Диссомния

Четыре теплых, сказочных летних дня…пронеслись мимо, как попутная маршрутка перед носом. Небо неистово палило в окна солнечными зайцами – Анна сидела, прикрывшись компьютером. Бархатные сумерки переливались светлячками – Анна ныряла еще глубже во всемирную сеть. Едва она поднимала голову – начинался рассвет. Самое то, думала она. Отличное лето, жаль, кончается быстро.

Проекты, чтоб их. Дедлайны, чтоб их.

И вот настал тот день и тот час. В душном конференц-зале Анна вывалила на зрителей такую же душную презентацию. Как ни странно, ей хлопали. Наверное, хотели побыстрее свалить на свежий вечерний воздух.

Плевать, думалось ей. Нормальная презентация. Чуть сыроватая, чуть подтухшая на жаре. В следующий раз она начнет заранее, но сейчас, поднимаясь по темной лестнице на свой пятый этаж, ей не хотелось признания - только кофе. Четыре дня почти без сна, как-никак.

- Милая, уже отстрелялась? Быстро ты! – послышался из глубины квартиры удивленный голос Алексея.

- Не ждал? Может мне тогда уйти обратно? Ха-ха... – Анна скинула босоножки и отправилась на кухню, где стоял ее Грааль - лоснящаяся черная кофемашина. – Блин, почему агрегат пустой, да еще и грязный?

- Не успел. Думал, ты придешь позже и захочешь свеженького, с пылу с жару, - Алексей бодро зашел следом и обнял Анну за худую, обтянутую блузкой талию, зарылся длинным носом в каштановые кудри. – Как все прошло?

Анна грязно выругалась и поставила на плиту чайник.

- Фу, Ань. Даже наш прораб таких слов не знает.

- Я что, учитель словесности? Имею право! Лекс, ну кто так делает? Оставил меня без кофе! Отлипни.

- Вредная. Иди спать, - тихо буркнул Лекс.

- Сейчас не хочу. Хочу пялиться в экран, но чтобы безо всяких мыслей. Ты скачал мне сериал?

- Какой?

- Лекс!!! Мне что, мужа инопланетяне подменили?!

- Сейчас скачаю, говорю! Не кричи. Я, если что, тоже с работы, - и он, громко топая тапками, ушел в зал.

На самом деле Анне даже нравилось это состояние – как будто вокруг не реальность, а артхаусное кино. Она случайно опрокинула чашку и ровно секунду удивлялась тому, как криво хлещет на скатерть чай. Через окно на нее пялились тусклые городские звезды и ее собственное отражение. Она откуда-то знала, что даже если отвернется, Анна-из-окна продолжит буравить взглядом ее затылок.

На всякий случай девушка показала отражению язык. Попробуйте сами впахивать по несколько дней кряду. Впахивалка отвалится. Так что ей есть чем гордиться, пусть сейчас она и похожа на больную спаниель.

Блузка тянула хуже смирительной рубашки. Прямо в полуосвещенном изогнутыми торшерами зале Анна принялась раздеваться. Алексей многозначительно поднял брови и снова обнял ее со спины.

- Какая гадость этот ваш офисный стиль, - путаясь в спущенных брюках, проворчала Анна и вдруг гавкнула: - Ты что, жуешь мои волосы?! Уйди!

- Вкусно пахнут. Новый шампунь? – Алексей попытался оправдаться, но получил подушкой-думкой по голове, упал на диван и инфернально загоготал.

- Ты странный сегодня, может, это тебе надо проспаться? Хоть сериал спокойно посмотрю, – Анна раздраженно пнула ворох одежды и уселась за компьютер.

Ни о чем не думать, ни о чем не думать… Спать хотелось и не хотелось. Мозг по инерции работал, но как-то вхолостую. Но раз уже полночь, почему бы не выжать из нее все соки? Ночью ведь происходит все самое интересное. Картинка сопливой медузой расплывается перед глазами, но так даже веселее.

Где-то на периферии поля зрения назойливо маячил Лекс. Он хитро поглядывал на Анну с дивана своими ясными голубыми глазками и при этом широко улыбался. Видимо, удумал затащить ее в постель и предложить что-нибудь крайне непристойное под видом празднования сегодняшнего успеха. Вот паразит… В постели ее сейчас хватит только на непристойно громкий храп.

- Челюсть не отвалится столько улыбаться? – Анна не выдержала и повернулась к нему. И уперлась взглядом в его затылок. Странно.

- Не понял? – Лекс сидел, уткнувшись в телефон, вполоборота к ней и к компьютерному столу.

Анна проморгалась. Стоило ей отвернуться, как снова краем глаза было видно, что в мягком сумраке бледно светилось лицо мужа. Некоторое время она вертела головой в разные стороны. Блики такие от торшеров, что ли? Или ей пора к врачу?

- Поспать тебе надо, глючишь уже. И дерганная, - заявил Алексей.

- Да. Наверное, так и сделаю, - Анна потерла глаза. Пора баиньки.

Лекс встал, прошел за спинку ее кресла и начал своими огромными лапищами массировать маленькие Анины плечи. Даже нагнулся к ней и запыхтел от усердия. Подлиза.

- Если будешь так меня мять, я потом не смогу тебе… - она не договорила. Рядом с ее ухом открывалась пасть. Волчья утроба с голодным завыванием вытянулась вперед и жарко выдохнула перед броском. Анна взвизгнула, дернулась, едва не опрокинув кресло, и ударилась обо что-то твердое локтем.

- Ты дура?! – шипел Лекс, хватаясь за челюсть. – Что творишь?!

- Что за дрянь сейчас была? – сердце Анны трепыхалось, как рыба.

- Я зевал!

- Какого черта ты так страшно зеваешь?!

- Иди спать, а, ненормальная.

Да, точно пора. Анна поплелась в ванную смывать свои полтонны макияжа. В зеркале было видно, что что-то происходит за ее спиной, но это просто Лекс шастал по темной квартире, бодрый, как сыч. Они почти столкнулись на пути в спальню, он попытался притянуть ее к себе, но получил легкий подзатыльник и отодвинулся в тень.

В спальне Анна выругалась еще раз десять, прежде чем улеглась. Комната покачивалась, как на волнах, а кровать слишком неожиданно боднула Анну в колени. Ночнушка, казалось, отрастила десять лишних бретелек. Легче на них повеситься, чем разобраться. И вдобавок кто-то тырил время. Пока она возилась и ворочалась, настало два часа ночи.

Даже лежа не получалось расслабиться – пойти, что ли, выпить кофе? От окна как будто послышалось непонятное шарканье, как если бы на улице по асфальту волокли мешок или большой пакет. Приволокли прямо под ее окно и остановились.

- Алкаши… Фу, противно, - в сонном мороке пробормотала Анна.

И вдруг услышала тихое:

- Проснись.

Резкий рывок с постели отозвался болью в висках.

- Что?!

- Проспись, говорю. Думал, уже третий сон видишь, а ты тут с потолком разговариваешь. Я тоже скоро приду, - шепнул Алексей и вышел из спальни. Когда он успел тут оказаться?! Паразит, еще так тихо ходит, у нее аж сердце в пятки ушло… И почему до сих пор не лег?

Бояться собственного мужа – и смех, и грех. Самый близкий человек, как никак, сто лет друг друга знают. Столько времени живут вместе, вдвоем, и больше никого. Никого в огромной темной квартире. А может, и во всем мире, судя по тому, как тихо стало на улице и во всем доме.

Анне показалось, что она только моргнула, но стрелка настенных часов черным тараканом сползла вниз на двадцать минут. Или на десять. Или на тридцать. По спальне уже разливались жемчужные предрассветные сумерки. Город за окном был похож на зомби.

Спать хотелось и не хотелось. Странный туман в голове медленно закручивался в торнадо. Анна вышла в коридор, глянув мельком на укутавшегося в одеяло Алексея, и направилась на кухню. Он, растяпа, снова оставил свет в зале.

- Не выключайся, - прозвучало за ее спиной, когда она потянулась к торшеру.

- А-а-а?!

- Не выключай, здесь я, - Лекс сидел на диване, улыбался и пялился на нее во все глаза. Свежий, как донорская почка во льду.

- Напугал… и-идиот! Ты что, еще не лег спать?!

- Нет.

- Ты только что был в кровати!

- Да одеяло, наверное, просто так лежало. Жарко, не спится. Это же не у меня половину недели был рабочий марафон. Почему ты все не спишь? Плохо выглядишь.

- Насколько плохо? – Анне хотелось отшутиться. Пока Лекс шутит, она хотя бы узнает его.

- Как медведь-шатун. Пошли спать.

- Ага. Да, пойдем, - и она на ватных ногах вернулась в постель.

Все в порядке. И до этого, скорее всего, были шутки. Хотя и жутковатые. Он сказал ей проснуться, не выключаться. Она точно это слышала. Совершенно точно.

Она легла, слушая, как Лекс ходит за стеной. Туда, обратно. Как маятник. Что он там делает?

На самом деле ей не хотелось, чтобы он входил. Пусть лучше будет где-нибудь там, в другом конце квартиры. Вот бы он уснул на диване.

Шаги затихли прямо за дверью.

- Лекс?

Молчание.

- Лекс…

Она отвернулась и накрылась одеялом с головой. Быстрее бы уснуть и ни о чем не думать. Одеяло натянулось, как будто кто-то начал отбирать его. Анна судорожно обернулась – Лекс сидел на кровати рядом и...

- Опять зеваешь? – спросила Анна торопливо.

- Да, - он моментально захлопнул рот. – Просто зеваю. Видишь?

Анна моргнула, и он внезапно оказался совсем рядом, как по щелчку. Еще чуть-чуть, и смог бы укусить ее за нос. Она вздрогнула. Его глаза смотрели двумя дулами, ласковая улыбка под ними казалась издевательством. Лучше б он оставался в зале.

- Такое чувство, будто ты не моргаешь, – ей хотелось нарушить тишину. Пару секунд Лекс не двигался, потом все же ответил.

- Тебе все не спится. Давай спою колыбельную? О-о-о-о…

Он затянул какую-то знакомую песенку. Это успокаивало. Анна закрыла глаза и представила себя на отдыхе. Все хорошо. Все в порядке. Море, небо, катер рассекает волны. Большего и желать нечего.

Она повернулась на бок и во сне упала с катера в теплую воду. Не страшно. Только лопасть винта зацепилась за плечо и начала дергать его.

Не лопасть. Рука Лекса лежала у нее на плече и дрожала. Сам Лекс продолжал напевать, но остановился на одной ноте и тянул ее бесконечно долго.

Отвратительная нота, глубинный звук, похожий на Аум, такой же заполняющий собой все пространство в голове, такой же замедляющий, но недобрый. Анна поняла, что тонет, и ее всасывает куда-то, как в слив бассейна, тянет на дно. Звук вибрировал по телу, дробил его на части и растаскивал в стороны. Залезал в глотку, заполнял каждую артерию и давил, давил, давил изнутри.

Только рука Лекса не просто дрожала, она мелко тряслась, как будто он хотел разбудить ее. И она смогла проснуться.

- Пожалуйста, перестань, меня сейчас вырвет. Не трогай меня. Тебя что, премии лишат, если я не буду спать? – она почти плакала от желания остаться одной в комнате. Бояться собственного мужа… Самый близкий человек…

- Что? – Лекс перестал петь и, казалось, был в замешательстве. Это взбесило ее хуже странной колыбельной.

- Зачем тебе так нужно, чтобы я заснула, а?! Хватит меня трясти. Что тебе надо? Что? Ну что?! – Анна оттолкнула его и закрыла руками лицо.

- Тихо, тихо, соседей разбудишь. Все в порядке?

- Я так больше не могу, - она попыталась встать, но Лекс удержал ее.

- Стой, ты куда?

- Ты ненормальный. Отпусти.

- Да ладно тебе, милая…

- Пусти! Сейчас же! Отвали!

- Да что я… - кажется, он начал закипать.

- Отвали, придурок!!! - голова все еще кружилась, во рту стоял горький привкус, ее тошнило словами, как с перепоя, и это не сулило ничего хорошего.

- Что я сделал-то? Я ненормальный? Да это ты уже месяц, как бешеная – ни поцеловать, ни пернуть!

- Целый месяц? Ах, целый месяц! А что ж ты молчал?

- Чтоб ты меня живьем слопала за это? – он сделал странный акцент на этих словах, но Анна уже не обращала внимания ни на что.

- Ты всегда так говоришь. Всегда виновата я и уже давно. Это я злая, - за каждое слово она била его своими слабыми, женскими, обидными ударами. За каждое чертово слово, которое могла вспомнить. - Это у меня нет настроения, у меня неадекватное восприятие, ПМС, полнолуние… Это я пью твою кровь, я похожа на свою мать, я не занимаюсь домом, я не хочу детей… Но сегодня это с тобой что-то не так! Ходишь тут, как озабоченный, маньяк! Лучше б нашел нормальную работу, может, тогда бы понял, как мне тяжело сейчас!

Он замолчал, скривив подбородок. В полумраке Анне показалось, что его лицо исчезло, размазалось в кашу, остались только зрачки-дула. Ей стало стыдно и страшно. Мысли путались, она почти не соображала, что говорила. Но она ведь не виновата в том, что он такая тряпка? Рано или поздно Лекс должен был это услышать. Сейчас он возвышался над ней – огромный, темный… Ей хотелось, чтобы он сказал хоть что-нибудь. Пусть кричит про то, что ее работа – по блату, что она отвратительно готовит, или вот! – что все кончено и он уйдет от нее. О, как ей хотелось сейчас это услышать! Пожалуйста, скажи это, хоть что-нибудь скажи, Лекс, ей невмоготу смотреть в твои черные дыры-глаза, когда-то бывшие голубыми, и даже в полной их черноте видеть, как ты борешься с чем-то непонятным внутри себя и уступаешь, не выдерживаешь, как будто там гной, желчь, перебродившие обиды, переваренная за столько лет любовь и что-то еще… И вот на твоем лице снова проявился рот, искривленный и капающий слюной, выплевывающий, как проклятие:

- Ты достала!

В секунду стало темно и тяжело, на миг Анне показалось, что она теряет сознание, но становилось все тяжелее, тяжелее, воздух не входил в легкие – она заметалась и поняла, что Лекс душит ее подушкой. Анна пыталась его оттолкнуть, но силы быстро кончались, подушка стала непроницаемой, как камень. Тогда Анна схватила его, покрепче сжала пальцы с длинными ногтями и решила, что не отпустит, даже если умрет, даже если он прямо сейчас отгрызет ей обе руки.

Лекс взвыл и вырвался из ее хватки. Подушка снова стала легкой, Анна отбросила ее, жадно заглотила воздух. Лекса в комнате уже не было. Из глаз Анны брызнули слезы, и она, кашляя и хлюпая носом, поползла к краю кровати, к тумбочке, где лежал ее телефон.

- Алло! Полиция?..

А потом, злая и обиженная, пошла за мужем. Его точно надо проучить за такое поведение.

Лекс сидел на кухне, скрючившись гаргульей. Еще бы полчаса, и взошло бы солнце. Мир снова стал бы светлым и знакомым. Но пока все еще утренние сумерки. Холодные, как зола.

- Я вызвала полицию. На этот раз ты зашел слишком далеко. Слышишь меня?

Он медленно повернул к ней лицо, и Анна замерла. Белки его глаз стали ярко-алыми. Изо рта текла мутная жидкость и капала на дергающиеся руки, покрытые кровоточащими царапинами. Он поднял их, по-паучьи уцепился за полки и встал, не отводя от Анны красных глаз с черными провалами. Демонстративно взялся за кофемашину и легко обрушил ее на пол. Анна всхлипнула.

- Милый, что же это? Прости, прости меня… Не злись…

Она шептала извинения, надеялась, что он ответит. Но было поздно. Лекс, или что там было вместо него, открыл рот шире и, капая густой мутью, завыл.

- А-а-а-а…

Сквозь хрип пробилась та же нота. Колыбельная. У Анны закружилась голова. Он хотел, чтобы она заснула.

Оно сделает все, чтобы она наконец заткнулась и заснула навсегда.

Комната вокруг завертелась, но Анна смогла развернуться к выходу и почти вывалиться в коридор. Рот существа с щелчком захлопнулся, оно выпрямилось и быстро зашагало к ней. А она едва передвигалась, прямо как в кошмаре. Можно ущипнуть себя и проснуться.

Но она не в кошмаре. Ее ногу под коленом ожгло острой болью – существо упало на четвереньки, словно из мести вцепилось в нее человеческими (пока еще) ногтями и потянуло обратно.

Анна взвизгнула, дернулась и рванула на себя дверь кухни, чтобы ударить ею по голове Лекса. Вторая его рука, холодная, как у мертвеца, продвинулась выше и впилась в бедро. Анна сильнее ударила дверью, и хватка наконец ослабла, она выдрала ногу, исполосованную до крови, и побежала к выходу. Скорее бы выбраться из квартиры…

Но в самом конце она, судорожно дергая защелку, обернулась. Он быстро приближался на четвереньках, а проклятый замок все не поддавался. Когда механизм щелкнул, он уже настиг ее, схватил за подол ночнушки, за волосы и чуть не повалил наземь. Ногу Анны защекотала холодная вонючая слизь. Она кое-как вырвалась, со стоном оставив в руке монстра целую прядь. Теперь существо распласталось между нею и дверью, убежать можно было только в сторону зала или спальни, и Анна выбрала зал.

По топоту было слышно, что монстр ошибся с направлением и забежал в спальню. Он затих, и Анна не могла ничего услышать из-за стука собственного сердца. Она едва уняла прерывистое дыхание, потом взяла один из торшеров и посмотрела в коридор. Он быстро поймет, что ее нет в спальне. А значит, или она доберется до двери прямо сейчас, или у нее не будет шансов против озверевшей огромной твари.

Более того – Лекс снова затянул свою песню. Единственная нота заглушала все мысли, текла по извилинам, вибрировала в висках. Еще пара секунд, и Анна упадет без чувств, если не будет двигаться.

Она продвинулась вперед тихо, как могла. Шаг, еще шаг… И шнур от торшера натянулся и вылетел из розетки, грохнув по полу. Сам светильник выпал из рук Анны. Из спальни метнулась тень, песнь зазвучала ближе. Анна побежала и уже не оборачивалась. Ей нужно только добраться до двери, и она тянулась к ней, когда монстр с нечеловеческой скоростью двигался ей наперерез, когда он схватил ее за ногу, когда она упала, когда лодыжка хрустнула между тупыми зубами, Анна кричала и все тянулась, тянулась, почти достала…

Когда она уже держалась за ручку, дверь открылась, и за нею все было белым.

***

Солнце только начало озарять улицу, и вокруг еще царила утренняя зябкая прохлада. Анну трясло в ознобе, перевязанная лодыжка ныла, то и дело хотелось орать и ругаться, глядя на Лекса, лежащего на каталке и уже загруженного в карету скорой помощи. Фельдшеры в белой форме закрывали двери и готовились уезжать.

- Он вообще нормальный? Что с ним? – Анна куталась в халат и морально готовилась подниматься с больной ногой по лестнице. Ей не хотелось ни врачей, ни мужа, ни кофе. Наверное, уж теперь-то можно и заснуть. А все произошедшее лучше обдумать на свежую голову.

Полный полицейский, стоявший рядом, закончил что-то писать в ворохе бумаг и насмешливо посмотрел на нее. Он был свеж и бодр, несмотря на ранние часы.

- Да нюхнул чего-то не того ваш муж. Под наркотой, короче. Хотя скорую вызвал именно для вас. Психиатрическую бригаду. А теперь сам вон лежит у них. Они как ворвались в своих белых халатах, так сразу на него и набросились, а он на них кровью, слюной, чуть не обгадил… Смешно вышло.

- Вот сволочь… - задумчиво сказала Анна, непонятно кого имея в виду. – Но я не видела, чтобы он что-то принимал.

- Значит, принял днем. Отсроченный эффект, такое случается.

- А глаза? А слюна?

- Да этой гадости сейчас столько видов, еще каждый день новые появляются, думаете, у них мало побочек? – раздраженно отозвался полицейский и махнул рукой другому, как бы невзначай стоявшему в паре метров от них.

- Нет. Не может быть, с ним было что-то не то.

Хотя если подумать, то его резкие, молниеносные движения, постоянные хождения по квартире могли быть от перевозбуждения, опять же расширенные зрачки, трясущиеся руки, а она воспринимала все с таким трудом и искажением из-за недосыпа. Вроде все сходится. Лекс, скотина!

Только этот Аум, эта гадкая колыбельная… Она действовала.

- Но с ним ведь явно было что-то не то, - повторила она в пустоту. И тут же услышала ЭТО.

- Вы как-то так сильно нервничаете, как будто давно не спали. Вам бы выспаться.

Анне казалось, что в спину вместо мурашек вонзилась цепная пила. Нет. Только не это. Опять. Но уже от другого человека. От человека? Они все…? Все вокруг?!

- А с вами-то что? Почему? Что это? Что?! – полицейский был слишком бодр для такого утра. И весел. И смотрел на нее во все глаза.

- Все нормально, гражданочка, не переживайте! Борис, медиков зови сюда, быстро… Пройдемте, девушка! Все с вами будет хорошо, вот, пройдите с ребятами в белом, они вам укольчик поставят, сразу успокоитесь.

- Нет… Не трогайте меня! Не трогайте!!! Я не буду! Не буду! Не буду!!!

На ее крики не обратил внимания никто, хотя они долго звенели в утренней тишине густонаселенного спального района. Слабую девушку скрутили за пару секунд и втолкнули в машину.

Анна сидела, холодея и чувствуя, как расслабляется ее тело, как мысли тускнеют и бесконечно тормозят, тормозят... Может быть, из-за укола, хотя она не помнила, чтобы ей его делали. Может быть, из-за недосыпа, потому что мозг устал сопротивляться и самовольно погрузился в летаргию. Может быть, из-за того, что Лекс, лежа на носилках, внезапно открыл алые глаза и затянул свой Аум.

Всем нужно спать.

Всем спать.