными колпачками, так что за воинами всегда ходили мальчики-помощники. В руках нельзя было даже ложку удержать!

Голограмма недоверчиво посмотрела на меня и тут же сменила тему:

– А кто я, по-твоему? Мальчик, девочка? – она оттянула пояс в попытке заглянуть под комбинезон.

– Ты ребенок. Дети бесполые, и «созревают» только к тринадцати годам. Я буду звать тебя Ай-ла.

Мысли споткнулись о какой-то порожек в сознании и остались валяться далеко позади, пока слова вылетали изо рта. Новое имя для голограммы казалось отдаленно знакомым, но память о нем была залита кисельным туманом. Чувство – привычное, даже сродненное – как обычно оттолкнуло меня от попыток раскопать лишние воспоминания. Но я и не стремился к этому.

Ай-ла кивнул, принимая имя, носком ботинка загреб краску, полюбовался на результат, а затем хорошенько топнул по кучке. «Хлоп!» Кусочки полетели в стороны. На обувь, на давно не мытый пол. Я с чувством сожаления проследил за их полетом – странно, что идея раздавить частички пришла не ко мне – а затем вновь вернулся к серьезным раздумьям.

Вопрос «откуда взялось существо» плавал в сознании от ответа к ответу, но постоянно разбивался об логику.

«Оно могло быть частью обучающей программы».

– Да, если бы сервера не находились в разрушенной части корабля.

«Может, это голограмма из тренировочной комнаты?»

– И какое тогда устройство поддерживает ее функции?

«Проекция записи кого-то из экипажа? Осязаемая, интерактивная проекция».

– Вот самому не смешно?

Вот нисколечко. Не смешно, когда собственный внутренний голос обидно поддергивает тебя. Особенно когда боишься признаться, что ответ – настоящий ответ – прячется в жирной тени страха.

– Это твоя комната? – голос Ай-лы вывел меня из размышлений.

– Да… Там небольшой беспорядок правда…

Ребенок уже не слушал. Он прошмыгнул за дверь, да так и застыл на пороге, ошарашенно взирая на интерьер. Я не видел выражения лица, только со спины наблюдал, как из расслабленной позы его фигура перетекла в напряженно-удивленную стойку.

– Несколько месяцев назад затеял перестановку, а потом как-то охладел, – я вдруг почувствовал, как у меня горят щеки и кончик носа.

Противоположной стены за завалами видно не было. Забитые личными вещами шкафы соседствовали с техническими деталями, а вываливающиеся из тумбочек кружки, щетки, зеркала и прочая мелочевка смешивались с емкостями для химикатов. Под подошвами ботинок хрустел песок. Несколько проходов в бардаке было свободно – по ним можно было добраться до кровати или отыскать что-то полезное в шкафу. Впрочем, в комнате я уже давно не отдыхал. Ночи я, в основном, проводил в капитанской рубке. Сквозь экран там была видна затягивающая чернота космоса, настолько необъятная, что разум отказывался охватывать даже малейшую ее часть. А потому быстро отключался.

– Да тут в «Поиск сокровищ» играть можно! – с неожиданным восторгом воскликнул Ай-ла. Я подавился смешком. К общему счастью циркулирующий в системе воздух постоянно очищался и освежался, иначе давиться пришлось бы съеденным обедом.

– Вперед, через Липкие равнины следов от кружек! – задорно воскликнул Ай-ла, подражая кому-то.

– Прекрати…

– Мимо Зловонной горы на мысе Старая Одежда!

– Да я понял уже…

– Там на лианах проводов затаился зловещий враг…

– Слушай, хватит! – взвыл я. – Не надо меня осуждать, я просто экономлю воду. Она, знаешь ли, не бесконечная.

Жар, заливающий лицо, переметнулся ниже – к ладоням. Где-то внутри, в животе заворчал червячок смущения. «Дурацкая голограмма! Продолжай…» Ай-ла исследовал корабль с жадностью слепого детеныша, и мне приходилось отвечать на десятки вопросов, заражаясь постепенно чужим любопытством. В корабельной рубке мне было спокойней, там я с куда большим удовольствием уместился в кресло и позволил ребенку играть с нерабочей панелью. Вспомогательные экраны были покрыты белыми линиями, которые раньше соединяли светодиоды. Все они давно опали, как и краска в коридоре, только взгляд по привычке опускался к полу под экранами в надежде хоть что-то отыскать. Мне бы хотелось рассказать Ай-ле «звездные сказки», выдуманные когда-то старым мной. Но, как и все старое, они были выброшены и забыты.

– Здесь символы…

Я обернулся. Борозды от когтей отпечатались на каждом свободном клочке: неполный круг извивающейся змеей гнался за хвостом, опоясывая группки точек и отрывистых полос. Полукруг, точка, пять точек, полный круг…Ай-ла провел пальцем по выцарапанным линиям.

– О чем ты писал здесь?

– Это цифры, – отступивший жар вернулся. Слова казались неправильными. – Каждый день я рисую по одной, пока не закончится место.

– А потом?

– А потом я найду новую панель и начну заново. Пойдем, я покажу кое-что поинтересней.

Таймер подготовки комнаты как раз истекал, последние переменные занимали положенные места, и мне не терпелось посмотреть на результат случайного смешения настроек. Сегодня он казался значимым. Я робко улыбнулся и взял Ай-лу за руку, ощущая едва слышное тепло. Зарожденное чувство восторга внутри отозвалось в ответ, и в этот момент я поверил, что ребенок настоящий.

Огоньки над двустворчатой дверью хитро перемигнулись, когда я тронул пульт настроек. Тренировочная комната зашипела воображаемыми поршнями и раскрылась, выпустив часть не вместившихся голограмм наружу. Я отступил на шаг, загородив Ай-лу спиной, но тот, конечно же, выглянул сбоку.

– О-о-о! – удивленно протянул детеныш. Я такое удивление разделял. Выпирающий кусок зеленой массы напоминал мякоть лопнувшего фрукта, он шевелился, все еще формируясь. Мягкие части сворачивались в тугие жгуты, покрытые шипами, пока проекция не достигла окончательной константы. Мы оказались у потрясающе неприветливого входа.

– Так не должно быть…

Я скосил взгляд на хитрые лампочки и глубоко вздохнул. Уровень опасности они давно не показывали, позабыв, куда ведут нужные контакты, зато сама комната наглядно демонстрировала, насколько рада была видеть посетителей. Продираться сквозь шипы, даже ненастоящие, не особо-то хотелось, поэтому я с сожалением решил, что пора обрывать игру.

Я занес руку над кнопкой сброса, собираясь обнулить настройки комнаты, но остановился. По кораблю разливался резкий прерывистый вой. Знакомый, тревожащий, он заполнял каждый сантиметр пространства от каюты до грузового шлюза. Что-то в груди дрогнуло и оборвалось, а затем секундное оцепенение спало. Я что есть сил рванул к рубке, умоляя вой не обрываться. За все время, пока я заживо гнил на «Сенокосце» впервые звучал этот сигнал. Сигнал связи.

«Крейсер 144442 запрашивает разрешение на стыковку» – горела надпись на главном экране.

Таблички расчетов, векторов и символов быстро менялись, компьютер едва успевал переводить послания. Они однотипными пачками проходили сквозь бегущую строку, повторяли раз за разом свою просьбу. А я почему-то медлил. Стоял у пульта управления в полной растерянности, порываясь то бежать к шлюзу, то открывать радиоканал. Я, кажется, не дышал с того момента, когда услышал сигнал! Тонны мыслей в голове сбились в кучу. Столько раз эта ситуация приходила ко мне во сне, столько раз мне чудились слова среди компьютерной тарабарщины… я так хотел услышать этот сигнал, так хотел ответить на него. Но не мог даже шевельнуться!

– Может, я скажу что-нибудь? – Ай-ла одним коленом стал на панель, упираясь ногами в кресло, и заглянул мне в глаза. Впервые я не отвел взгляд.

– Ной-ти, ты же понимаешь, что не произнес ни слова с тех пор, как я здесь? – мягко сказал он. – Ты транслируешь громкие мысли, их легко прочесть, но с кораблем так не выйдет.

– Я не…

«…не говорю?»

В голове будто щелкнул тумблер защиты, рука сама опустилась на нужную клавишу, отправляя Крейсеру 144442 смысловую волну. До состыковки оставалось без малого минут двадцать, я направил часть энергии на последний рабочий двигатель, чтобы привести корабль в идеальное положение. Пол содрогнулся от резкой вибрации, а затем подбросил нас вверх. Вот только вниз мы уже не вернулись – гравитация забыла нас поймать. Я почувствовал, словно внутри меня щекочутся пузырьки газа. Внутренности мгновенно скрутило, а затем перехватило дыхание, как от стремительного падения.

– О-о-о! – восторженно завопил детеныш и оттолкнулся от стены, чтобы поплавать. Невесомость крепко держала нас, позволяя приобщиться ко всеобщему падению в бездну, и я тоже не отказался от такого удовольствия.

– Ха! – выдохнул я и сделал кульбит в воздухе. Сбой в системе нельзя было починить, можно было только насладиться им. Но во время второго кувырка ноги застряли где-то на полпути, в то время, как гравитация вновь призвала нас к себе. С громкой бранью я грохнулся на пол.

– Давай еще так сделаем! – сказал Ай-ла. Он приземлился удачнее и уже был готов куда-то бежать. – Только сначала пойдем, встретим гостей.

Крейсер уже был на подходе, состыковка прошла удачно. Подобные манипуляции я никогда не выполнял, но опытный пилот на том корабле, плюс инструкция с картинками неплохо помогли мне сориентироваться. Но справившись с одним этапом, я все-таки вылез из кресла и нехотя поплелся к шлюзу. Его следовало открывать вручную. Уже у самого выхода я остановился.

– В чем дело?

Я вздохнул, собираясь с силами.

– Слишком давно не общался с живыми существами.

– А как же на счет меня? – тихо и серьезно спросил Ай-ла, но времени отвечать ему уже не было. С мягким шипением открылся шлюз во внутренний отсек и на палубу «Сенокосца» ступили они – Гости.

Их было трое. Коренастый парень с мембранами для полетов, капитан с фасеточными глазами и зеленоватой кожей в хитиновых точках и высоченный толстый столб бурого цвета.

– Щк-щк-скр-р-р, – прощелкал Капитан своим насекомьим ртом, а имплант в моей голове тут же перевел: «Вот, значит, как выглядит хозяин горы мусора». Помощник весело хихикнул на это замечание, и даже Столб в знак согласия зашелестел спрятанными листьями. Я неловко улыбнулся, с надеждой оглядывая гостей.

– Где ты дел его? – произнес помощник и бесцеремонно отодвинул меня в сторону второй парой рук. Я забыл все, что хотел сказать, и просто стоял, бессмысленно моргая. Столб протиснулся мимо и пополз по коридору, остальные обступили меня.

– Камень, который ты выловил. Где он? – уточнил Капитан.

– Что? – растерянно сказал (или подумал?) я и бросил взгляд в сторону грузового отсека. Сегодня я ловил куски металла для починки корабля, но не рассматривал их. Может, там было что-то важное?

– Обыщите все, – распорядился Капитан, хотя его подчиненные уже были этим заняты. С деловым видом, словно дети, играющие во взрослых, они разбрелись по кораблю, оставив мне роль наблюдателя.

– Не обижайся на них, – прошептал Ай-ла. Я краем глаза успел уловить движение мелких частиц, похожих на пыль или каменную крошку, а затем ощутил касание. Ребенок схватил меня за локоть и спрятался за спину. – Они тоже долго ни с кем не общались.

«Сенокосец» флегматично парил в вакууме, занимаясь своим бесконечным бездельем, пока чужаки внимательно осматривали его изнутри. Вооружившись чем-то наподобие спектрометра, они прочесывали помещение за помещением, буквально выворачивая вещи наизнанку. В грузовом отсеке хитрый прибор Капитана ничего не показал, и он, расстроившись, переключился на меня. Я за всей суетой наблюдал через наручные часы, сидя в кресле, пока Ай-ла прятался под панелью. Прятался он не очень хорошо, вертелся со скуки, дергал меня за ногу, заставлял маскировать смех от щекотки кашлем.

– Мне нужен высший доступ к бортовому компьютеру, – угрюмо прощелкал Капитан, и его маленькие атрофированные крылья нетерпеливо задрожали.

– Всего-то? – пожал плечами я, но вслух этого, кажется, не произнес, только вывел в командной строке надпись: «Компьютер, радуйся! У тебя теперь новый хозяин – вот этот насекомый хмырь».

«Хорошо». – ответил мне компьютер и завис. На запрос о сканировании он, разумеется, не отозвался, только отложил в очередь на обработку. У него были дела и поважнее, ведь никто за него не мог так скрипеть и натужно вращать электронными мозгами.

– Я сказал тебе передать управление над ИИ! – раздраженно зашипел Капитан, и я готов был поклясться, что до этой вспышки его жвала не выглядели такими угрожающе острыми. Но ни он, ни его четырехрукий товарищ сделать ничего не успели. Мелкие частицы вихрем взметнулись вверх, скрутились в воронку, притянулись и слились друг с другом, образовывая знакомую фигуру.

– Он уже давно под твоим контролем, идиот! – с поразительно недетской интонацией отчеканил Ай-ла. Он был сформирован не полностью, запоздавшие крошки все еще достраивали его тело, примыкая к острым краям того, что должно было стать мягкой плотью.

«Сканирование завершено, – завибрировали часы. – Обнаружено 5 (пять) живых объектов. 1 (один) орнитогоминид из системы Плавящегося солнца, с четвертого спутника Илен-кир. Распознан как член экипажа №41. Имя: Ной-ти. 4 (четыре) кремниевые формы жизни из №%*#3!!*…10 (десять) живых объектов…2 (два) орнитогоминида…»

Я встряхнул рукой, чтобы привести в чувство ущербный девайс. Правда встряска подействовала не только на него, но и на удивленных гостей. Первым опомнился Столб, решивший довести алгоритм захвата корабля до конца.

– Компьютер, говори! – зашелестел он.

«Ожидание команды» – жутким потусторонним голосом провыл севший динамик. Я вдруг вспомнил, почему не разрешал ему разговаривать, и, видимо, остальные пришли к тому же мнению.

– Компьютер, лучше молчи, – повторно скомандовал Столб. Но капитан этим особо доволен не был. Раздраженно зашипев, он одним прыжком отгородил Ай-лу от меня, а затем, повернув голову на 120 градусов, приказал:

– Мы нашли все, что нам нужно. Возвращаемся на корабль.

– Подождите! – я схватил Четырехрукого за плечо, чувствуя под ладонью рыхлую невесомую шерсть. – Не оставляйте меня одного…

Этих слов я не произнес, только подумал о них. Ай-ла был здесь, он был реален. «Расскажи, зачем ты выловил меня». Я не понял, о чем он тогда спросил, но теперь, когда все стало на свои места... Должно быть, на космическую удочку кроме мусора попалась капсула, в которой обитал маленький кремниевый организм.

– Пожалуйста… – собственный голос, настоящий голос зазвучал тихо и неуверенно. Я не узнал его в дурацком скулеже, но продолжил говорить, лишь бы Кремни не ушли. – Пожалуйста, не оставляйте меня.

– Мы не за тобой пришли. А за ним.

Столб оттолкнул меня безо всяких усилий и тут же забыл о моем существовании. Легкое тело ударилось о стену, с хриплым «кха!» избавляясь от воздуха в легких. Перед глазами вальсирующим шагом проплыли фиолетовые круги, увлекая за собой мое чувство равновесия. С трудом ему удалось вспомнить о своих обязанностях, и как только я почувствовал, что могу стоять ровно, тут же бросился вслед за чужаками. Что-то задержало их возле шипастой голограммы, и когда я окликнул их, Ай-ла обернулся. Длинные цепкие пальцы крепко держали его.

– Я могу остаться…

– Нет, – отчеканил капитан. Четырехрукий схватил меня и вновь ударил об стену, но на этот раз я был готов к такому повороту. Боевые когти вошли в дряблую плоть, как песчаный змей в нору, прочертили глубокие борозды, практически разорвали мышцы на предплечье. Крови не было, как и выражения боли на подвижном лице – камни не нуждались в нервных окончаниях. Но цели я своей все же достиг. Ай-ла вырвался и, отскочив на пару шагов, упрямо выкрикнул:

– Но это мой выбор!

– Нет.

– Я имею право на выбор, – четко и уверенно произнес ребенок, и прежде чем кто-то успел среагировать, вонзил руку себе в грудную клетку, сгорбился, зарычал от усилия. В маленьких пальчиках показался угловатый желто-серый камешек.

– И я выбираю этот корабль!

Кусочек кремня описал небольшую дугу и с беззвучным хрустом вошел в неприветливые заросли тренировочной комнаты. На какое-то мгновение повисла ошеломленная тишина, а затем ее в клочья разнес яростный насекомий клекот. Фигура ребенка слегка поплыла и размылась, но осталась прежней. Он безучастно отступил в сторону, ожидая пока частицы сами не притянутся к камню. Спокойным остался лишь столб.

– Ты заберешь ядро для нас, – указал он на меня показавшимся из-под толстой кожи листиком.

– Нет уж, сами забирайте, – не так мужественно, как хотелось, произнес я и тут же громко подумал: «Черную дыру вам всем в глотку! Вы же читаете мысли!»

Столб пару мгновений стоял с задумчивым видом, а затем так же размеренно произнес.

– Ты заберешь, или умрешь.

Я скептически хмыкнул, на что в три руки, две клешни и один листик гости втолкнули меня в голограмму. Шипы прочертили на коже болезненные следы, но спустя пару шагов заросли слегка расступились, позволяя рассмотреть красоты комнаты чуть лучше. Все видимое пространство было скомкано и взъерошено. Обросшие острой травой холмы заканчивались коварными уступами, а все пологие края усеивали подозрительного вида камешки. Куски текстур накладывались друг на друга, образовывая не сочетаемое месиво из разных стилей. Джунгли перетекали в лабиринт из одинаковых кубов и продолжались уже в виде порослей из проводов и микросхем. Подвижные панели, горелки и ветрогенератор создавали для иллюзии физическое воплощение. В этом наборе не хватало только бассейна, и то потому, что вода из него давно ушла на мои собственные нужды.

– Я все еще не собираюсь искать ваш дурацкий камень. Он мог куда угодно упасть! – громко прокричал я. В ответ послышалась ругань и кто-то зашуршал, пробираясь сквозь проекционную сетку. Шипастые лианы дрогнули. Они осыпались под натиском клешней капитана, но я успел схватить один кусок, прежде чем он растворился. В руках голограмма слегка затвердела и без труда разломилась на мелкие частицы.

– Не сходите с места.

Я опустился на колено и запустил комок в сторону первого куба. Секунду ничего не происходило. Но опыт и зажившие переломы подсказывали, что стоит подождать. «Хрясь!» Две панели на полу резко сдвинулись и сомкнулись друг с другом, словно хлопнули в ладоши. Больше от них ожидать было нечего.

– Вот теперь можно идти.

Капитан противно зашелестел крылышками:

– Тогда ты первый.

Я окинул взглядом «гостей» и обернулся к лабиринту из кубов, прикидывая, кто покалечит меня сильнее. Комната приветливо помахала огоньками горелок, а затем с предупреждающим ревом активировала подпольный механизм. На какое-то мгновение мне показалось, что я превратился в чашку, из-под которой выдернули скатерть. Все вокруг взбрыкнуло и зашаталось, отчего желудок болезненно сжался и попытался выдавить лишний балласт. Но еще через несколько секунд качка прекратилась, и в тошноте уже не стало нужды. В интерьере комнаты почти ничего не изменилось, она только слегка повернулась, отрезав нас от выхода.

– Ну, ты и задница! – пораженно пробормотал я, глядя куда-то в потолок. Больше выбора не было.

– Мы что – тут заперты теперь?! – догадался Четырехрукий. Он последним пролезал через заросли и все еще держал «спасенную» ветку. Один ее конец венчал громадный шип, что угрожающе смотрел в мою сторону.

– Если я выведу вас, вы обещаете забрать меня на корабль?

– Нет, – медленно прошелестел Столб и плюнул в кубы дезинтеграционной волной.

– Ва-ау! – восторженно воскликнул Четырехрукий и рванул вперед. Пространство буквально плавилось на его пути! Джунгли стекали тягучими нитями, они цеплялись за шерсть, но почему-то не распадались. Скоро гость заметно позеленел, и даже шипастая палка не помогала ему отчиститься от приставших кусков. В какой-то момент парень окончательно утратил терпение и полез сквозь голограмму напролом. Я услышал треск и невнятное бормотание, после чего раздался характерный лязг активированной ловушки.

«А вот это ты зря», – сказала бы горелка, если б могла говорить.

Поток пламени вырвался из скрытой трубы, мгновенно испаряя зеленые капли и добрую половину шерсти в придачу. Четырехрукий шарахнулся в сторону, задев еще пару механизмов, увернулся от смыкающихся плит, но застрял в какой-то нише.

«Кла-ац», – обрадовано пропела заслонка и отворилась под ногами у гостя. С удивленным воплем он рухнул вниз, и пневмо-труба утащила его бренное тело в подпольный мед-бокс.

Я хмыкнул, а затем вернулся к разбрасыванию комков по кругу. Из кусочков вырисовывалась безопасная тропа. Сквозь второй ряд кубов вела небольшая арка. За ней открывалось пространство из ступенчатых плит и крайне подозрительных цветных квадратов. Ключ к прохождению в стандартной комнате обычно находился в решении предыдущей задачи, которой здесь, разумеется, не было. И которую я, конечно же, знал наизусть. Иногда на «Сенокосце» бывало скучновато…

«Пам!»– я прыгнул на первый квадратик, и он пропел радостную ноту.

«Пам! Пам!» – повторили за ним другие цвета и радужной ругой разрослись вширь. С металлическим клекотом плиты сдвинулись, образуя новую платформу. Она находилась на возвышении, и колья внизу, наверное, больно кололись. Одна из первых плит была подвижной, ходила вверх-вниз, помогая взобраться на следующий уровень, я вскочил на нее и без труда перебрался на безопасный участок. Насекомый капитан повторил мои движения без труда, перелетев колья с грацией кузнечика, а вот Столб замешкался. Прыгать ему было буквально нечем, поэтому он, немного подумав, опять выплюнул поток дезинтеграционных волн.

«Ах ты нарушитель!» – гневно затряслась комната. Часть голограмм сползла, как вареное мясо, оголив «кости» тренировочной комнаты. Но механизму это не мешало, он яростно загудел и обрушился на гостя со всей своей мощью. Первой провалилась плита прямо у Столба под ногами (или что там у него было). Он вновь плюнул дезинтеграцией, погнул колья толстой шкурой, но активированные ловушки не успокоились. Более того, начала рушиться платформа, на которой стояли мы с Капитаном. Мимолетное желание помочь глупому Столбу испарилось, я развернулся и побежал. Ноги заскользили на наклонной плите, мне с трудом удалось оттолкнуться и прыгнуть на следующую. Слева и справа тут же сдвинулись кубы, я увильнул от них и прыгнул вверх, цепляясь когтями за провода. Внизу на том месте, где я стоял, вспыхнуло световое пятно, оно обожгло все в радиусе нескольких метров и потухло, так и не задев проворного Капитана. Он взмыл ввысь, приземлился на тот же куб, что спас меня, но почувствовал, как тот вибрирует, и перескочил на следующий.

«Хряц!»

Грани куба разломились, будто были сделаны из печенья, их обломки упали вниз и тут же сгорели.

– Настройки! Ай-ла, сбрось настройки! – закричал я. Держаться за провода становилось все сложнее. Можно было добраться до висячего куба, на котором сидел Капитан, или двинуться другим путем – к арке. Я прикинул, что не смогу прыгнуть так далеко и стал раскачиваться.

– Ай-ла!

– Я… сейчас! – донесся из динамика отдаленный голос.

Больше мышцы не могли выдерживать напряжение, пришлось прыгать. Разрушенная платформа промелькнула внизу, и я приземлился на самый край цветной плиты. Спасительная арка теперь оказалась намного ближе, но до нее следовало пройти еще несколько кубов. Один из них излучал свет сквозь щели в донце, подходить к нему не хотелось вовсе. Но об этом не подумал Капитан. Ему надоело сидеть на месте, и он одним гигантским прыжком преодолел разделяющее нас расстояние и приземлился чуть впереди. Я коротко выдохнул, радуясь, что он сумел выбрать безопасную точку. Но в тот же момент на него рухнула потолочная плита. Неожиданно легко тело Капитана смялось и размазалось в однородную зеленую жижу, а меня едва не стошнило. Правда, думать об участи гостя времени уже не было. Цветная плита мигнула, досчитав понятный только ей лимит, и начала складываться. Сегмент та сегментом она лишала меня пространства, бежать дальше было некуда. В конце концов, остался малюсенький кусочек, где я едва мог балансировать. Комната победила всех. Последний сегмент замигал, предупреждая о намерениях… Но не сдвинулся.

Гул механизмов внезапно стих, оставив только звон в ушах. Плиты начали становиться на место, пол выровнялся и втянул в недра оставшиеся ловушки. Голограммы потеряли источник питания и тоже растворились, обнажив белые стены тренировочной комнаты. Я находился неподалеку от выхода, а совсем рядом лежал маленький желто-серый камень. Частицы быстро скапливались вокруг него, формируя тело ребенка. Я вздохнул с облегчением.

– Почему так долго?

– Не мог нажать на кнопку. Без кремня вторичный образ распадается, пришлось импровизировать. Если что – ту безвкусную серую массу в столовой съел не я.

Секунду я непонимающе смотрел на Ай-лу, а затем расхохотался. Но смех тут же перешел в хриплый кашель. На глазах выступили слезы. Еще два камня лежали здесь в лужах из собственных оболочек, и третий находился где-то внизу в лишенном воздуха боксе.

– Они… мертвы, да?

– О, я так не думаю, – Ай-ла подобрался к тому, что осталось от насекомого, и втянул в себя часть материала. Вскоре в его руках оказались оба камня, и поскольку делать в комнате было уже нечего, он махнул в сторону выхода. Я немного помедлил и вдруг спросил:

– Почему именно рыжий цвет?

– А что с ним не так? – ребенок обернулся у двери.

– Ничего, мне нравится рыжий.

– Могу соврать, что это для тебя. А могу сказать, что дело в образце ДНК, который я взял за основу.

– Лучше соври.

Я с трудом добрел до комнаты отдыха. Многие вещи лежали прямо в коридоре после того, как в ней «похозяйничали» гости. Но на такие мелочи я не обращал внимания. Мне нужно было немного поспать, позволить растянутым мышцам отдохнуть. Крейсер по-прежнему стоял на стыковке с «Сенокосцем», и Ай-ла был здесь. В моем распоряжении была целая вечность, чтобы узнать его лучше. И почти не оставалось времени, чтобы вспомнить самого себя. Я стоял посреди комнаты, из которой исчезло несколько шкафов, и смотрел на голые, полностью исписанные стены. Не было ни одного свободного клочка. Полукруг, точка, пять точек, полный круг. Полукруг, точка, пять точек…