Рыжий принц

Лера зашла в магазин купить томатного сока и опешила.

Вместо привычных стеллажей – огромный зал с прилавками. Овощи. Мясо. Хлеб. Бакалея.

Никакого самообслуживания. Очередь тянулась к кассе в центре зала. В кассе сидела розовощекая тетка и покрикивала:

– Финский сервелат! В руки – одна упаковка!

Народ гудел.

– Безобразие! Почему по одной?

– Скажите спасибо Олимпиаде, что и такая есть!

Рядом с буханками и батонами лежала вилка, похожая на игрушечные вилы. Вилы были на длинной веревочке. Люди тыкали ею хлеб без перчаток. Похоже, никто не боялся заразиться коронавирусом.

На прилавке колбасного отдела был выложен ассортимент – два сорта вареной колбасы и три сорта сыра.

В овощном отделе продавали только картофель по смешной цене – десять копеек за килограмм. Лера подошла к прилавку, в нос ударил неприятный запах, а в ушах застучало. Пригляделась, а это картошка двигалась по транспортеру и с жутким грохотом сыпалась в круглую пластиковую кастрюлю, которая стояла на весах. Продавщица взвешивала овощи с помощью чугунных гирек, затем открывала заслонку, и клубни катились в наклонный жёлоб прямо под ноги покупателя. Чтобы поймать их, надо было успеть поднести тару к окошку.

Конструкция транспортера явно была несовершенной, так как продавщица после сбрасывания основной массы овощей в сумку покупателю, брала палку и докидывала остатки.

Ничего подобного Лера раньше не видела, разве лишь в фильме «Блондинка за углом», где в похожем механическом элеваторе спал Андрей Миронов, поэтому лук не поступал по транспортеру.

Ее внимание привлекла пожилая женщина, которая замешкалась и не успела подставить тряпочную сумку, поэтому часть картофеля оказалось на полу.

Лера подбежала и помогла поднять с пола упавшие клубни.

– Спасибо, доченька! Обычно сын ходит за картошкой, а тут на стадион пошел. Сказал, что матч интересный на Олимпиаде.

Второй раз Лера слышит о Московской Олимпиаде. Что за ерунда?! Она, что, попала в прошлое? Может, это сон? Лера дернула себя за челку. Больно. Или это сьёмки развлекательной программы? Вряд ли… Кому надо ее разыгрывать?

Вот и прилавок с соками: тут и там баррикады трехлитровых банок.

– Что вам? – обратилась к ней продавщица в странном одеянии: белый халат, нарукавники и высокий колпак. На огромной груди табличка – «Ленинградский гастроном №3».

– Пакет томатного можно?

– Соки только в стекле и в разлив.

– Тогда стакан томатного.

– Десять копеек, соль в стакане.

– Ого! Прямо как в СССР.

– А где же мы еще, по-твоему?

– У меня только банковская карта.

– Она еще издевается! Понаехали тут! Нет денег, проваливай! Следующий!

Лера оторопела от хамства продавщицы.

Она вышла на улицу, подняла голову, вместо привычной вывески магазина «5» с недоумением прочитала «Гастроном».

В горле пересохло, хотелось пить. Огляделась по сторонам. О! Бочка с квасом. Дородная тетка в клеёнчатом переднике наливала квас в алюминиевый литровый бидон девочке лет десяти. Та прыгала через скакалку, ожидая своей очереди.

– С тебя двенадцать копеек, попрыгунья-стрекоза, – сказала тетка. – Родители-то где?

– Мама окрошку делает, папка Олимпиаду смотрит, футбол.

– Кто играет, не наши? – возбужденно спросила продавщица.

– Чехословакия и …какой-то, ну этот, в общем, на «К» начинается.

– Кувейт, – помог мужчина из очереди.

– Точно!

Лера догнала девочку.

– Подскажи, какое сегодня число?

– 25 июля, тетенька.

– А год какой?

– Восьмидесятый, вы разве забыли? – сочувственно спросила девочка.

«Дети не врут, я в прошлом», – окончательно убедилась Лера.

Она шла по знакомым, но неузнаваемым улицам, и ноги сами собой привели к родному дому, туда, где ее всегда любили и ждали, где ей было хорошо.

Но и здесь все иначе. Двор был другим. Исчезли тренажеры. Вместо них – футбольные ворота с порванной сеткой и деревянный теннисный стол. И детскую площадку не узнать. Пропали паровозик и качели, зато появились ракета-горка, песочница, и скамейка с крышей, в виде грибка для малышей. И дом не такой. Улица на табличке ее, номер дома тоже, а цвет стен поменялся. Еще утром были желтыми, сейчас – белые.

Вот и парадная. Домофона нет. Резонно, они появились только лет пятнадцать назад. На первом этаже два ведра. Нос почуял запах помойки. И на стене надпись, соответствующая «Для пищевых отходов».

Поднялась на свой этаж. Ключ от квартиры не подошел. Лера вспомнила, что они с бабулей меняли замок лет пять назад. Нажала, на звонок, мелодия знакомая, как и у них.

Дверь открыла миловидная женщина, Лерина ровесница. Старомодная стрижка, белая футболка, голубые брюки-бананы.

– Вам кого?

– Вообще-то, это моя квартира, – с вызовом ответила Лера. – Моя и бабушки.

– Не может быть!Я здесь с рождения живу.

Женщина хотела уже закрыть дверь, но Лера схватилась за ручку:

– Постойте… Вы …Вера?

– Да.

– Вот и мою бабулю также зовут.

Лера увидела знакомый кулон на шее. В 80-ом бабуле в июне исполнилось тридцать три, столько же, сколько и ей сейчас.

– Можно водички попить? Жара невыносимая.

Вера внимательно взглянула на Леру. Что-то притягивало ее к этой девушке. Едва уловимые знакомые черты. Поэтому Вера не смогла отказать, хотя и не в ее правилах было впускать в дом незнакомых.

– Проходите на кухню. Вам газированной?

Лера кивнула. Вера налила воды из странного сосуда.

– Никогда такой не видела. Это что?

– Обычный сифон из хозяйственного.

Разговор прервал дверной звонок.

– Роза Ефимовна? Проходите.

Лера высунулась в коридор и увидела ярко накрашенную брюнетку средних лет в нарядном кримпленовом платье. Руки женщины нервно сжимали лаковую сумочку.

– Девочка моя, ты в курсе, что Кирилл уволился?

– Нет, пока не говорил.

– Его подставили! – Роза Ефимовна тяжело дышала, говорить ей было трудно. По напудренному лицу стекали ручейки пота. – Теперь его ни один ВУЗ не возьмет. Это крах всего!

–Так и уж крах! С его талантом в Ленинграде можно, где угодно найти работу! Да хоть ко мне устроим, в конструкторское бюро.

– На ставку инженера? Он же талантливый ученый! – возмутилась Роза Ефимовна. – Нет, только эмиграция, Верочка! Только эмиграция! И, чем скорее, тем лучше для всех.

– У нас свадьба через месяц.

– Значит, отложите.

–Как у вас все просто, – Вера взяла в руки газету и стала рвать ее на кусочки.– Я беременна.

Роза Ефимовна замерла от услышанного. Завороженно она смотрела на черно-белые снежинки, которые кружились и медленно падали на пол.

– Беременна, – медленно повторила она, – Какой срок?

– Десять недель уже.

Роза Ефимовна резко побледнела и едва не сползла по стенке. Вера едва успела подставить стул.

– Вера, не знала, прости. Послушай, девочка… Сама подумай, но какой из Кирюши отец? Он сам как ребенок. Без работы не сможет. Будет только обузой. Отпусти его! Я буду тебе помогать. Как устроимся в Израиле, сразу вызов сделаем.

– Почему вы все решаете за нас? – едва сдерживая слезы, спросила Вера. – Кириллу почти тридцать пять, а вы все еще считаете его маленьким мальчиком.

– Он и есть маленький беспомощный мальчик!Если мы останемся, то … ты не понимаешь, всего не знаешь! – Роза Ефимовна стала задыхаться. Вера бросилась к ней.

– Вам плохо? Может, скорую?

– Нет, сейчас пройдет.

Роза Ефимовна с трудом достала из сумочки таблетку, положила под язык. Постепенно дыхание выровнялось, щеки порозовели.

Две женщины смотрели друг на друга. Между ними была стена тишины и отчаяния.

– Пусть сам Кирилл решает, – сказала Вера и открыла входную дверь. – Я не буду его удерживать. От вас мне помощь не нужна. Сама справлюсь.

Роза Ефимовна медленно поднялась:

–Станешь матерью,поймешь.

Хлопнула входная дверь.

На кухне Вера упала на стул и закрыла лицо руками.

Лера подошла к Вере, обняла за плечи.

– Давай, я тебе чай заварю? Где у тебя чашки? Сахар? Ты с сахаром пьешь?

– Лучше кофе. Индийский. На верхней полке должен быть. Вчера в заказе получила.

– Вер, ты только аборт не делай. Я вот на втором курсе сделала, теперь проблемы со здоровьем. Мужикам после этого не верю, –Лера нервно расставляла чашки и блюдца на столе. - Жду принца рыжего.

С детства бабуля рассказывала про свою первую любовь с рыжим красавцем. Не знаю почему, но замуж вышла за другого. Муж её – мой дед – погиб, когда маме исполнилось только три годика, и бабуля так замуж больше не вышла, все ждала того, рыжего.

Их разговор снова прервал звонок.

– Это Кирилл, – дернулась Вера.

– Я открою, сиди.

Лера быстро справилась с простеньким замком и опешила.

Вот паззл и сложился. Ну, здравствуй, рыжий принц!

– Вы кто? – парень смешно почесал нос. Лера неосознанно сделала то же самое.

– Родственница. Дальняя.

– Странно, Верочка не говорила о вас.

– Придет время, скажет. Вера на кухне. Она плохо себя чувствует.

Кирилл сбросил ботинки и быстро прошел на кухню.

– Привет, любимая. Что с тобой?

Подошел к Вере, взял ее руки в свои.

– Ты вся дрожишь, милая, и руки, как ледышки. На улице жара, а ты как снежная королева. Знаешь, а меня уволили. Все как-то в кучу. И с мамой беда. Онкология. Нужна срочная операция, у нас таких не делают.

– А где делают? – еле слышно спросила Вера.

– В Израиле. Там лучшая медицина. Так говорят.

– Раз говорят, значит, надо ехать.

– А как же наша свадьба?

– Отменим.

– Я не знаю, смогу ли вернуться в ближайшее время.

– Не думай об мне, думай о себе.

– О себе! – Кирилл горько усмехнулся. –Я только о тебе и думаю. Вера, что же делать?

– Почему все так? Я не хочу потерять тебя, любимая.

Он стоял перед ней на коленях, опустив голову. Вера нежно перебирала рыжие пряди.

– Ты так и не согрелась! – он исступленно стал целовать ее руки.

– Перестань! Ты ни в чем не виноват. Это обстоятельства, – она мягко высвободила ладони. – Возможно, мне удастся приехать.

– Вера, не обманывай ни себя, ни меня. Сможешь только через пять лет после увольнения.

– Тогда вернешься ты.

– Кто меня пустит?

– Сейчас самое важное, здоровье Розы Ефимовны, да и с работой в Израиле лучше. Все образуется, главное – желание. А пути для встреч найдутся.

– Вер, я хотел бы остаться у тебя сегодня.

– Не надо.

– Не хочешь?

– Нет. Иди к маме. Ты должен быть рядом с ней.

Лера взглянула на Кирилла. Весь его вид, весь он сам был воплощением отчаяния.

Вера тоже держалась из последних сил. Выдавали только руки.

Повисла тишина.

Кирилл взглянул на Веру, та отвела глаза. Парень вышел, тихо прикрыв дверь.

– Это конец, – сказала Вера. Её бросило в жар. дрожь усилилась.

–Где у тебя аптечка?

– В кухне, на стене над телевизором.

Лера накапала корвалол.

Вера залпом выпила капли, вздохнула и полезла в сумку. Достала олимпийского мишку, улыбнулась:

–Полчаса стояла в очереди, взяла последнего. Пусть он будет талисманом для малыша.

–Ой, и у меня такой же в серванте у бабушки есть. Она им дорожит.

– Удивительно, но ты появилась в нужном месте в нужный час. Спасибо, тебе.

– Я верю, что все случайное неслучайное. И мы с тобой еще встретимся.

– Я бы тоже этого хотела.

***

…Лера вышла во двор. Одинокий фонарь освещал детскую площадку. На скамейке под грибком сидел Кирилл.

– Как Вера?

– Держится.

– Она молодец, не то, что я.

– Ты тоже ничего.

– Откуда знаешь?

– Я твоя внучка.

– Кто?

Кирилл вскочил со скамейки и ударился головой о крышу грибка.

– Ой! –схватился за голову. Потер макушку. –Ты в своем уме? – сквозь зубы от боли произнес он.

Леру словно прорвало. Она взахлеб поведала Кириллу про метаморфозы в магазине, про своих родителей, которым она стала не нужна вскоре после рождения, про бабулю, которая взяла на себя все хлопоты по воспитанию внучки, и так и не устроила свою личную жизнь после смерти мужа, все ждала своего рыжего принца, с которым рассталась много лет назад.

От любимого у нее осталась только пудреница с гравировкой «Ты и я бесконечность. Кирилл».

Кирилл слушал внимательно, а когда Лера закончила, вытащил из кармана и протянул Лере зажигалку.

– «Ты и я - бесконечность. Вера», – прочитала Лера надпись.

– В голове не укладывается. Со мной внучка из будущего. Это невозможно, но я в это почему-то верю. Она знает?

– У нее и так большие потрясения сегодня.

– Пойдем, надо рассказать!

– Зачем?

–Затем, что будущее — это уравнение с практически бесконечным числом переменных. Знание будущего может быть полезным. Придаст ей силы, что все усилия не напрасны, – произнес Кирилл.

– Ты, дед, словно лекцию читаешь! А я считаю, что будущее человек создает своими руками. Если веришь в себя, то сможешь построить будущее, какое пожелаешь, если сдашься, уступишь перед трудностями, то и поплывешь по течению, – парировала Лера.

–Да ты философ, внучка!

– Есть, в кого, дед!

– Ты похожа на Веру, – он потрепал ее челку.

– А ты на мою маму.

– Значит, у меня родится дочка?!

– Официально, ее отцом будет другой.

– И нестыдно? Курить на детской площадке! – заорала тетка с балкона. – Милицию вызову!

– Не надо милицию, мы уходим, – ответил Кирилл.

Они направились к парадной. Кирилл открыл дверь, пропустил Леру вперед. В парадной освещение было слабым, Лера не заметила коляску, споткнулась об нее, и упала.

– Дед, помоги!

Но Кирилла рядом не было. Пропали и ведра на первом этаже. Лера поднялась на свой этаж. Ключ подошел. Дверь открылась, и она услышала голос бабушки:

– Лера, я же волнуюсь, где ты ходишь?

– Бабуль, я устала, ложусь, все завтра.

В своей комнате Лера включила ноут. Понадобилось всего пару минут поиска в интернете, и она увидела фото биологического деда. Все такой же, только волосы стали светлее с бежевым оттенком. Надо же, здесь и регалии, названия книг, научных статей. Есть и место жительства – Израиль, Бат-Ям, и адрес электронной почты.

Лера набросала текст письма. Затем тихонько, чтобы не разбудить бабулю, нашла в гостиной шкатулку, достала пудреницу с памятной надписью, сфотографировала её и вместе с текстом отправила на электронный адрес Кириллу. С трудом добралась до кровати. Глаза слипались.

***

…Ежедневно Лера проверяла почту, ответа не было. Значит, не захотел дед ворошить прошлое. Ну что же, это его выбор.

Наступил сентябрь. В то воскресное утро бабушка хозяйничала на кухне, а Лера нежилась в постели. Пронзительный звонок в дверь испугал обеих.

– Бабуля, ты ждешь кого? –крикнула Лера.

– Кого мне ждать? –пробурчала Вера.

–Открой, пожалуйста, я еще не одета.

Вера открыла дверь и замерла.

–Ты, – прошептала Вера.

– Я.

– Не забыл, значит.

– Верочка, я все помню, –сглотнул Кирилл, слова давались ему тяжело. По его щекам текли слезы. – Час перед дверью простоял, боялся на звонок нажать. Выслушай меня! Ты была беременна, а я тебя бросил. Мы когда приехали в Израиль, я к тебе рвался, хотел вернуться. Мама долго угасала. Умерла тяжело, мучительно. Не помогла тамошняя медицина. Потом я узнал, что ты замуж вышла. И все, как будто жизнь кончилась. Депрессия, отчаяние, вина – в общем, долго рассказывать. Меня поддержала коллега по работе, в благодарность на ней и женился. Она все знала про тебя, про нас. Жена умерла пять лет назад. Перед смертью она попросила, чтобы я исправил ошибку молодости, нашел тебя. А я испугался. Все тянул, ждал чего-то. Знака какого-то. Но я думал о тебе каждый день, каждую минуту. Было стыдно, страшно, боялся, что ты меня не примешь.

–Бабуль, с кем ты? – Лера выскочила в коридор в одной пижаме. – Ого! Вот это гость! Ну, здравствуй, дед! А ты совсем седой!

– Привет, внучка! – Кирилл улыбнулся. – А вот ты ни капельники не изменилась с того дня.

– С какого дня? –Вера удивленно смотрела на обоих.

– Вера, ты сможешь простить меня?

– Вы, как дети, честно, – фыркнула Лера. – Устроили мелодраму, а между тем, пора завтракать! Ты, кстати, чай любишь или кофе? Ладно, милуйтесь, я пока чайник поставлю.