Привет, Таня
По понедельникам я начал маме врать. Сначала было непросто, но со временем привык. А потом узнал, что именно мама в моем вранье виновата. И бабушка. От кого узнал? От Тани.
Таня - психолог. Это зашибись как круто - иметь психолога в двенадцать лет. На терапии настоял папа. Я, конечно, орал, что не позволю никому в моих мозгах ковыряться, но после первого же сеанса решил, что не так это плохо, проводить час в компании с приятной теткой и не взвешивать каждое слово. Таня первая из незнакомых взрослых, кто позволила, нет, даже настояла, чтобы я обращался к ней на “ты” и по имени. Минут пятнадцать от сеанса мы потратили на то, чтобы я легко произносил: “Привет, Таня”. Я, честно говоря, даже не думал, что это так сложно. Взрослая красивая Таня - это совсем не то же самое, что прыщавая дура одноклассница.
- Привет, Таня.
- Привет, Петя.
Да, меня зовут Петя. Назвали в честь деда, которого я никогда не видел. Для чего, спрашивается?
Итак, по понедельникам я начал врать. Дело в том, что каждое воскресенье я провожу с папой. По постановлению суда. Меня это устраивает, с папой весело. Ему со мной, наверное, не очень. С чего я взял? Ну, пока родители не развелись, папа никогда не проводил со мной целый день. Значит, со мной было неинтересно. Поэтому я сильно удивился, что папа вдруг вступил в борьбу с мамой за один выходной. Мама рассчитывала полностью отлучить нас друг от друга. Маму подбивала бабушка, которая жена покойного Пети. Бабушку зовут Арнольда Марковна. Характер имени соответствует: если бабушкой провести по металлу, то она высечет искры. Работает бабушка аккомпаниатором. Папа как-то сказал, что он бы бежал от такого аккомпаниатора без задних ног. Сказал в присутствии Арнольды и мамы. Арнольда настояла, чтобы мама обиделась и перестала с папой разговаривать.
- А мне можно с папой разговаривать? - уточнил я.
- Ты мужчина и должен уметь делать выводы, - ответила бабушка.
Я сделал вывод и продолжил общаться. У меня просто другого выхода не было, так как мама через меня передавала папе просьбы и поручения. Папа с мамой разговаривал напрямую. Арнольда в те критические для нашей семьи дни приходила каждый день, чтобы контролировать обстановку. Именно после той ссоры родители решили развестись. Не успел папа съехать, как Арнольда поселилась в нашей квартире. Переехала бабушка не одна, а с роялем.
И теперь по понедельникам мне приходится врать. Потому что именно в понедельник во время завтрака Арнольда с мамой выпытывают подробности дня, проведенного с папой. В воскресенье выпытывать не получается, так как папа не унижается до того, чтобы проститься со мной в подъезде. Он провожает меня до квартиры и сдает с рук на руки. Мама хватает меня, обнимает, ощупывает руки-ноги, как будто я вернулся с войны, а Арнольда начинает сыпать претензиями: раньше её раздражало присутствие папы в нашей жизни, теперь - его отсутствие. Пока они препираются я успеваю отбиться от мамы, нырнуть в постель и притвориться спящим. Поэтому врать приходится по понедельникам.
- Было скучно, - говорю. Чувствую, что эта фраза обеим нравится.
- Тебе с папой скучно? - уточняет Арнольда.
Я киваю с набитым ртом. Кстати, набитый рот - прекрасный повод не вступать в диалог. Можно в ответ на вопросы просто нечленораздельно мычать.
- Не разговаривай, когда ешь, - говорит Арнольда. - Это неприлично.
- А задавать вопросы, когда я ем, это прилично?
- Видишь, - обращается бабушка к маме и тычет в меня пальцем, что, на мой взгляд, тоже очень неприлично. - Видишь, как твой сын хамит?
И я понимаю, что в следующее воскресенье папе будут выговаривать за мое хамство. Кому можно выговорить за хамство Арнольды?
- Кому можно выговаривать за хамство Арнольды? - спросил я папу. - Кто отвечает за её воспитание?
После этих вопросов и появилась в моей жизни Таня. Не сразу, конечно, папа долго добивался разрешения. Мама сомневалась, а Арнольда… О, Арнольда сражалась за меня всеми способами, но папа проявил упорство.
- Если вы против психолога в жизни Пети, то я против вашего присутствия в его жизни, - сказал он. - Или съезжайте с этой квартиры, или…
Квартира в центре города перевесила нелюбовь к психологии.
* * *
Своего кабинета у Тани не было, принимала дома. Я боялся, что мама возьмет на себя наши походы к психологу. Будет меня провожать, потом пытать Таню о чем мы говорили, правильно ли я отвечаю на вопросы. Или, что еще хуже, походы к психологу возьмет на себя Арнольда. Но, как ни странно, они повесили эту обязанность на папу. Мама не могла водить меня в среду вечером, так как именно по средам на работе завал. Я же подозревал, что у мамы намечается новый муж. А Арнольда… Даже не помню, что придумала тогда бабушка, чтобы оставаться дома.
И вот папа привел меня к психологу. Сам сразу ушел, сказав: “Не буду мешать”. Честно говоря, Таня мне сразу понравилась, но я продолжал упрямиться. Потом мы, как два дурака, репетировали: “Привет, Таня”.
А потом… А потом Таня неожиданно спросила: “Кем бы ты хотел быть, чтобы чувствовать себя спокойно? Примерь на себя какой-нибудь образ, можно даже образ кого-то из родителей. Или бабушки”.
“Откуда она знает про бабушку?” - мелькнула мысль, но я не успел ее додумать, так как Таня повторила вопрос:
- Кем бы ты хотел быть, чтобы чувствовать себя спокойно?
- Ежом, - ляпнул я.
Таня удивленно вскинула брови. Мне, честно говоря, самому стало смешно, но я вновь твердо повторил: “Ежом”.
Психолог выдвинула из-под стола коробку, полную всякого барахла, пошарила в ней и вытянула, к моему изумлению, шкурку ежа. Кинула мне, я неловко поймал и охнул. Сильно укололся.
- А… где… Ну, где сам ёж? - проговорил я заикаясь. - Ты их убиваешь, что ли, ради шкурки?
- О еже не думай. Думай о том, что ты легко получил желаемое.
Дальнейшее помню смутно. Таня что-то говорила, я кивал, а сам все ощупывал шкурку и, если кололся, негромко охал.
После сеанса папа встретил меня у подъезда. Я, пока спускался, нацепил шкурку на голову. Папа то ли ничего не заметил, то ли сделал вид. Он хлопнул меня по плечу.
- Ну, как тебе Таня? Как прошла ваша встреча?
- Нормально, - ответил я и поглубже засунул руки в карманы. Мне не хотелось разговаривать.
Папа, как обычно, проводил меня до квартиры. Мама кинулась ко мне с объятиями и, охнув, отскочила.
- Колючий ты какой-то, - мама ощупывала меня взглядом и я понял, что и она не видит натянутой на голову шкурки.
Арнольда, верная своим привычкам, начала препираться с папой. Я прошел в свою комнату, спрятал шкурку среди вещей и лег спать.
* * *
Встречи с Таней с нетерпением начал ждать уже с четверга. В воскресенье только о ней с папой и говорил, хотя, в принципе, рассказывать было нечего, я, действительно, мало что запомнил из нашей беседы. Про шкурку, конечно, умолчал.
- Ты смотри мне, - шутливо сказал папа, - Не влюбись.
- Не влюблюсь, - хмыкнул я.
* * *
Мне моя жизнь начала нравиться. Мама с Арнольдой перестали раздражать. Нет, они не оставили меня своим вниманием, но, натыкаясь на иголки, отступали. Я практически перестал снимать шкурку, разве что спать в ней не ложился. Исключение делал только для Тани и папы.
А потом Арнольда все испортила. Её, оказывается, все же взволновала моя колючесть. Надо же! Я-то думал, что ей уж точно нет до меня дела. Маме в те дни я, действительно, был неинтересен, она с головой погрузилась в новый роман. Я оказался прав - вечерами мама задерживается вовсе не на работе.
Так вот, Арнольда решила, что моя колючесть - вина Тани, навела справки и выяснила, что никакой она не психолог, а новая пассия папы и папа не придумал лучшего способа нас познакомить и сблизить.
Мне было так больно и обидно, что я впервые лег в шкурке спать.
На следующий день решил не выходить из своей комнаты. Мне никто не возражал. Мама принесла блюдце с молоком и яблоко.
Днем Арнольда вызвонила папу, ему хватило ума не привести Таню. Взрослые устроили совет. Сначала все протекало мирно, каждый старался держаться в рамках приличия. Первой не выдержала бабушка. И понеслось! Я лежал в своей комнате и слушал, как они, борясь за меня, колют друг друга.
- Из-за тебя мальчика не отдали в музыкальную школу! - кричала Арнольда.
- Из-за меня? - возмущался папа. - Мне помнится, вы сами подтвердили полное отсутствие музыкального слуха.
- А я… - вела свою партию мама.
- Мои надежды… - это папа.
- Имя покойного деда… - вспомнила мужа Арнольда.
- Дерзит…
- Стал колючим…
На этих словах я перестал слышать крики за стеной. Поднялся с кровати, пересел в кресло, взял баскетбольный мяч и начал бить в стену.
Бум
Бум
Бум
Первой в комнату заглянула бабушка.
- Хочешь, сыграю для тебя на рояле? - спросил я.
- А ты можешь? - Арнольда впервые выглядела растерянной.
Я прошел к инструменту, откинул крышку и заиграл.
Бум
Бум
Бум
Следующей в мою комнату осмелилась заглянуть мама.
- Знаешь, - обратился я к ней, - по итогам года я - круглый отличник.
- Правда? - обрадовалась мама. - Какой ты молодец.
- Помоги мне решить задачу по геометрии из учебника для десятого класса.
- С удовольствием. Я и не знала, что ты штудируешь этот учебник.
Мы сели за стол и склонились над тетрадью.
Бум
Бум
Бум
В комнату заглянул папа.
Я точным ударом направил мяч в кольцо.
- Я и не знал, что у тебя в комнате баскетбольное кольцо.
- Я и сам не знал. Хочешь, покидаем мяч на площадке?
- Хочу.
Я взял мяч и мы с папой вышли в подъезд.
Нас не смущали доносившиеся из квартиры звуки рояля и мяча о стену, мы бежали вниз, перепрыгивая через две ступеньки.
Бум
Бум
Бум
Я продолжал сидеть в кресле и стучать мячом. Шкурка ежа приятно покалывала. Те три Пети, которых разобрали взрослые, меня совсем не волновали. Я решил не выходить из комнаты и остаться самим собой. Остаться ежом.
Фыр
Фыр
Фыр
Хорошая дуэль, все рассказы очень даже неплохие, но этот лучше, интереснее, сюжетно проработан и т.п.
раздвоениерасчетверение личности? В угоду взрослым? Или я чего-то не поняла?Возможно дело в тому, что рассказанная история очень похожа на то, что происходило с моим сыном после развода. И возраст ребёнка соответсвует, и мама с бабушкой, делающих всё возможное, чтобы различить сына с отцом… В общем рассказ попал в тему. ГОЛОС.
Спасибо
Мама, похоже, как-то догадывалась про ежика:
Плюс!
Мальчик мне увиделся настоящим ребёнком. Серьёзным и рассудительным ребёнком.
Потому что не надо злить ежей ©
Мне понравилось раскрытие темы, мне близка представленная автором концепция колючек, мне думается, что это наиболее точное попадание в жанр из присутствующих.
Но, язык повествования для мальчика 12-ти лет… не верю. В «пассию» не верю, в «проявлял упорство» да и «зашибись как круто» такой себе современный сленг Вообще не мальчик представляется по ту сторону рассказа когда читаешь.
Спасибо
Работа опять же злободневная.
История, знакомая всем. Семья распалась, у мамы новый ухажёр, у папы – новая пассия, ещё и бабушка наседает. И в центре ребёнок, ага.
Очень много времени уделено вот этой ситуации. Чрезвычайно. Это просто – писать о том, что всем известно, нагромождая известные, понятные образы. Самая чудесная и живая здесь Таня. Вот её образ – сначала как психолога, а потом как папиной новой возлюбленной – он хоть и расписан штрихами, лишь в этом её вопросе про спокойствие – он выглядит ярко, он цепляет среди этого полчища стандартностей.
Ход с разделением ГГ мне показался логичным, но необоснованным по тексту. Сейчас объясню. По ходу прочтения не возникает ощущения, что от ребёнка каждый взрослый хочет чего-то своего, того, что получается в финале. Но. Это вполне логично, потому что жизненно. Но я не думаю, что это в плюс.
И в финале мне катастрофически не хватило Тани, потому что только она согласилась ГГ принимать таким, каким он хочет быть. Ежиком. Колючим, чтобы не трогали. Не уверена, что при таком построении рассказа на понятных жизненных ситуациях Таня в финале может появиться, но немножко помечтаю. Ей там место, ГГ с ней по пути.
Что бы сделало рассказ лучше в моих глазах? Какое-то обоснование по тексту, хоть мимолётом, почему ГГ в конце создал множество версий себя. Оно угадывается, но это не та догадка, которая «о, ну я так и думал!», здесь скорее «да? хм… ну действительно да, наверное, но…»