Катись, Яблочко
Нужно, чтобы то, ради чего умираешь, стоило самой смерти.
Антуан де Сент-Экзюпери, «Военный лётчик»
...Меня звать Огрызок. А вас?..
Хотя, на кой вы мне сдались?! Да мне вообще фиолетово!
Через три минуты я буду мёртв. Ровно через три долбаные минуты... Уно, дос, трэс – как говорят испанцы. Уно, дос, трэс – и трупак. Муэрто, стопудов.
А ещё говорят, перед концом вспоминаешь всю чёртову жизнь разом. Враки, уважаемые! Ведь я только и помню-то, что этого мальчишку. И день, когда...
***
Она шла по Ретро-полису пьяной, вихляющей походкой. Ультра-мини-шортики, больше похожие на трусы, допотопный лифчик на одной бретельке... и ноги, до предела обмотанные серебристой фольгой.
Приметив это ноу-хау, Огрызок сперва прыснул. Потом – загоготал в открытую.
Королева-мать вздрогнула, как от пощёчины. Увидела насмешника, пискнула возмущённо и – цок-цок на убийственных копытах – антилопой кинулась к нему.
– Чего ржёшь? Чего ты ржёшь, а, скотина?!
Королева склонилась над бродягой, ткнула в него крючковатым пальцем.
Точнее, попыталась ткнуть, потому что Огрызок, даром что одноглазый и однорукий калека, успел перехватить тонкокостную длань и дёрнуть к себе. Путана грохнулась, обдав длинными волосами...
...А волосами ли?
Огрызок сощурил живой глаз. Крякнул. Покачал головой укоризненно.
– Королева, ты что над собой учинила?
Упавшая дамочка с достоинством приняла сидячее положение. Смахнула проводки с лица.
– А что? Тебе не нравится?
– Неа!
Отрицательно, зато честно. Да только у Королевы от этих слов задрожали густо накрашенные губы, сбежала по слою пудры горячая слеза.
– Ну и плевать на тебя! Плевать! Я в Кибер-граде нарасхват буду!
«Ой ли?» – подумал Огрызок, но вслух ничего не сказал. Королева попыхтела-попыхтела – и заговорила. Словно плотину прорвало.
Мол, тут на неё уже никто не смотрит... Мол, старая, обвислая, дряблая... А там конкуренции меньше. Главное – подманить, соблазнить псевдо-жестяными ляжками, опутать проводами-волосами...
Огрызок слушал молча, больше не смеясь. Подмечая искорки безумия в глазах, будто окружённых синяками от обильной подводки.
«Ну кому ты там нужна, бритая, чокнутая Королева? Кому ты там нужна, фальшивый недокиборг для утех?.. Дурья твоя башка... с приклеенными проводками... Маскируйся – не маскируйся, а тебя всё равно вычислят. В два счёта вычислят, старая ты дура...»
Закончив тираду, Королева-мать поправила «причёску» и поднялась. Вроде бы гордая ещё, не сломленная... С большими надеждами. И вислыми буферами.
Огрызок протянул руку, успел щипнуть когда-то упругое место.
– На удачу, Королева. Иди и победи.
По губам бывшей красотки метнулась довольная улыбка. Королева игриво шлёпнула Огрызка по руке и пошла, как шла до этого, – матросиком по палубе корабля. Цок-цок по асфальту. Влево-вправо укрытые фольгой окорочка...
Огрызок зевнул. Проводил взглядом дрон доставки, мухой пролетевший по небу. Задумался.
Не пора ли сменить дислокацию? Вслед за Королевой пойти в Кибер?
«Не-е-ет, рано ещё... Рано...»
Глаза слипались. Тихо было, мирно... томно. Сарайчик, у которого примостился Огрызок, находился у дороги. Но оживлённого движения здесь не было давно. Давным-давно. Так, проезжали мимо единичные автомобили. С рулем и без авторежима... Ну, на то он и Ретро-полис... На то он тебе...
Огрызок проснулся от того, что кто-то легонько трогал его щёку.
Аккуратно прикасался, точно невесомый пушок. Шерстинка кошачья.
Веко распахнулось. Единственный глаз выпучился. С губ сорвался стон.
– Опять ты?
– Привет, Огрызок, – робко улыбнулся Заморыш, отодвигаясь.
В руках его – уже знакомый пузырёк. И ватка, пахнущая антисептиком.
– Чего надо-то? – проворчал Огрызок, прекрасно понимая, чего ему надо.
– Царапина у тебя скверная, надо залепить, – терпеливо – как всегда! – объяснил Заморыш, доставая пластырь.
– Ну царапина и царапина! – отмахнулся Огрызок, отбрасывая руку, что тянулась к нему. – Заживёт как на собаке, и шрам будет. А шрамы украшают мужика, забыл?
– Не забыл. Но дай залеплю...
Огрызок, не разжимая губ, промычал ругательство и дал пацану щелбан. Ровно в центр лба залепил, но не рассчитал силу: хлипкий мальчишка отлетел, будто тряпочная кукла от порыва ветра.
«Убил!..»
Огрызок бросился к упавшему, зачастил-закудахтал очумевшей курицей:
– Заморыш, Заморыш, ты как, живой?!
Пацан сверкнул знакомой улыбкой. И, прежде чем сказать:
– Живой, – успел-таки, паршивец, извернуться и налепить ему на щёку пластырь.
Отодрать бы, прямо сразу взять – и отодрать. Скинуть липучку эту на траву да сверху плюнуть... Нахрена ему такая забота? Примешь пластырь – и пацана примешь. А ведь давно решил – никаких привязанностей, ни к кому и никогда. Ни к человеку, ни к собаке, ни к кошке... ни к железному киборгу... Ни к дому какому, ни к городу...
Он – огрызок человека. Не человек! Никаких ему не надо привязанностей. Живёшь как перекати-поле от одного угла к другому, от одной дороги к другой... Ни о чём не волнуешься, даже о себе! Ведь так и так конец один. Так и так когда-нибудь, да сдохнешь.
Ведь смерть даже в Кибер-граде не отменили...
Заморыш не уходил. Вертелся рядом, в глаза – точнее, в глаз – заглядывал. Вскоре начал за рукав хламиды дёргать.
– Огрызок, ты кушать хочешь? Мама через час обед новый готовит, скоро в колокольчик позвонит!
– Вот сам к ней и вали, – выдернув рукав, ответствовал раздражённый Огрызок. В животе предательски заурчало.
– Ну пойдём... А хочешь, я тебе порцию принесу? В контейнере? Хочешь, хочешь?..
Послать бы его, самым чёрным словом послать...
Но жалко.
До чёртиков.
– Чего ты со мной возишься? – не стерпев, всё же рыкнул Огрызок. – Бездомных полно, чего ко мне липнешь? Пиявка малахольная! Блоха!
Обычно на этот вопрос ему отвечали молчанием. Но в этот раз бледный Заморыш раскрыл тонкие губы, ответил тихо и просто:
– А ты на деда Тео похож. Ты мне его напоминаешь.
У Огрызка тиком дёрнулся глаз.
– Я не твой дед, – припечатал грубо. – И никогда им не буду. Пшёл!
...Когда Заморыш уходил, начался дождь. Мокрые небесные пули, разбиваясь о серую курточку, расползались кляксами. Конечно, это вам не умная одёжка кибер-горожан. Та, что умеет чувствовать погоду, наращивать водоотталкивающий слой... Всего-навсего обычная ретро-курточка...
Огрызок потыкал пальцем нащёчный пластырь. Насупился.
Повернулся в сторону, где высилась забегаловка Марты.
И стал вспоминать.
***
...Те, кто считал, что мир будущего станет прекрасным цифровым раем, ошиблись. Недооценили силу привычек и консерватизм отдельных людей.
По мере того, как ускорялся прогресс, любители прежнего, старого порядка роптали всё больше. Всё крепче держались за прошлое, поднимая головы с упрямством раненого, но пока не добитого врага.
Толерантность, что давно имела вес в обществе, не позволила выдрать ретро-заразу с корнем. Так появился новый термин – «ретро-меньшинства». И так раскололись напополам все города...
Одна из городских половин обратила себя в будущее, другая – осталась в нафталиновом прошлом. Нет, их не разделили новые «Берлинские стены». Жители могли свободно перемещаться между частями города – конечно, если хотели, – и зачастую смотрели друг на друга, как на чуждый биологический вид.
Там, где сверкал Кибер-град Огрызка, рутинную работу давно выполняли роботы. Документы стали цифровыми, машины – летучими беспилотниками, а дома – умнее своих хозяев. Те, кто победнее, ютились в каморках, созданных путём 3D-печати за сутки. Побогаче – покупали эксклюзивные дома, которые сами обеспечивали себя энергией. Везде – ветряные турбины, солнечные батареи, безотходное производство... Кибер-красота.
Разумеется, изменения коснулись и самих жителей. Теперь почти каждый мог позволить себе лёгкую модификацию организма: вживить под кожу удобный чип, позволявший щелчком пальцев открыть дверь на расстоянии; изменить цвет кожи путём введения клеток рептилий, содержащих особый пигмент, ещё что...
...Однако всё, что касалось серьёзных изменений тела и сознания, простым смертным не полагалось.
Такими привилегиями обладали только Правительство, армия и приближенные к ним учёные да богачи. Лишь они могли в полной мере сделать из себя хоть и не бессмертное, но всё же сильное, выносливое существо.
Они...
И победители Лотереи.
***
В тот день, шлёпая босыми ступнями по старому асфальту переулка, Огрызок успел остановиться до поворота.
Понял просто, что впереди нехорошее.
Когда всю жизнь торчишь на улице, без крыши над головой, начинаешь нутром чуять, где тебя ждёт большая буча. Огрызок чуял это, чувствовал каждым волоском.
А потом услышал знакомый голос:
– Ну пожалуйста! Ну дайте пройти!
Оставшаяся рука непроизвольно стиснулась в кулак. Огрызок на цыпочках подкрался к повороту, чуть заглянул...
Так и есть. Плохи его дела.
То есть не его, а Заморыша.
Ведь именно он, знакомый бледненький мальчишка, стоял там, в кругу кибер-мажориков его возраста. В кругу врагов.
– Отдашь – пропущу! – нагло заявил главарь – прилизанный пацан в серебристой, странного материала, куртке.
Заморыш от этого ещё крепче притиснул кулёк к впалой груди.
– Не могу! Не для тебя это!
– Не для меня?.. Ну-у-у... – деланно скис пацан.
Сверкнул на Заморыша хитрым взглядом и гаденько улыбнулся:
– А я ведь так хотел по-хорошему...
Миг – и Заморыш уже на земле. Свёрток вылетел из рук, развернулся в полёте. Пахнуло выпечкой: оземь шлёпнулся рогалик, и брызги грязи украсили румяное тесто.
Ещё секунда – и пацаны (а пацаны ли?) окружили упавшего, растопырив пальцы. Задёргали ими странно и страшно. Мгновение, проглоченное ругательство – и пальцы обратились нитями металла, гибкой живой проволокой. Спеленали Заморыша, распяли-растянули морской звездой.
Серебристый главарь не спеша склонился над ним. И поднёс к самому его глазу уже не палец – орлиный коготь из стали, что выдвинулся из-под ногтя.
– Не захотел отдать по-хорошему? – просюсюкал мальчишка. – Вот и сам виноват. Сейчас я тебя накажу...
Огрызок тихонько вернулся на прежнее место. Посмотрел туда, откуда пришёл. Пройти обратно? Свернуть у столба, другой дорогой пройти? Дальше, неудобней, но без этих мелких разборок? Заморочек пацанских?
За поворотом вскрикнули.
«Да какое мне дело до него?! Правильно! Ни-ка-ко-го!» – зло осадил себя Огрызок, когда тело предательски дёрнулось на звук.
Да. Правильно. Никакого.
Только чертовски не хочется идти вкругаля. Все планы псу под хвост из-за этих уродцев мелких...
Новый вскрик.
Огрызок, бормоча непристойные слова, всё же свернул за угол, чтобы гаркнуть во всю силу лёгких:
– Чего творите, мелюзга?! Пшли с дороги!
Серебристый и киборги-подручные синхронно повернули в его сторону схожие лица. Скривились так же одинаково. Трепыхнулся пленённый Заморыш – с подтёком крови на щеке. Но с глазом. Ещё с целыми глазами.
– Вали, ретро-дед. А то и тебя спеленаем, – лениво пригрозил главарь, возвращаясь к пытке Заморыша.
– Ща! Размечтался!
Хламида колыхнулась пиратским флагом в шторм. Удар сердца – и в мозолистой руке Огрызка заблестела кибер-пистоль – убийственное оружие, знакомое всем.
Серебристый поменялся в лице. Заикаться начал, не донеся когтя до глаза пленного:
– Мистер, м-мистер, вы ч-че...
– Поднял свою тощую задницу! Развернулся! И побежал!
– М-ми...
– Пока рожу те не расплавил, погань!.. – проревел Огрызок, шагая вперёд.
Какое-то мгновение – и кибер-пацанов как ветром сдуло.
Огрызок смачно плюнул и убрал псевдо-пистоль. Муляж, купленный на барахолке. Удобная штука. Бросил взгляд на Заморыша.
Тот – окровавленный, но уже сияющий июльским солнцем – поднялся на ноги и без предупреждения кинулся его обнимать.
– А ну отцепись! Отцепись, кому сказано?!
– Ты меня спас... Огрызок, ты спас меня!.. Спасибо!..
Огрызок отцепил-таки Заморыша, отпихнул подальше так, что тот снова едва не упал. Выплюнул ядовитое, коброй:
– Я не тебя спасал, дурень! Я дорогу себе расчищал! Дошло?
Улыбка Заморыша осталась такой же широкой.
«Блаженненький, чтоб его!..»
– Зачем ты лжёшь? Ведь из-за меня всё, знаю! – произнёс Заморыш и со вздохом, счастливым до безумия вздохом добавил: – Как же ты на него похож... Знаешь, как он меня звал? – новая улыбка. – Пряником...
– Я. Не твой. Дед!
Рука схватила Заморыша за цыплячье горло. Притиснула к кирпичной стене. И Огрызок заставил себя прорычать прямо в это удивлённое, блёклое лицо:
– Идиот малолетний. Дурила! Ты хоть знаешь, кто я такой? – спросил Огрызок и сам же ответил, ощерив давно нечищеные зубы: – Бродяга. Шваль! Сам за себя!
– Т-ты... не... – сипло выдохнул Заморыш.
– Ты хоть знаешь, что я убивал? Я умею это делать! Очень хорошо умею, Заморыш! Не веришь ещё, нет? А хочешь, докажу? И буду звать тебя не Заморыш, а Трупик? Хочешь?
– Ты х-хорош...
– Хороший?! Нет, ну вы поглядите!
Огрызок расхохотался странным, лающим смехом. Не зная, почему ему так погано от веры этого мальчишки. Продолжил, притиснув свой нос вплотную к его:
– Щас возьму – и придушу тебя, мелкий. Разделаю, как курёнка. Зажарю на костерке. И съем. Думаешь, бродяги едят только стряпню твоей мамаши? Думаешь, я не смогу закусить пацаном?!
– Ты... н-не... убий...
– К чёрту тебя, сопливый! – проорал Огрызок, отскочив назад. Отпустив помятое мальчишечье горло. – Что ты обо мне знаешь?! Да ничего! Я не герой, я не твой дед, я не...
– Ты тот, кому помочь надо, – тихо и сипло ответил Заморыш.
Огрызок ощутил острую потребность напиться. Вдрызг, до абсолютно скотского состояния. До зелёных кибер-чертей с щупальцами.
– Ты тот...
– Заткнись! – скорей перебил Огрызок, стараясь вернуть себе прежнюю ярость. Прежний настрой, что не давал раскиснуть. Позволял смириться с этой судьбой. С самим собой смириться. – Зачем вы вообще помогаете таким, как я? Двинутые оба, что мать, что сын! Без башки!.. Всех не спасёшь, понимаешь это?!
– Да. Всех не спасти, – согласно кивнул Заморыш, стирая кровь с щеки.
И добавил. Уже в спину уходящему Огрызку:
– Но одного-то можно?..
Огрызок ничего не ответил.
Только наподдал ногой бедный, размокший в грязи рогалик и ускорил шаг.
***
В кабачке, что располагался на самой границе Ретро-полиса и Кибер-града, было как всегда шумно. Сочные девочки, сочные закуски. Тут тебе и настоящее ретро-мясцо, и искусственное, из стволовых клеток с добавками для вкуса-аромата. И натуральные креветки, и фуфловая их имитация из водорослей – кто как любит...
Огрызок, мрачно сидящий за барной стойкой, цедил яблочный сок вместо привычного сидра да поглядывал по сторонам. Кулак так и чесался затеять драку, изукрасить чью-нибудь морду так, что мама не горюй.
...Или стащить что-нибудь у кого-нибудь.
Для этого требовались ясные мозги. Вот Огрызок и посасывал через трубочку полезное пойло. Жевал вместо закуси краешек съедобного стакана из укреплённого, спрессованного яблочного пюре... и старался не думать о мальчишке.
«Хороший я ему... А то как же... Бледный дебил...»
За спиной заиграла знакомая музыка.
Объявляли результаты Лотереи.
Кабак мгновенно разделился. Кое-кто из ретро-горожан, презрительно фыркнув, отвернулся от экранов. Те, кто со стороны Кибера, наоборот, оживились донельзя, достали свои билетики.
Огрызок же просто пошёл в туалет. Отлить.
Но стоило ему двинуться к двери, чтобы вернуться в зал, – дверь эта сама дёрнулась ему навстречу. Едва по лбу не вдарила.
– Ты!.. Смотри, куда прёшь, сволота! – мигом ощерился Огрызок.
Мужик, что влетел в туалет, казалось, не услышал его слов. Отпихнув Огрызка с дороги, он – потный, красный – подлетел к раковине и принялся брызгать водой себе в лицо. Непрерывно лопоча при этом:
– Не верю... Не верю!..
Огрызок помедлил на пороге.
Из кармана мужика свисал знакомый билет. Лотерейка.
«Выиграл, что ли?»
Будто отвечая, потный мужик выдернул билет и стал осыпать его поцелуями.
– Я выиграл! Я победил!.. Я стану красив, совершенен, как Бог! О Карла, ты будешь моей, дорогая!..
Победитель аж зажмурился от восторга.
А когда вновь открыл глаза – в зеркале за его плечом уже маячила чужая рожа.
Мужик вздрогнул. Начал что-то соображать.
Но поздно.
Очень поздно.
«Я хороший. Да?» – с ухмылкой подумал Огрызок перед тем, как применить мёртвый захват к его шее.
...Труп уютно поместился в кабинку. Его не скоро обнаружат. Не скоро хватятся.
Огрызок, переодетый в чужие шмотки, лёгкой походкой вышел из кабака. И, не замеченный никем, двинулся в Кибер.
Выигрышный билет грел карман.
Всё было славно.
Ла-фа.
***
План был прост, как всё гениальное. Предъявить билет (хорошо, что там только номер, без идентификатора личности или фотографии), получить модификацию на свой вкус – и слинять.
Подальше от города, к чёрту на кулички. Пока законники не арестовали.
«А может, и не надо будет линять, – подумал Огрызок. – Может, пронесёт... как раньше... Меня ж не ловили... Заживу новой жизнью в Кибер-граде, забуду про долбаный Ретро-полис... и этого мальчишку...»
Поймав бюджетный беспилотник, Огрызок быстро добрался до Центра лотерей. Подмигнул железному охраннику на входе, вальяжно зашёл в прозрачные двери...
И вскоре был представлен доктору.
– Так-так-так... Свеженькое мяско, да? – спросил этот доктор и захихикал.
Огрызок дёрнулся было к дверям...
...Поздняк метаться.
Заперли.
«Не ссы. Нормально всё», – стиснув зубы, мысленно приказал себе Огрызок, но...
Этим «но» как раз-таки был доктор.
Не доктор, а кошмар.
Ходячий.
На множестве разнообразных конечностей.
– Ну-ка, ну-ка, подойди-ка сюда... – пропел доктор, но ждать, когда Огрызок сам шагнёт к нему, не стал – выстрелил из пустого, обвислого рукава жестяным щупальцем, обвил в районе пуза, притянул.
– Э, Док, полегче, а? – затрепыхался Огрызок.
Хватка чуть ослабла.
– Как скажешь, миленький, – проворковал доктор странно-высоким голосом.
Отпустил его, но напоследок толкнул в район солнечного сплетения. И вроде бы не сильно толкнул, но Огрызок аж отлетел...
...Чтобы приземлиться в белое, похожее на половинку яйца, кресло. Расположенное под гигантской лупой, по стеклу которой метались чудны́е блики и молнии.
– Итак, чего хочет наш везунчик? Чего жаждет? Не томи, говори!
Огрызок облизал сухие губы. Доктор присел перед ним так, чтобы лица оказались на одном уровне. Нижние конечности гибко прогнулись назад в районе колен. Будто у жуткого кузнечика.
– Мне бы глаз... Да руку... – выдавил Огрызок, на что доктор скривился и разочарованно протянул:
– Тю-ю-ю, и всё?
– А чего ещё-то? – кося на него глаз, опасливо спросил Огрызок.
Доктор протянул вторую руку, на вид – нормально-человеческую – и бесцеремонно потрепал «пациента» по щеке.
– Глупенький, – почти с любовью промурлыкал он. – Сразу видно, ретро, старой закалки... Я ж из тебя супермена сделать могу!
«Да нахрена...» – хотел было сказать Огрызок, но заткнулся: доктор, похоже, вошёл в раж.
– Хочешь, механо-крылья в спину вживлю? Удобная штука, моё последнее изобретение! Ещё никому не делал, новинка! Никаких беспилотников и летунов не надо, сам летай – не хочу!..
– Не, Док, не хочу...
– Или хвостик, чудный такой хво...
– Док, не, спасибо, не над...
– А хочешь, гермом сделаю? Таким, как я? – перебив, спросил доктор, и Огрызок едва не завопил, когда халат его стал ходить ходуном, и вот белый воротник гибко растянулся, выпуская вторую, женскую голову на шее – стальной, длинной. Как у древних африканок, что украшали её металлическими кольцами до предела...
Мужская голова, наоборот, куда-то исчезла.
Втянулась сусликом в нору.
А под халатом проклюнулась грудь. Третьего размера.
Докторша подмигнула Огрызку, сделала губы «уточкой», посылая воздушный поцелуй.
– Ну, миленький, хочешь? Немного хирургии, немного гормональной терапии, чуток железа... И не говори, что никогда не хотел побывать в женской шкурке! Не обманывай мамочку! – хихикнула Докторша, легонько щёлкнув Огрызка по кончику носа.
Тот, обалдевший, даже ругательные слова от шока забыл.
– А могу и без лишних железок пол тебе поменять. На трое суток. Просто, чтоб примерить, как новую одежду. Походить-пофорсить. Ну, хочешь? Хочешь?
– Не, Док, ваще не хочу...
– Ах, как с тобой сложно! – разочарованно вздохнула жуткая фифа. – Ладно, уговорил. Глаз, руку, что там ещё? Сейчас анализы сделаем...
Следующие десять минут Огрызка вертели под гигантской лупой. И так, и сяк, и наперекосяк. Голенького, как младенца. Док, сменивший Докторшу, бесстыдно трогал его во всех, даже неудобосказуемых местах. Выступая сам себе лабораторией, брал кровь пальцем-шприцем, анализировал слюну и кусочки ткани... Бормотал, высчитывал, а потом заявил:
– Поздравляю, у тебя рак!
– Чего?! – заорал Огрызок, порываясь вскочить.
Не дали.
Из нижней конечности Дока стрельнули полосы эластичной ткани, похожей на бинты, но куда прочнее. Зафиксировали Огрызка на операционном столе.
– Не психуй, миленький. Начальная стадия только. Я всё исправлю! Всё-всё!
К обездвиженному Огрызку приблизился новый шприц.
– Не бойся, мои нанороботы тебе помогут! Поплавают в твоей кровке вместе с лейкоцитами... Как лодки, микро-подводные лодки, миленький... Спасут тебя, – всё приговаривал Док, аккуратно, миллиметр за миллиметром, всаживая иглу.
Что было дальше, Огрызок плохо запомнил.
Жгло кожу, жгло тело. Нестерпимо чесались остатки волос на голове. А там, где когда-то был глаз, в пустой лунке, словно копошились термиты.
Но вот...
– Вуаля, красавчик! Сейчас дам зеркало!
Сперва Огрызок решил, что модификация напрочь лишила его дара речи. Потом сумел-таки выругаться – смачно, с чувством, на всю операционную. От чего доктор заливисто расхохотался – бог, довольный реакцией своего творения...
Таким как сейчас, в зеркале, Огрызок видел себя лет двадцать назад. Тогда у него был румянец во всю щёку, гладкое лицо без шрамов и прямой, не сломанный нос. Биопротез, не отличимый от живого глаза, блестел небесно-голубой радужкой и видел всё, до последней пылинки на ногте. Удивительной чёткости было зрение. Волшебной.
К старой культе теперь крепилась механическая рука. Гибкая, подвижная, она повиновалась мысли. Двигалась как настоящая, слитная конечность...
Лысина, что обозначилась не так давно, исчезла. Заросла джунглями густых, как в молодости, волос. Дряблые мышцы подтянулись, окрепли. Налились прежней силой.
Казалось, доктор выполнил угрозу-обещание. Сделал-таки его суперменом.
– Я и в мозгах у тебя пощуровал, – гордо заявил Док, потирая множественные ручки. – Имплант добавил. Память расширил, инструкцию по использованию добавил, сообразительность чуток повысил. Смекаешь, что к чему?
– Смекаю, Док, – хрипло выдохнул Огрызок.
И тут заметил маленький, похожий на шляпку гвоздя, кругляш около шеи.
– А это что за фигня?
Видимо, новой смекалки не хватало, чтобы без подсказок разгадать назначение этой нашлёпки. Но почему-то от плохого предчувствия засосало под ложечкой.
И стало ещё хуже, когда физиономия Дока скривилась, помрачнела.
– А это... А ты разве ещё не в курсе, миленький?
– Нет.
Док вздохнул.
И, наконец, объяснил:
– Понимаешь... Это чтобы ты не сбежал никуда. Ведь выигрыш в Лотерее – только на трое суток.
Огрызок похолодел.
– То есть...
– Да. Через три дня ты снова станешь таким, как был.
***
Вечеринка была в самом разгаре.
Огрызок – нет, какой он теперь Огрызок? Он спелое, наливное Яблочко! – подумал бродяга, недобро ухмыльнувшись, – проводил цепким взглядом парочку хвостатых девиц. Послал им вдогонку цветистый комплемент, которому бы позавидовал сам Казанова.
«Да. Яблочко. Причём в самом соку».
И плевать, что через трое суток придётся опять идти к Доку на операцию. Он успеет потусить в Парадизе. Успеет запомнить всё.
...Когда ему открыли правду, Огрызок выругался по новой. Только мысленно.
«Ах ведь хитрые жуки! Так и знал, что с этой чёртовой Лотереей не всё в порядке!..»
Модификация давалась лишь временно. К счастью, хоть заболевания не возвращали. Так что спустя несколько дней он снова станет одноглазым, одноруким и безобразно старым бродягой...
А если удумает сбежать с территории Парадиза, чтобы остаться совершенным навсегда, – сработает мгновенная микро-бомба, вживлённая в шею.
«Ну и плевать! Хоть три дня покайфую!» – тряхнул шевелюрой Яблочко, бросаясь во все тяжкие.
Как и те, кто был рядом с ним. Элита Кибер-града и лотерейные счастливчики.
Первые сутки пролетели со скоростью света. Помолодевший, Яблочко кадрил девиц и бессовестно ими пользовался. Обжирался экзотическими блюдами, немыслимо быстро, чисто для развлечения, учил иностранные языки и общался с такими же «знатоками». Надев спецочки, бродил в четырёхмерном нео-интернете, где сайты представляли собой комнаты и многоуровневые высотки...
...А на вторые сутки приметил знакомого.
Точнее, знакомый приметил его.
– Огрызок? Ты ли это, дружище?!
Яблочко присвистнул.
Знакомые глазки доброй, больной собаки, уши с пучками волос, знакомое лицо...
А вот ниже лица всё незнакомое.
Туловище киборга. Мини-бар вместо торса. На ножках с колёсами. И шёлковая бабочка официанта на жестяной панели.
– Мастиф, ты? – аж поперхнулся Яблочко. – Я-то думал, что ты сдох, амиго!..
Яблочко шагнул было вперёд, раскрыл объятья... Передумал.
Мастиф хмыкнул.
– Что, брезгуешь?
Яблочко открыл было рот. Закрыл.
– На вот, отпей глоточек. Полегчает, – металлическая рука залезла в холодное нутро встроенного холодильника. Вытащила запотевшую бутыль с чем-то вишнёво-красным.
Яблочко принял, отпил из горла. Полегчало. Даже спросить смог:
– Ты почему здесь? Да такой ещё...
– А я – как ты. В Лотерею выиграл. Помнишь, каким я был?
– Конечно помню!
Безногий бродяга, что славился своей добротой. Один из тех, кто раньше ошивался в забегаловке у Марты. Катался на тележечке. А потом пропал. Вот кем был Мастиф каких-то несколько месяцев назад. А сейчас...
– Я ж всегда людям помогать хотел. Когда ноги были – в кафешке работал. Нравилось! – улыбнулся Мастиф. – Вот и вспомнил молодость. Такую модификацию захотел.
– Но... трое суток же...
Улыбка Мастифа стала чуть виноватой.
– Да. Знаю. Но они, бывает, делают исключения. Позволяют тут работать. Смирным, без амбиций только. Вот я и работаю.
– Дела-а-а... – покачал головой Яблочко.
– Здесь, в общем-то, хорошо, – сказал Мастиф, почёсывая искусственной рукой седоватую голову. – Но иногда по старой жизни скучаю. Как там, в Ретро-полисе? Ты к Марте ходишь?
Яблочко надулся. Снова отпил из бутылки. Разговор сворачивал не туда. Туда, куда ему совершенно не хотелось.
– Да по-прежнему там. Это ж ретро, сам понимаешь, – всё же буркнул он Мастифу.
– Ах, какие она пекла рогалики... А пирожки! – мечтательно сказал Мастиф. – С говядиной, свининой настоящей, а не как тут... Сверчки да червячки... Новомодная белковая пища – тьфу!
Мастиф поморщился. Затем встрепенулся, как натуральный пёс.
– А Янек там как? Живой?
– Кто? – непонимающе скривился Яблочко.
– Ну Янек, сын Марты! Ты его ещё Заморышем обзываешь...
Яблочко нахмурился сильнее.
– А с чего бы ему подыхать? Бледный – да, худой – да, но он же мелкий ещё, заматереет!
Мастиф погрустнел. Качнул головой.
– Вряд ли заматереет. Он же болен сильно. Ты разве не знал? У него рак.
Рак.
Бутылка заскользила во вспотевшей ладони. Упала на искусственную траву. Тут же подскочил робо-уборщик, заглотил острые стекляшки.
– Жаль пацана. Помрёт скоро, без лекарства. Они же в своём Ретро-полисе так и не нашли ничего, как здесь, противорачьего-то... – со вздохом добавил Мастиф. – А лекарства из Кибера им не выделяют. Из принципа. А ведь он так мечтал деда дождаться...
– Слушай, а что с его дедом? – сглотнув, осмелился спросить Яблочко.
– Он в Последнюю Мировую сгинул. Вместе с вертолётом своим. Не вернулся. А ведь он Янеку вместо отца был...
«Вместо отца», – медленно повторил в мыслях Яблочко и похолодел.
– Ну ладно, пойду я, другие гости зовут. Будь здоров! – распрощался Мастиф. Уехал на колёсах.
Яблочко с места не сдвинулся. Потом дёрнул живой рукой, вспомнил с усилием точный адрес Марты, скомандовал мысленно: «Найти!» Биопротез глаза на секунду ослеп, затем в нём мигнуло, сверкнуло, пронеслась карта города – вид сверху... И вот...
Карета старой скорой помощи у подъезда. Рыдающая Марта. Соседи, что стоят рядом, поддерживают. И тело. Тело на носилках.
«Приблизь! Покажи!..» – хлестнул мысленный приказ.
Зубы закусили губу. Кровь закапала.
«Дышит».
Яблочко приказал глазу потухнуть. Стать снова обычным.
Мысли неслись в голове табуном вспугнутых лошадей. Вопили, кричали.
Мысли и нечто, похожее на...
...Совесть?..
Яблочко зажмурился.
И вдруг услышал позади знакомый высокий голос.
– Минуточку, я только попудрить носик!
Не было нужды оборачиваться, чтобы признать Докторшу в белом платье.
Яблочко отступил в тень, пропуская его-её мимо себя. Потрогал железную бородавку на шее.
И скользнул вслед за белой фигурой.
***
– Какие люди! Салют, милень... – ещё успела сказать Докторша, когда на неё напали.
Из руки-протеза выскочила сетка, что вмиг запутала множество рук и ног. Следом выдвинулся меч, похожий на ятаган турков.
– А теперь слушай внимательно, – прошипел Яблочко, угрожающе наклонив голову к пленной. – Быстро отвечай, как обезвредить чёртову бомбу! Мне нужно сбежать отсюда! Срочно!
– Так я... я не знаю, миленький... – захлопала ресницами Докторша.
– А может, отрезать тебе что-нибудь? Вспомнишь тогда?
Яблочко склонился ближе, и Докторша заверещала:
– Да не знаю я, не знаю! Я только вживляю её!.. Делают другие, а обезвредить не могу! Она сама через трое суток дезактивируется и отпадает! Как болячка! Освободи меня, миленький...
Яблочко занёс меч и начал медленно опускать.
Вот коснулся щеки Докторши, вот...
Сетка порвалась.
Недобаба-недомужик, кошмарный киборг с утробным рыком подхватился с пола и всей своей тушей впечатал Яблочко в стену коридора.
– Думаешь, я не смогу победить то, что сама сотворила? Да, миленький?!
Жестяное щупальце обвило шею. Стиснуло, как сам Огрызок, миллион лет тому назад, стискивал горло несчастного Заморыша.
– Мне... ребёнка...
– Чего-чего? – скривилась Докторша.
– ... ребёнка... спасти... надо...
Хлоп-хлоп накрашенными ресницами. Хлоп-хлоп.
Неожиданно свободная шея.
– Какого, миленький?
Яблочко, задыхаясь, сполз на пол. Приказал глазу включить встроенный проектор. На стену коридора хлынула запись. Марта. Скорая. Янек.
Докторша смотрела на удивление молча.
Потом глянула куда-то в сторону, приметила нечто у гипсовой завитушки на стене. Выстрелила туда снарядом из пальца. Сказала просто:
– Камеры.
И стала расспрашивать.
Яблочко отвечал, чувствуя, как уходит драгоценное время.
– А лекарство, нанороботов где найти хотел? – под конец спросила Докторша.
– У тебя стащить. Из лаборатории.
Докторша скривила напомаженные губы. Отвела взгляд.
Сказала:
– Я не могу обезвредить бомбу.
Яблочко зажмурился.
– Но могу продлить её действие. На чуть-чуть.
Глаза Яблочка открылись.
Докторша глядела на него удивительно хмуро.
– Ты же времени хотел? Получишь время. Бомба не взорвётся, когда ты покинешь Парадиз. У тебя будет ещё час до взрыва.
«А потом?»
Докторша услышала мысленный вопрос.
– А потом – бум. Прости, миленький.
Яблочко помолчал.
– А что с лекарством? – спросил, помедлив.
Докторша тоже помедлила. Прошла к окну, за которым, вдалеке, виднелся Ретро-полис. Пожевала губами.
– Сама я отдать его тебе не могу. И ребёнку дать не могу. Сам понимаешь, он из Ретро. А у меня – карьера. И меня за такое вообще... А я жить хочу.
«Он тоже жить хочет!»
– В общем, так...
Докторша обернулась, наклонилась. Двумя пальцами прикоснулась к виску Яблочка – там, где под кожей сидел имплант. Перекачала туда карту-схему лаборатории в Центре лотерей, местонахождение лекарства.
Тронула кружок на шее.
– Ну что, готов?
Яблочко прикрыл веки.
Можно, ещё можно отказаться... Дотусить третьи сутки, потом снова стать Огрызком... стать собой... живым...
А можно – бросить вызов кибер-власти. Сбежать из Парадиза, укатиться яблочком... со взрывной начинкой... Спасти пацана и помереть. Геройски. С улыбкой на устах.
– Действуй, – сказал Яблочко-Огрызок.
«Уно, дос, трэс... Катись».
***
...Он летел над городом, а сзади сонмом ястребов неслась погоня.
Где это видано, чтобы победитель Лотереи сбегал? Да ещё так?!
Завершив операцию, Докторша пожелала ему удачи. И пошла проверять записи камер – на всякий случай. Убирать их начальный разговор, заметать следы.
Напоследок улыбнулась. Сказала: «Прощай».
И получила в ответ: «Спасибо».
Угнать механо-летуна с его новыми способностями было просто. Распластавшись на нём, как на гигантском скате-манту, Огрызок взмыл с земли под визг и вопли разношёрстной толпы. Высоко-высоко, будто пропавший лётчик Последней Мировой. Пулей в небо.
Разумеется, такого своеволия ему не простили.
Разумеется, после лаборатории он оказался подбит.
Падая в Ретро-полис, Огрызок молил только об одном – не разбить ампулу с нано-подлодками. Упрятанную в хитрую выемку на руке, но всё же такую хрупкую. Бесценную.
Огрызку повезло. Живые кусты смягчили падение, да и высота была не такой уж высокой. Ударившись боком, Огрызок проглотил крик, быстрей поднялся и заковылял. До больницы оставался квартал.
Полчаса пешего ходу.
В шее задёргало, точно там сидел нарыв. Набухал, готовясь взорваться смертью.
«Муэрто, – всплыло в голове чёртово испанское слово. – Муэрто, стопудов».
– Прекрати, старик, – прорычал Огрызок, ударив себя по щеке. Заставил ноги припустить быстрее.
Сзади послышался ненавистный шум. Приближение погони.
«Отвалите, уроды! Мне Заморыша надо спасти!»
Но деваться некуда. В ушибленном боке зреет боль, мутит сознание.
А в мыслях вдруг слабенькое: «Дедушка Тео, дед... Помоги...»
– По... мо...
В стене переулка, куда свернул Огрызок, что-то щёлкнуло. Из темноты выдвинулось лицо с бешеными глазами.
– Сюда! Сюда иди!
Летуны-законников в минуте лёту. Бежать некуда. И Огрызок почти инстинктивно свернул, куда позвали. Окунулся в темноту ровно в тот миг, когда в переулке засвистел ветер.
– За мной! Иди же, иди! Чудо ты наше, чудо какое!.. – захлёбываясь от странного восторга, незнакомец схватил Огрызка за руку и потянул за собой.
Минута, вторая, лабиринты старого города...
Огрызок очнулся, когда к губам поднесли питьё. Жадно вылакал полбутылки виски – и подскочил как ужаленный.
– Время, сколько времени?!
На железной руке зажглись авто-часы.
Облегчение:
«Успеваю!..»
– Кореш, спасибо, мне надо дальше идти...
– Подожди!
Не один, не два, и не три. Гораздо больше незнакомцев. Разные лица, но одинаково-горящие глаза. Как-то нездорово горящие.
Огрызка обступили, Огрызка закидали вопросами. Быстро рассказав свою историю, Огрызок снова собрался уйти. Не дали, заболтали.
И стало понятно, куда он угодил. И почему ему так обрадовались.
«Террористы. Заговорщики. Всё ясно».
Да, Огрызок угодил именно к ним. Тем, кто не терпел кибер-власти. К радикалам, что хотели устроить переворот.
– Ты поможешь всем нам! Мы свергнем тиранов! Ты же понял, какие они? Ведь понял?!
«Да. Понял. Уно, дос, трэс – и умри...»
– Не пойдёт, – мотнул головой Огрызок. – У меня бомба в теле. Скоро бабахну. Мне лучше уйти.
– Мы поможем! – его тут же схватили за руки. – У нас свой инженер, он сбежал от киберов! До него идти десять минут, мы успеем тебя спасти!
«Да только я, я могу не спасти, понимаете?»
– Инженер хороший, ты не волнуйся! Он летуна особого нам сделал, вот, посмотри...
Огрызок скрипнул зубами.
– Да успеешь ты к своему пацану! Пойми, друг, ведь это так важно, – тебя спасти! У нас модифицированных пока нет, а ты – сила! Настоящая! Ты дашь народу свободу от киберов! Скольким ты сможешь помочь, скольких спасти!.. Кибер-штуки и лекарства станут для всех доступными!..
– А если я не успею? – только и спросил Огрызок. Опять.
Тишина. Густая, больше не дружелюбная.
Жестяной голос:
– Один не стоит тысячи.
Губы тронула улыбка.
И слово «стоит» ещё не успело слететь с этих губ, когда сама собой, расшвыривая всех, сработала рука Огрызка.
...Летун неизвестного инженера оказался кстати.
Да, недоделанный, да, криво летящий...
Но именно он позволил Огрызку ускользнуть от всех и вновь вырваться на улицу.
И снова ветер в густых волосах, снова это дикое, опьяняющее чувство свободы...
Снова погоня.
– Хе-хей, а ну догони! – во всё горло расхохотался Огрызок, входя в крутое пике.
Мёртвые петли, виражи... Время, что улетает ветром, утекает песком сквозь пальцы...
Больница.
Сканер глаза метнулся по этажам, нашёл нужный, отыскал палату.
«Янек! Ещё чуть-чуть подожди!»
Вот и подоконник, открытое окно.
Уже вечер, темно, дремлет Янек. Бритая голова на подушке. Извечно заморённый вид.
– Эй, пряник... Я вернулся!
Вздох. Приоткрытые больные глаза.
– Дедушка Тео?..
– Он самый, – улыбнулся Огрызок, доставая шприц.
Пальцы бережно стиснули слабую руку, сжали. Ввели спасительную иглу.
– Дедушка... Деда, а ты живой? Или мне снишься?
– Конечно, живой. И ты живой. Крепкий, как яблочко...
– Говорят, я не крепкий. Говорят, скоро умру.
– Теперь не умрёшь. Тебе помогут мои подлодки. Они уже в тебе. Чувствуешь?
– Да... Деда, а мне вроде лучше!
– Вот и хорошо. А теперь спи, пряник. Скорей засыпай.
Мальчик покорно смежил веки.
«Прощай, Заморыш».
Огрызок постоял подле кровати ещё немного.
И пошёл к окну.
***
...И вот, подбитый второй раз, я плашмя лежу на траве. Рука показывает три минуты, в небе кружат мерзкие летуны... Рядом шуршат шаги. Появляются лица.
Хочу послать всех к чёрту, к дьяволу в зад – но не могу. Сил почему-то нет. Или язык сквернить не хочется после больницы. Я ж герой, всё-таки... С глупым именем Огрызок...
Давным-давно я говорил, что всех не спасти.
И я знаю, что всех не спасти...
Но одного-то можно?
Правда ведь, мой пряничный мальчишка?..
Прав...
