Человек нового века

На заре нового серого дня, пронизанного холодным сырым ветром вперемешку с таким же пасмурным дождём, из подъезда дома, что таится в глубине одноликих многоэтажек, на улицу такого же серого города вышел Человек Нового Века. Он был затянут по уши в серое пальто, его шляпа свисала ниже бровей, и только длинный, слегка крючковатый нос торчал из-под полей. Он часто морщился, словно ощупывая воздух в поисках новых, неизвестных запахов. Глаза его – маленькие чёрные точки шустро бегали из стороны в сторону. Но стоило им заметить малейшую опасность, они тут же прятались в густые тени век, всем своим видом желая показать полнейшее безразличие и непричастность ни к одному из событий, что пролетали мимоходом на его пути. А путь этот был не близок.

Длинные тонкие ноги нелепо шаркали по асфальту, усеянному с ночи подмёрзшими лужами и всё ещё не желающими таять к утру. Обуты ноги были в высокие ботинки коричневого цвета такого большого размера, что могли бы, наверное, принадлежать гиганту. Но таковых на земле давно уже не водилось, а потому большой размер ноги считался скорее нелепицей, но – не выходящей за грани разумного истолкования.

Человек шёл, прижимая к груди портфель. Что было в нём – про то неведомо. Но по тому, как крепко Человек держал свою ношу, было понятно, что стоит она недёшево. Нет, не сам портфель – потёртый изрядно, местами засаленный и выцветший, как будто десяток лет отслужил своё. И он не мог привлечь внимания больше, чем того заслуживал. Но что таилось в глубине его! – вот вопрос. Что побуждало человека каждый шорох озираться по сторонам в поисках какого-нибудь «косого» взгляда или небрежного высказывания в свой адрес. А что могло быть ещё хуже – неподдельный интерес к содержимому портфеля. Это вызывало настоящий ужас. Человек наш был особой мнительной.

Он шёл себе и думал: «Так-с… Погода скверная, дорога ещё хуже, и, судя по тучам, скоро пойдёт снег. Он тут же растает, и грязной воды станет ещё больше. Пока я дойду, успею промокнуть до нитки. Недолго какую-нибудь простуду подхватить или ещё чего опаснее…»

Болезней модных развелось превеликое множество. Успей только схватить. Кто первый, тот, как говорится, и на коне! Ну, а кто опоздал, тот вниз сорвался…

Человек наш к болезням имел особое, деликатное отношение. Боялся – да, но всегда умел договариваться. Потому били они его не так дерзко, как, может, кого-то другого. Но били же!

В носу защекотало. Человек громко чихнул, едва не выронив портфель. Зато ногой запустил в лужу, которую обошёл своим вниманием ввиду боязни портфель из рук выпустить. И сразу почувствовал, как холодная, мерзкая вода проникает сквозь самый что ни на есть дешёвый кожзаменитель. Вслух ругаться не стал, хотя язык зачесался. Знал же, что так оно и выйдет! Эх, почему за галошами на антресоль не полез? В такую погоду только они могли бы выручить. Да нет, побоялся время упустить. Слишком долго искать бы пришлось среди вороха ненужных вещей и всякого хлама. Они-то найдутся, да когда? Поздно уже будет. А у него теперь каждая минута на счету.

Куда он так спешил? И отчего дорогой нервничал? Если бы его кто-нибудь спросил, вряд ли Человек бы ответил. Но своё в уме держал.

Завернув за угол желтовато-бурого пятиэтажного дома, с балконов которого нещадно сыпалась штукатурка, Человек наткнулся на компанию подростков. Их было всего трое, но в глазах у Человека зарябило. И тут же почудилось ему будто перед ним их целая армия. Страх в груди запульсировал быстро. Человек попытался обойти опасную компанию и… не смог. В то время как он совершал свой обход, один из ребят ловко подставил ему ножку, и Человек, не долго думая, плюхнулся носом прямо в лужу. Портфель он успел выронить. И тут же над его головой раздался взрывной смех. Подростки радовались его неуклюжести.

- Посмотрите! – сказал один из них. – Как падает стропила! Плашмя!..

- Ты ничего не понял, - вторил другой голос. – Это такой маневр.

А третий прямиком направился к портфелю.

- А это что такое? – он с деланным брезгливым выражением лица поднял его за ручку и поднёс к своему лицу. – Дяденька, вы, кажется, обронили…

Услышав это, Человек стремительно поднялся на ноги, чем и удивил и позабавил ребят.

- Отдай! – попросил он и протянул руку. Но тот, кто держал его портфель, как видно, отдавать его не торопился.

- А что там такое внутри? – полюбопытствовал подросток. – Можно нам посмотреть?

- Отдай! – повторил Человек. – По-хорошему говорю.

- А если не по-хорошему, то как?

- Отдай! – прорычал Человек и подался вперёд. Новый взрыв смеха раздался ему в ответ. Подростки отбежали на безопасное расстояние и принялись дразнить Человека.

- А ты попробуй отними!

С громким рёвом бросился он на них. Словно раненый зверь, почуяв, что смерть уже близко, теряет страх в присутствии опасности, так и наш Человек, забыв, что ещё минуту назад лежал распластанный в луже грязи, бросался на ребят с невиданным упрямством. Наконец ему удалось вырвать свой портфель из рук одного из них, оттолкнув его довольно грубо. Ребята тут же сбились в кучу для надёжности. Неизвестно, что можно было ожидать от этого странного субъекта. А Человек, вновь прижав портфель к груди и даже не посмотрев, что он сильно испачкан, с победоносным видом прошествовал мимо подростков и даже не взглянул в их сторону.

- Да что у него там такое? – развёл руками тот, кто первым подобрал портфель. – Деньги разве?

- Э-э, нет, - покачал головой второй, - деньгами сейчас никого не удивишь.

И трое друзей продолжили свой путь, который лежал в соседний двор. Там у них была условленна встреча с другой компанией. В шашки собирались поиграть – тайком, забравшись в подвал. Вдруг кто узнает? Позора не оберёшься!

***

А Человек продолжил свой путь. Происшедшее событие его сильно раздосадовало, и теперь тень тревоги сменилась раздражением. Злился он, как оказалось, на самого себя.

- Вот дурак! – говорил он вслух. – И надо ж тебе было поддаться на их провокацию! Мальчишки, что с них взять… Им бы всё игры да забавы! Не понять ни в жизнь, что на уме у взрослого, серьёзного человека. Когда уж сами повзрослеют, то тогда… Хотя, кто знает-то теперь? Так быстро всё меняется…

И он был прав. Новостная лента, событий круговерть каждочасно менялась подчистую. Как только можно было за всем этим успеть! Но на то он и был Человек Нового Века, чтоб в этой круговерти жить, да ещё и себя временами обнаруживать. По частям хотя бы… Целостно – это уже изыски.

Человек шёл и шёл. А вдогонку ему припустился снег. Что ж, хотя бы это ожидаемо. Прыгнуть бы в трамвай, да укатить под его размеренный грохот куда-нибудь – вот было бы счастье!.. А то, что трамваев уже лет сто как не водится, про то думать совсем не хочется. Остался один где-то на площади, что у вокзала, в качестве раритета. Да и тот облюбовали голуби да шпана местная. Пользы ни от одних, ни от других никакой, а вреда достаточно. Ну, да кто он такой, Человек, чтоб рассуждать о здешнем быте? Не пристало, знаете ли…

Переходя дорогу, он услышал ворчливый сигнал клаксона. «В неположенном месте, батенька!..». Человек отмахнулся и дальше пошёл. Ни к чему препираться.

А во дворе его облаяла собака. Здоровенная бульдожья морда, нелепо переваливающаяся на своих коротких толстых лапах, проявила, однако, завидную прыть и, завидев незнакомца, тут же не преминула высказать ему своё «фи». Человек отпрянул, но тут же, убрав лицо подальше в ворот пальто, попытался как можно быстрее скрыться. Нечего ему здесь делать и на собак разных отвлекаться тоже недосуг. Дело ждёт ва-а-ажное!..

Где-то неподалёку заиграла музыка. Что-то протяжное, томительно-монотонное, как будто из прошлого века ворвавшееся вдруг в суету современного быта. «Странно, такое ещё кто-то слушает?» - подумал Человек. – «Ничего не скажешь, раритет… Видать, пенсионер какой-нибудь на своей старенькой «Волге» запустил на ладан дышащую магнитолу с потрескавшимся звуком».

Ан нет, оказалось – не пенсионер вовсе. В небольшом дворике стояла далёкая от ржавчины иномарка с открытым капотом, внутри которого огромными ручищами в рукавах, закатанных по локти, орудовал вполне приличный мародер. Сверху на нём была плотная безрукавка, сапоги стояли выше колен. Он насвистывал уже знакомую мелодию, под песню, исполняемую во всё горло приятным баритоном давно вышедшей из мода тональности артист прошедшего столетия. Человек невольно остановился. Такое зрелище не каждый день можно было увидеть. А мародер с огромными руками, не обращая на него никакого внимания, продолжал своё увлекательное дело.

- Иван! – раздался откуда-то сверху недовольный окрик. – Скоро ты там?

- Сейчас закончу, - мародер Иван поднял голову кверху. – А что такое?

- Мне надо два гвоздя прибить и верёвку протянуть. Бельё некуда вешать, - голос принадлежал женщине.

- Зачем столько настирала? – поинтересовался мародер Иван.

- А куда я его дену? У меня здесь не склад грязной одежды.

- Тьфу ты! – сплюнул мародер Иван. – Ох уж эти мне бабы! Вечно создают себе проблемы на пустом месте!..

Артист прошлого столетия допел свою песню. Магнитола отключилась сама. Видимо, решила, что и впрямь пора заканчивать. Мародер Иван со вздохом закрыл капот: «Даже в выходной невозможно заняться любимым делом!»

Он ушёл, так и не взглянув на нашего Человека. А тот, очнувшись от своих наблюдений, снова поспешил в свою сторону. Если так останавливаться, за каждым наблюдая, можно время потерять. А оно бежит неумолимо. И так каждая минута на счету.

***

Остаток пути он почти бежал. До двенадцати надо успеть. Потом – обеденный перерыв. А после принимать уже не будут. Только электронные заявители. А он по старинке – в порядке «живой очереди». Кто знает, сколько их таких сегодня будет? Чего доброго, ещё не пропустят. И поди объясняй потом каждому, что ждать уже невозможно. Скажут ведь: «Мы все ждём, и вы ждать будете. Чем вы лучше нас?»

Да может, тем и лучше, что сам по доброй воле сюда решился, думал Человек. Никто не пригонял, никто не принуждал. Обдумывал, правда, долго, но всё ж к согласию с сами собой пришёл. А иначе бы не вышло никак. Дело уж больно…э-э-э… щепетильное, что ли! Так в двух словах и не объяснишь. Хотя… стоит ли кому что объяснять? «Зайду вот так просто и скажу: «Мне к самому начальнику надобно! Он ждёт. И смело так пойду мимо всех этих лиц – просителей, заявителей… Сколько их там будет? Мне какая разница! Я своё дело знаю», - так рассуждал Человек и с каждым шагом приближения дрожал всё больше и больше. Присутствием духа он и прежде не отличался, а уж теперь, когда на кон самое дорогое решил поставить… Но, впрочем, рано ещё об этом. Пока он только подошёл к тому самому зданию в четыре этажа серо-голубого цвета, выцветшего, конечно, за давностью лет. Наверху часы пробили четверть одиннадцатого. И тут же с громким карканьем взметнулась стая ворон. Человек, по своей натуре мнительный, сразу счёл это недобрым знаком. На мгновение он остановился, прикидывая в уме, как скоро сумеет одолеть эти высокие ступени, ведущие к входу в здание. Пульс участился вдвое, а он, хотя и был сложения худосочного, одышкой, тем не менее, страдал с завидной периодичностью. Да и астма, с ранних лет приобретённая, давала о себе знать. Чем только ни залечивал её, да всё без толку! Врачи рецепт пишут, а сами тихонько намекают: не туда вы обращаетесь, товарищ. Не по адресу. Вам бы в другое учреждение. Там быстрее на ноги поставят. Да ведь у нас свобода самовыражения! Мои права – твои обязанности! Кто посмеет кому слово худое сказать? Так, намёками…

Половину ступеней одолел. Остановился, чтобы подышать. «Ну и тяжёлый выдался год!..» - припомнил Человек. – «2016-й тоже високосным был, как и этот. Но с 16-ым особая история. А этот – что? Этот – так… Хорошо, что заканчивается. Даст Бог, не повторится».

- Тьфу! – хлопнул себя по лбу Человек. – О боге зачем-то вспомнил!.. Вот уж не место для этого, явно. Где-нибудь бы подальше отсюда – ещё можно. А тут… Отродясь такого не водилось. Кто сюда приходит, тот о нём уж, верно, забывает. Иначе – как?

И, портфель к груди крепче прижав, снова поплёлся наверх. А вокруг – ни души. Странно… Внутрь уже все перебрались? Бывали дни, когда очередь всю улицу занимала. Толкались друг с другом, ругались на чём свет стоит. Человек наш только мимо проходил, да на всё оглядывался – интересно было. А уж когда драку кто затевал, так вообще с соседних улиц народ сбегался поглазеть. Из окон домов люди высовывались едва ли не по пояс, да все кто в чём. А кому какое дело? В нашем веке кто у кого чего не видел? Вот ежели прикрыто всё, то вызывает подозрения. А не скрываешь ли ты что-нибудь этакое, для всего мира опасное? Бомбу какую-нибудь, например? А вдруг ты шпион, из других краёв нарочно присланный, чтоб смуту в массовость вносить? Да на тебя тогда каждый будет пальцем тыкать! Нечего людей в заблуждение вводить! Жили без тебя покойно и дальше будем. А ты… иди своей дорогой! Проваливай! Туда тебе и место!

Дрожали колени у Человека, но всё же одолел он ступени, вверх идущие. Схватился за ручку двери и тут только вспомнил. Что платочком недурно было бы протереть. «Сколько их до меня за неё брались?»

Пока он думал, дверь сама открылась, и здоровенный мужик выбежал наружу, едва с ног не сбив нашего Человека. Тот вовремя в сторону отошёл. А то так бы и покатился вниз до самого до края. Хоть в этом сегодня повезло!..

***

Внутри было оживлённо. Другого и не ожидалось. Затишье здесь редко случается. Человек стал озираться. Множество окон, сотни людей. И каждому здесь что-то надо. Кого спросить? Человек сунулся в первое попавшееся окно:

- Извините, я…

- Занято! – последовал ответ. – Не видишь, что ли?

«Нет, не вижу», - подумал он. Затем, поискав глазами, обнаружил расписание, висевшее на стене. Верхушка его была плохо приклеена и потому болталась, словно на ветру. Но низ держался крепко, прибитый гвоздями. «Интересное решение», - оценил Человек.

В расписании были указаны номера кабинетов и услуги, которые в каждом из них оказывались. Он выбрал то, что ему было нужно. Вздохнул тяжело… Четвёртый этаж. Как будто издеваются над ним!..

Человек и не ждал, что лифт может работать. Вообще, в подобных учреждениях лифты не предусмотрены. Раз пришёл на своих ногах, стало быть, жаловаться уже нечего. Знай себе, иди. И Человек пошёл. По скользким лестничным пролетам. Не хватало ещё и здесь упасть! Хотя смеяться уж никто не будет. Здесь все едины.

Вот и четвёртый этаж. Уф, как он его быстро, оказывается, преодолел!.. Почти что на одном дыхании! Молодость свою, что ли, вспомнил? Да вроде и до старости ещё далеко. Хотя с пенсионным возрастом сейчас большой вопрос ходит. И неизвестно – где, когда, кому? Впрочем, не стоит сейчас о том. Добрался-таки! Вот и дверь в кабинет, куда ему надобно. Хорошая такая дверь, светло-коричневая. И табличка сверху – «Без вызова не входить». Прям как в поликлинике. Сел Человек на стул, рядом стоявший, голову назад запрокинул, глаза усталые прикрыл. Заснуть вдруг захотелось. Кажется, так долго шёл, будто целую жизнь свою прошагал пешком да в одночасье. Всё вдруг промелькнуло разом – и школа, и дом, и двор, и смех сквозь зубы за спиной, и люди вослед ему глядящие, да всё как-то мимо, всё сквозь него. Тридцать девять лет на свете прожил, а всё одно – не поменялось. Один, всегда один!.. Куда идти, к кому приткнуться? Разве что сюда осталось…

Лампочка красным загорелась. А он не сразу понял. Пока в бок его не толкнул кто-то. Тоже, видимо, ожидающий. Странно, что вперёд пробиваться не стал. Думал Человек: здесь очередь будет. Ошибся. Нет никого почти. А куда подевались?

- Ну, ты будешь заходить или нет? – «сосед» решил выразить недовольство. – А то я вместо тебя пойду.

Человек встал, вытер пот со лба. Потом протянул руку и…

***

Внутри так просто было. Стол, два стула по обе стороны, цветы на подоконнике в прозрачной вазе, шкафы с книгами и несколько тумбочек. На столе бумаги разложены. За столом дяденька приятной наружности. Годами, может, и постарше нашего, только выглядит опрятно и ухоженно. Волосы назад зачёсаны, рубашка белая, жилет в крапинку. Руки холёные, ноготочки словно лоск блестящие. Зубы ровные, улыбается. И голос медово-приторный:

- С чем пожаловали к нам?

Человек помялся немного, на месте потоптался, а потом выронил:

- Да вот, заклад принёс…

- Да вы не стесняйтесь! Садитесь, место есть, - тут же предложил «медовый дяденька». – Что у вас там – показывайте? – и с интересом стал наблюдать за Человеком. А тот дрожащими пальцами стал портфель расстёгивать.

- Да у меня тут, собственно…

- Ну-ну, не мельчите! – засмеялся дяденька. – Что вы там принесли? Целое сокровище? Я знаю таких, как вы! Только с виду скромные. А как доходит до главного… - и он шутя погрозил ему пальцем. – Ну, так что там? Любопытно!

- А вот что! – Человек вытащил из портфеля небольшой свёрток, завернутый в полиэтиленовый пакет.

Дяденька удивлённо поднял брови вверх.

- Что же вы так запаковались?

- Боялся, дождь намочит. Она у меня хрупкая такая…

Человек разворачивал пакет, а дяденька, глядя на его действия, всё больше и больше округлял глаза. Когда же, наконец, Человек представил ему свой «заклад», то дяденька и вовсе дар речи на мгновение потерял. Потом потянулся за очками, лежавшими на столе.

- Что это у вас? Не пойму, - напялив очки на нос, он стал вглядываться в нечто крошечное, свободно размещавшееся на ладони. Цвета оно было неопределённого. Казалось: под каким углом смотришь, таков и оттенок становится. Хотя и разглядеть его было трудно.

- Вот он, заклад мой, - представил Человек и руку протянул. Но дяденька не торопился брать.

- Такого отродясь не видел, - признался он. – Что это, скажите на милость?

- А вы не видите сами? – удивился Человек.

- Я, признаться, не вижу.

- Это же душа!

- Как душа? Где душа?

- Да вот она, перед вами!

- Это душа?!

- Ну-да, душа, - подтвердил Человек. – Моя собственная, между прочим.

Дяденька повертел головой, силясь рассмотреть.

- Что же это она у вас такая маленькая? – прищурился он. – С напёрсточек, не иначе.

- Какая есть, - пожал плечами Человек. – А что, другие бывают?

- Бывают. Разные бывают. Но такую я впервые вижу.

Человек заметно расстроился.

- Что, настолько маленькая?

- Ничтожно, я бы сказал! Где вы только такую нашли?

- Не знаю. Родился с такой, наверное.

- Э, нет! – возразил дяденька. – С такой никто не рождается. Видал я новорожденные души. Так они размером с эту комнату будут! Вот это душа так душа! А у вас что? Смех да и только. Вы этим удивить хотели?

- Да я и не собирался… - замялся Человек.

- А чего тогда пришли? – дяденька стал проявлять нетерпение, постукивая ножкой по паркету.

- Заклад отдать…

- Понятно. Чего взамен хотите?

- Так я… это… внимания! – выпалил Человек.

- Внимания?!

- Ну-да… немножко хотя бы… У меня ведь его совсем нет…

- Внимание нынче штука дорогая, - покачал головой «медовый дяденька». – Такими вот, - он указал на всё ещё раскрытую ладонь Человека, где лежала его крошечная душа, - его не купишь.

- Но что же мне делать? – Человек совсем растерялся. – Другой у меня нет. И не подрастёт уже, я думаю…

- А где ж вы раньше были? Могли б ещё пару лет назад прийти! И то не так бы накладно вышло, - посетовал дяденька.

- Да если б я знал… Думал: сам справлюсь.

- Думал он! – передразнил дяденька. – Все вы думаете! А потом к нам со всех ног бежите! Когда припёрло уже так, что мочи нет! Ну, что я, скажите, могу для вас теперь сделать?!

У Человека словно дух вышибли. Снова почувствовал себя маленьким, слабым, беспомощным совсем.

- Так значит, - робко пробормотал он, - зря я сюда пришёл? Не годится душа моя?

- Годится – не годится! – снова передразнил дяденька. – Сейчас отсюда выйдешь, а через час повесишься на первом попавшемся суку! Вот радости-то мне снимать тебя потом да оплакивать!.. – он сел за стол, придвинул к себе бумагу и ручку. – Давай сюда свой заклад! Выпишу, так и быть, абонемент на трёхдневную порцию внимания. Но больше не проси! – строго предупредил он. – И так расщедрился что-то…

Человек, уже было потерявший всякую надежду, услышав эти слова, вновь с готовностью протянул свою крошечную душу.

- На стол положи, - бросил дяденька и снова принялся писать. – Вот, - закончив, он протянул бумагу Человеку, - расписывайся здесь и здесь.

Человек поставил подпись в указанных местах. Дяденька достал из ящика печать, подул на неё и резко пустил на бумагу, оставив на ней фиолетовый след.

- Вот, держи. Будем в расчёте. А душу твою я пока под замочек положу. Ежели что – после в архив сдам. Вдруг как не придёшь за ней?

- Мне бы только внимания получить!.. – смущённо улыбаясь, произнёс Человек. И щёки его слабо зарделись.

- Получишь, непременно, - пообещал «медовый дяденька». – Коль уж совсем его не было, так и этим довольствоваться будешь… Ступай теперь, мы в расчёте.

Человек принялся его благодарить. Но дяденька только отмахнулся: работы много, иди, не задерживай очередь. И Человек ушёл.

На улицу он вышел в радостном возбуждении. Возвращался домой с ощущением того, что совершил какое-то очень важное дело всей своей жизни, и что теперь-то его обязательно заметят, оценят и воздадут по заслугам. Человек шёл, не зная устали, не замечая, что снег идёт ещё быстрее и всё так же продолжает таять, образуя всё новые лужи. Год заканчивается, а зимы настоящей как не бывало. Может, в следующем?

Человек шёл, ощущая необыкновенную лёгкость. Будто не душу в заклад оставил – груз тяжёлый с плеч снял. Всего-то, оказывается, делов было!.. Знал бы раньше, что так хорошо будет, давно бы решился. Тридцать девять лет ждал! Ну, ничего, теперь-то всё в его жизни изменится!

Внимание – очень ценная валюта в нашем мире. Нам стало так его не хватать, что, кажется, за малую порцию его готовы последнее с себя снять. Вот и Человек наш душу свою в заклад оставил. Не пожалел её в чужие руки отдать. А что с ней будет там – про то не думал. Каково ей станется в чужих-то руках? Кто пожалеет? Кто вспомнит о ней? Крошечная ведь совсем, с напёрсточек… Вдруг потеряется где? Кто будет потом искать?

Что человеку без души? Внимание через неё и пропускаем. А есть ли прок в нём, коль человек изнутри уже пустой? Так, мимоходом и пройдёт тенью на стене… А что останется взамен? Был Человек, и нет Человека. Была душа – и нет её!..

А снег таял и таял. И где-то далеко дали свой первый бой куранты, возвещая начало нового… Заканчивается история. Добро пожаловать, 2021 год!..