Мотыльки и булавки
Я вру по понедельникам. Буднично и просто.
Касаюсь губами ее прохладной щеки:
— Прости, переговоры затянулись…
Натыкаюсь на ее жалкую улыбку:
— Пришлось выехать на объект, ты же понимаешь?
Замечаю, как она держится за сердце:
— Там снова пробки...
Наверное, когда-то это давалось мне с трудом. Возможно, мне даже было неловко и неприятно. Поначалу. Изменять поначалу мне тоже было неловко и неприятно.
Я вру — с губ падают дохлые мотыльки. По одному на каждый понедельник. Она не замечает, и я задвигаю их носком ботинка под тумбу для обуви. Врать скучно.
В остальном вечер понедельника ничем не отличается от прочих вечеров: ужин под обсуждение домашних дел, пара стаканов виски в кабинете и супружеская постель застеленная идеально, без единой морщинки.
Я засыпаю один. Оно и к лучшему.
***
Я вру по понедельникам. Слова для этого не обязательны.
Подставляю щеку для дежурного поцелуя, делая вид, что так было всегда.
Улыбаюсь тому, как он привычно отвечает на вопрос, который я никогда не задаю.
Притворяюсь, будто не вижу серых безжизненных мотыльков, падающих вслед за его словами, и не чувствую острой боли в груди слева. Врать больно.
Когда гаснет свет в спальне, я, наконец, могу вынуть из-под тумбы мертвого мотылька. Я держу его бережно, чтобы не повредить хрупкие крылья.
В гостинной я кладу мотылька на приготовленную загодя расправилку и снимаю с себя свитер.
Щипчиками поддеваю латунную головку булавки, глубоко вошедшей в мое тело прямо над сердцем. Нужно вытянуть ее аккуратно, чтобы не изогнуть и не сломать. Все должно быть идеально.
Первых мотыльков я прикалывала к куску пенопласта и хранила в коробке из под туфель. Это было некрасиво, неэстетично. Да и сами мотыльки были неуклюжими и уродливыми. Научиться препарированию оказалось не так уж сложно. Научиться гладко врать — тоже. И теперь десятки идеально расправленных бабочек, замерших на идеально тонких булавках, хранятся за стеклами энтомологических коробок в нижнем ящике моего комода.
***
— Ничего не говори, — просит она, только я вхожу в дверь. Берет за руку и тянет в гостинную. На полу разложено с десяток ящиков с бликующими в свете торшера крышками.
— Что это?
— Разве не узнаешь? Они все твои.
Она поднимает и протягивает одну из коробок. Ряды дохлых мотыльков — каждый с аккуратно выведенной на этикетке датой.
— Нравится?
— Нет, — я швыряю коробку на стол. — Зачем ты это делаешь?
Она улыбается и медленно расстегивает блузку.
***
— Зачем ты это делаешь? — растерянно повторяет он.
— А ты? Разве тебе не надоело?
Морщась, я вынимаю из груди очередную булавку, намного длиннее и прочнее предыдущих. Из ранки бежит тонкая алая струйка. Это даже красиво. Он смотрит, будто завороженный.
Я медленно приближаюсь, целую его онемевшие губы.
— А мне надоело, — шепчу и, зажмурившись, вонзаю булавку ему в грудь.
Я открываю глаза. В комнате никого — только крупный мотылек с серебристыми крыльями умирает на длинной стальной булавке. Я бережно прикалываю его к расправилке, укладывая мохнатое тельце в желобок.
Он станет лучшим в моей коллекции.
И больше никакого вранья.
Интересно, почему именно мотыльки? Но пришпиливать крылья и даже дату ставить — это, конечно, такой характер иметь надо! Просто пунктик на последовательности действий.
Короткий рассказ, но тем не менее, образный. Перескок с ЕГО мыслей на ЕЕ мысли мне понравился.
ГОЛОС
Обе темы раскрыты и написано хорошо, филигранный образ лжи — именно между такой парой: он равнодушен, она молча страдает. На фоне эмоций магия как то стушевалась.
Ярко, образно и даже страшно. Плюс попали в настроение.Спасибо, автор.
Довольно затейливо и образно описано. Точность, аккуратность и педантичность помогают справляться с чувствами, наверное. Но предел настал или произошло что-то очень серьезное. Отчего выросла большая булавка?
Плюс.
От концовки смешанные чувства — с одной стороны хочется чего-то ещё, ещё какого-то финального аккорда, а с другой стороны понятно что никакого другого аккорда там быть не может, все очень логично (магреалистично- логично)
Герои сопереживания не вызывают. Муж изменяет, а жена занимается моральным мазохизмом, после чего совершает убийство — которое точно хуже измен, сколько бы их не было.
Понравилось. Легко и красиво
ГОЛОС за форму.
Как тонко реальность переплетена с магией!
Какая концентрированная глубокая идея, скрестившая в себе чувства и намёки, поступки и последствия.
Очень тонко, красиво и здорово.
ГОЛОС.
Работа злободневная.
История о том, что измена ранит, ревность ранит и… Ну и всё, в общем-то. История лишена индивидуальности и вполне может поселиться в контакте – там такое любят, чтобы «да, это совсем как у меня». Автор пошёл по пути наименьшего сопротивления: взял типичную ситуацию, ничего толком не раскрыл в плане характера персонажей или ситуации и положил всё это в красивую обёртку.
Что бы сделало рассказ лучше в моих глазах? Развитие, персонализация, глубина.
(+).